Текст книги "Убить куклу"

Ей снился зеленый луг с цветами, высокое ясное небо и мамочка – статная красавица с развевающимися на ветру длинными светлыми волосами. Она шла навстречу с распростертыми объятиями, улыбающаяся, счастливая. «Дочечка моя дорогая, наконец-то я нашла тебя!» У Леры даже сердце зашлось от любви к ней, слезы выступили на глазах, но силуэт мамочки вдруг стал размываться, превращаясь в потоки дождя, хлынувшего с неба и залившего прекрасную картинку ее мечты.

Лера проснулась от стука в дверь, вскочила, вытирая мокрое от слез лицо. В комнату вошла невысокая худощавая женщина неопределенного возраста со строгим выражением лица и пронзительным взглядом маленьких черных, словно у мыши, глаз. Ей с успехом можно было дать как неполных сорок лет, так и пятьдесят, а то и все шестьдесят. Потому что маленькая собачка до старости щенок, а уж маленькая серая мышь и вовсе без возраста. Лихо нарисованный воображением образ дополняла светло-серая униформа. Неужели и Лера теперь станет выглядеть так же?

– Меня зовут Ирина Марковна, – сказала женщина. – Я домоправительница. Пойдемте, я вас сначала на кухню провожу, вы поедите, а потом мы поговорим.

Они спустились по лестнице на первый этаж.

– Это Светлана Николаевна, наш повар, – представила домоправительница улыбчивую доброжелательную толстушку на кухне.

– Кушайте на здоровье, Лерочка, не стесняйтесь. – Светлана Николаевна поставила перед Лерой поднос с едой. Ирина Марковна пристроилась рядом с чашкой кофе в руках. – Ужин у нас в семь тридцать, так что мы уже поели. – Повариха явно была настроена поболтать, но под строгим взглядом экономки отошла от стола.

Еда была необыкновенно вкусной. Жаркое в горшочке с мясом и картошкой порождало целую бурю положительных эмоций, а булочки с маком просто таяли во рту. Не жизнь, а сказка…Или она просто проголодалась?

Не успела Лера допить чай, как Ирина Марковна в нетерпении поднялась и жестом пригласила ее следовать за собой. Теперь Лере предстояло узнать главное – ее персональные обязанности по дому. Неужели именно в них кроется та самая тайна, которая не дает покоя Лере? Однако объявление оказалось более чем лаконичным: семьсот квадратных метров особняка, ни сантиметром больше, ни сантиметром меньше, Лере предстояло вымыть и отполировать до блеска… Только пол, пыль с иных поверхностей в особняке ей вытирать не доверялось, так как это входило в обязанности горничной Галины. А в доме для обслуги каждый убирал свою комнату сам.

Ирина Марковна также познакомила Леру с водителем Егором, он же работал садовником и дворником. Приветливый мужчина лет тридцати пяти весело подмигнул Лере, то ли подбадривая, то ли пытаясь заигрывать. И то и другое та восприняла бы как должное, потому что к подобным красавцам женщины всегда относятся благосклонно.

В обязанности Леры входило также появляться немедленно, как позовут, неукоснительно выполнять все мелкие поручения Ирины Марковны. Ей запрещалось одной без сопровождения экономки бродить по особняку и по хозяйскому участку, особенно после ужина, когда калитка между участками запиралась на ключ. То же касалось и другой обслуги. И только экономка имела право передвигаться где угодно и когда угодно наравне с хозяевами.

Еще Лера узнала, что хозяин усадьбы, Петр Петрович, в настоящее время болен и нуждается в постельном режиме. Лере категорически запрещалось не только входить к нему, но даже открывать дверь его комнаты. За хозяином ухаживала сама Ирина Марковна, некогда врач по профессии, а теперь его сиделка, личный секретарь и особо доверенное лицо.

– Вот и все, что вам следует знать, милочка, – закончила строго экономка. – И должна вас предупредить: если вы хоть в чем-то нарушите эти неписаные правила, вам придется покинуть усадьбу без оплаты за труды и выходного пособия.

Лера собралась было возразить, что как раз оплату-то ей хозяйка и гарантировала, что бы ни случилось, но на всякий случай промолчала, чтобы не настраивать против себя уверенную в своей правоте домоправительницу.

