Текст книги "Блог бабы Яги"

Глава 19. Там на неведомых дорожках

С бороды Черномора медленно стекали капли морской воды, я апатично наблюдала за ними, пока глава богатырей не кашлянул, привлекая к себе внимание. Ах да, я тут с некой целью. Знаете, я дико устала от перехода, впечатлений, новых сил и, честно говоря, упала бы на свою кровать на втором этаже, укрылась разноцветным покрывалом из лоскутов и спала пару дней, но…

– Может быть, зайдете? – подвинулась я с приглашающим жестом.

Михаил Юрьевич как-то моментально побледнел и отошел на шаг назад. Серые глаза настороженно окинули взглядом и нас, и избу.

– Нет, спасибо, рановато мне еще. Давайте пройдемся, потолкуем.

Примечательная мы парочка: девица в пестром платье со страшным глазом и дяденька крупных габаритов в обтягивающем гидрокостюме с мечом на боку. Александру Сергеевичу такое в страшном сне не снилось.

Погода улучшилась, явив наличие в лукоморском небе нормального солнца. Одно, значит, где надо пребывает, второе, на Дубе, – не-совсем-солнце. С этим предстоит разобраться.

– Почему вы заждались меня? – нарушила я тишину.

– Воины мои неупокоенные окрест шатаются. Один уже почитай с февраля, и так пять штук душ, – крякнул Черномор и подкрутил усы.

– А, – все так же безэмоционально протянула я, краем глаза подмечая летающий блокнот наблюдателя. – Проводить надо, значит.

– Так точно!

Работа стоит, вот в чем дело. Никакой тебе загадки, банкета в мою честь, скатерти-самобранки. Не то чтобы я ожидала чего-то подобного, но приятно помечтать. Вернемся к делам.

– А что с ними случилось?

Детективное агентство «Росчерк метлы» вступает в дело. Где мой набор для снятия отпечатков?

– Патрулировали территорию у Дуба. Кто-то повадился ему вредить: то рубить пытаются, то поджечь, то отравы под корни налить. Я не могу выделить большой отряд, мы здесь одни в охране порядка на все побережье, персонала не хватает. Мне бы сотню копий, а у меня тридцать три – и все, хоть убейся, более не положено, – вздохнул протяжно Черномор. – Вот и результат – текучка кадров. Знаете, как нонче тяжело найти хорошего воина? Придет, бывало, новенький, с виду бородат и могуч, а на деле тени своей боится. Так и обучать ратному делу некогда полноценно, пару уроков владения оружием – и в патруль. Замкнутый круг.

Бальтазар фыркнул и отошел от нас: чтобы лишнего не сказать, наверное. Я тоже язык прикусила, не до мелочей сейчас.

– Зачем древо пытаться изжить? – спрашиваю, а сама по сторонам посматриваю.

Справа кот пытается допрыгнуть до парящего блокнота, пока неудачно. Прямо – долина до горизонта, море шумит позади. Умиротворяюще.

– Дуб – ось наших миров. Он соединяет преисподнюю, Лукоморье и тот техномир, из коего вы явились, видимо. Если его уничтожить – ничего не останется от миров, все рухнет. Непонятно, кому это надо.

– Значит, три мира нанизаны на единую ось, как бабочка на булавку у коллекционера? – Есть у этого название, до того заковыристое, что не вспомню. Ассоциативный ряд ведет к знакомому бесу. – Казимира знаешь?

– Его каждый лапоть знает, конечно. Почитай тыщу лет.

– Он говорил, что под Дубом очнулся здесь.

– Говорят. Да кто помнит-то, столько времени прошло.

– Так если его из нижнего мира выбросило, значит, вход где-то у подножия Дуба? – непонятно почему оживилась я; апатия отступала.

Черномор неопределенно пожал плечами:

– Ежели желаете, можно и глянуть, я там входов-выходов не видел. Древо и все тут.

