Текст книги "Христианский Восток и Россия. Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века"

Надежда Петровна Чеснокова
Христианский Восток и Россия: Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века (По документам Российского государственного архива древних актов)

Светлой памяти родителей Петра Федоровича, Анны Кирилловны и сестры Веры посвящаю

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Совместный конкурс РГНФ – Императорское Православное Палестинское общество (проект № 10-01-16201д/П)

Рецензенты

доктор исторических наук М.В. Бибиков

доктор исторических наук Л.А. Герд

Исследования архивных документов по истории связей Христианского Востока и России были начаты мной несколько лет назад благодаря Б. Л. Фонкичу. На всем протяжении работы я чувствовала постоянное внимание и всемерную поддержку М. В. Бибикова и В. Г. Ченцовой. Участие в греческо-российской научной программе 2003 г. «„Челом били о царской милостыне“: Афон и Россия в XVI–XVII вв.», руководителем которой с греческой стороны был ведущий научный сотрудник Национального исследовательского центра Греции Критон Хрисохоидис, позволило мне заниматься в библиотеках Афин. Всем им моя искренняя признательность и благодарность.

Сердечно благодарю за дружеское участие, консультации и ценные замечания моих коллег и друзей М. Гардзанити (Италия), Н. И. Комашко, Д. А. Морозова, А. В. Назаренко, Т. А. Опарину, Е. К. Пиотровскую, Е. М. Саенкову, Л. А. Тимошину, А. А. Турилова, А. Д. Шахову.

Книга не могла бы выйти в свет без помощи сотрудников Российского государственного архива древних актов А. И. Гамаюнова, В. Б. Долыниной, И. Р. Ивановой, В. А. Кадика, Е. Е. Рычаловского, С. В. Сироткина.

Введение

Середина XVII в., когда в России происходили значительные события во внешней и внутренней политике, прежде всего связанные с церковной реформой патриарха Никона, стала для страны периодом наиболее активных связей с православными центрами Востока. Осуществилось сближение русских властей и видных деятелей Восточнохристианской церкви, которое в конце 40-х – начале 60-х гг. XVII в. перешло в их активное политико-культурное взаимодействие. С одной стороны, укрепились позиции Русского государства на Христианском Востоке (в регионах Юго-Восточной Европы, Ближнего Востока и Северной Африки, находившихся под властью турок-османов), с другой – со всей очевидностью проявилось влияние греческой культуры на многие аспекты внутри-и внешнеполитической жизни Московского царства.

В последние годы в исторической науке наблюдается возрождение интереса к изучению духовного греческого наследия в русской политической и культурной жизни середины XVII в. В поле зрения исследователей все чаще попадают сюжеты, связанные с положением православия на Востоке, ролью выдающихся деятелей церкви, таких как иерусалимский патриарх Паисий, антиохийский предстоятель Макарий, вселенский патриарх Афанасий Пателар и др., в решении важнейших политических проблем середины XVII столетия – принятия в русское подданство Войска Запорожского, предполагавшегося присоединения к России Молдавии и, наконец, активизации роли России в возрождении греческой государственности. Особой темой в истории отношений Христианского Востока и России является роль древних христианских реликвий, принесенных ко двору царей, в русской культуре и политической теории изучаемого периода.

В историографии XIX – начала XX в. греческо-русские политические и культурные отношения, приезды в Москву представителей греческого духовенства, перемещение христианских святынь на русскую почву рассматривались как явление, обусловленное, прежде всего, заинтересованностью представителей Восточной церкви, которые искали материальные источники существования. При этом не учитывалось, что контакты России и восточнохристианского мира имели важное значение для обеих взаимодействующих сторон.

В предлагаемой вниманию читателя книге предполагается дополнить и отчасти по-новому оценить существующие в науке представления о роли деятелей Восточной церкви в истории Русского государства и о месте России в политических и культурных процессах, происходивших на Балканском полуострове, Ближнем Востоке и в Средиземноморье в середине XVII в.