– Завтра в половине девятого я зайду за вами, так что будьте готовы вовремя. Два комплекта униформы и несколько комплектов нижнего белья найдете в шкафу. На униформе не должно быть ни единого пятнышка. Если вдруг запачкаете, тут же отдавайте Галине, в стирку. За всей одеждой и в особняке, и в доме ухаживает она.

– А можно мне позвонить? Елена Сергеевна забрала мой паспорт и телефон, и я даже не успела никого предупредить, что меня не будет ни на работе, ни дома. – Лера вдруг подумала, что не мешало бы и Григория известить о переменах в ее жизни. Хотя кто он для нее? Никто!

– Хорошо, что вы спросили. Паспорт вам вернут после того, как проверят его подлинность, сделают с него ксерокопию и составят трудовой договор. А телефоном на территории усадьбы пользоваться запрещено, так как здесь не принято тратить время на пустые разговоры. Вот когда вам предоставят выходные дни и вы окажетесь за ее пределами, получите телефон обратно. Можете звонить куда хотите и сколько хотите. В особняке городской телефон есть. Но вам им пользоваться разрешается только в экстренных случаях и с разрешения хозяев.

Проводив взглядом экономку, Лера с облегчением вздохнула. Такое ощущение, словно вырвалась из цепких лап зверя. Хотя какой зверь из этой серой мыши?

Глава 7

Леонов позвонил чуть свет, раздраженный и злой.

– Ты все еще спишь?!

– Сплю! Как и любая уважающая себя сова. К тому же лег почти под утро, – Василий глянул на часы: всего-то шесть утра! И что этому старому пню не спится? – Это же твоя идея была – развлекать наших заморских гостей и знакомить их со всеми прелестями ночной жизни столицы.

– Ну и как – ознакомил?

– Ознакомил, остались довольны. Даже очень. Рассчитывают сегодня на продолжение.

– Молодец! А вот я жаворонок, люблю рано вставать. И сам встаю, и других бужу. Чтобы отрабатывали денежки, которые я им плачу.

– Да не жаворонок ты, а дятел, из-за которого совы вынуждены вставать рано, а жаворонки ложиться поздно. Ты чего звонишь ни свет ни заря? Случилось что? Помирать, что ли, собрался?

– Не дождутся! А вот поговорить с тобой мне нужно немедленно.

– Да что за срочность-то?

– Не по телефону. Часа полтора на сборы и дорогу хватит? Тогда жду!

Даже если бы Василию удалось остаться в постели, сон все равно как ветром сдуло. Старик чего-то сегодня не в духе, а это с ним случается крайне редко. И вообще Леонов ведет себя в последнее время как-то непредсказуемо. Затеял вдруг продавать хорошо налаженный бизнес, приносящий стабильный доход.

Может, в теплые края под старость потянуло, поближе к морю? Не зря же он Италией так заинтересовался. А так как у Василия нет возможности выкупить в их общем деле львиную долю Петра, он вынужден не только мириться с решением босса-партнера, но и самолично заниматься продажей совместного предприятия. Когда-нибудь их нерушимый альянс все равно бы распался, так как разницу в летах не сможет преодолеть никакая привязанность. Видно, устал старик, вот и сворачивает свою бурную деятельность.

Как странно распорядилась судьба, предложив Василию в друзья человека, годившегося больше в отцы. Однако тридцати лет, разделяющих их, он почти не ощущал. Человека интереснее, умнее и жизнерадостнее Леонова Василий в жизни не встречал. Но месяца три назад Леонов начал сдавать, а теперь и вовсе неожиданно слег. И поднимался крайне редко, словно утратил интерес к происходящему. Никакие врачи ему уже не могли помочь, потому что болезнь у него была неизлечимая и называлась она – старость.

Хотя, если хорошо поразмыслить, то старость – понятие относительное. Некоторые почти до ста лет живут и как козлики молодые скачут. Да и возможностей, чтобы зря не стариться, у Петра при его богатствах больше, чем у кого бы то ни было: любые способы сохранить молодость, какие только существуют, ему доступны. Все же подозрительно, что он так быстро сдался. Разве шестьдесят пять – возраст для настоящего мужчины?