Я желаю, разумеется. Интуиция вяло сигнализирует, что это должно быть важно, игнорировать не стоит.

Однако подобраться к подножию Дуба без альпинистского снаряжения не представляется возможным – корни, выпирающие из земли, высотой как горы. «Полететь бы…» – думаю я. Стою, голову задравши, осматриваю неприступное древо, рядом резко тормозит ступа, вспахивая песок железными лапами. Хорошо, что я к Черномору спиной, не видит мою упавшую челюсть.

– Молодец, – погладила я ступу, усиленно делая вид, что так и надо.

– До чего технология дошла… – удивился богатырь.

– Да, – я забралась в транспорт, Бальтазар – молчком за мной. – Ступы ходят, богатыри в гидрокостюмах являются.

– Дык ржавеет же кольчуга, мы потом, на берегу уже, облачаемся по форме! – зачем-то начал оправдываться Михаил Юрьевич, приглаживая подсохшие, слегка тронутые сединой на висках темные волосы.

Мы взлетели и перестали дышать. Наверное, так чувствует себя человек у подножия Эвереста – микроб, подавляемый древней мощью чуда, созданного до появления настырной разумной жизни, что хочет подчинить себе все на свете.

– Близко к Источнику не подлетай, Ягуся. Опасно, – предупредил кот, я машинально почесала его за ухом.

После пережитого в избе мы стали ближе. Понятное дело, что тискать его, как обычного кота, я не смогу никогда. Позволяю себе вольности потихоньку, совсем чуть-чуть.

Мы облетали ствол у подножия, периодически взлетая над особенно выпирающими корнями и снова опускаясь. Действительно, кое-где кора повреждена: подпалины, отломанные куски, участки, отличающиеся по цвету, и Ключ снова как ледышка. Я остановила ступу, чтобы осмотреться и понять, на что он реагирует. Ключ-от-всех-миров сиял алым.

– Яга, помнишь, яу как-то начинал тебе рассказывать про Ключ, но не закончил? Ты тогда совсем не готова была.

– Помню.

– Где-то рядом вход в преисподнюю, если очень постараешься – найдешь. Он работает по принципу «горячо-холодно». – Бальтазар тронул меня лапой, привлекая внимание. Я посмотрела на него – серьезный, уши чуть прижаты, глаза черные от расширенных зрачков. – Яу бы не стал сейчас и когда-либо вообще туда ходить. Не буди лихо, пока тихо.

Хорошо, я и не собиралась лезть в пекло к сородичам Казимира, мне тут бы освоиться. Отлетели подальше от ствола, прикинули, что время терять, облетая Дуб вокруг, незачем, и вернулись. Черномор вбивал в землю деревянный кол с почтовым ящиком. На мой немой вопрос ответил:

– Это для корреспонденции, мало ли кому помощь нужна – письмо отправляют, так мы ящик проверяем и выходим на помощь. Его повалило твоим штормом.

– В общем, я так поняла, что на Дуб действительно посягают, но, чтобы его свалить или серьезно повредить, этого недостаточно, масштаб мал. Меня беспокоит сам факт, – сказала я. – Так, если вы все в округе знаете, то расскажите, что в Музее Магии случилось.

– Умыкнули все летающие экспонаты: метлы, ступы, один молью побитый ветхий ковер – неизвестного мага творение – да беспорядок навели. Никто не видел, никто не слышал. Охраны там как таковой нет, кому нужны еле живые экспонаты?

– Нет тела – нет дела, – вставил свои пять копеек кот.

– Образно говоря – да, – согласился Черномор. – А вы откуда знаете про кражу?

– У нас свои источники, – загадочно муркнул кот.

– А может быть, укажете направление в Музей? Хочу там побывать, – попросила я.

– Это можно. Обождите тут часок, я с ребятами вернусь, все равно в патруль отправить надобно, принесу карту.

