Текст книги "Черный Ангел, или В плену таланта"

– Слава вытаскивай весь этот металлолом из моей прически.

– Здорово, – проговорил с восторгом.

Аккуратно начал вытаскивать шпильки из волос. Медленно серые кудри стали падать на плечи, спину и Славкины колени. Рассыпаясь серебром в разные стороны. Он запустил свои длинные пальцы в ее шевелюру, разворошил. Опустил руки взял ее за талию, поднял себе на колени.

– Ты шикарная была золотая, и серебром усыпана тоже, выглядишь великолепно. Какие… – вдохнул аромат кудрей, – какие богатые у тебя кудри. – отодвинул Машу в сторону встал. – Приходи в спальню, ладно? – ушел в ванную, оставив двери открытыми. Маша рассмеялась.

– Боишься, что исчезну, как лунный свет за тучами, – улыбнулась, захлопнула двери ногой, так как руки были заняты фужерами и бутылкой коньяка.

Прошла в спальную поставила все на прикроватную тумбочку и уселась перед зеркалом на пуфик. Слава зашел в комнату, в набедренной повязке из полотенца. Он аккуратно прилег на кровать, разглядывая Машино отражение в зеркале. Их взгляды встретились преломлённые отражением. Такая не поддельная задумчивость отразилась в сознании каждого. Маша встала ровная как струна, матовый цвет кожи подчеркнул серебро роскошных кудрей. Искры света играли в волосах, резко развернулась к кровати, кудри колыхнулись, Славка вздрогнул, тряхнул головой, его сознание немного помутнело.

– Колдунья…

– Хорошо, что не ведьма, а давай дружок я тебе погадаю?

Подошла села возле него в позе «Лотос», тесно придвинулась к его животу. Он лежал на боку, левой рукой подперев голову, заулыбался. Напряжение его отступило, да и потом если захватывает что-то необычное, то это длится мгновение, потом все быстро проходит и быстро забывается. Его захватило, вернее, захватила Маша своим отражением в зеркале, то ли в плен, то ли провалилась в его душу.

– Давай правую руку, гадание по правой руке расскажет о твоем настоящем и будущем. – заговорила ровнее, голос звучал монотонно на одном дыхании. Шелестя мелодичными звуками по спальне и сознанию слушателя. – Ты приехал в Стрежень взрослым в надежде стать богатым. По своей натуре ты не решительный, тебе надо все взвешивать, прежде чем принять какое-либо решение. Ты предаешь огромное значение мелочам. Задашь вопросы, на которые тебе самому не нужны ответы. Сейчас ты стеснён в средствах, уволился с работы, квартира твоя. Друзей у тебя много, они устраивают оргию в этом доме и все счастливы. Впереди перемены, ты о них не знаешь, завтрашним днем не думаешь, все свалится как ком на голову. Причина не в тебе, а воздухе витает, будет многое происходить, что от тебя не зависит, тебя будет преследовать не хватка денег. Тех, кого ты сегодня друзьями называешь завтра ненавидеть будишь.

– Все это тебе растрепала Лолка, а то что про будущее сказала, так информация пустая, – Славка рассмеялся, не поверил не единому слову.

Маша проигнорировала реплику, зачем объяснять кому-то, что необязательно спрашивать у других, кто есть, кто. Иногда достаточно внимательно оценить обстановку и придать значение мелочам, для того чтобы понять о человеке многое, и продолжала.

– Ты не одной женщине не сделал предложение стать твоей женой. Потому что думаешь о своей свободе, от которой сам устал, грусть в душе тебя томит. Недавно ты захотел одну женщину. Тебя привлекла таинственность и её прошлое. Ты искал ответы, на секреты, которые ее окружают. Ты настойчиво её искал. Хотя сам не понимаешь, зачем тебе это нужно? Ты хотел спать с ней до безумия. Слушай, ты встретил эту женщину она рядом с тобой, делает тебе серьезное предложение: «беремся за руки, и пошли по жизни, не разжимая объятий, взлетим на пик благополучия вместе». Тебе нужно время подумать? Можешь дать мне свою фамилию Жданова Мария – звучит?

Серьезно смотрела Славки в глаза, ей не нужно было гадать, Славка никогда не решится жениться на ней, он придумал, что ей нужна его жилплощадь.

