Текст книги "Страсть куртизанки"

У нее очень красивая улыбка. Берта вообще красивая девушка. Он с первого взгляда понял, что влюблен в нее. Ему доставляло удовольствие видеть ее. Ее движения были грациозны, как у балерины, и она казалась неземным созданием.

Она словно обретала ангельские крылья, когда танцевала для гостей дяди. Впервые за два года он не возражал против развлекавшихся дядиных друзей. Если бы не Бересфорд, он никогда бы не встретился с Бертой. В течение трех последних дней он ухаживал за ней, добиваясь ее расположения. И однажды утром она пригласила его прийти ночью в ее комнату, когда все уснут.

День тянулся бесконечно долго, и вечер казался нескончаемым. Во время ужина дядя уделял особое внимание Берте. Она смеялась над шутками Бересфорда, и Гаррику хотелось одного – поскорее увести ее от дяди. Ему не нравилось, что она разговаривала с этим человеком. Она предназначена ему.

Вместо этого он просто сидел и наблюдал, сдерживая свою зависть и гнев. Это с ним, а не с дядей, она должна лечь в постель. Однако лучше не подавать виду. Если дядя узнает о его чувствах к Берте, то начнет издеваться над ним и, возможно, настроит девушку против него.

Гаррик взглянул на лужайку перед домом. В бледном свете луны цветущий сад напоминал хрупкую красоту Берты. Ночное небо было таким же темным, как ее волосы, и лунный свет был чем-то схож с ее красивой кожей цвета слоновой кости.

Часы на каминной полке пробили час, и он, быстро покинув свою комнату, бесшумно двинулся по коридору к спальне Берты. Перед дверью он слегка заколебался: что, если не сможет доставить ей удовольствие? Ведь он ничего не знал о женщинах, кроме грубых комментариев дяди и его друзей. Однако, вспомнив о манящей улыбке Берты, он тихо постучал в дверь.

Он надеялся, что возражений не последует. Ведь она проявляла явный интерес к нему. Дверь открылась, и перед ним предстала Берта в ночной сорочке. При виде ее у него перехватило дыхание. Она быстро втянула его в открытую дверь и мгновение спустя оказалась в его объятиях.

На ее губах ощущался вкус вина, и он весь напрягся, когда ее рука начала гладить его возбужденную плоть. Внезапно его охватила дрожь, и Берта отшатнулась от него. Она загадочно улыбнулась и соблазнительно запрокинула голову.

– Ты в порядке, дорогой?

Ее чарующий голос возбудил его так, что он готов был без промедления излить свое семя. Он кивнул, стараясь сдерживаться и подавить свое смущение. Он знал, что она могла бы соблазнить любого мужчину из компании дяди, однако выбрала его.

– Да, милая. Не могу поверить, что я здесь, с тобой. Просто чудо!

– Почему бы нет? – прошептала она, направляясь к постели.

Соблазнительным движением, от которого у него пересохло во рту, Берта скинула сорочку. В свете свечи она выглядела как прекрасный ангел, снизошедший с небес. Берта сделала еще шаг и села на кровать, затем протянула руки и привлекла его к себе. Он охотно шагнул к ней и обхватил ее грудь. Она была полной и упругой в его руке.

– Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо видел.

– Неужели? – Она улыбнулась, довольная комплиментом. – Ты хочешь меня, дорогой?

Ее вопрос вызвал необычайный жар в его крови. Не в силах говорить, он только кивнул и начал быстро раздеваться, не отрывая от нее глаз.

Через несколько секунд он предстал перед ней полностью обнаженным. Она окинула его оценивающим взглядом. Мысль о том, что она сочтет его недостаточно привлекательным, исчезла, как только Берта улыбнулась ему. Она протянула руку и провела пальцами по его груди, затем спустилась ниже к его восставшей плоти. Он вздрогнул, когда она коснулась его члена большим пальцем и тихо засмеялась.

– Тебе нравится это, не так ли, милый мальчик? – Она опять засмеялась, когда он кивнул. – Я у тебя первая женщина?

– Да, – ответил он задыхаясь.

