Текст книги "Черный Ангел, или В плену таланта"

Глава №14
Город Стрежень. Сон на яву.

Когда Маша поняла, что любит Костю, не хочет другого мужчину, Слава стал в тягость. Маша понимала, что с Костей она не может быть рядом, точнее он никогда и никому не скажет, как она ему дорога. Он её любит, поэтому не может позволить, чтобы она пострадала из-за него. Маша, просто терпела Славку, она его не хотела, как мужчину, и других не хотела. Он стал мешать, не только потому, что брал деньги из её семьи, а потому что стал вести себя как хозяин в её мире, только не задавал вопроса, где была и куда ездила? Славка мешал потому, что есть сто причин, из-за которых не хочет его видеть рядом. Всё шло к тому, что она может умчаться, куда глаза глядят, не взирая, на материальные ценности, которыми успела обрасти.

– Слава, я устала, – он тянулся с поцелуями, она отклонилась в сторону.

Не удивился, воспринимал все как есть, она уже давно отстранялась от него. Посидели в зале, болтали на отвлечённые темы.

– Я пошла к себе, – встала и пошла.

– Спускайся к вечеру, если надумаешь, – пригласил с нотками грусти в голосе.

– Может быть надумаю, сейчас устала, – отозвалась бесцветно и хлопнула дверью.

Усталость её была надуманной, только дверь за спиной хлопнула, она вихрем помчалась на девятый этаж, скучала по детям, пять дней её не было. Дети её встретили шумно, Егорка чуть с ног не сбил, как кинулся обниматься. В центре зала на паласе сгрузили все пакеты, ждали её указания, что с ними делать?

– В пакетах, всем подарки, – объявила Маша. – Алька, собери подарок Игорю, он хорошо мне помог. Вы уже познакомились? – Маша смотрела на Свету, и трёхлетнего Витеньку.

– Мама, кто он мне будет? – Егор задумчиво смотрел на Витю.

– Сына, ну, давай он тебе будет братом, ты будешь его защищать, а Света будет мне Сестрёнкой.

Егор, оценивая, разглядывал Витю, Маша присела рядом со Светой, представив, возможность всем, уловить их сходство. Они обе сидели в серых свитерах. Алька и Влад притихли, перестали шуршать пакетами, уставились на Машу и Свету. Егор тоже смотрел на них, потом подошёл к Маше, забрался на колени.

– Маша, ну, ты же моя мама? – ребёнок вопросительно смотрел на мать.

Егор провел ручкой Свету по лицу, будто старался стереть сходство. Витя тоже подошёл к Свете, скорее всего, ревнует Егора, что он трогает его маму.

– Мама, что? – Егор требовал ответа.

Маша и Света рассмеялись, обняли своих детей, поняли, вместе им будит замечательно. Замечательно было следующие два месяца. Света освоила работу в ларьке. Научилась делать отчеты в налоговую и вести бухгалтерию. Под её бдительным присмотром Нинуля меньше стала воровать. «Криминальная бомба» взорвалась не вдруг. В Машиной жизни снова всплыл Артур, по городу прошёл слух, что его видели.

– Маша, мне кажется, я видел Артура. Вертелся здесь, возле деревяшки. Соседка, мне сказала, что он спрашивал у неё про жильё. Я думаю, он выяснял, кто живет в офисе? – Рассказывал «Верзила», сидя в уютной кухне, за чашечкой кофе.

– Бред кокой-то, как я не хочу больше его появления в моей жизни. – Маша почти, что простонала.

Через три дня шла к офису пешком, стучали каблучки по тротуару. Обратила внимание, на черную «Волгу», встречи с черной волгой всегда вызывали болезненные воспоминания. Отмахнулась от тягостных мыслей, зашла в офис, открывала двери своим ключом. Не успела дойти до дивана, прозвучал звонок в дверях.

– Заходи, я не закрылась, – крикнула, развернулась и уставилась на людей, непонятно, кто эти «люди в черном».

Двери распахнулись, зашли, двое мужчин в галстуках, предъявили корочки налоговой инспекции, предъявили орден на досмотр жилого помещения в присутствии двух понятых.

– Не возражаете? – вежливо поинтересовались.

– Не возражаю, – ответила спокойно.

