Текст книги "На другом берегу (сборник)"

Хозяин был зол. С утра он обежал весь посёлок и теперь возник на пороге моего производства. Зная, что я на рабочем месте, он, тем не менее, впервые открыл дверь своим ключом и с минуту буравил меня глазами. Меня не зацепили молнии его бешеных зрачков. Чего мне было опасаться неприятностей, если повлиять на судьбу сына они не могли.

– Вы по делу пришли, Вячеслав Сергеевич?

Я раскрыл свою тетрадь учёта и выдачи продукции и подвинул в его сторону.

– Бухгалтерию свою мне не подсовывай. Вид у тебя не такой, как всегда. Случилось что?

– Димка с приятелем из тайги не вышли. Волнуюсь.

– Да ты что! – присвистнул начальник, – А когда ушли? Вчера?

– Ну да. Их с работы на прививки сняли. Они решили этот день использовать.

Хозяин прошёлся по моей комнатушке, сел к столу и стал ритмично постукивать по нему пальцами. Я ждал продолжения.

– Медики мне весь график работ сбили. Вирус какой-то выдумали. Мой врач говорит, что нет такого вируса в природе.

– Так вы бы запросили центральный офис.

– Запросил. Всё законно. На востоке две зоны на карантин закрыли. Что за вирус? Какие клещи осенью? Что-то здесь нечисто. Ты уже сделал прививку? О! Да у тебя вокруг неё заражение пошло. Ты в больницу-то ещё раз сходи, пусть посмотрят. И за Димку не переживай раньше времени. Может, обойдётся.

Он полистал тетрадь, не вчитываясь в записи и постоянно прикусывая нижнюю губу, потом резко отпихнул её в сторону и решительно заговорил.

– Давай начистоту, Андрей Степанович. Когда-то я просил тебя держаться подальше от комитета. У меня хватало информаторов и без тебя. Сейчас их разом отстранили от дел, и ситуация изменилась. Ты комитетчикам нужен, а я хочу знать, что они затевают. У меня есть уверенность, что приезд медиков как-то связан с выводом из доверия моих людей.

– Но вы же делали прививку и могли расспросить.

– Я не собираюсь делать эту прививку.

– Не боитесь заражения?

– В лесу я знаю, как себя обезопасить. А в посёлке… Если все вокруг привиты, то откуда бы мне заразиться? Давай ближе к делу. Я отпускаю тебя с работы, Андрей Степанович. Свяжись с комитетом. Попроси помощи в поиске своего парня. Узнай, чем они располагают. Помочь они тебе не сумеют, но карты раскроют. Сделай это. Со своей стороны я гарантирую возвращение сына не позже, чем через неделю.

– Потеряшки из тайги ещё ни разу не возвращались. Вы меня просто успокаиваете.

– Разве я нарушал когда-нибудь слово? Я твёрдо обещаю, что смогу вернуть тебе сына.

Он пошёл к двери, и уже на выходе услышал мой вопрос, больше смахивающий на утверждение:

– Если вы можете вернуть Диму, значит, вы точно знаете, где он и остальные пропавшие?

Хозяин застыл. По лицу его промелькнуло несколько выражений – злость, растерянность, решимость. Он отбросил свою обычную вежливость и сквозь зубы процедил.

– Я тебя, сволочь, предупреждал – будь со мной. Если завтра я не узнаю, что затеял комитет, то ты встретишься с сыном, но не здесь. Понял?

Я закрыл своё производство и отправился в больницу, потирая руку, покраснение на которой после визита начальника стало зудеть до боли. На входе меня встретила старушка-уборщица нашего барака. Увидела меня и всхлипнула:

– Узнали уже, Андрей Степанович? Жалко-то как! Хороший человек был.

– О ком вы?

Я почувствовал страшную неловкость, потому что не знал, как к ней обратиться. Дима называл тётей Валей, подшучивал над ней, подстёгивал её «боевой» дух, дразня своими большими познаниями в зимних заготовках. А я просто здоровался и проходил мимо.

– Академик твой ночью умер. Я думала, что Вероника к тебе побежала рассказать. Очень уж торопилась.

– Разве Вероника не на смене?

– Нет. Она сейчас здесь санитаркой. Не знал, что ли? А к другу тебя сейчас не пустят. Врачи из центра причину смерти проверяют. Вы сами-то не заболели? Вид у вас не важный.

