Текст книги "Среда: Омега-день"

49

Венди и вооруженный молотком Дла-Дла подошли к крольчатнику.

– Вот, смотри, – указала женщина на запор клетки.

Дла-Дла флегматично взглянул на щеколду, которая повисла на одном гвозде – второй выпал.

– Ничего сложного, пухляш. Три минуты работы, – сказала Венди и откусила от принесенного с собой пирожка.

Дла-Дла согласно кивнул.

– Как там дела с уловом? – полюбопытствовала кухарка.

– Не очень.

Дла-Дла не без зависти пронаблюдал, как Венди еще немного укоротила пирожок.

– Я все никак не успокоюсь по поводу Раламбу, – пожаловалась Венди. – Ну за что так с ним комендант?

– Был суд. Решили, что он виноват в низком улове.

Глаза Венди увлажнились. Дла-Дла окинул взглядом белый платок (или чалму) на голове собеседницы и несколько рядов бус на ее груди.

– Ну так у всех уловы упали, – недоумевала кухарка. – Почему Раламбу-то оказался самым плохим?

– Ох, Туча, – покачал головой толстый рыбак, – я не знаю. Суд решил. Суду виднее. Что мы с тобой, с судом спорить что ли будем?

Дла-Дла извлек из кармана штанов гвоздь и повернул щеколду так, чтобы она заняла прежнее положение. Сделав воинственное лицо, рыбак стал колотить молотком по шляпке гвоздя, отчего напуганные кролики прижались к задней стене клетки.

Венди уже собиралась отхватить очередной кусок от пирожка, но на него неожиданно села черная бабочка.

– Тьфу! Пошла вон! – вскричала старшая по кухне и тряхнула рукой.

В сторону полетела не только бабочка, но и значительная часть пирожка.

– Гиена! – топнула ногой Венди.

Дла-Дла равнодушно покосился на нее.

– Откуда они взялись, не знаешь? – спросила кухарка.

Рыбак пожал плечами и нанес еще пару ударов по гвоздю.

– Их все больше… – заметила Венди, оглядываясь по сторонам.

Рядом с клеткой кружилась по крайней мере дюжина бабочек. Еще несколько – ползали по решетке крольчатника. Одна даже карабкалась по уху кролика.

Дла-Дла склонил голову набок, оценивая результат ремонта. Венди отправила в рот остатки пирожка.

– Еще гусениц или червей каких-нибудь насажают повсюду, – проворчала она с набитым ртом.

Рыбак проверил качество своей работы, несколько раз открыв и закрыв запор.

– Червей и других змей я не очень жалую, – заявила Венди. – До сих пор на острове их не видели, и дальше не хотелось бы.

– Змей? – переспросил Дла-Дла.

– Ну змей, червей, – пояснила кухарка. – Змеи, ведь – это большие черви.

Дла-Дла напоследок пощупал пальцем шляпку вбитого гвоздя.

– Змеи – это не черви, – повернулся он к Венди.

– Как это не черви? Что за глупость? Черви это.

– Змеи – это змеи. Черви – это черви, – возразил толстый рыбак.

– Ну я и говорю, – нетерпеливо взмахнула рукой Венди. – Одно и то же. Просто одни – маленькие, другие – большие. А суть одна – всё черви.

Дла-Дла растерянно замолчал. Он силился выдать какой-либо убедительный аргумент, но на ум, видимо, ничего не шло.

– Это разные твари, – наконец, сказал он. – У змеи есть глаза, зубы, чешуя. А черви слепые, голые.

– И змеи слепые бывают, – не уступала Венди. – Сама видела. Правда, не на острове. Слепозмейки… Слепые змейки, понял? Коротенькие такие.

Кухарка продемонстрировала размер слепозмейки с помощью большого и указательного пальцев.

– Один в один черви, – продолжала кухарка. – Хотя и зовутся змейками. Понял? Дурень ты толстый…

Венди дружелюбно рассмеялась. Но Дла-Дла не готов был признать поражение.

– Смотри, Туча, – начал он, нахмурившись, – Змеи…

Рыбак замолчал, взяв паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Змеи ядовитые! – наконец, выпалил он.

Венди хохотнула:

– Есть и неядовитые. А черви… Они же маленькие. Не могут в себе достаточно яда держать.

У Дла-Длы задрожали губы.

– Змеи охотятся! – отчаянно воскликнул он. – А черви едят всякую гниль.