Маша следы своего криминала уничтожала сразу, не надеялась на «авось», не надеялась на пронесет и «да пригодится». Каждый раз для работы брала все новое, поэтому смело сказала, «не возражаю», да и как возразить ордеру с синей печатью. Два дяди шарили везде, все разглядывали. Сама сидела с третьим дядей на кухоньке, а понятыми были, естественно соседи, то есть «Верзила» и его жена Наташа, они сидели в креслах и смотрели на дяденек. Маша поняла одно, ищут какие-то бумаги.

– Вы можете сказать мне, что ищите? – спросила Маша.

– Могу сказать, поступил сигнал, что в этой квартире промышляет «чисто дел», – любезно поделился дядя.

– Ого, даже так бывает, – ни под дельно удивилась.

Один из дяденек выдвинул все коробки с обувью, и начал открывать по одной, отодвигая в сторону. Открыл пятую коробку.

– Понятые, прошу, смотрите, вы видите в коробке из-под обуви (мужских туфель) хранятся бумаги. Видите, я вытащил эту коробку из-под шифоньера. – бодро говорил дядя в штатском одеянии. – Составляем протокол изъятия, здесь подделка документов и других бумаг на лицо. Понятые распишитесь. Хозяйка распишитесь в протоколе изъятия, потом разберёмся чьё это «добро», – дядя протянул Маше протокол на подпись.

Маша зашла в зал, смотрела на всё, как в фильме ужасов. Бред кокой-то, подумала, это мразь Артур, всплыл в моей жизни криминалом. Он тварь, сунул под шкаф коробку, в которой были: бланки с печатями, товаротранспортные накладные с печатями, три налоговые тетради прошнурованные, пронумерованные с печатями без росписи, что доказывает факт криминала на лицо, трудовые соглашения с печатями незаполненные, один чистый паспорт, один диплом, все это покоилось в коробке. Весь этот «набор криминала» по цене черного рынка тянул на 100 тысяч рублей, а может больше. Сунуть «криминал» на сотню под шкаф, зачем? Так как же надо, Машу ненавидеть, чтобы позволить себе такую месть?

– Девушка, – обращение дядьки вернуло в реальность. – Паспорт есть? Кто хозяин квартиры? Кто тут проживает? Кому принадлежат эти бумаги? – Вопросы сыпал дядя, как из рога изобилия.

Маша захлопала глазами, соображая, что сказать? Правду о мести твари, рассказывать глупо, ей не поверят, искать его не будут, тем более следов пребывания Артура в квартире нет. Вопросов будет много, на все придется отвечать. Наказание за «криминал», что есть в коробке, знала: статья 327 Уголовный Кодекс Российской Федерации – подделка документов и прочего. Сообразила, Артур тоже промышлял подделкой. Захотелось посмотреть качество его работы, любопытство, что поделаешь, серьезная вещь. Подумала, надо время потянуть, помог «Верзила», угадав, что Маше надо подумать.

– Запишите нас с бабой, да мы пойдем, – пробасил он.

Дядя их опрашивал детально, вопросы задавал разные, типа, видели ли они, кто приходил и уходил из этой квартиры. «Верзила», сам из сидевших, отвечал умно, длинно, да к делу не пришьёшь. Пошёл к выходу, спросил, обращаясь ни к кому.

– Что творится, детям надо знать?

– Сегодня нет, завтра утром да… – проговорила Маша, и на «Верзилу» не смотрела.

– Вы знакомы с понятым? – спросил дядя.

– Нет, я с ним не спала, он мой сосед, – съязвила Маша.

Дядя, который задавал вопрос, почему-то покраснел и не захотел больше спрашивать, ушёл на кухню и присел на стульчик. Второй дядя вышел из квартиры, наверно уши опухли, курить пошел или один на один поговорить с «Верзилой», надеялся, что он без протокола станет откровеннее. Маша и третий дядя сидели в зале за столом.

– Вы меня будете задерживать? – спросила Маша.

– Скорее всего, да, – отозвался дядя.

– Тогда поехали, время тянуть ни к чему, в квартире «бомба» была одна.

