Текст книги "На другом берегу (сборник)"

Я вырос с ощущением безопасности. Про шантаж, похищения и выкупы, про взрывы и войны снимались исторические картины. Жилые зоны городов населяли генетически спокойные и неагрессивные индивидуумы. При возникновении любой проблемы тебя ждали с рекомендациями специалисты и справочные сайты. Люди, к которым ты обращался, не задавали лишних вопросов, потому что необходимая информация о тебе хранилась в базе данных с момента рождения. Опасно потерять работу, нарушить закон. Безопасно – передвигаться по городу. И уж, конечно, затеряться в Жилой зоне невозможно, чего не скажешь о Зоне Освоения, где стоимость человеческой жизни уменьшалась пропорционально расстоянию от жилья.

– Пропали в тайге. Оба. С утра ушли на рыбалку и не вернулись.

Я прислушался к шепоту секретарши в нашем центральном офисе, который все называли по старинке конторой. Её собеседница, пожилая заведующая фермой с грубоватым лицом, слегка наклонилась к симпатичной мордочке секретарши.

– Искали?

– Рано. Сутки прошли. Но эти парни всегда к выходу на работу возвращались.

– Мало ли… Ребята здешние, из вольных, за прогул их наказание не ждёт. В зарплате разве потеряют. Могли загулять, заблудиться.

Секретарша округлила глаза.

– Ой, да что вы говорите! По весне тоже двое ушли и не вернулись. Зимой – ещё трое. Тех долго искали, помните? Наш Блаженный сразу сказал – не найдёте. И прав оказался. Мужики на сутки пути вокруг по тайге прошли. Кричали. Шумели. Ничего. И следов никаких.

– Беда с этим выходным. Кто пропадёт, кто подерётся. У меня на работу опухшие выходят. Где только спиртное берут?

Секретарша покосилась на меня. Не только спирт, но и сырьё для брожения в продажу не поступали. Разведённую продукцию я выдавал по талонам, которые распределялись конторой. Скорее там нужно было искать концы. Я прямо посмотрел ей в глаза, и она слегка смутилась.

– Самогон сектант продаёт. Своему гарему пить запрещает, но нашим работягам в обмен на продукты выдаёт. В рабочие дни туда ходить далеко, а в выходной – почему не прогуляться?

В городах Жилой зоны два выходных и два отпуска, один из которых – каникулярный, обязывающий проводить родителей учебные экскурсии с детьми. На Выселках один выходной – воскресенье. Это место для людей, которые отвергли блага цивилизации, должны были заработать себе продуктовый паёк и не имели право на дополнительный отдых. Но здесь сходились и рожали детей в любом возрасте. Теоретически ребёнок не считался наказанным и мог выбрать на жительство город, если сдаст выпускные тесты и будет востребован какой-нибудь службой или фирмой. Такое случалось редко.

В понедельник руководителей всех служб собирали в контору на планёрку. Я сначала воспринимал своё участие в планёрке как курьёз, но постепенно проникся важностью своего дела в решении физически трудных операций. Начальник тоже ценил меня за то, что я не пускал жидкую валюту налево.

А вот, кстати, и он. Сорокалетний, худощавый, неулыбчивый. Лицо желтоватое, на лбу – чёткие морщины. Не от старости морщины, а от взгляда на окружающее. Никто не мог сказать – он из вольных или отбывающих наказание. Держался отчуждённо, без приятелей. Жил недалеко от конторы в отдельном домике. Жена его почти не показывалась, а когда выходила – больше молчала. Секретарша делала вид, что у неё с шефом «отношения», но никто не замечал их вдвоём, никто не видел, чтобы ей оказывались привилегии или дарился тёплый тон в разговоре. Я не понимал начальника. Он мог наказать, мог пощадить по одному ему известным мотивам. За глаза его называли Хозяином, вслух – Вячеславом Сергеичем. Хозяин подозрительно покосился на меня и начал:

– Я готов. Как всегда – короткий отчёт, начиная с производственников.

