Текст книги "Заботливая женская рука"

К священному Коробу был пристроен небольшой, но изящный домик с колоннами, гранитными ступенями и тяжелыми двойными дверями. Изнутри этого домика доносились тоскливые вопли павлинов и журчание фонтанов. Аскетической простотой и строгостью домик выдавал свою явную принадлежность местному жречеству. Остальные жилища представляли собой или старые, проржавевшие трейлеры без колес, или крошечные глинобитные домишки, напоминавшие обмазанные конским навозом спичечные коробки. Возле этих жилищ кипела жизнь: голопузые детишки чистили пулеметы и сортировали патроны, их матери – изможденные, но с неистовым огнем в глазах женщины – визгливо спорили меж собой, пристраивая друг дружке на плечи и грудь связки динамитных шашек… Мужчин видно не было. Похоже, они отдыхали где-нибудь в тенечке, спасаясь от палящего зноя этого часа…

Человек, приведенный в лагерь, вздохнул. Если быть провидцем означает попасть в общество подозрительных типов с большим количеством оружия и амбиций, то он уже пожалел о выбранной им стезе. Но выхода не было.

– Так какие же доказательства его пророческого дара вы можете мне представить? – снова обратился учитель Указал к террористу и глупой Пленире.

– Он говорит на чудном языке, – заторопился Нахрап эль-Забей, дабы реабилитировать себя в глазах сурового Указала. – Он не имеет того, что мужчине положено природой…

– Как, совсем? – недоверчиво спросил учитель Указал.

– Да, – кивнул террорист. – Но даже не это главное, мой господин. Мы стали свидетелями великого чуда.

– Вы? Свидетели чуда? Так говорите скорей, не заставляйте мой посох изнывать от нетерпеливого желания прогуляться по вашим спинам!

– О учитель Указал! – торжественно воскликнула женщина. – В буре и мрачном облаке явилась Священная Длань над главою этого человека и благословила его! Мы видели!

Старик помрачнел:

– Это еще ничего не доказывает. Вам могло померещиться. Это немудрено при вашем пристрастии к гашишу.

– Учитель, мы уже давно…

– Ступайте! – повелительно приказал старик. – Займитесь делами. Я не поощряю праздных прогулок по пустыне. И запомните, следующая ваша прогулка может окончиться тем, что вы останетесь вне стен нашей священной базы.

Когда перепуганные Нахрап эль-Забей и Пленира, почтительно пятясь, удалились, старик спросил незнакомца на ломаном английском:

– Кто ты?

– Я провидец, – незамедлительно отозвался изможденный человек. – Твои люди – глупцы. Зачем они привели меня сюда? Я хочу умереть в пустыне, чтобы никто не услышал моих пророчеств, ибо они страшны.

– Умереть ты всегда успеешь, это я тебе обеспечу, – успокоил провидца старик Указал. – О чем ты пророчишь?

– О том, что на Землю явилось великое зло, и надо избавиться от него, пока еще не поздно.

Старик Указал принялся задумчиво чертить на песке фигуры концом своего посоха:

– Как выглядит зло, о котором ты пророчишь?

– Оно выглядит как рука. Женская рука.

Старик посмотрел с ужасом на своего собеседника:

– Опомнись, безумный! Разум твой помрачился от жары и жестокого голода! Разве не знаешь ты, что священная рука, или Длань, как мы ее называем, есть великое благо для человечества, и мы всеми силами стараемся приблизить ее явление миру! Мы поклонники Длани, последовательно проводящие в жизнь основные моменты учения о ней. И ты не смеешь…

– Мне очень жаль вас, – со слезами в голосе сказал провидец. – Но вы ошибаетесь.

– В чем же наша ошибка? – зловещим шепотом поинтересовался старик и поудобнее перехватил свой посох. – Растолкуй мне, новый пророк.

– Вы верите в то, что эта рука принесет всем на свете счастье и благоденствие?

– Это так! – благочестиво кивнул учитель Указал.

– Вы верите, что она исполнит добрые желания всех добрых людей?

– Мы верим в то, что она исполнит исключительно наши желания, но это для тебя несущественная деталь, я полагаю.