– Жданов ты мне отказал. Руку не дал, через два месяца я куплю себе квартиру, торговую точку и машину вторую, а тебя оставляю в качестве сожителя, не имеющего права задавать мне какие-либо вопросы.

Он видел, что его и его друзей окружали «хищницы», искатели халявы и в ней не разглядел, самостоятельную личность. Решил, не может быть красивая женщина такой умной, чтобы сама могла себя обеспечить, с таким шиком и размахом, она, чья-то содержанка. Кто-то ей купил же все эти побрякушки, что висят на ней, золотых украшений вес не меньше пятисот граммов. Если не содержанка – значит проститутка, но очень дорогая и я Жданов Вячеслав Олегович могу, гордиться, что имею такую женщину. Этими мыслями Слава поднял свое достоинство, а достоинство подняло полотенце, упершись, Маши в попку.

Маша улыбнулась, улыбнулась, не ожидая другой реакции, кто поверит в то, что женщина может быть умнее и талантливее мужчины? Это мерка Российской жизни, если женщина красива, значит, она проститутка или в особняке «нового русского» содержанка, или на эстраде, или даже на конкурсе красоты. Самый безобидный ярлык в офисе секретарь – референт, но шлюха для боса в сауне и кабинете. Все ярлыки порока Славка навесил на Машу, но ему в голову не могло прийти, что она изюминка – криминальный талант. Маша это знала, поэтому звонко рассмеялась и окунулась с головой в «спорт».

Сильно, долго, страстно занимались «спортом», «спорт» есть «спорт». Отдавались безумной страсти тел, понимая каждый, что любовь только там, где душа. Уснули в объятиях друг друга. И чуть позже уже сидели в зале, разговаривать особо было не о чем, он еще не понял, что она самостоятельная, может сама взять у жизни все подарки, она поняла, что он ей отказал, в двенадцать часов раздался звонок в двери.

– Мне пора за мной водитель, – сказала, прямо глядя в глаза.

– Ты хотела сказать таксист, – улыбаясь, отозвался Слава.

– Нет, я, что хотела то и сказала, – Маша отреагировала немного агрессивно.

– Говоришь, водитель, не слишком ли молода для личного водителя? – Славка в задумчивости остался сидеть в кресле.

Маша пожала плечами, она не пожелала ему на вопрос отвечать и что-то объяснять. Маша знала тайные замки, щелкнула ключом и вышла, её ни что не могло больше остановить или помешать, она сделает то, что запланировала, еще не успела двери за собой закрыть, как Игорь выпалил.

– Маша давай быстрей через час нас ждет Юрка. Забыла?

– Нет, не забыла, – оглянулась, в дверях стоял Славка, с любопытством разглядывал Игоря.

Город Стрежень. Делай то, что хочется.

Маша пожала плечами и зашла в лифт, в каком статусе будет рядом Слава решение принято. Он объект, которому Маша нос утрет тем, что получит достаток, больше чем имеет Слава, а по сути, у него кроме трехкомнатной квартиры ничего нет. Друзья – это временное явление, на каждом отрезке жизни друзья меняются и редко дружат пацаны как в фильме «Бригада». Позже, он будет жалеть, что не принял её предложение, но его поезд ушёл. Юрка ждал в пивном баре, Маша сразу в нем узнала мужика, который довозил ее в центр, за день до ее отъезда. «Вот и первый носовой платок для Славки, ларек приобретаю возле 311 дома», – подумала Маша.

– Юра здравствуйте! По истине, Стрежень маленький городок, – приветливо улыбалась.

– Маша, так это вы хозяйка Игоря?

– Вы удивлены?

– А мне помнится мы с тобой на «ты», – немного обиды прозвучало в голосе Юры.

– Правда, твоя. Юра я хочу, купить «точку», но не малейшего представления не имею, как с ней обращаться. Если мы сойдемся в цене, можете меня научить, то есть можешь научить?

– Ни чего сложного нет. Вижу, ты девушка сообразительная, далеко пойдешь.

– Если я правильно понимаю, ты говорил у тебя три ларька. Один я знаю, где стоит. И какой из ларьков вы продаете? – Маша говорила Юре то «вы», то «ты».