Черномор проверил устойчивость ящика и исчез в морской пучине, мелькнув огромным мечом. Интересно, как он дышит без акваланга?

Время скоротать мы решили осмотром окрестностей – долетели на ступе до ближайшей кучки деревьев за обширным полем. Собственно, этими деревьями и кончался пустынный участок земель возле Дуба. Панорама открывалась впечатляющая – оказывается, мы на возвышенности, а внизу, защищенная от морского ветра, простирается другая долина – с поселениями, рощами, рекой, бегущей блестящей змейкой в лучах солнца. Аккуратные заплатки полей под посевами и деревенская идиллия, куда ни кинь взгляд. Вьется дымок над домиками, кажется, скот пасется, не очень видно издалека.

– Яга, смотри! – отвлек меня Бальтазар и показал на прибитый к дереву кусок бересты.

«Охранное агентство „33 богатыря“.

Охрана, сопровождение, безопасность высшего сказочного уровня. Сотрудники обучены боевой магии и владеют сертифицированным арсеналом противомагической обороны и нападения.

Возьмем на себя защиту частных дворцов, подземелий, сокровищниц. Патрулирование территорий и услуги телохранителей. Работаем под водой и на суше.

Мимо нас не пролетит ни один горыныч!

Адрес: Лукоморье, почтовый ящик возле Дуба», – хором прочли мы.

Рекламную бересту портила надпись красной краской наискосок: «Богатыри казлы!»

Не знаю почему, но эта мелочь вернула мне хорошее настроение и как-то стряхнула пелену с заторможенного сознания. В какой мир ни приди, везде найдешь типичное поведение человека! А с этим я могу работать.

Мы повернули назад, к побережью. Кот носился в траве за насекомыми, я ненадолго отвлеклась, любуясь красотами и подставляя лицо теплому ветерку. Краем глаза подмечала перемещения черного тела в зеленом бархате травы и насторожилась: слишком крупный силуэт у компаньона, да и прыжки тяжелые… Медленно обернулась. Бальтазар внезапно вырос, и меня обгоняла очень крупная кошка. Очень. Крупная. Кошка.

– Котенька, ты витамины какие-то втихаря грызешь? – осторожно спросила я, глядя на пантеру рядом, что раньше была комнатным котом.

Бальтазар резко затормозил, поднес свою огромную лапу к морде, асинхронно моргнул и пробасил:

– Блохи меня закусай, заклятие «спящий агент» работает!

Из подушечек выскочили внушительные когти. С таким котиком лучше не играть. Он махнул хвостом и исчез… чтобы возникнуть на десять метров впереди.

– Ягуся! – рыкнул зверь, снова появившись рядом. – Вот что означало «ты станешь сильнее». Надо срочно рассказать об этом Трикс!

– Лучше мне об этом срочно расскажи! Квартира побольше нужна? Ты котик теперь не комнатный, а двухкомнатный.

– Да нет, это как с твоими глазами – только здесь работает, – он хитро прищурил на меня свои огромные желтые прожекторы. – А может, валерьянки, отметим новые способности?

– Пьяница кот – горе в семье, – отрезала я.

Ишь ты, валерьянки ему. Опять налакается, как я такую тушу с пола подниму?

Бальтазар фыркнул и умчался. Хвост мелькал то там, то тут до самой избушки.

Вернулись мы аккурат к шоу «Там о заре прихлынут волны на брег песчаный и пустой, и тридцать витязей прекрасных чредой из вод выходят ясных, и с ними дядька их морской».

Все мы об этом помним. Однако Черномор уже нарушил сказание, явившись в костюме, а его отряд так и вовсе… Да что я тяну: высадка отряда «морских котиков» на побережье, вот как это выглядело. Партиями по одиннадцать человек за раз, в таких же гидрокостюмах, с копьями и мечами, появлялись из воды. Последние вытащили на берег большую герметичную капсулу со снаряжением и лихо начали входить в образ. Я деликатно отвернулась, хотя сомневаюсь, что наблюдение их беспокоило.