– Да, да! – нетерпеливо воскликнул провидец. – Но в этом-то и заключается главное горе. Нельзя исполнить все желания одновременно! Нельзя сделать всех людей счастливыми! Нельзя заботиться о людях больше, чем они сами заботятся о себе! Это зло! Человечество ждет хаос! Хаос сбывшихся мечтаний, удовлетворенных желаний, вечного богатства и сытости! Это будет конец света! И она, вершительница этого зла, уже появилась в мире! И за нею началась охота! И эта охота – едва ли не большее зло, чем война, голод и чума! Ее надо остановить! Ее надо уничтожить!

Человек выкрикнул эти запальчивые слова и мешком повалился на песок. Потому что тяжелый посох учителя Указала раскроил несчастному провидцу череп.

– Ты не прав, – спокойно сказал мертвецу старик. – Но можешь считать, что ты пострадал за свое пророчество. Кстати, это самое пророчество у тебя удалось вполне профессионально.

И старик ушел в священный Короб – совершать очередное молитвенное возглашение Небесной Длани. А к трупу тихо подобрались террорист Нахрап эль-Забей и глупая женщина Пленира. Накрыли его мешковиной и унесли в место, которое учитель Указал насмешливо называл «последним приютом для спорящих с нами».

г. Кимовск, Тульская область, Россия

10 января, суббота, 12:30

Трифон почувствовал, как затылок стискивают стальные обручи страха. Во рту появился привкус ржавой консервной банки. Трифон видел, как странно и заторможенно смотрит на него инкуб Колосков, как замерла рука…

«Надоело мне это все!» – подумал Трифон и резко обернулся, ожидая встретиться лицом к лицу со своим предполагаемым врагом…

Никого не было. И пистолетного ствола под лопаткой тоже не было.

А инкуб Колосков участливо спросил:

– Трифон, что с вами?

Тот виновато усмехнулся:

– Чертовщина какая-то мерещится… Показалось, что мне угрожают оружием. Скоро собственной тени начну пугаться.

Инкуб нахмурился, вытянул вперед левую руку, а правую завел за спину в каком-то противном человеческой природе изгибе и стал напоминать упрощенный вариант телевизионной антенны. Поводил руками из стороны в сторону, пощелкал пальцами:

– Трифон, в квартире все чисто. Никаких паранормальных вторжений нет. Поверьте, если б вам грозила опасность, я бы почувствовал.

– Спасибо, – выдохнул Трифон. – Успокоили.

– Однако, – напряженно проговорил инкуб. – На лестничной площадке напротив вашей двери стоит человек.

– Что за человек? – нервно дрогнул Трифон.

Инкуб сплел пальцами левой руки немыслимую фигуру, навел эту фигуру на дверь, как подзорную трубу:

– Женщина. Она хочет войти к вам и не решается. Намерения… Похоже, дружелюбные.

– Значит, можно открыть?

Инкуб кивнул:

– Да, а мы с рукой пока спрячемся на кухне. Может, это просто ваша соседка. Хочет соли занять. Или спичек.

Трифон недоверчиво хмыкнул и открыл дверь.

Остолбенело замер.

На пороге стояла Димка Романцева, прижимая к груди обеими руками трехлитровую банку с квашеной капустой.

– Привет, – сказала Димка и смущенно улыбнулась. – Я тут подумала… Раз у тебя родственники, угости их капустой моего приготовления. Ничуть не хуже артишоков.

– С-спасибо, Димка, – потерянно прошептал Трифон. Мир рушился на его глазах, галактики свертывались в маковые рулетики, черные дыры превращались в блинчики со сметаной, сверхновые звезды вспыхивали и шипели, как капли масла на раскаленной сковородке. Словом, случилось нечто небывалое вроде создания Вселенной – Людмила Романцева пришла к скромному парню Трифону в гости!

– А… – помялась Димка. – Мне можно войти?

– Ффу! – Трифон наконец обрел способность дышать. – Конечно! Извини, я такой тормоз… Проходи.

– Ага, – по-прежнему не расставаясь с банкой, Димка переступила порог. Осмотрелась. – У тебя тут ничего, уютно. Только холодно.

– В комнате стекло разбито. Я ж тебе говорил, бандиты напали.

– Бандиты? Это хорошо, – невпопад ответила Димка, и Трифон понял, что и у его богини какие-то нелады со здравым смыслом. – А где же твои гости?

– Они… – Трифон сделал неопределенный жест. – Они на кухне, д-да, там…

– Ну… – тихо сказала Димка, – тогда отнеси им банку, что ли…

Трифон хотел было исполнить приказ своей богини, но тут из кухни, расточая улыбки, явился инкуб Колосков.

