Текст книги "Ангел по контракту"

ГЛАВА 14
ПОТЕШНАЯ МАЛЯВКА

Подчиняясь направленному излучению, матовые шары засветились молочно-белым огнем. Санди, усевшийся в кресло, бывшее центром всего устройства, немного неуверенно положил руки на рычаги. В одном из зеркал, развернутом так, что оно было практически перед его глазами, возникла координатная сетка. Крутя верньеры, он стал смещать сетку, и после нескольких неудачных попыток вполне приладился. В сетке высветился ландшафт. Санди сперва выбрал самый мелкий масштаб, затем постепенно укрупнял его, создавая эффект снижающегося полета. Материк на экране сменился страной, страна районом, район – населенным пунктом.

– Где это? – спросил Рэй, затаивший дыхание от восторга.

– Не здесь. Это место называется Бычьим Бродом. Сейчас мы с тобою оттуда кое-кого заберем.

Он еще немного сместил ландшафт в рамке видоискателя, выводя его на близлежащую северную границу и укрупняя масштаб так, что всю рамку занял один-единственный дом.

– Прицелились, – пробормотал он. – Теперь большое зеркало.

Он потянул за массивный никелированный рычаг с круглой шишкой на конце. Повинуясь его усилию, за ним и перед ним опустились два больших зеркала, отразивших его лицо и затылок. По бокам горели два белых шара на высоких подставках. Многократно отразившись одно в другом, они создали иллюзию бесконечного коридора. Санди задержал дыхание и нажал большую черную кнопку. Она со скрипом утонула в панели поверхности, и Рэй вскрикнул от неожиданности. Бесчисленные отражения Санди в коридоре зеркал исчезли, будто он и не сидел перед зеркалом. Вместо него в самом дальнем конце – он стал конечным, этот коридор! – высветилась массивная дубовая дверь. Санди укрупнил масштаб, дверь приблизилась и распахнулась. За ней открылась темная прихожая и лестница из мореного дуба, ведущая наверх. Едва прикасаясь к верньерам, Санди заставил зеркальный коридор подняться по лестнице и упереться в одну из дверей второго этажа. Он открыл эту дверь, и Рэй, чуть дышащий за его плечом, увидел слабо освещенную ночником комнату, где стояли четыре детские кроватки. В трех из них виднелись черные кудрявые головки, на подушке четвертой покоилась пламенно-рыжая.

– Солли, – позвал Санди, увеличивая изображение в зеркале почти до натуральной величины. – Проснись.

Уютное сопение из кроватки прекратилось, спящая повернулась на бок и приоткрыла разбойничий серый глаз.

– Ой! – сказала она. – Папа!

Санди приложил палец к губам, призывая ее к тишине.

– Я хочу тебя забрать, – сказал он.

– В Волшебную Страну? – заговорщически уточнила Солли. – Мама с тобой?

– Мама ждет нас. Собирайся, только не разбуди мальчишек.

– Еще бы. А то они тут же запросятся со мной.

Дите деловито вылезло из кроватки, продемонстрировав длинную батистовую сорочку и выглядывающие из-под нее крепкие розовые пятки, и начало торопливо собирать в узелок дневную одежду.

– Там поблизости водится опасная нечисть? – со знанием дела спросила она.

– Немного больше, чем хотелось бы.

– Ага. Тогда я вооружусь.

Она подкралась к кроватке старшего из мальчиков, привычным жестом засунула руку под его подушку и вытащила оттуда рогатку.

– У меня есть серебряная крона, – объяснила она шепотом. – Я в кого хочешь попаду, а Конрад сделает себе другую. Ну, теперь я готова.

Рэй прыснул, глядя на щекастую кроху с охапкой одежек и рогаткой в зубах.

– До чего потешная малявка, – сообщил он.

– Слушай, Солли, – спохватился Санди, – некрасиво получится, если ты исчезнешь, никого не предупредив. Разбуди тихонько дядю Брика, только очень тихо, чтобы тетя Дигэ не проснулась. Я сейчас отсюда исчезну, а ждать буду в кухне.

Солли понимающе кивнула и, немного путаясь в сорочке, протопала к дверям. Санди перебазировал зеркальный коридор в кухню.

Минуту спустя там появился взъерошенный заспанный Брик, изрядно возмущенный настойчивостью, с которой Солли тянула его за руку. Увидев на своей рядовой кухне сверкающее великолепие зеркального коридора и улыбающуюся физиономию старого друга на его противоположном конце, он и думать позабыл про сон.

– Чудеса! – только и сказал он. – Санди, ты в тех местах крупная шишка.

– Места очень ровные, – пошутил Санди. – Дочку хочу забрать.

– Ага. Так вы туда насовсем перебираетесь?

Санди кивнул.

– Поня-атно, – протянул Брик. – А дом? Ты бы его хоть в аренду сдал. Все же деньги.

– Сдай от моего имени, – предложил Санди. – Присмотри, кстати, чтобы люди приличные попались, там у меня домовой симпатичный.

– Пиши доверенность, – сказал Брик.

– Бумаги под рукой нет, – пожаловался его могущественный друг.

Брик исчез на несколько секунд, вернулся с бумагой, пером и чернильницей и, секунду поколебавшись, сунул все это добро в зеркальный коридор. Спустя мгновение письменные принадлежности оказались в руках Санди. Он склонился над бумагой, покрывая ее ровными рядами строк, внизу красиво расписался, перечитал, смущенно улыбнулся, скомкал лист и принялся за второй.

– Что не так? – поинтересовался Брик.

– По рассеянности расписался настоящим именем, – пояснил Санди. – У вас же Клайгелей не знают.

Наконец содержание удовлетворило его, и документ перешел из рук в руки.

– Какие у тебя новости? – спросил Санди.

– Дочка родилась, – отчитался Брик. – Два месяца уже. Назвали, кстати, именем твоей жены. Диг с тестем меня помирила. Я, оказывается, недооценил стратегический дар этой интриганки. Они списались за моей спиной, старика растрогало, что старшего мы его именем назвали, и на той неделе герцог был у нас в гостях. Сперва изрядно пыжился, а к вечеру уже вовсю травил байки о своих приключениях. Ты же знаешь, он в трех войнах участвовал. Ну, а потом мы с ним сыграли в «кто кого перепьет».

– Ну?

– Он теперь меня уважает, – вздохнул Брик. – Я свалил его под стол. Но, черт возьми, следующее утро было самым паршивым в моей жизни. Крепкий старик.

Слушая его, Санди вдруг подумал, что это совершенно замечательно, что Брик – обыкновенный человек, без всяких колдовских прибамбасов, никакого отношения к Волшебной Стране не имеющий и с похвальной стойкостью не верящий ни в какую нечисть, несмотря на то, что с появлением в его жизни Санди означенная нечисть полезла, фигурально выражаясь, из всех щелей. Брику, например, и в голову не пришло, что за Солли мог бы явиться и не он, Санди, а какой-нибудь злонамеренный оборотень, принявший его обличье. И Рэй тоже во все глаза таращился на впервые увиденного homo vulgaris.

– Ладно, Брик, – сказал Санди. – Бог знает, когда увидимся. – Хотя ни черта толкового он не знает, этот бог. Давай дочку.

Брик с недоверием посмотрел на зеркальный коридор. Все-таки отправить туда чернильницу-это одно, а ребенка – совсем другое.

– Не бойся, – подбодрил его Санди. – Я точно знаю по меньшей мере двоих людей, которые этим путем прошли в еще более нежном возрасте. Я, как видишь, жив.

Брик, решившись, приподнял Солли, гарцевавшую от нетерпения, и погрузил ее прямо в зеркальный коридор. Силы, действовавшие там, подхватили ее, протащили сквозь слепящий блеск и бесчисленные отражения, и через несколько мгновений Солли, швырнув на пол всю свою поклажу, повисла на шее у отца. Санди расцеловал упругие розовые щечки, махнул на прощание Брику и отключил машину. Пока он с ней возился, Солли разглядывала Рэя.

– А ты кто? – спросила она.

– Я – Рэй. Помогаю твоему отцу выпутаться из небольшой заварушки.

Это была не вся правда, но Рэй нуждался именно в такой формулировке, чтобы сохранить самоуважение. Санди не стал напоминать ему о неприятном.

– Помогай как следует, – указала Солли и протянула руку для рукопожатия.

Рэй ухмыльнулся, но руку пожал.

– Она привыкла командовать мальчишками, – объяснил Санди, торопливо одевая дочку. – Ну вот, мы готовы. Ты пойдешь с нами?

Рэй кивнул.

– Пусть перебесятся, – он указал на дверь, имея в виду тех, кому надлежало перебеситься. – Понадобится энергия, так еще вспомнят меня. А я и без них в любом лесу проживу.

– В лесу? Ты же хотел повидать Тримальхиар?

Рэй поджал губы.

– А где гарантия, что я там не буду пленником? Мы оба знаем, кто ты и кто – я.

– Мое слово.

– И мое, – встряла Солли, явно претендовавшая на главную роль в этой сказке.

– А кто этот тип, с которым ты разговаривал?

– Брик? Это мой старый друг. Я ему доверяю.

– А что он умеет делать?

– Он Мастер Клинка. Профессиональный военный, пограничник. Я не знаю никого, кто лучше его владел бы мечом. А однажды мне пришлось видеть, как он орудует пивной кружкой, и это тоже было весьма примечательное зрелище.

На лице Рэя отразились восхищение и зависть.

– Вот это мужик! – сказал он.

– Много ты понимаешь, – тут же обиделась за отца Солли.

Рэй покосился на нее, но связываться не стал.

– Ну, пойдемте, что ли, – предложил он. – Так уж и быть, пойду с тобой в Тримальхиар. Мне все равно здесь надоело.

– Сделай одолжение, – вновь поддел его ехидный голосок.

– Сперва мне нужно на Драконьи Холмы, – напомнил Санди.

У Рэя явно перехватило дух.

– Я с тобой!

– И я!

– Ничуть не бывало, – отрезал Санди. – Ты, маленькая принцесса, останешься в гостях у Осинки.

– Ну, папа!

– Я сказал, ты услышала.

– Ну, а меня-то возьмешь? Я могу тебе пригодиться.

– Это опасно, Рэй.

Неверный ход. Если он хотел отделаться от Рэя, напоминать об опасности не следовало.

– Я же Могущественный, – напомнил Рэй. – Или ты забыл? Я подкачаюсь по дороге. Послушай, я всю жизнь мечтал увидеть Драконьи Холмы!

Оказалось, что Санди не в состоянии видеть мольбу в этих тигриных глазах. Это было неестественно, и он подумал, что через несколько лет Рэй, возможно, вообще забудет, что такое мольба.

– С одним условием, – сказал он. – Пока рядом с нами будут драконы, ты не произнесешь ни слова. Считай, что ты онемел. Я мог бы заколдовать тебя соответствующим образом, но предпочитаю договориться.

Очевидно, Рэй был не тот человек, которого можно безнаказанно унижать.

– Так что же, – сварливо спросил мальчишка, – если они тебя будут жрать, мне и пикнуть нельзя?

– Если они меня будут, как ты изысканно выразился, жрать, тебе твои голосовые связки уже не помогут.

– Ладно, – буркнул Рэй. – Считай, что я онемел.

Изрядно поплутав по темным низким коридорам, они выбрались в лес, и Санди позвал Осинку. Дриада немедленно откликнулась на его зов, явившись перед детьми, изумленно разинувшими на нее рты. Здешнее ее воплощение смотрелось невесело: без рябящего желто-красного убора, в одном лишь серебристом платье, выглядевшем поношенным и старым, она казалась нездоровой, но заметно обрадовалась ему.

– Если я не вернусь через три дня, – попросил ее Санди, – доставь девочку в Тримальхиар. Солли, прошу тебя, побудь послушной хотя бы эти три дня.

Солли кивнула и позволила дриаде взять себя за руку. Ее грустный вид произвел сильное впечатление на ребенка. Простившись, Санди и Рэй вновь зашагали по мертвому лесу.

– Бедняжка, – скрипнул зубами мальчишка. – Ее я тоже поставлю Амальрику в счет. В моем лесу живет, значит, моя. Значит, я должен о ней позаботиться. Что бы ты там ни говорил, я упьюсь этой местью. Она станет смыслом моей жизни, когда я буду обладать всей положенной мне силой.

ГЛАВА 15
ДРАКОНЬИ ХОЛМЫ

– Санди, – недовольно сказал Сверчок, – у тебя маниакальная страсть связываться не с теми людьми. Мальчишка черен, как отчаяние.

– Разумеется, я догадался, – ответил ему Санди. – Иначе стала бы небезызвестная тебе Чиа так с ним носиться.

– Возня Чиа с ним понятна, – не отступался дракон. – А вот почему ты решил принять у нее эстафету? Или тебе мало было Райана?

– Это другой случай, Сверчок. Райан, положим, меня использовал. У него для этого было достаточно ума, а мне решительно не хватало опыта. Я не мог оставить мальчишку там, чтобы он дальше озлоблялся, не говоря уже о том, что местная нечисть запросто могла его растерзать. Послушай, Сверчок, если уж Зло непременно должно быть, пусть оно будет под контролем.

– Санди, ты хочешь перебежать дорожку самому Люитену? Ты путаешь ему всю диалектику и слишком много на себя берешь. По закону сказки вы должны противостоять. Если же ты нарушаешь закон, сюжет может обернуться наихудшим для тебя образом, и я вижу опасность, исходящую от этого мальчика. Зло остается Злом, даже если оно движимо хорошими побуждениями. Его удел – приносить страдание. Он подставит тебя, Санди, даже если сделает это невольно.

– Сверчок, – сказал Санди, – есть вопросы, которые я буду решать сам. Рэй должен покинуть Черный Замок, чтобы увидеть, что в мире есть не только голод, ненависть, презрение и право силы. А теперь я хочу прекратить этот разговор, потому что он закончил подзаряжаться и уже идет.

– Наскребешь ты с ним неприятностей на свой хребет, – буркнул дракон, чтобы оставить за собой последнее слово. – Ну, садитесь, что ли.

Драконьи Холмы представляли собою довольно-таки изгаженное место. Однообразное серое пространство, с высоты драконьего полета казавшееся тесно уставленным разновысокими кочками, во всех направлениях изрытыми норами. И всюду – драконы, вползавшие и выползавшие из своих обиталищ, взлетающие и садящиеся с пронзительным свистом, кружащие низко над землей и парами танцующие высоко в небе. Лязг от бронированных шкур стоял невообразимый; местами в низинах, где скапливалось особенно большое количество особей, не было видно ни зги из-за выпускаемого множеством глоток удушливого белого дыма, от которого Рэй с непривычки раскашлялся.

– Предупреждаю обоих, – развернулся к седокам Сверчок. – Я вас сюда привел, я за вас отвечаю. От меня прошу не отходить ни на шаг, и ни в коем случае не задерживаться здесь дольше, чем это необходимо.

– Боишься? – спросил Санди.

– Каждая минута вашего пребывания здесь укорачивает вашу жизнь.

– Что можно, собственно, сказать о любой минуте жизни.

– Не остри, умник. Ты слыхал когда-нибудь о проклятии драконьего золота? Ни один герой, убивший дракона и завладевший его сокровищами, не прожил достаточно долгую жизнь. Наше золото, места нашего обитания, вода, земля, воздух-все заражено этим проклятием. Места смерти и разложения драконов становятся зонами экологического бедствия. Да, друг мой, я не знал этого раньше, иначе не позволил бы тебе проводить со мной столько времени. Проклятие это связано с тем волшебством, которому мы обязаны своей силой, долголетием и способностью летать. Ведь я говорил тебе, что мы наполовину машины. Со времени нашей первой встречи, когда ты интересовался анатомией драконов, я успел выяснить, что у нас внутри. Мы существуем благодаря энергии распада атомного ядра, а вместо желудка у нас – реактор. В принципе, – Сверчок застенчиво улыбнулся, – если бы не вкусовые пупырышки, я мог бы и дровами питаться. А в результате всего этого метаболизма выделяются такие маленькие частички, так называемое излучение, которые разрушают организм живого смертного существа, попавшего под их действие.

– Ты должен непременно рассказать мне об этом подробнее, – попросил его Санди. – Я никогда не слышал ни о чем подобном.

– Быстро делай то, за чем пришел, – посоветовал ему дракон, снижаясь над лощиной, расположенной на самом краю пустоши, где не было видно пока ни одного дракона. – Ну, вызывайте.

Санди и Рэй спрыгнули с дракона, Сверчок лег на землю и обвил их покровительственным полукругом гибкого длинного тела, оба человека зачерпнули из мешка по горсти свистков.

– Поехали, – распорядился Санди, и Рэй, зажмурившись, что есть силы дунул в первый. Могучим порывом ультразвука его швырнуло на горячий драконий бок, но он, очумело покрутив головой, тут же пришел в себя и взялся за следующий. Санди, убедившись, что питомец неплохо справляется, присоединил к делу и свои усилия.

На Драконьих Холмах возник и ширился переполох. Свисток, настроенный на волну приема одного дракона, не был, разумеется, слышен остальным, но когда пятьдесят крупных, почтенных драконов беспокойно завозились в своих норах и, повинуясь приказу, поползли к выходам, недовольно щурясь на свет и громыхая броней, это не могло остаться незамеченным.

По одной громоздкие туши шлепались рядом с волшебником, его драконом и его спутником, недоуменно разглядывая невиданно дерзкого пришельца и принимая причудливые и живописные позы, напоминающие слегка уменьшенные горные массивы. Их броня была позеленевшей, шишковатой, местами сильно исцарапанной, и носила следы долгого, насыщенного Приключениями века. Они не были очень уж недовольны, но, признаться, были весьма ошарашены.

– Что угодно от нас Белому волшебнику? – спросил наконец один, видимо, по молчаливому уговору признанный старшим. – Зачем ему власть сразу над полусотней наших братьев? И справится ли он с бременем этой власти?

– Я пришел не заявлять право на власть, – отозвался Санди, взглядом напомнив Рэю его обещание молчать. – Я предлагаю сделку. В обмен на два месяца службы – вашу свободу. Ваши свистки.

Драконы запереглядывались.

– Зачем нам платить за то, что у нас уже есть? – продолжил старый софист. – Мы уже свободны, живем со своим народом, копим свои богатства. Отлучись мы, и кто-нибудь немедленно займет наши пещеры и завладеет нашими сокровищами. Волшебник, нам проще и выгоднее сейчас убить тебя и завладеть ключами свободы, чем поступать к тебе на службу и доверять твоему слову.

– В отличие от твоих слов, моим доверять можно, – возразил Санди. – Ты видишь мой цвет. Насчет сокровищ и нор ты блефуешь. Твоей свободе всего четыре года, старый дракон. Твой свисток находился в Черном Замке среди прочих, а значит – ты пришелец и новичок на Драконьих Холмах. Нет у тебя здесь ни кладов, ни престижа, кроме как среди таких же, как ты сам, ни уважения диких сородичей. У тебя нет при себе твоего свистка, ключа твоей свободы, а значит любой, в чьих руках он окажется, обретет власть над тобой, и он уже не будет спрашивать, хочешь ли ты, чтобы тебя отпустили. Ты изгой среди диких. Получив же свободу, ты сможешь заняться устройством своего гнезда, накоплением своего клада. Беспрепятственно. Что такое шестьдесят дней по сравнению с долгой предыдущей жизнью в рабстве питомника и бессрочной свободой?

Сто глаз разглядывали его с высокомерным, но снисходительным любопытством. Санди ощутил острую благодарность Сверчку за совет иметь дело со старыми драконами. Они много видели и не во всем полагались на право силы. Они умели ценить ум и словесную игру. Они уже пережили свою вспыльчивость, свойственную юному возрасту.

И они уже познали века скуки.

– Прошу также оценить мою добрую волю, – продолжил Санди. – Мне было бы безопаснее уйти со свистками в Тримальхиар, вызывать вас по одному и ставить перед фактом рабства. Я же пришел к вам. Если мои условия вас не устраивают, я верну свистки в Черный Замок, и пусть они достанутся тому, кто не будет столь щепетилен. Свистков там много, я попробую другие, возможно, что кому-то этот договор покажется более привлекательным. И тогда кто-то другой обретет свободу на вечные времена.

– Ты не коснулся одного моего аргумента, – напомнил старый дракон. – Что, если ты не уйдешь с этого места?

– Не коснулся потому, что он того не стоил, – сказал Санди, позволяя Силе двумя белыми крыльями раскинуться за своими плечами.

– Ты недостаточно могуч.

Тихий ропоток переговоров среди драконьей вольницы погас.

– Недостаток Могущества, волшебник, мы могли бы компенсировать количеством, – задумчиво произнес дракон.

– Попробуй, – предложил Санди, обращая взгляд в драконьи глаза, то есть делая то, что отчаянно не рекомендуют все волшебные сказки. Он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы пренебречь этим запретом. А кроме того, он заподозрил, что дракон опять скатился к блефу: драконы никогда в жизни не доверяли друг другу настолько, чтобы действовать сообща. Этому племени совершенно несвойственно поддерживать друг друга, и их естественные взаимные чувства – это неприязнь и подозрительность. Никто из них, видевших его Силу, добровольно не подставится под удар. Они не способны поддержать друг друга и спланировать маневр более чем для одной особи. Даже если они и навалятся на него всей кучей, ему удастся несколькими ударами проложить себе дорогу в их кишащей и без толку толкающейся массе. А там легкий и быстрый Сверчок, имея на спине сразу двух волшебников, запросто оторвется от преследователей. Один дракон опаснее стаи драконов. Но доводить до драки не хотелось: ведь тогда придется весь план перетряхивать заново.

– Твоя компания больше говорит о твоем Могуществе, чем твои слова, заметил дракон. – Признаться, я еще не видел такой чудной пары. Почему бы и нет? Речь идет о строительстве Тримальхиара, верно?

– Разумеется.

– Тогда я лечу. Отсчет шестидесяти дней начнется с этой минуты?

Санди кивнул.

– Разбейтесь на пятерки, – приказал он. – И взлетайте по моему сигналу. Рэй, можешь говорить. Прошу тебя, рассчитай их по пять.

Рэй отсчитывал пятерки, Санди давал отмашку, и бронированные тяжелые эскадрильи со свистом и гулом взмывали в небо.

– Ничего не понимаю, мэтр, – крикнул мальчик, – хоть убей, их пятьдесят одна штука!

– Так то ж Сверчок! Он не в счет.

– Сам знаю! – страшно обиделся Рэй. – Эй, ты, кажется, брал только старые свистки? А это кто приблудился?

Все пятьдесят законных драконов уже кружили в небе, а на земле с донельзя сконфуженным видом остался совсем небольшой дракончик, переливавшийся в своей еще неокрепшей броне из циркония всеми цветами спектра.

– А что? – захныкал он. – И посмотреть уже нельзя? Вы все куда-то отправились, мне тоже интересно…

– «Заяц» увязался! – догадался Рэй. – Этого не звали, он сам пришел. Эй, ты, а у тебя есть свисток?

– Есть, – гордо ответил малыш. – Я родилась свободной. Он у меня в ухе. Я с вами хочу, мне здесь скучно.

Сверчок внимательно посмотрел на любопытную драконичку.

– Возьмите малышку с собой, – попросил он. – Ей будет интересно, а вреда она не принесет, я прослежу. Мне кажется, драконам в юности полезно немного пообщаться с Белыми волшебниками. Это расширяет кругозор и формирует мировоззрение.

– Как тебя зовут, крошка? – спросил Рэй, бесстрашно останавливаясь возле самой морды возвышавшейся над ним «крошки».

– Радуга, – представилась драконичка с видом хитрым и одновременно простодушным. Санди она почему-то напомнила Солли.

– Будешь моя, – решил Рэй и вскарабкался ей на шею. Санди не стал вмешиваться.

– Ох, какая! – Сверчок зажмурился. – Аж в глазах зарябило. Усыпи ее перед полетом, еще напугается.

– Птеродактилям слова не давали, – огрызнулась Солли, о которой шла речь. – Не придумали еще ту нечисть, что способна нагнать на меня страху.

Сверчок фыркнул и уткнулся мордой в задымившуюся от его жаркого смеха землю.

– Береги девочку, волшебник, – сказала Осинка, стоя в разумном отдалении от огнедышащего дракона. – Это сущий клад для Волшебной Страны.

Дриада выглядела поздоровее, чем в прошлый раз. Санди заподозрил, что Солли каким-то образом отдала ей часть энергии, и встревоженно посмотрел на дочь: она была еще слишком мала для подобных манипуляций и не умела контролировать себя. Но Солли выглядела ничуть не менее бодрой и агрессивной, чем обычно. Он благодарно распрощался с дриадой и вместе с дочерью забрался на Сверчка. Глаза Солли сверкали от предвкушения первого в жизни полета на драконе, и потом, когда они неслись высоко над землей, в самой гуще железного клина, устремленного на запад, к ожидающему их Белому городу, в ней происходила та необратимая перемена, после которой, собственно, волшебник и становится волшебником и теряет страх и комплексы, наслаждаясь головокружительным чувством власти. Было еще не известно, обладает ли Солли собственным Могуществом, но чувство Могущества, жажду его и упоение им она познала вполне.