Текст книги "Я вернулась, Господи! (сборник)"

Глава 12

Садясь в автобус, чтобы ехать на работу, Ирина вспомнила, что забыла позвонить Костику. Решила, что свяжется с ним, как только приедет на место, но его телефон не отвечал, и Ирина отложила звонок до вечера.

Или ей показалось, или на самом деле в комнате повисла напряженная тишина. Валентина Игоревна, уткнувшись в бумаги, что-то писала, Лида задумчиво грызла кончик карандаша, что-то внимательно изучая на крышке стола. Затем, одевшись, ушла. Наверное, поехала в какой-нибудь детский сад.

Ирина еле дождалась прихода Павла. Он, кивнув всем головой, прошел в свой кабинет, а Ирина, схватив со стола какую-то папку, быстро скользнула за ним вслед. Митрофанов сидел за столом, что-то черкал в блокноте и даже не поднял головы, когда она вошла.

– Павел, – негромко окликнула его Ирина.

– Знаю… не пришел… ждала… – поморщился он, продолжая писать, – но ты не представляешь, какой скандал мне закатила жена. По всей вероятности, она о чем-то догадывается, и я два дня подряд был вынужден выслушивать жуткие оскорбления.

– Но позвонить… – у Ирины задрожал голос.

– Потому и не смог, – резко перебил ее Павел, – зачем нагнетать обстановку. Нина не отходила от меня ни на шаг.

Павел замолчал, а Ирина пристально смотрела на него, прислушиваясь, как в груди сильно-сильно бьется сердце.

Наконец Митрофанов поднял голову и без улыбки взглянул на Ирину.

– Нам надо быть с тобой очень осторожными, встречи придется сократить. На работе только официальные отношения. Надеюсь, ты понимаешь, что это необходимо. Мне не нужны такие скандалы. Я не хочу, чтобы страдал мой ребенок. И, в конце концов, мне дорого мое место.

Он продолжал строго оглядывать Ирину, а у той не нашлось ни слова ему в ответ. Повернувшись, она вышла и тихо закрыла за собой дверь.

«Это начало конца», – подумала она, присаживаясь за стол. Почему она не нашлась, что ответить? Надо было бы крикнуть ему: зачем тогда, ради чего он вынудил ее продолжать их отношения, если знал заранее, что никогда не уйдет от семьи. Вынудил? А разве она сама не захотела встречаться с ним вот так: тайком от его жены? И Лида ее предупреждала. И мама.

Когда же жизнь кончит трепать ее? Почему несчастья сыплются на нее одно за другим? И когда это закончится? И прекратится ли вообще? Ирочкина душа кричала и плакала. Сразу появилось неудержимое желание выпить. Плевать на работу, на посетителей, на ехидную Валентину Игоревну. Ей просто необходимо выпить прямо сейчас. Чтобы перестало болеть и жечь в груди, чтобы обрести способность подумать, что же делать дальше, как жить.

– Валентина Игоревна, я скоро вернусь, – скороговоркой выпалила Ирина, натягивая пальто. Ка удивленно подняла брови, ожидая объяснения, но Ирочка уже исчезла.

Весь остаток рабочего дня она просидела в кафе за углом, потягивая сначала вино, а потом несколько раз заказывая водку. Там ее и отыскала Лида.

– А я пришла, тебя нет. Валентина ничего не знает. Ну, думаю, что-то случилось. Угадала? – заглядывая в хмельные Ирочкины глаза, спросила Лида. Ирочка кивнула, жалобно посмотрела на Лиду и, не выдержав, разрыдалась и вместе с потоком слез вывалила Лиде все про свою нелепую, нескладную жизнь. Про мужчин, которые встречались на ее пути и которые вроде бы и любят, а потом оказывается, что совсем не любят. И даже про свою тайну поведала, о которой догадывались и родители, и Костик, и теперь будет знать она, Лида. И как вчера Костику, Ирина полувопросительно сообщила Лиде, что она не такая, просто жизнь так часто загоняет ее в угол, а вот когда выпьешь – становится легче. Но с ней случается это редко, а на работе – это только сегодня, и то потому, что есть веская причина.

