Текст книги "Блог бабы Яги"

– Чему обязан таким скорым визитом, Баба Яга? Случилось что? – непонимающе захлопал глазами налоговый инспектор Лукоморья, оглядывая саму гостью и ее спутников.

Его пухлые пальцы то теребили полы одежды, то сцеплялись меж собой.

– Есть дело крайней важности. Скажите, когда в последний раз вы свистели изо всей силы? – ласково улыбнулась Яга.

У меня от этой улыбки похолодели руки. Соловейчик вздрогнул, лысина покрылась каплями пота.

– Уважаемая, вы имеете в виду – так, чтоб все живое падало мертвым, дрожали горы, тряслась земля и валились деревья? – осторожно уточнил он.

– Да, как в старых былинах.

– Никогда. Если я так сделаю, то приедет Илья, мою семью уничтожит, а меня возьмет в плен и повезет в Киев на смерть, как заведено. А я не хочу, меня устраивает нынешнее положение дел, – почти заикаясь от непритворного страха, ответил Жихан. – Я бы хотел еще пожить.

Тонкие усики вздрагивали, как при нервном тике.

– А если я вам скажу, что Лукоморье под угрозой захвата бесами и со дня на день будет битва за сказочный мир? Если я скажу, что мы можем и проиграть? Тогда жить будет негде. Я предлагаю внести посильный вклад в спасение Лукоморья.

Яга спокойно смотрела на собеседника, произнося столь страшные слова. И вот чувствовалось – отказа она не примет. По бокам от нее стояли Глюк и Кощей. Один грыз семечки, второй со скучающим видом осматривал жилье Соловья.

– Как это – битва? – Узкие глазки забегали, вглядываясь в лица гостей.

Я уж сбился со счета, в который раз звучал рассказ о планируемом захвате со стороны бесов. Закончила воительница на оптимистичной ноте – словами о подкреплении.

– Биться бок о бок с Ильей Муромцем? Неслыханно! – возмущенно ответил Соловей, когда Яга закончила речь. – Я одну войну пережил когда-то давно, не думал, что снова придется, да в таком месте, да магией, а не огнестрельным оружием.

Яркое солнце внезапно скрылось за тучей, воительница нахмурила брови. Сдается мне, она недовольна. Глюк посмотрел на небо, на подругу и живо встрял:

– Я че прикинул, Соловей-разбойник не зря когда-то получил контракт, соответствуешь, – он выразительно глянул на его руки. – Отойдем, перетрем за жизнь?

На пальцах у Соловья – какие-то выцветшие синие татуировки. Ну и что они имеют в виду?

– И правда, а я задумался и не обратил внимания. Янина, пожалуй, твой гоповатый друг найдет с ним общий язык, – презрительно хмыкнул Кощей.

– Попридержи язык, Тоха мне жизнь спас, и я не дам его в обиду. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Бессмертный перестал кривить губы в усмешке и пожал плечами. Умение вовремя замолчать – талант, данный не всем, но колдун, при всей его заносчивости, правильно оценил ситуацию. Глюк действительно о чем-то серьезно говорил, жестикулировал, потом поделился семечками, и вот уже двое беседуют на равных. Я не слышу, о чем речь: моя задача – находиться рядом с Ягой.

Не знаю, что там наш пернатый маг наговорил, но Соловей согласился, выразив надежду, что справится с задачей, поскольку силу свою никогда не применял.

Мы отправились назад, к Дубу. На борту прибавился еще один пассажир, а у меня кончился очередной блокнот. Так много я не писал никогда. Но время такое – все кажется важным. Уникальная Яга, небывалая команда, противостоящая силам захватчиков, непонятная политика руководства. Хорошо хоть заряд самописца на несколько лет – у нас тьма работы.

* * *

День клонился к вечеру. Кощей улетел, сказав, что должен подготовиться к веселью, Глюк сидел рядом с Ягой на крыльце избы. Оба в трансе: одна смотрит через кошку, второй разослал пернатых наблюдателей. Позаброшенный Жихан тоскливо вздыхал, глядя на мирный пейзаж.

