Текст книги "Одной смерти мало"

Надежда извинилась, выскользнула из гримерки и закрыла за собой дверь. Пройдя еще несколько шагов, толкнула следующую дверь и заглянула внутрь.

За этой дверью оказалась большая, но очень захламленная комната. Она была вся заставлена манекенами в самых разных костюмах и платьях, подставками с обувью, стойками с париками. Посредине комнаты стоял огромный стол, тоже заваленный костюмами, пышными юбками, кусками ярких тканей, кружев и лент. Около этого стола хлопотала худощавая замотанная женщина с растрепанными каштановыми волосами и полным ртом булавок.

– Вам фиво нафо? – спросила она, оторвавшись от работы.

– Что? – удивленно переспросила Надежда Николаевна. – Что вы сказали?

Женщина вынула изо рта булавки и повторила более отчетливо:

– Вам чего надо? Вы видите – я работаю!

– Да, вижу! – оживилась Надежда. – И очень уважаю ваш незаметный, но такой важный труд! Вы ведь костюмер?

– Ну да, – растерянно подтвердила женщина. – Я-то допустим костюмер. А вы кто?

– А я – журналист, корреспондент ежедневной газеты «Утреннее какао», – лихо соврала Надежда. – Я веду в газете рубрику «Культурное утро», в частности, пишу о театре, и вот сейчас хочу подготовить нестандартный материал… – Надежда собралась с мыслями и продолжила: – Дело в том, что пресса и телевидение всегда выдвигают на первый план работу актеров и режиссеров, а ведь еще великий Станиславский говорил, что театр начинается с вешалки! – С этими словами Надежда подняла с полу деревянную вешалку для платья и помахала ею в воздухе, подтверждая слова великого режиссера.

– Станиславский вообще-то имел в виду не эту вешалку, а ту, что в гардеробе… – неуверенно возразила костюмерша.

– И эту тоже! – перебила ее Надежда. – Я уверена, что он имел в виду все вешалки! Ведь без скромной работы костюмера ни один спектакль не увидел бы света рампы! Ни Офелия, ни Джульетта не могли бы появиться на сцене без платья!

– Вообще-то в некоторых современных спектаклях обходятся вообще без костюмов… – проговорила костюмерша. – Тут недавно я была на новой постановке «Короля Лира», так там все поголовно были голые… даже старый король…

– Мы не будем говорить о таких безобразных явлениях! Мы говорим о настоящем театре, о Театре с большой буквы «Т», а он невозможен без скромной работы костюмера!

– Это правда, – пригорюнилась костюмерша. – Наш-то театр, если честно, только и выезжает на костюмах. Актеры у нас не очень, приме давно пора на пенсию, режиссер – неудачник, но костюмы роскошные. Из-за них нас и на гастроли приглашают, и какие-то премии иногда дают. Но разве режиссер это признает? Только подгоняет – скорее, скорее! А стоит заговорить о прибавке зарплаты – у него сразу слух отказывает. Так что это хорошо, что вы решили написать о нас, о костюмерах.

– И я о том же! – подхватила Надежда. – Поэтому я и решила взять у вас интервью.

– А вы как – записывать будете или все запомните? – поинтересовалась женщина, не видя в руках Надежды Николаевны ни блокнота, ни диктофона.

– Не волнуйтесь, я все записываю. Вы же знаете, современная техника шагнула далеко вперед! – Надежда продемонстрировала собеседнице самую обычную пудреницу. – Здесь у меня встроенный диктофон… Скажите, а что – все эти прекрасные костюмы вам шьют в какой-то мастерской, или вы это все сами?

– Ну, одна бы я с такой работой не управилась. – Костюмерша скромно потупилась. – Есть три старушки, которые делают основную работу. Золотые руки! Не знаю, что мы будем делать, когда они совсем состарятся. А я подгоняю вещи по фигуре артистов, довожу их до ума, нашиваю кое-какие украшения. И то едва управляюсь! Пока мне Лида Костромина помогала, все же полегче было…

– Костромина? – переспросила Надежда, стараясь не показать свой интерес. – А кто это?