Я пропускал мимо себя жалобы на нехватку топлива, на то, что в бригадах не хватает сильных парней, на ломающуюся по бездорожью технику. Зачитали сводку погоды. Распределили наряды. Начальник Димкиного участка спросил, надо ли организовать поиск пропавших парней. Хозяин минуту подумал, потом предложил ему отправить несколько человек с условием, что все бригады участка уйдут с работы на два часа позже. Сколько дней будет поиск, столько дней работа будет продолжаться по продлённому графику.

– А стоит ли искать? – раздалась реплика.

Хозяин удивлённо поднял брови и лишь слегка повернул голову в сторону прозвучавшего предложения.

– Может, и не стоит, но пусть тот, кто так считает, сам объявит это посёлку.

Собрание промолчало. Начальник подвёл итог.

– Старшего в поисковой группе назначит начальник участка. Андрей Степаныч выдаст за сверхурочную работу по пол-литра на двоих сорокоградусной, и спирта поисковикам в тайгу на всякий случай. И к выходному – соответственно. Отпуск спиртного произвести в субботу, чтобы за воскресенье отошли. В ночь с субботы на воскресенье усилить патрулирование посёлка. Все свободны. Степаныч, задержись.

Я подумал, что получу дополнительные инструкции по отпуску своей стратегической жидкости, достал блокнот для записи. Но Хозяин, когда мы остались вдвоём, спросил:

– У тебя что-то случилось, Андрей Степаныч? Вид больно хмурый.

– Нет, всё в порядке. Но я постоянно думаю, что на рыбалке с пропавшими парнями должен был быть и Димка.

– Правда? Не знал. А что его остановило?

– Иван Петрович велел мне его задержать. Успел сказать перед очередным припадком.

Начальник не удивился. О предсказаниях Блаженного в посёлке ходили легенды. Говорили, что сюда он попал, сбежав со Льготной зоны. В результате экспериментов с памятью у Петровича временами возникали странности в поведении. Он давал свою интерпретацию предстоящим событиям, но суть его предсказаний сбывалась.

– Может быть, может быть. А может, всё и не так? Он говорит так много и сбивчиво, что часть его бормотаний подойдёт под любое событие.

– Он, Вячеслав Сергеевич, нашёл меня … э-э-э… специально и сказал определённо – не пускать Димку на реку, потому что из Зоны Отчуждения придут тёмные сущности.

– Интересно.

– Вячеслав Сергеевич, вы слышали про Зону Отчуждения?

Хозяин поморщился:

– Послушайся моего совета. Не начинай рыть в этом направлении. Плохо кончишь. Нет Зоны Отчуждения. Я тебя оставил по другому вопросу. Есть информация, что скоро тебе поступит одно интересное предложение.

– От кого?

– От комитета. Слышал про такой?

– Слышал. Ещё в той жизни, в городе. Будто бы он обладает реальной властью в Зонах Освоения.

Начальник не обиделся.

– Преувеличение. Комитет нам удобен в вопросах быта, порядка. Но, сам понимаешь, вести производство он не сможет, снабжение и связь не наладит.

Я сделал вид, что не заметил оговорки. Он сказал нам. Вряд ли он имел в виду своих заместителей или планёрку.

– Представители комитета обратятся к тебе с просьбой войти в их состав. Ты должен отказаться. Согласившись, ты попадёшь не в командное положение, как они пообещают, а в подчинённое. Будут спирт с тебя тянуть. За это станут приглашать одним из судей на свои разборки. Зрелище жестокое, не для тебя. Ты же интеллигентный человек.

– Под каким предлогом мне отказаться?

– Здоровье, например, скажешь, подводит. Ищешь покоя. Не любишь власти.

– Я понял. Всё так и есть. Я не люблю власти и ищу покоя.

