Текст книги "Блог бабы Яги"

Глава 33. Однажды в сказке

Где-то за горами, за долами, за зелеными лесами, куда ворон костей не заносит…

Маленький летописец не знал, где оказался. Он обеспокоенно озирался по сторонам, стоя на пороге огромного, практически пустого зала с потолками, теряющимися где-то в вышине, и стенами из массивных серых каменных блоков. Тусклые чадящие факелы не справлялись с темнотой, скромно освещая небольшой участок пространства у входа.

За его спиной сами по себе медленно, со скрипом закрывались массивные резные двери с металлическими украшениями, заставляя сделать шаг в неизвестность. Створки сомкнулись. Тишина помещения практически плотная, осязаемая, липкая. Летописец мелкими шажками двигался вперед, туда, где должен быть противоположный конец зала. К сожалению, из-за сгущающейся темноты и расстояния он не мог ничего разглядеть, даже с развитым ночным зрением. Уши вздрагивали, стремясь услышать хоть какую-то подсказку, однако улавливали только стук сердца, тревожное поверхностное дыхание и шорох обуви по каменному полу. Его нервозность можно понять: буквально минуту назад он сидел в своем кабинете, собирая и раскладывая по степени значимости поступившие отчеты, и вот он здесь. Неведомо как и куда переместился, а в руках зажата кипа бумаг с долгим, подробным описанием событий в Лукоморье.

– Иди быстрее, малыш, – раздался голос из темноты, отскочил эхом от голых стен и затих.

Не может быть! Его призвали Они, те, чьи имена и лица скрыты? Летописец ускорил шаг, скорее влекомый неведомой силой, чем по собственному желанию. Свет факелов остался за спиной, темнота расступилась, открывая взгляду два трона, а на них фигуры.

– Не смей поднимать глаз, – продолжил тот же голос.

Маленький офисный работник уткнулся взглядом в пол, продолжил семенить в темноту, пока не остановился у истертых ступеней.

– Ты принес вести, – прошелестел другой равнодушный голос.

– Да. Это отчет летописца Яги.

Рука, держащая бумаги, дрожала.

– Читай, мы ждем, – снова приказал первый голос.

Летописец прокашлялся и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Пятна пота растекались по светлой ткани. Он приступил к самому долгому в своей жизни докладу:

– Как и требовало руководство – подробнейший отчет летописца Бабы Яги о военных действиях с преисподней. Битва у Дуба.

Двенадцать часов до нападения

Силы защитников стягивались к Яге. Черномор с отрядом вышли из вод, облачились в кольчуги и, гремя оружием, промаршировали на поляну. Свежепосаженной лешими травы не стало очень быстро. Пленный бес зло косился на всех. Богатыри держали себя в руках, не пытаясь отыграться за убитых друзей на единственном представителе вражеского племени. Скорее наоборот: с воодушевлением разглядывали, обсуждали его слабые места, например, ноги. Единодушно решили, что резать мечом сустав над копытом будет весьма эффективно. Доспехи вызвали недоумение: неизвестная конструкция вообще не отвечала требованиям безопасности, оставляя открытым живот. На насмешливые вопросы о том, какой умник придумал это обмундирование, бес, понятное дело, не отвечал, только скрежетал зубами.

БТР Изольда притворялась обычным домом, за ней не шелохнувшись стояли четверо леших, на крыльце сидели и общались герои. Глюк явно подбадривал бледного Соловья, даже не отвлекаясь от наблюдения за местностью. Он и разговаривал, и смотрел через разведчиков одновременно. Коты шушукались чуть поодаль, Супчик не слезал со спины Бальтазара с момента его возвращения. Боялся отпустить, наверное. Казимир, Горыныч и Кощей еще не явились, что очень нервировало лично меня. Нападение может начаться в любую минуту, а их где-то носит. Черномор беседовал с Ягой:

– Смотрю, друг ваш вернулся, – осторожно начал он, кивая на кота.

– Да, Они добились, чего хотели, больше он им не нужен. Это чтобы я понимала: здесь все марионетки, Они могут отобрать самое дорогое в любой момент. Жизнь, душу, сердце, – ответила она и сменила тему. – У меня просьба: скажите, как кого зовут в вашем отряде, если мне придется провожать бойцов, я хочу личность, не безликий номер.