– Продаю все три, я обжился в Саратове. Родина моей супруги. Здесь меня больше ничего не держит. Я там построил стекляшку – это стеклянный магазинчик.

– Хорошо значит, я приобрету ларек во дворе триста одиннадцатого дома, сколько его цена?

Выбор сделала сразу, который пал на «точку» возле триста одиннадцатого дома. Там жил Слава, а он отказался от предложения дать Маше фамилию Жданова, которая ей понравилась. Как-то принято в России, есть женщина, должен быть муж. Если нет мужа, есть три варианта шлюха, вдова и старуха. Не один из трех вариантов Маша на себя примерить не могла. Жертва, выбранная в мужья, чего-то струсил, отказ застал врасплох, не рассчитывала, что её скажут нет. По правилам в жизни мужчины делают предложения о совместном проживании, но Маша самостоятельная, далее азарт живого человека, я докажу ему, что он глупец, не удержал в руках птицу счастья. Юра прервал размышления над планом возмездия.

– Я хочу восемь, но могу взять частями.

– Я могу дать шесть сразу, и ты меня научишь работать, – заявила Маша, речь шла о долларах.

Юра согласился, не задумываясь, он очарован этой уверенной девушкой.

– Ты на машине? Поехали, посмотрим ларек, условимся об оформлении документов. Я познакомлю тебя с женщиной бухгалтером. Если захочешь, пусть работает на тебя, баба хорошая, когда трезвая работу свою знает. – Поехали во двор триста одиннадцатого дома, остановились, возле ларька продолжали разговор. – Бухгалтер живет в этом доме на четвертом этаже. Вон, тот первый подъезд. Пошли к ней, «точку» я закрыл, с сертификатами у меня проблема.

Бухгалтер приятной наружности, хорошо одетая женщина. Жила в двух комнатной квартире, красиво меблированной, следов пьянки не проявлялось на лице.

– Я Галина Михайловна Якорева. Работала на Лиду Иванову, «Созвездие Стрельца», – заявила с такой гордостью, будто «Созвездие Стрельца» – МММ Российского масштаба.

«Созвездие Стрельца» сеть торговых магазинов. Восемь точек по городку – это много. «Точки» работали во всех злачных местах. Принимали вклады от населения, выдавали проценты, на счетах фирмы имелась пятнадцать миллиардов, при стоимости доллара три тысячи рублей. Это значило более миллиона зеленых, простенькая финансовая пирамида. При процентах остались первые вкладчики, а последние с частью процентов, но без своих денег, суммы которых значительно превышали процентовку. Под «асфальтный каток» запущенный Лидой Ивановой попали тысяч двадцать населения города Стрежень. Всего в городе было сорок тысяч взрослого населения. Галя и Лида были подругами, сейчас Галя гордилась работой в «Созвездии Стрельца», а Лида сидела в Колпашево под следствием. Проблемы Лиды не коснулись Галины Михайловны. Пить стала потому что, бросил муж, так она оправдала своё пристрастие к бутылке. Истинные причины никому были не нужны.

– Галина Михайловна вас рекомендует Юра, я покупаю его ларек. Вы научите меня вести дела?

– Да я работала у Юры все время, пока он работает с «точками».

– Галя, помоги девчонке, молодая, но хватка есть. Да и мне пора съезжать. Супруга заждалась, звонит, когда, да, когда приедешь, что тянешь с продажей ларьков?

– Ладно, помогу, две недели займет оформление бумаг. Потом откроем «точку», покажу как вести учет. За обучение денег не возьму. Зарплату мне нужно три тысячи, как продавцу. Тебя устроит?

– Устроит, я получаю продавца и бухгалтера в одном флаконе, зарплату дам две тысячи и позволю брать товар по его себестоимости, два раза в месяц. Это позволит мне бороться с хищением.

– Вот, Галка я тебе говорил, что девчонка с головой.

Вышли из подъезда, остановились, заканчивая разговор. Маша увидела Славу, который стоял на тротуаре возле третьего подъезда и внимательно наблюдал за Машей. Маша сделала вид, что с ним не знакома, хотя три часа назад покинула его постель. Оформление продвигалось медленно, в таких темпах крутилось колесо бюрократии.