Минут через тридцать, приняв душ и тщательно побрившись, Василий выехал в загородную резиденцию друга, вспоминая вчерашнюю вечеринку с итальянцами. Темпераментные и предельно жизнерадостные южане с их энергичными жестами, эмоциональной речью и позитивным настроем просто светились от избытка жизненных сил, и Василий чувствовал себя с ними вполне комфортно и уверенно. Их стиль поведения, крепкие рукопожатия и поцелуи в обе щеки Василий воспринимал как неотъемлемую часть бизнес-общения. И ни на минуту не забывал, что исключительно вежливые и доброжелательные друзья в любой момент могут расторгнуть договоренности, достигнутые во время застолья.

Василию по молодости приходилось работать в Италии переводчиком у одного крупного бизнесмена, и ему было прекрасно известно, что окончательные решения принимаются гораздо позднее. А пока при деловых беседах принято говорить о жизни, природе и погоде. Разговоров же о семьях и политике, а также пренебрежительных высказываний о футболе следовало избегать.

Неформальная обстановка, в которой итальянцы предпочитали встречаться, в том числе и в нерабочее время, имела для них важное, почти стратегическое значение. Они полагали, что при неофициальной встрече можно быть более расслабленными, свободно комментировать и даже критиковать оппонентов без риска обидеть их, поскольку атмосфера-то приватная, нерабочая. И Василий, видя их хитрости, не обижался на будущих партнеров. Он понимал, что итальянцы заинтересовались покупкой, а потому спокойно ждал, пока они созреют до подписания деловых бумаг.

Василий въехал на территорию просторной усадьбы с изысканным роскошным особняком и остановился у парадного входа. Невзрачная, как моль, сущность под названием Ирина Марковна проводила его на второй этаж, и когда гость переступил порог роскошных апартаментов хозяина, плотно прикрыла за ним дверь. Василий оглянулся и замер, прислушиваясь: неужели экономка осталась за дверью, чтобы подслушать? Он открыл дверь и выглянул в пустой просторный холл. Значит, показалось. Вот не нравилась ему Ирина Марковна, и все тут, и ничего с этим не поделаешь.

– Заходи-заходи, чего у порога застрял? – услышал он нетерпеливый голос Леонова. – Наконец-то! Рад тебя видеть. Ну, здравствуй, дорогой, – распростер объятия старик, когда Василий подошел.

Они обнялись. Как же Леонов изменился за последнее время. Петр не мог похвастать высоким ростом, но всегда выглядел на миллион долларов. Поджарый, с благородной сединой и величественной, словно у короля, осанкой. Когда он говорил, все вокруг немедленно замолкали, чтобы расслышать его тихий, но уверенный голос, внять произносимой речи, каждое слово которой стоило так дорого, что пропустить хоть одно означало лишить себя возможности стать богаче, а то и вовсе потерять нажитое.

А что теперь? Бледный, осунувшийся, с нездоровым блеском в глазах старик, выглядящий гораздо старше своих лет. Что его так могло подкосить? И врачи ничего существенного не могут сказать, заладили одно: возраст, возраст! О каком возрасте может идти речь в его-то годы?! Жизнь только начинается: сказочно богат, молодая жена-красавица. Просто живи не хочу! Неужели из-за баб так сдал? Да и Елена небось пичкает мужа всякой дрянью, чтобы поддержать в нем уверенность в мужской состоятельности.

– И чего тебе не спится? Полный дом прислуги, забот никаких. Вот и спал бы себе спокойно.

– На том свете отосплюсь. А сейчас каждая минута на счету. Горе у меня: дочка пропала.

– Час от часу не легче! Да разве она когда-нибудь у тебя была? Может, ты себя плохо чувствуешь?

– Если честно, ужасно плохо! Особенно сейчас. И если ты не поможешь, мне конец!

– Ничего не понимаю! Ты толком объясни.