– Тогда чего же ты ждешь? Не пора ли тебе войти в меня? – Явно забавляясь, Берта наклонилась вперед и схватила его за член, затем внезапно отшатнулась. – О Боже!

– В чем дело? – воскликнул он, уловив отвращение в ее голосе.

– У тебя только одно яйцо.

Она была явно потрясена, и он на мгновение замер. Он не предполагал, что этот его врожденный недостаток может вызвать отвращение. Помимо его родителей об этом дефекте знала только его старенькая няня, но она умерла год назад.

Его физическое состояние никогда не беспокоило его, хотя он всегда помнил о своем недостатке. Он знал, что это может стать поводом для насмешек со стороны дяди. По спине его пробежал холодок, когда он заметил отвращение на лице Берты.

У него пересохло во рту от страха. Неужели она отвергнет его из-за этого дефекта? Его сердце бешено колотилось в груди, и он старался убедить себя, что все будет хорошо. Ведь она любила его. Не так ли? Однако он не мог избавиться от неприятного чувства. В отчаянии он протянул к ней руку, но она отпрянула от него.

– Неужели ты думаешь, что после этого я позволю тебе заняться со мной любовью? – сказала она с презрительной усмешкой. – Даже не мечтай.

Ее слова подействовали на него как ушат ледяной воды. Зачем она пригласила его прийти к ней ночью, если не собиралась отдаться ему? Его охватила тревога, когда он встретился с ней взглядом. Лицо ее приняло насмешливое выражение, и он похолодел.

– Но ты же…

– Бересфорд, – громко крикнула она. – Ты был прав. Мальчик действительно поверил, что я раздвину ноги для него. Вот дурачок!

В этот момент дверь ее спальни распахнулась, и Гаррика охватила паника, когда он повернулся. В дверном проеме стоял, покачиваясь, дядя, явно пьяный после ночной пирушки и игры в карты. Внезапно Гаррик почувствовал себя как загнанный зверь, и стоял, застыв на месте, когда дядя нетвердой походкой ввалился в комнату.

– Я же говорил тебе, Берта, – презрительно сказал Бересфорд и ухмыльнулся. – Парнишка без ума от тебя. Я знал, что он клюнет на твою приманку.

– Я думала, что сделаю его настоящим мужчиной, но теперь ни за какие деньги не соглашусь отдаться ему. Он же неполноценный. У него только одно яйцо. Берта наклонилась вперед и покачала пальцем его единственное яйцо. Гаррик отпрянул от этого наглого прикосновения.

– Что? – Бересфорд громко расхохотался. – Позволь взглянуть, парень.

Дядя, шатаясь, подошел и схватил его за плечо, но Гаррик отстранил его руку. Быстро подхватив с пола штаны, поспешил надеть их. Пытаясь вставить ногу, он упал и запутался в штанах.

Теперь и Берта громко смеялась довольно неприятным смехом, насколько он помнил. Визгливый и наглый, этот смех до сих пор звучал в его ушах. В конце концов он кое-как натянул штаны и поднялся на ноги.

– Значит, парень, ты скрывал, что только наполовину мужчина. Женщине в постели нужен настоящий мужчина, а не уродец, – безжалостно сказал Бересфорд. – Помни об этом, когда в следующий раз дама пригласит тебя в спальню.

– Наполовину мужчина, – повторила Берта с пронзительным смехом. – Удивительно, как с таким изъяном его член может так хорошо стоять.

Гаррика охватил гнев от этих слов. Едва сдерживаясь, он подобрал с пола оставшуюся одежду и выбежал из комнаты под смех Берты и дяди.

Этот смех продолжал преследовать его, даже когда он удалился на значительное расстояние. Подобно рою пчел, он жалил его до боли. Он больше никогда не предстанет перед женщиной обнаженным. Гаррик, шатаясь, вошел в свою комнату и устремился к умывальнику, где его стошнило.

Впившись пальцами в деревянную раму, он с трудом удерживался на ногах. Как теперь поведет себя дядя? Этот негодяй будет испытывать садистское удовольствие, унижая его снова и снова. Вот что следует ожидать от этого мерзавца. И он будет делать это в присутствии других людей или по меньшей мере угрожать Гаррику этим. От этой мысли его опять стошнило.