– Все, закончили оформление, держи пакет документов, – однажды, сказала Галина Михайловна.

– Галина Михайловна ассортимент товара первый раз поможете подобрать, поможете с выбором? Завтра едим в Нижневартовск за товаром. Давайте, откроемся через три дня. Сегодня пятница, во вторник в восемь утра я заеду за вами. Не возражаете?

Галина Михайловна не возражала, она знала, что два дня субботу и воскресенье будет пить до беспамятства, а в понедельник болеть с похмелья. И Маша знала, что сегодня уедет в Нижневартовск одна, точнее за ней приедет Даниил.

Город Нижневартовск. Кофейный сервиз.

Сорок дней Сашки на пороге. В восемь вечера приехал Даниил, Маша стояла возле его машины, давала последние указания Игорю. «Верзила» топтался рядом.

– Таксовать можешь по городу. Свози мать на дачу, дальше города ни куда, уяснил? – сказала Игорю. – Санька вернусь в понедельник. – сказала «Верзиле».

Стояли возле подъезда деревяшки. Игорь кивнул, счастливый, как ему повезло с работодателем, машину доверят, платят две тысячи в месяц, плюс красивая девушка. На переправе стояли не долго, сразу заехали на паром, двадцать минут тащились по реке, и быстренько съехали на другой стороне. Проехали немного, остановились на светофоре, в боковое зеркало уловила, двигается «Волга» цвета мокрый асфальт.

– Черт, какое-то наваждение, – тихо проговорила.

– Маша, что ты говоришь? – переспросил Даниил.

– Неважно мысли вслух.

Даниил не заострял внимание на ее слова, был занят управлением автомобиля. Асфальт был мокрый и скользкий, боялся, чтобы машину не снесло на обочину.

– Даниил ты приглашал, кого ни будь на поминки? – отвлекая себя от мыслей о «Салюте» спросила Маша.

– Особо не приглашал, но вахтовикам сказал, что в новостройке стол накрою. И мужикам поставил ящик водки на Вахе, пусть помянут брата. Соседи, скорее всего, заглянут на огонек.

Соседи приходили, поминали, за день прошло человек тринадцать через стол. Готовила кушать соседка по площадке, сорокалетняя женщина. Даниил ей не платил за помощь, все делала по доброте душевной. Суета прекратилась часов в десять вечера. Маша с легкой душой помогала мыть гору посуды.

– Я думала, Сашка совсем был нелюдимым, а людей много потянулось его помянуть. И вас я видела раньше, помните, мы столкнулись с вами в дверях подъезда?

Маша не помнила, мало ли мимо нее проходило людей, разве всех упомнишь, соседка продолжила.

– Перед смертью, простите, то есть, перед Вахтой Саша, заходил ко мне, я ведь приглядывала за его квартирой, с Даниилом познакомил. Сказал, брата привез с Украины наследника. Я тогда пожурила его, почему речь завёл о наследстве, а сейчас понимаю, чувствовал свою смерть.

– Пусть земля ему будет пухом, – проговорила Маша.

Остались одни с Даниилом, сидели в зале, тихо работал телевизор. Маша повернула голову к дивану, над которым висела гитара.

– Даниил я раньше здесь не видела гитары.

– Ее здесь не было. Санька подарил мне эту гитару, сказал, держи на память и повесил сам на стену.

– А ты играешь на гитаре? Хотя уже задавала тебе этот вопрос, – махнула рукой.

Даниил сидел задумчивый, прошло сорок дней, как Сашки не стало. Наверное, боль утраты, родного человека ярче осознаешь, когда понимаешь, что ты его никогда больше не увидишь. Маша сняла гитару с гвоздика, подумала, какая тяжёлая и положила ему на колени.

– Сыграй в память о Сашке, – попросила тихо.

Даниил не реагировал, Маша отвернулась к телевизору. С какой силой размахнулся Даниил, опустив кулак, который провалился в корпус гитары, не видела? Обернулась на треск фанеры. Всю горечь и печаль по утрате, а может быть дурь, вложил в удар. Застыл на мгновение, проваленный кулак в корпус гитары не вытаскивал. Щепки торчали в разные стороны. Маша подошла к нему, нежно взяла за руку вытянула кулак из гитары.

