Электронная библиотека » Наталия Ипатова » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 15:52


Автор книги: Наталия Ипатова


Жанр: Фэнтези


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Одиночества? Душевно я одинок всю жизнь. Да, я встречаю людей, и в основном – хороших, но никто из них мне особенно не близок. Их забота – не моя. Будто меня какая-то черта отделяет. Что-то верное, свое я нащупал тогда, при штурме пещеры, но, Дигэ, это связано с тобой лишь косвенно.

– Ты высокомерен, – сказала вдруг она. – Не со мной, нет. Но с Бриком, которому на это наплевать, он без комплексов. И – с Сэсс, которая чувствует это прекрасно и болезненно переживает. Ты нравишься ей.

Санди дернул уголком рта.

– Давай не будем про Сэсс. Сговорились вы, что ли? Честное слово, лучше бы она нашла себе другой объект, может, была бы счастливее. Поставь себя на мое место: дракон, видите ли, мне девушку подбирает!..

8. О НАПРАВЛЕНИЯХ ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ

С реки неслись веселые женские визги – Саския затеяла стирку, и похоже, девушки совмещали ее с купанием. На площадке перед пещерой звенела сталь.

– Никогда бы не подумал, – признал Брик, вытирая лоб. – Кто преподавал тебе фехтование?

Он сделал ложный выпад.

– Обычный университетский факультативный курс, – отвечал Санди, разгадывая его хитрость и парируя.

– Дружище, у тебя великолепная оборона.

– Спасибо.

Это Брик предложил приятелю размяться, полагая, что Санди не помешает некоторый навык работы с холодным оружием, но он совсем не ожидал, что напорется на тот же феномен Санди, с каким сталкивались те из профессоров, кому приходилось иметь дело с вагантом из Бычьего Брода: любое новое знание и умение он ухитрялся вытащить из уже известного старого. Брик, конечно, как Мастер, мог бы сломать его оборону, но по природе он был добродушен и обладал лучшим качеством тренера – получал удовольствие не от победы, а от процесса ее достижения, а кроме того, ему вовсе не хотелось расточать по мелочам больше сил, чем это разумно делать в медовый месяц.

Они кружили по травке, обнаженные до пояса, подставив солнцу позолоченные загаром спины и плечи. Рослый стройный рыцарь Брик радовал глаз античной мускулатурой, являвшейся не самоцелью, а побочным эффектом усиленных тренировок. В сегодняшнем юноше уже виден был мужчина, каким ему предстояло стать лет через десять. Широкоплечий, длинноногий, с узкой талией и гладкой смуглой кожей, он любой самой придирчивой кокеткой был бы признан красавцем. К тому же лицо у него было живое, симпатичное и улыбчивое.

– Это, конечно, далеко еще не уровень Мастера, – сказал он, – но вполне сойдет для Ученика последнего года.

Пристальный взгляд наверняка обнаружил бы, что Санди – при кажущемся отсутствии внешних эффектов – проворнее, пластичнее и гибче своего противника, лучше видит, или угадывает, его движения, в его фехтовании было больше выдумки, и техника его чище.

– Хватит, – решил наконец Брик, и оба повалились в тень ближайших кустов, где Сверчок любовался бабочками.

Прошло несколько минут, пульс их нормализовался, дыхание выровнялось, и Брик уже открыл было рот, чтобы изречь что-то вроде «Жизнь хороша!», как вдруг дракон в кустах завозился и выставил на обозрение недоверчивую и довольно-таки испуганную физиономию.

– У нас гости, – сказал он. – Непрошенные.

И тут же уверенный мужской голос с тропы крикнул:

– Есть кто дома?

Ну, во-первых, добра Брик от гостей не ждал, а во-вторых, голос этот знаком ему был прекрасно, и оказал на него прямо-таки тонизирующее воздействие – он вскочил на ноги, будто его подбросили. Сверчок в кустах проявлял явные признаки нервозности.

– Я – с миром… Во всяком случае, пока.