Реальный срок святил впереди, он Машу почему-то не пугал. Дядя не возражал, видимо, ему самому надоела клоунада «Верзилы» и Машино мнимое безразличие. Встал, собирать было нечего, коробку унес с собой первый дядя. Подъехали к отделу, поднялись на второй этаж. Здание налоговой инспекции новое, да и отделы налоговиков в девяностые годы, только назначили и обозначили, что они должны делать, поэтому все было как-то спустя рукава. Структура новая в старой системе, сама не до конца понимала, как себя вести и что делать с нарушителями закона. В здании не было «обезьянника» – это такое место, куда закрывают задержанных нарушителей. Убрали бумаги с рабочего стола в кабинете в сейф, Машу оставили сидеть на стуле в гордом одиночестве, а сами дяденьки, где-то два часа не меньше, бродили.

– Бред кокой-то, – проговорила вслух, сама подумала: так поступать могут только в России, оставить нарушителя одного и удалиться, а вдруг, человеку суицид в голову постучится?

Тихо щелкнул замок в двери. Вошла женщина, прошла по кабинету, села в кресло напротив Маши, сложила руки на стол. Смотрела внимательно на Машу.

– Следователь налоговой инспекции, Маркова Вера Дмитриевна, – представилась, спокойным ровным голосом. – Ваше уголовное дело буду вести я, что дело уголовное вы понимаете?

– Понимаю, – коротко ответила Маша. – Матери у меня нет, – зачем-то добавила. – Отец в Казахстане, я здесь с детьми, их у меня трое.

Вера Дмитриевна серьезно выслушала Машу, немного помолчала, потом улыбнулась. Маша почувствовала улыбка не маска, улыбка искренняя и сочувственная.

– Я буду называть тебя Маша, ладно? – спросила следователь. – Так вот Маша, не скрою ты внушила мне симпатию, а от моего расположения к тебе, зависит моё откровение с тобой и твой срок реальный. Понимаешь?

– Понимаю, – Маша кивнула, добавить ей больше нечего.

– Вот и хорошо, что ты понятлива. Давай сделаем так, ты рассказываешь всё честно, а потом мы вместе решаем, что делать. Я, скорее всего, отпущу тебя сегодня под подписку о невыезде. Мне с самого начала эта история показалась странной. Что ты к этому причастна, я не верю, но допускаю, а так ты слишком красива, слишком молода. С твоей внешностью много денег можно иметь и по-другому или очень удачно выйти замуж.

– Правильно, что не верите – это не я, точнее – это все не моё.

Маша на одном дыхании выложила всю историю с Артуром во всех подробностях, не забыла упомянуть о том, что не знала, чем он промышляет, уточнила, что эту коробку, скорее всего, он оставил в квартире, когда она ему позволила там пожить три дня. Позже понял, что не может попасть в квартиру, взломала двери, поменяла звонки, теперь Артур не мог попасть в квартиру и скорее всего сделал анонимный звонок в инспекцию. Маша рассказала, как она выгнала Артура из города, как помогал ей Игорь. Рассказала, что у них с Игорем любовь, и они планируют скоро пожениться, но пока вместе не живут. Рассказала, что сама предприниматель и имеет свой ларек.

– Да, история похожа на правду, прям детектив с элементами трагедии, – задумчиво проговорила Вера Дмитриевна. – Ну, судья нам с тобой не поверит. Искать твоего Артура никто не будит, да и некому. Давай сделаем так, я напишу сказку, про то, что эти фальшивки тебе предложило в Нижневартовске на рынке, лицо кавказкой национальности. Деньги у тебя были, просил не дорого, подумала, пригодятся, купила, но использовать не хотела, понятно? Сложила в коробку и с лета, она стоит в квартире, хотела выкинуть, не успела, забыла, понятно?

Написали всю «сказку» в протокол допроса, указали все подробности и детали, типа, описание внешности кавказца, которые во всем мире на одно лицо. Попили вместе чаю, и Маше стало совсем понятно, Вера Дмитриевна её отпускает под подписку. Прошло четыре часа, понятно с момента задержания, поставила Маша свою красивую роспись под протоколом и расписалась в повестке на завтра к 10:00 в отдел. Подписала подписку о невыезде из города до суда, передвинула к следователю, и следователь передвинула к Маше листок, на котором были написаны четыре цифры – 2000$ – это цена за «сказку». Маша подумала: отлично не дорогое, однако, следствие, то ли ещё будет, Вера Дмитриевна сделала все очень понятно, а впереди суд.

По пути нигде не встретила дяденек, вышла из отдела, лето радовало теплом. Пришла в офис, пришла быстро. Зашла, осмотрелась по сторонам, почему везде такой погром, подумала, ох, не аккуратные были дяди. Стукнула в стену «Верзиле», он появился моментально, как джин из бутылки.

