Текст книги "Здесь живут рокки"

Нужное – ненужное

Из старого махрового полотенца можно сделать первоклассный гамак. А из сердитой мамы – добрую, если помыть посуду. А из неразговорчивого папы – разговорчивого, если спросить его о том, о чём он с удовольствием рассказывал уже тысячу раз. Нечего разбрасываться старыми махровыми полотенцами, сердитыми мамами и неразговорчивыми папами. На что-то они сгодятся!

Рокки набрали в термос травяного чаю и быстро побежали к выходу из пещеры. Он был вовсе не в яме, в которую свалился Вокка. Пещера выводила к самой воде, и рокки с удовольствием поплескались, заодно научив плавать Латика – он оказался к этому очень способным.

У берега, рядом со спящим на фонаре советчиком, нерешительно топталась Акка. Она время от времени макала лапу в воду, но тут же отдёргивала её и отряхивалась.

– Вот трусиха, – сказал Крокка. – Бояться воды, такой маленькой и мокрой. Несуразица какая-то. Компот из картошки.

А Ёкка брызгала водой на громадину (та гулко хихикала) и, хватаясь за Аккину лапу, пыталась затащить её на глубину. Акка забрела только по пояс, и Ёкка сигала вниз с её макушки то солдатиком, то бомбочкой, то своими приёмчиками. Латик всё время отплывал от них подальше.

– Ты стала такой ядовитой, Ёкка, – пожаловался Крокка, когда та нечаянно заехала в него ногой. – Надо быть посдержаннее, выбирая раскраску и куда приземляться. Как ты теперь будешь жить дома? Ты же всю рыбу распугаешь собственной персоной!

– Останется самая смелая рыба, вот и всё! – весело ответила Ёкка. – А мне другой и не надо!

– Рыбёшки могут принимать её за водоросль, – предположил Некка, хотя никогда раньше не видел водорослей.

Он больше не называл Ёкку чу́дным сном и не болтал глупостей, но смотрел на Ёкку по-особенному. «Никогда не видел такой отчаянной роккёнки», – как-то признался он Крокке.

Когда рокки вышли на берег, тот весь был усыпан небольшими разноцветными спасательными жилетами, и ещё был один огромный.

– Ясно, что из фонаря, – сказал Крокка, рассматривая жилеты. – Но что за шутки? Мы не носим одёжки, пора бы это светильникам запомнить. А если бы и носили, то эти нам не впору.

– Не горячись, – успокоил его Вокка. – Фонари не дураки. Может, пойдут дожди?

– Для дождей подошли бы зонтики или плащ-палатки, – не успокаивался Крокка, – а в этих штуках дырки. – Он посмотрел на рокков сквозь рукав. – А если завтра на нас посыплются фонарные кирпичи? Что же нам, с шишками на лбу строить дом? Что, если фонари из полезных превращаются во вредных или вообще злых? Ведь никогда не знаешь, чего от них ждать!

– Ненужных вещей не бывает, – сказал Некка. – Думаете, когда я нашёл кофейник, сильно обрадовался? Я хотел запустить им в кого-нибудь! А ведь какая оказалась полезная ерундовина – можно варить, а можно копать, как лопаткой.

Крокка повздыхал и согласился.

– Для чего-то они нужны, – сказал он. – Рано или поздно мы раскроем эту тайну.

Пришлось собрать разбросанные по берегу жилеты, связать их лианой и придавить камнем – чтобы не унесло ветром.

Настало утро, и вдали показались островки, на которых не было ни Сникса, ни рокков, а только письма и вёдра. Рокки быстро отправили островки обратно и основательно подкрепились, съев по пять пирожков (проснувшийся Тчик слопал шесть). Оставшимися нужно было угостить гоухов, а ведро абрикосового варенья за один присест уничтожила Акка. Она окунала в ведро лапу и облизывала её, сладко жмурясь. Тчик, свесившись с фонаря, пронзительным взглядом смотрел в ведро варенья.

– Во лопает! – восхитилась Ёкка.

– А попробуй всю жизнь без сладкого! – сказал Вокка. – Невыносимые муки, терзания и прочее гадство.

Акка благодарно засопела.

– А чё, – прогудела она, облизывая лапу, – не пугаются, не кормют. Пусть, чё… Пусть не пугаются, пусть кормют.

– Знаю я таких чудищ, – махнул рукой Крокка. – Всем бы только объедки им скармливать. Обижают их зазря. А с неё в воду прыгать можно и поговорить по душам.

