Текст книги "Заботливая женская рука"

Долго рыдала-каялась Антиномия на плече у супруга чудовищного. А потом отерла слезы и сказала:

– Слыхала я от добрых людей, Филимоша, что есть на земле некое чудо, вроде волшебной палочки. И чудо это рукой прозывается. Может оно, говорят, все желания исполнить и помочь тому, кто самый несчастный человек на земле. А есть ли кто нас с тобой несчастнее? Я ужасный дар имею, ты облик человеческий потерял… Надо нам с тобой эту руку искать, чтобы молить ее о помощи.

Подумал царевич, что сказка это, про чудеснуюто руку, но ведь не было у него выхода. И тайно, ночью глухой, покинул он с молодой женой царство, отправился на поиски…

Чудовище замолкло. Чарли рыдал в салфетку, Скалли рыдала в лацкан Молдерова пиджака.

– Боже мой, – выдохнул Молдер. – Это драма покруче гибели «Титаника»! И что же, ваше высочество…

– Можно просто Филимон.

– И что же, Филимон, все эти пять столетий ваша супруга вместе с вами занимается поисковыми работами?

– Нет, что вы… Разве я мог допустить, чтобы горячо любимая мною женщина старилась и страдала? Сразу из Тридевятого царства мы отправились в Швейцарские Альпы, к тамошним гномам. Ведь известно, что эти мастера кирки и отбойного молотка изготавливают высококачественные темпоральные резервуары замкнутого типа.

– Мм? – не понял Молдер.

– Это компактные емкости, внутри которых время замкнуто само на себе. Нечто схожее с кольцом Мебиуса. Если поместить живой организм в этот резервуар, он не будет стареть, нуждаться в пище и питье. Кстати, именно в такой резервуар гномы поместили ту сиротку, Белоснежку… Помните?

– Но это же сказка! – Скалли, слушая все это, перестала плакать и обрела профессиональный скептицизм.

– Разумеется, – кивнуло чудище. – Эту сказку сочинили сами гномы, чтобы никто не нарушал их спокойствия и не приставал с требованиями наладить массовое производство темпоральных резервуаров. Ведь если люди поверят, то все захотят заснуть на сто-двести лет, а потом проснуться молодыми и полными сил! И жить в прекрасном будущем!

– Да, это было бы круто, – дрожащим голосом подтвердила Скалли.

Несмотря на скептицизм, у рыжеволосой Дэйны Катерины было игривое воображение. И это воображение нарисовало перед нею такие перспективы…

– Гномы поначалу отказывали нам с женой в этой услуге. Вы уже, конечно, понимаете, о чем речь. Я хотел погрузить в темпоральное кольцо свою милую Антиномию. Чтоб разбудить ее только тогда, когда найду этот артефакт. Эту руку! И мне в конце концов удалось убедить гномью бригаду изготовить для моей жены резервуар. Правда, взамен я отписал гномам все полезные ископаемые Тридевятого царства. И говорят, эти предприимчивые ребята за полтысячи лет так почистили наши недра, что там даже лишнего дождевого червя не найдешь. Но на что не пойдешь ради любимой жены…

Воцарилось молчание, нарушаемое только деликатным сморканьем реликтового гоминида в салфетку.

– Значит, вы ищете таинственный артефакт, который должен вернуть вам человеческий облик и излечить вашу жену так, чтобы она своим поцелуем не превращала мужчин в мутантов? – решил на всякий случай уточнить Молдер.

– Да, – печально и торжественно ответил царевич Филимон.

– И этот артефакт выглядит как человеческая рука? – тоже внесла ясность Скалли.

– Не выглядит. Это и есть рука. Только не человеческая, а женская.

– Хм, – поджала губки Скалли. Ну конечно, царевич Тридевятого царства! Откуда ему знать о современных концепциях феминизма!

– А вам известен принцип действия искомого артефакта? – Агент Молдер отбросил сентиментальности и задавал вопросы деловым тоном, свидетельствующим о том, что активированы все его дедуктивно-аналитические способности. – Каким образом он функционирует? Что лежит в основе контактности артефакта с субъектом, которого мы условно обозначим как «Самый несчастный человек»?