– Так само собой! Если змейка маленькая, если она – червяк, то, естественно, она никого поймать не может. Вот и ест гниль!

Дла-Дла надул щеки и выпустил воздух сквозь сжатые губы, чем опять развеселил собеседницу.

– Ладно, пойду готовить, – махнула она рукой. – Спасибо, что щеколду починил.

Венди оставила раззадоренного Дла-Длу возле крольчатника и направилась в сторону кухни, а рыбак с досадой смотрел ей в спину. Когда у него перед носом пролетела черная бабочка, Дла-Дла в сердцах дунул на нее, чем ненадолго сбил насекомое с курса.

Вдруг рыбак замер и повернулся направо. С минуту он водил глазами и кивал, как человек, который подслушивает через стену чей-то разговор.

– Туча, подожди! – крикнул он и побежал за кухаркой.

– Ну, что тебе? – вздохнула Венди. – У меня суп сбежит!

Дла-Дла закатил глаза, добывая из памяти важную мысль:

– Слушай внимательно, Туча! Змеи – это подотряд… отряда Чешуйчатые. Класс Пресм… Пресмыкающиеся. Тип – Хордовые.

Рыбак схватил Венди за предплечье на тот случай, если она не стала бы слушать. Каждые два-три слова Дла-Дла отделял друг от друга долгими паузами, во время которых отворачивался от кухарки.

– По современным данным, – торопливо продолжал он, – змеи произошли от ящериц… сто-сто пятьдесят миллионов лет назад. У змей есть скелет, мозг… и другие внутренние органы, хар… характерные для видов… появившихся на Земле… не раньше, чем… триста миллионов лет назад.

Дла-Дла нервно сглотнул. Венди не сводила с него удивленных глаз.

– Черви появились на Земле… несколькими миллиардами… лет раньше, – опять заговорил рыбак. – Это примитивные животные… принц… принципиально отличающиеся по строению… от змей. Черви появились уже тогда… когда на Земле не было ни рыб… ни тем более ящериц… от которых произошли змеи. У червей нет… скелета, мозга и других… характерных для рептилий… органов. Согласно научным данным…

Дла-Дла поперхнулся, но быстро откашлялся и продолжил высоким от волнения голосом:

– Черви располагаются… в нижней части… эволюционного древа. Гораздо ближе к медузам… и одноклеточным… чем к пресмыкающимся и змеям. Последний общий предок… змей и червей… жил на земле… более двух миллиардов… лет назад. Ты поняла, Туча?

Венди кивнула, глядя на рыбака с уважением и легким испугом.

– Я… пойду, – с трудом выдавила она из себя. – Суп…

Кухарка робко указала в сторону кухни, и Дла-Дла отпустил ее руку. Венди побрела прочь, а толстый рыбак улыбался, провожая ее взглядом. Прежде чем свернуть за угол, кухарка кратко оглянулась, будто хотела удостовериться, что Дла-Дла и крольчатник действительно существуют, а не являются частью ее сновидения.

50

Рыбаки проводили вечер первого мая на песчаном пляже, где трудягам разрешалось отдыхать в выходные дни. Одни мужчины играли в волейбол, другие – лежали под сенью береговых пальм, потягивая эму. Около дюжины рыбаков (а с ними и я) обступили деревянный столик, за котором в шахматном поединке сошлись Энтони Морн и Голый Мду.

Неравная схватка привлекла даже тех, кто ровным счетом ничего не понимал в шахматах. Однако и они весело хохотали каждый раз, когда Мду одну за другой терял в бою пешки и более ценные фигуры. Вокруг игроков стоял такой гвалт, будто Морн и Мду участвовали не в интеллектуальном, а в кулачном бою.

После долгого раздумья голыш, наконец, сделал очередной ход – черный конь Мду выскочил на середину доски. Зрители отреагировали на это насмешливыми возгласами.

– Конь C6—D4, – озвучил я перемены в положении фигур.

Мои комментарии адресовались прежде всего Морну, поскольку плотная повязка на глазах Энтони полностью скрывала от него доску. Только на таких условиях затейнику Симо удалось уговорить Мду на участие в партии.

Морн чуть улыбнулся и почти сразу наказал голыша за инициативу, взяв его коня ладьей. Публика грохнула со смеху, ввергая Мду в полнейшую растерянность.

Несмотря на хорошую фору, Морн громил голыша с самого начала партии. Мду уже лишился семи пешек и двух коней – до конца партии, судя по всему, оставалось недолго.