– Работала моей помощницей, но на днях погибла. Какой-то несчастный случай, я точно не знаю. – Костюмерша вздохнула. – Конечно, она была не очень опытная, но работящая. Правда, часто уезжала, но потом непременно все наверстывала, даже ночами работала…

– Уезжала? – насторожилась Надежда Николаевна, вспомнив встречу с Лидией в поезде. – Куда уезжала? В командировки?

– В какие командировки? – удивилась костюмерша. – Какие могут быть командировки у помощника костюмера? К родственникам ездила! Родственников у нее очень много было, все в разных городах, и все удивительно болезненные! То племянница ногу сломала, то тетя слегла с воспалением легких, то у двоюродной сестры тяжелые осложнения после гриппа, и некому ухаживать за ними, кроме нашей Лидии! Так что почти каждую неделю она куда-то уезжала…

Надежда Николаевна вспомнила, как Вера говорила о Лидии – у той не было никакой родни, одна как перст… Как-то это плохо вязалось с новой информацией!

– Но вы не подумайте, – продолжала костюмерша. – У меня к ней нет претензий, она всегда отрабатывала свои отлучки – иногда всю ночь шила, чтобы вовремя костюм закончить. Вот это платье для нашей примы буквально накануне своей гибели закончила! – Костюмерша печально вздохнула и показала на платье, висящее на деревянной стойке посреди комнаты. Платье и впрямь было роскошное – из бордового шелка с бархатными вставками и кружевами, да еще сплошь расшитое сверкающими стразами.

– Наверное, такое платье очень дорого стоит? – поинтересовалась Надежда. – Шелк, бархат, кружева, а особенно стразы…

– Ну, мы все стараемся удешевить. Старое платье распорем, ткань перевернем на изнанку – вот и шелк, на бархатные вставки вообще портьеру пустили, стразы на стекольном заводе достаем, из отходов хрусталя… сами понимаете, театр у нас небольшой, бюджет жалкий, так что выкручиваемся, как можем. Работа, конечно, кропотливая. Лидия стразы целую ночь пришивала…

– Интересно, интересно… – недоверчиво протянула Надежда. – Очень интересно…

– Конечно, работа у нас интересная, – подтвердила костюмерша, по-своему поняв последние слова. – Опять же на гастроли мы ездим с театром, а гастроли бывают в хороших местах, вот на днях мы отправляемся в Бразилию…

Вдруг дверь костюмерной распахнулась, на пороге возникла уже знакомая Надежде заполошная женщина в кожанке.

– Рая! – выкрикнула она на грани истерики. – Юбка для Селивановой готова? Как не готова? Что ты себе думаешь? Что же она, без юбки на сцену выйдет? Что скажут зрители?

– Они только порадуются… – пробормотала костюмерша, но тут же громко проговорила: – Все, Анна, я заканчиваю!

Женщина в кожанке исчезла, захлопнув за собой дверь.

– Это ассистент режиссера, – пояснила Рая. – У нас ее зовут Анка-пулеметчица. – Она выразительно взглянула на Надежду и добавила: – Сами видите, не до интервью!

Надежда кивнула и снова выскользнула в коридор.

Пройдя несколько шагов, свернула, огляделась, пошла обратно… и через несколько минут поняла, что заблудилась.

Вокруг были какие-то лестницы, канаты и металлические конструкции. Впереди в коридоре мелькнула мужская фигура. Надежда устремилась было навстречу… но вдруг почувствовала какое-то смутное беспокойство и юркнула за штору из плотной темной ткани.

Отсюда ей был виден только силуэт приближающегося мужчины.

Это был высокий, подтянутый человек с хорошей выправкой. Правда, он заметно прихрамывал…

Не тот ли это человек, с которым танцевала Вера на корпоративной вечеринке? Не тот ли таинственный сообщник Лидии, следы которого Надежда искала в военно-морском училище?

Незнакомец исчез за поворотом коридора.

Надежда выскользнула из своего укрытия, пошла следом, но почти сразу налетела на вездесущую женщину в кожанке.

– Вы Митрофанову не видели? – воскликнула она, схватив Надежду за рукав.

– Нет, – призналась та.

