Текст книги "На другом берегу (сборник)"

В отделе у нас ходила сплетня, что Григорий является координатором. Я этому не верил. Приглашения для подготовки координаторов приходили уже после того, как специалист выполнял свой социальный долг – выпускал из старшего звена школы ребенка. По результатам выпускных тестов я мог претендовать на участие в программе. Я вел образ жизни выше среднестатистического. Любил работу и семью. Путешествовал по рекомендованным маршрутам. Я не был любителем Зоны развлечений. Правда, Света захотела второго малыша.

Меня ценили на фирме, у меня ежегодно увеличивались доходы. При такой успешной адаптации в общественной системе я вполне еще мог получить предложение от Совета Координаторов и перейти в разряд элиты общества. Что может быть лучшим итогом?! Должность координатора пожизненна. Его старость обеспечена и в материальном, и в информационном плане. Ему не грозит прозябание в Льготной зоне.

Необходимое количество баллов для участия в программе показывали примерно два человека из тысячи. После стажировки и некоторого срока работы по специальности в лучшем случае рассматривался один, но и он мог быть отвергнут.

Совет координаторов (СК) редко собирался полностью. Это постоянно действующий разветвленный орган, отдельные группы которого изучали и курировали возникающие общественные проблемы. Решение совета действовало до ежегодного всенародного референдума, когда большинством голосов принимались новые законы и поправки.

Во время референдума каждому жителю мегаполиса предлагался опросник из двух частей. Первая часть посвящена вопросам страны и мира. Вторая – вопросам своего мегаполиса, своей зоны проживания в нем и сектора работы. Вопросы каждой части шли под литерами «А», «В», «С» и так далее, обозначая сферы науки, культуры, экономики и других сфер. Координатор обладал правом множества голосов. Количество голосов рассчитывалось в процентном соотношении от числа дееспособных граждан. Таким образом, около тридцати процентов голосов при решении любых вопросов были голоса наиболее образованных, информированных и заинтересованных в поступательном развитии. Их широта мышления, способность реагировать на изменения были выше остальных, поэтому о «списании» их по старости не могло быть и речи.

Ленивое городское большинство читало только вторую часть. В первой части наугад проставлялись плюсы в графах: «я согласен», «я воздерживаюсь». И, уж конечно, редко кто выходил на специальные сайты, посвященные полной информации о предмете голосования. Впрочем, в случае одиозного решения большинства СК через короткое время «по результатам действия закона» блокировал его до нового голосования, дав полное освещение в средствах массовой информации. Таким образом, пристыженное общество, проглотившее полезную информацию, запоминало номер вопроса и в следующий раз не ошибалось. Народ доверял бдительности координаторов.

Координаторы могли работать по специальности или выбрать государственную дотацию. Обычно они пользовались ею в старости. Это были люди, специально отобранные в элиту общества: лишенные тщеславия, не афишировавшие свое звание, с аналитическим складом ума, принципами гуманизма. Прошло время, когда элита присваивала себе капиталы и недвижимость. Координатор подчинялся всем правилам общества, потому что сам их создавал. Координаторам можно было послать по электронке вопрос, предложение, просьбу. Но с детских лет я знал, что существующая общественная система настолько продумана и сбалансирована, что привлекать внимание координаторов – все равно, что просигналить о своем скрытом психическом недуге или агрессивности.

Приглашения в межгосударственный Высший Совет Координаторов поступали по результатам очень сложной Шкалы успешности курируемого круга вопросов. Такая система общественного развития сложилась в конце позапрошлого столетия в результате серии опросов и референдумов. Новая форма политического правления, третья, изобретенная человечеством после монархической и республиканской, получила название элитарной. Фантастикой представлялось существование суперэлиты – Всепланетного Совета Организаторов, тайного правительства Земли. Официальные источники начисто отрицали его существование.