– Они закончили, – доложил кот.

Дядька Черномор зычно заорал:

– В одну шеренгу – становись!

Обернулась – на берегу в ряд выстроились сказочные богатыри: кольчуги, шлемы, мечи, копья, щиты и никаких обтягивающих трико. Доспехи сияют, как песком начищенные. Перекрикиваются с воеводой в ответ на команды. Все рослые, крепкие – загляденье. Я подхожу ближе, Черномор озадаченно смотрит на кота и благоразумно ничего не спрашивает.

– Возьмите карту Лукоморского побережья и ближайших населенных пунктов, – он протянул мне плотно скрученный свиток, обвитый кожаным шнуром.

Мы тепло распрощались, взаимно выразив надежду на сотрудничество. Михаил Юрьевич хотел было напомнить о своих неупокоенных молодцах, начал и осекся. Может не переживать, встречу – провожу как положено.

Я на ходу изучала нарисованную будто ребенком местность на свитке, нашла Музей. Неблизко, за всеми населенными пунктами. Мимо, гремя сапогами и железом, прошла тройка богатырей. С одним мы встретились глазами: он вздрогнул и отвернулся. Не нравлюсь, значит, такая, страшная стала? Признаться, меня как девушку это покоробило.

– Обсуждают тебяу, Ягуся, боятся и приветствуют одновременно, – довольно сообщил кот, навострив свои «локаторы» в сторону троицы. Да и бес с ними, дела ждут.

– Как думаешь, изба сможет по приказу нас доставить к Музею или топать своим ходом придется? – спрашиваю своего всезнайку. – День на исходе, хочется успеть побольше.

– Давай попробуем, что может случиться страшного с проводником на тот свет?

Ступа встала в угол, кот устроился на лавке и потребовал еды. Дерево протестующе скрипело от немалого веса подросшего компаньона, лапы и хвост свешивались до пола. Не до еды сейчас, подождет.

– Музей Магии, – уверенно сказала я.

Дверь захлопнулась, мыш с писком вцепился мне в волосы. Изба будто ухнула вниз, за окнами потемнело, нас немного прижало от перегрузки, с полки наконец посыпалась посуда и поскакала осколками по полу. Надо купить деревянную.

Дом замер, за окнами относительно светло. Прибыли? Выглядываю – кругом лес. Стоим на небольшом ровном пятачке земли между деревьями, ничего не понятно. Придется подниматься на высоту – осмотреться. Достала термос с зельем против страха, спрятала карту за пазуху, с сомнением посмотрела на кота:

– Ты в ступу не поместишься.

В ответ он сжался до обычного размера. Не кот – трансформер какой-то.

Новая глава путешествия – «Трое в ступе, не считая летописца». Резкий подъем вверх, от ветра слезятся глаза, хоть летные очки покупай и белый шелковый шарфик.

Осмотр местности с высоты показал, что мы почти на месте. Видимо, изба останавливается вдали от посторонних глаз. Отдельно стоящее на пригорке здание должно быть Музеем, минут пять лететь.

Солнце почти зашло, покраснело, выросло, неуклонно катилось за черту. Вокруг ни души. Небольшой каменный дом с башенками похож на замок в миниатюре. Арочные окна с давно не мытыми стеклами, сквозь них пробивается тусклый свет, добротная тяжелая деревянная дверь – ворота замка в миниатюре, тоже вверху закруглена, имеется простенький витраж. Камни дома местами мшелые, по стенам вьется плющ. Дверной молоточек в виде летучей мыши очень порадовал. Мы оставили ступу рядом со входом, Бальтазар снова подрос и нетерпеливо дергал хвостом. Две ступеньки вверх, и… дверь со скрипом открылась сама.

– Зачем пожаловали, путники?