Никогда больше он не обнажится перед женщиной. Никогда.

В голове Гаррика прозвучала отчаянная молитва, и он очнулся. Выпрямившись в кресле, он оглядел комнату, ожидая увидеть себя в юном возрасте, свернувшимся на полу возле стены. О Боже. За минувшие годы он никогда не представлял так явственно ту ночь с Бертой.

Он отчаянно старался задвинуть прошлое в самые дальние уголки своей памяти, но оно не желало оставаться там. Под действием спиртного он потерял способность контролировать свои мысли, и всплывшие воспоминания о пережитом когда-то унижении продолжали терзать его с прежней силой. Гаррик с гневным рычанием поднялся на ноги и, шатаясь, побрел к двери.

Он получил урок на всю жизнь. Одного раза вполне достаточно, чтобы никогда больше не обнажаться перед женщиной. В голове вновь возник образ Рут. Даже перед ней он никогда не сможет раздеться. Он все объяснит и потом они расстанутся навсегда. Он снова услышал саркастический смех, но на этот раз не из прошлого. Это был внутренний голос, посмеявшийся над тем, что он сможет легко расстаться с леди Этвуд. Как бы не так!

Глава 9

Рут упорно отказывалась снова встретиться с ним. Чего он ожидал? Что она жаждет видеть его, после того как он унизил ее? Его попытку объяснить причину, по которой он отказался заняться с ней любовью, можно назвать в лучшем случае неуклюжей. Глупо было ссылаться на отсутствие у него сексуального опыта. Он был уверен, что она неправильно поняла его. Рут очень остро реагировала на упоминание о ее возрасте, и его отказ восприняла как следствие разницы в их годах. Он выбрал самые неподходящие слова. Гаррик сжал челюсти и посмотрел в окошко кареты.

За прошедшие две недели он делал все, что мог, чтобы увидеться с ней. Однако цветы, которые он посылал ей каждый день с запиской с извинениями, постоянно возвращались назад. В последние три дня его охватило отчаяние. Надеясь по крайней мере сохранить возможность объясниться с ней, он заказал серьги в виде белых тюльпанов, под стать броши, которую подарил раньше.

Но и они быстро вернулись к королевскому ювелиру, который тотчас переслал серьги ему вместе с чеком. Все это обескураживало его, однако он продолжал искать способ заслужить ее прощение.

Он убеждал себя, что просто старался исправить свою ошибку, хотя знал, что было нечто иное, побуждавшее его действовать таким образом. Он умышленно воздерживался от анализа причин такой настойчивости с его стороны и сосредоточил все свое внимание на поиске путей сближения с ней. Теперь он прибегнул к использованию различных ухищрений. Он был благодарен Долорес за то, что та отнеслась к нему с пониманием.

Карета остановилась во внутреннем дворе городского дома Рут. Темноту нарушали лишь фонари выстроившихся в ряд конюшен. Гаррик выбрался из кареты и отпустил Джаспера, сказав, что потом возьмет наемный экипаж, который доставит его домой. Он прошел через калитку, ведущую в сад Рут.

Здесь было темнее, и Гаррик остановился на минуту, чтобы глаза привыкли к полумраку. Впереди он заметил свет, исходивший из кухонной двери, которую Долорес оставила открытой для него. Гаррик быстро двинулся вперед. Когда он появился на пороге кухни, Долорес вздрогнула от неожиданности.

– Боже милостивый. – Компаньонка Рут прижала руку к своей большой груди и покачала головой, глядя на Гаррика. – Вы напугали меня, милорд.

– Примите мои извинения.

– Ну входите, входите. – Она жестом пригласила его в теплую комнату, закрыла за ним дверь и затем приняла его плащ.

– Благодарю вас за сочувствие, Долорес.

– Мне, вероятно, не следовало помогать вам, особенно когда ее светлость чувствует себя крайне расстроенной после того, что произошло между вами.

– Я очень обидел ее, хотя вовсе не имел такого намерения. Мне необходимо объяснится с ней. Однако я не смог бы сделать это, если бы вы не согласились помочь.