– А чё, – довольно пробубнила Акка.

– Хватит подлизываться к моей Акке! – возмутилась Ёкка. – Для этого есть ведро варенья.

У берега что-то забурлило, и на песок вылез подводный рокка – конечно же, это был тёмно-зелёный Плакка. Он долго отфыркивался и отряхивался.

– Я вижу сушу! – заявил Плакка. – Я на ней стою! Внутри бурлят сложнопонятные чувства. Мне немножко хочется к маме, но таков удел путешественников.

– Орро-ро! Плакка!!! – обрадовались озёрные рокки.

Они тоже почувствовали, что там, вдалеке, – их дома, где путешественников ждут мамы. А Плакка оттуда совсем недавно! Подводный рокка теперь казался частью чего-то родного, и рокки слегка затискали его.

– Я узнаю́ вас! – заявил Плакка. – Ёкку теперь хорошо видно издалека, а Вокку плохо. Я жду, когда меня познакомят с остальными, и волнуюсь. Ещё хочу посмотреть, что такого необычного в этой суше. Если уж все про неё говорят, она должна стоить того!

– Умеешь же ты всё объяснить! – сказал Крокка и познакомил Плакку с подземным роккой и громадиной Аккой. А скромный Латик представился сам.

– Очень приятно и не страшно, – сказал Плакка, пожимая Аккину лапу.

Друзья побежали будить гоухов, слегка беспокоясь о том, приличным ли в обществе гоухов считается разбуживанье с утра пораньше. Но ведро пирожков с лёгкостью загладит любую вину! Плакка с непривычки уставал и бежал спотыкаясь. На ходу рокки расспросили его, как он нашёл ту же сушу, что и они. Плакка с радостью рассказал, как обматывался верёвкой, привязывал верёвку к клаптику (да так, чтобы никто не заметил) и как эта верёвка некстати отвязалась в пути.

– Я был так опечален, – говорил Плакка на бегу. – Продолжал плыть в печали и безнадёге. Но это не самое страшное в жизни.

Ещё такие шумные вчера, яма и околоямие были пустынны и молчаливы.

– Вот так гоухи! – воскликнул Крокка. – Как сквозь землю провалились, хотя это наверняка так и есть.

Рокки кинули в яму листья, чтобы было легче приземляться, и, осторожно спрыгнув (Крокка взял Латика на руки), ушли в подземелье. Когда они нашли гоухов, то решили поскорее выбраться к воде. К ней они неслись огромной многоухой толпой, и галдёж был чрезвычайный. Латик семенил за Кроккой, крепко держа его за руку. Из своих нор высовывались недовольные подземные рокки, морщили носы, но, увидев ползущую за толпой Акку, засовывались обратно. Акка ко всему принюхивалась и заглядывала в каждую нору. Не раз ей за это доставалось от подземных рокков – они заезжали ей по носу то веником, то шваброй с мокрой тряпкой, то канделябром.

По пути рокки встретили странного зверька. Он был высоким и тощим, руки его доставали до земли, а на голове красовалась широкополая шляпа. Из-под шляпы свисали длинные треугольные уши. На нём была лёгкая клетчатая рубашка с длинными, под стать рукам, рукавами, а сзади волочился тонкий, длинный и жалкий хвост. Шумная толпа остановилась, а гоухи прыгали вокруг незнакомца, хлопая ушами.

– Я удивлён в основном шляпой! – приветствовал его Плакка.

Незнакомец приподнял шляпу длинными костлявыми пальцами и слегка кивнул.

– Вы наверняка что-то исследуете, раз у вас такие длинные руки, – участливо сказал Крокка.

– Так и есть, я учёный, – поклонился незнакомец. – Боюсь, научная беседа будет для вас обременительна, ведь предмет моих изысканий не блещет неожиданностью и слишком прост в применении.

– Я не понял ничего, – подосадовал Плакка. – Я слишком мал для ума, или ум для меня чересчур велик. Чувствую себя маленьким ущербным роккой.

– Бросьте чудачиться, – сказал незнакомцу Вокка и погладил Плакку по голове. – Нам жутко интересен ваш предмет изысканий, и даже гоухи на время перестанут скакать.

Гоухи уселись вокруг незнакомца, а Тчик подлетел на фонаре прямо к шляпе и внимательно вгляделся в незнакомца и в шляпу. Учёный потрогал края головного убора и нерешительно сказал:

– Вы настаиваете, что же. Позвольте представиться. Меня зовут Бра, но, если вам будет угодно звать меня иначе, у меня есть варианты. Я величайший исследователь межпространственного континуума подземных ущелий. – Тут гоухи прижали уши и втянули головы в плечи. – Известно, что под землёй имеются в некотором виде пещеры, и протяжённость их зависит от факторов.