– Я и объясняю! Две недели назад я получил странное письмо от неизвестного доброжелателя, который утверждал, что в Москве по такому-то адресу проживает моя дочь, приехавшая из Энска. Мать у нее умерла, до четырех лет девочка воспитывалась бабушкой, а после ее смерти попала в детский дом. Нет, ты можешь себе представить: моя дочь – и в детском доме?! Сейчас Валерии уже двадцать пять, и она нуждается в помощи.

– И ты поверил?! Ты, которого никогда не мог обмануть ни один даже самый умный юрист или финансист?! Петр, приди в себя! Неужели это болезнь так на тебя подействовала? Да от этой истории за версту несет аферой!

– Нет, конечно. Сначала не поверил. Подумал, что это розыгрыш. Но в конверте обнаружил обрезанные ногти и немного волос. Некто предлагал мне сделать по прилагаемому биоматериалу генетическую экспертизу. Я сначала хотел все это выбросить, но вспомнил, что действительно когда-то был проездом в Энске, где у меня завязался кратковременный роман с очаровательной девушкой. Имени ее я, конечно, уже не вспомню. Мы потом расстались, я обещал написать ей или позвонить. Но не сделал ни того ни другого. А вскоре и вовсе забыл о той мимолетной встрече. Поверь, если бы у меня сейчас были дети, я бы выбросил письмо с содержимым и благополучно забыл о нем, приняв за глупую шутку. Но у меня их нет и уже никогда не будет. Я тебе не говорил прежде, но мне уже лет двадцать назад сообщили, что я стал бесплодным. Ты себе даже представить не можешь, каким это было для меня потрясением! Я тогда чуть с ума не сошел. Это же надо, столько баб поиметь и не родить наследника! Думал, что времени у меня впереди видимо-невидимо. А смотри, как оно повернулось! Со временем смирился, конечно, и навсегда распрощался с надеждой обрести наследника. И тут вдруг такое счастливое известие! Я ведь боялся, что уйду и не оставлю после себя никого. Вот у меня и зародились сомнения: а вдруг и в самом деле это моя дочь, моя единственная кровиночка? Поэтому я не отважился выбросить конверт с начинкой.

– И отправил биоматериал на экспертизу? – уточнил Василий.

– Отправил. Анонимно. Я не мог, не имел права поступить по-другому. И теперь благодарю себя за это несказанно. Так как Валерия и в самом деле оказалась моей дочерью. И этому есть документальное подтверждение – заключение генетической экспертизы. Точность положительного заключения девяносто девять целых девяносто девять сотых процента.

– А это не подделка?

– Исключено. Я отдал на анализ пять образцов материала от разных людей. Получил пять заключений. И только одно подтвердило явное родство.

– И все равно ты поторопился. Нужно было сначала встретиться с той девушкой, и чтобы на твоих глазах у нее взяли материал для экспертизы. Да, у тебя где-то есть ребенок. Но где гарантия, что это именно Валерия? Не забывай, что ты очень богатый человек, а потому слишком лакомый кусок для всевозможных мошенников, которых развелось кругом тьма-тьмущая.

– Нет, я чувствую, что это она. Но ты прав. Как только Валерия найдется, я сделаю повторную экспертизу: доверяй, но проверяй. А пока я – счастливый отец! И в то же время несчастный, так как моя дочь в опасности.

– С чего ты взял, что она пропала?

– После экспертизы я инкогнито по телефону нанял частного сыщика. Он не знает, кто я, не знает, что следил за моей предполагаемой дочерью. Сам понимаешь, лучше перестраховаться. Вчера вечером звоню ему, а он сообщает, что она домой с работы не вернулась. Всю ночь сыщик продежурил возле ее дома, а потом отправился к ней на работу. Оказывается, она и на работу не вышла, даже не позвонила. И как теперь быть? Только нашел и тут же потерял. Бедная девочка. Это же надо подумать: моя кровиночка – и в детдоме! А теперь и вовсе пропала!

Вот тебе и расчетливый умный Петр. Вместо того чтобы дочери родной помогать, сколько денег извел на молоденьких свистушек – не сосчитать. Хотя погулять вволю, без оглядки на своих многочисленных избранниц, и Василий не дурак. Уж в этом они с другом – два сапога пара. Может, и у него где-то ребенок растет, о котором он даже не догадывается? А потому как там, в Евангелии от Матфея, сказано: «Не судите, да не судимы будете…»

– Отчего же ты сразу после экспертизы не связался с ней?