– Вы были таким настойчивым. – Служанка внимательно посмотрела на него. – И вы не похожи на других джентльменов. Мне кажется, вы искренне любите ее, и именно поэтому я согласилась помочь вам.

– Да, я люблю Рут, Долорес, и поэтому мне необходимо увидеть ее. Я обидел ее, и хочу извиниться.

– Надеюсь, ее светлость не прогонит меня за то, что я впустила вас в дом.

– Вы с ней с давних пор, Долорес, и я сомневаюсь, что она сможет обходиться без вас, – заметил Гаррик с улыбкой. – Но если случится худшее, приходите ко мне: я найду должность для вас.

– Я не очень беспокоюсь, – тихо сказала служанка с наигранным пренебрежением. – Думаю, с вашим очарованием вы сможете вернуть расположение ее светлости. Однако поторопитесь. Кажется, она собиралась уйти куда-то сегодня вечером.

Коротко кивнув, Гаррик быстро поднялся по задней лестнице и прошел по коридору к комнате Рут. Перед ее дверью он остановился, испытывая волнение. Что он собирается ей сказать? Как вести себя с ней? Будь он опытным мужчиной в отношениях с женщинами, знал бы тогда, как поступить.

До прихода сюда он был уверен, что сможет убедить Рут в своей искренности, однако сейчас им овладела нерешительность. Он опасался, что, узнав об истинной причине его отказа, она потом позабавится с подругами, рассказав им, что барон Стрэтфилд девственник. От этой мысли ему стало нехорошо.

Может быть, следует просто уйти? Даже если он заслужит ее прощения, вполне вероятно, отношения между ними только усложнятся. Он отступил, и в этот момент в голове его снова возник образ Рут и ее дрожащий от унижения голос. Он стиснул зубы и решительно постучал в дверь.

– Войдите, – раздался приглушенный голос Рут.

Гаррик тронул дверь, и та тихо открылась. Поначалу комната показалась пустой, пока он не увидел Рут, частично скрытую дверцей гардероба. Гаррик закрыл за собой дверь, тихо повернул ключ в замке и, вынув из скважины, положил в карман. Он не хотел, чтобы она призвала Симмонса. Гаррик снова заколебался. Что теперь? Он не знал ответа на этот вопрос. В этот момент Рут вышла из-за гардероба, и при виде ее у него перехватило дыхание. На ней был тот же халат, как в тот памятный вечер, но, к сожалению, теперь он скрывал ее восхитительные формы. Какое-то мгновение Рут смотрела на него как на привидение. Затем заморгала, оцепенение исчезло, и ее красивое лицо потемнело от гнева.

– Немедленно покиньте мой дом, – гневно приказала она.

– Я понимаю, что вы презираете меня, Рут. Однако…

– Презрение подразумевает, что я думаю о вас, а это не так. Вы совершенно безразличны мне, милорд. – Холодный тон ее голоса заставил Гаррика содрогнуться. И он пристально посмотрел на нее.

– Я готов все объяснить, если вы соизволите выслушать меня.

– Думаю, вы уже достаточно сказали, милорд. Если вы к тому же решили открыть мне свою душу, то напрасно. Я не исповедник. Меня совершенно не интересует, что вы собираетесь сказать. Я просто хочу, чтобы вы ушли.

Несмотря на разочарование в связи с ее упорным отказом проявить хоть малейшую снисходительность, запах ее духов вновь пробудил его чувственность. Их разделяло всего несколько дюймов, и от нее исходил таинственный и возбуждающий аромат каких-то экзотических цветов. Внезапно Гаррик испытал необычайное напряжение во всем теле от охватившего его странного чувства, и он непроизвольно склонился к ней.

Их взгляды встретились, и он затаил дыхание, уловив в ее фиалковых глазах внезапное проявление чувства. Боже, что, если она насмехается над ним, считая его неполноценным мужчиной? Он отчаянно пытался побороть страх, закрадывающийся в его душу. Последний раз он испытывал нечто подобное в ту ночь, когда Берта и дядя унижали его. Он проглотил подступивший к горлу ком и покачал головой.

– Я никуда не уйду, пока не выскажу все, что хотел.