Я вспомнил, что тетя Валя и раньше в спорах горячилась и переходила «на ты», а после них спохватывалась и «выкала». Я показал ей покраснение вокруг прививки, выслушал её причитания и прошёл в кабинет для прививок. Меня осмотрели и направили к специалисту, где уже ждал Вася в медицинском облачении. Сидел он за компьютером и бегал по клавишам со скоростью пианиста. Кивком показал, что здоровается и просит обождать. Ещё поколдовал над клавиатурой и оторвался от экрана.

– Я знаю, что ты волнуешься, отец. Пока всё по плану. В нужном квадрате идёт движение. Мы постоянно ждём сигнала готовности.

– Ты не спал?

– Нет, стимуляторы работают. Я хочу чувствовать все реакции, которые происходят с Димой и Витей. На мне датчики по всему телу. Контроль полный.

– Скажи, смерть Игоря Трофимовича может быть связана с работой ваших установок?

– Это такой седой старичок? Он был твоим знакомым?

– Он был моим другом и учителем Димы.

– Нет, мы тут ни при чём. Это, по всей видимости, их сканирование, природу которого мы ещё не понимаем.

Я нащупал в кармане накопитель и выложил его перед сыном.

– Игорь Трофимович был известным учёным. Он раскрыл природу воздействия и способы защиты от него. Здесь его материалы. Их нужно представить Совету Координаторов.

Василий взял накопитель.

– Я должен их посмотреть прямо сейчас. Это может быть важно.

За дверью раздались возмущённые голоса, она распахнулась. На пороге кабинета, отодвинув в сторону тётю Валю и пару медиков из центра, стоял грозный и непохожий на себя Юрка.

– Начальник зоны, – развязным тоном начал он, – желает знать, не решил ли ваш пациент отлежаться в больничке, тогда как ему нужно выполнить важное поручение.

Вася встал и с высоты своего роста стал разглядывать низкорослого Юрку, как мелкую букашку.

– Вы, надеюсь, у меня спрашиваете? Передайте начальнику вашей зоны, что мои полномочия на момент грозящей эпидемии выше, чем у него, что отчитываться перед ним я не намерен, а пациента с подозрительной аллергической реакцией просто обязан госпитализировать.

Юрка не смутился. Теперь он выразительно смотрел на меня.

– Вы выполняете распоряжения своего начальника, я – своего. А ваш больной знает, что лучше их выполнить. Завтра у всех здесь полномочия могут поменяться.

– Ты мне угрожаешь, Юрка? – не выдержал я. – Уж не решил ли ты пойти на повышение? Тебя шеф считает мелочью, шестёркой, он тебя обсосёт и выплюнет.

– Я не пропаду. Вы о себе позаботьтесь. И сделайте это сегодня. Сами знаете, завтра комитет вам не поможет. Завтра вы все станете похожи на Блаженного.

В разговор опять решительно вклинился Василий.

– Завтра, возможно, всё и будет по-другому, но на сегодня вы сами объясните комитету своё отношение к нему.

Он нажал кнопку прибора на столе, звука мы не услышали, но через мгновение сзади и из боковой двери в кабинет ввалились несколько здоровых парней в униформе нефтяников. Юрка побледнел. Уговаривать его не пришлось, и он послушно прошагал впереди своего конвоя.

– С ним поговорят, – констатировал Вася, – но самое главное он уже сказал. Завтра ожидается мощное воздействие на весь посёлок, если не на большую территорию. Этого следовало ожидать. Они торопятся. Если ребята до вечера не дадут сигнал готовности, то я отдам команду на уничтожение квадрата. Если не мы, то они сделают это несколькими часами позже.

– Они не будут уничтожать рабочую силу.

– Ты знаешь, что их работников язык не повернётся назвать живыми. Я бы предпочёл умереть. Я сниму радиационную защиту, если что-то пойдёт не так.

– Ты остаёшься с нами до конца?

– Но ты же не сомневался в этом, ведь так?

Не сомневался. Разве могут быть совсем не похожи дети одного отца и одной матери?

В дверь постучал один из парней, которые уводили Юрку и, покосившись на меня, сообщил:

– Вероника не вернулась. А сектанта на краю посёлка взяли. Из конторы возвращался.

– Круг замкнулся. Он говорит что-нибудь?