– Есть! – вскрикнула воительница. – Молодцы! Отлично сработали.

Все вздрогнули. Тоха очнулся:

– Баст в порядке?

– В порядке. Нимгир захватил пленного, они идут. Ненавижу ждать.

Супчик выкопался из волос хозяйки и что-то пищал. Яга зло улыбнулась в ответ. Знать бы еще, о чем они переговариваются.

Леший появился спустя час. На его плече ехала кошка. В объятиях дерева, оплетенный сучьями, едва трепыхался бес. Оружия при нем не наблюдалось.

– Вот, хозяйка, – прошелестел егерь. – Получите-распишитесь.

Церемониться с пленником никто не стал – ветви разжались, и краснокожий с большой высоты упал на землю. Судя по приглушенному скулежу – подвернул ноги. Он, может, и громче бы орал, да его рот оказался замазан чем-то липким. Яга встала, нависла над ним, мстительное выражение появилось на лице.

– Привет, рогатый! – Радостный тон совершенно не соответствовал выражению лица. – Как поездка? Оценишь наш сервис «Лесное такси» положительным отзывом?

Бес ошалело вытаращил глаза. Жихан, к слову, тоже: он совершенно растерянно переводил взгляд с одного участника событий на другого.

– Да ты не переживай сильно – поговорим, а там видно будет. Я немного наблюдала за вами. Оказывается, твои сородичи не все говорят на нашем языке, знай себе стрекочут на своем. Тебе слегка не повезло – язык знаешь, потому и здесь. Давай, губы разлепи, поболтаем.

Пока рогатый отскабливал с лица смолу, огляделся по сторонам, должным образом оценил черепа сородичей на кольях и совершенно сник. Леший остался посмотреть на представление, только немного отошел и спустил на землю кошку.

– Яга, их больше, чем мы предполагаем. Лифт из преисподней работал на полную долго, – Баст облизнула лапу и принялась умываться.

– Ты это, молодец, справилась, – похвалил кошку Глюк. – Я чет переживал.

– Не стоило, Антон. Я профессионал, – ответила она, но довольно прищурилась.

Бес попытался встать, но со стоном рухнул назад.

– О, ты готов к беседе! Отлично, приступим, – потерла руки Яга.

Допрос. Еще несколько дней назад ей и в голову не могла прийти подобная мысль. Эта жесткая новая Баба Яга с таким знакомым лицом вызывает шок. Однако друзья от нее не бегут в ужасе. На что они рассчитывают со своим самоотверженным поведением?

– Твои сородичи довольно много болтали о захвате сказочного мира и моего родного, очень воодушевленно, я бы сказала. Ты видишь, где они сейчас. Хочешь присоединиться?

Пленник сжал зубы, стреляя глазами по сторонам. Некуда бежать, даже если бы мог.

– Это неизбежно. Вы проиграете! – зло выкрикнул он.

– Какая самоуверенность. И почему же?

– Животное все верно сказало – нас больше, намного больше, чем вы думаете. Я ничего не выдам.

– Ох ты, несчастье какое, – притворно всплеснула руками Яга. – Он говорить не хочет. Я сейчас задам вопрос, а ты на него ответишь либо без боли, либо со слезами. Зачем вам летательные средства?

В ответ бес плюнул в ее сторону, попав на носок ботинка. Воительница вздохнула и обратилась к лешему:

– Нимгир, подержи нашего гостя.

Леший опутал сопротивляющегося рогатого гибкими ветвями, как лозами. Яга погладила мыша и зло прищурила глаза, что-то прошептав ему. Супчик слетел с плеча хозяйки, приземлился на голову пленника, аккурат между рогами, расправил крылья по бокам, вцепившись в уши коготками, буквально распластавшись всем телом, в довершение всего вцепился в кожу зубками. Что происходит?