– Мне не нужна такая память, лучше бы он остался живым, лучше бы он не связывался с этими «долото». Вот к чему привело, его нет, а меня гложет обида, что не отговорил его.

Маша стала убирать разбитую гитару с его колен, заглянула внутрь, случайно разыгрался инстинкт любопытства, или «золушка» в ней проснулась, захотелось щепки собрать.

– Даниил здесь лежат доллары, – у Маши от удивления глаза, стали ещё больше.

Даниил повернулся в ее сторону, начинал возвращаться в реальность. Взял гитару, отодрал щепки. Уставился на пачки долларов, аккуратно уложенных в корпусе гитары. Маша заметила листок, сложенный пополам, развернула, начала читать вслух.

***

Даниил – это письмо, может стать прощальным. Два месяца назад я не отдал деньги «Воровским» браткам за «долото». Они пригрозили меня грохнуть, если я не отдам им остаток суммы, но я не отдам – это моё решение. Я решил, деньги я беру потому, что хочу, чтобы моей женой стала Маша. Я тебе о ней много рассказывал. Нищий я ей не нужен, она Ангел, «золотой ангел». Если меня убьют, ты Даниил возьми деньги себе. Я хочу, чтобы мои племянники, твои наследники, наши наследники, были счастливы и не знали нищеты. Я кровью заработал эти деньги. Это очень большие деньги, это возможность жить, жить без проблем. Маше дай столько, сколько считаешь нужным. Я так поступаю ради нашего богатого будущего. Желаю удачи. Твой брат Александр.

***

Маша с каждой строчкой все медленнее и медленнее читала слова. Пелена слез застилала глаза. Дочитав до конца, она рыдала, положив голову на плечо Даниила. По-настоящему рыдала, слезы были искрение, горькие. Душа плакала навзрыд и стонала. Даниил ее не успокаивал, он молча прижимал ее к себе и гладил рукой по волосам. Горе само должно уйти из души по капельки, каждой слезинкой оставляя след на щеках. Оно и ушло, Маша затихла, измученная страданием, только на душе стало пусто и одиноко. Даниил себе и ей налил коньяк, подал Маши.

– Жизнь стоит кучу зеленых банкнот, и реальность разбивается в щепки, – сказала спокойным голосом Маша, задумчиво глядя в фужер с коньяком.

– Нет, цена человеческой жизни – это глупость, а доллары – это эквивалент наших страданий, – Даниил высказал своё мнение.

Даниил предлагал Маши деньги, она не взяла. Он собрал ей подарок и попросил.

– Маша возьми этот кофейный сервиз в память о брате.

– Возьму, и обещаю, что не разобью, как ты гитару. – Улыбнулась.

Город Стрежень. Гулять так, гулять.

Вернулась в Стрежень поздним вечером через два дня. Выставила кофейный сервиз в своей кухоньке. Уселась за столик, любуясь цветочками на маленьких чашечках. Даниил привез ее в Стрежень, расстались, пообещав остаться друзьями. Маша вспоминала светлые пятна дружбы с Сашкой, знакомы они были меньше года, но отношения были доверительные.

– Ох, Сашка, Сашка ну, почему же ты не поделился со мной своим намерением, или не успел поделиться, – тяжело вздыхала.

Смахнула катившуюся слезинку по щеке. В двери кто-то постучал, пошла открывать, «Верзила» стоял на пороге, виновато переминаясь с ноги на ногу.

– Маша я просто соскучился, – промямлил.

– Заходи, – Маша поняла пил в ее отсутствие, мучает похмелье. – Саша заваривай кофе.

– Обмоем новый сервиз? – обрадовался «Верзила».

Маша пила кофе с коньяком, и «Верзиле» всегда перепадала ромашка, другая коньяку.

– Маша, а для чего большой чайник? – «Верзила» загремел посудой.

– Для сливок или молока, наверное, – отозвалась Маша из другой комнаты.

– Ого, а че, ты туда баксы насовала? – «Верзила» заглядывал в чайник.

Маша медленно взяла кофейник из рук Верзилы, поняла, Даниил сунул в кофейник десять пачек по десять тысяч, подумала, как они в чайнике уместились. Назад заталкивать не стала. Манипуляции проделывала в комнатке. Вытащила две сотни, вернулась в кухню.