– Что делать?! – запричитала Анка-пулеметчица. – Скоро ее выход, а она как сквозь землю провалилась! Наверное, опять сбежала к своему любовнику!

– А вы сейчас не встретили такого высокого мужчину? – спросила Надежда. – Он еще хромает…

– Слушайте, женщина, мне не до вас! Сами ищите своего великого хромого! У меня спектакль под угрозой срыва! – грубо ответила Анка и умчалась прочь.

Надежда Николаевна прибавила шагу и через пару минут оказалась в фойе.

На этот раз здесь не было ни души – шло второе действие, и немногочисленные зрители ушли в зал.

Надежда на всякий случай огляделась.

Хромого незнакомца не было. Зато ее взгляд случайно упал на афишу, и она увидела в самом низу, ниже всех второстепенных актеров, ниже костюмеров, ассистентов режиссера и прочих создателей спектакля набранную мелким шрифтом строку: «Свет – К. Кефалиди».

Вот оно что… Константин Кефалиди! Значит, она не ошиблась! Значит, она действительно видела в театральном коридоре таинственного сообщника Лидии!

Он работает в этом театре осветителем. Возможно, ему удобна такая необременительная работа, чтобы под ее прикрытием обделывать свои темные делишки…

Но зачем Лидия устроилась сюда же?

По всем правилам конспирации, сообщники должны держаться подальше друг от друга. Если, конечно, у них нет какой-то важной причины…

Опять же – куда ездила Лидия каждую неделю?

Надежда сама встретила ее в одной из таких поездок… Лидия возвращалась из Пошехонска и сказала попутчикам, что была там в командировке…

Вся эта информация никак не хотела укладываться в цельную, логичную картину.

Надежда решила, что больше ничего полезного здесь не узнает, вышла из театра и направилась к проспекту, чтобы поймать подходящую маршрутку.

Через весь проспект висела огромная рекламная растяжка.

На ней была изображена роскошная блондинка, примеряющая сверкающее бриллиантами ожерелье. Под этой картинкой огромными буквами было написано: «Лучший подарок любимой – украшения с натуральными драгоценными камнями Пошехонской гранильной фабрики!»

В голове у Надежды Николаевны что-то щелкнуло, события последних дней почти сложились в связную картину, но тут рядом с ней остановилась маршрутка.

Надежда замешкалась, разглядывая рекламный плакат, но водитель недовольно проговорил:

– Женщина, долго так стоять будешь? Заснула, что ли? Либо ты едешь, либо ты ворон считаешь!

Надежда обиделась, но ничего не ответила. Она села в маршрутку, думая о том, как мало стало в нашем городе воспитанных людей.

Мысль, которая возникла у нее при виде рекламного плаката, ушла в глубину, как сорвавшаяся с крючка рыба.

Пассажиры в маршрутке попались тоже на редкость неприятные. Мрачный мужик на переднем сиденье пил пиво из горлышка бутылки, при каждом резком повороте едва не обливая соседей, двое парней громко обсуждали знакомых девушек, причем в таких выражениях, что Надежда покраснела, чего с ней не случалось уже лет двадцать, рослая женщина с огненно-рыжими волосами громогласно разговаривала по мобильному телефону, как будто, кроме нее, в автобусе никого не было…

Надежда хотела даже выйти, но подумала, что следующую маршрутку придется ждать неизвестно сколько времени, и не факт, что в ней подберется более приличная публика. Она прикрыла глаза и постаралась отключиться, но это не получилось.

– Люся! – кричала прямо ей в ухо рыжая тетка, как будто она заблудилась в лесу. – Пирожных купи! Я говорю – пирожных купи побольше! Ты ведь знаешь, какие я люблю! Такие, с грибочком… А вина Нюся купит… Как – не звонила? Почему – не звонила? Телефон не отвечает? Да ты что? Да я ей сейчас перезвоню!

Она отняла телефон от уха, потыкала в него толстыми, как сардельки, пальцами и снова заорала:

– Нюся? Это Муся! А чего у тебя телефон не отвечал? Тебе Люся звонила… Ты его выключала? А зачем выключала? В театре была? А что ты там делала? Да ты что?!

