Текст книги "Разум и любовь. Очерк жизни и идей Муллы Садры Ширази"

Хотя в Исфахане тогда жило немало ученых, как следует из исторических документов, только два человека оказали большое влияние на мысль Садры. Это – Мир Дамад и шейх Бахаи. Но нельзя отрицать возможность того, что Садра получал знания и у других учителей того времени.

ШЕЙХ БАХАИ

Шейх Баха ад-Дин Мухаммад Амили (953 – 1030 по л.х.) был родом из Ливана. Его отец был одним из тех факихов, которые в силу притеснений и жестокого насилия со стороны османского правительства переехали в Иран и были с почетом приняты сефевидскими шахами. Произошло это после мученической смерти Зайн ад-Дина бен Али (прозванного «Вторым Мучеником») в 966 г. по л.х. Вместе с отцом в Иран прибыл и его 13-летний сын, который получил обычное для того времени образование в религиозных школах Казвина и Исфахана. Баха ад-Дин отличался аскетическим характером и находился в общении со всеми тогдашними сектами и интеллектуальными группами. Значительную часть своей жизни он провел в странствиях с целью общения с учеными мужами. Затем принял предложенный ему шахом Аббасом пост «шейх-уль-ислама». Жизненный путь и творчество шейха Бахаи свидетельствуют о том, что он сотрудничал с сефевидскими властями во имя пропаганды ислама и шиизма и укрепления их основ. Самым ярким тому свидетельством является аскетизм шейха, его простая и скромная жизнь. В одном из своих стихов он писал:

 
Что такое хлеб и халва? Знай же, мальчик,
Что если ты близок к шахам, то берегись.
Ведь эта близость лишает разума и душевного спокойствия.
Так что беги от близости к шахам, беги.
Счастлив тот, кто помчится вперед на коне целеустремленности,
Не соблазнившись тем хлебом и халвой.
Жалко было бы, если бы ты, о странник [духовного] пути,
Стал бы кичиться тем, что ты почитаем царями.
Близость к шахам отравила тебе душу,
Стала препятствием на твоем пути веры.
Отпей глоток из реки Корана,
Послушай аят «Не опирайтесь на этот мир».
 

Шейх Бахаи воспитал многих учеников. Можно отметить таких из них, как Мулла Садра, Файз Кашани, Файаз Лахиджи, Мухаммад Таги Маджлиси (отец аллама Маджлиси), Мухаммад Салех Мазандарани. Общеизвестна широта познаний шейха Бахаи в различных науках и искусствах, что совершенно естественным образом оказало значительное влияние и на его ученика Садра. В книге «Рейханат аль-адаб» («Васильковый луг благовоспитанности») приведены названия 94 книг и других трудов шейха Бахаи по различным темам²⁰.

МИР ДАМАД

Мир Мухаммад Бакир Дамад был внуком мухаккика Караки по материнской линии. Хотя точная дата его рождения не известна, его кончина датируется примерно в 1040 г. по л.х.²¹ Что касается научных познаний, то, как говорится в письменных источниках, он был сведущ в большинстве наук, в частности, в математике, фикхе, комментировании Корана, хадисах и философии. Факихи того времени считали действенными только те шариатские фетвы, которые были отредактированы Миром Дамадом²².

Мир Дамад являлся образцом в том, что касалось самовоспитания, духовности и соблюдения шариатских предписаний. Рассказывали, что за все время своего служения он всегда присутствовал в пятницу на коллективной молитве и соблюдал все ежедневные необязательные молитвы, не пропустив ни одной из них. Каждую ночь он прочитывал половину Корана и в течение двадцати лет не совершал дозволенных, но не желательных действий (мубахат), пока в этом не возникало крайней необходимости²³.

Как и многие ученые своего времени, он находился под влиянием учения древних суфиев, но при этом выступал против того вида суфизма, который был распространен в его эпоху. Он не считал суфиев достойными религиозного управления, ибо они были далеки от философии и рациональных наук и не считали себя обязанными соблюдать законы шариата.