– Увы, мне ничего неизвестно об этом, – развел царевич Филимон второй парой лап. – Все сведения, которые я черпал из старинных манускриптов, касающихся данного вопроса, отрывочны, бессвязны и противоречивы. Но в одном они сходятся – рука действительно существует. И может помочь тому, кого возьмет под покровительство.

– Кстати, у меня вопрос к вам, мистер царевич, – Скалли тоже вспомнила о своих обязанностях спецагента. – Каким образом вам удается становиться невидимым?

– Чего же проще? – удивился Филимон. – Это у меня шапка-невидимка. У нас в Кутеже их исстари шить навострились и на экспорт в разные страны поставлять. Очень удобно. Согласитесь, миз Скалли, кто бы пустил такого урода в кафетерий или в библиотеку? Кроме того, есть такие секретные архивы, куда можно проникнуть только невидимкой…

– А для нас вы таких шапочек не припасли? – загорелся энтузиазмом Молдер.

– Конечно, припас. Ведь нам столько дел предстоит! Только вот беда – я вашему Скиннеру про двух агентов писал, а вас трое. На Чарли у меня шапочки нет. А возвращаться за нею в Тридевятое царство сейчас никак невозможно – вектор не тот. Вынесет не туда – и пропадет весь труд моей жизни.

– Ничего, – улыбнулся Молдер. – С Чарли мы вопрос решим.

– Благодарю вас, мистер Молдер, сэр.

– А теперь, мистер Филимон, – строго-спокойным голосом потребовала Скалли. – Объясните нам, что от нас, как спецагентов ФБР, требуется.

– Как? – удивился царевич. – Чего ж тут непонятного? Вы мне поможете найти эту руку. У вас ведь такой опыт работы в неординарных ситуациях!

– Допустим, – протянула Скалли. – А что, среди русских нет агентов такого уровня?

– Возможно, и есть, – уклончиво ответил царевич. – Но русские агенты обладают одним серьезным недостатком, который может помешать работе.

– Оу! И каким же?

– Много пьют и почти не закусывают.

– Ясно, – кивнул Молдер. – Тогда не будем медлить, приступим к работе. Филимон, какова предполагаемая зона поиска артефакта?

– Видите ли… Я точно не знаю. Но, по некоторым сведениям, она сейчас должна находиться в России.

– А, ну это мелочи, – махнул рукой Молдер. – За неделю управимся.

– Полагаете? – двинул челюстями царевич, что, видимо, означало улыбку: – Россия большая…

г. Кимовск, Тульская область, Россия

8 января, четверг, 12:30

В ожидании нового гостя, назвавшегося по телефону майором Колосковым, Трифон решил чуток навести порядок в разгромленной квартире. Поднял сорванную с петель дверь, прислонил ее к стене и мельком подумал, что очень некстати придется залезать в долги, чтоб ее починить. Не будешь же жить с открытой дверью, тем более что было у Трифона ощущение, будто фальшивые ремонтники – только первая ласточка, влетевшая в его квартиру, заинтриговавшись судьбой подселившейся к Трифону рукообразной сущности.

Интересно, а откуда они узнали?

И кем являются на самом деле?

Хорошо, что у Трифона с лета оставалась целая коробка с липкой лентой – он ею пленку парниковую на даче скреплял. А теперь вот запасы пригодились – упаковал Трифон своих гостей-ремонтников скотчем так, что любо-дорого. Когда очнутся, будет им над чем поразмыслить. Рука Трифону в этом упаковочном процессе не помогала, просто крепилась к его плечу пальцами наподобие аксельбанта. Трифон понимал: боится и нервничает. Еще бы не бояться! Ряхи-то у ремонтников такие, что вся профессиональная боксерская лига связываться не захочет!

– Надеюсь, я вас не убил, – сказал Трифон обмотанным скотчем ремонтникам и отправился на кухню, потому что от пережитого стресса у него разыгрался такой аппетит, что хоть плитку кафельную глодай!

Трифон поставил чайник, подумал было про яичницу, но тут безвольно поникшая у него на плече рука ожила, мягко отстранила нашего героя от плиты и понудила его сесть на табурет у столика. Мол, отдыхай, с этим я справлюсь, это моя работа.

– Ну, как знаешь, – улыбнулся Трифон.