Тут Надежда спохватилась, что тоже выключила свой мобильный в театре и забыла его включить. Она достала телефон из сумочки, ввела пин-код, и тут же раздался нетерпеливый звонок.

Звонил муж.

– Надя! – проговорил он недовольным голосом. – Ты что не отвечаешь? Я звоню тебе десятый раз! Ты не забыла, что мы с тобой сегодня идем на презентацию?

– Ой! – Надежда закусила губу: она действительно совершенно забыла, что твердо обещала мужу пойти с ним на презентацию большого архитектурного проекта, для которого фирма Сан Саныча делала компьютерное обеспечение.

– Я же тебе напоминал! – возмущался муж. – Ты же помнишь, о чем я тебя просил…

Действительно, он говорил ей, что на этой презентации ему нужно поговорить с начальником рекламного отдела заказчика, а у того на редкость болтливая жена, которая не даст им слова сказать. Поэтому Надежде Николаевне надлежало отвлечь ее, вызвать, так сказать, на себя огонь, чтобы мужчины могли беспрепятственно поговорить…

– Ну хорошо, – проговорила Надежда виноватым голосом. – Я сейчас ненадолго заеду домой…

– Что?! – возмущенно перебил ее Сан Саныч. – Об этом не может быть и речи! Я уже жду тебя перед входом! Семизаров уже пришел!

Надежда хотела спросить, кто такой Семизаров, но вовремя вспомнила, что это тот самый рекламный начальник, с которым муж хотел переговорить.

– Где ты меня ждешь? – переспросила она растерянно.

– Я же сказал – перед входом!

– Перед входом куда?

– Надя, что с тобой происходит? – негодовал муж. – Я же говорил, что презентация будет в новом офисном здании рядом с Преображенским собором!

Сан Саныч ничего не добавил, но Надежде показалось, что в самом его тоне прозвучал очень неприятный подтекст: ты не работаешь, сидишь дома и от безделья тупеешь…

Она хотела ответно возмутиться, но все же сдержалась: ведь действительно она обещала мужу пойти с ним на эту чертову презентацию и совершенно об этом забыла!

Хорошо еще, что она была в театре и по этому поводу более-менее прилично оделась! Надежда оглядела себя – костюм новый, сидит неплохо, цвет приятный, оливковый… Туфли тоже ничего… Губы накрасить, причесаться и сойдет!

Она выскочила из маршрутки, пересела в другую и через четверть часа добралась до Преображенского собора.

Здесь она завертела головой: где же это новое офисное здание?

Все дома вокруг были старые, дореволюционной постройки, хотя и прекрасно отреставрированные. Впрочем, задачу она решила довольно быстро: около высокого желто-белого здания с колоннами скопилось множество дорогих машин, а перед крыльцом прохаживались деловые, хорошо одетые мужчины.

Среди них Надежда Николаевна узнала своего мужа.

Она с законной гордостью отметила, что Сан Саныч выглядит вполне прилично, по крайней мере не кажется среди здешней публики чужеродным элементом. И в этом, несомненно, была ее, Надежды, заслуга – она заставила его купить хороший итальянский костюм, гладила ему рубашки, следила, чтобы он вовремя посещал парикмахера… кстати, ей самой давно пора в парикмахерскую…

– А вот и я! – радостно проговорила она, подходя к мужу.

Он демонстративно взглянул на часы и язвительно проговорил:

– Ну, лучше поздно, чем никогда! Пойдем скорее, Семизаровы давно уже пришли!

«Забочусь о нем, – думала Надежда, поднимаясь по ступенькам крыльца, – слежу, чтобы прилично выглядел, – и никакой благодарности! Только отчитывает все время!»

Поднявшись по ступеням, они миновали широкие двери, Сан Саныч предъявил приглашение, и перед ними открылся огромный сверкающий огнями зал.

Если снаружи здание было полностью сохранено и отреставрировано, то внутри оно совершенно преобразилось. Все внутренние стены, перегородки и перекрытия были разобраны, и внутри здание превратилось в единое пространство, в котором парили на тонких стальных колоннах легкие островки, на каждом из которых размещался один из отделов архитектурной мастерской. Эти островки соединялись между собой ажурными лестницами, мостиками и лифтами, и все вместе напоминало то ли космическую станцию, то ли инопланетный город из какого-то фантастического фильма.