– Не знаю. Заробел. Испугался, наверное, того, что откажется она от меня, не простит своего сиротского детства. Все думал, как лучше и тактичнее подойти к этому вопросу. И вот тебе результат: пропала! – Леонов утер выступившие слезы. – Нет мне прощения! Я ведь позвал тебя, чтобы ты помог мне ее отыскать.

– В таких случаях обращаются в полицию.

– О чем ты говоришь?! Какая полиция? Если эта история выйдет наружу, я уже никогда не найду свою дочь. Я боюсь за нее! Наверное, я поторопился с завещанием.

– Ты хочешь сказать, что и завещание на нее успел оформить? Но зачем?! Ты даже точно не знаешь, что это именно она твоя дочь! Мало ли кого тебе могли подсунуть заинтересованные в твоих деньгах личности!

– Да хватит уже все деньгами-то мерить! Я чувствую, что это она. Если бы была подставной, то не пропала бы.

– Может, потому и пропала, что подставная.

– Я не мог поступить иначе, пойми меня! Должен же я был как-то оправдаться перед ней? Это чувство вины не дает мне покоя. А стоило лишь написать завещание, сразу стало легче. Как будто отцовский долг перед ней выполнил. Правда, теперь похоже на то, что я пытаюсь откупиться от дочери, но это лучше, чем ничего не предпринимать.

– Как написал завещание, так и отменишь.

– Нет, Вася, не стану я его отменять. Что бы ни случилось. Валерия – моя наследница, моя кровь. Девочка и так столько пережила в своей жизни. А вдруг я завтра умру, и она снова останется ни с чем? Я боюсь, как бы не было поздно, ты понимаешь? И так опоздал на целых двадцать пять лет. Умру, тогда уже все будет поздно. Лучше уж я заранее о ней позабочусь. Вот написал завещание и могу теперь спокойно дальше разбираться. Даже умирать уже не так страшно.

– Да погоди ты умирать-то, у тебя вся жизнь впереди.

– Никто своего часа не знает. Я только сейчас это по-настоящему осознал, – вздохнул Петр.

– А если тебя в оборот аферисты взяли? Лучше бы ты сразу ей открылся и забрал к себе. Тут же на месте все бы и проверил.

– Забрал! Тоже скажешь! Она же не вещь. В этом вопросе особая деликатность требуется. Еще не знаю, как она отнесется к тому, что я нашелся.

– Нормально отнесется. Во-первых, ты не виноват в том, что не знал о ее рождении. А во-вторых, вряд ли найдется какая сирота, которая откажется от нашедшегося вдруг отца. Ей ничего другого не останется, как только обрадоваться. Скажи мне лучше вот что – а Елена знает о завещании?

– Думаю, что знает. Я видел, как она рылась в документах после ухода нотариуса. Она думала, что я сплю.

– Это не есть хорошо, – обеспокоенно проговорил Василий.

– Сам знаю. И теперь опасаюсь, а не ее ли это рук дело – пропажа Валерии? Ведь по завещанию Елене не достанется ни копейки.

– Так выдели ей долю, что по закону полагается, чего проще-то?

– Елене вообще ничего не полагается, так как она брачный контракт подписала. Я же понимал, что красивая женщина – рай для глаз, ад для ума и чистилище для карманов, вот и подстраховался. А знаешь, как она его подписала? Не глядя. Будучи уверенной, что я долго не протяну. И тогда ей достанется все. Просчиталась, голубушка. Ты же знаешь, я почти каждые три года женщину возле себя меняю. Но не только потому, что женитьба на молоденькой для меня – способ продления молодости, жизни, наконец.

«Старик, как же мы с тобой похожи!» – поражался Василий, глядя, как у Петра полыхают огнем страсти глаза и заливает румянцем щеки, когда он говорит о молоденьких красавицах.