– Здрасьте, – томно поприветствовал Димку нахальный инкуб. – Чай пить с нами будете?

«Соблазнит, гад!» – отчаянно подумал Трифон про инкуба. Но Димка выглядела совершенно равнодушной к чарам любострастного духа.

– С удовольствием, – сказала она. – А то я намерзлась, пока до вас добиралась. Вы кто?

– Майор особо особого отдела ФСБ Колосков. Для вас – просто Толик, – добавляя в голос страстного придыхания, ответствовал майор. – А вы?

– Димка Романцева. Для вас – просто Людмила… Ой!

Понятно, почему Димка сказала «Ой!», покрылась бледностью и выронила банку. Прямо перед ее носом нарисовалась рука и приветственно взмахнула пальчиками. Потом стремительно спикировала вниз за падающей банкой, перехватила ее в сантиметре от пола и с этой нелегкой ношей удалилась на кухню.

– Трифон, – страшным голосом сказала Людмила. – Это как?!

– Ты не бойся. – Трифон неловко приобнял Димку за плечи, она этого и не заметила. – Сейчас я тебе все объясню.

…Димка послушно пила третью чашку чая и не сводила восторженного взгляда с фланирующей по кухне руки.

– Трифон, она просто потрясающая! Где вы с нею познакомились?

– Прямо тут, – пожал плечами Трифон. – Она явилась, и все.

– А как ты с ней общаешься?

– Она рисует… Значки всякие. А майор потом расшифровывает. Кстати, этот майор – инкуб. Тебе это ни о чем не говорит?

– Нет, а должно?

Трифон отследил, каким равнодушным взглядом скользнула прекрасная Димка по распаленному майору, и с удовольствием сказал:

– Неа.

Майор сдавленно застонал. Похоже, он впервые не был доволен тем фактом, что на его соблазнительную внешность и поток чувственных флюидов никто не обращает внимания.

Немудрено, что Димка игнорировала инкуба. Она завороженно наблюдала за тем, как заботливая женская рука готовит чай, вытирает тарелки, словом, суетится по хозяйству.

– А как ее зовут? – тихо спросила Димка.

Трифон слегка удивился:

– Никак. Рука и рука.

– Так нельзя. – В голосе Людмилы Романцевой послышалась стальная решимость. – Ты, Трифон, человек или кто? Затерроризировал бедную руку, она на тебя пашет почем зря, а ты даже имени ее не знаешь! Ну ты тип!

– Я не тип! – отчаянно воскликнул Трифон. – И я ее не терроризирую! Она вообще тут находится исключительно по собственной воле!

– Все равно, давай ей имя придумаем.

– Ага, какое же?

– Например, Анечка.

– Ха! – с выраженной надменностью среагировал на это предложение Димки униженный майор. – Надо же такое придумать! Анечка! Это вам что, кошка? Канарейка?! Она священный артефакт! Она, может быть, при сотворении мира присутствовала! Хотя это я, конечно, загнул…

– Ваши предложения? – ледяным тоном поинтересовалась Димка.

Инкуб смешался под взглядом ее жестких, как гамма-излучение, глаз.

– Не знаю, – проворчал он. – Пусть будет просто – Рука.

В кухне повисло неловкое и достаточно глупое молчание, которое всегда бывает в компаниях, где люди долго спорили из-за пустяков. Все смотрели на деловито снующую по кухонному столу руку. Она на мгновение приостановила свою деятельность, словно почувствовала устремленные на нее взгляды, выдвинула ящик стола, достала оттуда лист бумаги, огрызок карандаша, двинулась с этим добром к нашим героям, возложила лист на столешницу и…

– Опять рисунки… – простонал про себя Трифон.

…И написала:

«МИНR ЗАВУТ ДА».

– Она научилась писать по-русски! – возликовал Трифон.

– Ну, «научилась» – это спорное утверждение, – пробормотал инкуб. – Однако это здорово облегчает нам возможность общения. Что это значит: «Меня зовут Да»? Почему Да?

Рука написала:

«ПАТАМУШТА».

– Димка, у тебя случайно не осталось школьных учебников по русскому языку? – заговорщицким шепотом спросил Трифон. – Мне кажется, это ей будет просто необходимо.

– Да, тебе учебники нужны? – заикаясь, выдавила Димка.