Первый же этаж представлял собой просторный зал, по которому прогуливались участники и гости презентации.

Кроме деловых мужчин и их нарядных спутниц, по залу порхали официантки в латексных костюмах, отдаленно напоминающих космические скафандры из того же фантастического фильма. Они разносили бокалы с шампанским и коктейли, бутерброды с икрой и фрукты.

А еще по залу прохаживались архитектурные памятники.

В первый момент Надежда не поверила своим глазам: по залу неторопливо расхаживали Дом книги и Кунсткамера, башня Думы и Казанский собор, Ростральные колонны и собор Петропавловской крепости… То есть, конечно, это были люди в соответствующих костюмах, но в них очень легко было узнать знаменитые здания – так, девушка, которая изображала Дом книги, была одета в длинное платье с украшениями в стиле модерн, на голове у нее красовалась прозрачная круглая шляпа, напоминающая стеклянный шар, венчающий Дом Зингера, и для полноты образа она держала в руках толстую книгу в старинном переплете. Молодой человек, изображающий Казанский собор, широко раскинул руки, держа в каждой руке по трости. Широкие рукава его костюма были выполнены в виде колоннады собора, а на набалдашниках тростей находились миниатюрные статуи Кутузова и Барклая де Толли.

Еще здесь был памятник Екатерине Великой из «Катькиного садика», как называют в Петербурге сквер на площади Островского перед Александринским театром. Этот памятник изображала полная, высокая особа в пышном платье с кринолином, которая держала в руках нити, на которых дергались куклы-марионетки, представляющие екатерининских вельмож с постамента памятника – Потемкина и Орлова, Державина и Суворова. Вот одна из кукол случайно вырвалась из рук и упала, официантка споткнулась и едва не облила «Катерину» коктейлем.

– Осторожнее! – басом сказала «государыня». – Смотреть надо!

Официантка мстительно отшвырнула куклу подальше.

– Эй, люди! – пробасила «Катерина». – Потемкина подайте!

Надежда подняла куклу и, подойдя ближе, увидела, что «Катерина» – молодой парень.

– Как интересно! – проговорила она, разглядывая двух девушек, изображающих Ростральные колонны. – Кому пришла в голову такая замечательная идея?

– О чем ты, Надя? – спросил ее муж. – Ах, об этих костюмах… понятия не имею… а вот, разреши представить тебе Романа Антоновича Семизарова и его жену Антонину… а это моя жена Надежда…

Роман Семизаров оказался плотным коренастым мужчиной со сросшимися бровями, а его жена – полной блондинкой с таким удивленным выражением лица, как будто она только что увидела в своем бокале живого зеленого человечка.

– Надя! – оживилась жена Семизарова. – Как хорошо, что ты пришла, а то здесь словом перекинуться совершенно не с кем! Представляешь, я только что встретила Инну Кукушкину. Мы с ней вместе в прошлом году отдыхали на Мальорке, то есть не вместе, но в одном отеле, только на разных этажах, она еще купила в магазинчике возле собора такое миленькое коралловое ожерелье, я хотела с ней поговорить, но она куда-то исчезла… а я у нее хотела узнать рецепт итальянского домашнего пирога… это ничего, что я с тобой сразу на ты? Но я про тебя столько слышала, что кажется – мы давно знакомы…

Надежда бросила на мужа страдальческий взгляд, но тот в ответ взглянул на нее очень выразительно: мол, терпи, ради этого я тебя и привел! – и вполголоса заговорил о чем-то с Семизаровым.

– А может быть, ты знаешь рецепт итальянского пирога? – стрекотала Антонина. – Не знаешь? А где вы обычно отдыхаете – на Мальдивах или на Канарах?

Сначала Надежда порывалась что-то отвечать, как-то поддерживать разговор, но очень скоро поняла, что Антонине это совершенно не нужно, она слушает только себя, а собеседница ей нужна только для того, чтобы говорить не в пустоту.