Рука распахнула дверцу холодильника, стремительно обследовала его на предмет наличия продуктов («Да там нет ничего, я все никак в магазин не соберусь, извини!» – счел своим долгом прокомментировать это действие Трифон), достала банку шпрот (Трифон про ее существование и забыл уже), кусочек сыра, кусочек сливочного масла, три яйца и кетчуп с майонезом. Задумчиво поводила над этим богатством пальцами, а потом принялась резать, взбивать, крошить, перемешивать, напоминая собой маленький хозяйственный ураганчик. Выложила нечто сложносоставное в сковородку, включила духовку, отправила сковородку в духовку, сняла с плиты закипевший чайник, заварила Трифону чаю, нарезала хлеб, сделала бутерброды, выключила духовку, вынула сковородку с чем-то, что распространяло дивный аромат высококлассного кулинарного блюда, переложила со сковороды это нечто на тарелку Трифону, поставила перед носом – прошу, мол, бон апети!

– А вилку? – съехидничал Трифон. Но ехидничал он из сугубо мужской склонности к скептицизму.

Нет, в самом деле, где вы видели мужчину, который, наблюдая за женской бурной хозяйственной деятельностью, преисполнится откровенного восторга? Восторгаться мужчина будет в глубине своей души, проникновенно благословляя, к примеру, свою спутницу жизни, которая великолепно готовит капустные шницели и фаршированные кабачки. Но вслух свой восторг мужчина не выразит. Он скажет: «Вилку дай!» или «Опять перец забыла?», что на самом деле является свидетельством не его безграничного хамства, а, наоборот, смиренного, немого восхищения перед непостижимыми возможностями противоположного пола.

Рука изящно положила перед Трифоном вилку. Устроилась напротив, на краешке стола, нервно постукивая пальчиками: дескать, пробуй, говори, как тебе это понравится.

Трифон поднавалился на предложенное блюдо, ойкнул и выпучил глаза:

– Как ты это сделала?

Рука замерла. В этом замирании явственно слышался безмолвный вопрос: «Тебе не нравится, да?»

– Это… Это просто потрясающе! Умм… И всего-то нужно шпрот, сыра и масла… Если это не едят боги на Олимпе, то я не знаю, кто еще достоин такое есть! Ты просто чудо!

Рука выразительно отмахнулась. Мол, спасибо за комплимент, я знаю, что я чудо. Но это только малая часть моих чудесных способностей. Это мелочи, мол. Касательно же богов олимпийских, то рылом они не вышли, чтоб есть мою стряпню. А вот ты, Трифон, вышел.

Трифон в момент управился с кулинарным шедевром. После него есть бутерброды было бы кощунством, но рука деликатно на этом настояла. И была права – бутерброды оказались, тоже хоть куда. Особенно это сочетание сливочного масла, свежего салата и черной икры…

У Трифона кусок застрял в горле. Он отложил недоеденный бутерброд, строго глянул на свою визави и спросил:

– А черная икра у нас откуда? И свежий салат? Как это понимать?

Рука тихонько сползла со стола, порулила к подоконнику, начала там драпироваться в шторку.

– Солнце мое, ты от ответа не увиливай! – рассердился Трифон. – Хочешь сказать, что тоже у соседей заняла?

Заметили, да? Уже даже не «сокровище», а прямо «солнце»! Представляете, если каждый мужчина, справедливо гневаясь на дражайшую половину, примется именовать ее не «заразой жирной» или «кобылой горбатой», а этак аристократически «солнце мое»? Количество разводов резко уменьшится. Что, в принципе, самим мужчинам невыгодно. Поэтому следите за тезаурусом, джентльмены! Не позволяйте вашей природной интеллигентности и деликатности взять над вами верх! Иначе вслед за деликатностью верх над вами возьмут эти негодяйки. То есть мы.

– Ты хулиганка, – обреченно сказал Трифон. – Но я тебя понял. Это намек на вопиющую пустоту моего холодильника. Золотко, ты же сама понимаешь – есть у меня время по магазинам ходить? На нас буквально полчаса назад совершено было нападение! Нам дверь с петель снесли! Разгром в квартире учинили! И я еще не знаю, как быть с этими ремонтниками: то ли в милицию сдать, то ли с балкона повыбрасывать. Черт, и ведь еще стекла в гостиной выбиты! А у меня денег – кот начхал! Нет, не вздумай ни у кого одалживаться! Сначала коврик, потом икра, а теперь еще и занимать бабки у всего подъезда примешься! Лучше я сам займу. Ну что ты за штору прячешься? Обиделась, да? Не обижайся, я и сам не знаю, как себя с тобой вести. Ты такая…

– Заботливая.