Ответ не заставил себя долго ждать: бес задергался сильнее, выпучив глаза.

– Несладко ему придется, – Соловей подошел ближе и впервые подал голос.

– Звуком-то, – поморщился Тоха.

– Да на такой частоте, – прижала уши кошка.

Я смотрел на все это и тихо холодел. Робкий маленький Супчик теперь в состоянии нанести врагу урон – такая трансформация произошла с ним в коконе. Возможно, это далеко не все. А милая, отзывчивая Яга пытает пленника. Воистину: corruptio optimi pessima. Падение доброго – самое злое падение.

– Хватит, – приказала Яга, когда из носа пленника потекла черная кровь.

Мыш вытащил зубки, но место не покинул. Ждет.

– Наши ученые… починили… рухлядь, – с трудом проговорил бес.

– Зачем?

– Удар… с воздуха.

Все переглянулись. Да, мало хорошего.

– Когда нападение и сколько вас точно? – спросила Яга.

Пленный сотрудничать не хотел. Пришлось мышу снова поработать. Когда в глазах полопались все сосуды и белки сравнялись цветом с кожей, бес выдавил из себя несколько слов. Их примерно тысяча, ждут команды от главного, так что он не скажет, когда именно атака. А когда разгромят первых защитников, то прибудут уже и другие.

– Я вот думаю отправить тебя с посланием твоему главарю на междумировом лифте под Дубом.

– Ты опоздала – он давно уже здесь, – рогатый рассмеялся с каким-то булькающим звуком.

– Где? – крикнула Яга.

Но пленный больше ничего не сказал и после очередной порции воздействия потерял сознание. Воительница долго смотрела на тело, в итоге приказала привязать его к дереву.

– Подожду Каза, может, он вытянет из него больше информации.

Я очень рад, что новый череп на участке не появился. По крайней мере, сегодня и от ее рук. Нимгир вызвался сторожить.

* * *

Улучив момент, не отягощенный событиями, я быстро написал отчет и переместился в отдел. Начальник, схватившись за голову, читал какие-то древние фолианты. Завал книг на столе подсказывал, что занят он этим давно. Я положил свой доклад и молча стоял, ожидая, пока на меня обратят внимание.

– Как там дела, лютует? – устало спросил главный.

После встречи со своевольным Гомером я жалею, что у нас нет имен, только номера и должности. Насколько удобней называть друг друга по имени.

– Лютует. Без кота она озверела. Не знаю, сколько друзья смогут ее удерживать от полного погружения в образ.

– Директор Ворлиан дал мне зацепку, и я нашел кое-что.

Я не поверил своим ушам – радость в голосе начальника казалась неподдельной. С чего это?

– И что вы нашли?

– Древний кодекс, чьи страницы почти истлели. Там сказано, что кот, умирая, возрождается в другом месте, не зная, кто он, и проживает новую жизнь. Так происходит в случаях: смерти от старости, смерти, связанной с несчастным случаем, смерти от болезни. Но! – воскликнул начальник, приглаживая бакенбарды. – Компаньон, погибший в бою, возвращается! Тратит одну из жизней и возвращается туда, где его любят и скорбят по утрате! Мы уже разослали письма с этим заверенным фактом по всем отделам. Надеюсь, дойдет куда надо.

– Сейчас Они меняют правила. Думаете, этот кодекс что-то значит?

– Мы не вмешаемся, если просто напомним об этом. Мы ведь делаем свою работу, не так ли?

Я не имею права рассказывать об этом Яге, да и не стоит. Во-первых, учили меня не так. Во-вторых, если не получится ничего, будет только хуже.

* * *

Поздней ночью Изольда вздрогнула от пола до потолка, разбудив от тревожной дремы всех в доме. Глюк и Соловей свалились с лавок, на которых лежали. Яга бегом спустилась вниз.

– Души пришли, что ли? – буркнула она ворчливо и открыла дверь.

Снаружи оказались далеко не гости.