Мало того, что свое возвращение я вынужден был обставить, как выход из пьяного загула, чтобы подыграть Марине, так еще меня ждало извещение о том, что заказанный мною ремонт в купленном доме подходит к завершению и подрядчик просит моего личного присутствия для уточнения некоторых моментов. В частности, его интересовало, не буду ли я против использования водопроводной системы и водослива соседкой.

Света перестала со мной разговаривать. Она уходила к себе в комнату, как только я приезжал вечером, и не открывала, как бы я ни пытался достучаться. Она не выходила утром, пока я не уеду. Приготовление к Димкиным занятиям легло на нас с Васей. Покупка продуктов – на Марину. Это она поставила меня в известность, что запасов хватит от силы на сутки, а Света ничего не хочет знать об этом. Говорит, что деньги на вино и женщин у меня есть.

Теперь после смены я не спешил домой, чтобы жена не сидела одна в запертой комнате, а могла спокойно поужинать и поговорить с детьми. Я провожал Григория, заходил «к себе» в купленный домик. Малые размеры жилища делали его уютным. В гостиную комнату и по совместительству – спальню я почти не заходил. Сидел на кухне. Ширма отделяла от нее пространство с вешалкой для верхней одежды. Кроме того, я попросил встроить в помещение душевую кабинку. Она сделала кухню совсем-совсем тесной. Ремонтники убеждали, что это – лишнее. В сотне метров от дома располагалась дешевая общественная баня. Только я вырос в семье, где моменты гигиены приравнивались к интимным. Я сильно сомневался в том, что смогу прилюдно раздеться.

Наташа, завидев свет в моем окне, стучалась и звала на чай. Когда она узнала, что я не собираюсь взимать с нее половину стоимости водопровода и водоотведения, то забеспокоилась:

– Влад, может, для вас эта сумма и незначительна, но для меня это – деньги. Оставлять за собой долг здесь не принято.

– Но вам же нечем платить.

– Я коплю на рождение ребенка. Я ребенка жду. Срок еще маленький.

– Отец ребенка будет вам помогать?

– Главное, чтобы он не мешал. Человек это очень интересный, но конфликтный и ненадежный. Я до смерти устала от его выходок. Потом у него появилась другая женщина. Поверите – поскучала с неделю, и видеть его не могу. Как отрезало. Кстати, об отцовстве я ему не сообщаю. И вас прошу молчать.

Наверное, это было жестоко с моей стороны, но все же я решился спросить:

– Какое будущее у ребенка, который родится в Промзоне?

Думал, что Наташа помрачнеет, но она заулыбалась:

– Для счастья ребенку нужно немного – чтобы его любили родители. Я его уже люблю. До года мы с ним проживем на государственном пособии, потом что-нибудь придумаю. Стоит ли загадывать далеко?

– У вас есть талантливые дети?

– Смешной вы, Влад. Талантливые дети есть везде.

– Но статистика мегаполиса говорит обратное.

– Хотите, расскажу, как получают такую статистику? Показал ребенок в младшем звене отличные результаты – родителям предлагают отдать на усыновление… ради его будущего. За это – кидают льготные кредиты, выплачивают пособия. Рождаемость у нас – выше нормы. Многие соглашаются, надеются, что школьник выучится и поможет семье. Только я верю тем слухам, которые говорят, что усыновленному ребенку проводят коррекцию памяти, поэтому он не вспомнит о биологических родителях.

– А если семья не соглашается на усыновление?

Наташа поморщилась:

– Разные есть варианты. После среднего звена ребенку предлагают сделать свой выбор в пользу обучения, но с условием, что он уедет и не будет подвергаться вредному влиянию семьи. Ребенка могут просто отнять по результатам инспекции.

– Зачем же вы детей рожаете? – растерялся я.

– А вы – зачем?

– Наши живут рядом.

– Ага, пока не сдадут родителей на Льготную зону.

– А у вас не сдают?

– У нас долгожителей мало.

– Простите.