– Я был уверен, что ты поймёшь. Кстати, для тебя есть небольшой подарок. Прости, задержал. Я должен быть уверен, что никто не проследит за передачей. Ты тоже её не афишируй.

Он стал из-за стола и подошёл к сейфу в стене. Достал оттуда небольшой пакет, протянул мне.

– Это информационное издание вашего мегаполиса. Полистай на досуге.

Я отложил просмотр журнала до вечера, спрятав пакет под куртку.

Через полчаса после планёрки ко мне зашёл за спиртом Димка и сообщил, что назначен старшим поисковой группы.

– Ты не волнуйся, папа. Со мной всё будет в порядке. Я знаю места, куда мы обычно ходим рыбачить. Жалко, что меня с ними в тот день не было.

– Ты думай, что говоришь.

– Ну, не в этом смысле, а в том, что со мной они бы не пропали. Не сиди голодным. Нам паёк хороший выдали. Я тебе на столе пару банок консервов оставил.

– Зачем?

– Затем, что ты без меня не поужинаешь. Не скучай. Вернусь – покажу, что я купил. Только сам ничего не ищи. Ладно?

– Сколько дней продлится поиск?

– Дня три. Если найдём хоть какую-то зацепку – дольше, пойдём по следам.

Димка исчез, оставив меня с невесёлыми думами. Я успокаивал себя тем, что утром встретил Блаженного, тот только поздоровался и никаких опасностей не предвещал. С другой стороны, я торопился и проскочил мимо него. Опять же, в прошлый раз ему было всё равно, чем я занят и он нашёл меня у Вероники. Я тут же постарался отогнать мысли о Веронике. Идти к ней, пока Димка в лесу, казалось кощунством.

Я дождался уборщицу, проследил за тем, чтобы тщательно она вымыла свободный чан для брожения, потом убрала пол, и выпроводил женщину, закрыв дверь для посторонних посетителей.

В уборщицах и продавцах, воспитателях и учителях младшего звена, санитарках и учётчицах держали беременных «легкотрудниц» да редких старичков-долгожителей. Все остальные отправлялись «на производство». Те, кто родился на Выселках и считался свободным, не очень отличались от ссыльных, их содержать тоже никто не собирался. Уборщицы не сидели сложа руки. Уборка в посёлке, где нет дорог с твёрдым покрытием, дело неблагодарное. В осеннюю непогоду в нашем бараке разувались сразу у двери на первом этаже. А у входа стояли сменные вёдра с водой для мытья грязной обуви. В рабочей одежде до барака не доходили – переодевались после работы, чтобы не нести по килограмму грязи.

На моём месте тоже впору справиться женщине, но Хозяин слабому полу не доверял важный объект. Он говорил, что у любой женщины, будь она хоть трижды старухой и страшилкой одновременно, сразу же найдутся поклонники и хоть один из них её непременно «уговорит» на вынос дефицита или на производство менее концентрированного продукта.

Я отмерил в чистый чан сырьё в нужной пропорции, залил водой и закрыл герметичной крышкой. Вынес из соседнего помещения несколько упаковок с тарой. Прикинул, сколько у меня сорокоградусной, но разливать решил после обеда. К тому же списков на выдачу у меня ещё не было.

Вышел, закрыв своё хозяйство на ключ. На ночь я дополнительно включал сигнализацию, и попасть в помещение не мог сам. Оглянулся в поисках своего приятеля по столовой. Бывший академик Игорь Трофимович уже семенил ко мне. Автор нескольких учебных пособий рыхлил в теплицах почву, возил туда навоз с фермы, консервировал на зиму огурцы. Основной завоз продовольствия шёл из южных зон, но наличие своего хозяйства тоже очень выручало.

– Добрый день, Андрей. Вы сегодня вышли раньше меня. Проголодались?

– По понедельникам с утра планёрка. Какой завтрак? Туда не опаздывают.

– Ценный вы человек! На вечернее преподавание пойти не надумали? Скоро осень, начало нового учебного сезона.