– В позапрошлом году мы отдыхали в Испании, в таком чудесном маленьком городке, – продолжала она свой бесконечный монолог. – Не помню названия… Там так готовят морепродукты – ты не поверишь! Осьминог – тот просто тает на языке! Ты любишь соте из осьминогов? Я его просто обожаю! А какие там были котлеты из меч-рыбы! Я купила там чудную шляпку, но когда мы возвращались, в аэропорту на эту шляпку сел один очень толстый испанец… поезжайте с мужем туда, вам непременно понравится! Я только не помню название… а у кого ты причесываешься? Очень миленькая прическа!

На этих словах Надежда напряглась: она уже давно не была в парикмахерской и по этому поводу чувствовала себя очень неловко, так что слова Антонины о прическе восприняла как насмешку. Впрочем, взглянув на собеседницу, она поняла, что та и не думала насмехаться. Чувство юмора у Антонины вообще отсутствовало.

– Я сама всегда хожу к Славику, – продолжала она. – Знаешь, который работает в салоне возле Смольного. Он такой милый! Правда, голубой, но это ничего, правда? У него еще такая чудная собачка. Правда, название какое-то неприличное, я его никак не могу запомнить! А ты к кому ходишь стричься? Да, я тебя уже спрашивала – ты не знаешь рецепт итальянского домашнего пирога? Его очень хорошо подавать к кофе… правда, моему Ромочке кофе запретили, у него давление, а когда давление – лучше пить зеленый чай, это полезно. Я покупаю зеленый чай в одном маленьком магазинчике возле Театральной площади. Там есть такой особенный чай… я только забыла, как он называется!

От непрерывного стрекотания Антонины, от ее сорочьего голоса у Надежды заболела голова. Она огляделась по сторонам. Муж с Семизаровым оживленно разговаривали в другом конце зала, и Надежда решила, что уже выполнила свою задачу и может сбежать.

– Извини, – проговорила она, вклинившись в стрекотание Антонины, – мне нужно кое-куда отлучиться…

– Куда? – спросила та, удивленно подняв брови. – В туалет? Ну ладно, я тебя подожду, ведь мы еще не договорили…

Надежда проскользнула между двумя девушками, наряженными сфинксами с Египетского мостика, и устремилась в коридор, где виднелась дверь с женским силуэтом.

Правда, перед этой дверью выстроилась огромная очередь. Вот так всегда – офис огромный, а туалет один.

Надежда оглянулась.

Антонина Семизарова караулила ее перед выходом.

Тут Надежда заметила одну из Ростральных колонн. Придерживая корабельный нос из папье-маше, одетая колонной девушка куда-то шла по коридору.

«Ага! – сообразила Надежда. – Наверняка она знает, где здесь есть служебный туалет!»

– Надя, ты куда? – Чертова Антонина углядела-таки Надежду.

Надежда метнулась за угол, опасливо оглянулась и устремилась вслед за «колонной».

Свернув во второй по счету коридор, девушка поднялась по узенькой металлической лесенке и вошла в неприметную дверь.

Надежда последовала за ней и действительно оказалась в туалетной комнате.

«Колонна» стояла перед зеркалом, пытаясь снять шляпу, увенчанную красным плюмажем.

– Давай, я помогу! – предложила Надежда свои услуги.

– Спасибо, – пропыхтела девушка. – Не представляете, до чего неудобная шляпа… Это вы? Что вы здесь делаете?

Надежда удивленно заморгала, сняла наконец шляпу и уставилась на ее обладательницу.

Это была Вера.

– Я-то сюда с мужем пришла, а вот ты как здесь оказалась? – проговорила Надежда, оправившись от удивления.

– Я? – Вера замялась. – Да я вообще-то случайно… Дашка попросила ей помочь… Дашка, соседка моя… ну вы же ее помните, она еще покойную Лидию изобразила!

– Да помню, конечно… хорошая девка, бойкая…

«Не в пример некоторым», – подумала Надежда и выразила эту мысль на лице, однако Вера не заметила. Или сделала вид.

– Ой, – спохватилась Вера, – мне пора обратно, снова колонной работать… Дашка меня, наверное, обыскалась…

С помощью Надежды она пристроила на прежнее место картонную шляпу и осторожно выплыла в коридор, придерживая корабельные носы.