– Возьми Саш, это поминки моего друга.

Молчала. Налила коньяк в кофейные чашечки, стоя возле столика, выпили с «Верзилой», за упокой души, не чокаясь. «Верзила» не удивился, спрятал сотни в карман, благодарно склонил голову, доверял безгранично, этой девушке, не завидовал, всегда ей искренне сочувствовал, и не мог по-другому.

– Целую ваши ручки кормилица, ты для меня свет в окне. И не хочу другую, – благодарно поклонился.

– Саша до завтра, спасибо за комплименты и помощь, скажи Игорю, жду его в семь утра, пусть сразу заедет за Галиной Михайловной, едем за первым товаром в ларёк, «точку» открываем, переходим на новый этап в жизни, я поняла, ты со мной, спасибо, что поддерживаешь.

***

За товаром съездили, в жигули влезло четыреста килограмм в аккурат, учитывая объем коробок. Могло влезть и семьсот, восемьсот килограмм учитывая усиленные пружины и отсутствие упаковки. Подъехали к ларьку стали заносить коробки, помещение маленькое с трудом все вместилось. Галина Михайловна взяла себе еще одну ставку продавец за полторы тысячи рублей. Вторым продавцом Маша стала сама, надо на собственной шкуре узнать все тонкости работы торговой точки. Ларек работает круглосуточно, условились работать по двенадцать часов. Первой на смену заступает Маша, Галина Михайловна составила ей компанию. Научила оформлять витрины, писать ценники, стала показывать, как выбивать чеки на кассовом аппарате. Маша имела, криминальный опыт работы с кассовым аппаратом, но промолчала, не сказала, что кассовый аппарат ей знаком. Смотрела внимательно, вопросы задавала активно. Училась обслуживать, обманывать, и обсчитывать клиентов.

– Галина Михайловна мне нужен склад под товар и еще один продавец.

– Маша продавца подыщу, склад тебе нужен, может быть, арендуешь у меня гараж за пятьсот рублей в месяц.

– Галина Михайловна вы подарок в моей судьбе, – обняла тетку, засмеялась, их сблизило одиночество, каждая была одна, без мужа.

– Маша ты мне понравилась вот, я тебе и помогаю. Слушай, тебе решать, у каждой торговой точке есть «крышевые». Либо менты, либо братки. Менты таскают пакетики, по не много берут, но часто, как саранча, другой раз за день пробежит человек пять. Братки если знают, что точка «ментовская» не суются, если менты знают, что точка под братками тоже не суются. Братки все под «смотрягой» города ходят, говорят умный мужик, считает: с коммерсантами надо дружить, они кормушка для Колпашева. На Колпашево тюрьма Томской области. Стрежевчан везут туда, мы ведь север Томской области. Знаю, потому, что Лидке посылки собираю. Вызывает «смотрящий» сам, пошлёт какую ни будь «шестерку», знакомиться по доносам, как приметят, что точка начала работать. Назначит день, спросит процент выручки и дату выплаты назначит. На первую встречу иди сама, потом можешь посылать бухгалтера или водителя. Не согласиться ты не можешь, точку спалят, «Красного петуха» пустят, как говорится, аргумент у них весомый, надо делиться. Коммерсанты все связаны с криминалом, если посадят, можете рассчитывать, что с «общака» вам уделят внимания, такие гарантии даёт братва.

– Меня не посадят, во всяком случае, в Колпашево не посадят, отказываться я не собираюсь. Все поняла, когда говоришь, наведаются?

– Да вот месяц отработаем, и наведаются, – проговорила Галина Михайловна.

Отработали неделю, Галина Михайловна привела Нинулю, которая жила в этом же триста одиннадцатом доме, только на седьмом этаже и в пятом подъезде. Муж вахтовик, сын, где-то на большой земле учится. Хорошая тетка сорока двух лет.

– Орлова Нина не пьющая, ну или малопьющая, – представила Михайловна. – Здесь живет, Маша возьми ее в напарницы, одна дома сидит стены опостылели.

– Ну, Михайловна если ты сказала, то берем, твоя рекомендация, хорошая гарантия надежности.

Город Стрежень. Кто круче.