В подтверждение этих слов над краем тропы взметнулся узкий блестящий клинок, на конец которого хозяин прицепил белый платок.

– Вы что там, повымерли?

Брик ринулся навстречу.

– Бертран!

Мастер выбрался наверх. Его быстрые глаза обежали устройство лагеря, он усмехнулся.

– Вот, значит, ты где!

Санди, приподнявшись на локте, внимательно поглядел на гостя, неторопливо поднялся и двинулся ему навстречу. И пока он шел, Бертран не сводил с него острого, любопытного и в то же время нерешительного взгляда. Он чуть-чуть улыбнулся, отметив висевший на шее ваганта, там, где обычно носят крест, драконий свисток, но эта усмешка вышла у него скорее судорожной, чем веселой.

– Брик много рассказывал о вас, – сказал Санди, подходя, – он гордится знакомством с вами.

Он протянул для приветствия руку. Рука Бертрана медленно, словно преодолевая невидимую преграду, потянулась навстречу, но из кустов пронзительно вскрикнул Сверчок:

– Санди, нет!

Обе руки, не встретившись, замерли в воздухе.

– Я очень не советую! Ты что, не видишь? Он же – Чёрный!

Судя по всему, Бертран лучше понимал, о чем идет речь. Через какую-то секунду из кустов донеслось нервное хихиканье:

– Здорово заэкранировались. Как забрала опустили, оба совершенно пустые.

Бертран развернулся в сторону Сверчка, его глаза полыхнули бешенством.

– Ты мне надоел. Помолчи, раб свистка!

Он сделал в воздухе какой-то небрежный жест, и Сверчок замер на месте с пастью, распяленной, как на приеме у дантиста.

– Драконьим глазам доверяешь больше, чем своим? – спросил Бертран у Санди.

– Что здесь, черт возьми, происходит? – поинтересовался Брик. Он был расстроен: Бертран здорово нравился ему, он, бывало, думал, что непрочь иметь такого старшего брата – куда уж лучше, чем заносчивого зануду Брюса Готорна, и вот, нате, Бертран оборачивается какой-то новой, подозрительной стороной.

– Всё объяснится, – бросил ему Бертран, – но – со временем. Я сказал, что пришел с миром. Если бы я хотел причинить вам зло, я говорил бы с вами не так. Для начала я скрутил бы ваших девчонок там, у реки. Потом парой хороших слов я бы вас рассорил. Сделать это куда легче, чем вы предполагаете. Сами не представляете, какими бы вы стали шелковыми, если бы я держал нож на их нежных горлышках. И если бы у меня не было насчет вас собственных планов, а делал бы я лишь то, на что подрядился – будьте уверены, так бы я и поступил.

Над солнечной полянкой повисло гнетущее молчание. На беззаботных юнцов пахнуло настоящим Злом.

– Котята, – сказал Бертран и криво улыбнулся.

Санди бросил взгляд на окаменевшего Сверчка и сделал приглашающий жест в сторону пещеры. Все трое двинулись туда, но, услышав на тропе девичий щебет, остановились и оглянулись в тот момент, когда Сэсс и Дигэ появились в поле их зрения.

Выстиранные воротнички, косынки, нижние юбки и сорочки мокрым грузом покоились в корзинке, которую девушки несли за ручки с обеих сторон. Мало что скрывавшие корсажики они натянули на голое тело и, вероятно, преследовали при этом не только, а может быть, и не столько гигиеническую цель. Пышная, нежная, тонко улыбающаяся Дигэ, лучащаяся чувственностью, казалось, плыла в знойном мареве утра, не касаясь земли; черный свиток тяжелых волос лежал на обнаженных покатых плечах, и лишь трепет ее золотистой груди напоминал о только что преодоленном ею подъеме. Брик почти физически ощутил судорожный вздох стоявшего рядом с ним Бертрана и, покосившись на него, вполне оценил взгляд хищного, истинно мужского жгучего восхищения, каким тот наградил его жену. Он заволновался. Дигэ, конечно, его, но Бертрана-то подобные соображения вряд ли остановят. Он уже то, чем Брик надеялся стать через несколько лет: красивый, могучий, умный и опытный мужчина, и если Брик был уверен, что способен отбить девушку у дюжины прочих поклонников, то он ничуть не сомневался также и в том, что Бертран, возьмись он за дело всерьез, в два счета оставит его самого у разбитого корыта.