Трифон сделал вид, что не вздрогнул. Медленно взял кружку с горячим чаем, медленно же повернулся на стуле – в сторону вошедшего.

– А вы кто будете? – с деланым безразличием поинтересовался Трифон и отхлебнул чаю. Сладкий. Красота. И откуда бы руке знать, что он любит сладкий чай?

– Клеопатра, – отчеканил стоявший в дверях кухни человек.

– Очень приятно, – столь же невозмутимо ответствовал Трифон. – Трифон. Проходите, присаживайтесь, будем чай пить.

По холодному, скульптурной лепки лицу нового гостя серой мышкой мелькнуло замешательство.

– Э-э, Трифон Вамбонгович, вы, наверное, меня не так поняли, – промямлил он. – Я вам звонил. Майор Колосков, особо особый отдел ГУ ФСБ.

– Отчего же, я понял, товарищ майор. Значит, особо особый отдел. Ну, будем знакомы, – и Трифон протянул майору руку. Свою руку.

Тот почему-то слегка покраснел.

– Простите, Трифон Вамбонгович, но руки я вам подать не могу. Это ни в коем случае не должно расцениваться вами как оскорбление, поверьте! Просто я забочусь о вашей безопасности.

– А ваши руки так опасны?

– И не только руки, – вздохнул майор Колосков. – Поверьте, это так. Я позднее вам объясню, и вы отдадите должное моей предусмотрительности… Простите, Трифон Вамбонгович…

– Можно просто Трифон.

– Благодарю. Так вот, Трифон, у вас случайно не найдется коньячку грамм сто?

– Найдется.

– Буду бесконечно благодарен.

Трифон (не выпуская из руки кружки) подошел к кухонному навесному шкафчику, достал початую бутылку «Хеннесси», подарок Олега на Рождество. Поставил перед гостем. Подумал и добавил рюмку.

– Не могли бы вы налить сами? – спросил гость.

– Отпечатки боитесь оставить? – усмехнулся Трифон.

Гость тоже изобразил улыбку:

– Трифон, дорогой мой… У меня нет отпечатков. И это я вам тоже разъясню. Со временем. Просто чем меньше я буду контактировать с вещами, принадлежащими вам, тем лучше. Считайте, что у меня особая форма проказы.

– Ну хорошо.

Трифон налил майору сто грамм. Тот с достоинством их принял. Спросил:

– Трифон, вы можете обойтись без этой рюмки?

– В принципе да, а что?

Гость методично принялся откусывать от рюмки кусочки и глотать их, почти не жуя.

Трифон вытаращил глаза:

– Господи, вы кто, йог?

– Нет, – дожевав рюмку, ответствовал гость. – Просто я не человек. Понимаете, ее, конечно, можно было бы вымыть. Но полное уничтожение – стопроцентная гарантия…

– Вы – не человек?! А кто? И зачем вы ко мне…

– Трифон! – Майор Колосков проникновенно посмотрел на молодого человека, – Давайте я вам все изложу по порядку. Только скажите сначала: они где?

– Кто «они»?

– Трифон, вы же сами сообщили мне по телефону, что на вас совершила нападение некая преступная группа, выдающая себя за специалистов по ремонту. Я даже имею подозрение по поводу их личностей, но надо проверить…

– А-а… Они в комнате лежат. Я их скотчем замотал, как мумий. А их дизайнер в окно выпрыгнул. Почему-то. И теперь из окна дует.

– Пройдемте в комнату. – В голосе майора Колоскова послышались нотки явно металлического происхождения.

– Ой, – удивился Трифон, едва переступив порог своей многострадальной гостиной. – А где же они?

Вместо Пал Палыча, Джабика, Геры-немого и ярой нимфетки Тоси на полу растекались непрезентабельного вида зеленые лужи. В лужах плавали мотки скотча.