– Маша это что произошло, серьезно? – почесывая затылок, спросил «Верзила».

– Серьёзно только то, что Артур мразь, и сейчас взорвалась «бомба», которую он здесь оставил. Серьезно то, что эта мразь появилась в моей жизни и наши пути пересеклись. Серьёзно то, что за следствие я плачу. Серьёзно то, что ты судимый, сидел в тюрьме. Садись, будешь все мне рассказывать, серьёзно.

– Маша, тут без бутылки… – он прислонился к стене.

– Понятно, – вытащила из сумочки пятьсот рублей, протянула «Верзиле». —Две бутылки коньяка, закуски на твой вкус. Мне два лимона, ясно?

«Верзиле» было всё ясно, он выполнял подобные поручения постоянно. Вернулся быстро, ходил вприпрыжку, тем более базар в ста метрах от деревяшки находится, и работает круглосуточно. Игорь то в офисе ночевал, то у матери, сегодня решил ночевать в офисе, был приятно удивлен, что, Маша в офисе, кругом бардак, а две бутылки коньяка на столе.

– Игорь, садись с нами, меня сейчас Саня будет учить, как жить в зоне, – сказала серьезно.

– Прикольно, я тоже не без греха, только тебе боялся сказать, думал на работу не возьмешь, – отозвался Игорь, и не увидел разочарования на Машином лице.

– Походу, мы все скоро будем с грехом, – грустно заметила Маша.

– Слушай, – «Верзила» довольно крякнул и завел песню. – Сначала тебя арестовывают, предъявляют обвинение и везут на ИВС…

– Стоп, – Маша подняла руку. – Тяну одеяло на себя. Давай с самого начала по фактам, твоя версия?

– Я думаю так, поступила анонимка в налоговую инспекцию о подделках, это по их части, так. Звонок то был, или письмо не суть, так. Легавые выбили ордер на обыск и ждали здесь два дня. Я видел эту волжану, но не смекнул, что она по твою душу. Я же знаю, ты с криминалом не путаешься, так. Ты законопослушный гражданин Родины, так.

Маша подавилась коньяком, когда Санька сказал о законности, закашлялась. Игорь постучал по спине, он сидел ближе к Маше. Если бы Саня знал о её криминальных похождениях, ему бы стало понятно, что Артур невинная овечка.

– Давай кофейку, – предложил Игорь.

– Давай кофе, – отозвалась Маша, хрипловато. – Так, Саша продолжай, – подбодрила его Маша, передразнила, как он говорит «так».

– Так, значит, мразь здесь был? – не понятно кому задал вопрос «Верзила».

– Скорее всего, нет, – ответила Маша. – Следов проникновения в квартиру я не замечала. Эту коробку он не смог забрать тогда, когда мы его вышибли из квартиры. Значит, мразь может и терся где-то рядом искал возможность забрать её, не нашёл и стуканул, типа, не себе не людям. Ну, как-то так.

– Маш, а может быть, поменяем офис? Ну, мало ли, что ещё может случиться. Я вот, не уверен, что его братки тогда проводили до погоста, – задумчиво рассуждал Игорь.

– Ну, ты прав по-своему, братки нам в любом случае не скажут, где его закапали или не закапали. Хорошо съезжаем с офиса. Сними в 53 доме квартиру для Светки и перевези все из офиса туда. Так, Саня, учи дальше жить, – повернулась к «Верзиле».

– Так, ну, ИВС – это изолятор временного содержания, там держат только по десять дней и катают в СИЗО, сидишь, идет следствие, где-то три месяца по закону, его ксивой могут продлить еще на два, так, закрывают дело, передают в суд. Сидишь в СИЗО, ждешь суд. Суд, срок, нары, зона, так.

– Слушай, что я поняла, меня не закрыли на ИВС, сижу здесь с подпиской о невыезде из города и повесткой на завтра. И есть ещё один маленький нюанс, сумма на листочке написана рукой следователя.

– Ну, бывает и так, ты фартовая. Следак путёвый, не грузит тебя, так. Обычно все следаки грузят. Не грузит, значит у тебя козырь, срок меньше.

– Саша, как я могу избежать срока?

– Ну, следак куплен, надо ещё судью купить и дело глушняк.