Ирочка подняла на Лиду глаза, полные слез, и прочитала в ее взгляде жалость и сочувствие.

– Плюнь ты на него, – Лида отодвинула рюмку подальше от Ирочки, – я тебе столько раз говорила. Ну не бросит он свою мымру, ни за что не бросит. А ты так и будешь всю жизнь слезы лить? Нашла из-за кого. Будет у тебя еще счастье, вот увидишь. Может быть, оно даже рядом, а ты просто не замечаешь. Между прочим, так очень часто бывает. А насчет выпивки, тут только один выход: бери себя в железные тиски и не выпускай. Пока еще не поздно. Помочь себе можешь только ты сама.

– А как же Бог? – Ирина и сама не понимала, зачем она задала Лиде такой вопрос и какой ответ ждала от нее.

– Бог, Он есть, – уверенно произнесла Лида, – бабушка моя сильно верила в Него. И ты верь.

Ирина достала из сумочки платок, зеркальце, тщательно вытерла потеки туши и размазанную по лицу губную помаду. Ей стало немного легче, и она засобиралась, чтобы уйти. Лида проводила ее до метро, крепко сжав на прощание руку.

Всю дорогу до дома Ирина раздумывала и над Лидиными словами, и над несуразной своей судьбой. Сможет ли она забыть Павла, наплевать на их отношения. Господи, да конечно же, нет. Особенно если будет видеть его каждый день на работе. Да и о каком будущем счастье говорит Лида? Не будет его уже у Ирочки. Она не молоденькая, а к Павлу она настолько привязалась, что просто не представляет свою дальнейшую жизнь без него. Не бросит он свою мымру, ну и пусть. Ирине хватит и такого краденого счастья. Каждый день, каждый час с ним – кусочек радости. А насчет выпивки – нужно и правда завязывать с этим. От нее одни неприятности. Взять хотя бы ночь с художниками. Дикая оргия какая-то. Напилась как самая последняя, думала, будет легче, а на душе такая тяжесть. Неужели Вадим посмел ее в таком состоянии использовать? Ирина даже зажмурилась, представив себе эту сцену.

В вагоне метро народу набилось достаточно, Ирину прижали к стеклу. Она заметила, как стоящая рядом женщина отворачивается от нее, брезгливо поджав губы. «Наверное, запах от меня, как от мужика запьянцовского», – грустно подумала Ирина, еще раз убеждаясь в правильности своего решения окончательно порвать с выпивкой.

На следующий день после работы Ирина поехала в Химки к Вадиму. Не могла больше терпеть, хотела все выяснить. Приехав на место, она долго бродила между домов, пока наконец не отыскала нужный. На улице было темно, и Ирина пыталась определить, горит ли свет у Вадима в квартире, а то, может быть, напрасно она приехала в такую даль. Завидев желтый огонек, Ирина решительно толкнула дверь и вошла в грязный, обшарпанный подъезд. Увидев ее, Вадим так удивился, что некоторое время, не говоря ни слова, стоял и смотрел на Ирочку. Она тоже не спешила проходить в квартиру, словно боялась, что с ней опять может повториться неприятная история.

– Проходи, – наконец хрипло проговорил Вадим, и Ирина шагнула в прихожую.

Вадим заметно волновался, кинулся убирать со стульев наваленные вещи, поправлял сдвинутое покрывало. Видно было, что жил он один и не очень утруждал себя уборкой. Ирина осторожно присела на краешек дивана, ругая себя за то, что приехала сюда. Она не представляла, как она будет выяснять у Вадима обстоятельства той ночи. А если все-таки между ними что-то было? Что теперь это изменит? Надо как-то жить дальше, постараться все это забыть.

– У меня есть бутылка вина. Я сейчас стаканы принесу, – Вадим кинулся на кухню.

– Нет, нет, я не буду, – торопливо крикнула ему вдогонку Ирина.

Вадим вернулся, но садиться не стал, прислонился к стене. Наконец, не поднимая на Ирину глаз, проговорил:

– Ты не думай, не было у нас тогда ничего. Я… Просто… Нравишься ты мне… Не могу я так.

Ирину будто жаром обдало с ног до головы, аж волосам стало горячо. Боже, как же стыдно! Она встала и, не прощаясь, вышла. Вадим ее не остановил.