– Не уговаривайте, я к выпускным тестам собственного сына боялся готовить, специалистов нанимал, а тут – чужие дети. Такая ответственность.

Мы двинулись по мощёной пешеходной дорожке по центру. Вела она от конторы в одном конце посёлка до столовой и медицинского барака в другом. Техника ходила по параллельной улице. Впрочем, это не помогало. В осенний сезон и этот тротуар забивался грязью десятков сапог с прилипшей глиной и торфом. Летом же везде было сухо. После дождей лужи в воздухе посёлка исчезали через два часа.

– Детей учить надо, а не к экзаменам готовить. И на экзамен не со страхом идти, а с интересом.

– Можете не продолжать, Игорь Трофимович. Мне и так понятно, почему вы живёте на Выселках, а не в городе.

В школах Зон Освоения не было возрастных градаций. После окончания младшего звена учись хоть до сорока лет. Можно было походить на занятия месяц, потом не показываться год и начать обучение с того момента, как бросил. Над репетиторством для успешного перевода смеялись. Если ребёнок плохо занимался в младшем звене, зачем мучить его в среднем? Зато из таких выходят хорошие работники!

– Тесты отражают степень уверенности или неуверенности человека, – продолжал развивать свою тему академик. – Вот вы, выходя из дома, уверены, что всё выключили?

– Конечно. Иначе я не выйду из дома.

– А ваш сын?

– А мой сын возвращается и проверяет.

– Вот видите – он сомневается в очевидном. Таких людей бесполезно проверять по тестам. Но ведь это не значит, что они не обучаемы!

У столовой мы заметили заплаканную женщину. Я узнал в ней мать одного из пропавших парней. Кажется, у неё были ещё две маленькие девочки. Старший сын приносил в семью основной доход. Я постарался отогнать от себя страх за Димку, который ушёл по следам друзей. Я должен верить, что он вернётся.

Во второй половине дня в дверь моего цеха постучали. В глазок я увидел бригадира Витю с лесозаготовок, он размахивал листочком. Список, значит, прислали. Я открыл дверь, но за Витей вошли ещё два человека с ящиками впереди себя на вытянутых руках.

– Мы тебе, Андрей, тару принесли. Заказывал?

– Нет. У меня всего достаточно.

– Пусть и эта будет. Сюда поставим и передохнём малость.

Двое вошедших сели на принесённые коробки, не дожидаясь приглашения, а Витя быстренько закрыл дверь.

– Не пугайся нас, Андрей. Список действительно из конторы, без обмана. А ребят я привёл, потому что у них к тебе пара вопросов.

– Юрка, – представился один.

– Николай, – пробасил второй.

Не помню, чтобы я их встречал. Скорее всего, они с вышки. Нефтяники работали по сменам. Впрочем, я мало кого знал в посёлке, даже пережив с этими людьми пару зим. Ещё меньше я сходился с соседями в своей прежней жизни.

В моём помещении царил полумрак. Окон здесь принципиально не было. Гостей не разглядеть. Рабочая униформа. Загорелые обветрившиеся лица. Никаких особых примет. Встречу – узнаю ли?

– Дело в том, ребята, что находиться здесь посторонним запрещено. Попадёт и мне, и вам.

– Так мы же тару принесли, – нагловато хохотнул Юрка.

– Ладно, всё равно не уйдёте, спрашивайте.

Витя с Юркой замолчали. Стало ясно, что задавать вопросы будет Николай.

– Человек ты серьёзный, Андрей, грамотный. На прошлое своё не жалуешься. Парень у тебя что надо. Думаю, остались у тебя в Жилой зоне влиятельные люди.

– Оборвал я все связи, Николай. Искать никого не буду – могу им навредить. Я знал, на что иду, когда бежал из города.

– Разве они тебя не ищут?

– Нет, – удивился я, – откуда им знать, где я оказался?