– Может, я бы их возле себя и дольше держал, но терпеть не могу вранья. Как только очередная объявляет о том, что беременна от меня, тут же ей от ворот поворот показываю. Они-то не в курсе, что я бесплоден, вот и пытаются, нагулявшись где-то на стороне, подсунуть мне чужого ребенка. Дольше всех Елена держится. Но и она, похоже, сдается. Того и гляди заявит мне о беременности или еще чего придумает. Я прекрасно понимаю, что поступаю как энергетический вампир, забирая у нее энергию, молодость, чтобы выжить самому. Да, несомненно, если отдавать добровольно свою любовь и энергию тому, кого любишь, обогащаешься сам. Но как этих свистушек можно по-настоящему любить? – Петр нетерпеливо махнул рукой. – А если какая и поумнее попадается, вот как Елена, например, то выяснять это у меня уже нет ни сил, ни желания. Кажется, Сократ сказал: «Заговори, чтобы я тебя увидел»? А нужны ли мне эти разговоры с молоденькой красоткой? Мне их красоты и молодого тела достаточно. И ведь вот что странно: через некоторое время моя красавица начинает так меняться, что я, видавший виды, поражаюсь. Становится какой-то вялой, поблекшей, глаза уже не блестят, как прежде, а тупой становится – неимоверно! Стареет, что ли? Она тоже это чувствует, и начинаются бесконечные походы к пластическому хирургу. То одно себе переделает, то другое накачает. В итоге – силиконовая кукла, потерявшая индивидуальность. А зачем мне женщина, которая выглядит как молодая, если вокруг полно настоящих молодых? Вот и приходится их менять так часто. Елена, кажется, тоже уже собралась что-то себе переделывать. Так что пора и с ней расставаться. Но как-то жалко. Она мне в сердце запала. Не хочется о ней плохо думать, совсем не хочется. Но что-то уж больно мне неспокойно на ее счет.

«Господи, неужели и меня ждет такая же участь? Ведь мы с ним словно близнецы, только с разницей в летах. Неужели в мыслях я такой же старик, как и он? – раздумывал Василий, глядя на друга. – Чушь! Это просто у меня дурные мысли от голода. Я ведь не успел позавтракать».

– Успокойся, не все так плохо, как может казаться… – проговорил он. – Может, чего перекусим?

– Извини, заговорил тебя совсем. – Петр нажал кнопку звонка на прикроватной тумбе, дверь тут же отворилась, и в комнату вошла Ирина Марковна, толкая перед собой накрытый столик на колесиках.

– Ваш завтрак, Петр Петрович, – важно доложила она. – Приятного аппетита! – И с сознанием выполненного долга удалилась.

– Ты давай приступай к еде, а мне пока что-то не хочется.

– Или мы едим, или разговариваем.

– Хорошо-хорошо, давай сначала поедим, – вздохнул Петр, и Василий поставил перед ним роскошный поднос на ножках с не менее роскошным завтраком, а сам устроился за круглым столиком.

Ели молча, думая каждый о своем.

– Взял ее из ниоткуда, голую да нищую, пригрел у себя на груди, – нарушил молчание Петр. – Повесил змейку себе на шейку… А ведь я тебе самого главного не сказал. Мне кажется, Елена собирается меня убить!

– Час от часу не легче! Да с чего ты взял-то?! – Василий отложил нож и вилку. – Но даже если это и не так, почему ты до сих пор не предпринял никаких мер? Ты просто поражаешь меня своей беспечностью!

– Да ты ешь, ешь!

– Нет уж, спасибо! Что-то аппетит пропал. – Василий отодвинул столик и взглянул на старого друга.

У Петра из глаз текли слезы, которые он торопливо утирал салфеткой: мужчины не должны плакать.

Переставив поднос с почти нетронутой едой на столик, Василий подсел к другу.

– Мне кажется, что я люблю ее, – вздохнул Петр. – По крайней мере, я себя без нее в будущем уже не вижу. А раз меня в будущем уже нет, значит, мне осталось жить совсем немного. Но самое ужасное в том, что я ее понимаю! Как бы ты поступил на ее месте? А как бы поступил я? Вот то-то и оно! Я каждой своей клеточкой чувствую, что скоро умру, и мне страшно. Я вижу, как она смотрит на меня, как слушает, думая о чем-то своем. А глаза при этом словно бездонные ямы, в которые можно провалиться. Теперь я точно знаю, что она видела завещание. Пять дней назад я его написал и тут же почувствовал, как мне хуже стало: ни таблетки, ни уколы не помогают… Помоги мне ты! Нет у меня надежды ни на кого, кроме тебя.