– Каких ещё факторов? – осторожно спросил Вокка.

– Разных. Обвалы и глупое рытьё имеют своё значение, – терпеливо объяснил Бра и продолжил: – Будучи ещё молодым и бодрым, я выдвинул теорию, будто все пещеры соединены и являют собой некую сеть. Эта сеть обладает свойствами. Также я…

– Всё-то вы недоговариваете, – пожурил учёного Крокка. – А ещё большой знаток!

– Боюсь, я не готов сейчас в полной мере изложить перечень свойств сети пещер и ущелий. Если мы пересечёмся ещё когда-нибудь… А пока позвольте продолжить. Выражаясь популярно, я предположил, что между всеми пещерами есть хоть маленькие, да лазейки. Если это так, то не исключено, что они особым образом минуют водное пространство и могут даже… – учёный поднял вверх длинный палец, слегка приподняв шляпу. – Могут даже проникать в соседние пространства и параллели, не нанося друг другу ущерба, но и не препятствуя взаимопроникновению культурных сред.

– У вас странные сказки, дядя, – шмыгнул носом Латик. – Так чем же всё закончилось?

Учёный вздохнул:

– Я начинал свои исследования на этом самом месте, когда был ещё мальчишкой. Мои руки едва доходили до колен, и я верил в успех. Я мок в сырых подземельях, встречал то тех, то этих. Теперь путь пройден, я сделал круг.

– Вы в соседние-то ямы лазали? – поинтересовалась Ёкка. – Которые чему-то там параллельные?

– Кто знает, – развёл руками учёный. – Все они были мрачными и одинаковыми. Боюсь, в самом начале моей карьеры мне нужно было выбрать другую тему – какую-нибудь надземную. Что мне стоило выдвинуть десяток-другой теорий и выбрать ту, которая исследуется на свежем воздухе? Теперь предстоит долгая, кропотливая работа. Нарисовать карту сети – пещер, ущелий, переходов (попросту – лазеек), наложить на карту нашего мира, сравнить свойства, посмотреть выгнутости и вогнутости – места соприкосновения с другими параллелями. Одним словом, надо писать труд, который всколыхнёт мир. И всё это в надоевших пещерах. Шляпа изнашивается, жизнь проходит…

– Он изнашивает сам себя, – пискнул Тчик. – Чахнет, чахнет…

Бра смахнул набежавшую слезу и вытер мокрую ладонь о рубашку.

– Этот милый малыш бесконечно прав. Идите своей дорогой. Прыгайте и веселитесь! Вспоминайте иногда обо мне.

– Какая трафаретная глупость! – сердито сказал Крокка. – Валяйте с нами и царапайте свои труды на воздухе! А мы поможем вам нарисовать карту. На ней мы дорисуем страшных чудовищ и огромных противных мокриц, если вам повезло их встретить.

– А если я снова захочу проводить исследования?

– Любое существо, у которого есть глаза и ум, всегда выудит что-нибудь интересненькое, – пристыдил учёного Крокка, и Латик потянул Бра за руку.

Гоухи снова запрыгали и двинулись к выходу.

– Например, висящие в воздухе фонари, – говорил на ходу Крокка. – И всякие штуки, которые из них вываливаются.

У Бра загорелись глаза, но тут же пришлось их сощуривать. Он так отвык от солнца, что оно казалось ему в миллион раз ярче, чем всем остальным. Учёный открывал глаза потихоньку и смотрел на свет сквозь свои длиннющие пальцы.

– Оно ничуть не изменилось, – с грустью в голосе сказал Бра. – Такое же круглое и жёлтое.

Но что нам до воспоминаний учёного, когда на берегу творилась такая кутерьма! Гоухи нашли перевязанные лианами спасательные жилеты и благодарно скакали вокруг рокков. Вот это была радость! Рокки не забыли научить их плавать и даже готовились к этому! Крокка же сиял так, будто сам шил эти цветастые жилеты с маленькими непромокаемыми кармашками на груди.

Гоухи надевали жилеты и сразу же, поднимая брызги, бросались в воду. Всё было так неорганизованно. Рокки заволновались. Нет ничего хуже, чем потерять стольких весёлых гоухов сразу. Крокка всех вернул на берег.

– Станьте по двое! – крикнул он. – Пересчитайте друг друга!