На нас выжидающе смотрела крохотная пожилая женщина с пучком зеленоватых волос на макушке, аккуратная и чопорная, как те бабушки, что сидят в каждой комнате Эрмитажа на отдельных стульчиках и порой непонятно, экспонат она или живая.

– Я – Баба Яга, со мной компаньон. Знакомимся с Лукоморьем, слышали, у вас неприятность стряслась. Позволите войти, поговорить? – вежливо ответила я.

Блеклые зеленые глаза с вертикальными зрачками осмотрели нас с головы до ног и лап. Мыш вылез из-за спины и пискнул:

– Супчик.

Представился, значит.

– Кикимора болотная, – послышалось в ответ. – В жизни Марфа Видогостовна. Добро пожаловать в музей, только смотреть нонче нечего.

Она посторонилась, одернула вязаную кофту и пригладила волосы в безупречном пучке.

Запах музея нельзя спутать ни с чем. За порогом нас окутали ароматы старых фолиантов, как пахнет пожелтевшая от времени бумага, переплет, кожа, немного сырости и пыли, чуть-чуть железа и теплота. Животные чихали, а я радовалась – люблю места с самобытной атмосферой. На стенах горели факелы, на подставках – мощные канделябры со свечами. Один большой зал с мерцающим освещением и густыми тенями в углах. Витрины с экспонатами. Я в предвкушении потирала руки, улыбаясь от уха до уха: это вы только представьте – все или почти все артефакты и неведомо кем созданные волшебные предметы из сказок, что читали в детстве. Я завороженно изучала таблички, переходя от витрины к витрине. Серый клубок шерстяных ниток – молчаливый навигатор сказочного мира (по неизвестной причине не работает), растянутое за углы выцветшее дырявое полотно – скатерть-самобранка, дубинка, осколки меча-кладенца – остались только рукоять и несколько крупных частей лезвия, тарелка с яблоком (нерабочая, яблоко утеряно, с муляжом не показывает ничего), волшебное кольцо (копия), маленькие металлические флакончики с затейливой чеканкой для живой и мертвой воды (пустые), перо Жар-птицы (за древностью лет лишь тускло сияет), сапоги-скороходы (копия), волшебное зеркало (треснуло, не показывает), золотое яйцо, в котором была игла Кощея (оригинальное, пустое).

Кикимора молча держалась неподалеку. Моя улыбка погасла, осталось неприятное чувство заброшенности, экспонаты – как побитые временем чучела в зоологическом музее, без слез не взглянешь. И никаких летательных средств, как и говорил Черномор.

– Что случилось у вас? – спрашиваю хозяйку-смотрительницу.

Для беседы она пригласила меня в маленькую комнатку, где стоял самовар, стол, пара табуретов, узкая кровать в углу и маленькая печь. Налила травяного чаю, предложила плюшки. Мы жадно набросились на угощение: оказывается, проголодался не только кот. Мышу налили молока.

Дело было так: отлучилась она в деревню за продуктами да дом свой на болоте проверить, не залезли ли местные дети, как иногда бывает. Вернулась – ничего летающего нет, витрины разбиты, беспорядок. Кому это надо, непонятно, в музей даже местным лень ходить, не то что погром устраивать. Черномор был с дружиной, все записал, осмотрел, следов не нашли. Марфа Видогостовна развела руками, морщинки на лице проступили четче.

– А серой не пахло, когда это случилось? – вдруг спросил до того молчавший, усердно чавкавший плюшкой кот.

– Немного, наверное, – кикимора сморщила нос, задумавшись. – Я не обратила внимания, но вроде бы пахло. А что такое?

– Да пока догадки, – я отдала коту остатки своей сдобы. – Мы с Черномором еще раз поговорим. Спасибо вам большое, может, еще заглянем.

Мы попрощались и отбыли восвояси. Бальтазар сказал, что унюхал слабый запах серы, как от Казимира. Понятное дело – его нос чувствительней. Если кража в Музее – дело рук рогатых сородичей Каза, то дело становится мрачнее. Чувствую.