– Ну, путь побега у всех один. Только номера зон разные. Странно всё-таки, что друзья тебя не нашли. У меня прошла другая информация. А если найдут – откликнешься?

– Отсюда не откликнешься.

– С этим поможем, – тут он посмотрел на Юрку. Юрка кивнул.

– Ты химик, Андрей?

– Был химиком.

– С галлюциногенами знаком?

– Это больше по медицине. А что именно вас интересует?

– Скажем, был человек под глюком, а когда вышел – он будет видения считать правдой или тем, что произошло реально?

– Думаю, так же, как с алкоголем. Протрезвевший человек понимает, что ему спьяну мерещилось не то.

– Понятно. Может ли быть такое воздействие на человека, при котором он всё-таки будет уверен в своём бреду?

В сердце больно кольнуло воспоминание о жене, которая после обращения к неврологам убедила себя в неполноценности младшего сына, в его общественной опасности.

– Это скорее гипноз.

Мне показалось, я начал понимать цель визита. Решил сразу отрезать.

– Ребята, со спиртом или чем другим я вам не помогу.

Все трое переглянулись, но Витя догадался первым.

– Хозяин с ним сегодня беседовал наедине. Опередил нас, сволочь.

– Слушай, Андрей, – проникновенно начал Юрка, – если кому-то нужно выпить, то он найдёт и без твоего цеха. У тебя – что? Производство! А есть ещё что? Распределение!

– А ещё есть сектант! Его гарем днём не менее полезным делом занят, чем ночью – добавил Витя.

– Не будем на тебя нажимать, ты сам захочешь встретиться – решительно сказал басовитый Николай, – лучше не здесь и не дома. Есть другое место встречи?

– Есть, – ответил за меня Витя – У Вероники из 9-го барака.

– Помешать могут, – засомневался Юра. – Мало ли кто к ней приходит.

– Никого она не принимает, – заверил Витя. – Как вот с ним стала встречаться, так всех отшила.

– У проститутки опасно вести переговоры, – засомневался Николай.

– Она никогда не была проституткой.

Так как остальные смотрели на Витю, а он на мою озадаченную физиономию, то вслед за Витей и они заулыбались. Оказавшись в дурацкой ситуации, я вынужден был спросить, почему он воспринимает мою подружку не так, как я.

– Есть одно отличие. Она ни разу не взяла деньги за встречу. А ты не знал? Постой, ты что – платишь ей?

– Она никогда не просила, но деньгам была рада, я же видел.

– Так это она с тебя зарплату забирала, в жену играет, – догадался нахальный Юрка.

– Ну, что ж, – подытожил Николай и поднялся со своего ящика. – Искать меня станешь через Витю, если будешь согласен на разговор.

– Странно, что и о вашем приходе и о моём отказе заранее знал Хозяин.

– О желании сотрудничества комитета с тобой можно было узнать, но о согласии не узнает никто. Слишком многое поставлено на карту. А к женщине своей всё-таки зайди, – подмигнул он мне на прощанье.

В тот вечер я так и не пошёл к Веронике. Не мог я переступить порог женщины, пока боялся за Димку. А ведь наша связь косвенно началась из-за него.

Через полгода жизни на Выселках Димка совсем освоился, обзавёлся приятелями и стал часто убегать по вечерам. И это в то время, когда меня стали одолевать приступы хандры! Меня раздражали постоянные шумы в коридоре барака, пугала темнота за окном. Я привык к голографическим световым картинам магистральных тоннелей, огням ночного города, комфортному микроклимату. Наш дом и сад ночью освещался мягким разноцветным сиянием. Здесь каждый вечер напоминал мне, как мал человек по сравнению с огромным неосвоенным пространством. Лезли в голову мысли, так ли нужен я сыну в Зоне Освоения? Что изменилось бы в его жизни, отпусти я его сюда одного? Не пропал бы, точно. Показать свои сомнения Димке я не мог. Зачем парню комплекс вины?