«Догулялся старичок, добегался за молоденькими. Прав был Бернард Шоу, когда говорил: «Ухаживание – это погоня мужчины за женщиной, длящаяся до тех пор, пока он не станет ее добычей». Попался в сети очередной молоденькой красавицы, а сил вырваться уже не осталось».

– Почему ты молчишь? – с тревогой спросил Петр. – Она ведь не окрутила тебя? Или все же у нас с тобой как в народной мудрости: умную жену для себя берешь, красивую – для друзей? Я выбрал красивую.

– И что ты хочешь от меня услышать? Подтверждение того, что я твой друг? Или признаний, что я не сплю с твоей женой?

– Того и другого. Я уже стар, чтобы скрывать свои мысли и эмоции, впадаю в детство и превращаюсь в наивного ребенка. А потому верю в то, во что мне хочется верить.

– Успокойся, старик. Я как был твоим другом, так им и остался. И с твоей женой я не сплю, мне и своих баб хватает. Они теперь так похожи одна на другую! Мне даже кажется, что я уже много лет сплю с одной и той же. Все длинноногие, худые, с накачанной грудью, подкорректированной попкой и силиконовыми губами. Даже выбрать не из кого.

– А тебе подавай разных?

– Мне одна нужна, натуральная.

– Ты прямо эстет! И я верю тебе. Потому что ты поразительно похож на меня в молодости. Я тоже спал только с суперкрасивыми, а мечтал о той единственной, которая бы любила меня не за деньги, а просто так. Вот и домечтался, что у разбитого корыта остался.

– Ты что-то путаешь, дорогой. Это только в сказках бывает, которые ложь, да в них намек. У разбитого корыта остаются не мужики, у которых всегда найдется запасной вариант и они в конце концов выплывают, а женщины, которым уже далеко за тридцатник перевалило.

– Выплывают, говоришь? Может, ты и прав. А если не выплывают, то тонут в кипящем котле любви к молоденькой красавице, что со мной скоро, вероятно, и произойдет.

– Петр, мне не нравится твое настроение!

– Мне тоже. Столько лет прожил, а так этих баб и не понял, особенно молодых.

– Что тут понимать-то? Каждая из них мечтает выйти за богатого, чтобы ни в чем не нуждаться. И они правы по-своему, так как им не все равно, от кого детей рожать, на что их потом содержать.

– Почему ты не женишься?

– Я слишком молодой для них. Потому что протяну еще очень долго. А на серьезные отношения рассчитывать не приходится, так как жадность до денег застит им глаза, и они мечтают не замуж выйти, а овдоветь поскорее. К тому же так много красоток, с которыми хочется лечь в постель, и как мало тех, с кем хочется проснуться.

– А знаешь, что я тебе скажу? То, что молодость проходит, – еще полбеды. Беда в том, что и старость окаянная тоже проходит. Теперь я понимаю, почему мужское начало называют концом. За что боролся – на то и напоролся! Не повторяй моих ошибок – женись по любви. Или тебе важнее своих ошибок наделать?

– Сейчас речь не обо мне, а о тебе и твоей дочери. Хотя, пока не будет проведена повторная экспертиза, я склонен думать, что здесь какая-то афера.

– Так ты мне поможешь?

– Я тебе уже помогаю. Эту Валерию в любом случае нужно разыскать, даже если она и не твоя дочь. Но сейчас меня больше волнуешь ты и твоя жизнь. Тебе нужно немедленно расстаться с Еленой, отослать ее от себя как можно дальше, если сомневаешься в ней хотя бы самую малость.

– Я не представляю, как буду жить без нее, – печально проговорил Петр.

– Поверь, ты будешь жить долго и счастливо. Пока не найдешь на свою шею очередную змейку. А потом снова начнешь опасаться за свою жизнь.