Давно наступила ночь, взошел молодой месяц. Первый раз разожгла печь под руководством кота, довольна как слон. Купленные на заправке в пригороде аккуратные полешки в симпатичной упаковке четко поместились в мою небольшую печь, правда, их хватит на один раз, надо научиться собирать хворост. Подмела осколки разбитой посуды, оставила более-менее целую и приготовилась идти спать.

Ключ заледенел. Бальтазар вздыбил шерсть:

– К нам гости, хозяуйка…

У меня похолодели руки, сердце замерло, в горле пересохло. Отворяю дверь – внизу под избой недвижимо стоит богатырь в полном облачении. Мой белый глаз его видит, обычный – нет. Покойник пожаловал. Собралась как могла с мыслями, в висках пульсировала кровь, в ушах гул. Страшно. Велела избе затопить баню, опуститься и впустить гостя.

Молчаливая темная фигура прошла в дом, села за стол. Ни меч не стукнул, ни кольчуга не звякнула. Снял шлем, поставил рядом. Краски жизни отсутствовали, взгляд пустой. Серая кожа, черные глаза, белые губы. Сложил на столе руки. Смотрю – на шее разрез от уха до уха, черные струпья запекшейся крови.

– Мертвые не говорят, – шепчет с лавки кот. – Налей маковое молоко и поставь хлеб от Ядвиги. Посмотрим, что выйдет.

Я достала уцелевший кувшин и хлеб – едва не расплескала, пока наливала в кружку, – поставила последнюю трапезу рядом с душой. Гость молча принял угощение.

– В баню иди, веник положи, – подгоняет кот.

Баня и правда работала, у меня отлегло – уж это я точно не смогла бы быстро сделать. За такое короткое время температура в ней выросла до достаточной.

Богатырь доел, допил и скрылся за низенькой дверцей. Могучая фигура прошла – половицы не скрипнули. Я упала на лавку рядом с котом, сама ни жива ни мертва. Гость вышел быстро, одетый как прежде, встал недвижимо у последней двери.

Я взялась за ледяную ручку и отворила. Яркий белый туман клубился за ней, не видно было ни зги. Мертвец шагнул через последний рубеж, налился цветом, обернулся ко мне и сказал одними губами: «Спасибо».

Ушел в дымку и пропал.

Извините, я больше не могу сейчас писать.

Летописец. Заметка № 4

О том, что Яга ушла, мне сообщило начальство. Пришлось выкручиваться, но выговор сделали. Нагнал их тут во время шторма, так поганец мыш меня прогнал, едва глаза не выцарапал, охранник нашелся.

Обновленные способности моей подопечной и ее компаньона еще предстоит узнать, пока они только суют свой нос во все места да бродят по окрестностям.

* * *

Я спрятался в доме за печкой, меня не заметили. Гость явился неожиданно, Яга побледнела, но старательно выполняла свое дело. Я не понял про Ядвигу, при чем здесь она и ее хлеб. Они что, общаются? Следует выяснить досконально, прежде чем подавать отчет.

После ритуала душа покинула мир. Яга убрала со стола и не раздеваясь свернулась калачиком на кровати. Как она повзрослела за этот вечер… лицо не узнать, другое – мрачное, древнее. Кот вернулся в обычный размер и вместе с мышом тихо лег рядом.

– Знаешь, я ведь никогда на похоронах не была, – прошептала Яга. – Никого из близких не теряла. Мама, папа, дедушки и бабушки живы. Кто провожает души в том мире?

Ее трясло мелкой дрожью, из глаз лились слезы, она не пыталась их утирать. Бальтазар не ответил, а начал мурчать, сначала тихо, потом все громче, пока веки хозяйки не потяжелели и не закрылись на остекленевших глазах.

Мне кажется, в официальном отчете это будет лишним, напишу, что Яга справилась с поставленной задачей.