– Да не сержусь я. Так, зацепило. Не рисуйте мрачных картин. Наши дети не мучают себя зубрежкой, много гуляют, результаты тестирования оказываются ниже средних, но в пределах нормы. В старшее звено школы они не попадают, поэтому на престижную работу не рассчитывают. Распределяют их в Санитарную службу на смену родителям. Не вижу в этом трагедии. Жить можно везде. Впрочем, и смена жилья возможна со временем.

Меня мучил вопрос о химической кастрации слабых выпускников. Наташа не утешила. По ее словам процедура применялась к тем, кто не сдавал выпускные тесты за среднее звено. Физически и психически здоровым детям выпускные тесты под силу, а больным – не стоит продолжать род. Такое решение признавалось даже гуманным, потому что вести интимную жизнь химический кастрат в состоянии. Тем, кто не сдавал тесты даже за младшее звено, вшивали чип слежения. Его носители признавались потенциально опасными для общества, особенно в период полового созревания и связанной с ним юношеской агрессии. При превышении допустимого порога возбуждения этот же чип для хозяина мог сработать как электрошокер.

Моя соседка казалась спокойной и рассудительной. Слушать умела. Я не заметил, как рассказал ей про маму и Димку, про свои трудности и, как оказалось, не зря.

– В ближайшие полгода я помогу вам. Я дежурю в больнице через ночь. Мы заключим официальное соглашение, но денег вы мне платить не будете. Я отработаю долг за воду. Через полгода у вас могут измениться обстоятельства. Или мы найдем здесь же дешевую сиделку.

– Наташа, патронаж – это дорого. Дороже, чем сделанный ремонт.

– Не здесь. Конкуренция на рынке патронажа очень большая. За патронаж берутся медсестры и даже врачи. Получить заказ отсюда в вашу зону – это хорошая рекомендация.

Вот так я неожиданно решил одну проблему. Из своего нового дома к вечеру пора было возвращаться в старый. Там уже прочно утвердилась Марина. Надо отдать ей должное, она стала называть мою мать бабушкой и часто поднималась к ней. Она командовала наведением чистоты, кормила. Наконец, она поссорилась со своим отцом, отказавшись от церемонии знакомства семей и свадебного тура на острова. Отец пригрозил обратиться в комиссию по этике. Тогда молодые подали документы на регистрацию брака и публично обозначили дату бракосочетания, приурочив ее к дате распределения, когда уже дорогостоящие церемонии проводить некогда.

Предварительные баллы их были настолько высоки, что решение их восприняли правильно – как целеустремленность в получении профессии. Они уже знали приблизительную сферу приложения сил. Компьютерное распределение учитывало не только рекомендованную и заявленную сферу деятельности, определенную предрасположенность к профессии, но и востребованность профессий в экономике мегаполиса, их предстоящий брак, наконец. Васе пророчили блестящую сдачу тестов. На предварительных испытаниях он выходил на результат около 90 %, что было большой редкостью в новой системе выпускных испытаний.

Система тестов последнего поколения обнаруживала неискренность в ответах, пробелы в знаниях, скрытые недуги, сформированные комплексы. Костя тогда в ресторане сказал: для большей успешности «непредметных» тестов, надо относиться к ним с изрядной долей равнодушия, отстраненно, не ждать результатов, не бояться их. Вероятно, семейные неурядицы, которые вынужденно переживал старший, привели его именно в такое состояние. Он уезжал на занятия, словно на отдых от проблем.

Я пришел на работу с таким же настроением и, к удивлению, увидел на рабочем месте освобождение на первую половину дня. В распечатке индивидуального графика стоял час моего визита в Дом Законов. Первая мысль – произошла ошибка. Вызовы туда заканчивались приглашениями на обучение, награждениями или серьезными предупреждениями. Награждать меня не за что. Насколько я помню, я не предотвращал техногенных катастроф, не обнаруживал и не обличал злостных преступлений перед обществом.