40—60-е гг. XVII в. избраны для изучения как наиболее яркий и плодотворный период в истории отношений России с православным Востоком. Это время выделяется из общей периодизации греческо-русских связей, предложенной учеными[1]1
  Например, Б. Л. Фонкич строит периодизацию русско-греческих связей, главным образом, на изучении контактов в области культуры и просвещения. Автор рассматривает всю вторую половину XVII в. как единый исторический этап отношений России с восточнохристианским миром (Фонкич Б. Л. Россия и Христианский Восток в XVI – первой четверти XVIII в. Некоторые результаты изучения. Источники. Перспективы исследования // Фонкич Б. Л. Греческие рукописи и документы в России в XIV – начале XVIII в. М., 2003. С. 450).


[Закрыть]. Исследования XIX–XX вв. и последних лет наглядно показали, что середина XVII в. была насыщена знаменательными политическими и культурными процессами не только на Христианском Востоке, но и в России. В это время Русское государство стремится найти собственное место среди ведущих христианских стран, укрепить позиции среди православных народов, находящихся под властью Османской империи.

В середине XVII в. ко двору царя Алексея Михайловича попадает наибольшее число древних и вновь прославленных христианских святынь. Одним из результатов перемещения реликвий в Московское царство становится создание политической доктрины Российского государства. Могущественная православная держава, обладающая святыми реликвиями, становится заметной политической силой в системе международных отношений в Восточной и Юго-Восточной Европе.

В целом при изучении явлений, характерных для всего XVII столетия (приездов греков в Москву, их приемов во дворце, выдачи царской материальной помощи и жалованных грамот и т. п.), вполне допустимо привлечение архивного материала более раннего и более позднего периодов. Исследование основано на архивных документах Российского государственного архива древних актов (РГАДА), большая часть которых вводится в научный оборот впервые. Некоторые из источников были опубликованы еще в XIX в., а также в последнее время. Наряду с архивными материалами используются опубликованные свидетельства современников.

Неопубликованные архивные документы

Основным источником для решения задач, поставленных в монографии, являются архивные документы, отложившиеся в процессе деятельности Посольского приказа, из собрания РГАДА (Ф. 52. «Сношения России с Грецией». Оп. 1–4) (Москва). В них с максимальной полнотой отражены политические и культурные контакты Христианского Востока и России, в частности, приезды в Москву духовных и светских лиц, их приемы царем Алексеем Михайловичем, сведения о жалованных грамотах монастырям и купцам, о материальной помощи Русского государства православным центрам Османской империи, факты привоза реликвий к царю и членам царской семьи. Здесь же обнаруживаются и сведения, имеющие отношение к московскому патриарху Никону. Посольский приказ, учрежденный в середине XVI в., ведал контактами России с иностранными государствами, делами иностранцев, прибывавших в страну на время или живших в ней подолгу, кроме того, приказ осуществлял другие функции, например, сбор государственных налогов, выдачу жалования служилым людям и т. д.[2]2
  Белокуров С. А. О Посольском приказе. М., 1906; Центральный государственный архив древних актов. Путеводитель. М., 1946. Ч. 1. С. 65–67; Рогожин Н. М. Посольский приказ: Колыбель российской дипломатии. М., 2003.


[Закрыть]

Фонд 52 («Сношения России с Грецией») первоначально делился на две части, которые были описаны и хранились по отдельности: подлинные греческие грамоты, а также столбцы и книги, созданные в процессе делопроизводства Посольского приказа[3]3
  Опись архива Посольского приказа 1673 г. М., 1990. Ч. 1; Б антыш-Каменский Н. Н. Реестр греческим делам Московского архива Коллегии иностранных дел. РГАДА. Ф. 52. On. 1 / Отв. ред., введение Б. Л. Фонкич. М., 2001. С. 8—12.


[Закрыть]. В последней трети XVIII в. столбцы были расклеены и переплетены в отдельные досье. В настоящее время фонд 52 имеет 4 описи.