– Я счастье разбил с торжеством святотатца, – пробормотал майор Колосков, брезгливо переступая по линолеуму и чуть наклоняясь, чтоб визуально оценить качество загадочных луж.

– Что? – изумился Трифон.

– А, это я так, Трифон, не обращайте внимания. Не относящиеся к делу мысли вслух… Что ж. Картина ясна. Вы, Трифон, не волнуйтесь. У вас побывали в гостях вульгарные пожиратели.

– Кто?!

– Пожиратели. Вид негативной нежити. Подразделяются на пожирателей вульгарных и высших. Используются черными колдунами в качестве запугивающего средства. Вас, Трифон, хотели напугать. Сильно. Какой-то темный маг одержим идеей извести вас в самое ближайшее время. Либо ему вас заказали. У вас есть враги?

Трифон ошеломленно посмотрел на майора Колоскова:

– Вы серьезно? Нежить? Маги?

– Именно. Так как насчет врагов?

– У меня их нет. Откуда? Я же вполне мирный человек. Кстати, а почему этих уродов называют пожирателями? Они что…

– Да, пожирают. Все, на что имеют разрешение от своего Посвящающего, то есть колдуна или мага. Могут сожрать ваши деньги. Здоровье. Время. Силы. Положительные эмоции и творческие идеи. В конце концов, могут съесть вас как биологический объект. Вы молодец, Трифон. Интуитивно поняли, что сможете избавиться от них только в том случае, если начнете им сопротивляться. Сопротивление реципиента для них смертельно, они разрушаются. Ведь они еще и покорностью, запуганностью питаются.

– Интуиция тут ни при чем. Просто я на них очень разозлился. Интересно, а этот их дизайнер с пистолетом тоже пожиратель?

– С пистолетом? – оживился майор. – Нет, на пожирателей это не похоже, они человеческое оружие не используют. Как этот тип выглядел?

Трифон поежился:

– Как мумия, наверно…

– А, – махнул рукой майор Колосков. – Тогда можете не беспокоиться. Это и была мумия. То есть мумифицированный модуль. Тоже нежить. Очень наглая и очень слабая. Поэтому вооружается. Но стреляет плохо, практически всегда промахивается, и сразу после выстрела начинается процесс саморазрушения. Такая у этой дряни программа. Каждый темный маг имеет разрешение на воссоздание полудюжины таких модулей-мумий. Он через окно выпрыгнул, говорите? Типичное поведение для мумии-модуля. Теперь наверняка перед вашим подъездом валяется куча грязных бинтов… Да, неприятно только, что они такое безобразие в вашей квартире учинили. Не худо было бы прибраться…

– Я… Да, разумеется. Сейчас возьму веник, где-то он тут у меня был… Вас, надеюсь, не смутит, что я буду беседовать и убираться?

Майор Колосков чуть раздвинул губы в улыбке.

– Дорогой Трифон, – сказал он. – Меня вы можете совершенно не опасаться. Поверьте, я знаю, что у вас есть кому заняться уборкой.

И не успел Трифон слова молвить, как в гостиную явилась рука. Задумчиво замерла перед носом майора Колоскова.

– Примите мое почтительное приветствие, о спасительное создание! – поклонился майор руке. – Обещаю вам и вашему господину полную доверительность и безопасность.

Рука, словно удовлетворившись этими речами майора, принялась за воссоздание в гостиной ее былого великолепия. Веник и ведро для мусора так и носились за ней, подчиняясь ее безмолвному приказу.

– Хорошо работает, оперативно, – похвалил майор Колосков руку. – Вам досталась изумительная особь, дорогой Трифон. Рад за вас.

– Спасибо, конечно.

– А теперь я приступлю к своим разъяснениям, дорогой Трифон. Ибо чувствую, что у вас на языке вертятся тысячи вопросов, а кроме того, вы испытываете справедливое негодование: я вошел в ваш дом, прервал чаепитие, вызнал вашу тайну. Можно присесть? Заметьте, как тщательно она почистила обивку дивана! Ни одна человеческая женщина с этим справиться не способна.

Что обивка! Через две минуты о разгроме в гостиной напоминало только разбитое окно. Трифон и его гость расположились на диване, источавшем слабый, но приятный аромат лаванды. А рука отправилась дальше приводить квартиру в порядок. Изредка из глубины комнат доносился стук или грохот перетаскиваемой мебели.