– И от которой из них я сам в прошлый раз отказался? – вполголоса спросил Мастер.

– От брюнетки, – буркнул ревнивый новобрачный. – Впрочем, – добавил он, постаравшись, чтобы услышал Санди, – можешь попытаться понравиться рыжей.

В самом деле, почему это он один должен ревновать?

Бертран повернул голову к Сэсс и наконец-то в его глазах снова мелькнула смешинка. Эта была ничуть не хуже, однако совсем в другом роде. Чуть выше и немного стройнее подруги, она двигалась порывистой походкой кобылки-подростка, в какие-то моменты нескладной, но полной юной прелести, и если плывущая без единого колыхания платья Дигэ поневоле заставляла задаваться вопросом, есть ли у нее ноги вообще, то липнущая к мокрому телу юбка Сэсс не оставляла на этот счет никаких сомнений. Ее рыжие кудри были зачесаны вверх и закреплены там во что-то римское, и в этом парикмахерском деле явно не обошлось без познаний, опыта и шпилек Дигэ; выбивавшиеся из общего плана непослушные пряди льнули к высокой сильной шее, несколько крупных веснушек расселись на переносице у изящного носа с аристократической горбинкой. У Сэсс были очень красивые руки, открытые сейчас от кончиков пальцев до тонких прямых плеч, с узкими продолговатыми кистями, длинные и необыкновенно гибкие, как лебединые шеи, а на правой, повыше локтя, в форме руны Ку сплелся венок из мелких родинок. На лице Бертрана изумление сменилось выражением узнавания, и Брику показалось, что он сейчас расхохочется, однако тот сдержался.

При виде гостя Сэсс покраснела, а Дигэ не подала и виду, что смущена. Разумеется, эта демонстрация не предназначалась для постороннего, но… тот сам виноват. Церемонно представленные Мастеру, обе юные леди присели в благочинном реверансе, от коего и конь бы зашатался, и скрылись в глубине жилища, откуда до мужчин донесся подавленный, но тем не менее нахальный смешок.

Выждав некоторое приличное время, тройка у входа получила разрешение войти. Встретившие их леди были уже благопристойно запакованы в шали.


– Стоит ли нам тебя опасаться? – спросил Санди.

– Если бы стоило, как я уже заметил, я бы действовал не так, – ответил ему Бертран, – но вообще было бы не лишне, – добавил он для всех. – Потому что если бы пришел кто-нибудь другой, вроде меня, вы бы легким испугом не отделались. Вы хоть догадываетесь, как вы накуролесили, детки? Хотя, если собирается такая компания – жди приключений. И одного из вас достаточно, чтобы осложнить жизнь окружающих.

Он улыбнулся и откинулся на стену с расслабленным видом человека, вернувшегося из продолжительного путешествия.

– Рыцарь, – начал он перечисление, кивнув в сторону Брика, – принцесса… – он поклонился Дигэ, – …бытовая ведьма третьей категории и, как минимум, повелитель драконов. Ну и дракон сверху, до кучи. – Бертран даже не покосился хотя бы из осторожности на Сверчка. – Ну, Брик-то просто девушку украл, – продолжил он. – Из этого происшествия хотя и вышел громкий скандал, но, в принципе, это семейное дело Эгерхаши, Степачесов и Готорнов. Даже по одиночке имена таких врагов способны повергнуть в трепет, однако я допускаю, что при соответствующих обстоятельствах можно как-то выкрутиться.

Дигэ согласно кивнула.