Дела описи 1 содержат отписки в Москву воевод пограничных городов Путивля или Севска о прибытии иностранцев с указанием цели приезда, затем – их же послания в Посольский приказ о пропуске приехавших в столицу. Если же иностранцев, просителей милостыни, не пропускали в Москву, то им давали государево жалование из местных доходов. По этому поводу существовало специальное правительственное распоряжение, которое на протяжении XVII в. подтверждалось несколько раз. Далее следуют сведения о пребывании иноземцев в Москве, главным образом, о поденном казенном содержании и об их аудиенции в Кремле, если приехавшие удостаивались этой чести. Полное досье содержит также челобитные, с которыми греки обращались к царю. Их просьбы касались дополнительного жалования сверх того, что обычно давалось по приезде: средств на монастырское строение, икон, святительского облачения, богослужебных книг и т. д. Как правило, иностранцы стремились посетить русские обители, особенно Троице-Сергиев и Саввино-Сторожевский монастыри, где они также получали щедрые дары. В делах описи 1 фонда 52 содержится большое число челобитий по этому поводу.

Большой пласт документов представляет собой черновые варианты (отпуски), а также списки с подлинных жалованных грамот, которые в разное время даровались русскими государями греческим, южнославянским и православным арабским обителям с правом приезда в Москву за милостыней. Часть жалованных грамот имеет отношение к греческим купцам, которые являлись доверенными лицами восточных архипастырей, гонцами и поставщиками царского двора одновременно. Наконец, в фонде отложились документы, дававшие право на выезд иностранцев из России.

В русских делах довольно часто встречаются собственноручные подписи греков, славян, арабов (чаще – скрепы на документах, реже – подписи под челобитными), а также расписки в получении жалования (греческими буквами русский текст или собственно автографы греков, славян, арабов). Личные подписи представляют значительный интерес, так как по традиции имена иноземцев в России переделывались на русский лад. Они могут существенно скорректировать изучение просопографии православного клира и греческих торговых людей, действовавших в России. Кроме того, среди русских документов попадаются небольшие тексты, написанные на греческом или славянском языках, принадлежащие, в том числе, и выдающимся деятелям Восточной церкви, например, антиохийскому патриарху Макарию, газскому митрополиту Паисию, патриарху сербскому и болгарскому Гавриилу и др.

Наряду со столбцами, в Посольском приказе создавались книги, куда заносились наиболее важные сведения о приездах в Москву православных иноземцев. В настоящее время книги Посольского приказа представлены как синхронным сводным материалом (книги № 1–3, 5—12), так и более поздними выдержками. Так, например, книга № 4 была создана в 1734 г. на основе выписок из других документов Московского архива Коллегии иностранных дел (МАКИД) по указу Правительствующего сената.

Как свидетельствовал Павел Алеппский, сын и сподвижник антиохийского патриарха Макария, существовали еще и книги, куда записывались все реликвии, принесенные ко двору православным восточным духовенством. В настоящее время трудно идентифицировать названные книги с конкретными сохранившимися материалами приказного делопроизводства. Основным источником по истории привезенных реликвий остаются столбцы Посольского приказа.

Подлинные греческие и славянские грамоты (Ф. 52. Оп. 2) хранились отдельно от столбцов[4]4
  Опись архива Посольского приказа 1673 г. Центральный государственный архив древних актов. Путеводитель. М., 1946. Ч. 1. С. 65–67.


[Закрыть]. В Посольском приказе представлены не все грамоты, попавшие в Россию с приезжавшими за материальной помощью, с купцами или посланцами восточных патриархов. Судя по переводам греческих документов, отложившихся в столбцах Посольского приказа, сохранилась только часть из них. Подлинные документы, оставленные на хранение еще деятелями Посольского приказа, в основном представлены грамотами восточных патриархов, письмами политических агентов и посланиями из греческих монастырей.