– Молчит пока. Будет что – сообщим.

– За девушкой пошлите. Может, ей помощь нужна.

– Уже послали.

Парень закрыл дверь. Я слушал тишину внутри себя и боялся задать вопрос. Вася решил пояснить.

Мы провакцинировали всех жителей посёлка, но к своим женщинам и детям сектант нас не пустил. Тогда эта санитарка, Вероника, взялась пронести метки по методу Димки. Сказала, что ей сектант откроет. Сама не вернулась, зато мужик после её визита поспешил к начальнику с каким-то донесением.

– Почему Вероника работала в больнице? Чьё это распоряжение?

– Я точно не знаю. Говорят, перевели на лёгкий труд. Не лучший вариант посылать беременную женщину, но другого у нас не было. Там ведь тоже дети. Сейчас всё поставлено на карту.

– У меня на этой карте жизнь троих детей.

– Двоих, отец.

– Уже троих.

Сын растерялся.

– Я же не знал.

– Я тоже.

– Она так складно всё объяснила. Мужчина из леса её давно к себе звал. Сейчас она пойдёт и скажет полуправду – что сбежала от вакцинации, боится, что прививка повредит ребёнку, слышала, что через несколько часов после прививки наступит какой-то эффект. Сектант поспешит на доклад, она найдёт его сожительниц и детей. Женщине проще наложить метки – обнимет, погладит, возьмёт за руку.

Я кивнул и собрался уходить.

– Останься со мной. Здесь безопасней.

– Я так не думаю. И потом, не хочу тебя отвлекать.

– Давай попрошу ввести тебе успокоительное.

– Не надо. Я в порядке.

– Я не был бы в полном порядке, если бы думал, что после меня никого не останется.

– После меня в любом случае останется мой внук.

Вася слабо улыбнулся.

– Ты даже не спросил, как его зовут.

– Разве ты не назвал его именем моего отца? Первенца обычно называют в честь деда.

Вася улыбнулся шире.

– Я и назвал в честь его деда. Ты не понял? У него твоё имя.

Я слегка обнял сына и отстранился.

– Работай. У нас ещё есть шанс успеть до их удара. Посмотри материалы академика.

После того, как я раскрылся перед хозяином, идти в цех было бесполезно. Часа два я сидел на скамейке, где недавно беседовал с погибшим академиком. Проходя мимо по своим делам, ко мне свернул Николай. Он шепнул, что с Вероникой всё в порядке, что по расчётам академика срочно перепрофилируются несколько установок из тех, что подготовлены по программе Стратегической зоны. Сигнал от Димы из зоны Отчуждения ждали только к ночи. Но теперь события форсировали обе стороны. Кто успеет первым?

И тогда я пошёл мимо бараков к двери конторы. Мне и придумывать ничего не надо. За меня всё придумала Вероника. Направился к начальнику, не взглянув на секретаршу, не спросив у неё разрешения. Она подпрыгнула на стуле, кинулась вслед и остановилась перед дверью, которую я захлопнул. Хмурый хозяин рассматривал какие-то списки. Он не удивился ни моему приходу, ни моему нахальству.

– Узнал про прививки?

– Узнал. У комитета есть информация о скором ударе контактёров. Действие прививок его нейтрализует приблизительно на сутки.

Хозяин нажал кнопку селекторной связи, и, слегка наклонившись, скомандовал.

– Вызови ко мне моего врача и жену.

Снова повернулся ко мне.

– Говори, откуда узнали про удар.

– Академик вёл наблюдения и нашёл способ защиты.

– Это тот самый, который умер сегодня? Уж не на себе ли испытывал? А что будет через сутки, когда кончится действие вакцины?

– Найдутся другие решения. Сутки – большой срок.

– У вас не будет этих суток. Меня предупредил один доброжелатель, к которому, кстати, ушла твоя пассия. Я принял меры. Вакцина подействует не сразу, так? Операция стартует раньше, до начала действия.

И тут я ударил его. Я никогда раньше не бил человека, поэтому не ожидал, что мой кулак опрокинет хозяина вместе со стулом. Бумаги, которыми он занимался, рассыпались по всей комнате. На грохот вбежали секретарша и охранник. Последний больно заломил мне руку, да я и не сопротивлялся. Секретарша пыталась подать своему шефу руку, подсунуть платочек. Кровь из носа он смазал широкой ладонью, вытер об рукав. Той же рукой повёл, чтобы отстранить суетящуюся секретаршу. Та сама отскочила от запачканной конечности.