Надежда Николаевна последовала за ней.

Спустившись по лесенке, Вера и Надежда прошли по безлюдному коридору, свернули за угол.

– Куда-то мы не туда зашли, – проговорила Надежда, оглядываясь. – Я здесь не проходила. Какие-то трубы, провода…

– Да, вроде мы прошли нужный поворот, – согласилась Вера.

Женщины вернулись, дошли до развилки коридоров. Вера задержалась, поправляя накренившуюся шляпу, Надежда завернула за угол… и замерла на месте: навстречу ей трое людей в черном волокли вяло упирающегося Кирилла. У Кирилла был подбит глаз, разбиты губы, полуоторван воротник рубашки. Увидев идущую навстречу женщину, он вдруг истошно завопил, указывая на Надежду Николаевну:

– Она! Это она у них главная! Она мертвую Лиду ко мне в квартиру привела! Она Веру прячет! Держите ее!

Люди в черном переглянулись. Старший мигнул одному из своих подчиненных, и тот шагнул навстречу Надежде.

Надежда резко развернулась и бросилась наутек. Наткнувшись за углом на Веру, она крикнула:

– Бежим!

Вера, не задавая никаких вопросов, устремилась за ней. При этом от ее костюма оторвался один из корабельных носов и упал под ноги выбежавшему из-за угла преследователю. Тот споткнулся и упал, что дало убегающим женщинам несколько секунд форы.

Пробежав по коридору до следующего поворота, они свернули за угол и налетели на «памятник Екатерине».

– Ты куда пропала? – пробасила «императрица», поймав Веру за край одежды. – Наши все в зале…

– Спрячьте меня, государыня! – вскрикнула Надежда. – За нами гонятся какие-то бандиты!

– Давай сюда! – «Императрица» приподняла край своей пышной юбки, Надежда юркнула под нее и затаилась. Под юбкой было темно, душно и пыльно, и у Надежды сразу зачесалось в носу.

Едва «Катерина» поправила юбку, из-за угла выбежали двое людей в черном. Их глазам предстала странная картина: посреди коридора возвышался памятник великой императрице, рядом с ним неподвижно застыла Ростральная колонна.

– Эй, мужики, – проговорила «императрица» мужским голосом, – закурить не найдется?

– А ты тут тетку в зеленом костюме не видел? – осведомился один из боевиков, протягивая «памятнику» пачку сигарет.

«Сам ты зеленый! – возмущенно подумала Надежда. – Этот костюм оливковый! Впрочем, для мужчины что зеленый, что оливковый…»

Додумать эту мысль она не успела, потому что от пыли в носу зачесалось просто невыносимо, и она громко чихнула.

– Это что такое?! – Человек в черном задрал юбку императрицы.

– Что вы себе позволяете? – заверещал «памятник». – Хам!

– Да вот же она!

Надежда на четвереньках выбралась из-под юбки, попыталась улизнуть, но один из преследователей ухватил ее за воротник. «Ростральная колонна» попыталась помочь подруге, но силы были явно неравны, и через несколько минут «люди в черном» уже вели обеих авантюристок по служебному коридору.

Их втолкнули в просторный кабинет.

В углу уже стоял с мрачным видом побитый Кирилл. За большим письменным столом сидел крупный, внушительный мужчина средних лет с пышной седой шевелюрой. За его спиной стоял молодой человек в кашемировом свитере и модных узких очках.

Седовласый удивленно взглянул на вошедших:

– А это что за маскарад? Кого вы привели?

– На всякий случай! – доложил один из сопровождающих. – Они убегали…

– Это та женщина, о которой я говорил! – вскинулся Кирилл, уставившись на Надежду Николаевну.

– А вторая?

Сопровождающий ловким движением снял с Вериной головы маскарадную шляпу.

– Да это же она, Вера! – завопил Кирилл. – Я говорил вам, что она жива! Это она, она украла ваши деньги!

– Врет! – возразила Вера. – Они с Лидией подставили меня! Они украли деньги, а меня хотели убить…

– Отчего же не убили? – холодно осведомился седовласый.