Особый интерес вызывают так называемые свидетельствованные грамоты, которые содержат информацию о реликвиях, привозимых в Россию, их происхождении, истории и чудотворной силе. Формуляр этих грамот отличается от других греческих и славянских документов, происходящих с Христианского Востока[5]5
  О формуляре греческих грамот см.: Фонкич Б. Л. Формуляр грамот Константинопольского патриархата XVI–XVII вв. (по материалам московских архивов) // Вторые чтения памяти профессора Николая Федоровича Каптерева. Москва, 28–29 октября 2004 г. Материалы. М., 2004. С. 23–27.


[Закрыть]. Он близок к окружным посланиям от имени константинопольского патриарха, в которых глава Великой церкви обращался к светским государям, церковным иерархам и всем христианам с просьбой об оказании материальной помощи той или иной церковной кафедре или конкретному лицу[6]6
  Например, с таким посланием впервые пришел в Россию антиохийский патриарх Макарий (см. главу 2).


[Закрыть]. Для середины XVII столетия грамот, свидетельствующих о святых мощах, сохранилось немного[7]7
  Одна из свидетельствованных грамот: Ф. 52. Оп. 2. № 283. Грамота 1647 г. патриархов константинопольского Иоанникия и иерусалимского Паисия, подтверждающая истинность мощей св. мученицы Саломии, Анастасии Узорешительницы, а также другой св. Анастасии и апостола Карпа. Б. А. Фонкич полагает, что текст грамоты написан выдающимся деятелем Великой церкви Иоанном Кариофиллисом (Фонкич Б. Л. Иоанн Кариофиллис и его роль в истории русско-греческих связей в XVII в. // Россия и Христианский Восток. М., 2004. Вып. II–III. С. 394).


[Закрыть]. В других случаях реликвии посылались вместе с сообщениями греков, политических агентов русского правительства, письмами от патриархов и других деятелей Восточной церкви.

Опись 3 фонда 32 – «Реестр жалованным грамотам греческим духовным и светским людям», составленный Н. Н. Бантыш-Каменским, представляет описание не подлинных документов, а их копий, которые были сделаны архивистами со столбцов в конце XVIII – начале XIX в. при разборе документов Коллегии иностранных дел[8]8
  См. Приложение 2.


[Закрыть]. Сравнение почерков писцов описей 1 и 3 фонда 32 показывает, что опись 3 создавалась теми же сотрудниками Архива, которые работали и над «Реестром греческих дел» (Ф. 52. Оп. 1)[9]9
  О писцах описи 1 см.: Фонкич Б. Л. Введение // Бантыш-Каменский Н. Н. Реестр греческим делам… С. 13–25.


[Закрыть].

В описи 4 фонда 52 отложились грамоты на церковнославянском языке, чаще всего болгарского или сербского изводов, которые первоначально хранились вместе с греческими актами. Позднее, при обработке архива и наряду с созданием других описей фонда 52 их выделили в отдельную опись. Содержание источников описи 4 во многом схоже с составом описи 2, с той лишь разницей, что славянских документов было намного меньше. Они создавались в греческих и славянских монастырях Османской империи в тех случаях, когда была возможность обратиться к царю на языке, понятном всем славянским народам. Очевидно, православное духовенство Османской империи очень ценило подобную возможность, но имело ее не всегда. Данное предположение подтверждается грамотой Синайского монастыря 1686 г. к царям Ивану и Петру Алексеевичам. Она включена в опись греческих документов фонда 52 (Оп. 2. № 664). На самом деле документ представляет собой славянский перевод с греческого текста, выполненный где-то в украинских землях, на пути к Москве. Во время появления синайских старцев при дворе греческий подлинник еще находился у них в руках, о чем свидетельствует запись в приказной книге[10]10
  РГАДА. Ф. 52. On. 1. Кн. 8.1682–1689 гг. Л. 149.


[Закрыть]. В Посольском приказе предпочли сохранить перевод, так как славянским вариантом текста было легче воспользоваться, чем греческим оригиналом.

Славянские грамоты фонда 52 не изучены в достаточной степени, несмотря на то, что содержащаяся в них информация часто отсутствует в русских столбцах и очень важна. Примером может стать наше исследование славянских посланий из монастыря св. Анастасии Фармаколитрии близ Фессалоники к царю Алексею Михайловичу и патриарху Иоасафу.