– Давай, голышок, – подгонял Мду стоявший за его спиной Симо. – Не томи нас!

Поддавшись давлению старшего по рыболовству, Мду передвинул ферзя на одну клетку вперед.

– О-о-о! – с издевательским одобрением пропела публика.

Морн взял ферзя Мду следующим же ходом.

– Голубчик, если ты не понял, вы с Очкариком играете не в поддавки, – поддразнил голыша Симо.

Колдун потянулся к стакану, стоявшему на краю стола. В розовой жидкости, которая заполняла стеклянный сосуд до половины, плавали черные-белые шарики, размером схожие с плодами вишни. Прогнав со стеклянной кромки аспидную бабочку, Симо поднял стакан и поднес его к лицу Мду:

– Или ты хочешь побыстрее отведать кроличьих глазок? – спросил Колдун у незадачливого шахматиста.

Мду невольно поморщился, глядя на содержимое стакана.

– Делай ход, голубчик, – мягко произнес Симо, возвращая сосуд на стол.

Со страдальческим выражением лица голый рыбак взялся за черную ладью.

– Ну-у-у! – нетерпеливо воскликнул кто-то из зрителей.

Голыш отдернул пальцы от ладьи, будто фигура ударила его током.

Публика разочарованно вздохнула. Губы Мду плаксиво подрагивали, а рот Морна, напротив, разъехался в спокойной улыбке победителя.

– Голубчик, ты можешь просто сдаться, – уговаривал голыша Симо. – Зачем тянуть кота за хвост? Сдаешься?

Покосившись на стакан, Мду отрицательно потряс головой.

– Ну тогда делай ход, дружище! – потребовал Симо.

В смятении голыш скоблил ногтями древесину столешницы. Беспокойные пальцы Мду сгребли со стола сухой рыбий хвост (вяленая рыба полюбилась рыбакам в качестве закуски к эму). И тут голыш вздрогнул, словно укололся хвостовым плавником. Он то удивленно разглядывал свою руку, то в недоумении таращился на собравшихся у стола рыбаков.

– У тебя есть пять секунд, чтобы сделать ход, голубчик, – предупредил голыша Симо. – Иначе мы засчитаем тебе поражение.

Мду робко протянул руку к ладье и сдвинул ее на одну клетку к себе.

– Молодец, – похвалил его Симо и дал голышу ласковый подзатыльник.

– Ладья D6—D7 – отстраненно прокомментировал я.

С выражением благожелательного превосходства Морн пошел ферзем, готовясь объявить шах.

В раздумьях над следующим ходом Мду немного склонил голову, так, что создавалось впечатление, будто он прислушивается к далекой музыке. Голыш настолько плавно перешел к действиям, что я даже упустил этот момент из виду. Перенеся свою ладью через пару клеток, Мду уверенно снял с доски одноименную фигуру Морна.

В растерянном гудении толпы слышались нотки одобрения.

– Ладья D7 берет ладью B7, – объявил я.

Морн кивнул Мду, признавая маленький успех соперника. Голыш заметно приободрился: его сгорбленная до сей минуты спина выпрямилась, а плечи развернулись.

После недолгих размышлений Морн подвинул ферзя на соседнее поле по горизонтали, видимо, разыгрывая какую-то новую комбинацию. Публика заинтригованно воззрилась на Мду. Голыш не заставил зрителей скучать. Секунд через пять он «выстрелил» из угла доски черным слоном и уничтожил пешку рядом с ферзем Энтони.

– Слон H7 берет пешку E4, – озвучил я результативный выпад Мду.

Морн сохранял на лице улыбку, но чувствовалось, что это стоило ему куда больших усилий, чем прежде.

– Я смотрю, у нашего голубчика пропал аппетит к кроличьим глазенкам! – в шутку посетовал Симо.

Энтони Морн торопливо убрал ферзя в сторону, хотя я так и не понял, что помешало ему взять беззащитного слона Мду. Голыш сдвинул уцелевшего слона в угол доски, к правому локтю Морна.

Когда я сообщил Энтони новые данные о диспозиции фигур, он пожал плечами и продвинул вперед пешку, наверное, в перспективе рассчитывая превратить ее во второго ферзя.

Когда Мду сделал следующий ход, я долго не мог поверить в случившееся. Подождав, пока эмоции улягутся, я объявил:

– Ладья B7—E7. Шах.