– Вы можете рассказать это Симмонсу, который проводит вас до парадной двери, – резко сказала она и попыталась пройти мимо него.

– Нет, – глухо произнес он, преградив ей путь, и она удивленно взглянула на него. Не раздумывая он схватил ее за руки и привлек к себе. – Возможно, тебе неинтересно то, что я хочу сказать, но ты должна выслушать меня. В тот вечер я, как никогда, был близок к тому, чтобы заняться с тобой любовью. Хочешь знать, что остановило меня?

– Догадываюсь, – сказала она с горечью в голосе. – И не хочу вторично получать подобный урок.

– О Боже, – пробормотал Гаррик, вдыхая ее экзотический аромат. Этот запах ослабил чувство страха. Теперь он испытывал одновременно желание и тревогу и не знал, что хуже в данный момент. – Ты можешь представить, как трудно мне было оторваться от тебя?

– Я уже однажды упрекнула вас в излишнем драматизме, милорд, и теперь вижу, что мое первое впечатление было верным.

Резко развернувшись всем телом, она освободилась от его захвата и быстро отступила назад, пока не уперлась спиной в гардероб. Несмотря на вызывающую позу, Гаррик заметил страх, промелькнувший в ее глазах. Он поморщился. Черт побери, еще не хватало, чтобы она боялась его. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо в жизни чувствовал себя таким беспомощным. Даже в ту ночь, когда Берта и дядя смеялись над ним, он не испытывал такого мучительного чувства.

Он пришел сюда, чтобы внести ясность в их отношения, а не усложнять ситуацию прикосновением к Рут. Но, черт возьми, эти красивые глаза, расширенные от волнения, не способствовали проявлению сдержанности. Он глубоко вздохнул и встретил ее взгляд со спокойной решимостью.

– В тот вечер… – Внутри у него все болезненно сжалось, и он ощутил подступившую тошноту. Он не представлял, что будет так трудно открыть ей даже небольшую часть правды. Он сглотнул слюну и отвернулся от нее. – Я сказал тебе тогда, что не могу… заняться с тобой любовью из-за разницы в опыте между нами.

Рут резко втянула воздух, снова услышав эти слова, что подчеркивало, как сильно он обидел ее. Вновь испытав чувство вины, Гаррик потер затылок. Оказывается, он обидел ее сильнее, чем предполагал. Он знал, что Марстон бросил Рут ради молодой женщины, и это сильно задело ее, а он своим высказыванием дополнительно причинил ей боль.

– Нет необходимости лишний раз напоминать мне о разнице в возрасте между нами, – холодно сказала она, и Гаррик резко повернулся к ней лицом.

– О чем ты говоришь? Твой возраст не имеет никакого значения, – прорычал он. – Я не смог заняться с тобой любовью, потому что никогда прежде не имел дела с женщиной.

– Негодяй! – крикнула она, задыхаясь от гнева. – Ты, должно быть, считаешь меня старой дурой.

Гаррик ошеломленно смотрел на нее. Она не поверила ему. Его снова охватил страх. Он признался ей, и что? Почему она не поверила, что он никогда прежде не занимался любовью с женщиной? Он стиснул зубы, заметив выражение презрения на ее лице. Не этого он ожидал. Однако на что он рассчитывал?

– Это правда, – глухо произнес он, не желая принимать тот факт, что она не поверила ему.

– Вот как? Тогда скажи, почему леди Кент утверждает, что ты лучший любовник, какого она когда-либо имела? И миссис Кэмптон рассказывает, как твои ласки воспламеняли ее, – язвительно заметила Рут, потемнев от гнева. – Не говоря уже о дюжине других женщин, которые, как я слышала, вздыхали по поводу твоих сексуальных подвигов. И что за любовница была у тебя последние два года?

Гаррик скептически покачал головой. Слушая пылкие доводы Рут, он вспомнил, как несколько лет назад остался наедине с леди Кент в саду герцога Солсбери. Они поцеловались, и этим все ограничилось, но женщина настаивала на продолжении ласк, и в результате возникла сложная ситуация, из которой трудно было выпутаться. Примерно то же самое было и с миссис Кэмптон.