Фаррух Бек. Старый мулла

Ок. 1615 г.

Фаррух Бек. Старый суфий

1615 г.

Что касается трудов Мир Дамада, то с точки зрения своей глубины и объема они стоят в одном ряду с наиболее выдающимися философскими произведениями исламских перипатетиков (маша’иййун). Только всестороннее изучение творчества этого автора может показать, насколько его работы повлияли на философов более позднего времени²⁴.

Мулла Садра является учеником Мир Дамада в рациональных науках. В одном из писем своему учителю он дает высокую оценку его творчеству, называя его наследником божественной мудрости, хранителем шариата и учителем человечества²⁵.

Мир Дамад считается не только выдающимся знатоком философии и рациональных наук своей эпохи. Он хорошо владел наукой фикха и знал хадисы. Им написаны книги по этой тематике.

Среди лиц, которые указываются в качестве учителей Мир Дамада, мы не найдем известных, выдающихся философов. Именно поэтому некоторые исследователи²⁶ считают, что о Мир Дамаде следует говорить по-другому. Действительно, этот учитель сыграл важную, определяющую роль в появлении и научном росте великих ученых и философов, однако история человеческой культуры и цивилизации знает много примеров того, как ученики становились объектом восхищения своих учителей. Одним из них является Абу Али Сина, авторитетнейший из философов исламского мира. Среди его учителей нет никого, кого можно было бы поставить в ряд великих философов. Мир Дамад полагал, что его можно сравнивать с такими мыслителями, как Ибн Сина и аль-Фараби.

Нет никакого сомнения в том, что если бы не Мир Дамад, философская школа Исфахана не развивалась бы известным нам образом. Эта школа характеризуется идеями, которые очень близки и созвучны хадисам членов рода пророка (мир с ними!). Великие ученые, которые взросли в этой среде, не только хорошо знали Коран и комментарии к нему, но и были исключительно сведущи в хадисах от непорочных имамов (мир им!). Мир Дамад был самым первым, кто пошел по этому пути. В своей книге «Небесные просачивания в толковании имамитских хадисов» он не только непосредственно комментировал предание, но и останавливался на многих важных, фундаментальных философских проблемах. Мало в какой книге можно встретить столь широкий подход.

Эпоха Сефевидов была благоприятным временем для ученых и мыслителей, им было позволено вести дискуссии, заниматься преподаванием, писать трактаты и распространять свои идеи. С другой стороны, тогдашнее правительство назначало исламских улемов на должности по управлению вакуфным имуществом, школами, мечетями, а также преподавателями, имамами мечетей, ответственными за траурные религиозные обряды и т. д. Очевидно, что в такой ситуации в число настоящих ученых пытались затесаться и люди, которые только изображали из себя улемов, а на самом деле преследовали свои корыстные цели и желали прибрать к рукам как можно больше мирских благ.

Шейхзаде. Случай в мечети

Миниатюра. Диван Хафиза. 1526–1527 гг.

Были и такие ученые, которые не из зловредных побуждений, а исключительно в силу собственного простодушия и под влиянием других выступали против новых, глубоких идей. Садра оказался в Исфахане в такой неблагоприятной атмосфере. Так как он не стремился занять государственный пост, но в то же время принадлежал к благородной семье, он совершенно откровенно и без оглядки на других, что не свойственно стяжателям мирских благ, стал излагать свои высокие идеи. Его труды показывают, что он в некотором роде выступил против ряда теологов, правоведов, ахбаритов, суфиев и философов. Обращаясь к факихам небезупречного поведения, он в своем «Месневи» писал:

 
Весь мир для него был, как сон,
А радости мира были у него, как ночная поллюция.
О ты, кто внешне украсил себя шариатом,
Но чье внутреннее не знает тайн веры!
Кроме фетв и власти для тебя
Никакое знание не необходимо, о дядя.
Если бы все религиозные науки заключались в фетве,
То все миры были бы этим здешним миром.
Ты, ищущий Бога во второстепенных делах,
Сам себя сбиваешь с пути истины.
Если со светильником частной науки искать путь веры,
Не следует искать при ясном дне непоколебимой уверенности.
Одобрение толпы похитило у тебя твою веру —
Поэтому меньше рисуйся перед народом, о горделиво шествующий.
Если мирское богатство стяжалось бы мастерством,
То разве клад золота доставался бы дуракам?²⁷
 

Ответом улемам, выступившим против Садры, стал его трактат «Три основы». Сильные и резкие выражения, которые он употребил в этом трактате, свидетельствуют о том, как он обижен на своих противников. Приведем несколько фраз из этого трактата:

«Дорогой ученый и самовлюбленный теолог, сколько еще будешь покрывать родинками неприязни лицо приязни, сколько будешь омрачать встречу верности, дабы посеять волнения? Сколько еще будешь отрицать, упрекать и истязать людей чистоты и верности?²⁸ О самоуверенный и самовлюбленный человек, клянусь Богом, что у Него есть рабы, которые видят змеиные головы в твоих внутренностях, видят, как они будут истязать тебя в могиле, да только ты пока об этом не знаешь»²⁹.

«Сей высокий пост, которым ты так гордишься, принесет тебе тысячу несчастий; а сия наука и сие знание, которым ты похваляешься, даже если ее целый воз, не стоит и одного зернышка ячменя»³⁰.

Из приведенных выше отрывков становится ясно, что некоторые недоброжелатели Садры занимали высокие посты. Хотя в Исфахане было много настоящих, ничем не запятнанных и честных ученых, псевдо-ученые в силу своего положения в государственной иерархии оказывали влияние на положение дел. Своей властью они воспользовались и против Садры.

Совершенно очевидно, что Садра пишет об улемах с неочищенной душой, которые науку превратили в средство достижения своих злосчастных целей. Так что его высказывания ничуть не пятнают репутацию ученых непорочного поведения, которые и по прошествии многих веков после сокрытия двенадцатого имама (мир с ним!) прикладывали много усилий к тому, чтобы защитить религию. Хотя руки их не дотягивались до подола непорочного толкователя религии³¹, им удалось передать ее без искажений нынешнему поколению.

Другим фактором, который можно упомянуть в качестве причины отъезда Садры из Исфахана, можно считать его усталость от философских дискуссий. Несмотря на то, что не все у него в Исфахане складывалось хорошо, за время пребывания в этом городе Мулла Садра сумел укрепить фундамент своих идей и мыслей. В предисловии к «Странствиям» он пишет:

«С ранней молодости все свои силы я посвятил изучению божественной философии, в меру своих возможностей постиг ее и в результате многих усилий овладел значительной ее частью. Я многажды обращался к трудам древних и новых философов, пользовался их идеями и тайнами их мысли. Я запомнил краткое содержание греческих философских книг и трактатов и произведений других великих учителей. За это время выловил из океана мудрости драгоценные жемчужины познания»³².

Но в тот период его жажду знаний уже не могли поддержать занятия и дискуссии. То, что было написано и прочитано им, не только не удовлетворяло его, но и, казалось, неким покрывалом отделяло его от истин мира. Наступил период отвращения к учебе и к школе. Он вступил на путь познания без посредничества слов.

Разочарование дискурсивной философией, с одной стороны, и притеснения со стороны мнимо ученых придворных ханжей – с другой, заставили его собраться в путь и вернуться на родину, в Шираз, в надежде, что ее теплые объятия станут для него убежищем.

Неизвестна точная дата возвращения Садры в Шираз. Некоторые называют примерно 1020-е гг. по л.х. В то время правителем Шираза был Аллаверди-хан, а затем его сын – Имам Кулихан. Это были умеренные властители, любившие искусство и привечавшие ученых. Пользуясь вниманием и полным доверием со стороны центрального правительства, провинция Фарс была в определенном смысле автономна и имела свою казну. Она находилась в стороне от многих скандалов и волнений, потрясавших столицу³³.