– Я сама могу судью купить?

– Нет, надо искать, у кого судья возьмет откуп.

– Ты судился в Стрежне?

– Да, у нас тут три судьи, два берут одна паршивая овца.

– Как мне попасть к тем, кто берет?

– Через секретаря в приёмной. Бери паспорт и пошла туда, в паспорт клади много, чтобы ни взять не могла. Говоришь по теме, типа, проверьте мои данные, моё дело попало в производство к судье Ремизову? Возвращает тебе паспорт без денег, значит, твоё дело пропихнёт Ремизову, и там, в паспорт вложит листок с цифрами, сколько берет Ремизов за то, что оставит тебя гулять на свободе с условной мерой наказания.

– Бывает не так? – задумчиво спросила Маша.

– Бывает круче амнистия, тогда и условного срока избежишь. Так, если секретарь взяла, значит всё сделано. Так, тебе ставят пометку следователя, помочь, не казнить, помиловать.

Маша все поняла, три месяца кончались. Дело закрыли все в нем ясно, доследовать нечего. Суд был назначен через месяц. В зале судебного заседания Маша сидела на скамье подсудимых. Был адвокат, прокурор, судья и один секретарь. Свидетелей по делу не было. «Верзила» и Игорь группа поддержки. Секретарь вела протокол судебного заседания. Прокурор запросил наказание по статье 327 часть 2, семь лет лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии общего режима. Судья встал, все встали.

– Суд удаляется на совещание, – объявил судья, так проходят все суды в России.

Маша схватилась руками за лавку, костяшки пальцев побелели. Она до последнего задавала себе вопрос: сработает или не сработает? Она ходила до секретарши, подала паспорт, в него вложила 500$. Секретарь взяла 200$ и вернула паспорт. Она написала на листке: «Сделаю все, что смогу. 5000$». Это означало, что не все в её компетенции. Маша купила красивую коробку конфет, пришла домой, аккуратно сняла упаковку, открыла крышку, вытащила картонку с конфетами, на дно коробки аккуратно уложила 5000$ – сто долларовыми купюрами, поставила на место конфеты, запаковала, как будто коробку никто не вскрывал. Коробка конфет не считается взяткой в России.

Сейчас, когда прокурор запросил семь лет, Маша по-настоящему испугалась. Сначала мелкая дрожь дала о себе знать, потом кажется, зубы заныли, наверное, она их сильно сжимала. В зал суда зашёл один судья.

– Суд, посовещавшись в комнате судебного заседания, принял решение от Имени Российской Федерации, назначить, Ухановой Марии Геннадьевне наказание по статье 327 часть 2 Уголовный Кодекс Российской Федерации семь лет лишения свободы, общего режима…

Услышав, семь лет, у Маши перед глазами поплыли черные точки, она перестала воспринимать реальность, Игорь с «Верзилой» поплыли по залу или зал завертелся во круг них. Последние слова судьи Маша не слышала: «применить акт об амнистии от 8 июня 1995 года, пункт 12, освободить в зале суда из-под стражи.» Маша упала с лавки, потеряла сознание.

– Выносите амнистированную, от радости такое случается, амнистия серьезная, повезло, – сказал судья и скрылся в совещательной комнате.

Подскочил Игорь, в чувства приводить не стал, подхватил на руки и утащил. Пришла в сознание в машине.

– Бред какой-то, – проговорила, тупо озираясь по сторонам.

– Не бред это, тебя амнистировали, судья сказала, повезло, так тоже бывает, но очень редко, – отметил «Верзила». – Я забыл тебе рассказать об амнистии.

– Понятно, я откупилась, а могла и не попасть под амнистию…

– Могла, и амнистию тоже покупают, и помилование покупают, это когда ты сидишь, долго и конца не знаешь, бац, купила помиловку… – глубоко мысленно философствовал «Верзила».

Света знала, что, Маша на суде, как могла, так и отвлекала детей. Верила, что, Маша все уладит, ведь она им всем так нужна, как они будут жить без неё. Она не могла, даже об этом думать. Сценарий жизни Маша каждому из них написала, что им делать, если её посадят?

Глава №15
Город Стрежень. Прощальный звон.