Выстроилась длинная и нетерпеливая шеренга.

– Чем вы собираетесь грести? – спросил их Крокка.

– Кто ушами, кто как, – пожали плечами гоухи. – Не так уж это важно, когда есть вода и жилеты.

– Сядьте и крепко подумайте о наводных правилах, – надулся Крокка.

Он стал советоваться с рокками, как бы всех разом научить плавать. Бра в это время ползал по песку и собирал в шляпу ракушки (наверное, для исследования внутриракушечных тоннелей). А гоухи, конечно же, стали рыться в кармашках. Раз карманы есть, в них наверняка должно что-то находиться! В левых карманах были конфеты или значки. Кто не хотел есть конфету – менялся на значок. Это на какое-то время заняло гоухов.

Когда всё было съедено и прицеплено, настало время порыться в правых карманах. А там всё было разное! Латику достался блокнот с корабликом на обложке и прицепной ручкой, и он попробовал записать основные находки:

• семена непонятно чего (в небольшом пакетике);

• брошюра «Как гоуху научиться плавать, если он уже в спасжилете»;

• мыльные пузыри не заканчивающиеся (5 шт.);

• раскладная кепка с дырками для четырёх ушей;

• свистулька-соловей (с водой внутри);

• письмо от неизвестного;

• барометр (чтобы знать всё наперёд);

• крохотная песенная коробочка (со втулками для ушей и миллионом песен!);

• книжка для рокков «Как назвать ребёнка»;

• цветные спички (каждая другого цвета, а шляпки не такого цвета, как деревяшки);

• стеклянные шарики, чтобы катать их и сквозь них смотреть (количество – на всех);

• миниатюрный спасательный жилет (для Тчика).

И хотя Тчик отказывался надевать жилет, все эти вещи (и ещё другие, которые Латик не успел записать) были ужасно нужными. Некоторые гоухи не хотели пока заглядывать в непромокаемые карманы, и теперь рядом с ними всегда была тайна. А в карманах огромного жилета, который пришёлся впору Акке, оказалась большая плитка шоколада и бинокль.

Прочитав вслух «Как гоуху научиться плавать, если он уже в спасжилете», гоухи снова бросились покорять волны, но рокки их уже не останавливали. К тому же за ними присматривала Акка (брошюрка ей тоже подошла). Рокки, взяв по одной втулке для ушей (а их оказалось ровно пять), слушали музыку из песенной коробочки. Крокке доверили перебирать песенки, если попадалось что-то не в их вкусе.

– Наконец-то прошло моё музыкальное голодание! – крикнул Вокка. – Раньше внутри меня что-то всё время пело, но так невпопад!

– Чего? – переспросила Ёкка, но Вокка её не слышал.

Подошёл Бра и, оценив обстановку, крикнул Крокке в свободное ухо:

– Я бы с удовольствием поплескался в этих изумительных водах! Не найдётся ли у вас тощего жилета с длинными рукавами?

– Не нужен вам никакой жилет! – сказал Крокка чуть громче, чем обычно. – Плавать – это всё равно что лазать по самым узким извилистым ущельям. Раз вы учёный, то, покумекав, с ходу поплывёте!

Пока Бра, размышляя, шёл к воде, нахлынула большая волна и унесла всех купающихся гоухов далеко от берега – так, что их не было видно. Осталась только громоздкая Акка, и она растерянно озиралась. Рокки взяли её бинокль и посмотрели вдаль.

– Они ближе, чем я думал! – сообщил Крокка.

Казалось, их ушастые друзья и не заметили, как далеко забрались! Они так же весело барахтались, поднимая кучу брызг.

– Подождём немного, – предложил Вокка. – Вдруг что-то произойдёт?

Вокка, наверное, ожидал чего-то другого, но тут стрелка барометра (рокки одолжили его ненадолго у гоухов) резко упала. Моментально набежали тучи, и полил сплошной холодный дождь. Он был таким плотным, что смотреть в бинокль было бесполезно.

Но гоухов это развеселило ещё больше!

– Надо же! – радовались они. – Теперь сверху и снизу одинаково!

Они уже лихо плавали, хорошо лежали на спине и отлично кувыркались. Их катали на себе большие шипучие волны – они шли одна за другой, унося гоухов ещё дальше от берега. Но радостные визги всё же доносились до рокков, и было ясно, что у гоухов всё в порядке.