– А вот ты… – отяжелевший взгляд Бертрана устремился к невозмутимому лицу Санди, – шутя выбил провинцию из-под власти короны. Впечатляющая проба сил. Пока прислали меня. Потом, пока вы тут катаетесь на травке, соберут войска и выкурят вас, как миленьких. Так что я бы на вашем месте крепко задумался о будущем. Так просто мир на сферы влияния не делится: могущество потому и могущество, что требует постоянного подтверждения, и на каждую мощь есть большая мощь. Во всех этих хитросплетениях силы и власти, бывало, запутывались и мудрые люди.

Казалось, лицо Санди неодолимо притягивает его взгляд.

– Итак, рыцарь, принцесса, ведьма, дракон и его хозяин. Полный комплект для сказки. Кто из вас догадается, кого вам не хватает?

– Трудно сказать, – отозвался Санди, – хотя бы потому, что я никогда не думал о себе как о персонаже.

– Злодея, – подсказал Бертран. – Сначала на эту роль вроде бы претендовал дракон, но он оказался милягой. Думали ли вы когда-нибудь о том, что есть зло, и что значит оно для добра?

– Зло, – сказал практичный Брик, – это когда людям, которые никому не мешают, не дают жить так, как им этого хочется.

– Не самое плохое определение, – кивнул Бертран. – От него и будем танцевать. Сообщу вам, например, о том, что Зло родилось первым, и тогда, когда было лишь Зло, Злом оно не звалось, а звалось Бытием. Злом оно стало лишь тогда, когда из противодействующей силы возникло нечто, названное впоследствии Добром. Но что есть Зло, как не отражение Добра в черном стекле? И, позвольте заметить, Зло себя злом не считает. Оно тоже полагает, что сила, именующая себя Добром, не дает ему жить так, как ему этого хочется. И белая птица бросает на землю черную тень.

– Говоришь так, – сказал ему Санди, – будто хочешь оправдаться. Не ты ли злодей этой сказки?

Бертран замолчал. Он не отрекся. От его затянувшегося молчания молодых людей пробрал озноб. Наконец он вновь поднял глаза к требовательному взгляду Санди.

– Если бы эта сказка развивалась в том направлении, какое было задано ей двадцать лет назад, ее злодеем был бы я. Но с тех пор произошло многое. Так вот, я – не хочу. Злодей тоже может взбунтоваться. Но я не собираюсь выкладывать перед вами душу. Я пришел только предупредить, что могущество влечет за собой опасность. Тебе, я думаю, не надо разжевывать элементарные истины. Могущество не утаишь в кармане, а как только засветился – держись. Не такая вещь, чтобы поиграть – и бросить.

– А почему ты меня об этом предупреждаешь?

Бертран оглянулся, словно ища помощи у Брика, но правнук Великого Инквизитора смотрел на него с недоверчивым любопытством.

– Я знал твою мать, – сказал Бертран.

Наступившая тишина была подобна удару грома. Ноздри Санди вздрогнули.

– Дальше, – отрывисто приказал он.

Лоб Бертрана покрылся испариной. Брик отодвинулся от обоих: там явно что-то происходило – что-то, от чего его швыряло то в жар, то в озноб.

– Оставь эти штучки, – хрипло сказал Мастер, – для слабаков. Неужели ты думаешь, что сможешь заставить говорить меня? Я скажу только то, что захочу сам. Я не самоубийца. Твоя мать была прекрасной женщиной. Больше я тебе не скажу ни слова.

– А отец?

– О-о! Он тоже был во всех отношениях хорошим человеком, – этот комплимент, однако, вышел у Бертрана глумливо.

– Они живы?

– Узнаешь сам, если захочешь.

– Какова же твоя роль в этом деле, Бертран?

– В твоем возрасте, – выразительно сказал Бертран, – я был весьма многообещающим злодеем. Дракон не соврал – от рождения я награжден чернотой. Для того же, чтобы различать оттенки, нужен человеческий глаз. Довольно с вас. Я и так сказал больше, чем намеревался. Прощайте, и если хотите сохранить шкуру – берегитесь.