Размышления прервал звонок юриста:

– Наша юридическая фирма считает вас своим постоянным клиентом. На ваше имя поступил иск. По телефону говорить неудобно. Когда вы сможете приехать? Хотелось бы обсудить, чем мы можем оказаться полезными.

Я решил, что должен встретиться с юристом до визита в Дом Законов. Скорее всего, эти два вызова связаны между собой. Где же я успел наследить?

По дороге к юристу я перебирал в памяти свои грехи: внеплановый визит в Льготную зону к родителям, обратное оформление оттуда мамы, отказ от государственной системы обучения для младшего сына, контрабандная передача посылки в Зону Освоения, встречи с Костей и сокрытие информации о диверсии на спутниковую блокаду. Пожалуй, последнее потянет на высылку!

Ах, Димка, Димка. Кем его вырастят? Я вспомнил странных бесполых мужиков, которых встречал во время прогулок в Промзоне. Если слухи о химической кастрации верны, то понятно, почему их там много. Стоп! От юриста прозвучало «…можем оказаться полезными». Состояние моего счета позволяет оказывать мне «полезные» услуги. Пока… Только чем я заплачу за обучение Димы через год?

Юрист выждал вежливую паузу, достал иск и протянул его мне. Я бегал глазами по строчкам, видел буквы, но от волнения упускал содержание. Здесь не торопили клиентов. И здесь коротко и доходчиво объясняли содержание длинных исков.

– Ваша жена просит дать ей развод на основании собственных ощущений и информации, собранной частным детективом. Вы поздно возвращаетесь с работы. Приходите в нетрезвом состоянии. Не оплачиваете содержание дома. Отказываетесь от супружества. Посещаете женщину, проживающую в Промзоне. Купили себе дом с ней по соседству. Женщина беременна.

– Постойте. Это все обвинения Светы?

– Не все. Я назвал основные. С ними есть смысл работать. Хотите мое мнение?

– Да.

– Есть возможность доказать несостоятельность обвинений. Ваша соседка отрицает интимную связь. Покупку дома представим коммерческим ходом. Сумма, перечисленная с вашей карты на счет Зоны развлечений, мала и не позволит обвинить вас в алкоголизме. Жена ваша слишком эмоциональна, находится в состоянии стресса и проходит рекомендованное лечение.

Я не поверил услышанному. Светлана опять лечится? Она мне ничего об этом не говорила. Сама оплачивает визиты к врачам, тратит собственные сбережения? Умалчивает о том, что не прошла контроль и отстранена от работы?

«Здоровый» – значило «работающий». Работник ежедневно на проходной вместе с идентификацией личности проходил иридодиагностику, по которой определялось его состояние. При отклонении от нормы поступало уведомление о времени приема у специалиста. Пропускная система фирмы блокировала вход, если врач не делал электронную отметку об успешном прохождении лечения. Сам я несколько раз проходил серию иммунной стимуляции и адреналиновых инъекций, отмечая после них прилив работоспособности и жизнелюбия.

Юрист вежливо подождал и снова предложил доказать несостоятельность иска. Я задумался.

– Вы сможете провести развод так, чтобы меня признали пострадавшей стороной?

– Конечно. Для этого есть все основания.

– Тогда выслушайте условия. При разводе младший сын остается со мной. Мы переезжаем жить в Промзону.

– Постойте. Он – ученик среднего звена. У него спросят согласие.

– Дима даст его. Государство при разводе должно взять оплату образования сына по действующей схеме индивидуального обучения.

– В принципе, такое возможно.

– Я оставляю совладельцами дома мать и старшего сына. Патронаж матери оплачиваю я, от содержания дома отказываюсь и переезжаю. Жена выделяет мне время для встречи с матерью и старшим сыном. В эти часы она уезжает из дома. Если у нее будет желание – я соглашаюсь на ее встречи с Димой.

Неожиданный поворот событий разбил всю мою систему рассуждений. По дороге в Дом Законов мне осталось только прикинуть остаток моих сбережений после бракоразводного процесса. В остатке не оставалось ничего. Впрочем, жить на мою зарплату в Промзоне можно неплохо, если я смогу устроить дешевый патронаж маме.