– Вот так сидишь и смотришь, как у кого-то весело проходит жизнь. Это не дело, – сказал Крокка. – Им хорошо, а мы мокнем! Я бы сейчас с удовольствием попил какао без пенок в своём тёплом домике, а он бы покачивался себе на волнах. За окном проплывали бы фонари…

– Хватит ныть! – перебила его Ёкка.

– Ёкка права, – согласился Вокка. – Хотя я тоже не прочь хорошенько поныть. У меня такой холодный нос…

Тем временем крики гоухов становились тише – их уносило далеко в открытую воду. Рокки беспокойно ходили вдоль берега.

– Пора вытаскивать ушастых из воды! Если они не думают, что вокруг опасность, значит, кто-то должен подумать это за них! – решительно заявил Вокка.

– Ну да. Мы, может быть, слышим их последние радостные крики, – согласился Крокка и поёжился.

Он хотел было поплыть к многоухам, но рокки остановили его. Это было слишком опасно! Даже Ёкка держалась подальше от воды. Бра, которому дождь пришёлся по душе (ему сейчас всё приходилось по душе, так уж действует свежий воздух), вдоволь налюбовался им и вступил в разговор.

– Слишком большой разброс, – сказал он, показывая длинной рукой на воду. – Этих малюток разбросало, как семена одуванчика по белу свету. Где их теперь соберёшь!

– У нас под землёй таких ужасов не творилось, – буркнул Некка.

– А у нас под водой… – сказал Плакка и спохватился, как будто вспомнил что-то. Он приблизился к воде и добавил: – Я чувствую ответственность. Ждите тут – вот всё, что надо!

Плакка нырнул в воду и совсем скоро показался на суше. Выглядел он ужасно довольным.

– Я ужасно доволен, – сказал он роккам и смущённо фыркнул.

– Мы думали, ты поплывёшь дальше, – с сомнением сказал Крокка.

Но тут на горизонте показались большие рыбины. У них была чёрная гладкая кожа, они брызгались водой прямо из спины и приближались к берегу. А на спинах этих рыбин сидели и кричали «Быстрее! Быстрее!» неугомонные гоухи в разноцветных спасательных одёжках. В это время дождь прекратился, ветер стих и выглянуло солнце, и от этого гладкие спины рыбин удивительно красиво блестели.

– Наупражнялись! – сообщили гоухи, когда выбрались на сушу. – Держаться за воду – ерунда.

– Выходит, вам не нужны больше жилеты. У нас появится горка ненужных вещей, которые жалко выбросить, – сказал Крокка.

– Мы не снимем их! Они нам идут! – ответили гоухи, и были правы – в жилетах они выглядели намного разнообразнее.

Наверное, рокки сильно соскучились по своему дому после того, как провели весь день у воды. Они безмолвно сдружились с большими рыбинами, которые (как утверждал Бра) рыбинами вовсе не были.

– Вас обманывают глаза, уважаемые рокки, – сказал Бра, обмахиваясь шляпой. – А нужно опираться на знания. И знания относят данных существ, а именно дельфинов, к млекопитающим. Если вы будете оспаривать…

– Не будем, – успокоили его рокки. – Мы согласны на питающих!

Гоухи свистели новым друзьям в мелодичную свистульку в виде соловья, и дельфины, кажется, их понимали. Вечером, поужинав чем попало, все уснули прямо на тёплом песке, укрывшись самыми большими листьями. Утром их разбудил странный шум и гомон – он надвигался со стороны воды.

– Орро-ро! Клаптики летят, а на них наши собственные рокки! Все вместе! – закричал Крокка, посмотрев в бинокль. – Просто какой-то гигантский переселёж.

– А Сникса не видно? – беспокойно спросили гоухи.

– Сникса видно! – ответил Крокка, отдал гоухам бинокль, и те радостно запрыгали.

Сникс летел впереди (не то чтобы его клаптик двигался быстрее всех, просто рокки что-то почувствовали и пустили Сникса вперёд, для эффектности). Когда все высадились на берег, началась обычная кутерьма, которая бывает, когда издалека приезжают родственники. Все гоухи хотели обниматься со Сниксом, и, когда Сникс был занят, они обнимались с прибывшими рокками. Все дарили друг другу подарки. К примеру, Ёккиному брату Рёкке досталось письмо от неизвестного, и он обещал прочитать его, как только выучит все буквы.

Настало время, когда Крокка столкнулся лицом к лицу со Сниксом. Тот выглядел слегка ошалевшим и поглядывал на Крокку виновато.

– Я и не думал, что меня будут искать, – полушёпотом сказал Сникс. – Они раньше редко отвлекались по пустякам.