Согласно письменным источникам, ширазское медресе Хана было возведено тогдашним правителем Аллахверди-ханом специально для того, чтобы там мог преподавать Садра. Но, к сожалению, в Ширазе также было много псевдоученых. Еще большее сожаление вызывает то, что критерием истинности или ложности притязаний на научную компетентность выступает мнение толпы. Обычно в таком соперничестве внешняя победа достается тому, кто привлекает к себе внимание простых людей картинными выступлениями и внешними эффектами. Высокие мысли, новаторство, ясность изложения и игнорирование псевдоученых со стороны Садры, – всего этого было достаточно, чтобы он попал в их враждебное окружение.

Город Кум

Иллюстрация к книге «Путешествие господина шевалье Шардена в Персию и другие страны Востока». Худ. Грело. 1723 г.

В трактате «Три основы» он характеризует таких людей как «отошедших от истинной человеческой сущности и вошедших в собрание хищных зверей и дьяволов». Опираясь на благородный аят суры «Свертывание» (Таквир) – «когда соберутся все дикие звери» (81:5), – он полагает, что эти люди появятся на Страшном суде в облике зверей³⁴.

Зная истинное лицо псевдоученых, Садра не может оставаться среди них. С другой стороны, страстное желание найти путь к более высоким истинам не способно осуществиться в такой атмосфере.

Кахак – деревня, находящаяся в тридцати километрах к юго-востоку от Кума. Именно ее Садра выбрал для того, чтобы пройти путь духовного совершенствования. Предположительно, он переехал туда в 1020–1030 гг.³⁵

Переехав в эту деревню, он отстранился от людей и устремился к Истине. Такой поступок считается первой ступенью на пути подвижника к Богу. Садра выбрал для жизни удаленную деревню, в то время как мог бы жить при Сефевидском дворе, обрести высокое общественное положение и достаток. Он объясняет, почему избрал для себя такой жизненный путь:

«Когда я понял, что эпоха мне враждебна, что в наше время взрастают низкие и невежественные люди, что день ото дня все больше разгорается пламя невежества и заблуждения, все больше распространяется подлость, мне не оставалось ничего другого, как отвернуться от мира и отрешиться от мирских дел. Я ушел из бесчувственного, застывшего и неблагодарного мира, нашел себе прибежище в отдаленном углу, где и уединился в безвестности и бедности. Я отказался от всех желаний и вместе с людьми с разбитым сердцем обратился к выполнению обязательного»³⁶.

Дом Муллы Садры в Кахаке, провинция Кум

Современная фотография

Мемориальная табличка

Надпись над дверью дома в Кахаке

Интерьер дома Муллы Садры в Кахаке

На первом этапе своего подвижнического пути Садра в течение некоторого времени даже в той удаленной деревне отказывался общаться с людьми, не желал давать уроки и участвовать в дискуссиях. Сам он пишет об этом так:

«Я не давал уроков, не написал ни одной книги. Ведь для того, чтобы высказывать свое мнение, овладевать науками и умениями, преподавать, устранять ошибки и сомнения и четко определять цель, необходимо очищение духа и воображения от нестроения и беспорядка, нужно устойчивое положение и освобождение ума от печали и уныния…

Я был вынужден отказаться от общения с людьми, отчаявшись сблизиться с ними. (…) Тогда моя истинная сущность обратилась к исконному источнику всех причин. Все мое существо стало стенать и молить Его пред Его священным престолом. Долгое время я провел в таком состоянии»³⁷.