«АГА. НЕСИ. СПАСИБА. ТРИФОН ТЕБЕ НАДА ДЕНИГ?»

– Ну, надо… – смутился Трифон. Ох, не хотелось ему обсуждать свои финансовые проблемы при Димке.

«БИЛЕТ ЛАТЫ… ЛОТУ… ЛОТЫРЕЙНЫЙ СУДА НЕСИ МНЕ ДАВАЙ».

– Зачем?

«НАДА».

Трифон метнулся в коридор, где на шкафике для обуви так и лежал забытый лотерейный билет. Принес.

Димка глянула и ахнула:

– Ты выиграл?

– Выходит, да, – почему-то смутился Трифон. Протянул билет руке: – Держи.

Рука по имени Да крепко стиснула плотную картонку – так, что та буквально превратилась в крошечный комок бумаги. При этом раздался несколько неприятный звук – как будто человек подавился этим самым комком бумаги и пытается его, скажем так, выплюнуть. А через минуту рука разжала пальцы и шлепнула по столешнице плотной пачкой новеньких тысячных купюр.

– Упс, – нервно икнул инкуб. – Ну ни фига себе!

– Ага, – тихо поддержала инкуба Димка Романцева.

И только Трифон недовольно вздохнул. Рука Да оказалась не только потрясающе хозяйственной сущностью, но и принялась откалывать всякие чудотворные фортели. А Трифон, как человек практического образа мыслей, к чудесам относился с недоверием.

– Зря ты это, – прошептал он руке. – Я тебя что, просил?

Эту реплику услышала Димка и глянула на Трифона сурово:

– Что ты к ней цепляешься? Чем она тебе не угодила? Она тебе только хорошего желает…

– О-о, – хмыкнул Трифон. – Вот она, женская солидарность в действии!

– Да, солидарность! – воскликнула Димка. Бесстрашно погладила Да. Или Ду? – Ты посмотри, до чего ты ее довел! У нее ногти слоятся! Кожа шершавая и трескаться начала! Она у тебя уже сколько времени, а ты ее даже в маникюрный кабинет не отпускал!

– Димка, ты что городишь-то? – искренне удивился Трифон. – Куда ей в маникюрный? Там все в обморок рухнут. И потом, она у меня не так давно. И что ты так о ней заботишься? Эта рука тебе что, родственница?

Димка покраснела, отвела взгляд:

– Просто мне ее жалко…

– Люди, а давайте вы не будете ссориться? – ласково улыбнулся инкуб. – Трифон, не заводись. Эта рука волшебная, и устроить тебе маленькое финансовое чудо ей ничего не стоит. В конце концов, для того она у тебя и поселилась. Ты лучше вот что: бери деньги и дуй в магазин, потому как в холодильнике у тебя по-прежнему пусто и одиноко, а мое астральное тело истосковалось по коньяку. Людочка, а вы как относитесь к идее мирного застолья? В честь встречи и знакомства?…

– Нет, спасибо, – рассеянно ответила Димка. Похоже, ее терзала какая-то мысль. Она задумчиво глядела на руку, а та, в свою очередь, как-то устало и даже опечаленно примостилась на краешке стола.

Трифон почувствовал себя неловко. В самом деле, что он выкобенивается? Привалило тебе счастье – подставляй руки и не рассуждай, за какие твои добродетели ты его удостоился. Ведь и правда – рука эта для него, идиота, старается, а он только кривится недовольно.

– Извини, – сказал Трифон руке. – Я в магазин слетаю мигом. А тебе какой крем купить для… э-э… кожи?

Тут Димка очнулась:

– Покупай подороже, не мелочись. И лучше два – защитный и питательный. И маникюрный набор купи, я Да… Дашечке ногти обработаю.

Трифон воззрился на свою богиню:

– Ты это серьезно?

– Вполне. Тришка, что ты на меня так мрачно уставился?

– Ничего. Просто удивляюсь.

– Чему это?

– Как быстро ты нашла с ней общий язык.

– Ничего удивительного, – пожала плечами Димка. – Просто я ее очень хорошо понимаю. Кстати… из магазина пойдешь, зайди к моим предкам, скажи – Димка просила отдать ее старые учебники по русскому.

– Погоди… Димка, а ты разве не хочешь со мной… прогуляться?

– Неа, мы тебя тут подождем.

– Ага, – радостно поддержал инкуб. – Капусту будем дегустировать.