Витязи расположились на полянке, разожгли небольшие костерки для приготовления пищи, отправили дозорных к Дубу. Если портал откроется – рубить будут сразу всякого, кто вылезет. Яга пристально всматривалась в каждого богатыря, как бы невзначай прогуливаясь рядом в компании Черномора, он шептал ей на ухо имена, она кивала.

Момент с появлением второй избы оказался неожиданностью для всех. Классическая добротная избушка на курьих ножках проявилась чуть в стороне от нашей поляны и бодро протопала к нам, покачиваясь с боку на бок и дымя трубой. Она лихо перешагивала через небольшие компании богатырей, на всякий случай распластавшихся на земле, и костры. Изольда хлопнула дверью, мне показалось, что приветственно, но я не уверен, как правильно интерпретировать ее поведение. Ядвига, какая неожиданность. Зачем она здесь? Избушка опустилась рядом с нашей, и старая Яга с улыбкой показалась в дверях:

– Здравствуйте, соколики! А я вам пирожков напекла.

Молчание. Первой пришла в себя ее преемница, поздоровалась, обнялась со старушкой:

– Ядвига Лукерьевна, здесь небезопасно, – нахмурилась молодая Яга. – Вы больше не бессмертная.

– А где сейчас безопасно, девочка? – отмахнулась нежданная гостья. – Я пришла на подмогу, не надо списывать меня со счетов. Тебе понадобится поддержка, даже ежели ты вся рогатыми черепами обложишься и сделаешь из них горшки для цветов.

Воительница хмыкнула и улыбнулась уголками губ. Лешие поклонились:

– Приветствуем, Ядвига, – прошелестели как один. – Сколько лет, сколько зим.

– И вам не хворать! Не обижаете мою преемницу? А то знаю я вас, особенно тебя, – подмигнула старушка одному, кажется, это был Бююрчи. Ну да, этот самый дерзкий.

Лешие смутились, и их шелест стало невозможно разобрать. Ядвига тепло поздоровалась с Черномором – видно, они давние знакомые – и обратила внимание на котов и Соловья-разбойника.

– Бальтазар, не передать словами, как я рада тебя видеть снова!

– Мняу тоже очень приятно быть живым, это, знаете, воодушевляет. А вы умеете произвести впечатление, знаю яу книгу одну, там тоже «немая сцена» есть, – подмигнул ей кот.

– А этот кровопийца что тут делает? – заинтересованно спросила старушка, кивая на налогового инспектора. – Новый налог придумал, на войну? Помню я, как ты мне проценты насчитал за несвоевременную уплату, грабеж, а не проценты!

– Позвольте, уважаемая, я свою работу делал, – так и взвился Жихан. – И здесь я для помощи, добровольцем!

Богатыри прятали улыбки, а старая Яга не унималась:

– И что ты сделаешь? Возьмешь с бесов дань за топтание земли?

Да, Жихан явно насолил Ядвиге в прошлом. Он весь побагровел, того и гляди взорвется от возмущения. Кот неприкрыто смеялся.

– Так, прекратите! Каждый здесь ценен. Я его позвала не просто так, а чтобы силу свою использовал. Надо подумать только, как нам самим от свиста замертво не упасть, – прекратила споры Яга.

Да, я и не подумал. Если Соловей-разбойник засвистит во всю мощь, простым смертным-то что делать? Армии, которая с богатырями приближается, и отряду Черномора?

Ядвига действительно напекла всем пирожков. К ее избе выстроилась очередь из голодных богатырей, уминали за обе щеки.

– Яна, армия близко. Примерно час остался, – сказал Глюк. Ему дали пирожок, и он продолжил наблюдать.

Десять часов до нападения

Небольшая армия во главе с богатырями скакала во весь опор. Мы в нетерпеливом ожидании.

Чуть раньше Яга одурманила себя какой-то травой в попытке связаться с Горынычем, проспала минут двадцать, вроде бы успешно.

– Неразговорчивый он, сказал только, что почувствует время и придет. А не придет, так и договору нашему конец, – спокойно подытожила она, прихлебывая кофе и задумчиво разглядывая груду сваленных на крыльце кошачьих доспехов. Отставила кружку и потащила их на поляну к богатырям.