Славка наблюдал за движением вокруг ларька, никак не мог понять, в качестве кого там крутится Маша. Платочек на голове завязан, то ли волосы прячет, то ли повязала, для того чтобы не узнали, ни хочет быть узнанной, но кем? Свободные брючки, плащ коротенький разлетайка кожаная. Ему в голову не приходило, что ей холодно. Южанка, она впервые встретила холод на севере. Балкон на шестом этаже был застекленный, он мог смело стоять не прятаться и наблюдать за ее движениями, но подойти и пригласить в гости не решался. Маша и Нина сидели в ларьке, водителя Маша отпустила. Постучали в торговое окошечко, Нина открыла форточку, приблизив лицо, заглядывая на клиента.

– Слышь, тетка, кто хозяин ларька будет? – Нинуля оглянулась на Машу прошептала, – «Шестерка крышевого» пожаловал, его Егорка зовут.

– Заходи Егорка в ларек, – сказала Маша громко, щелкнув шпингалетом, распахнула узенькую дверь.

Егорка зашел, маленький, щупленький, движение рук блатные, голосок коверкает, растягивая слова, что-то пыжится, выставляет напоказ пальцы в татуировках.

– Слушайте тетки, мне надо забить стрелку с вашим хозяином. Передать наказ Костяна.

– Егорушка я знаю, что с женщинами вы не разговариваете на мужские темы, но я секретарь хозяина, попрошу тебя родной, спроси, у своего Костяна, где хозяин этого ларька, может с ним встретиться и обсудить «крышевой» вопрос. Тебя тоже не хочу учить, что с дамами надо разговаривать культурно, не понимаем бы жаргона.

– Так «бабули» входить будет ваш хозяин? – Егорка гнул свою палку, провел рукой по лысой голове.

– Как бы детали, не нам с тобой обговаривать, да Егорушка? Деньги платить мы будем, и просим твоего Костяна, так, кажется, ты сказал, быть нашей крышей, передай кому надо, если не затруднит. – серебряным голоском пропела Маша.

Егорка не нашел слов, чтобы сказать, что-то больше. Выскочил из ларька, залез в свою машину ВАЗ 2108, громко заревел двигатель, рычанием действуя на нервы, буксовал на одном месте, что поземка метнулась из-под колес клубами снега и умчался.

– Маша ну, ты даешь, как ты его аккуратно поставила на место. Дальше будет так, снова появится Егорка, приедет, скажет, что стрелку забили в «Белых ночах», скажет время и день. Не забудь спросить у Егорки, сколько их человек пожалует на стрелку, и если можешь, то предложи оплатить посиделки. Намекни, что платит хозяин ларька. – наставляла, Нина. Она уже, как два года работала по торговым точкам продавцом. Маша с удовольствием училась у нее и Галины Михайловны, понимая, зачем лезть на рожон или приходить в чужой дом со своими правилами. Заехал Юра бывший хозяин ларька.

– Маша вот заехал попрощаться, завтра уезжаю навсегда, – сказал Юра, стоял в дверях ларька переминался с ногу на ногу.

– Маша, а пошлите ко мне посидим, я сбегаю к Галке, пусть подменит по раньше, – подхватила Нинуля. Она была знакома с Юрой. – Маш, пошли, проводим Юру на «большую землю», – уговаривала Нина.

Маша подумала, да, что меня уговаривать, я и не думала отказывать. Когда люди собираются кучками для посиделок, выпивают, расслабляются можно много интересного услышать в их разговорах. Они сидели в трехкомнатной квартире, где царили Нинкины порядки, вино взяли с собой из ларька, отдыхали.

– Нинуля мне у тебя нравиться, – заявила Маша.

– И мне нравилось всегда, бывать у Нинули, добрая она и одинокая, хоть мужа и сына имеет. Вот Нина возьми, это мой презент тебе, за всю твою доброту, – Юра протянул коробочку с золотым колечком.

– Ого, да вы ни как любовники, – засмеялась Маша. – Давайте оставлю вас одних.

– Да нет Маша, не уходи, мы успеем. Я вот хочу познакомить тебя с Артуром. Всегда на точках, где я работала, он поставлял свой хлеб, разбирали его хлеб и булочками на ура, горяченькие всегда привозил. Технология у него хорошая, выпечка красивая. Бери поставщика, не плохая прибыль.