Щеки у Трифона вспыхнули, он готов был изничтожить резвого майора на месте, но тут рука опять проявила себя с наилучшей стороны.

Она солидно погрозила инкубу кулаком, а потом написала:

«ТРИФОН НИ БЕЗПАКОЙСЯ ОНИ БУДУТ СИДЕТЬ ТИХА».

Трифон ухмыльнулся:

– Тогда ладно.

…Его второй шопинг оказался не в пример удачней первого. Правда, Трифон здорово нервничал: вдруг наколдованные рукой деньги окажутся фальшивыми или исчезнут в тот момент, когда он подойдет к кассе? Но опасения оказались напрасными, похоже, рука творила натуральные и высококачественные чудеса. Трифон набрал полные сумки продуктов, не забыл про крем и маникюрный набор, а потом зашел в будочку под вывеской «Резка стекла» и договорился с тамошним, озабоченным решением китайского кроссворда мужичком, что тот через полчаса будет у него дома с оконным стеклом и даже поможет это стекло вставить… Конечно, Трифону не хотелось называть свой адрес и добавлять лишнего свидетеля тому, что он называл про себя «Чудо о руке», но что поделать, не жить же с разбитым окном… А еще родители Людмилы Романцевой были крайне удивлены, когда Трифон объявился на пороге их квартиры и сказал:

– Здрасьте, а Димка просила отдать мне ее старые учебники по русскому.

Родители Димки, люди заторможенно-интеллигентные, только недоуменно переглянулись, но отдали просимое без лишних расспросов.

Трифон сам решил внести пояснение:

– Вы не волнуйтесь, Людмила сейчас у меня, мы будем тесты по русскому языку проходить, нам в театре нужно для повышения квалификации.

– Конечно, конечно, – закивали родители.

И посмотрели на Трифона так, словно у него на куртке висела табличка «Даун обыкновенный. В общении – предельная осторожность».

Кстати, о куртке. Пореза от бритвы утрешнего карманника на ней не было видно – рука Да искусно все зашила, перед тем как пустить Трифона в автономное плавание по магазинам. Причем рука зашивала, Димка держала куртку, а инкуб терся рядом и тоже изображал какую-то деятельность. Похоже, майор здорово втрескался в Димку. И совершенно ясно, что безнадежно и безответно. При мысли об этом Трифон даже почувствовал нечто вроде сострадания к несчастному инкубу.

А Димка-то, Димка! Нет, она просто рехнулась при виде этой руки! Буквально ни на шаг от нее не отходит! А ее вечномерзлотные глаза при взгляде на Да прямо-таки лучатся нежностью и умилением. Лучше бы Димка так на него, на Трифона, смотрела! И чем ей рука так понравилась? Чем он, Трифон, этого дурацкого артефакта хуже?! Слава богу, не увечный какой, все при нем, и девчонки по нему сохнут. Некоторые. А Димка… Наверное, она так рукой восхищается, потому что сам Трифон для нее интереса никакого не представляет.

«Ага, конечно, – раздался внутри Трифона ехидный голосок. – И капустой угощать Димка пришла руку по имени Да. Это очень умный вывод, особенно если учесть, что капуста нужна руке, как… как жабе джинсы. Дурак ты, Трифон».

Трифон утомился от сумятицы собственных чувств (да и сумки с покупками были ощутимо тяжелыми), сел на скамейку в скверике неподалеку от дома. Неожиданно для себя залюбовался закутанными в снег кустами барбариса и снежной кривобокой крепостью, которую, видно, построили сопливые местные архитекторы… Метель кончилась, было тихо, свежо и спокойно. Вороватые галки, похожие на тайных террористок, кучковались вокруг брошенной мятой газеты, теребили ее клювами, видно, пытались среди напечатанных типографской краской строчек выискать что-то съедобное… Простуженно каркали вороны. Воробьи жались по кустам, ободряюще чирикали, мол, не кручиньтесь, парни, пройдет зима, наступит лето, все будет цвета фиолета! Один воробей, самый смелый, с пиратски подбитым глазом, слетел с ветки, подскочил к скамейке, глянул на Трифона, наклонив голову: дескать, сидеть сидим, отдыхаем, а как насчет уплаты небольшого налога местному пернатому криминалитету? Трифон засмеялся, вытащил из сумки маленькую булку, искрошил на снег. Пиратский воробей одобрительно пискнул, принялся клевать, тут же подтянулась остальная взъерошенная братва.