Как выразилась Рут? Сексуальные подвиги… Сильно сказано! Женщины в обществе почему-то считали его опытным любовником, хотя он не спал ни с одной из них. Видимо, они лгали, чтобы похвастаться, и, таким образом, поддерживали созданную им репутацию, которая теперь сыграла роковую роль.

– Вы оскорбили меня раньше, милорд, и не старайтесь оскорбить еще раз. – Рут ловко обогнула его и направилась к двери.

– Я не привык лгать, – проворчал он и, схватив ее за руку, привлек к своей груди.

Держа Рут одной рукой за талию, он подавил ее попытки вырваться из его захвата. Он снова ощутил ее чувственный запах, от которого вновь пробудилось его вожделение. Находясь в непосредственной близости от Рут, он испытывал страстную потребность удерживать ее и никогда не отпускать. Ему хотелось целовать все ее тело так, чтобы она, охваченная страстью, выкрикивала его имя. А пределом мечтаний было, конечно, войти в нее.

Его охватил страх, когда он подумал, что при этом ему придется раздеться. Но на этот раз страстное желание возобладало над всеми опасениями. Он закрыл глаза и снова представил Рут в полураспахнутом халате и как он, заглянув через ее плечо, увидел округлую полную грудь. Эта женщина была самым прекрасным созданием, какое он когда-либо видел. Несмотря на отсутствие у него сексуального опыта, он вполне мог оценить женскую красоту.

Друзья Гаррика часто обсуждали женские прелести и однажды даже затащили его в бордель, несмотря на то что он всячески противился этому. Хотя ему удалось сохранить свой секрет, притворившись пьяным, он получил немало сведений о женщинах, чтобы оценить соблазнительные формы тела Рут. Она действительно очень красива, с этим не поспоришь.

– Пожалуйста, отпустите меня. – В ее голосе прозвучала мольба, и Гаррик вздрогнул.

Быстрым движением он повернул Рут к себе лицом, продолжая удерживать. Ее глаза гневно сверкали, но наряду с этим он заметил отразившуюся в них душевную боль и смущение. Он глубоко вздохнул и откашлялся. Он хотел, чтобы она поверила ему, но как убедить ее, не раскрыв свой секрет?

– Я не лгу тебе, Рут. У меня действительно нет опыта близкого общения с женщинами. – Он отпустил ее. – Ты первая, с кем я делюсь своей проблемой. Даже члены моей семьи не знают об этом. Я говорю все это тебе, потому что ты превратно истолковала мой отказ от тебя, решив, что причиной является твой возраст. Какая нелепость!

Ее прелестные губы слегка приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но он кончиками пальцев прикрыл их. Боже, какие у нее нежные губы. Его вновь охватило знакомое чувство, которое она всегда пробуждала в нем, и он с трудом подавил нарастающую страсть.

– Ты самая желанная женщина, какую я когда-либо встречал. Каждый раз, находясь рядом с тобой, я становлюсь сам не свой. Господи, я до сих пор не могу избавиться от видения, когда ты появилась из ванной комнаты с блестящими каплями воды на коже. Ты была похожа на Афродиту. Особенно когда волосы ниспадали на твои прелестные груди.

Его голос понизился до хрипоты. Гаррик встретился с ней взглядом. Она была одета почти так же, как в тот вечер. Его член затвердел, и во рту пересохло, когда он вспомнил, как сильно хотел ее тогда, почти так же как сейчас.

Внезапно он почувствовал, что ведет себя, как в тот злополучный вечер с Бертой. Он опять похож на глупого школьника. Гаррик содрогнулся, вспомнив об этом, и отступил от Рут. Его признание было ошибкой. Огромной ошибкой. Поверила она ему или нет, не столь уж существенно. Важно, сохранит она его секрет или нет.

Неужели она расскажет кому-нибудь? А почему бы нет? И как только кто-либо еще узнает об отсутствии у него опыта общения с женщинами, это немедленно станет пищей для сплетен. А как обрадуется Уиком. Граф уже был близок к тому, чтобы навесить ему ярлык гомосексуалиста, и теперь этот ублюдок получит дополнительные козыри.