Глава 13

Приближались новогодние праздники. На работе у Ирочки творилась настоящая кутерьма. Женщины бегали по магазинам, обменивались рецептами праздничных блюд, обсуждали наряды. Ирину тоже охватила предпраздничная лихорадка. Она составляла меню, покупала необходимые продукты, продумывала прическу и макияж. Еще в начале зимы купила себе замечательное платье, темно-синее из натуральной шерсти, отделанное кружевом ручной работы. Ирина смотрелась в нем великолепно, голубой шелковый бант подчеркивал талию, а нитка жемчуга делала наряд еще более утонченным. Решено было надеть его на Новый год, осталось только купить туфли. С Павлом отношения стабилизировались. Он приходил к ней несколько раз по вечерам, и хотя на работе оставался с ней холоден, придерживаясь официального тона, дома Ирочка растворялась в его ласках и нежности. На все новогодние праздники он уезжал с семьей в дом отдыха на Истру и поэтому заехал к ней за три дня до праздника с бутылкой шампанского и огромным тортом.

– Гуляем! – объявил он с порога, чмокнув Ирочку в нос.

Она засуетилась, накрывая на стол. Конфеты, лимон, маленькие бутерброды с сыром. Шампанское только пригубила, не хотела нарушать данное самой себе обещание.

– Не принимается, – Павел решительно пододвинул ей бокал. – Новый год как-никак. Хоть и через три дня, но давай-ка за нас. – Павел смотрел на нее внимательными глазами, а Ирочка раздумывала. Нет, нельзя, чтобы любимый догадался. Для него она должна оставаться женщиной, которая контролирует свое поведение. Да, она вполне может выпить немного шампанского, тем более тост этого стоит. Но на этом все!

Вино шумело в голове, его руки были такими ласковыми, и Ирочка уплывала в волшебную розовую страну, покачиваясь на белом пушистом облачке.

– Милый, как мне пережить эти праздники? Я буду так скучать, – шептала Ирина, лежа у Павла на плече.

– Я тоже, – он теребил завиток ее волос у виска, нежно целовал в ухо.

В этот момент Ирина готова была все простить ему. Пусть возвращается к нелюбимой жене, пусть едет в дом отдыха, пусть совсем не замечает Ирину на работе, но пусть любит ее, любит. И возможно, она когда-нибудь родит ему маленького сына, светловолосого карапуза, и может быть, он… Нет, она не будет загадывать слишком далеко, просто будет верить в свое счастье.

…Приход Нового года, по традиции, шумно отметили в коллективе. В одном из кабинетов сдвинули столы, часть закуски принесли из дома, часть в складчину купили в ближайшем магазине. Стол получился шикарный. Домашнего посола огурчики, щедро политые подсолнечным маслом и украшенные зеленым луком, – девчата из бухгалтерии вырастили зелень на окне – традиционный салат оливье, тарелочки с колбасой и сыром, рыба и неизменный атрибут этого праздника – мандарины. По стенам развесили серебристый дождик, снежинки, вырезанные из белой бумаги, кто-то принес из дома магнитофон.

Ирочка долго выбирала, что ей надеть на вечеринку. Платье решила приберечь на новогоднюю ночь, поэтому в запасе у нее оставались два костюма и юбка с блузкой. В качестве консультанта был приглашен Костик, от которого толку, впрочем, было мало. Ирина нравилась ему во всех нарядах. Ирина жеманно проходила перед Костиком, стараясь копировать походку манекенщиц. Кот смотрел на нее восторженными глазами, и когда она спрашивала у него, что же ей, в конце концов, надеть, Костик виновато улыбался и пожимал плечами.

– Кебе все это безумно идет, Ирочка! Я, право, затрудняюсь ответить.

Поняв, что ей придется самой определиться с выбором, Ирина остановилась на своем любимом костюме. Прямая укороченная юбка была сшита из темно-зеленого тяжелого шелка с более светлой строчкой и поясом. Пиджак безукоризненно сидел на Ирочкиной фигуре.

– Ну как? – покрутилась она перед Костиком.

Кот только восхищенно закивал головой.