«А хорошо», – отстраненно подумал Трифон. В зиме, оказывается, тоже есть своя приятность. Свежий снег, прозрачный воздух и даже нежные бесконечные сумерки… Но удовольствие удовольствием, а надо идти: дома ждет коньяк трезвый и потому сексуально опасный инкуб, придет стекольщик, да и поесть чего-нибудь не мешало бы… И потом, можно будет поговорить с Димкой. Предложить ей совместно обучать руку Да русскому языку. И под это дело назначить Димке свидание…

Однако судьба, побаловав Трифона минутной приятной передышкой, видно, решила, что хватит с него маленьких земных радостей. Едва Трифон вышел из скверика, как перед его носом взвизгнула тормозами машина бандита Олега. Из машины выскочили двое мрачных амбалов:

– Стоять, черномордый Дед Мороз!

А Трифон что? Трифон стоит. Причем спокойно. Наверное, после школы ремонта он уже ничего не боится. Только улыбается:

– Привет, парни.

– Ты пасть закрой, – посоветовал один амбал. – И давай в машину по-быстрому.

– Зачем? – удивился Трифон, пытаясь разглядеть за тонированными стеклами, кто еще сидит в машине. – Блин, мне домой надо.

Задняя дверь распахнулась, и на Трифона глянул Олег. Сказал мягко, но настойчиво:

– Триша, пацаны дело говорят, присядь с нами. А домой мы тебя подвезем.

Трифон понял, что спорить бесполезно и небезопасно, сел в машину. Та мягко тронулась с места.

– Что тебе от меня нужно, Олег? – вежливо и с достоинством осведомился Трифон. – Вроде я тебе нигде дорогу не переходил…

– Верно, – с легким зевком сказал Олег. – Дело не в этом.

– А в чем?

Амбалы напряглись так, что кожа на куртках заскрипела.

– Олег, ему растолковать?

– Погодите. – Олег царственно отмахнулся. – И заткнулись все, у меня с Трифоном толковый разговор.

«Ох, нехорошо! Что ему от меня надо? Про Димку узнал? Но ведь у нас с ней ничего нет, подумаешь, в гости пришла! А если про… про руку?! И этот туда же! Откуда они все узнают, не иначе как у меня в квартире скрытая камера работает!»

Но Олег сказал неожиданное:

– Я к тебе, Трифон, большое расположение имею. Ты не фуфло, а крепкий корешок. Живешь, никого не трогаешь, яму никому не роешь, в падлах не ходил… Поэтому не нравится мне, Трифон, что кто-то приморить тебя собирается. Неправильно все это.

– Как это – приморить? – нервно уточнил Трифон, хотя уже догадывался – как.

Олег безучастно посмотрел в окно:

– Слух у нас на хазе прошел. В город паренек один приехал. Смурного вида, характер – чистая чума. Паренек этот по мочилову работает. И берет за ту работу солидные бабки.

– И что? – облизнул губы Трифон. В горле пересохло, а в кончиках пальцев неприятно закололо – как всегда было, когда Трифон волновался, но старался это скрыть.

– Говорят, паренек этот заказ получил грохнуть негра, который Дедом Морозом наряжается. А у нас в Кимовске только один негр Дед Мороз. Ты.

– Чушь какая! – искренне удивился Трифон. – Олег, да что я такого сделал, чтоб по мою душу киллера засылать? Ты шутишь, что ли?

– Петросян шутит, – ровно ответил Олег. – Я тебе, Трифон, не враг. Я потому с тобой и перетереть хочу: думай мозгом, кому тебя замочить выгодно и из-за чего?

Трифон помолчал. Потом спросил:

– Олег, а ты не знаешь, как давно этот киллер появился?

– За лоха считаешь? – хмыкнул Олег. – Я этот город держу и не буду знать, когда ко мне мочилы разные приезжают? Как раз седьмого января он засветился на пригородной автозаправке. Мои ребятки его просекли и знать дали. Я народ поднапряг: к кому, мол, в гости такой серьезный человек направляется? И все узнал.

– Значит, на Рождество… – вздохнул Трифон. – Слушай, Олег, могу я тебе доверять?

– Вполне.

– Тогда слушай…

– Погоди, – поднял палец Олег. Сказал кожаным амбалам: – Парни, вышли покурить на свежий воздух. Волыны тут оставьте, нечего светиться.