Бальтазар даже не думал присоединиться, как лежал, опустив голову на лапы, так и лежал. Наверное, ему понадобится время, чтобы вернуться в норму. Надеюсь, оно у нас есть, время.

– Мне нужны испытания, – Яга разложила латы на траве и оглядела отряд. – Попробуйте повредить. Я не выпущу кота из избы, пока не буду знать, что это действительно работает.

Несколько человек тотчас приступили к делу. На доспехи сыпались удары меча – отскакивали, высекая искры; копья – без повреждений, стрелы – безуспешно, палицы – даже не помяло. Вскоре весь отряд Черномора азартно дубасил груду металла, отталкивая друг друга. Доспехи даже не поцарапались.

– В общем, – задумчиво протянула Бастет, наблюдавшая за этим делом вместе с Ягой, – должно защищать. Вил у нас нет только, попробовать.

– Как это нет? Вон шесть штук, – показала воительница на частокол.

Черномор отправил бойца за вилами. Они тоже не сработали. Бесовское оружие вернули на место, украсили черепом, как было.

– В зоне поражения только лапы и частично хвост, – успокоила Яга кота. – Хотя мне все равно страшно за тебя. Может, останешься с Баст в Изольде?

– Не веришь ты в меняу, хозяуйка… – фыркнул кот. – Я ведь как умею, забыла? Мерцать. Здесь пропал, там появился. Так яу, собственно, и собирался разобраться с рогатыми, а мне не дали. Порвал бы их, как тузик грелку, на раз-два.

– В тебя я верю, – твердо ответила Яга.

А вот в руководство, дергающее за веревочки, – нет. Эта невысказанная фраза очень ясно повисла в воздухе. Никто из нас не верит.

Глюк доложил, что армия остановилась на некотором отдалении от нас и только богатыри продолжили движение. Яга потерла руки, Черномор пригладил бороду, Соловей промокнул лоб. На мой взгляд, для довольно могущественного существа он трусоват. Интересная встреча предстоит, я бы сказал – из ряда вон выходящая. Отряд Черномора выстроился за нами в шеренгу, готовы приветствовать подмогу.

Всадники из точек на горизонте превращались в крупные фигуры. Земля гудела под копытами. Однако, по былинам, конь у Ильи покрывает огромные расстояния за один скок – значит, притормаживает, чтобы остальные успели за ним. Богатырские кони – вороной тяжеловес, белый рысак и рыжий – вспахали мощными копытами землю перед нами, фыркали, ушами прядали. Я первый раз вижу их седоков, они не похожи на коренных жителей Лукоморья, как и новая Яга с Кощеем.

Богатыри спешились. Рослые, крепкие, косая сажень в плечах. Кольчуги до локтя, шлемы блестят, оружием увешаны, будто сошли с известной картины. Но впечатление обманчиво: если присмотреться внимательней, в них уже не просто чувствуется иномирское – оно бросается в глаза. Нечто, чего не вытравить, не прикрыть кафтанами и кольчугами – настолько велик разрыв между мирами. Лукоморье статично, здесь нет развития, прогресса. История одинакова для всех персонажей. Все новое приносят нанятые работники – люди техномира.

– Я известие получил, вот с этим голубем, – пробасил Илья Муромец и открыл седельную сумку, демонстрируя едва живую птаху.

Глюк быстро забрал голубя и отошел, что-то воркуя.

Илья – богатырь зрелый, ему, вероятно, за сорок. Обветренное лицо, темные глаза и волосы, кустистые брови. Окладистая борода с проседью стянута в середине кожаным шнуром, волосы длиной до плеч, на пальцах массивные перстни – с черепом и некой символикой, смысла которой я не знаю. Смотрит на нас спокойно, выжидает. Палица покачивается на сгибе локтя, как маятник.

– Доброго дня, уважаемые, – Добрыня Никитич с голосом оперного певца. Примерно одного возраста с Ильей, светлые пряди выбиваются из-под шлема, борода и усы ухоженные, серые глаза со сдержанным любопытством осматривают Ягу и Черномора. Он снял шлем и тряхнул волосами, демонстрируя массивную серьгу в ухе. – Где вороги, с кем биться будем? Ильюша нас собрал, прочитал послание, мы уж в путь снарядились, землю от врага отбивать, да сон нас одолел.

– Долго спали, никак не проснуться было. Вваливали мы, как могли, надеемся, что еще не поздно. Князь Владимир послал с нами войско, – чуть хриплым голосом добавил третий богатырь. – Мои коллеги в Лукоморье так в роль вжились, что и среди наших, когда удается вместе покатать, так разговаривают. Народ коситься начинает.

Алеша Попович, самый младший, лет тридцати, улыбался во весь рот. Он приторочил шлем к седлу, демонстрируя короткий рыжий ирокез и татуировки на шее, многочисленные серьги в ушах и широкие кожаные браслеты на запястьях. Его лицо не скрыто бородой, голубые глаза оценивающе рассматривают Ягу:

– Смотрю, ты тоже не местная. Как звать, красавица?

– Баба Яга, богатырь, – сказала, как отрезала, воительница.

Таким тоном можно и убить кого впечатлительного. Алеша перестал улыбаться.

Тут Муромец обратил внимание на окружающих:

– Соловей! Ты никак гнездо свое покинул? – и так глянул на него, что даже мне горло сжало, а я вообще невидим поодаль стою.

Сборщик налогов потупился и вздохнул.

– Письмо отправила я, Соловья позвала тоже я, и много кого еще, – спокойно сказала Яга, ничуть не тронутая богатырским гневом. – Давайте поговорим. У нас вон пирожки еще есть.

За едой общение пошло живее: все перезнакомились – Глюк, Ядвига, лешие, отряд витязей, коты были представлены трем богатырям – и приступили к делу. Прибывшие внимательно слушали, как поочередно рассказывают историю Яга и Черномор, хмурились. Илья от негодования впечатал кулак в землю – изрядная вмятина вышла, можно по колено провалиться. Добрыня стискивал меч, Попович жевал травинку. А как дослушали – стряхнули крошки с бород, потрогали, покрутили в руках черепа и посмотрели на Янину совсем другим взглядом. Затем окружили живого врага, рассмотрели со всех сторон, обсудили особенности анатомии. Пленник жалел, что еще не умер.

– Вы, может, слышали о Казимире Трехрогом? – начала воительница новый этап разговора.

Вначале богатыри никак в толк взять не могли, почему бес им помогать будет, но она четко и уверенно поведала им историю, некогда рассказанную Черномору, привела доводы. Михаил Юрьевич веско высказался по поводу доверия к молодой Яге.

– Поглядим на этого вашего военачальника, – пригладил бороду Добрыня. – Не будем делать поспешных выводов. Работать надо будет вместе, но как – это мы сами решим. Ежели князь прознает, что его армией командовал рогатый нелюдь, – сильно осерчает. Вспыльчивый. Да и воины к такому не готовы. Где он, ваш Казимир?

– Должен уже быть, – уверенно ответила Яга. – Как и Кощей. А князь что сам не поехал?

– Не спрашивали, наше дело воевать, его – править, – уклонился от ответа Добрыня.

– Рыжий, давай за армией, веди их ближе, – распорядился Муромец.

– Чуть что – сразу рыжий, – весело откликнулся Попович, однако резво вскочил на коня и отбыл за войском.

Восемь часов до нападения

Кощей появился как черт из табакерки, миг – и конь его топчет на поляне траву. Я только успел заметить мелькнувшую в прыжке тень, перескочившую разом весь отряд Черномора.

Богатыри, стоит отдать им должное, схватились за оружие почти мгновенно, и на всадника ощерились копья и мечи. О, что это за конь, творение Нави в чистом виде: размером с полтора крупных жеребца, черный как смоль, тощий – ребра торчат, но жилистый, мышцы под блестящей шкурой вьются как стальные канаты, глаза красные, горят углями, из ноздрей пламя пышет. Грива, хвост и шерсть над копытами – черно-красные, в руках всадника узда золотая с самоцветами, седло серебряное. Сам Кощей закован в доспехи в форме стальных человеческих ребер, на ногах сапоги со шпорами, на боку меч, вокруг шеи змея кольцами обвилась.

– Привет, заждались? – крикнул Бессмертный, пытаясь спешиться.

Конь ему «помог»: взбрыкнул так, что всадник повалился наземь неуклюжей кучей.

– Что ты, несытая кляча, творишь? – возмутился Кощей, едва поднявшись.

Вместо ответа конь взбрыкнул снова, задние копыта врезались в грудь хозяина, отбросили прямо на цепь богатырей и выставленные вперед копья. Колдуна нанизало на два из них, образовалась куча-мала.

– Стра-а-айк! – во весь голос рыкнул Бальтазар, моя Яга засмеялась, а Ядвига прыснула в кулак.

Соловей присвистнул, лешие заскрипели ветвями, Глюк пробурчал что-то про Маклауда и хрен. Кто такой Маклауд, и при чем здесь овощ?

– Сам ты кляча, нарцисс дешевый! – возмутился конь и обернулся к хозяину. – Все бока шпорами исколол! Думаешь, легко твой меч в пятьсот пудов везти? И-и-га!

Богатыри стянули Бессмертного с копий, он как ни в чем не бывало отряхнулся и закряхтел:

– Ноги не сходятся, имей совесть, я первый раз на лошади.

– Будешь так себя вести – в последний, – надменно отрезал конь и, фыркнув, отправился пастись.

Ядвига задумчиво оглядела раздраженного Кощея, назвала его «неординарным молодым человеком» и попросила Черномора запасти пресной воды пару бочек, потому что «с такой тягой к приключениям восстанавливаться ему придется часто». Сам же царь с кривой усмешкой осмотрел всех, задержался на вернувшемся коте, удивился, скинул у избы меч, обратился в ворона и сел на верхушку ближайшего дерева.

– А ты мняу нравишься! – сказал кот жеребцу. – Как тебя кличут?

– Морок. Правда, новый хозяин зовет меня «тварина», – ответил конь.

– Я Бальтазар. Друзья зовут меня Исчадие. Пойдем, познакомлю с остальными и расскажу, как испортил туфли твоему хозяину.

Земля вздрагивала и гудела под копытами всадников и тяжелым шагом пехоты, казалось, на нас идет лавина. Алеша Попович вел дружину к Дубу.

Шесть часов до нападения

– Триста человек? – недоверчиво переспросила Яга у Ильи, осматривая подкрепление. Ее рука почти неотрывно покоилась на голове вышагивающего рядом кота – она явно не желала терять контроль над ситуацией. – Негусто, но, как говорится, дареному коню кулаками не машут.

Никогда не слышал такого выражения, надо запомнить.

Обычно тихое Лукоморское побережье бурлило жизнью. Воздух наполняло конское ржание, с ног сшибающий аромат потных тел как людей, так и животных и гомон толпы – под тенью древа расположились силы князя Владимира. Черномор вздыхал:

– Три сотни да богатыри. Да еще две Яги, Кощей, Горыныч, Соловей и военачальник. Эх, должны управиться с тыщей-то. – И загадочно добавил себе под нос: – Ежели что, пойдем на крайние меры.

– И лешие, – твердо заявил тихо подошедший Джурык.

Яга благодарно взглянула на него.

– Двум смертям не бывать, а одной не миновать, – добавил егерь, по привычке теребя в руках свою нелепую шапку, и умолк.

Пешие и конные воины, набранные из местного населения, занимались своими делами: кормили и чистили лошадей, разбивали нехитрый лагерь. На нас никто не обращал внимания. По моим соображениям, воины в габаритах сильно проигрывают на фоне отряда Черномора и богатырей-байкеров, но делать нечего, лукоморские жители мощным телосложением не отличаются. Дружину свою князь снабдил необходимым. Правда, мечей немного – это оружие благородного человека с достатком. Железо стоит дорого, потому и кольчуги далеко не у всех. Пластинчатая броня, топоры, сулицы, кистени, булавы, луки – этого в достатке. Выстоят ли против бесов в бою? Врага до сих пор не видно. Наблюдатели Глюка повсюду на расстояние дня пути, и он сам не отдыхает, только сидит на крыльце в компании кошки, погрузившись в наблюдение.

Супчик спикировал Яге на плечо, тихонько что-то запищал. Только сейчас я понял, в каком напряжении она находилась все это время: настолько явный был вздох облегчения, плечи расслабились, лицо тоже. Видимо, весть хорошая.

– Казимир явился, – сказала она Черномору и трем богатырям.

Я, признаться, от данной новости также выдохнул с облегчением. Нет, я не сомневался, что он придет, Казимир Трехрогий бес слова – такая репутация за тысячу лет сложилась, и все же. Практически все в сборе, не хватает только Горыныча. Компания отправилась знакомиться. Алеша Попович на ходу продолжал безуспешные попытки поговорить с Ягой. Нашел время обсуждать погоду и достоинства лука в сравнении с оружием ближнего боя. Односложные ответы и междометия собеседницы его не останавливали. В итоге он предложил ей прокатиться на мотоцикле, когда все закончится. Воительница скрипнула зубами и прибавила шагу, а Добрыня шикнул на младшего коллегу. Илья просто укоризненно покачал головой, впрочем, не встревая. Непонятливый какой-то этот Попович. Надоест Яге – она его поджарит.

На нашем пятачке, поодаль от дружины, царило оживление: военачальник в своем человеческом обличье рассматривает черепа на кольях, а за его спиной в воздухе парят метлы, штук двадцать, не меньше, к одной привязан увесистый мешок. Только почему Яга вытаращила глаза на пол-лица, а кот отвесил челюсть? Почему Ядвига держится поближе к дверям своей избы, а Бастет что-то шепчет Тохе, выводя его из транса? Они видят то, чего не вижу я, вероятно, изменения в Трехрогом, но я через личины не могу смотреть. Бес обернулся:

– Привет, рыжуля! – Он воздержался от объятий, только сверкнул зубами и указал на частокол: – Прекрасная работа, не подскажешь декоратора? Я забрал весь запас готовых изделий, как ты просила, и подарок привез. О, Бальтазар! Ты… вернулся! Очень рад, ей без тебя никак. Позже расскажешь, где был.

Кот махнул хвостом, соглашаясь, Яга всех познакомила. Мужчины сдержанно пожали руки, оценивающе глядя друг на друга. Люди – существа сложные, эмоциональные, но я, кажется, начал немного в них разбираться. Так вот, богатыри явно недоумевали, как Казимир может быть военачальником. Маскировка для человеческого мира не выдавала в бесе ничего военного. Просто немолодой мужчина с яркими синими глазами и аккуратной бородкой с проседью. Казимир погладил ближайший череп и хмыкнул. Гибель сородичей никак его не задела, насколько я могу судить по его облику.

– Каз, ты выглядишь… – начала Яга осторожно.

– Это мелкие сошки, пушечное мясо. Сколько ты насчитала в лесах? – перебил ее военачальник.

– Сложно сказать, но много меньше, чем нам сказал пленный.

– Пленный? Вы взяли языка? – неприкрыто удивился Трехрогий, оглядываясь по сторонам. – Где он?

– Здесь, – прошелестел почти бессменный страж – Нимгир.

Казимир почти подбежал, не скрывая своего нетерпения, два беса молча разглядывали друг друга. Пленник, очевидно, сквозь личину тоже не мог смотреть – слишком был спокоен.

– Рядовой! – это последнее, что Каз ему сказал на нашем языке, сразу перейдя на свой.

Пленник презрительно скривился, выплюнул пару фраз в ответ и сменил поведение на надменное, словно это не он привязан к дереву.

– Уважаемые богатыри, – с самым серьезным видом обратился к присутствующим наблюдателям наш бес. – Я собираюсь сменить свой человеческий облик на родной. Это зрелище непривычное для вас, чуждое, вероятно, будет воспринято как угроза. Предупредите своих людей, чтобы не бросались с оружием. Они пострадают, а я не для этого пришел.

– Наши люди далеко, не увидят, а нас не напугать, – миролюбиво ответил Добрыня за своих.

Казимир пожал плечами.

Черномор зычно рявкнул команду «стройсь», витязи побросали свои занятия и выстроились в шеренгу, молча ожидая приказа. Михаил Юрьевич уложился в минуту: сообщил своим, кто перед ними и что сейчас произойдет.

– Время пришло, бойцы, мы обсудили проблему и решили довериться иномирцу. Я верю Яге, а она верит в него, какой бы облик он ни имел сейчас. Так не повернем же назад в миг, когда враг у порога! – закончил свою короткую речь командир, и богатыри дружно рявкнули «так точно».

Наша команда из людей и животных сгруппировалась у Изольды, к ним присоединился Кощей, так и не вернувшийся в человеческий облик. Где-то еще его змея ползает, искренне надеюсь, что никого не покусает.

Мне было очень интересно, во что превратился мастер. В первый сеанс добычи душ он явно подрос, но я не знал, насколько «пиршество» увеличит его мощь в итоге. Как говорится, бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться. Облик военачальника покрылся рябью и испарился, люди отступили назад, пленный хрюкнул и забился в путах, растеряв свою спесь, кажется, что-то каркал ворон, но мне сейчас не до реакции окружающих. Я и раньше опасался Казимира, но сейчас… Просто не хочу находиться рядом, мне страшно до дрожи в хвосте. У людей говорят: «Не так страшен черт, как его малюют». Так вот – лгут!

Трехрогий в своем истинном обличье всегда был здоровяк, каких поискать. Теперь же – огромная военная машина. Он вырос на полметра, не менее, раздался вширь соответствующе, на его коже живет своей жизнью черный узор: полосы перекатываются по телу в гипнотическом ритме, мне кажется, что я вижу в них человеческие лица.

Два с половиной метра чужеродной силы, выращенной на корме из людских душ. Не могу представить, где он нашел для себя одежду, но на нем черные кожаные штаны и едва не лопающаяся под напором мышц футболка.

Мне страшно. Я повторяюсь, да, но, если на нас пойдет армия из таких же рогатых великанов, исход битвы может быть печальным. Яга видела только часть врагов. Где остальные?

– Вы не ожидали такого, я понимаю, – пророкотал бес. – Но военачальники и вся элита офицерского состава в моем мире выглядят именно так. Вначале души поступают нам, потом простым солдатам, а что останется – гражданскому населению. Битвы за душевые ресурсы – обыденность. Мы воюем всегда: между собой – в гражданской войне, иногда с другими уровнями. Колодец душ – ось всех миров, горячая точка с момента сотворения, это неизменно.

Он ненадолго замолчал, оглядывая собравшихся.

– Яга, скажи мне, с тех пор, как ты здесь, души простых людей – не богатырей, местного населения – приходили к тебе? – обратился он к воительнице.

– Нет, никто ко мне не приходил, – твердо ответила она.

– Ядвига, как давно ты отошла от дел? – спросил вторую.

– Около восьми месяцев назад, мастер, – пожала плечами та.

– Люди умирают, не может быть, чтобы за это время никто не испустил дух. Всех отловили и съели мои сородичи, чтобы не лишиться сил. Полагаю, богатырей оставили для приманки, вычисляли, кто здесь с душами работает. Им нужен этот мир, новые ресурсы или новая война, для уменьшения количества населения, – пророкотал военачальник.

– Предатель! – заорал пленник, отойдя от первого шока. – Ты, Неназываемый, не только позорное пятно, но и враг своему народу! Забыл, кто ты есть? Забыл о чести? Трехрогий, изгнанник. Жаль, что тебе сохранили жизнь! Мы это исправим, он добьет тебя, и в этот раз пощады не будет!

Казимир молча смотрел на него с высоты своего роста, задумчиво почесывая когтями подбородок.

– Отвяжите его, я поговорю как воин с воином, – наконец попросил он.

– Я не буду с тобой говорить, ты хуже последнего слуги! Вместе с именем ты потерял право даже смотреть на меня! – кричал бес, пока его отвязывали.

Казимир расхохотался. От этого звука застыла кровь в жилах и зашевелились волосы на теле. Яга улыбнулась в ответ, в то время как остальные испытывали ощутимый дискомфорт. Кроме Кощея, конечно, он обернулся человеком и во все глаза рассматривал беса. В его лице появились настоящие эмоции. Восхищение, я бы сказал.

Огромная ручища военачальника схватила пленника за рога и таким способом поволокла в лес. Казимир на ходу предупредил, чтобы за ним не ходили, зрелище не для всех.