В просторном фойе Дома Законов меня ожидал проводник. Он посмотрел мое приглашение и повел по длинным полутемным коридорам. В коридорах не встречались посетители. На одинаковых дверях не было табличек и номеров. Законодатели нашего общества жили в массах и приходили в кабинеты только для встреч и совещаний. Перед одной дверью мы остановились.

– Вам сюда, – сказал мой провожатый и тихо удалился.

Я толкнул дверь, вошел и увидел сидящего спиной ко мне плотного, лысого человека. Он быстро повернулся на крутящемся стуле, окинул меня взглядом. Я отметил, что жесты его упруги и не похожи на движения кабинетного работника.

– Присядьте. Называть меня можно просто Виктором. Догадываетесь о цели своего визита?

– Нет, – твердо сказал я.

– Не люблю предисловий. Вы были одним из лучших учеников своего года выпуска, стали хорошим работником, вырастили сыновей. Вам предлагается пройти стажировку по программе подготовки координаторов. Не думали об этом?

– Я думаю, что перечисленного вами мало.

Мой собеседник улыбнулся:

– Ответ вас прекрасно характеризует. Карьеристам в координаторах не место. Они растут и богатеют в экономической сфере. На самом деле система отбора координаторов очень проста и действует именно так, как вы ее изучали в среднем школьном звене. Основной показатель отбора – результаты выпускных испытаний. Конечно, человек развивается всю жизнь, но скорость развития и накопления знаний в молодом возрасте – максимальная. Вы положительно характеризуетесь на производстве. Не исключено, что после нашего запроса и приглашения вы получите очередное повышение. Руководство концерна задумается о цели вызова и подстрахуется. Хотя известно – координаторы не вмешиваются в производственные дела, но поднять вопрос о любом производстве имеют право.

Лысый достал из непрозрачной папки печатный лист и приготовился читать. Наверное, улыбка у меня вышла грустная. Я мечтал об этой минуте. Мечтал о ней в той жизни, где был жив отец и учился в государственной школе Димка. Зачем мне сейчас проблемы мегаполиса, когда я в ответе за судьбы нескольких близких людей?

– Вы успешно адаптировались в существующей общественно-экономической системе. У вас прекрасный дом и накопления, которые вы, не жалея, тратите на близких людей. Вам свойственен альтруизм. В ряде известных нам случаев вы откликались на помощь сразу и безвозмездно.

Я вспомнил только два – контрабандную посылку и водопровод для Наташи. Виктор понаблюдал за моим выражением лица и после паузы пояснил:

– У нас, разумеется, ведется личное дело каждого кандидата. Но мы – не карательный орган. Мы не делимся информацией с полицией нравов, чиновниками и не подменяем их функции. Некоторые ваши поступки, осуждаемые инспекторами, у нас, наоборот, свидетельствуют о самостоятельности принятия решений. Во всяком случае, минус вашей характеристики – «ведомость» – снят. Скорее – вы человек, склонный к компромиссу в случаях, скажем так – непринципиальных для вас. В остальном вы следуете общечеловеческой морали и готовы на самопожертвование ради сына, ради родителей.

Я не верил своим ушам. Меня хвалил представитель элитного политического ордена как раз за то, за что я преследовался в последние годы. Я подавил короткую вспышку гнева и спросил:

– Если координаторы признают общечеловеческую мораль, почему до сих пор существуют резервации для стариков и детей?

Виктор не рассердился. Ему даже понравилось мое скрытое негодование.

– Вы получите документальный ответ на свой вопрос, когда пройдете обучение. У нас лишь 30 % голосов. Так что на Льготные зоны попало то поколение, которое в молодости проголосовало за их открытие. Проект красиво рекламировался. Дескать, защитим неработающих от инфляции и роста цен. Любой пожилой человек достоин квалифицированного ухода, независимо от его статуса и благосостояния семьи.