Как только Олег остался в машине наедине с Трифоном, он кивнул:

– Говори.

Трифон поежился:

– Началось все с коробки…

Как ни странно, но Олег совершенно не удивился рассказу Трифона. Слушал, не перебивал, покручивал в пальцах малахитовые четки. Когда Трифон закончил свою печальную повесть, спросил:

– Кому еще про это бухтел?

– Да никому! То есть до сегодняшнего утра никому.

– В смысле?

«Сам убьет или покалечит?»

Трифон постарался не зажмуриваться и сказал:

– Мы сегодня с Димкой на улице встретились. Поболтали о жизни, о капусте квашеной…

Олег молчал.

– Ну и разошлись. А потом домой возвращаюсь, а мне инкуб говорит, что за дверью женщина стоит. Открываю – а это Димка.

Олег молчал.

– С банкой капусты. Тут она все и увидела.

Олег молчал.

– А потом она с рукой подружилась. Решила учить руку правописанию, потому что рука пишет по-русски с жуткими ошибками… Олег, я…

Олег сказал:

– Ну Димка… Запарила она уже всех своей капустой! Даже до тебя добралась! Бешеная сестрица, блин!

Трифон не верил своим ушам:

– Людмила – твоя сестра?

– Ну, – кивнул Олег. – Сводная. А ты не знал?

– Нет. Олег, а все говорят, и я тоже думал…

– Что я с ней сплю? Это фуфло. Димка – она на самом деле такая дура, что не передать. Придумала, что ей надо считаться любовницей самого крутого бандита в городе, чтоб мужики не липли. А теперь вот ноет: ее все боятся, в кино сходить не с кем, не то чтоб развлечься с интимным уклоном.

Трифон захохотал смущенно:

– Я ведь тоже… боялся!

– А что, она тебе нравится?

– Ну… да.

– Одобряю. Ты, Трифон, мне круто симпатичен. Так что бери Димку в оборот. Но чтоб вежливо!

– Само собой.

– Она ведь какая? – неожиданно ласковым голосом сказал Олег. – Она бестолковая. В голове – пудра.

– Так уж и пудра, – засомневался Трифон.

– Ну. Сама себе проблем напридумывает, а потом бежит ко мне: Олег, разгреби! А мне некогда, у меня бизнес… И еще она трусливая такая, всего боится, даже на сцену боится выходить, поэтому и прячется за крутого брата.

– Никогда бы не подумал.

Помолчали.

– Ты вот что, Трифон, – сказал Олег, нарушая паузу. – Ты к ней, конечно, клейся, только виду не подавай, что тебе известно, что она моя сестра. Ей же это в сильный кайф – думать, будто ты на нее так запал, что и меня не боишься.

– А я и вправду запал, – тихо сказал Трифон, отвернувшись.

Олег дружески похлопал его по плечу:

– Ладно, тут-то все в норме. А вот главный вопрос мы так и не решили. Кто же за тобой охотится? Кто на тебя стуканул? Этот твой инкуб – человек верный?

– Наверное, да. Только он не человек. Сам так сказал.

– Без разницы. Димка тоже не могла, она, конечно, с пудрой вместо мозгов, но не до такой же степени… И один раз на тебя уже напали?

– Да. И, похоже, их волновала именно рука.

– Плохо, что твоя хаза им известна.

– Кому им?

– Тем, кто тебя приморить хочет. Слышь, Трифон, давай так ситуацию разрулим: я у тебя на хазе сажаю своих ребяток, а тебя со всем кагалом везу на дачу.

– На мою?

– На свою. Она под Поленовом, закрытая зона. Муха не проскочит, там безопасно.

– И сколько мне там сидеть?

– А до тех пор, пока киллер не засветится. Он парень оперативный, долго ждать не будет. Может, уже сейчас всю твою квартиру на прицеле держит.

Трифон почувствовал себя неуютно:

– Бред… И что всем так понадобилась эта рука?

– Может, она больших бабок стоит? Типа произведение искусства?

– Ты бы на нее посмотрел. Ничего особенного.

– Что ж, посмотрю. Счас только корешам свистну, и прокатим тебя с ветерком до хазы. Пацаны, быстро в машину, поехали!

Трифон еще раз подивился тому, как беспрекословно подчиняются Олегу кожаные амбалы.

По лестнице поднимались вместе, причем Трифона амбалы буквально прикрывали своими телами. Видно, поняли, что у начальства другие планы, и поэтому прониклись к Трифону менее кровожадными чувствами.