За оградой из черепов, на залитом лунным светом поле происходило нечто странное. Тусклый свет, словно предрассветный туман, покрыл землю. Молочная дымка вспыхивала искрами, клубилась, перекатывалась. Мы молча застыли в дверях, глядя на это чудо. С поля веяло колючим холодом, я быстро замерз, но никто из нас не делал попыток одеться. Искры нарастали в своей интенсивности, больше похожие на вспышки, и сконцентрировались примерно на том месте, где земля впитала кровь кота.

– Бальтазар, – потрясенно прошептала Яга и как была, босиком, бросилась туда по хрустящей обледеневшей траве. Следом полетел Супчик. Я смотрел, как она упала на колени, руки погрузились в дымку, шарили в поисках неведомо чего. Растрепанные волосы отсвечивали, как пламя, в свете мистических вспышек, над ней, истошно вереща, кружил мыш. И вдруг воительница застыла, будто нащупала что-то, схватила обеими руками и потащила. Я сначала не понял, что она нашла: в лунном свете и отблесках рассеивающегося тумана блестел металл.

– Я держу тебя, держу! – всхлипывала Яга, упорно вытягивая что-то из земли.

Рывок, и… Фигура большой кошки в доспехах, сияющих в лунном свете, показалась из земли целиком. Броня укрывала ее тело с головы до кончика хвоста, оставляя открытыми только лапы.

– Исчадие! – Бастет бросилась навстречу.

Волшебный туман испарился, кот медленно встал, слегка покачиваясь из стороны в сторону, оглянулся, встретился взглядом с хозяйкой:

– Ягуся.

Она плакала навзрыд, обнимая компаньона за шею, гладила по голове и причитала что-то несвязное. Под ее руками мельтешила Бастет, мяукая и поднимаясь на задних лапах.

– Привет, Трикс, – сказал кот и сел, склонил голову, снюхавшись в приветственном ритуале.

– Дружище, где ты был? Я так волновалась, – мурчала кошка.

Неужели работа летописцев помогла? Если так, если это действительно Исчадие, то мы впервые на что-то повлияли. Но он больше, чем я его помню, в броне дело или он еще вырос, станет ясно позднее.

– Это правда он или кладбище домашних животных? – крикнул Глюк, не решаясь подойти.

– Ну, черви из меняу не сыплются, пернатый. Можешь проверить, – фыркнул кот.

– Правда он, – облегченно выдохнул маг, подошел и обнял крыльями всех троих.

Соловей пожал плечами и скрылся в избе – его происходящее не касалось.

В тишине только всхлипы Яги, писк мыша и шелест крыльев Глюка. Мне хотелось задать множество вопросов коту, но я не имею права, остается только ждать рассказа.

– Пойдем, Антон, им нужно поговорить, – наконец сказала кошка.

Яга и компаньон остались вдвоем.

– Что с тобой случилось? – воительница сняла с кота шлем и погладила его по голове. – Ты погиб так быстро, я даже не успела ничего понять.

– Я смутно помню, все в темноте. Голоса – мрачный шепот. Они говорили про мертвую и живую воду. Они сказали – так надо было, чтобы ты изменилась. Яу не идиот, яу умею драться и вообще прыгать на второго не собирался. – Кот закрыл глаза и вздрогнул. – Мое тело летело навстречу смерти вопреки моему разуму – я им не управлял.

Яга выругалась так, как я никогда от нее не слышал, небо прорезала молния. Доспехи – сталь с золотом – отразили ее свет.

– Они вернули меня как погибшего в бою, как сказано в древнем кодексе, а эти латы – подарок. Сказали, я должен соответствовать воительнице.

Хозяйка и компаньон смотрели друг другу в глаза.

– Я отомщу за тебя, друг мой, – тихо поклялась Яга.

– Мне жаль, что так вышло, хозяуйка. Знай только: каким бы путем ты в итоге ни пошла, что бы ни выбрала – я иду с тобой. Воительница ты, дарительница или похитительница – мне все равно.