Публика ошарашенно примолкла.

– Шах? – переспросил Морн.

Впервые после начала партии улыбка осветила маленькое лицо Мду. Голыш крепко сжал правую руку, между пальцами которой торчал краешек рыбьего хвоста.

Смысл предыдущего маневра Мду был ясен теперь даже самым недалеким наблюдателям – убрав слона в угол доски, голыш освободил поле, с которого ладья могла угрожать королю Морна.

Энтони сделал глотательное движение и погрузился в долгие размышления. По их результатам Морн увел короля влево, спрятав его за пешкой.

Реакция Мду была молниеносной. Голыш перенес на край доски второго слона и снова напал таким образом на короля Морна.

– О-о-о! – разом воскликнула публика, приветствуя успех Мду.

Некоторые рыбаки уважительно потрепали голыша по плечу.

– Слон E8—H5. Шах, – сообщил я Энтони.

– А наш голубчик не так плох! – со смехом проговорил Симо. – Энтони, ты и в правду решил отведать кроличьих глазок, или мне просто кажется?

Сжав губы, Морн сдвинул короля вперед и влево, выводя его из-под удара. Этот ход не сильно улучшил положение Энтони – слон Мду, тут же скользнувший из угла в центр доски, угрожающе нацелился на главную фигуру Морна.

– Слон H1—E4. Шах, – бесстрастно отреагировал я.

Выдержки Морна не хватило на три шаха подряд. Сорвав повязку, Энтони потер ладонями лицо, нервно нацепил очки и с подозрением оглядел присутствующих – уж не стал ли он жертвой розыгрыша? Однако подвоха не обнаружилось, и Морну ничего не оставалось, кроме как вернуться к обдумыванию следующего хода.

За пять с лишним минут Энтони не изобрел ничего оригинального: он просто сдвинул короля на одну клетку вправо. Голыш был к этому готов. Длинный прыжок ладьи – и вот, король Морна опять атакован.

Публика радостно взревела, а я по-привычке огласил ход:

– Ладья E7—E2. Шах.

Гримасы на лице Морна быстро сменяли друг друга: он то натянуто улыбался, то хмурился, то надувал щеки. Умственные потуги Энтони дали предсказуемый результат: Морн переставил короля на соседнее поле справа и, почесывая за ухом, стал ждать реакции Мду.

Голыш сдвинул слона с клетки D3 на C2.

– Шах, – негромко сказал он. – И мат.

Все до единого рыбаки, стоявшие вокруг стола, завопили от счастья. Даже те мужчины, которые играли в волейбол, бросили мяч и направились к столу.

– Да ты у нас сраный гроссмейстер! – обнял голыша за плечи Симо.

Морн более не мог скрывать эмоционального потрясения: выглядел он так, словно в его желудке разорвалась капсула с азотной кислотой. Могу представить, насколько издевательской Энтони казалась в тот момент скромная улыбка Мду.

– Что это у тебя там? – со злобой спросил Морн, указывая на сжатый кулак голыша.

Победитель раскрыл ладонь, показывая всем сухой рыбий хвост. Рыбаки с веселыми криками и смехом подняли Мду на руки и принялись подбрасывать голыша.

– Все было честно, Очкарик, – заверил Симо. – Ты знаешь, что делать.

Немного помедлив, Морн принял стакан из рук Колдуна. Неспешно, будто прогуливаясь, он пошел к океану. Внимание Энтони было сосредоточено на линии горизонта – вряд ли ему хотелось наблюдать то, что плавало в стакане.

Рыбаки притихли, поставили Мду на песок и потянулись за Энтони. Всех разбирало любопытство с легкой примесью садизма.

Когда Морн поднес стакан к губам, публика взволнованно охнула. Однако, к разочарованию наблюдателей, Морн совершенно хладнокровно, глоток за глотком выпил жидкость из стакана. Рыбаки выразили восхищение стойкостью Энтони посредством жидких аплодисментов.

Далее нас ожидало самое интересное, ведь розовая вода была не единственным содержимым стакана. Энтони наклонил сосуд, и маленькие упругие шарики (органы зрения забитых на мясо кроликов) покатились ему в рот. С равнодушным выражением лица Морн начал жевать, а рыбаки морщились, слыша лопающиеся и чавкающие звуки. Через несколько секунд работы челюстями Энтони сделал глотательное движение и как ни в чем не бывало вложил стакан в руку Симо. Колдун заглянул в сосуд, словно не веря, что тот опустел.