Славка узнал о суде позже, когда уже все закончилось. Зимние месяцы радовали пушистым снегом. Маша сидела на кухне двухкомнатной квартиры и мысленно перебирала прожитые годы в Стрежне. Смерть Сашки первая её трагедия. Смерть Петра Анатольевича и Антона, смерть Беслана и Тагира, смерть Дениса и Ольги, смерть Галины Михайловны и труп её сожителя. Бред какой-то, разве может столько пережить одна молодая женщина, кто послал на её душу столько испытаний? Теперь ещё судимость, не за её криминал, а ведь она делает подобное, и наказание могло быть реальным. Славка надоел пуще горькой редьки, деньги просит, в ларьке продукты берет. Светка переехала в 53 дом, тесно стало в двухкомнатной квартире. На зиму всем купила зимнюю одежду: Альке и Светке по дублёнке взяла, детям Егору и Вите пришлось все покупать, дети совсем износились. Владу купили шапку и дублёнку, в Казахстане тепло, такие вещи не к чему, а здесь север. На все много денег ушло, натуральные меха не дёшево приобретать на севере, хоть их родина здесь. Нинуля как воровала, так и ворует. Зарплату надо платить «Верзиле» и Игорю, последние заначки вытащила, заплатила за свою свободу, спасла себя от срока.

– Маша поехали в гараж, – позвал скромно Игорь, переминался с ноги на ногу возле дверей. – Товара почти не осталось, там нужно убраться. Может быть, к новому году съездим за товаром.

– Игорь, ну, съездите с Владом, завтра, – Маша почему-то медлила, не хотела ехать.

– Маш, ну, поехали, – настаивал Игорь. – Товара нет, делать нечего, ну, давай развеемся.

– Ладно, поехали и правда засиделась, может быть, отвлекусь. – согласилась.

До гаража доехали быстро. Гараж Галины Михайловны, им Маша продолжала пользоваться, её дочь не продала ни гараж, ни квартиру, сказала: «приеду летом», не приезжала, поэтому Маша продолжала пользоваться гаражом. Заметила в соседнем пролёте «Волгу» цвета мокрый асфальт. В груди, что-то екнуло, как струна лопнула, каждый раз, когда она видела эту машину, ничего хорошего не происходило, беда сваливалась на голову, а точнее, её впутывали в какой ни будь криминал.

– Бред какой-то, может мне хватит, тех передряг, что уже произошли со мной, – проговорила тихо, в пустоту.

– Маша, ты с кем разговариваешь? – Игорь с конца гаража, смотрел на неё вопросительно.

– Да ни с кем, бубнить начала, наверное, старею, – отшутилась.

Игорь суетился, он подмел пол метелкой, собрал мусор в пакеты. Стал что-то складывать на стеллажах, передвигать какие-то предметы.

– Маш, не стой как вкопанная, замерзнешь. Я видел в конце пролёта, стоят мусорные контейнеры, отнеси в них пакеты с мусором, они легкие, оберточная бумага да коробки помятые, ноша не тяжёлая просто объёмная, за одно и согреешься.

– Игорь, ни хочу я работать.

– Не ленись, замерзнешь, расшевелить тебя после суда не могу, вялая, как малосольный огурец.

Тяжело вздохнула, как Игорь нудит надоело слушать, взяла пакеты и пошла в сторону контейнеров. Не дошла до крайнего гаража, споткнулась, а встать не успела. Прогремела автоматная очередь, дверь гаража распахнулась, недалеко от, которой валялась Маша. Выскочил парень в кожаной куртке нараспашку, рубаха в области живота у него была в крови, сделал два – три шага и рухнул поперек Маши, от выстрела в голову, хорошо брызги полетели в другую сторону, стреляли с боку. Понятно, его добили.

– Бред какой-то, – пробубнила Маша, появилось огромное желание кричать.

Раздался щелчок возле виска, испугаться не успела, пистолета не видела. Ей скинули капюшон с головы, зажмурила глаза, боясь увидеть лицо своей смерти.