Отправляясь на вечеринку, Ирочка капнула на запястье любимые духи, улыбнулась своему отражению в зеркале и Костику заодно и помчалась навстречу удивительному празднику. Ведь это единственный раз в году, когда исполняются твои самые заветные мечты и желания. Ирочка верила в это с детства и на каждый Новый год загадывала что-нибудь хорошее.

Праздник получился радостный и, как всегда бывает, когда в коллективе большинство женщины, шумный и немного сумбурный. Женщины выпили и заговорили все разом, причем одновременно и с соседкой по столу, и с теми, кто сидел вдалеке. Разговор, как водится, быстро свелся к мужчинам, дамы принялись, правда в шутливой форме, критиковать сильный пол, и Павел Григорьевич, хлопнув в ладоши, громко объявил:

– Танцы!

Кут же включили магнитофон, и Павел, подхватив Валентину Игоревну, вышел на середину круга. Мужчин было раз, два и обчелся: инспектор Анатолий Петрович да водитель Андрей, поэтому женщины танцевали в общем круге. Ирочка весело пританцовывала рядом с Лидой.

– Хорошо выглядишь, – шепнула та.

– И ты, – не осталась в долгу Ирочка.

Лида в самом деле смотрелась замечательно. Красиво уложила свои рыжие непокорные волосы, немного подкрасила глаза и губы. Удачно подобранный костюм скрывал ее полноту.

На вечере Ирина пила только сок, заметив одобрительный взгляд Лиды. Ей было необыкновенно хорошо, она веселилась и смеялась вместе со всеми, стараясь не обращать внимания на поджатые губы Валентины Игоревны. Павел был галантен, произносил красивые, проникновенные тосты, пару раз даже станцевал с Ириной, хотя и держался с ней отстраненно. А вообще он старался никого не обделить вниманием и шутил, ухаживал, кружил в танце всех своих сотрудниц. До конца праздника было еще далеко, однако Митрофанов засобирался домой, вызвал такси и, громко попрощавшись со всеми, ушел. Ирочка сразу сникла, загрустила, но Лида, толкнув ее локтем в бок, прошептала:

– Держись, на тебя смотрят.

Ирочка заметила пристальный взгляд Вероники – инспектора из соседнего отдела, худющей, с колючими, ледяными глазами. Веронику многие недолюбливали, считали противной и вредной. Говорили, что когда-то Павел Григорьевич оказывал ей весьма нежные знаки внимания. А еще Ирина слышала, что Вероника жуткая сплетница, никому еще не удалось избежать ее острого язычка.

Пришлось через силу улыбнуться и даже вместе со всеми спеть несколько песен. Ну не давать же повод этой грымзе для очередных пересудов.

Домой Ирочка пришла поздно, уставшая и немного расстроенная, что не удалось напоследок поговорить с Павлом. Хотя, танцуя, он тихонько прошептал Ирине:

– С наступающим! – А потом уже в конце танца, добавил: – Увидимся после праздников.

Ну что ж, и то хорошо. Конечно, праздники без него пройдут скучно, но ей же не впервой. Ирина вспомнила все те выходные, которые провела в одиночестве, не зная, куда себя деть; те вечера, темные и унылые, наполненные тоской и душевной неустроенностью. В такие минуты, складывающиеся в часы, не читалось, не смотрелось, не разговаривалось и не спалось. Но ведь она сама выбрала себе этот путь. Путь, полный одиночества и грусти. У нее не было близких подруг, да Ирине и не хотелось их иметь. К чему? Ей и так хорошо с самой собой. А на худой конец есть Костик, который всегда примчится по первому зову. Но главное – Павел. Он приходил после разлуки, и опять солнечный лучик счастья светил Ирочке в душу, горел ярким огоньком в ее глазах, растягивая в широкой улыбке рот.

Включив огоньки на наряженной елке, Ирина сунула ноги в тапочки, но переодеваться не стала. Ее не покидало ощущение праздника. Хотелось верить, что наступающий год изменит все в ее жизни, сделает Ирину по-настоящему счастливой, все проблемы разрешатся, и у нее появится настоящая семья.