Я не разбираюсь в байкерском сленге, но, кажется, богатыри высказали свое одобрение. Как ни крути, силу уважают, даже такую взрывоопасную. Черномор повернулся к своим бойцам, ободряюще ухмыльнулся, хотя сам был заметно напряжен.

Крики из леса перемежались со скулежом. Знать не хочу, видеть не желаю, что там происходит. Некоторое время спустя все замолкло, а мы так и стояли все время, застыв на месте. Каз вышел к нам один, держа в руке несколько обломанных рогов.

– Что он вам успел рассказать? – спросил он Ягу.

– Что нападающих примерно тысяча и удар будет с воздуха.

– Тысяча, ха! Умножь на два. И, думаю, сегодня ночью они атакуют. Будьте готовы, – бес отшвырнул рога в кусты. – Он ничего больше не скажет. А мне предстоит встреча с тем, кто меня опозорил и изгнал.

Он обвел взглядом присутствующих и шумно вздохнул:

– Я давно забыл, как говорить речи перед боем. Мы даже не знакомы, – обратился бес к отряду Черномора, трем богатырям и нашей компании. – Мой родич все верно про меня говорил. Я – изгой. Я – Неназываемый. Я – презираемый своим народом, и я никогда не смогу вернуться к ним, что бы ни сделал, как бы ни старался, как бы ни хотел. Мне там больше места нет. Сейчас Лукоморье – мой второй дом. Единственный дом. И мне здесь хорошо. Я не могу, не смею потерять и его. Но если мы проиграем, сказка падет. Сейчас опасность абстрактна, но я вам говорю: если они прорвут нашу оборону и овладеют землями, Дубом за нашей спиной, каждый из вас – уже покойник. И в лучшем случае быть вашей коже тканью для мебели, а в худшем – страдать вам истязаемыми на потеху победителю. Пролить их кровь, загнать обратно в пекло – вот единственный способ выжить, и поэтому я буду вместе с вами, я буду биться рядом, я буду биться за свой последний дом!

Он замолчал, но речь подхватил Черномор:

– Уже некуда нам деться, волей или неволей надо стоять! Да не посрамим земли лукоморской, но ляжем костьми, ибо мертвые сраму не имут! Если же побежим, будет нам стыд… Не отступим, братья мои. Я пойду пред вами – если моя голова падет, тогда идите за Ягой и Казимиром! Свершите подвиг или погибните со славой!

Я поймал себя на том, что не дышу, что готов встать в строй вместе с воинами, готов, как они сейчас, во всю глотку орать: «Падем, но не отступим» – и стучать копьем о землю и мечом о щит.

– Хорошо вышло, душевно, мняу проняло, – кот приложил лапу к сердцу. – Мои клыки и когти рвутся в бой!

– Необходимо определить иерархию. Кто возглавит отряды? – спросил Трехрогий, когда взрыв эмоций утих.

– Наши люди за тобой не пойдут, ни за что. Они вообще не понимают, что здесь происходит, – сказал Добрыня. – Ворогов бить – одно дело, а кто командует ими – это другое.

– Мы подумали, что встанем с тобой рядом, оценим ситуацию и, ежели сочтем твои действия и приказы верными, – ту же команду отдадим своему войску. Только так, – добавил Илья, помахивая палицей. – Сейчас мы отбываем в наш лагерь, проинструктируем командиров отрядов о грядущем. Держим связь.

Казимир нахмурился:

– Нельзя отступать с побережья! Им нужен Дуб и источник магии на нем, если его потеряем – ничто уже не имеет смысла.

Михаил Юрьевич устало прошептал что-то вроде: «Экстренные меры, ребята, придется сделать это». Отряд потупился, но не роптал. Интересно, что он имеет в виду? Здесь у всех есть тайны.

Жаль, я не могу находиться в нескольких местах одновременно. Мне интересно, что скажут три богатыря своей маленькой армии.

В избе стало тесно: Каз собрал всю компанию из персонажей и животных, кроме Черномора и волшебного коня, и обвел тяжелым взглядом. Позади осталось знакомство с Кощеем и Соловьем. Последний, к слову, старался быть очень незаметным и явно не рад был нашему обществу, в отличие от царя-колдуна.