– А, Михайловна говорила, что ты не работаешь, дома засиделась и сводницы вы, однако, а тебе Нинуля впору рекламным агентом надо подрабатывать. И кто же он тебе Нинуля, этот Артур?

– Никто, я работала у него все лето, а зимой холодно стоять в палатке, дома второй месяц сижу. Вот, Галка предложила к тебе перейти я согласилась, а с Артуром дружу. Мини пекарня у него своя, хлеб развозит сам по точкам. Вот, попросил Юрку дать ему возможность с тобой познакомится. Юра, тоже его хлеб продавал.

– Ладно, оправдания приняты, вижу, добра вы мне желаете, давайте ваш хлеб, буду разговаривать.

Юра позвонил с городского телефона. Через час в квартиру, прикрывая, на половину лицо букетом гвоздик, вошел Артур. Ростом метр семьдесят сантиметров. Высокая норковая шапка, кожаная куртка. Склонил голову в поклоне.

– Салам алейкум! – проговорил Артур.

– Алейкум асалам! – ни сколько его не передразнивая, ответила Маша.

Воспроизвела приветствие граждан Казахстана. Как позже выяснилось Маша и Артур земляки, граждане Казахстана. Пути Господни неисповедимы, привели их в Стрежень разными дорогами. Сейчас свели пути в квартире у Нины в одну точку. Артур по национальности дунганин, родом из Казахстана. Увидел Машу простую, трогательную красавицу, как ему хотелось, решил покорить ее своим восточным темпераментом. Если бы тогда Маше кто ни будь, сказал, что встреча это роковая, она бы рассмеялась в глаза. Маше нужно было, как только она его увидела, гнать прочь. Ни нужен не его хлеб, ни его уважение, ни его напускная щедрость, и цветы кинуть ему в лицо. Но сейчас Маша этого не знала, приняла из его рук не меньше пятидесяти гвоздик, улыбнулась. Черты лица его были привлекательными. На востоке он считался красавцем, но был не в Машином вкусе. Нинуля поднялась.

– Маша я пойду, провожу Юру и посмотрю, как дела у Галины, а то может и напиться, – сказала Нинуля и засобиралась.

– Нинуля, а как же вы с Юрой попрощаетесь, он же завтра уезжает? Может, лучше мы пойдем? – подскочила Маша, делала попытку не оставаться один на один с Артуром.

– А мы ко мне, я ведь один. – проговорил Юра

– Ох и авантюристы. Хорошо, будем знакомиться, – Маша закрыла за ними двери.

Артур уговорил Нинуля оставить их вдвоем. Последняя фраза относилась к Артуру, сидевшему с невинным видом на табуретке. Маша решила не откладывать «спорт» в долгий ящик. Взяла инициативу в свои руки, и окончательно сразила его своей уверенностью. При этом, не унизив, его мужского достоинства.

– Пошли в зал, – Маша пригласила, потянула за плечо настойчиво.

На ходу стягивая свитерок через голову, сняла бюстгальтер. Расстегнула брючки, подпрыгивая на одной ноге. Трусики полоской выделялись, оголились ягодицы. Стянула и тонкую полоску стрингов, повернулась к Артуру, он не ожидал подобной раскованности. Артур привык, что русские девушки ломаются их надо уговаривать, просят деньги или сначала надо их в ресторан сводить, только потом, может быть, и секс получится, если не сбежит, а тут сама скинула всю упряжку.

– Давай знакомиться? – проворковала.

Легла на диван раздвинула ноги не забыв подстелить белую простынь, взятую из шкафа. «Простыни в шкафу на антресоли, диван в зале», – Нинуля шепнула, когда уходила.

Маше было этого достаточно, она поняла, где заниматься «спортом», позволено хозяйкой. Артур уже отреагировал, темперамент уперся в брюки. Разделся быстро, залез на Машу, она заработала бедрами ритмично. Если не хотела этого человека, а он сильно хотел, могла иногда уважить, и сама его «от иметь», могла быстро спровоцировать его эрекцию, закончить легко и закончила, точнее Артур закончил.

– Второй раз будет дольше, – прозвучали нотки извинения в голосе Артура.