– Вот, черт, какого хрена, ты опять…

Услышала голос, почувствовала запах одеколона «Олд Спайс», в сознании промелькнуло Костя, прошептала: «я люблю тебя», собралась истошно закричать, но не успела, потеряла сознание. Костя шарахнул её по голове. Пинком откинул второй труп, убийцу своего брата с Маши. Первый остался в гараже, прошит автоматной очередью. Костя долго за ними следил, «Вартовские» сдали тех, кто вместо него подрезал его брата, узнал, что они готовят разбой в Стрежне, выследил, где гараж, заглянул на правах смотряги, взял в руки их автомат и разрядил магазин, один с места не сдвинулся, второй поскакал удирать. Но, пуля его достала, вот он и упал на Машу. Костя посмотрел в пролет, там стояла машина, водителя Игоря он знал. Игорь высунул голову из гаража и застыл. Костя махнул ему пистолетом, показал на машину. Игорь понял, он свидетель, Костя его прогоняет, а точнее отпускает, третьего трупа в гаражах не будет. Игорь знал, Костя Маше зла не причинит, закрыл гараж, прыгнул в машину и умчался с пробуксовкой. Костя подхватил Машу, он спешил, милиция скоро появится, выстрелы слышала вся округа, скрылся в соседнем пролете, там стояла его «Волга». Зимой темнеет рано, в пять часов уже темно. Стрельбу все слышали, но никто ничего не видел.

В Стрежне был еще один дачный поселок за аэропортом. Приехали на дачи быстро, он всего в пяти километрах от города. Маша пришла в сознание. Невыносимо ломило затылок от удара. Всё тело трясло, зубы стучали, холодные капли пота выступили на лбу, желудок тошнота завязала в узел. Больше усилием воли Маша не могла справляться с потрясениями и нервами. Рыдала, слезы лились ручьём, устала от трупов. Костя притормозил возле сторожки, Маша свернулась в комочек.

– Тише милая, дед Даниил неправильно поймет, – ласково попросил Костя.

Сжалась вся, собралась в кучку, сползла на полек за водительским сиденьем, заткнула рот полой плаща, затихла, только Костя чувствовал, как дрожит водительское сиденье вместе с Машиным телом. Наполовину опустил боковое стекло, высунул голову.

– Дед Даниил, до утра, – проговорил вежливо.

– Вон, видишь дымок, третий домик по левой стороне, туда и едь, держи ключи сынок.

Дед Даниил отдал ключи, взял деньги из рук Кости и поковылял в сторожку. Так дед Даниил, устроил себе старость, работал при дачном поселке сторожем, топил три – пять домиков зимой и сдавал их на ночку. Костя часто пользовался услугами деда Даниила, то с братвой сходка, то девочек притащат, то «Воровских» на постой пристроит, платил хорошо щедро, дед его любил.

Подъехали, выскочил из машины, открыл деревянные ворота, загнал машину. Маша стонала, тело трясло, поднял на руки, понес в домик. Натоплено тепло, жар печи греет и тело, и душу, только Машу никак не отпускают нервы. Столько трупов не каждый мужик может пережить, а еще как-то надо дальше жить. В этих домиках всегда была водочка и закусочка. Дед Даниил смекнул, что дополнительная прибыль на водочке и закусочке, все ставил в домики, а то молодо зелено то забыли, то не хватило. Радовался дедок своей смекалке и всем хорошо. Костя знал находчивость деда, похвалил его.

– Молодец дед Даниил. Маш, прости, что вырубил тебя, истерика там была бы лишней, да и не знал, как ты себя поведешь с трупом в обнимку, угодил же черт на тебя, – он говорил, а сам стал её раздевать.

Стащил с Маши плащ, она не разгибалась, хотел посадить на стул, не получилось. Костя её понимал, у неё кончились силы бороться с трагедиями, порой одной смерти хватает, чтобы человек потерялся по жизни, а тут шесть трупов на её глазах, о которых он знал, а ведь были ещё, думал он. Бросил её на кровать, подкинул дров в печку. Взял бутылку водки вернулся к кровати, открыл пробку зубами, выплюнул, сел рядом, одной рукой притянул к себе, развернул, спиной упер в грудь, взял за подбородок, закинул голову, лёгким нажимом разжал клацающие зубы, влил водку и отпустил голову. Проглотила, стала ловить ртом воздух. Дыхание восстановила, зубы стали клацать меньше. Залил ещё раз ей водки, посадил к себе ка колени, прижал к груди, гладил по волосам.

– Милая, неповторимая, неподражаемая, любимая, я даже не могу назвать тебя родной. Я люблю тебя с первого мгновения, когда увидел, как ты идешь по ступенькам почты.

Костя прижимал Машу, шептал тысячу нежных слов. Прошло около получаса, пока влитое спиртное подействовало расслабляющий элемент. Тело дрожало мелкой дрожью, Маша обняла Костю за шею, смогла всем телом прижаться к нему.