Был еще дядя. Гаррик не сомневался, что Бересфорд уже рассказал достаточно много Тремейну. Если тот узнал, что он девственник, то в скором времени, вероятно, узнает и о его природном дефекте. Мысль о возможном унижении вызвала болезненное чувство. Стало невыразимо тоскливо на душе.

– Боже, какой же я глупец, – пробормотал он. – Лучше бы молчал.

Гаррик повернулся, чтобы уйти, но остановился, когда рука Рут удержала его. Странное выражение ее лица вызвало у него душевную боль. Меньше всего он нуждался в ее жалости.

– Ты действительно рассказал мне правду? – тихо спросила она.

Он немного поколебался, затем отрывисто кивнул.

– И у тебя ничего не было даже с твоей любовницей?

– Мэри нуждалась в защите от человека, который обесчестил ее, – глухо произнес Гаррик. – Заставив общество думать, что у меня есть любовница, я тем самым сохранял свой секрет.

– Однако ты расстался с ней. – Рут подозрительно посмотрела на него. Очевидно, она не до конца верила ему.

– Мэри влюбилась в домашнего учителя, которого я нанял для нее, – пояснил Гаррик. – Они поженились несколько недель назад и уехали в Америку.

– Понятно, – сказала Рут с сочувственным выражением лица, отчего Гаррик напряженно сжал зубы. На лице Рут отразилось сомнение, и она сузила глаза, пристально глядя на него. – Однако я не понимаю, почему ты…

– Это не важно, – резко прервал он ее. – Главное, чтобы ты поверила, что я не имел в виду твой возраст, когда отказался заняться с тобой любовью. Ты очень привлекательна, чтобы мужчина желал тебя.

Ее щеки покраснели, и это свидетельствовало о том, что его слова достигли цели. Она и впрямь выглядела гораздо моложе своих сверстниц в обществе. Ее лицо дышало свежестью, а мысль о том, что под тонкой материей ее халата скрывается упругое гибкое тело, крайне возбуждала Гаррика. Его мужское естество восстало и набухло до боли. Каково будет ощущение, если он войдет в нее? До сих пор его член знал только его руки.

Боже, вероятно, он кончит раньше, чем сможет удовлетворить ее. И сможет ли он вообще удовлетворить женщину? Гаррик сжал кулаки, понимая, что этот вопрос останется без ответа. Он не осмелился рассказать Рут всю правду о себе.

Его размышления мгновенно прервались, когда она приблизилась к нему и коснулась его руки. Несмотря на легкое прикосновение, ее тепло проникло сначала через рукав сюртука, а затем сквозь рубашку до самой кожи. Он едва не лишился сознания. Никогда еще женщина не была так близка ему.

– Должно быть, трудно оставаться вне подозрений, когда такие люди, как Уиком, распространяют слухи. Даже если ты…

Он не дал ей закончить и, притянув к себе, прильнул к ее губам. Ощущая их тепло своим языком, он целовал ее, используя все свое умение, на какое был способен. Он жаждал доказать ей раз и навсегда, что Уиком распространял ложные слухи о нем.

Его руки проникли под тонкий халат и начали ласкать ее груди. Они были теплыми и тяжелыми в его ладонях. Когда его большой палец коснулся напряженного соска, Рут тихо застонала, и ее язык встретился с его языком в эротическом танце, отчего его кровь воспламенилась еще больше. Он хотел снова взять в рот ее сосок, чтобы опять услышать, как она постанывает от страстного желания, однако, вспомнив тот памятный вечер, содрогнулся: нельзя повторять прошлые ошибки.

Если он продолжит заниматься с ней любовью, возможно, его ждет еще большее унижение, а это его убьет. Гаррик осторожно отстранил ее руки, обвивавшие его шею, и отодвинул Рут от себя. Томность и страсть на ее лице постепенно исчезли, и она молча, с оттенком удивления смотрела на него. Гаррик сжал зубы, стараясь подавить огонь, который угрожал снова вспыхнуть.

– Я не гомосексуалист, – сухо сказал он и отвернулся от нее.