– Они мало изменились, – успокоил его Крокка.

Сникс и Крокка помолчали маленько. Рядом нетерпеливо подпрыгивали гоухи, дожидаясь своей очереди.

– Что же ты теперь, остаёшься на большой суше? – осторожно спросил Крокка.

– Не разрывай меня раньше времени, – попросил Сникс, и голос его был чуточку грустным.

А потом веселье продолжилось, и мамы разглядывали своих обновлённых детей.

– Неужели ты узнала меня, мама! – досадовал Вокка. – Я думал немного попрятаться.

– Ох, Воккик! Предупредил бы, я не поузнавала бы тебя немножко. Но ты сам закричал ещё с берега: «Мама, мама, смотри, какой я чёрненький!»

– Это я не подумал, – согласился Вокка. – Но ты могла бы подыграть. Что тебе стоило закричать: «Где мой сынок, я не вижу его!»

– В следующий раз будем смышлёнее, – решила мама и крепко обняла Вокку. А Воккин папа кашлянул и учтиво сказал:

– Что за малыша ты обнимаешь? Не видела ли нашего белоснежного сына? Я начинаю беспокоиться.

– Да вот же я!!! – радостно закричал Вокка и прыгнул папе на шею.

Все рокки признали, что Ёкка очень здорово подчеркнула цветом свой характер, и только Рёкка был недоволен. Даже не из-за цвета сестры, а из-за того, что рокки кучу приключений пережили без него! И правда, ему стоило чуточку посердиться, чтобы в следующий раз его точно взяли с собой. Кроккин же кремовый оттенок заметила только Такка, и Крокка был ей за это признателен. А маме сказал:

– В ужасной пещере, где каждый шаг опаснее предыдущего, мы отыскали пылающее бездонное озеро, и его вода, если очень повезёт, меняет твой цвет страшной ценой!

– Вот и отлично, – ответила мама, – я дам тебе пару пустых банок. Набери в них воды из этого озера, и я перекрашу цветы на нашем балкончике – очень уж они однообразные.

А учёный Бра пришёлся по душе всем папам, и они стали вести с ним беседы. Собрались толпой, и с их стороны доносились фразы: «Это доказывает, что…», «Собственно, это даже не проблема, а…», «Небезызвестный факт…», «Видимо, сработал принцип…» и «Чушь!».

Некка же вёл себя так прилично и вежливо, что покорил всех взрослых рокков. Некоторые даже говорили, что этого подземного рокку стоило бы чуть подпортить, и готовы были взяться за это нелёгкое дело.

На утро следующего дня был назначен отлёт домой (если будет лётная погода), а потому надо было собираться. Многие рокки ушли в лес за грибами. Крокка с Воккой и Плаккой скатали несколько тропинок, чтобы потом расстелить их на воде. Некка принёс свой запас пахучих трав, чтобы там, у рокков, варить чаёк (а ещё набрал семян, чтобы выращивать эти травы на острове Сникса, и подготовил маленький саженец липы).

– Я лечу с вами, и не думайте меня отговаривать, – сказал он, и никто его не думал отговаривать. Наоборот, рокки пригласили к себе и других подземных рокков, но те вежливо отказались и отправились по делам.

– Работ всегда много, делай их или нет, – пожал плечами Крокка. – Поэтому надо ходить куда глаза глядят и веселиться и там, и тут. Если потренироваться, это вовсе не сложно…

– Да, да, да, – скучным голосом говорили подземные рокки и уходили восвояси.

Они даже не вышли провожать рокков следующим утром. И когда все уже расселись по своим клаптикам, с трудом удерживая найденные на суше вещи, возле берега остались только гоухи в разноцветных жилетах (среди них было легко отыскать беленького Сникса) и громадина Акка, беспокойно жующая что-то. Гоухи, как всегда, радостно прыгали, а Крокка и другие рокки очень старались не разгруститься, но это плохо получалось.

Когда островки стали улетать, гоухи забеспокоились.

– Вы что же, не берёте нас с собой?! – закричали они наперебой.

– Хотите с нами? – обрадовался Крокка.

– Мы нашли, кого искали, – сказали гоухи, – и теперь хотим с вами! У вас там, на воде, много места?

Усадив рядом с собой скачущих гоухов и изрядно повозившись с Аккой (её пришлось везти на целых трёх клаптиках), путешественники отправились домой.

Ах, как приятно лететь домой, когда позади тебя – большая суша, а тебе не о ком грустить!