– Прежде всего, дорогой Трифон, вы хотите знать, откуда мне известно про появившийся в вашей квартире артефакт, известный в паранормальных сообществах как рука? У меня хорошо развиты способности к ясновидению. Потому я и служу в особо особом отделе, о котором никто из простых смертных, хотя бы и служащих в ФСБ, не догадывается. Почему я настоял на встрече с вами? Я предвидел, что вам грозит опасность. Но здесь у меня вышел прокол – я счел, что опасность вам угрожает, от обычного человека, меж тем как вами явно заинтересовался оккультист, раз по вашу душу пришли вульгарные пожиратели. Я опоздал. Но, к вашей чести, вы справились с ними сами. А если нападения повторятся, то я уже буду с вами рядом и смогу дать должный отпор. Почему я собрался вас защищать? Потому что вы избранный.

Трифон от волнения икнул:

– К-кем избранный?

– Ею, разумеется. – Майор Колосков кивнул в сторону кухни, где негромко брякала посуда. – Заботливой рукой.

– А… зачем? Зачем я избранный? Блин, только этого мне не хватало!

– Тут уж ничего не поделаешь, дорогой мой Трифон. Избирать – ее право. Так гласит легенда…

– Еще и легенда есть! Какая же?

Трифон чувствовал себя неуютно. Нет, он безусловно поверил всем словам странного майора, заявившего, что он не человек, и подтвердившего это заявление активным поеданием стеклотары. Но Трифону показалось, что в его жизни наблюдается явный преизбыток романтических тайн с уклоном в авантюрный триллер. Человеку спокойного темперамента, каковым Трифон и являлся, трудно было ужиться с мыслью, что в квартиру в любой момент может вломиться вульгарная нежить и потребовать сотрудничества. Да и рука эта, хоть Трифон к ней и притерпелся, все-таки лихо расшатывала привычную систему координат. А еще (Трифон даже самому себе стыдился признаться в этом) ему почему-то очень понравился майор Колосков. У майора, при всей его суровости, было очень красивое, нежное лицо, чарующие глаза, пленительные губы и упоительный голос. Словом, полный набор достоинств, любуясь коими Трифон чувствовал себя готовым бежать на прием к сексопатологу.

Майор Колосков внимательно посмотрел на Трифона. Покачал головой, прошептал: «Я так и знал. Трансовое состояние» – и внезапно издал протяжное громоподобное рычание.

– А? – очнулся Трифон, покидая мир своих крайне неприличных грез.

– Трифон, мало я у вас коньяку попросил. Через минуту дадите мне еще сто грамм. Это поможет вам избавиться от… Трифон, перестаньте на меня так глазеть! У вас ведь вполне правильная ориентация! Очнитесь!

– Мм, – пробормотал Трифон. И попытался майора поцеловать.

– Бли-и-ин, – тоскливо взвыл майор и мгновенно ретировался на кухню.

Вернулся он с бутылкой коньяка в руках. Нахально отпил из горлышка, пробормотал: «Бутылку потом сжую». Сел не на диван, а на подоконник. Понаблюдал за Трифоном. У того уже имелся вполне осмысленный взгляд.

– Так-то лучше! – сказал майор. – Извините меня, Трифон. Я виноват. Это все моя проклятая природа.

– В смысле? – насторожился Трифон. И впрямь, после того как майор опять глотнул коньяку, в мозгах у нашего героя посветлело.

– Я уже сказал вам, что я не человек. И это правда. Я инкуб. Он же суккуб. Не вижу смысла скрывать это от вас, Трифон, тем более что нам еще предстоит долгое сотрудничество.

– Я не очень хорошо знаю, кто такие инкубы и суккубы…

– Низшие духи с ярко выраженной чувственной актуализацией, – мрачно отчеканил Колосков. – Бесплотные сексуальные гиганты. Мастера обольщения.

– О! – Трифон покраснел. – Это значит, вы меня могли…

– Мог. Но не хотел. Трифон, я уже давно не работаю по специальности. Из принципа. Видите ли, вместо того чтобы погружать человечество в пучину сладострастия, занимаюсь вопросами безопасности. Но у меня, к сожалению, еще остались кое-какие рудиментарные… способности.