Проклятие. Он потерял контроль над собой, когда подумал, что она допускает такую возможность. Поморщился. Когда он научится контролировать свои чувства, находясь рядом с ней? На ее примере можно представить, как среагирует общество, узнав правду о нем. Черт возьми, что, если его девственность станет достоянием гласности? Его охватила паника. Наступившая тишина давила на него тяжким грузом. Он весь напрягся, ощутив тепло ее руки на своей спине.

– Я верю тебе, Гаррик. Верю в твою неопытность. Верю всему, что ты говорил.

Ее тихий голос ослабил тиски, сжимавшие его грудь, и он облегченно вздохнул. Гаррик до конца не осознавал, насколько важно было для него убедить ее в том, что он говорил ей правду. Он откашлялся и повернулся к ней лицом.

– Я не имел намерения обидеть тебя. Твой возраст никогда не имел для меня никакого значения. – Он встретился на мгновение с ее внимательным взглядом и отвел глаза.

– Я поняла. И что мы будем делать после всего этого? – Ее тихий вопрос удивил его.

– Может быть, мы сможем оставить наши отношения прежними? – Гаррик нахмурился. Наверное, если он доходчиво объяснит свое поведение, они по-прежнему останутся друзьями. Но если она рассчитывает на большее, он не готов поддержать ее.

– Ты действительно хочешь только этого?

– Что ты имеешь в виду? – Он прищурился, глядя на нее.

– Ты уверен, что сохранение дружбы явилось единственной причиной, по которой ты рассказал мне правду о себе? Я куртизанка, Гаррик, и научилась всячески угождать мужчинам, но особенно привлекательными считаются мои способности в постели.

– И ты решила обучать меня? – с трудом произнес он. Боже милостивый, эта женщина предлагает учить его искусству любовных ласк. Что, черт возьми, ответить ей на это?

– Если не мне, то кому еще ты можешь довериться? – сказала она успокаивающим тоном. – Должно быть, существует веская причина, по которой ты не имел интимного общения с женщиной. Я могу быть также хорошей слушательницей, если хочешь.

Ошеломленный ее готовностью соглашаться с ним, Гаррик наблюдал, как она молча протянула руку к баночке с кремом для смягчения рук. Возникла довольно неловкая ситуация, которая не нравилась ему. Он сцепил руки за спиной, сделал глубокий вдох и постарался успокоиться.

– Ты куда-то идешь сегодня вечером? – Этот вопрос только подчеркнул, как неловко он чувствовал себя. Рут перестала растирать крем по коже и поймала его взгляд в зеркале на столике.

– Я собиралась, но передумала, – тихо сказала она.

– Понятно. – Гаррик испытал некоторое удовлетворение. Она не сказала, но он был уверен, что именно его неожиданный визит явился причиной изменения ее планов.

– А ты? Ты планировал что-то на этот вечер? – Небрежным движением она обнажила одно плечо и стала наносить крем. Он замер, увидев изгиб ее пышной груди, отразившийся в зеркале.

– Нет… я… я не уверен. – Гаррик проглотил слюну, когда она закончила растирать крем на плече и снова накинула халат. Он затаил дыхание, наблюдая, как она повторила ту же процедуру на другом плече. Не выдержав, закашлялся.

– Ты в порядке, Гаррик?

Она быстро повернулась к нему лицом, ее халат был плотно запахнут.

– Да… вполне.

Покачав головой, он снова откашлялся. Рут задумчиво запрокинула голову. В мягком свете газовой лампы это движение подчеркивало очаровательный изгиб ее плеча и шеи. Гаррика охватило чувство неминуемой катастрофы, но он игнорировал его, не в силах оторвать глаз от Рут.

– Ты доверяешь мне, Гаррик? – Этот тихо произнесенный вопрос удивил его, и он нахмурился.

– В противном случае я не стал бы рассказывать о себе.

– В твоей невинности нет ничего позорного. Фактически я даже нахожу чрезвычайно возбуждающим это обстоятельство.

Она повернулась и достала длинный шарф из ящичка туалетного столика. Когда она снова встала перед ним, решимость на ее лице заставила его напрячься. В следующий момент из легких его с шумом вырвался воздух, когда он увидел, как она медленно развязывает пояс халата. Черт возьми, как же ему поступить?