Ирочка прилегла на диван и, глядя на мигающие елочные огоньки, стала мечтать. Вот Павел в бархатном халате – она видела такой в магазине на Смоленской, совсем, кстати, недорого, – прохаживается по квартире. В одной руке дымится чашка кофе, а другой он, по своей привычке, отчаянно жестикулирует. Павел что-то рассказывает Ирине, а та заразительно хохочет. На коленях у нее лежит книга, но Ирина почти не заглядывает туда, наблюдая за Павлом и боясь пропустить его очередную шутку. Как, а где же светлоголовый мальчуган с тугими щеками и смешными пухлыми пальчиками? Да вот же, возится с игрушками у шкафа, сосредоточенно собирая и разбирая пирамидку.

Зажмурившись крепко, Ирина хотела и дальше рисовать в воображении воздушные замки, заглядывая на пять, на десять лет вперед, но что-то останавливало ее. Она вдруг вспомнила о больном сыне Павла, которому совсем не было места в ее мечтах. А ведь Павел очень любит своего сына, больной ребенок – смысл всей его жизни. Он сам говорил об этом Ирине, и не раз. А если они будут жить с Павлом вместе, значит, Ирина должна полюбить этого парнишку. Жить вместе? Разве Павел когда-нибудь заговаривал с ней об этом? Ирина сама все нафантазировала, напридумывала себе невесть что. Она вспомнила, как в детстве говорила ей бабушка, когда она девчушкой приезжала к ней на лето в деревню. Размечтается, бывало, Ирочка:

– Завтра с девчонками по грибы пойдем, говорят, боровиков тьма-тьмущая, а потом на озеро сбегаем искупаемся, водичка как парное молоко.

А бабушка так хитро на нее посмотрит и скажет:

– Загад не бывает богат.

И ведь точно. Из леса приходили без грибов, будто попрятались все боровики, а к обеду начинался дождь и затягивался на целую неделю, какое уж тут купание.

Неужели и эти Ирочкины мечты не сбудутся? И придется ей прятать свою любовь от посторонних глаз, встречаться с Павлом украдкой, бояться каждого неодобрительного взгляда. Она вздохнула, в глубине души надеясь, что хоть что-то из ее желаний сбудется.

Глава 14

Новый год Ирина решила встретить одна, хотя мама несколько раз звонила, настойчиво уговаривала Ирочку прийти к ним с отцом. Мама красочно описывала необычные салаты, пироги, заливное, которые она приготовила ради праздника.

– Приходи, Ириш. И папа очень обрадуется. Давно ты у нас не была, – в который раз повторяла мама.

«Волнуется, как бы я не сорвалась», – догадалась Ирина, но от предложения решительно отказалась, твердо решив, что пить вообще ничего не будет и рано ляжет спать.

Пару раз звонил Костик. Приглашал в гости. Ирочка отказалась, пошутив, что может остаться голодной в новогоднюю ночь.

– Твои кулинарные способности не распространяются дальше картофельного пюре, мясной нарезки и яиц под майонезом. Впрочем, эти блюда ты готовишь на каждый праздник, – смеялась Ирочка.

Грустно вздыхая, Костик соглашался, что повар из него никакой. Но зато обещал Ирочке новые записи концертов симфонического оркестра. Костик знал, что Ирина обожала классическую музыку.

– Да и вообще вдвоем веселей, – выдвигал Костик последний аргумент.

Насчет «веселей» Ирочка сомневалась, вспомнив прошлый Новый год, который ей пришлось встречать с Костиком. Кот, немного опьянев от шампанского, осмелел и принялся настойчиво приглашать Ирину на танец. Вот где было мучение. Умудрившись наступить ей несколько раз на ноги, Костик полчаса извинялся, потом пытался объясниться в любви, затем весь вечер молча смотрел на нее восхищенными глазами. В конце концов Ирина не выдержала и, сославшись на головную боль, улизнула домой, оставив Костика в одиночестве допивать шампанское и заедать его яйцами под майонезом.