– Например?

– Вы, э-э, начали соблазняться, только глядя на меня. Хорошо, что у вас коньяк есть. Когда я пью коньяк, у меня гормональный баланс нарушается, а вы перестаете смотреть на меня как на потенциального сексуального партнера.

– А-а, вот оно что… – опять покраснел Трифон.

– И прикосновений я стараюсь избегать. Вы только на меня глянули, вам уже нехорошо, а если коснуться? Кстати, потом добудьте трехпроцентный раствор хлорамина и протрите им подоконник. Где я сидел. Во избежание взрывов незапланированной чувственности. Это нам совсем ни к чему.

– А диван?

– А что диван?

– Вы на нем тоже сидели…

– Хлорамин. Проверенное средство. Знаете, Трифон, стыдно признаться, но иногда я сам на себя начинаю западать. Этакий нарциссизм в тяжелой форме. Тогда только хлорамином и спасаюсь. В ванну лью и погружаюсь дня на три.

– Нелегко вам приходится.

– Это да, – кивнул инкуб. – Но речь, если вы помните, не обо мне. Речь о руке, которая поселилась в вашем доме, тем самым избрав вас объектом своей заботы.

– А как вы узнали?…

– Дар ясновидения, я же вам говорил. Приходится отслеживать все мощные моменты дестабилизации паранормального поля. А Явление Руки – именно такой момент.

– И вы знаете, что это за рука?

– Я знаю легенду, – с торжественностью в голосе сказал инкуб Колосков. – Но даже легендам свойственно ошибаться, мой мальчик. Поэтому примите ее за рабочую версию. Все равно большего мы пока не знаем. Итак… Есть на Земле некое племя. Очень древнее и при этом малочисленное. Некоторые считают, что оно скрывается в аравийских песках. Другие полагают, что место обитания племени – карстовые пещеры или даже доисторические ледники. Так или иначе, но племени этого никто не видел.

– И тем не менее о нем знают? – скептически поднял бровь Трифон.

– Именно. Что ж, это ведь легенда. Известно, что это самое древнее племя на земле. Они исповедуют единобожие и, по слухам, присутствовали при создании Адама.

– Но это-то уж полная чепуха. Адам и был первым человеком! Вроде.

– А я не сказал, что это племя – люди, – загадочно изрек майор Колосков, мерцая ониксовыми глазами.

– Bay, – изумился Трифон.

– Они узрили, как создан был из персти земной Адам, прародитель человечества. Они видели, как Адаму одиноко среди эдемской красоты. Но затем они стали свидетелями иного чуда, не вошедшего в канонические религиозные книги. Адам уснул. А когда проснулся, рядом с ним лежала рука. Прекрасная одушевленная рука, способная поддержать, утешить, помочь, развеселить… Однако змий, что был искусителем и хитрецом, нашептал первому человеку, что одной руки ему будет недостаточно и надо требовать от Создателя большего. Снова уснул Адам. И на сей раз после долгого сна он очнулся и увидел пред собою женщину. И дальше все развивалось по известному сценарию. А рука исчезла. Легенда говорит, что ее похитил сам змий. Но также легенда говорит и о том, что древнее племя вступило в борьбу со змием и, одолев его, получило право на владение райской рукой. Племя хранило руку, оберегало ее от посторонних глаз, но раз в пятьсот лет рука являла себя человечеству, ибо в ней заложен был великий инстинкт заботы и нежности. Говорят, она сама избирает того, к кому хочет явиться. Это должен быть самый несчастный, самый неудачливый человек на Земле, обделенный всеми радостями жизни…

– Интересное дело! – справедливо возмутился Трифон. – Это что же получается?! Я самый несчастный?! Неудачник?! Да ни фига подобного! Чушь какая!

– Ничего не знаю, – пожал плечами инкуб. – Так гласит легенда.

Трифон еще с минуту повозмущался, а потом уставился на инкуба, который предусмотрительно отхлебнул еще коньяку.

– И что теперь?

– Мм?

– Что теперь мне делать с нею?

– А ничего. Живите. Она сделает вас счастливым.

– Спасибо большое, но я как-нибудь сам, – хмыкнул Трифон. – Счастье – это, конечно, здорово. Но только сегодня эти прожоры… То есть пожиратели. Требовали у меня руку.