– Случайно… – Вера шмыгнула носом, вспомнив свои жуткие похождения.

Седовласый внимательно оглядел женщин и проговорил:

– Ну что ж, сейчас вы мне расскажете свою версию событий, и мы посмотрим, какая из них достовернее…

– Я так понимаю, что вы – Иван Васильевич Елисеев? – осведомилась догадливая Надежда.

– Правильно понимаете, – подтвердил седовласый. – Меня нетрудно узнать. Итак, жду ваших объяснений…

– Одну минутку. – Парень в узких очках поднял перед собой небольшой прибор с голубоватым светящимся дисплеем. – Мой прибор показывает наличие в комнате какой-то хитрой электроники. Я проверю, нет ли у них «жучков».

– Проверяй, Леша, проверяй! – усмехнулся седовласый. – Это твоя работа!

Парень подошел к женщинам, провел рядом с ними своим прибором, повернулся к Кириллу.

– Что-то есть… – Он взглянул на дисплей, затем протянул руку к пиджаку Кирилла и проговорил: – Вот здесь, за подкладкой!

– У меня ничего нет! – заверещал Кирилл, но на его слова никто не обратил внимания.

Один из боевиков достал нож, вспорол подкладку и вынул из разреза какой-то небольшой серебристый предмет.

– Странно… – Он положил находку на стол перед седовласым. – Это просто часы!

– Просто часы? – странным голосом переспросил Елисеев и в упор посмотрел на Кирилла: – Откуда у тебя эти часы?

– Я… я не знаю, как они туда попали… – заюлил тот, опустив глаза. – Случайно как-то завалились…

– Случайно? – Голос Елисеева не предвещал ничего хорошего. – Таких случайностей не бывает! Эти часы я полтора года назад подарил своей племяннице. Платина, номерной экземпляр, специальный электронный чип на случай кражи. На этот чип и среагировал Лешин прибор. Год назад племянница пропала. Она была шалава, таскалась по дешевым клубам, но она была дочерью моей сестры. Теперь ее часы нашлись у тебя… и ты говоришь – случайно?

Кирилл побледнел как полотно и забормотал:

– Это Вера… это Вера мне их подсунула, я не сомневаюсь… она пытается меня подставить…

– Кажется, я знаю, как это произошло, – подала голос Надежда.

– Да? – повернулся к ней Елисеев. – Я вас слушаю!

– Год назад… когда случилась вся эта история с деньгами… Кирилл и Лидия хотели убить Веру, чтобы списать на нее кражу. Но обстоятельства сложились так, что Вера пропала, и им пришлось искать другой труп. Тут они и столкнулись с вашей племянницей… Кирилл нам от страха все это выболтал, рассказал, как подцепил в клубе ту девушку, как убил ее на загородной дороге. На ее руку он надел Верины часы, а эти часы снял и сунул к себе в карман. Часы завалились за подкладку, и он о них забыл…

– Я не думал, что они такие редкие и дорогие… – пробормотал Кирилл и прикусил язык, но было уже поздно.

– Вот как? – холодным, как мерзлое железо, голосом процедил Елисеев. – Он не думал… ну ладно, с этим как будто ясно… дама предложила нам вполне связную историю, и все как будто сходится… – Он взглянул на Надежду с невольным уважением и снова повернулся к Кириллу: – А как насчет моих денег?

– Это она… это все она, Вера… – лепетал Кирилл. – Я здесь ни при чем… это ведь она работала в банке… она украла деньги, сбежала с ними и спрятала где-то там, где была весь этот год…

– Ты меня начинаешь утомлять, – поморщился Елисеев. – Врать вообще не нужно, но хотя бы ври достоверно! Кстати, мои люди уже побывали на том полустанке, где жила Вера, пообщались с ее «приятелем»…

– С Федором? – Вера заметно оживилась. – Вы ему хоть как следует вломили?

– Было дело, – осклабился один из боевиков и поспешно добавил: – Но денег там не было!

– А в старом телевизоре?

– Что за телевизор? – заинтересовался Елисеев. – Вы мне не все доложили?

– Но, шеф, это совсем не те деньги! Это смешная сумма!