Бальтазар сменил форму на комнатного кота, доспехи грудой рухнули на землю. Он выбрался из-под них, залез Яге на руки, обнял лапами за шею, уткнулся головой под подбородок:

– Налей мне стаканчик валерьянки. Я помню собственную смерть.

Глава 32. Перед боем

Яга

Привет. Я не обновляла блог совсем недолгое время, но мне кажется, будто прошла целая вечность и все было в прошлой жизни. Я смотрю на экран и не знаю, что писать. Я другая. Мы – другие. И если вы спросите, что же случилось, я не найду точных слов. Столько эмоций бушует во мне, рвет на клочки, они накладываются друг на друга, и где начало истории, а где конец, я не знаю. Я едва смогла открыть ноутбук. Скорее по привычке, а не по желанию написала первое слово.

Бальтазар спит у меня на коленях. Вы удивитесь и будете правы. Как так: кот, которого я едва за ушком могла почесать, никаких нежностей не проявлял, – и на коленях? Я рассказывала про бесов. Так вот, на нас напали, подло. И руководство Лукоморья им помогло. Бальтазара убили на моих глазах, и со мной случилось нечто. Я плохо помню, как и почему я больше не я. Я убила всех нападавших, а потом был только свет, заполнивший меня, только знания, что лились в каждую клеточку тела, только сила, едва не разорвавшая меня физически. Я помню боль, как будто менялся мой скелет. Я помню, как онемела, голова и сердце опустели, и эту пустоту заполнила ярость; сейчас она клокочет во мне, затапливая меня прошлую. Я изменилась. Не стало жалости, границ, страха. И только адская боль потери, как дыра в груди.

Кота вернули, цинично подарив доспехи в награду за отобранную жизнь. Доспехи. Мне кажется, никакая плата за смерть не будет достойной. Он живой, я не вижу его «оком мертвых». Почти тот же, только насечка на ухе – небольшой разрез, как будто отметка о потеряной жизни. Зарубка на дереве, отсчет жизни. Он вздрагивает во сне. Не представляю, через какую боль он прошел.

Я вернулась в квартиру для того, чтобы собрать кое-какие вещи, отправить сообщение родителям и написать Казу, чтобы по возвращении взял все готовые метлы. Нападут с воздуха – мы будем готовы отразить. Армия на подходе, осталось связаться с Горынычем. Я так много теперь умею, но совершенно потеряла себя. Не знаю, когда смогу связно описать свои эмоции и случившееся в ту роковую ночь. Может, через неделю, а может, и никогда. Возможно, что-то расскажет мой лохматый друг, а я расскажу вам, хотя на вашем месте я бы не поверила. Баба Яга по контракту? Говорящие коты, бесы, сказочные герои, чудесные возвращения из мертвых? Что за ерунда. А ведь вас все больше, вы читаете мои заметки, и, возможно, среди вас есть не совсем люди.

Война. Я не боюсь. Смерть мне не грозит ни по контракту, ни по логике. Если руководство провернуло такую аферу с моей трансформацией, если вложило столько сил, значит, я им нужна. А мы должны победить, и, как только разберемся с этим, я отправлюсь на поиски пресловутого начальства, переверну и перетряхну все Лукоморье и найду. Вот тогда поговорим. И за жизнь, и за доспехи.

До новых встреч. Конечно, если сказочный мир не падет.

Кощей

Шаги гулким эхом разносились по пустынному коридору, отскакивая от холодных каменных стен и уносясь вперед вестниками приближения правителя. Факелы на стенах вспыхивали на несколько метров впереди и гасли за спиной, словно верные слуги. Где-то впереди стелилась, извивалась и скользила Эвтаназия, точно знающая, где тронный зал.