Особенно тяжело было, когда Дима уходил в тайгу с ночлегом. Он звал и меня, но, к моему стыду, у меня не проснулся азарт охотника и рыболова. На природе было холодно, сыро и скучно. Сильно донимала мошкара. Когда сын уезжал, я, пока не стемнеет, петлял между бараками посёлка. Вероника во время моих прогулок стала пересекаться со мной так часто, что мы начали здороваться, и как-то раз она пригласила меня зайти. Зачем ей понадобилась роль путаны? Угадала мою боязнь взять ответственность ещё за одну судьбу?

На Промке мы больше трёх лет прожили по соседству с Наташей, не были противны друг другу, наоборот, симпатизировали. Она помогала присматривать за Димкой. Но семьи не получилось. Не потому ли, что десятки глаз ждали нашей близости? И я, и она были родителями-одиночками, маневрировавшими в жёсткой системе правил воспитания детей и доверявшими своей интуиции. Новый брак автоматически потребовал бы пересмотра прав детей. Это не входило в её и в мои планы.

Наша маленькая комната без Димки выглядела свободной и возмутительно пустой. Я походил взад-вперёд, отодвинул банки с едой, которые оставил сын, и решился, наконец, достать пакет с журналом. Рассмотрел пёструю обложку еженедельника и открыл первую страницу. Я никогда не листал журнал с конца или с середины, как другие, а просматривал его от начальной страницы до конца, коль взялся. Даже если было скучно. Такой уж нудный характер! В пёстрых заголовках ничто не задевало внимания, пока я не перевернул тридцать седьмую страницу. С глянцевого листа обдал теплом окон мой дом из прошлой жизни!

Волнуясь, пробежал первые строчки текста: «В этом сезоне в оформлении интерьера преобладает стиль «ретро». Молодой дизайнер …. приглашает вас ….». На соседней странице – две фотографии с рекламой под ними, касающейся стиля оформления. На первом фото – наша с отцом любимая пестроцветная аллея. Что-то не так? В левой стороне груди стало холодно. На постаменте с прахом отца стояло две урны. Мама… Почему твоей смерти я не почувствовал? Ты ушла легко, успев и проститься, и простить. Но кто же тогда сидит в её кресле на следующей фотографии?

В комнате на третьем этаже в родительском кресле сидела мать Марины. Не очень изменилась, только в лице меньше официальности. В правой руке – рукоделье. Левую положила на тумбочку, где можно при желании рассмотреть свадебную фотографию. Я нашёл в Димкиных складах всякой всячины лупу и стал пристально вглядываться в крупный план с двумя новобрачными. Со свадебной фотографии смотрело лицо Светы! Не прежняя красавица, конечно, но уже и не та оплывшая баба, с которой я простился. Почему эту новость обязательно сообщать мне? Кто с ней рядом? Черты знакомые. О, Господи! Отец Марины! Что ж… Двое «обиженных» и непонятых нашли общее и начали жизнь с чистого листа. Трудно сказать, кому они сделали хуже. Вспыхнувшая было досада постепенно отпускала. Пусть будет так. У них тоже есть право быть счастливыми. Если получится… Я перевернул страницу.

Главный сюрприз ждал впереди! Да такой, что в глазах защипало! На фоне интерьера нашей гостиной Марина в кухонном передничке обнимала плечо старшего сына, который держал на руках крошечного человечка – моего внука. Я не ожидал, что буду так растроган. Всегда знал, что Вася с Мариной вовремя поженятся и заведут ребёнка, но не думал, что так обрадуюсь. А ведь я его даже не подержу на коленях!

Взглянул на окончание статьи. Небольшая приписка «В этом году предпочтение и скидки по оформлению отдаются району расположения офиса. Отдалённые районы дизайнер готов консультировать первое воскресенье каждого месяца с 15-ти до 16-ти часов». Мелким шрифтом: адрес и телефон дизайнерской конторы, рекламный сайт, адрес электронной почты.