Грамота из монастыря Анастасии Фармаколитрии близ Фессалоники в рукописном собрании ГИМ: проблема атрибуции и датировки[11]11
  Текст опубликован в журнале «Славяноведение» (2009. № 2. С. 68–73).


[Закрыть]

В Синодальном собрании Отдела рукописей Государственного исторического музея хранится славянская грамота из монастыря Анастасии Фармаколитрии (в русской традиции – Узорешительницы) близ Фессалоники[12]12
  ГИМ. Синод, грам. № 1030.


[Закрыть]. Документ не датирован. На его обороте сделана запись XVIII в.: «К светейшему Иосифу патриарху московскому от Солуня из монастыря святыя Анастасии Узорешителницы от игумена Дамаскина о милостыне. Года и месяца нет». С этим же названием грамота внесена в рабочий каталог Отдела рукописей.

Грамота написана на бумаге размером 430 х 310 мм, в 24 строки, чернила темно-коричневые. На верхнем поле расположен оттиск печати монастыря с изображением Анастасии Фармаколитрии диаметром 43 мм. На нижнем поле – следы красной восковой, очевидно, также монастырской печати. Аналогичная печать сохранилась на другой грамоте обители св. Анастасии, хранящейся в собрании ГИМ[13]13
  ГИМ. Синод, грам. № 2300.


[Закрыть]. Водяной знак бумаги – якорь, возможно, в круге, просматривается не полностью, так как лист был поврежден при вскрытии печати. Контрамарка: трилистник, по сторонам от него – большие буквы S[14]14
  Ср. Heawood Ed. Watermarks. Mainly of the 17th and 18th centuries. Hilversum (Holland), 1950 (офсетный репринт 1969 с издания 1950). № 868.


[Закрыть].

Текст документа написан полууставом на славянском языке болгарского извода с русизмами[15]15
  Сердечно благодарю за консультацию по текстам использованных в работе славянских документов А. А. Турилова.


[Закрыть]. Грамота адресована московскому патриарху от имени игумена монастыря иеромонаха Дамаскина и братии. Обращение к патриарху «кирие кирие Иосифе» исправлено тем же писцом на «Иосафе». Игумен Дамаскин писал московскому предстоятелю: «Мы, пустино жителие ермонахи и монахи честнейшей патриаршеской обители Христовей мученици Анастасией Фармакоулитре, сиреч Чарицелителная, яже есть близ великаго града Солонскаго, роуце твои блажении целуем»[16]16
  ГИМ. Синод, грам. № 1030. Стк. 4–7.


[Закрыть]. Он сообщал о бедственном положении монастыря, имевшего 3 000 талеров долга, и просил от имени всей братии о материальной помощи, за которой и посылал в Москву архимандрита Гавриила и келаря Феону. Игумен и старцы также извещали московского патриарха о том, что посланцы монастыря идут с «хрисовулом благочестивому христианскому царю»[17]17
  ГИМ. Синод, грам. 1030. Стк. 17. Имя государя не названо.


[Закрыть] и несут в дар патриарху Иоасафу мощи святого мученика Елевтерия [18]18
  Там же. Стк. 24.


[Закрыть].

Монастырь св. Анастасии Фармаколитрии расположен в 35 км от Фессалоники. Его возникновение относится к 888 г. и связано с именем жены византийского императора Льва VI Мудрого Феофано[19]19
  Κόκκινη Σττ. Τα μοναστήρια της ελλάδος. (Αθήνα), 1999. Σ. 64.


[Закрыть]. По дошедшим до нас сведениям, монастырь обладал прекрасным собранием рукописей, книг, икон и мощей святых, почти полностью утраченных в начале национально-освободительного движения на Халкидике в 1821 г. Греческому ученому XIX в. П. Папагеоргиу удалось восстановить историю монастыря[20]20
  Παπαγεωργίου Π. Μονή Αναστασίας τή'ς Φαρμακολυτρίας //Byzantinische Zeitschrift. 1898. Bd. 7. S. 57–82.