– На этот счет в легенде тоже есть комментарии, – вздохнул инкуб. – У счастливого подопечного руки обязательно появятся враги. Которые захотят сами обладать этим артефактом. Потому что у руки есть одно очень важное свойство…

– Она желания выполняет? – глупо хихикнул Трифон.

– Выполняет. Так что зря хихикаете. Правда, легенда гласит, что за рукой всегда остается выбор – выполнять то или иное желание или нет. Но некоторые полагают, что смогут ее убедить.

– Вы про темного мага?

– И про него тоже. Я предвижу, что вы, Трифон, скоро окажетесь в эпицентре таких событий, по сравнению с которыми сегодняшнее нашествие пожирателей – просто экскурсия в библиотеку. Но не бойтесь. Я по мере своих сил буду оберегать вас и этот артефакт от опасностей, предупреждать о заговорах, покушениях, возможно, приму участие в ликвидации некоторых оккультных бандитских группировок…

– Э-э… – протянул Трифон. – А отказаться от всего этого нельзя?

– Помилуйте! – искренне удивился инкуб Колосков. – Кто же от своего счастья отказывается?!

– Действительно. – Трифон сник. – Как я сразу не подумал?

Инкуб прелестно усмехнулся.

– Полноте печалиться, Трифон, – сказал он и спрыгнул с подоконника. – Все не так мрачно. Ступайте, помогите вашей заботливой руке навесить входную дверь. А я пока подумаю над тем, кому из ныне практикующих темных магов понадобилось посылать к вам пожирателей и притязать на право обладания этим уникальным созданием.

Частная квартира, г. Москва, Россия

9 января, пятница, 9:43

Молдеру плохо спалось в России.

Всю ночь он ворочался в постели без сна. Не давали покоя мрачные мысли о том, что они со Скалли втянуты в некую сомнительную игру. Судьба много раз учила Фокса, что нельзя доверять людям. И уже тем более нелюдям.

Хотя этот царевич из мифического Тридевятого царства говорил столь убедительно… А Скалли вообще в конце их беседы смотрела на монстра так, словно увидела мужчину своей мечты. Но, с другой стороны, если один аванс за их работу составил миллион долларов каждому… «Да я за такие деньги готов выдать секретную информацию о местонахождении Скиннерова барабана!» – сребролюбиво подумал Молдер. В Бюро платили мало и частенько задерживали зарплату. Спецагент иногда с ужасом думал о том, что так и не успеет внести очередной взнос за свой новенький вертолет… А тут такое везение! Раскрутить на приличные бабки представителя древней и, возможно, исчезающей царской династии! А если удастся действительно помочь ему, то это пахнет и солидным повышением по службе. И тогда уже не Скиннер будет разрисовывать бетонный пол своего кабинета цветными мелками, – тогда он, Молдер, устроится там с Тоникой Плевински и примется мастерить муравьиную ферму. А Скалли пусть учится лепить из пластилина…

Молдер лениво оглядел комнату. При свете небольшого ночника она выглядела почти скромной, но вчера, когда царевич Филимон привез их сюда, они со Скалли подумали, что этот тип все-таки решил провести экскурсию.

– Что вы! – весело отозвался Филимон на эти сомнения. – Это моя московская квартира. Понимаете, я подумал, что лучше вам не светиться в гостиницах. А здесь и охрана, и сигнализация, и решетки на окнах… Если какие-нибудь местные гангстеры опять задумают вас похищать, им проще будет расстаться со своей жизнью, чем сделать это.

Квартира была огромной и роскошной. Стены комнат украшала лепнина, позолота, лак и инкрустации. С потолка свисали редкостной красоты люстры. Картины школы барбизонцев красовались в небольшой гостиной. В мраморных каминах пылал огонь. Паркетные полы представляли собой произведение искусства. А какая мебель! Молдер подозревал, что американскому президенту будут не по карману такие буфеты, канапе и ломберные столики. По коридорам скользили вышколенные слуги, больше похожие на тени. Царевич предложил гостям перекусить, но те, памятуя обильную трапезу в «Жигулях», отказались. К тому же у Молдера побаливала печень. Русский yorsh сделал свое каверзное дело.