У двери Олег предупреждающе поднял руку и шепнул:

– Погоди, Трифон, че-то мне тут не нравится.

– А что именно? – шепнул в ответ Трифон.

– Ты куришь?

– Нет.

– Инкуб?

– Нет.

– А из-под двери сигаретным дымом прет.

Олег приник ухом к двери:

– И тихо, как на кладбище. Если бы Димка там сидела, мы бы это уже поняли.

Трифону стало жутко от своей догадки.

– А если… – начал он, но не успел договорить.

В квартире грохнул взрыв.

Олега, Трифона и амбалов буквально смело с лестничной площадки.

Кто-то завопил. Что-то разбилось. Завоняло острым и соленым.

Теряя сознание, Трифон понял, что это погибла банка с маринованными артишоками.

Частная квартира, г. Москва, Россия

11 января, воскресенье, 11:30

– Вы за это ответите! Вы даже не представляете, с кем вы связались!!!

Вслед за этим криком роскошная фарфоровая ваза стремительно грянулась о поверхность огромного, во всю стену зеркала. Раздался устрашающий звон, во все стороны полетели осколки.

Очень красивая и очень разгневанная девушка оглянулась, чтобы выяснить, произвело ли это разрушительное хулиганство впечатление хоть на кого-нибудь. Однако в комнате она была одна, и запертые снаружи двери не шевельнулись.

– Я требую объяснений! – закричала девушка. – Я сейчас здесь все переколочу! Пожалеете!

Она обессиленно выдохнула и обошла комнату по периметру. Очень сердито оглядывала великолепие картин, обитых шелком стен, полок с дорогими безделушками. Большие зеркала отражали ее расстроенное лицо и напряженную фигурку. Девушка заглянула за портьеры – вдруг обнаружатся тайные Двери или камеры наблюдения? Проверила, крепко ли заперты окна. Оказалось, крепко, к тому же меж двойных рам располагалась красивая и весьма мощная металлическая решетка. Девушка вздохнула и устало села на раззолоченный диванчик. Рассеянно подумала о том, что не успела надеть ни сапог, ни куртки – притащили ее сюда очень стремительно. И главное, зачем?

– Эй, кто-нибудь! – возмущенно крикнула она. – Фиг ли прятаться?! Какие ваши требования?

Кажется, это сработало. Скрытая широкой портьерой с ламбрекеном дверь медленно отворилась. Девушка пригляделась и вздрогнула. Прямо к ней направлялся здоровенный волк с серебристо мерцающей шерстью и янтарным светом в жестоких глазах.

– Я буду сопротивляться, – жалобно пообещала девушка. – Я владею стилем Трезвого Мастера!

– А блины ты печь умеешь? – ехидным человеческим голосом осведомился волк.

– Что?!

– Что слышала. Небось блины печь не умеешь, а туда же… стиль Трезвого Мастера…

Девушка оскорбленно поджала губы. Потом сказала:

– Между прочим, умею. И еще пироги пеку. С капустой и яйцами.

– О, – уважительно вильнул хвостом волк. – Пироги я ценю. Пироги – это другой разговор. Это не кунг-фу. Я присяду?

– К-куда?

– На пол, естественно. Я тебе не болонка – на софе валяться. Кстати, будем знакомы. Серый Волк. Для друзей – Сережа. А тебя как зовут? И не вздрагивай, я девушками не питаюсь, тем более такими красивыми. Я вообще вегетарианец.

– Оч-чень приятно. А я – Людмила.

– Хорошее имя, – дипломатично похвалил волк Сережа.

Людмила отважилась на вопрос, тем более что волк у ее ног сидел вполне мирно:

– Это ты тут хозяин?

– Ни-ни, – ответил волк. – Я тут в гостях. Ну и охранником подрабатываю…

– А кто хозяин?

– Кто тебя сюда вытащил, тот и хозяин, – неопределенно отозвался волк.

– А поточнее? И зачем меня сюда притащили? Имейте в виду, мой брат внесет вам любой выкуп за меня, если дело в деньгах.

– Нет. Да ты не волнуйся, все с тобой будет в порядке. Только зря ты зеркало разбила – плохая примета. А попала ты сюда, в общем, случайно. Что называется, под горячую руку. Под руку, ха!.. Вектор мы коряво рассчитали, всю органику заодно зацепило…