Он порывисто поднялся и ощупью проверил у пояса меч.

– Сэр, – вдруг взмолилась Саския, – освободите Сверчка. О нем, похоже, все забыли.

Бертран ухмыльнулся:

– А ножкой топнешь?

Она вспыхнула под его взглядом. Дигэ для моральной поддержки шагнула к ней поближе.

– Надо будет – топну! – храбро ответила девушка.

Бертран, обретая вновь насмешливую самоуверенность, шутовски раскланялся. Дигэ вдруг подумала, что он ведет себя так, словно давно знает Сэсс, тогда как она, совершенно очевидно, видела его впервые.

Он вышел из пещеры, и Санди, словно вспомнив что-то важное, бросился за ним вдогонку. Через две минуты внутрь вполз сконфуженный Сверчок.

– Дрянь! – сказал он шепотом, предварительно оглянувшись.

– Похоже, – сказал Брик, – мэтр явился только для того, чтобы поглядеть на нашего Санди. Сверчок, я вынужден тебя допросить.

– Что тебе еще от меня надо? – взмолился несчастный дракон.

– Что мой мэтр плел тут про черноту и про драконьи глаза?

Сверчок скуксился.

– Ну… – скучным голосом начал он. – Я, конечно, мог бы и наврать чего-нибудь…

– Не советую. Мне кажется, мы все в одной лодке.

– Драконы видят людей цветными. Есть такая штука… называется аура. Санди знает, что это такое. Ну, вроде как душа. Как у святых на иконах, только людям не видно. Так вот, эта аура цветная. Разные цвета соответствуют разным качествам.

– Так ты, – присвистнул Брик, – сразу видишь, с кем имеешь дело? Какое полезное свойство!

– Сообразительный ты – сил нет, – вздохнул дракон. – Это дело сродни физиономистике: некоторые из вас такого туману напустят, никакой дракон не разберет, что у них на уме.

– Ну и что же ты нам о нас скажешь?

– Дигэ – синяя, – сказал Сверчок. – Темносиняя, самого благородного оттенка. Я тогда ее и украл потому, что совершенно обалдел от этого тона. А ты – красный. Терпеть этот цвет не могу! Сколько нашего брата из-за таких, как ты, полегло! Типичный герой.

– Бертран, стало быть, черный, а Санди?

– Ослепительно белый. В этом сиянии блекнут все прочие цвета.

– И что это значит?

– Санди – могущественный волшебник. Добрый. Не способный причинить зло никому, кроме Зла.

Повисла длительная пауза.

– А он об этом знает?

– Я ему не говорил.

– Но почему? – вмешалась Дигэ. – Это не по-дружески.

– А не драконье это дело, – сварливо заявил Сверчок. – К тому же, вы что, Санди не знаете? Если он про это узнает – только вы его и видели. Он тут же отправится экспериментировать и растреплет энергию попусту. Ну и… сейчас мы с ним вроде как на равных, а тогда он уж точно станет господином.

– Понятно, – протянул Брик, – тебе, значит, льстит, что у тебя свой волшебник. А нам, простым смертным, куда деваться?.. Ну хорошо, а Сэсс?

– Не скажу, – твердо отрезал Сверчок. – Это моя тайна. И её.


Санди вприпрыжку догонял удаляющегося Бертрана. Тот оглянулся и подождал его.

– Хорошо, что ты пошел за мной, – сказал Мастер. – Я хотел предупредить тебя насчет дракона. Он играет с тобой в свои игры. А Брик уже попался.

– То есть?

– Кто слышал что-нибудь доброе о рыцаре после того, как тот женится на принцессе? Увы, Брик потерян для подвигов и приключений и превращен в балласт. Впереди его ждет прозаическая семейная жизнь, и самое забавное, что его это вполне устраивает. Ну, а тебя… Белых всегда брали на власть. Сверчок, впрочем, скорее всего, делает это не со зла: просто проверяет действие законов сказки. Тебе лучше знать, каковы результаты его экспериментов и насколько далеко по этой дорожке он тебя завел.