[Закрыть]. Большая часть полученных им данных касается XVI в. Что происходило в монастыре Анастасии Фармаколитрии в XVII столетии, практически неизвестно. В этом контексте изучение документов московских собраний, относящихся к обители св. Анастасии, приобретает особое значение.

Грамота из собрания рукописей ГИМ дополняет комплекс документов, которые связаны с приездами в Россию представителей македонского монастыря Анастасии Узорешительницы в XVII в., и хранятся в РГАДА. В материалах Посольского приказа (фонд 52 «Сношения России с Грецией») отложились несколько досье, касающихся пребывания в Москве старцев монастыря Анастасии Фармаколитрии. На протяжении XVII в. они появлялись в России несколько раз. Наиболее известен в историографии приезд отцов монастыря в июне 1644 г., когда ко двору Михаила Федоровича были привезены десница апостола Андрея Первозванного[21]21
  РГАДА. Ф. 52. On. 1. 1644 r. № 12; Каптерев H. Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. Сергиев Посад, 1914. С. 94; Виноградов А. Ю. Рука апостола Андрея // Христианские реликвии в Московском Кремле. М., 2000. С. 161–163.


[Закрыть] и другие святые реликвии. Мощи апостола Андрея доставили в Москву вместе с грамотой вселенского патриарха Парфения I (1639 – начало 1644), который писал, обращаясь к государю: «Да они же (архимандрит Галактион и его спутники. – Н. Ч.) ради благословения и освещения благодати принесут державы царствия вашего святые мощи святые преподобные мученицы Анастасеи Узорешителницы и святаго миро святаго славнаго и великомученика Дмитрея да мощи же святаго славнаго и всехвального апостола Андрея Первозванного, правая рука»[22]22
  РГАДА. Ф. 52. On. 1.1644 г. № 12. Л. 7.


[Закрыть]. Грамота константинопольского патриарха сохранилась только в переводе Посольского приказа.

Рис. 1. Грамота из солунского монастыря Анастасии Узорешительницы московскому патриарху Иоасафу. ГИМ. Синод, грам. № 1030.

Подлинник, который, судя по записи в конце текста, находился у переводчика приказа Дементия Чернецова[23]23
  РГАДА. Ф. 52. On. 1.1644 г. № 12. Л. 8.


[Закрыть], до нас не дошел. Среди греческих грамот отложилось только послание монастырской братии[24]24
  Там же. Оп. 2. № 225.


[Закрыть]. В своем обращении к русскому государю монахи обители св. Анастасии просили его стать своим ктитором. «Буди новой соорудитель нашему монастырю», – так образно перевели греческий текст в Москве[25]25
  Там же. Оп. 1.1644 г. № 12. Л. 13.


[Закрыть]. Отметим еще несколько греческих актов, сохранившихся только в русских переводах из того же архивного дела: монастырское послание к московскому патриарху Иоасафу (1642–1652), грамота константинопольского патриарха Парфения I о милостыне солунскому греку Степану Николаеву[26]26
  Там же. Л. 23.


[Закрыть]. Как выяснилось в процессе изучения указанного досье, Степан являлся не греком, а сербом[27]27
  Там же. Л. 86.


[Закрыть]. К годам игуменства иеромонаха Дамаскина относятся подлинная славянская грамота к царю Алексею Михайловичу[28]28
  РГАДА. Ф. 52. Оп. 4. № 58.


[Закрыть] и еще один документ[29]29
  Там же. Оп. 1.1671 г. № 52.


[Закрыть].

Грамота игумена и монастырской братии к Алексею Михайловичу[30]30
  Там же. Оп. 4. № 58.