– Меня, Степаныч, много били в молодости, а сижу я на этом месте, потому что всегда отвечал на удары. Будь моя воля, я бы позабавился, глядя, как вы глотки друг другу грызли бы за право провести ещё день человеком. Ты сам увидишь, как все превратятся в овощи. Это будет моим ответным ударом.

В кабинет заглянул худой человечек с медицинским чемоданчиком. Он предупредил, что всё готово и ключом открыл дверь в смежную комнату. Охранник затолкал туда меня, посадил на стул, связал руки и ноги. Правая рука так сильно болела, что я всё равно не смог бы оказать сопротивления, не говоря об ответной агрессии.

В креслах разместились сам хозяин, его молчаливая жена, охранник и врач. Секретарша топталась на пороге, пока начальник зоны не кивнул ей на свободное кресло. Комната оказалась маленькой, без окон. Стены, пол и потолок обиты неизвестным материалом. Дверь закрыли. Врач обошёл нашу небольшую компанию и сделал каждому по инъекции. Он долго вполголоса объяснял тупому охраннику, что инъекция совершенно необходима. Атака инопланетян начнётся с минуты на минуту. Изоляция комнаты и укол нейтрализуют удар.

Боль в руке после укола ослабла. Оставалось только ждать. Сидели в полной тишине.

– Положенное время прошло. Думаю, там всё кончено, – наконец произнёс хозяин и повернулся ко мне. – Население зоны парализовано. Власть городов кончилась. Скоро приедут новые владельцы. И это только старт. Можешь высказаться. Побалуйся красивыми фразами.

Я вспомнил, как уважал его умение руководить разными людьми, гасить конфликты, проявлять неожиданную жалость и снисходительность на фоне созданной им же жёсткой дисциплины. Я не разглядел в нём амбиций Наполеона.

– Вы сказали: будь моя воля. У вас никогда не будет ни воли, ни власти. Остаток жизни вы проведёте в очень жалкой роли.

Он неторопливо ответил, будто удавку затягивал.

– А твой сын – в качестве овоща. Недолго, правда. Ты увидишь его смерть.

– Я увижу не только смерть сына, но и твои муки – раба на плантации. Ты ещё позавидуешь своим «овощам».

Он встал с кресла, пошёл ко мне, хотел ударить. Или ударил? Я так и не понял, потому что резко заболела голова, потемнело в глазах. Мой начальник зашатался, открыл рот, хватая воздух, успел рвануть ворот рубашки, упал. Женщины завизжали. Зрение медленно возвращалось ко мне. В своих креслах бились в конвульсии несколько тел, потом затихли. И тут громко зарыдала секретарша. Она встала, брезгливо отскочила от безобразно растянувшейся в кресле фигуры охранника, попыталась приподнять голову начальника зоны и зарыдала ещё громче.

– Развяжи меня, – попросил я.

– Что с ними? Почему все умерли, а я жива?

– Прививку делала?

– Конечно. Распоряжение же было.

– А они не выполнили распоряжения. Развяжи, наконец.

Мы покинули комнату с изоляцией. Девушка по инерции стала подбирать разбросанные листы и наводить порядок, а я выглянул в окно. Всё как обычно, только на другом конце посёлка в районе больнички шло какое-то движение, там собиралась группа людей.

– А скажите, – сквозь всхлипывания спрашивала секретарша, – атаки не было? Или Вячеслав Сергеевич ошибся со временем? Вы не думайте, я ничего такого не знала. Он никому не доверял.

Ей-то уж точно.

– Была атака. Её успели нейтрализовать. Покойный академик нашёл способ противодействия. Знаешь, отдай-ка ты мне ключ от конторы.

– А документы? А трупы в комнате?

– Придут люди из комитета, разберутся.

Я стоял у конторы на том самом месте, куда приехал два года назад, видел те же бараки и стену леса в конце улицы. Только тогда я был почти одинок. Никого не осталось, кроме Димки.

Я вспомнил слова мамы, о том, что Бог всё расставляет по своим местам. Я дожил до счастливого времени, в котором судьба не только вернула, но и умножила число родных людей. А место? После стольких лет испытаний передо мной развернулось пространство, искусственно разделённое на зоны обитания.