О том, что Костик любит ее, Ирина давно знала, но считала его чувства докучливыми. И потом, зачем Ирине его любовь? Они вполне могут оставаться просто друзьями. Действительно, лучше Костика друга ей не найти. Он ее здорово выручает иной раз. С ним легко, и можно говорить о чем угодно или просто молчать, не чувствуя при этом неловкости. Ирочка привыкла к нему, к тому, что Костик есть, что он рядом в любую минуту. И так же одинок, как и она. Как и не захотел ни с кем связать свою судьбу, продолжая тихо любить Ирочку. Наверное, на что-то надеется, о чем-то мечтает. Только Ирочка любит совсем другого человека и никогда не согласится принять любовь Костика.

Поэтому вариант с Костиком Ирина тоже отвергла. Одна так одна. Как даже романтичней. Подвязав фартук, Ирина принялась колдовать на кухне. Возиться у плиты она не очень любила, но если бралась за это дело, то всегда стремилась изобрести что-то вкусненькое и оригинальное. Первым делом Ирина приготовила салат оливье. Куда уж без него? Правда, в своем стремлении к чему-то особенному Ирина немного модернизировала его. Вместо колбасы добавила крабовые палочки, туда же зеленое яблоко, несколько маринованных огурцов, порезала и свежий, для запаха, а майонез смешала пополам со сметаной. Попробовала – вкуснота. Салат получился нежный и не такой жирный. Хотя что уж тут на праздник думать о талии?! Можно позволить раз в году угостить себя на славу.

Потом наступила очередь курицы. Ирина готовила ее традиционно: натирала специями, обмазывала сметаной и запекала в духовке. На гарнир решила обжарить несколько кислых яблок. К курице подойдет отлично. Ирина достала из сумочки листочек с рецептами салатов, которые она записала вчера после вечера в районо. Ну что ж, для одной вполне достаточно и оливье, еще и на завтра останется. Сейчас она порежет еще немного колбасы и сыра и откроет баночку маслин. Все готово. Ирина достала из холодильника бутылку запотевшего сока, принесла из комнаты бокал с высокой ножкой, потом, подумав, добавила еще один. Как веселей, вроде как Павел здесь.

Ну вот, можно и начинать праздновать. До Нового года осталось пять минут. На экране с пожеланиями выступал президент. Ирина наполнила бокалы, дождалась боя курантов и, чокнувшись со своим отражением в зеркале, с чувством, в которое вложила все свои несбывшиеся мечты, надежды и ожидания, сказала:

– С Новым годом! Удачи тебе! И счастья!

Ирина выпила сок до дна, положила на тарелку немного салата, отрезала кусочек курицы. Поймала себя на мелькнувшем желании выпить хотя бы чуть-чуть, так, для настроения, ради праздника. Но тут же быстро и испуганно одернула себя. Нет, ей и так хорошо.

По телевизору шла развлекательная программа, и Ирочка, не вникая в смысл происходящего, с удовольствием смотрела и слушала, наслаждаясь красивым зрелищем. Елка, улыбки, множество красивых счастливых людей.

За окном что-то весело кричала подвыпившая компания, у соседей сверху гремела музыка. Ирина сняла трубку телефона. Надо же поздравить самых дорогих людей с наступившим новым годом. Каким он будет?

– Счастья тебе, доченька, – отозвалась мама, с напряжением вслушиваясь в звуки ее голоса, – храни тебя Господь.

– Мамуль, у меня все хорошо. Целую вас с папой. – Ирина положила трубку и тут же начала набирать другой номер.

Она поздравила Костика и Лиду. Ей ужасно хотелось позвонить Павлу, но телефон дома отдыха она не знала, да и нельзя, Павел наверняка рассердится. Подойдя к окну, Ирочка мысленно послала ему свои признания в любви и поздравления с праздником.

Ложась спать, загадала шутливое желание, которое еще в ранней юности они с девчонками шептали в новогоднюю ночь. Вдруг ни с того ни с сего пришло на ум: «Суженый мой ряженый, приди ко мне наряженный». Ирина повторила эти слова три раза и почти сразу заснула. Во сне ей приснился Костик. Он куда-то звал ее, Ирочка убегала, пряталась от него, но он всегда находил ее. Ирина сердилась и пыталась опять скрыться. Еще чуть-чуть, и ей удастся уйти от него, но внезапно Ирочка оступилась и почувствовала, что падает в какую-то глубокую пропасть. Ирина ухватилась за тоненький прутик, торчавший из скалы, и громко закричала: «Ко-о-стик».

Проснулась она от собственного крика. Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, Ирочка села в постели. За окном медленно падал снег, тихонько шурша по стеклу. Ирина подбежала к окну и выглянула во двор. Ого, сколько намело! Снег, еще не тронутый лопатами дворников, лежал пушистыми сугробами, посверкивая на солнце. Настоящая новогодняя погодка! Прохожих не видно. Видимо, отсыпались после бурной праздничной ночи.

Было еще слишком рано, чтобы чем-то заняться. Ирина взяла книгу, но тут же отложила. Смысл прочитанного не доходил до нее. Да и не глупо ли в первый день нового года читать? Телевизор тоже решила не включать. Чем же заняться? И чего она подскочила в такую рань? Спала бы и спала себе. Сон! Ну конечно, ее разбудил этот странный сон. И при чем здесь Костик? Она же загадывала о суженом, а уж он-то никак не может им быть. Чтобы сбросить с себя наваждение, Ирина оделась потеплее: джинсы, связанный мамой пушистый свитер, шубка.

Ой, как же хорошо на улице. Какая тихая, безветренная погода. Легкий морозец почти не ощущался. Ирочка сняла перчатку, подставила ладонь под тихо падающие снежинки. Маленькие звездочки опускались на ее руку и медленно таяли, оставляя крошечные капельки воды. Ирина долго любовалась таким чудесным превращением, а когда подняла глаза, увидела Вадима. Он тихо брел по другой стороне улицы, ссутулив плечи, засунув руки в карманы. Вид отрешенный, взъерошенный. Его-то как раз меньше всего хотелось видеть Ирочке, и она уже намеревалась быстро юркнуть в проходной двор, но опоздала. Вадим заметил ее. Он приветственно взмахнул рукой, широко улыбнулся и заспешил к ней навстречу.

– С Новым годом! – Вадим потянулся губами к Ирочкиной щеке. Она невольно отпрянула.

– С Новым! – немного холодно кивнула в ответ.

Вадим, пряча глаза, тихо проговорил:

– Ты извини меня. В прошлый раз поговорить так и не удалось. Я сам себе простить не могу, все так нелепо получилось. Нелепо, глупо и некрасиво. – Вадим помолчал, глядя на кружащийся снег. – И не думай ни о чем. Я же тебе сказал, у нас ничего не было. Я очень хотел тебя. Но не смог. Пьяный был.

– А если бы не пьяный, смог бы? – Ирочка попыталась поймать его взгляд.

– Ты мне очень нравишься, – Вадим наконец-то прямо взглянул на Ирочку, и по его глазам она поняла, что он говорит правду.

– Ты что тут делаешь?

– Да так… – замялся Вадим и замолчал. Видимо, не хотел объяснять, для чего забрел сюда в такую рань.

«Наверное, справлял у Витьки Новый год», – решила Ирочка, но спрашивать больше ни о чем не стала. Она молча стояла рядом с Вадимом, не зная, как распрощаться с ним. Боялась, что он напросится в гости, а она по доброте душевной не сможет ему отказать. Нет, нет, ей такие гости не нужны. Да и о чем она с ним будет разговаривать? Хотя можно будет показать ему свои рисунки. Но Ирочка не любила хвастаться.

– Ну ладно, мне пора. Родители обещали приехать, – проговорила она, нарочито внимательно рассматривая птицу, севшую на сук дерева.

Вадим чуть заметно усмехнулся, видимо, понял ее уловку.

– Счастливо! – Он осторожно дотронулся до ее руки и, вновь опустив плечи, словно неся на них тяжелый груз, побрел прочь. Снежинки опускались на его старенькую лыжную шапочку, скатывались с кожаного верха куртки. На какое-то мгновение Ирине стало жалко художника: сиротливого, замерзшего, бредущего неизвестно куда в этом полупустом заснеженном городе. «А ведь он очень одинок, совсем как я», – мелькнуло у нее в голове. Она уже собралась окликнуть Вадима, но потом отчего-то передумала и, повернувшись, пошла в другую сторону, все ускоряя и ускоряя шаг.