[Закрыть], по-видимому, тот самый хрисовул, который упоминается в послании к патриарху, сохранилась среди славянских грамот к царю. Она написана на церковнославянском языке болгарского извода, почерком, отличным от почерка грамоты ГИМ. Однако оба акта почти буквально совпадают по содержанию. Как и послание к патриарху, документ содержит сведения о бедственном материальном положении обители, долге в 5 000 талеров, о посылке государю с архимандритом Гавриилом и келарем Феоной образа св. Анастасии Фармаколитрии и части ее мощей (фрагмент ребра великомученицы). Грамота к царю так же, как и грамота к московскому патриарху, не имеет даты. На ее нижнем поле рукой подьячего Посольского приказа сделана запись: «179-го (1671) года февраля в день (число не проставлено. – Н. Ч.) подал архимарит Гаврил Настасийского монастыря, как был у великого государя на приезде»[31]31
  Там же.


[Закрыть]. Таким образом, можно сделать вывод, что изучаемая грамота из собрания ГИМ была адресована святейшему Иоасафу, занимавшему патриаршую кафедру с 1667 по 1672 г.

Рис. 2. Грамота из солунского монастыря Анастасии Узорешительницы царю Алексею Михайловичу. РГАДА. Ф. 52. On. 4. № 58.

Итак, архимандрит Гавриил и келарь Феона были представлены царю Алексею Михайловичу на приеме в Кремле в феврале 1671 г. Из досье о приезде посланцев монастыря св. Анастасии известно следующее. Старцы появились в пограничном городе Севске в январе 1671 г. Приехавшие сообщили, что выехали из своей обители («из Мокидонские земли») в сентябре 179-ГО (1670) года. Архимандрит Гавриил и келарь Феона предъявили жалованную грамоту Алексея Михайловича, выданную, очевидно, в 1667 г. Этот акт давал право монастырской братии приходить в Россию за милостыней в каждый четвертый год[32]32
  РГАДА. Ф. 52. Оп. 3. № 63.


[Закрыть].

П. Папагеоргиу выяснил, что среди книг и документов монастыря св. Анастасии есть царские жалованные грамоты 1653 и 1667 гг. С последней из них и приезжал в Москву архимандрит Гавриил. Она была утрачена в 1821 г., и ее содержание известно благодаря греческому переводу, выполненному самим архимандритом Гавриилом[33]33
  Παπαγεωργίου Π. Μονή Αναστασίας της Φαρμακολυτρίας… Σ. 80.


[Закрыть]. Отметим две ошибки автора, касающиеся грамоты 1653 г. Во-первых, он неверно атрибутирует этот акт как принадлежащий царю Михаилу Федоровичу. Во-вторых, грамота датируется декабрем 7161 г., как пишет и сам П. Папагеоргиу, что соответствует 1652 г.[34]34
  См.: РГАДА. Ф. 52. Оп. 3. № 43.


[Закрыть]

Далее в деле, содержащем, кроме того, сведения о греческих купцах, приехавших с товарами и выкупленными пленными, какая-либо информация о монахах монастыря Анастасии Узорешительницы отсутствует. В нем нет списка с жалованной грамоты, информации о приеме греческих старцев при дворе, поднесенных царю священных реликвиях, продолжительности их пребывания в русской столице и отпуске домой. Можно предположить, что при расклеивании столбцов и формировании досье архивистами XVIII в. упоминания об интересующем нас визите македонских монахов в Москву попали в другое дело, но, скорее всего, эта информация утрачена навсегда. Сравнение делопроизводства Посольского приказа 50-х гг. XVII в. с характером документов последней трети столетия показывает, что оно претерпело существенные изменения. В делах Посольского приказа сохранялся минимум сведений о духовных лицах, приезжавших с православного Востока. В «греческой» книге № 7 есть лишь краткая запись: «В прошлом же во 179-м году февраля в 24-й день по помете на выписке дьяка Якова Поздышева дано великого государя жалованья Селуня города в монастырь святые мученицы Анастасеи архимариту Гаврилу на милостыню собольми на 50 рублев. А приезжали они (Гавриил и Феона. – Н. Ч.) бити челом великому государю о милостыне по жалованной грамоте»[35]35
  РГАДА. Ф. 52. On. 1. Кн. № 7. Л. 97–97 об.