В торжественном спокойствии Морн пошел к отелю. Рыбаки неотрывно следили за каждым его шагом. Дойдя до столика с шахматной доской, Энтони внезапно остановился. Я ждал, что он сделает какой-нибудь яркий жест, например, покажет нам пальцы, сложенные буквой «V», но вместо этого Морн испуганно схватился за живот. В следующее мгновение Энтони наклонился и с приглушенным воплем распахнул рот, а в песок ударила струя воды и кашицы из пережеванных кроличьих глаз.

51

4 года 8 месяцев и 2 суток с Омега-дня

Рассветные лучи пронизывали туман, сгустившийся над окрестностями озера Тамунто. В прохладном воздухе кружили черные бабочки.

Рыбак Дла-дла, боязливо озираясь, медленно шел по тропе среди деревьев. Толстяк нервно теребил полы рубахи и почесывал рыхлый живот.

– Что?! – воскликнул он, поглядев куда-то вбок.

С минуту увалень вслушивался в звуки утренней рощи, а затем метнулся к ближайшей гуаве и прижался спиной к ее стволу. Теперь дерево скрывало Дла-длу от любого, кто двигался по тропе со встречного направления.

Задержись толстяк на тропе еще немного, его непременно бы заметил старший по рыболовству Симо, который пересек дорожку в пятнадцати шагах от спасительной гуавы. Колдун что-то бубнил себе под нос и крутил головой, словно хищный зверь, выискивающий добычу.

Когда старший по рыболовству скрылся среди деревьев, Дла-дла вернулся на тропу и, собравшись с духом, двинулся дальше. Под его пухлыми ногами хрустел мелкий валежник.

Вскоре случилась новая остановка. На этот раз толстяк не стал прятаться. Вместо этого он медленно повернулся налево и уставился в северном направлении. Пока Дла-дла что-то высматривал в зарослях хоризии, среди стволов за его спиной мелькнула темная фигурка.

– Что? – удивленно спросил толстяк у самого себя. – Обратно?

С этими словами он выполнил еще один поворот на месте, вернувшись в исходное положение. Следующую сотню метров Дла-дла преодолел в компании двух черных бабочек. Насекомые настойчиво вились вокруг рыбака, будто он источал цветочное благоухание.

– А что это за сюрприз? – поинтересовался Дла-дла у кого-то.

Ответа не последовало, однако на лице толстяка отразилась досада:

– Ну хоть намекни! – проканючил он.

Рыбак хмурился и водил глазами, как человек, который вслушивается в беседу, идущую в соседней комнате. Внезапно черты Дла-длы сложились в тревожную маску, и толстяк снова поспешил укрыться за деревом. В этот раз увалень прижался к стволу с восточной стороны, скрывшись тем самым от вольных или невольных преследователей. Поведение Дла-длы объяснялось просто: оставшийся позади Симо вышел на тропу и теперь нагонял толстяка.

По всей видимости, Симо не успел заметить увальня, по крайней мере, ничто в облике Колдуна не выдавало удивления или настороженности. Неторопливо шагая по дорожке, он поравнялся с деревом Дла-длы.

Чтобы не попасть в поле зрения Колдуна, увалень осторожно переместился на ту сторону ствола, что глядела от тропы. Маневр оказался своевременным, поскольку Симо внезапно решил осмотреться – возможно, Колдун услышал хруст веток под ногами Дла-длы, или сработало мистическое чутье старшего по рыболовству.

К несчастью для толстяка, Симо не торопился уходить. Напротив, он уселся на дорожке прямо возле дерева.

Дла-дла дышал так тяжело, будто обежал остров по периметру, на лбу рыбака выступила испарина. Пухлые пальцы увальня поглаживали кору дерева и комочки застывшей смолы. Дла-дла неотрывно следил за пауком, который сооружал ловчую сеть на ветвях соседнего кустарника.

Не знаю, обладал ли Симо экстрасенсорными способностями, но что-то привлекло его внимание к дереву Дла-длы. Склонив голову, Колдун прислушался, а затем поднялся и решительно двинулся к стволу.

Из-под ноги старшего по рыболовству выскользнула маленькая змейка-медянка. Блестя чешуей, рептилия исчезла среди сухих листьев и валежника.

Симо подходил к дереву почти крадучись. Он задержал дыхание и старался производить как можно меньше шума, избегая наступать на ломкие ветки. Колдун положил руку на ствол и стал медленно обходить дерево.