– Да-да, конечно. Ты прав, как никогда! Вот только где гарантия, что в усадьбе у нее нет сообщников? Меня свалить не так-то просто, и она это прекрасно знает. Ее, кстати, будут подозревать последней, так как она после моей смерти не получит ничего. Поэтому от меня для нее больше проку от живого, чем от мертвого… Так, может, я все напутал и Елена не имеет никакого отношения к исчезновению Валерии? Может, я зря ее подозреваю и интуиция на этот раз меня подвела?

– Уже одно то, что ты ее подозреваешь, является причиной, чтобы удалить Елену из твоей жизни.

– Тогда мне придется всех в доме поменять, – горько усмехнулся Петр.

– Вот и поменяй! Найми других.

– А где гарантия, что и они не окажутся заодно с Еленой?.. Нет, пока не найдется Валерия, я оставлю все как есть. На этот раз жена мне попалась не только молодая и красивая, но умная и коварная. Она любого околдует. Ты просто не знаешь ее чар, потому и недооцениваешь.

«К сожалению, знаю, – подумал Василий. – Даже очень хорошо, чтобы поверить в ту чушь, которую ты, старик, сейчас мелешь. Но тебе лучше об этом не знать».

– Тогда ко мне переезжай. Мне-то ты доверяешь?

– Извини, Вася, но сейчас я даже себе боюсь доверять. Неужели я и в самом деле так влюбился в нее, что боюсь потерять?! А это хуже всего, так как мысли путаются, и я уже не знаю, как поступить, чтобы было правильно. Да, Елена та еще стерва. Может, потому мне и милее всех, кто у меня был до нее. В ней есть что-то такое, что заставляет выполнять все ее прихоти и желания. Но я счастлив, когда могу ей угодить! Неужели это и есть любовь? Тогда я погиб окончательно. А если мне суждено умереть, то меня уже никто не спасет. Даже ты, друг.

– Хватит себя жалеть! Да и причин особых для жалости я не вижу. И перестань врать! Не ее ты любишь, а себя! Иначе бы так за свою жизнь не волновался.

– Слушай, а ведь ты прав! Я действительно люблю себя! И мне моя жизнь дороже всего на свете!.. А еще я переживаю за жизнь моей дочери.

– Наконец-то слова не мальчика, но мужа! А то я уже начал думать, что ты в детство впадаешь.

– Не дождутся! Знаешь, о чем я сейчас подумал? Вот бы вы полюбили друг друга – ты и моя дочь! Какая славная была бы пара. Вы родите мне внука, и у меня появится достойный продолжатель рода!

– Петр, ты неисправимый романтик, – улыбнулся Василий. – И все-таки, может быть, тебе пока переехать ко мне?

– Я не хочу бежать из собственной усадьбы. Я останусь здесь!

– Пока я разыскиваю твою дочь, тебе нужно избавиться от Елены. На всякий случай. Может, предложишь ей съездить во Францию или Италию за модными тряпками? А лучше туда и туда. Думаю, что она клюнет. Пока ты в клинике здоровье поправляешь… Да-да, не смотри так на меня. Тебе придется поскучать на больничной койке под присмотром надежных врачей.

– Но зачем? Ведь Елены рядом уже не будет.

– А если она совсем не замешана в исчезновении твоей дочери? И есть еще кто-то, кому выгодна твоя смерть? И потом, если ты прав насчет Елены, то у нее наверняка есть сообщник, на которого потом можно будет свалить всю ответственность, если что-то в ее планах пойдет не так, как задумано.

– Вот и я о том же. Ото всех не скроешься. А потому ни в какую клинику я ложиться не собираюсь. Дома, как говорится, и стены помогают. Но ты ведь не допустишь, чтобы с моей дочерью что-то случилось? И со мной тоже.

Они обговорили всевозможные способы поиска Валерии, и Василий отправился выполнять деликатное поручение друга. Обращаться к кому бы то ни было за помощью он не мог, чтобы не навлечь на пропавшую дочь богатого известного бизнесмена дополнительных несчастий. Чем меньше знают об этой истории, тем лучше. И вообще, проще разыскать пропавшую воспитанницу детдома, чем будущую наследницу огромного состояния.