[Закрыть]. Тем не менее, сопоставляя все имеющиеся в нашем распоряжении данные, можно сделать вывод о том, что грамоты к царю Алексею Михайловичу и патриарху Иоасафу были составлены в монастыре св. Анастасии не позднее сентября 1670 г. Учитывая то обстоятельство, что в документах были названы лица, которые должны были доставить их в Москву, но не оставлено место для имени неизвестного еще посланца, которое вписывалось позже, можно заключить, что грамоты составлялись непосредственно перед отъездом из обители архимандрита Гавриила и келаря Феоны, возможно, двумя писцами одновременно.

Вернемся к дипломатике славянской грамоты из РГАДА. Бумага документа практически идентична бумаге акта из ГИМ. Ее размер 414 х 310 мм, текст содержит 25 строк, чернила темно-коричневые. Водяной знак, по всей вероятности, якорь, просматривается, как и в грамоте ГИМ, плохо из-за повреждения оборотной стороны документа. Дорсальная запись была частично выскоблена. Контрамарка – та же, что и на грамоте из Синодального собрания. В обоих случаях расположение филиграни и контрамарки на листе совпадает, так же, как и расстояние от середины филиграни до середины контрамарки. Обе грамоты из монастыря св. Анастасии имеют разметку листа – разлиновку и следы проколов. Таким образом, в одно и то же время в монастыре Анастасии Узорешительницы трудились, как минимум, два писца, которые, судя по почеркам и навыкам работы с бумагой, могли иметь отношение к созданию рукописей.

Подводя итог, следует сказать следующее. Славянская грамота из монастыря Анастасии Фармаколитрии в собрании ГИМ адресована московскому патриарху Иоасафу II. Эта грамота так же, как и акт из коллекции РГАДА, датируется 1670 г. Документы были написаны профессиональными писцами, выходцами из славянских земель. Информация, содержащаяся в грамотах, в частности из собрания РГАДА, уникальна, так как столбцы Посольского приказа не сообщают о дате царской аудиенции в Кремле, святых реликвиях, преподнесенных посланцами монастыря царю, и других сведений об обители св. Анастасии.

Итак, материалы Посольского приказа (фонда 52 «Сношения России с Грецией») имеют первостепенное значение для изучения истории отношений православного Востока и России. Информация, содержащаяся в материалах фонда, шире его названия. Она отражает контакты русского правительства не только с греческими землями, но и с Придунайскими княжествами, Болгарией, Сербией, Святой Землей, арабским православным миром. В основном это дела, посвященные поездкам греческого духовенства за милостыней и на постоянное жительство, а также вестовые письма и информация о греческих купцах.

Кроме материалов Посольского приказа, в работе использованы и другие документы РГАДА, в частности Оружейной палаты[36]36
  Викторов А. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов. 1584–1725. М., 1877.


[Закрыть], а также Приказа Тайных дел и Казенного приказа. В них отражены данные о царской милостыне представителям греческого, славянского и арабского духовенства, факты изготовления для них святительского облачения, церковной утвари и других предметов. Эти данные подтверждают или дополняют сведения, которые содержатся в делах Посольского приказа.

Из собрания греческих документов Государственного исторического музея использовано несколько актов, имеющих отношение к изучаемому времени. Они непосредственно связаны с документами РГАДА. Например, грамоты антиохийского патриарха Макария, хранящиеся в настоящее время в Отделе рукописей ГИМ[37]37
  См., например: ГИМ. Синод, св. 1047-3/57, а также Владимир, архимандрит. Систематическое описание рукописей московской Синодальной (патриаршей) библиотеки. М., 1894. Ч. 1; Ченцова В. Г. К изучению эпистолярного наследия антиохийского патриарха Макария: патриарший писец иеромонах Даниил // Каптеревские чтения: Сб. ст. М., 2008. Вып. 6. С. 59–74.


[Закрыть], упоминаются в деле Посольского приказа о пребывании Макария в России в середине XVII в.