– Но вы же не могли не слышать об экспериментах со стариками.

– Добровольных и хорошо оплачиваемых экспериментах. Чтобы запретить их, понадобится еще ряд голосований. Читайте внимательно вопросник, который предлагается вам ежегодно. Там же поднимается тема контроля над разработкой новых видов лекарственных препаратов. Но обыватели не хотят думать, проставляя в графах свои «да». А координаторам запрещен перевес голосов. Доброту и благородство насильно не привьешь. Загонять в «счастье» в истории пытались и до нас – не вышло. Нет, наша задача – исследовать и поднимать темы, ставить их на голосование и лишь корректировать результат.

– Интересно, как же звучит тема отторжения слабоуспевающих детей от родителей?

– Влад, далеко не все родители готовы и способны заниматься с ребенком, отстающим по школьной программе. Такие дети – кандидаты в преступники. Проблему преступности мы ликвидировали. Общество дает шанс всем получить образование и профессию. Вас беспокоит бескомпромиссность школьных чиновников? Но, согласитесь, в сферах человеческого общения можно придумать сотни поправок и этого будет мало. Всегда найдется индивидуальный случай. За короткий отрезок времени вы лично, не нарушая законов, смогли обойти их. Младший сын у вас в порядке. В сферу вашей личной ответственности входят интересы других людей. Вы сохранили рассудок и физическую форму в целом ряде стрессовых ситуаций. Наконец, на вас поступили рекомендательные письма от двух координаторов, которые с вами общались.

Эта была приятная новость. Жалко, что имена мне так и не назовут. Неужели все-таки Григорий?

– В вашем случае есть только один минус. Старший сын – один из главных кандидатов выпуска этого года на участие в программе. По существующим правилам близкие родственники могут быть координаторами только через поколение. Так мы защищаем себя от клановости. Продолжать?

– Спасибо. Нет.

Виктор засунул лист обратно в папку:

– Жаль. Второго шанса не будет. Я прошу вас не посвящать никого в наш с вами разговор.

– Я понимаю. А у моего сына хорошие перспективы?

– Практически беспроигрышные. Судите сами. При школьных выпусках вашего отца система тестирования была менее совершенна. Ваш отец хоть и не прошел в координаторы, но был в числе тех, кто сумел стать обеспеченным человеком. В число лучших выпускников и успешных людей попадаете вы, наконец – ваш старший сын. И ваш отец, и ваш сын – также совершали поступки, свидетельствующие об их доброте и благородстве. Мы не можем пропустить такую генетическую линию.

– Сын собрался жениться.

– Знаем. Известно и то, что молодая пара запланировала позднего ребенка, чтобы иметь возможность содержать двух неработающих женщин. Боюсь, что с вашей женой в скором времени не продлят рабочий контракт.

– Я думал, что для участия в программе нужен ранний ребенок.

– Все так думают. Ребенок требует внимания отца и может быть препятствием во время обучения, но не до него и не после. Вы – умный человек и наверняка далеки от мысли, что старший сын решит ваши проблемы. Жизнь координатора практически ничем не защищена, лишь приняты меры к его полноценной деятельности, вплоть до глубокой старости. Координаторам полезно видеть как кратковременные, так и долговременные плоды принятых законов. Надо иметь возможность исправлять ошибки и не повторять их.

Виктор встал, вышел из-за стола, и, обойдя его вокруг, подал мне руку:

– Желаю успеха. Будьте смелее. Помните, что люди, которые вам досаждают, всего лишь исполнители, часто – неудачники по жизни. Слухи о том, что мы готовим законы, превращающие людей в роботов, а мегаполис – в управляемый полигон – это попытка снять ответственность за собственную инертность. Отказ быть с нами мне понятен. Пусть вас утешит то, что в сложной ситуации вы обязательно встретите и узнаете родственные души. Мы будем на вашей стороне.