Проведя так долгое время, отойдя от людей и приблизившись к Истине, Садра вступил во второй этап своего духовного странствия. Он достиг этапа путешествия по совершенствам и атрибутам Истины. Представляется, что приводимый ниже отрывок описывает именно этот этап его пути:

«В конце концов, вследствие долгих усилий и аскетических подвигов в моей душе зажегся божественный свет, а сердце мое наполнилось огнем свидетельствования. Светы Божьего Царствия снизошли на него, открыв конечные тайны мира божественной мощи. А затем я постиг тайны, которых не знал ранее. Мне открылось то, что я никогда не мог вывести и узнать рациональным путем. Все, до чего ранее я дошел своим разумом, все божественные тайны и Господние истины, все престольные дары и милости, все вечные сокровенные тайны, которые я прежде знал посредством ума и доказательства, я удостоился теперь свидетельствовать и увидеть воочию внутренним оком. Именно тогда мой разум обрел спокойствие и смог отдохнуть, денно и нощно обдуваемый дуновением светов Истины. Разум мой настолько приблизился к Истине, что стал проводить все время в обращенных к ней уединенных молитвах»³⁸.

В письме к своему учителю Мир Дамаду он отмечает два этапа своего аскетического пути:

«Страшась общения с людьми этой эпохи и всецело предаваясь уединению и продолжительному размышлению и вспоминанию, я достиг того, что моему слабому и болезненному уму открылось множество тонких смыслов и возвышенных проблем, которые в большинстве своем очень далеки от того образа мыслей, который распространен среди людей»³⁹.

Одной из важных особенностей поведения Муллы Садры в течение всей его жизни, особенно в период его пребывания в деревне Кахак, является то, что он обращался к выдающимся людям ислама. Так, в книге «Странствия» в пояснении к дискуссии о единстве между умопостигающим и умопостигаемым говорится:

«Я жил к Кахаке, когда писал эту главу. Однажды в пятницу я отправился в Кум, чтобы навестить дочь Мусы бен Джафара (мир с ним!). Я попросил у нее помощи, и в результате с Божьей помощью вопрос, рассматриваемый в этой главе, стал мне ясен»⁴⁰.

Находясь в деревне Кахак, Садра вошел в третий этап своего пути. Пройдя путь странствий по божественным совершенствам на втором этапе, он начал свое путешествие по действиям Создателя и бытийным мирам, сотворенным Им. Теперь его взгляд на творения Бога отличается о того, как он смотрел на них до начала своего пути. На этом этапе путник, идущий по пути совершенствования, начинает с Истины и, пройдя несколько нисходящих этапов, достигает тварного уровня. Результатом прохождения этого этапа становится то, что он начинает видеть сотворенное со всеми его особенностями и его зависимостью от высшего мира. Возможно, Садра именно с позиций этого этапа своего пути пишет о своих современниках:

«Мне стало легче переносить враждебность эпохи и сынов эпохи, и я перестал обращать внимание на их отрицание и признание, их величание и оскорбления»⁴¹.

Наконец, Садра начинает в Кахаке последний этап своего духовного странствия, который он продолжит затем в Ширазе. Это странствие к твари вместе с Истиной. Теперь он понял этот и загробный миры, мирские дела, людей, в чем их выгода и что наносит им вред. Теперь он хорошо отличает совершенство от недостатка, истинное от ложного. Так как все его существо встало на путь истины, тварь не отвлекает его от Истины. Так что теперь духовный странник возвращается к людям, чтобы освещать путь тем, кто ищет пути Истины.

Ангел. Бухара

1555 г.

Тот факт, что Садра после нескольких лет изоляции от всех и аскетической жизни в Кахаке там же приступил к преподаванию и написанию книг, свидетельствует о том, что именно в Кахаке начался четвертый этап его странствия. Проведя почти десять лет в удаленной деревне под Кумом, он продолжил этот этап своего странствия в Ширазе.

Примечания

1. См.: Сборник Садра. Статья Сеййида Мухаммада Хаменеи. С. 29.

2. См.: Расул Джафарийан. Сефевиды: от возникновения до заката династии. С. 20–21, 64–65, 69–70.