В этом проклятом замке не было ни единого живого человека. Кощей ненавидел свое жилье всей душой, хотя и сомневался, что она у него осталась. Ненавидел, но притягивался некой силой раз за разом, возвращался в пустые стены и, сатанея от скуки, снова сбегал в мир живых. Дорогие рестораны, где изысканные блюда для него имели вкус картона, машины, девушки, иногда даже учеба – водоворот пустых картинок, лишь бы убить время. Никакой искренности, никаких чувств, кроме одного – безумной тоски. Он имел все, что хотел, кого хотел и равнодушно смотрел на себя со стороны, а ночами просыпался в холодном поту и с безумно колотящимся сердцем, влекомый зовом своего мрачного королевства мертвых душ. Он накидывал дорогие вещи на свое худеющее тело и открывал дверь в замок. Шел по бесконечным пустынным коридорам, попадал в парадный зал и усаживался на трон. Некоторое время ему казалось, что он обрел равновесие: может, час, может, больше, – и вновь тоска, метание, скука.

Сейчас он прошел мимо трона, в соседнее помещение, где находился спуск в сокровищницу, и хищная улыбка скользила по губам. Кощей предвкушал веселье. Эва скользила по истертым ступеням вниз, он торопливо спускался следом. Сегодня еда казалась вкусной, а не картонной, сегодня его серые глаза ненадолго потеряли равнодушное выражение, сменив его на проблески радости: сегодня он собирается на войну.

Сокровищница озарилась светом факелов. Яркие блики вспыхнули на монетах и драгоценностях, наваленных кучами по углам. До них никому не было дела. Он не знал, как работает освещение: замок и все в нем ему перешло вместе с должностью. Без знаний. Как и Яга, должен учиться сам. Мощь накапливалась, он это чувствовал, находясь здесь, однако помимо экспериментов со смертью и превращения в ворона еще ничего не достиг. Не то чтобы пытался, откровенно говоря.

Из угла бросился горыныч, но узнал хозяина и раздраженно выпустил пар из всех ноздрей. Странное дело – в мире мертвых мелкие поганцы менялись, обрастали костяными чешуйками и превращались в трудноубиваемые мишени. Да, Кощей экспериментировал. В целом результат его удовлетворял – таких гадов он посадил в разных местах замка для охраны. Иногда кормил.

– Охраны!.. – сам себе сказал Кощей и рассмеялся.

Кому он нужен – мертвые души, негодные для проводов Ягой, да воронье. Чахлые деревья, скалы, болота. Тусклое красное солнце на сером небе, по-зимнему низкое и холодное. Возможно, он станет интересен людям после похищения какой-то девицы для женитьбы. Вот только ему совершенно не улыбалась сама мысль об этом. Да и держать подле себя девицу, норовящую убежать или подстроить его смерть, – весьма сомнительное удовольствие. Будь проклята его сюжетная линия!

А, вот то, что он ищет. В дальнем углу лежат доспехи и оружие. Начищены, смазаны, будто вчера их кто-то подготовил. Как и все в этой сокровищнице – никому не нужное, не тускнеющее богатство. Он пытался его потратить – заплатить налоги. Ему отказали! Соловей сказал: «У вас регистрация в Нави, здесь собственности нет».

Кощей вытащил находки наверх и грудой свалил возле трона.

Осталось последнее – навестить конюшню. Там на цепях прикован какой-то бешеный конь. Предполагалось, что неплохо бы уметь на нем ездить, но Кощей не умел.

Он шел в конюшню и смеялся до слез. Просил веселья? Получи.