Увидев тень Симо, Дла-дла закрыл глаза. Щеки и губы его дергались от едва сдерживаемого ужаса.

Старший по рыболовству резко остановился и оглянулся через плечо, как будто его окликнули сзади. Не медля ни секунды, Симо поспешил прочь от дерева и вскоре растворился в густой растительности на противоположной стороне тропы. Мокрый от пота Дла-дла выглянул из-за ствола и долго стоял, оценивая обстановку. Убедившись, наконец, в отсутствии Колдуна, толстяк робко покинул укрытие.

Дальнейший путь увальня обошелся без приключений. Преодолев еще несколько десятков метров, Дла-дла свернул с тропы и стал пробираться сквозь кустарник.

Этот непростой участок маршрута оказался коротким: в последний раз раздвинув перед собой ветки, толстяк увидел озеро. Здесь, у воды, было намного светлее, и Дла-дла с непривычки прищурился. Когда зрение адаптировалось к яркому свету, увалень как следует осмотрелся. Ему открылась водная гладь, отражавшая утреннее небо, кувшинки на заболоченных отмелях, коряги, разбросанные по восточному берегу, заросли осоки и другие приметы Тамунто.

Внезапно Дла-дла крякнул от изумления – среди знакомого пейзажа присутствовал объект, который намертво приковал к себе внимание рыбака. Увалень даже протер глаза, временно потеряв к ним доверие.

Постепенно удивление на лице Дла-длы уступило место блаженной улыбке.

– Спасибо, отец, – пролепетал он.

⁂

По восточному берегу озера полз голый рыбак Мду. Многочисленные коряги, лежавшие на песке, позволяли ему оставаться незамеченным практически с любого направления.

На шее Мду болталось необычное украшение – закрепленный на тонкой веревке рыбий хвост. Прыткой ящеркой обогнув очередную корягу, Мду остановился и сжал рукой свой талисман. Голыш сомкнул веки и принялся мерно кивать головой – так, что со стороны казалось, будто рыбак читает молитву.

Завершив странный ритуал, Мду прополз под очередной корягой. Каким-то чудом ему удалось не поцарапать при этом спину.

Следующий этап пути оказался более трудным: перед голышом открылась широкая мутнуя лужа. Мду не спасовал перед мокрым препятствием – он прополз по дну лужи, поднимая брызги и намазывая мокрый песок на живот и подбородок.

Пришло время для новой остановки, и рыбий хвост снова оказался в руке Мду. Голый рыбак опустил веки и что-то зашептал, поднеся амулет к губам.

После общения с рыбьим хвостом можно было переходить к заключительной части маршрута: Мду прополз под «аркой» из двух сложенных домиком коряг, обогнул треснувший пень и был у финиша. Теперь его отделял от Тамунто лишь толстый полусгнивший ствол, лежавший у самой кромки воды. Голый рыбак осторожно выглянул из-за этого укрытия.

Судя по реакции Мду на увиденное, он сразу понял, что проделал опасный путь не зря. Не в силах оторваться от пленительного зрелища, голый рыбак поочередно покусывал пальцы своей маленькой ручонки.

⁂

Рыбак Ив подходил к вековой слоанее. На руках Ива, как всегда, сидел кот – животное флегматично взирало на окружающий мир, шевеля черно-белым хвостом.

Облаченный в красный платок рыбак посмотрел вверх – макушка слоанеи находилась так высоко, что с земли ее было не разглядеть.

– На дерево? Ты уверен? – спросил Ив у кота и поежился то ли от страха, то ли от холода.

С недоверием на лице Ив некоторое время слушал урчание любимца, а потом пожал плечами и начал подъем. Взбираться по ветвям, придерживая одной рукой кота, было не очень удобно, поэтому Ив посадил пушистого друга себе на плечо. Поднявшись на высоту, в два раза превосходившую собственный рост, Ив посмотрел вниз.

– Может, уже хватит? – снова обратился он к коту.

Животное от страха вцепилось когтями в платок Ива.

Очевидно, достигнутой высоты было недостаточно, поскольку рыбак продолжил подъем. Толстые сучья потрескивали под ногами Ива, подошвы старых кроссовок скользили по коре.

Поднявшись на высоту двухэтажного здания, Ив, наконец, остановился. После краткой «консультации» с котом рыбак отвел в сторону одну из ветвей, и перед ним открылось Тамунто.