3. Кара-коюнлу – туркменское племя, которое в первом десятилетии IX в. хиджры создало свое правление с центром в Азербайджане. Одним из вождей этой династии стал Исфахан Мирза (ум. 1435), правивший в Багдаде. Приняв шиитский мазхаб двенадцати имамов, он стал проводить независимую от центрального правительства политику. Его правление продлилось до 850 г. по л.х.

4. См.: История Ирана в эпоху Сефевидов. С. 15.

5. Расул Джафарийан. История иранского шиизма. Т. 2. С. 725; Сефевиды в религии, культуре и политике. Т. 1. С. 35.

6. См.: Кази Ахмад бен Шарафуддин Хусейн Хусейни Куми. Краткое изложение летописей. Т. 1. С. 73; Расул Джафарийан. Сефевиды: от возникновения до заката династии. С. 37.

7. См.: Мансур Сеффатголь. Структура религиозных институтов и религиозной мысли в сефевидском Иране. С. 397.

8. Абу Абдулла Занджани. Великий персидский философ. С. 75.

9. См.: Мухаммад Казем Рахмати. Переселение улемов из Джабаль ал-Амиль в Иран // Сборник памяти Маджлиси. Т. 1. С. 308–309.

10. Жан Шарден. Исфахан // Жан Шарден. Путевые заметки. С. 73.

11. См.: Расул Джафарийан. Исламское наследие Ирана. С. 720.

12. Ахмад Таджбахш. История Сефевидов. С. 140. 13. См.: Расул Джафарийан. Сефевиды в религии, культуре и политике. Т. 1. С. 194.

14. Жан Шарден. Указ. соч. С. 20 и далее.

15. Расул Джафарийан. Религия и политика в эпоху Сефевидов. С. 32–33.

16. Астарабади изложил свои взгляды в известной книге «Польза от отрицания сказанного путем иджтихада и таклида о божественных установлениях».

17. Хусейн Солтанзаде. История иранских медресе. С. 286–383.

18. Мулла Садра. Комментарий к Усул ал-Кафи. Т. 1. С. 168–169.

19. Он же. Трактат о трех принципах. С. 83–84.

20. Сеййид Мухаммад Али Модаррес Табризи. Рейханат аль-адаб. Т. 3. С. 301 и далее.

21. Там же. Т. 6. С. 58.

22. Искандар Бек Мунши. Та’рихи ‘аламарайе Аббаси. Т. 1. С. 233–234.

23. Сеййид Мухаммад Али Модаррес Табризи. Рейханат аль адаб. Т. 6. С. 58–59.

24. Сеййид Джалал ад-Дин Аштийани. Предисловие к книге Усуль аль-ма‘ариф Файза Кашани. С. 12.

25. Сеййид Джалал ад-Дин Аштийани. Биография и философские взгляды Муллы Садра. С. 24 и 269.

26. Здесь мы воспользовались анализом, данным в книге д-ра Голамхосейна Эбрахими Динани «Перипетии развития философской мысли в исламском мире». Т. 2. С. 301–303.

27. Мулла Садра. Месневи. С. 87.

28. Он же. Три основы. С. 39.

29. Там же. С. 41.

30. Там же. С. 113–114.

31. Т. е., хотя они были лишены прямого руководства непорочного имама (прим. ред.).

32. Мулла Садра. Четыре странствия. Т. 1. С. 5–6.

33. Сеййид Мухаммад Хаменеи. Мулла Садра. С. 251. 34. Мулла Садра. Три основы. С. 66.

35. См.: Сеййид Мухаммад Хаменеи. Мулла Садра. С. 324–325.

36. Мулла Садра. Четыре странствия. Т. 1. С. 6.

37. Там же. С. 6–7.

38. Там же. С. 8.

39. Сеййид Мухаммад Хаменеи. Мулла Садра. С. 120.

40. Шейх Аббас Куми. Сафинат аль-бихар. Т. 3. С. 46. Статья о Садре.

41. Мулла Садра. Четыре странствия. Т. 1. С. 7.