Тоха и Бастет

Глюк не умел выражать свои мысли словесно. Где-то в своем воображении он вел прекрасные диалоги с друзьями, но в жизни не мог заставить себя произнести нечто подобное. Так повелось еще со школы. В суть проблемы вникать никто не хотел, потому, выходя к доске, он только невнятно мычал и ничего ответить не мог, несмотря на фотографическую память, о которой никто, конечно, не догадывался. Даже он сам: Тоха думал, что все люди такие. Он еле-еле закончил школу, поступил в ПТУ, выучился на сварщика. В это время сленг, стиль одежды и выражение лица как защитная оболочка отпугивали от него людей, не приходилось напрягаться, чтобы понравиться. Между тем он любил книги: мог процитировать без запинки Шекспира, Достоевского. Любил слушать культурные беседы, хотя участвовать в них не мог. Видимо, вселенная услышала его переживания и послала подругу, которая не обращала совершенно никакого внимания на его манеру речи, и кару небесную – несносную кошачью леди. Бастет раскусила его довольно быстро: и про память, и про затруднения с общением. Она язвила, но проявляла крайнее терпение, и ледяное спокойствие свалившейся на голову кошки понемногу давало свои плоды. Вот с ней-то он сейчас и упражнялся в нормальной речи.

– О чем думаешь? – поинтересовалась кошка.

Они сидели на крыльце, поджидая Казимира, приглядывали за пленником, сменив лешего на посту, и осознавали происходящее. Бастет никогда в жизни никому не признается, но она растеряна. Смерть и возвращение Бальтазара совершенно выбили ее из колеи. Силы, что играют с ними всеми, настолько опасны и неизведанны, что кажется, будто каждая твоя шерстинка не принадлежит тебе – она чья-то собственность. И ты сам не волен выбирать путь.

– Я думаю… – Тоха запнулся, подбирая слова. – Кто позаботится о моем друге, если мы погибнем?

– Дай ему уже имя, сколько можно его словами разными обозначать? То монстр, то ногохват, то друг. Всю жизнь с ним прожил. Стыдно.

– Да, ты права. Если вернемся – назову как-нибудь.

Тоха вспомнил тот вечер, когда, вернувшись домой, обнаружил в квартире свою старую кровать, на которой сидел Каз и скармливал монстру хлеб с изюмом. В груди защемило от невыразимой благодарности. Мастер молча встал и ушел, оставив на кровати остатки хлеба, а он всю ночь пролежал на полу, поглаживая щупальца, глядя в глаза, что от истощения потеряли зрачки, и радовался. Радовался, как когда-то в детстве, если предки, вдруг расщедрившись, покупали ему шоколадку или новые фломастеры. Он обещал монстру, что они больше не расстанутся, и очень надеялся сдержать обещание.

– А ты о чем думаешь? – спросил он кошку.

– Я тоже надеюсь не умереть, – уклончиво ответила Баст, и Тоха по тону понял, что подробностей не будет.

Наблюдатели-голуби докладывали, что до появления богатырей с армией осталось совсем немного времени. О том, что они могут не пережить битву, ни Глюк, ни Бастет не говорили ни с кем. Это витало в воздухе.

Ядвига

Пришлось подмешать Изумруду сонного зелья – он слишком волновался и метался по избе, не давая сосредоточиться. Ядвига Лукерьевна окинула взглядом жилье, служившее ей верой и правдой полтысячи лет. Сколько видели эти стены, не перечесть.

Никто не звал ее на битву, видимо, пенсионерка не рассматривалась как военная единица, да оно и понятно, вряд ли она может навредить врагу. Но у нее был план и дар, что она еще не отдала. Девочке нужна помощь, даже такой опасной, как воительница. Кто-то должен удержать ее на краю, и старая Яга полагала себя таким якорем.

Какая жуткая утрата, какая мрачная история с выбором без выбора. Ядвига вспоминала свои годы работы: калейдоскоп событий, герои, души, дары. Она прожила довольно спокойную жизнь и не предполагала, что на закате дней столкнется с таким врагом. Верхушка корпорации так издевается над работниками, ломая под свои неведомые нужды, будто на них не найдется управа, но они просчитались. Она, Ядвига, может сломать им всю игру и намерена это сделать.

Сундук с сокровищами и артефактами заперт, она передаст его по наследству, хоть так и не принято. Сейчас нет правил, привычный уклад рушится, но далеко не все сказочные персонажи это поняли, многие живут из века в век, как заведено в их историях, и протоптанная дорожка давно стала колесом для хомяка.

Знакомство с юной преемницей перевернуло ее жизнь. Со своей стороны, она правильно поступила, когда отправила Антона к Янине. Они стали хорошими друзьями, что полезно – девочке нужны доверенные люди, а он к тому же практически бессмертный. Долгие беседы с Ворлианом привели к одному выводу: космическая аномалия будет жить, пока есть запасные части для замены. А уж сколько голубей на этой планете в двух мирах!

Ядвига снова посмотрела на кота. Перед битвой надо будет отдать его в Академию, чтоб присмотрели в порядке исключения. Нельзя допустить гибель любимца. У него нет способностей, а ведь даже обученный Бальтазар пал от рук врага.

Старушка перепроверила список необходимых дел – все выполнено. Остается ждать.

Казимир

В квартире непривычно тихо. Кошка не читает нравоучений, подмастерье не огрызается на нее и не ведет пространных бесед с подкроватным монстром, не жужжит пылесос, собирая шерсть с дорогих ковров. Только аквариум с питомицей тихонько шумит. Тоха и Бастет в Лукоморье, помогают Янине чем могут. А он здесь, поедает души грешников, накапливает мощь. Завтра последний рывок, и он готов. Физически, но не морально. Он никогда не предполагал, даже мысли не допускал о возможной встрече с сородичами: изгой – навеки изгой. Сложно будучи бесом верить в какую-то судьбу, но иначе не объяснить. Он столкнется со своим народом, да еще на противоположной от них стороне, защищая второй дом.

Сегодняшняя ночь не подходит для барливайна, Казимир достал напиток в разы крепче. Во всей квартире темнота, но на кухне благодаря уличному освещению полумрак, как он любит. Смотреть ночью на муравейник под ногами, огни реклам, машин – и размышлять. Город никогда не спит – умиротворяющее зрелище непрекращающейся жизни, а нутро согревает «Лагавулин» лимитированной серии. Достать его было сложно, но для ценителя нет преград, а в мире людей деньги решают все. Бес поднес стакан к губам и медленно отпил. Торопиться сейчас некуда, да и гостья еще не покинула дом.

Тихий шелест за спиной. Ему не нужно оборачиваться, чтобы знать, как она выглядит. Ялия склонна к некоторому пафосу и демонстративности. Сейчас она завернута в тонкую простыню, едва придерживает руками ткань, чтобы не упала. Это, должно быть, красиво, но последнее время ему плевать, кто и как позирует. Она встала рядом. В обычном состоянии разница в росте была приемлемой: провидица – женщина высокая. Сейчас же она казалась миниатюрной. Казимир мысленно порадовался почти четырехметровым потолкам – он сильно вырос и прибавит еще.

– О чем думаешь? – шепнула Ялия.

– О Янине, – честно ответил он. Ничьи чувства не задеты – они обсуждали дело. – Ты уверена, что это она, что ты увидела в своих видениях ее?

– Да. Мы десять лет присматривались к ней. Не смотри, что она молодая. Справится. Должна.

– После таких трансформаций? Что Они делают, зачем? – Он и правда не понимал, никто не понимал, что происходит.

– Я не знаю, Каз. Мы: ты, я, Ворлиан, Ядвига – сделали все, что могли, дабы предотвратить катастрофу. Крайне сложно не привлекать внимания в таких делах. Остается наблюдать. Она тебе нравится?

– Да. А тебе разве нет?

Провидица пожала плечами, как бы невзначай задев беса. Он молчал и отрешенно смотрел в окно. Ялия прожила уже сто шестьдесят лет – достаточный срок, чтобы научиться понимать, когда мужчину стоит оставить в покое.

Ее ухода Казимир не заметил. Он пил и думал, действительно ли достаточно сделал для помощи девчонке. Напиток выдержкой в четверть века, насыщенного золотистого цвета с травянистым послевкусием хорошо перебивал плесневелый привкус душ.

Битва грянет в любой момент, и в этот раз он не имеет права проиграть.