Отраженный от воды свет упал на лицо Ива.

– О, Лахи Кинтана! – сорвалось с губ обомлевшего рыбака.

Бессознательным движением он провел ладонью по щеке.

Нога Ива соскользнула с опоры, и, если бы он вовремя не ухватился за ветки, то с шумом полетел бы к подножью слоанеи.

⁂

Над озером поднималась сизая дымка. Черные бабочки на перегонки со своими отражениями в Тамунто описывали над водой широкие окружности.

Мамфо стояла по колено в водоеме. Белки ее глаз сверкали, контрастируя с лицом цвета кофейных зерен и деревьями за спиной женщины.

Полностью обнаженная, Мамфо плавно двинулась от берега. Вода подбиралась к злобной мурене, изображенной на ноге старшей по хозяйству. Кожа Мамфо покрылась тысячью мельчайших бугорков – озеро еще хранило ночную прохладу. Круги, которые расходились от ног купальщицы, волновали перевернутое небо с серыми клубами Зенитного затемнения.

Мамфо заходила все дальше: в Тамунто исчез пронизанный блестящим кольцом пупок, а за ним – витиеватая татуировка, украшавшая правый бок женщины.

Когда вода подобралась к самой шее, Мамфо нырнула. Облако угольных волос бесшумно утонуло в озере. Под водой заскользила длинная тень, которую временами прятали блики, танцующие на поверхности водоема.

Тамунто постепенно успокаивалось, становясь идеально гладким зеркалом. В тишине проходили секунды.

Как игривый дельфин Мамфо выскочила из-под воды у восточного берега, подняв фонтаны брызг и спугнув с кустов мелких пташек.

Волосы прилипли к мокрому лицу женщины. По ее шее, плечам и груди сбегали бесчисленные водяные струйки, омывая цепочку и стальной кулон в виде черепа. Хрустальные потоки, как причудливые продолжения ее волос, вытянулись вдоль стройной фигуры до самой воды.

Сверкающий плащ, едва задержавшись на черном теле, распался на множество капель, в каждой из которых отражалось багровое небо, окантованное береговой растительностью.

Стоявшая на отмели Мамфо напоминала статую, выточенную из эбенового дерева. На округлостях гордого стана сияли матовые отблески.

Смахнув с ресниц последние капли, Мамфо потянулась к кувшинке, которая плавала поблизости. Женщина подняла цветок левой рукой, придерживая его единственным пальцем правой.

Где-то мяукнула кошка, и Мамфо настороженно огляделась. Однако среди сонных прибрежных зарослей не оказалось ничего подозрительного, и вниманием женщины снова завладела кувшинка. Опустив веки, Мурена вдохнула аромат цветка.

⁂

Не отрываясь от созерцания Мамфо, Ив поцеловал своего кота между ушей. Животное нервно мяукнуло.

Голый Мду, притаившийся за гнилым бревном, пожирал глазами старшую по хозяйству. Одна рука голыша крепко сжимала рыбий хвост. Другая – тоже была занята.

Толстяк Дла-Дла, находясь под гипнозом пленительного зрелища, страстно обкусывал листья с ближайшей ветки.

⁂

Не желая останавливаться, женщина раз за разом втягивала в себя воздух, напоенный пряно-сладким запахом кувшинки.

⁂

– Из кустов на северном берегу за Мамфо подсматривал старик Ксири.

– Чуть правее разместили наблюдательную позицию джоновцы Шимани и Зак.

– Долговязый Тани выглядывал из-за склонившейся над водой гуавы.

– Прямо в ручье Тамунти, выставив над водой лишь нос и глаза, лежал половец Ха.

– За камнем у ручья притаился капитан команды «Джордж» Тутла.

– Помимо Мду, среди коряг на восточном берегу прятались рыбаки Кус, Стрини и Назли.

– Оседлав толстые сучья прибрежных гуав, на Мамфо любовались Амо, Ксои и Тсаи.

– За большим пнем на западном берегу скрывался рыбак Кики.

– В известняковых нишах под обрывом таились Да-да, Сами, Фат, Сабити и Акин.

– Среди камышей на заболоченной отмели стояли Хаким, Рапулан и Ду-ду.

– На дне качавшейся у берега лодки лежал Изельди.

⁂

Вдоволь насладившись кувшинкой, Мамфо бережно вернула цветок на поверхность воды.