– Любимая, нужно выпить еще, пожалуйста, – в голосе звучала не поддельная нежность.

Маша кивнула в знак согласия. Костя, догадался, выпить с горлышка она не сможет. Встал, не выпуская её из рук, достал рюмку, Машу удерживал на одной руке. Она прижималась к нему, ей были безразличны все его маневры. Она не смогла взять рюмку из его рук, её руки дрожали мелкой дрожью. Костя сам поднес рюмку к её губам и ловко влил жидкость в рот. Проглотила одним глотком, хватанула воздух, шумно выдохнула, минут через двадцать тело перестало дрожать. Наконец-то спиртное сделало своё успокаивающее действие. Маша точно узнала, алкоголь заливает горе, трагедию, боль, а самое главное страх. Вместе с последней рюмкой она проглотила страх, который колотил тело и душу. Появилась способность говорить.

– Костя мне страшно, – проговорила заикаясь.

– Подожди любимая, не говори ничего, у нас будет время сказать друг другу всё, что захотим, потом. Позволь, я буду целовать тебя. Любить до безумия. Позволь, любимая, это нужно нам обоим, пожалуйста…

У Маши не было сил удивляться тому, что, Костя впервые её просит, уговаривает нежно. Она кивнула, подставила губы для поцелуя. Он аккуратно её раздевал, она только сейчас заметила, как тепло в комнате, где нет электричества, горит свеча на столе и огонь в печи играет бликами.

Костя любил нежно, целовал каждую клеточку горячего тела. Гладил большими ладошками плечи, грудь, бедра, не переставал шептать нежные слова. Маша отдалась его нежности, его любви, его желанию. Осознала, как сама любит, этого человека, не простой любовью смертных, а сильной любовью вечности. Их души пели музыку вселенной, их укрыла гармония своим крылом, их тела слились в единое целое. Никто из них не мог сказать, сколько времени длился миг этого счастья. Каждый из них знал, они больше не испытают такой любви к кому-то другому. Любовь нечаянно пришла и это дар небес, такая любовь с ними останется на вечно. Они лежали, не желая, выпускать друг друга из объятий. Маша положила голову Косте на плечо, ей было с ним уютно и спокойно, сейчас, когда он рядом, заговорила первая.

– Костя, я хочу, чтобы «это» не кончалось никогда. Я хочу, чтобы мы были вместе всегда.

– Любимая, я тоже хочу быть с тобой в этой жизни. Выслушай меня, пожалуйста, я хочу, чтобы ты знала всё.

Маша чувствовала привкус горечи во рту, слезы затмевали глаза, если ему нужно, пусть говорит, она подумала, я найду в себе силы выслушать любую правду, пусть она будет, даже самой жестокой.

– Говори любимый, я отвечу тебе взаимностью.

– Про Свердловск, ты знаешь, – Костя начал свою исповедь, она ему нужна. – Я летал на сходку воров. Петрович рассказал тебе, с моего согласия. На Вахе не уследил, перестарались братки. На дачах, я победил в разборке за власть, деньги за лес не поделили, Мишель на общак позарился, а этого делать нельзя с меня бы спросили. Тех дагестанцев замочили «Воровские». Хачи отказались платить сбор на общак. Они не должны были платить, так решили на сходке, что не будут облагать оброком товар, который идет на север. От Тюмени до города Радужного сделали «зеленый коридор». «Воровские» хотели щипнуть по беспределу, перестарались, не пугнули, а два «жмурика» повесили на моей территории. Я был в Нижневартовске, перетер со старшаками, запретил «Воровским» появляться в моём городе. «Мыши» замутили меня хлопнуть, но под замес попал брат и Ольга. Я им поставил условие, если не хотят войны пусть отдадут мне убийцу брата. С Вартовска скинули мульку, что в Стрежне готовят ещё беспредел. Мы с «Шугой» нашли их в гаражах. Я «Шугу» отослал, месть моя, сам разберусь. В гараже завязалась стрельба, я стрелял из их оружия. Браток кинулся бежать, я не хотел беспредела, они мне не оставили выбора. Живым меня тоже не ожидали увидеть. Уже завтра, менты сядут мне на хвост, много крови пролили. Любимая я ухожу в бега, у меня нет выбора.