– Я не сделал ничего такого, чего стоило бы стыдиться.

– Пока. А если бы у монахов достало смелости не только написать жалобу в столицу, а и противостоять тебе оружием? Что бы ты сделал, чтобы сломить их? Поднял бы всю округу в свирепый бунт? Исполнил бы свою угрозу «сжечь гадюшник»? Если бы деревенские сожгли-таки тогда Сэсс, твой не разбирающий вины гнев не обрушился бы на них? И кем бы тогда ты стал? Если завтра войска будут штурмовать Гору, ты будешь заботиться о том, чтобы никто не пострадал?

– Но если я вижу, что кому-то плохо, а я в силах помочь…

– Во все времена это было величайшим искушением для Белых. Малыш, быть Черным или быть Белым, значит – балансировать на тоненьком мостике могущества меж двумя пропастями: с одной стороны ты, как огонь бабочек, будешь привлекать против себя другое могущество – на это, как правило, нарываются Черные; с другой… могущество ведь есть не что иное, как еще одно наименование насилия. Если ты влипнешь в это дело, я знаю, как трудно тебе будет отмыться.

– Ты мог бы сказать мне и больше, да? – в голосе Санди зазвенели умоляющие нотки, каких он не мог себе позволить при друзьях. – Зачем ты мне всё это говоришь? Что тебе до меня?

Бертран, улыбаясь, покачал головой.

– Я хотел бы быть подальше, когда ты всё выяснишь. Пусть духи земли и неба помилуют того, кого ты назовешь своим врагом. И учти, твой дракон знает куда больше, чем даёт понять.

– Я догадался. Но если я буду давить на него, я потеряю его доверие и дружбу.

Бертран удивленно посмотрел на него.

– Ну что ж. Ты сам расставляешь приоритеты.

– Каков же масштаб этого могущества?

Бертран подобрался.

– Судишь по той бане, что ты устроил мне в пещере? Прямо сейчас я тебя скручу. Не потому, что ты одарен менее щедро, а потому, что ты не знаешь, что к чему. Хотя, надо признать, заэкранировался ты великолепно.

– А природа этого?

– Энергия. Чистая энергия и способность аккумулировать ее и разряжать по собственному желанию. Никакой мистической белиберды. Мне пора, Александр. Надеюсь, больше мы не встретимся. Прощай. Руки не предлагаю.

Санди шагнул назад, показывая, что не удерживает гостя. Тот, не оглядываясь, размашисто зашагал вперед.


Он быстро шел по лугу, где метельчатые травы поднимались выше его пояса. Он провел рукой по их шелковистым верхушкам, и их прикосновение доставило ему ни с чем не сравнимое, памятное по детским годам удовольствие. Зажав пальцами колосок, он стянул его со стебля, загадав «петушка», и бросил беглый взгляд в ладонь, желая убедиться, что там действительно «петушок». Он чувствовал себя свободным. Наконец-то он, имевший основания считать, что не боится ничего на свете, отважился взглянуть в лицо своей совести. «Думаешь, мне легко видеть совесть с Ее лицом, с которого смотрят Его глаза?» Он шел и размышлял о страшной ловушке психологии, в которую он угодил, а потом стал думать о птицах, просторе… и той незнакомой женщине в окне второго этажа, задевшей печальные струны его души. Он не был уверен в том, что хочет вернуться в столицу. В нем рос благословенный зуд дальней дороги.


Когда задумчивый Санди вернулся в пещеру, Сверчок тихонько прошептал ему:

– Больше никогда, никогда не позволяй проделывать со мной такое! Нет ничего страшнее и оскорбительнее для дракона, чем лишить его речи. Когда мы лишаемся речи, мы превращаемся в камень.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации