Текст книги "Кто живёт на чердаке? Сказки про домовых"

Глава четвёртая
Пропажи и находки

День, наполненный событиями и знакомствами, подходил к концу.

– Вы все тут? – заглянула в палату Ксюша. Тоха и Миша болтали, сидя на подоконнике. Арам ползал под кроватями: по его словам, он потерял своего динозавра. – Пора умываться перед сном. Арам, ты решил собрать всю пыль? Тоня, тебе давно пора в свой корпус, Клавдия Аркадьевна тебя обыскалась. У вас давно отбой.

Дёма, предусмотрительно забежав за кровать так, чтобы от Тохи его отделяла металлическая спинка, показал на своё запястье. Часов там, впрочем, не было.

– Тоха-Полдевятого! – Сам захихикав собственной шутке, он, однако, тут же пригнулся: Тоха ловко запустила в него подушкой. Впрочем, предпринять что-то ещё она уже не успела: Ксюша, взяв её за плечо, бесцеремонно выставила девочку из палаты. На самом деле шёл уже десятый час.

– А Сёмочкин Серёжа где? – спросила вожатая, снова окинув комнату взглядом.

– Не знаю, – Миша равнодушно пожал плечами, – его, кажется, давно не было… Мы когда гулять ходили, он с нами был или нет?

– По-моему, нет, – неуверенно произнёс Арам, пытаясь отряхнуть серые следы пыли с белой футболки. – Он ещё после ужина, по-моему, пропал.

– После ужина? – Ксюша как будто побледнела. – Может, он у девочек?

Не дожидаясь ответа, она быстрыми шагами вышла из палаты. Хлопнула входная дверь корпуса. Слышно было, что вошёл Константин Алексеевич, Ксюша что-то сказала ему, и оба торопливо вышли.

В ту же минуту дверь палаты снова распахнулась и в проёме появилась Вика с сияющим лицом, на котором большими буквами было написано: «Я знаю страшную тайну!»

– А вы знаете… – с восторгом начала она, – в нашем отряде мальчик пропал!

– Уже в курсе, – заметил Арам, заглядывая за свою кровать.

– Да что ты там всё ищешь? – слегка раздраженно воскликнул Миша. Он опасался, что Арам может ненароком увидеть Тешу. Объяснять кому-то, что квартирный приехал за ним присматривать, ему совершенно не хотелось. – Ты Сёмочкина там надеешься найти?

– Эээээ… а почему бы и нет? – нашёлся Арам. – В конце концов, такой обжора наверняка и спит неплохо. Может, заснул где-нибудь… Вот мне бабушка рассказывала, что моя мама в детстве засыпала строго по часам – в десять ноль-ноль. Где бы ни была. Залезла, например, под кровать за чем-нибудь, десять ноль-ноль – все, там и отключилась. Может, наш Сёмочкин такой же?

– Так вроде и нет ещё десяти ноль-ноль? – удивился Миша. – Или уже есть?

– Ну, наверное, у него другой какой-то график. Может, он в девять выключается.

– Так, может, его по корпусу поискать надо? – неуверенно спросил Миша. – А то Ксюша сразу куда-то на улицу побежала…

– Я думаю, – с воодушевлением сообщила Вика, – с ним случилось что-то ужасное! В этом лагере полным-полно привидений, его наверняка утащили и съели. И теперь он сам будет являться по ночам!

– И просить пожрать, – вклинился Дёма. В привидения он не верил.

Слышно было, как открылась входная дверь корпуса, и кто-то тяжело прошёл по коридору.

– Ну мы можем поискать… найдём где-нибудь его искалеченное тело… – задумчиво продолжала Вика.

– Тьфу на тебя! – рассердился наконец Арам. – Какое ещё тело?! Пошли!

Все вместе – Миша, Арам и Вика – вышли из палаты. Дёма, поразмыслив полминуты, решил, что хоть он и не верит в привидения, но оставаться в комнате одному всё же не очень хочется. С криком: «Подождите!» – он кинулся следом за остальными.

– Так, – сразу приняла командование на себя Вика, – вы осмотрите пока душевые и туалет для мальчиков, а я позову девчат, мы посмотрим в холле.

– Нет уж, – возразил Миша, – искать – так всем вместе. И к тому же вряд ли он заснул в туалете или в душе, это уж особенный талант нужно иметь.

– Откуда нам знать про его таланты? – философски заметил Арам и направился в сторону общего холла. По дороге он почему-то очень внимательно смотрел себе под ноги и заглядывал во все углы.

Вика по пути заглянула в свою палату.

– Айда с нами труп искать! – жизнерадостно крикнула она.

Катя и темноволосая девочка, сидевшие на одной кровати, одновременно взвизгнули и прижались друг к другу. Эля Мухтиярова, которая читала, лёжа поверх застеленного покрывала, закрыла книгу, заложив её цветным календариком с какими-то пометками.

– Какой ещё труп? – спокойно спросила она.

– Да не труп, а этого обжору, который где-то задрых, – недовольно пояснил Дёма.

Эля молча поднялась с кровати и решительно вышла в коридор к остальным. Две другие девочки вышли, по-прежнему боязливо обнимая друг друга за талию.

В холл ребята ввалились всей гурьбой. Эля Мухтиярова с очень серьёзным лицом шла первой. Время от времени она отдавала негромкие чёткие указания непререкаемым тоном. Впрочем, слушать её всем было недосуг. Вика просто наслаждалась происходящим, другие девочки испуганно озирались, Дёма плелся позади всех, делая вид, что его это вовсе не касается, Миша старался держаться от него подальше, а Арам был занят какими-то собственными поисками. Зайдя в холл, он первым делом заглянул под диван и под кресла, а потом принялся приподнимать подушки и покрывала.

– Ты что, думаешь, он под подушкой притаился? – негромко съязвил Миша. – По-моему, для этого он крупноват…

– Кто знает, кто знает… – пробормотал себе под нос Арам. – Некоторые проявляют чудеса изворотливости, когда хотят, чтоб их оставили в покое.

Ребята уже осмотрели все углы и даже шкафы в холле, но Серёжи нигде не было.

– Смотрите! – свистящим шёпотом прошелестела Вика, заглянув за шкаф, неплотно примыкавший к дальней стене холла.

Все кинулись к ней, ожидая увидеть нечто невероятное, и сгрудились за её спиной.

– Что там? – робко спросила Катя, которой ничего не было видно. Её подружка, крупно вздрагивая, уткнулась носом ей в плечо.

За шкафом была дверь. Широкий шкаф, как оказалось, стоял почти в метре от стены, образуя коротенький коридорчик. А в стене прямо за ним располагалась крашенная белой краской дверь, никем до сих пор не замеченная. Дверь была неплотно прикрыта, из-за неё доносились какие-то шорохи и шаги.

– Пахнет чем-то жареным, – сказал Арам, поводя носом.

– Вот! – торжествующе воскликнула Вика. – Там его и доедают!

– Пропусти-ка, – Эля решительно отодвинула Вику от прохода, подошла к двери и рванула ручку на себя. Остальные вытянули шеи, кое-кто сделал несколько шагов вперёд…

За дверью была небольшая комната с двумя кроватями, столом и шкафом. На окне висели кокетливые занавески с оборками, стены были увешаны фотографиями, а обе постели застелены одинаковыми – явно не казёнными – цветастыми покрывалами. На столе лежала белая скатерть с вышитыми по краю попугаями, поверх скатерти была расставлена сервизная посуда – кто-то, очевидно, собирался пить чай. На тумбочке возле одной из кроватей стояли какие-то баночки, тюбики и флаконы, на другой располагалась электроплитка, на которой стояла скворчащая сковородка.

В комнате царила Клавдия Аркадьевна. Вооружившись вилкой и деревянной лопаткой, она осторожно переворачивала пирожки на сковородке.

– Не спится, зайчики мои? – Обернувшись на скрип двери, она сразу расплылась в улыбке. – Кушать небось хочется? У меня пирожочки как раз скоро поспеют. Вкусненькие, домашние! Будете? – Тут она как будто опомнилась и удивилась: – А чего вы, цыплятки, не спите-то, бродите?

– Мы, – Эля попятилась, – мы… мы нечаянно зашли.

– Ну и ладушки. Тогда давайте баиньки ложитесь. Ксюша с Котей вас ещё не укладывали? Мои малышата угомонились уже.

– Мы сейчас ложимся, Клавдия Аркадьевна, – закивала Эля.

– Только вы уж… – Клавдия Аркадьевна замолчала на секунду, потом кинулась к тумбочке и извлекла из неё пакет печенья: – Вот, угощайтесь! Только Зое Валерьевне про мою плиточку не говорите, заиньки, ладно? – Она протянула пакет Эле. Та взяла его и, не глядя, сунула в руки Мише, стоявшему к ней ближе всех.

– К-какую плиточку?

– Электрическую. Ни к чему ей это.

Эля закивала и поспешно закрыла дверь.

– Куда теперь? – буднично спросил Арам.

– Куда-куда, – сердито передразнила Эля. – По койкам! Хватит уже, наигрались в детективов. Того и гляди, к директрисе вломимся.

– Директриса не в нашем корпусе, – возразила Вика. – Она в главном.

Арам первым развернулся и вышел из холла в коридор, за ним следом потянулись остальные.

Однако первой странное движение впереди заметила все-таки девочка с тёмными волосами. Издав невнятное восклицание, она прижала одну руку к губам, а вторую протянула вперёд, указывая на что-то шевелящееся на полу коридора.

– Че! – завопил Арам. – Стой, мерзавец! – С этими словами он буквально рухнул на пол и схватил то самое нечто, что шевелилось в тёмном углу. – Нервы у вас никуда не годятся, барышни, – оглянулся он, ещё стоя на коленях и радостно прижимая черепаху к груди. – Обыкновенная черепаха. Европейская болотная. Самец. Характер нервный. Зовут – Че Геварра…

В этот момент дверь корпуса распахнулась. Арам поспешно сунул черепаху за пазуху.

Первым вошёл угрюмый Серёжа Сёмочкин. Молча, ни на кого не глядя, он прошёл в палату и закрыл за собой дверь. Следом вошли Ксюша и Константин Алексеевич.

– Что вы все здесь делаете? – изумилась Ксюша. – Немедленно мыть ноги, умываться и по палатам!

– А мы уже умылись, пока вас не было, – не моргнув глазом, соврал Дёма.

– Тогда отбой! – Константин Алексеевич сделал свирепые глаза и указал на дверь палаты.

Спустя двадцать минут все наконец угомонились.

– Если что-то будет нужно, – сказала Ксюша, собираясь выходить из палаты мальчиков, – обращайтесь ко мне. Константин Алексеевич спит в другом корпусе, в общей вожатской. А я – в этом, вместе с тетей… с Клавдией Аркадьевной. Так что меня в случае чего всегда можно позвать. К нам из холла можно попасть…

– А мы уже знаем, – брякнул Дёма.

Ксюша посмотрела на него с удивлением, но спрашивать ничего не стала.

– Спокойной ночи! В случае чего – я у себя! – Константин Алексеевич нажал на кнопку выключателя, и свет в палате погас. Минуту ребята пролежали в тишине.

– Сёмочкин! – громко зашептал Миша. Серёжа лежал на своей кровати, отвернувшись от всех к шкафу. – Сёмочкин!

Серёжа слегка всхрапнул.

– Да брось, ну все же знают, что ты не спишь. Мы тебя искать даже ходили! А где ты был?

Сёмочкин помолчал немного, но потом всё же решился ответить.

– Я в городок хотел сходить, – сказал он тихо, не поворачиваясь к остальным. – Мы же ехали недолго оттуда. Я так думаю, что и дошёл бы… если б не поймали.

– Ничего себе! – Миша даже приподнялся на своей кровати. – А зачем ты туда пошёл?

– У меня все шоколадки из сумки пропали, – трагически прошептал в ответ Сёмочкин. – Я без них совсем не могу. Думал ларёк какой найти, купить себе вкусненького чего-нибудь… с изюмом там или с арахисом. Или с изюмом и арахисом сразу…

Дёма прыснул в подушку. Арам тронул Мишу за плечо и молча указал глазами на тумбочку между их кроватями. На ней лежал, забытый всеми, пакет с печеньем Клавдии Аркадьевны. Миша кивнул.

– Серёж, – Арам почесал у себя за ухом, – тут тебе… гостинчик от белочки передали…

– Угу, – расхохотался Миша, – маленькой белочки!

* * *

Теша страдал. Во-первых, ему было очень голодно. От всех волнений и переживаний и без того всегда прожорливый квартирный чувствовал просто-таки зверский аппетит. Принесённые Мишей с ужина булочки и несколько кусочков хлеба показались ему совершенно неубедительными. А выйти из корпуса на поиски столовой он не решался.

Вдобавок Теше было одиноко. Дома ему всегда было с кем поболтать – кругом было полным-полно других квартирных, анчуток и прочих разных, всегда можно было сходить к кому-нибудь в гости, да и Миша, оставаясь один в комнате, любил с ним поболтать или поиграть. Теперь же Миша постоянно был чем-нибудь занят и практически ни на минуту не оставался один в комнате. Показаться посторонним людям было бы уж вовсе против всех Правил, а потому Теша практически весь день просидел безвылазно под Мишиной кроватью, чувствуя себя при этом очень несчастным.

Услышав хруст печенья с кровати Сёмочкина, Теша сразу догадался: его предали! Кому-то отдали его печенье, выстраданное и заслуженное всем этим страшным днём.

«Ну и ладно, – подумал Теша. – И не очень-то хотелось. А потом, значит, «не тронь чужое», «это не наш помидор»! Тьфу!» После этого мысли Теши направились в новое русло. Сумки мальчиков он уже все обследовал. Он точно знал: в них не осталось ничего съестного. Он слышал также, что в соседней комнате живут девочки. Наверняка у них-то что-нибудь найдётся. И вот тут перед квартирным вставал непростой выбор.

Дело в том, что, согласно Правилам, домовые и квартирные могут брать в «своей» квартире всё что вздумается. И для них это вовсе не счиатется кражей. Правда, если хозяева – люди, начнут свою вещь искать, квартирный тотчас же обязан её вернуть и положить на самом видном месте. А если вещь никто не ищет – значит, она не очень-то и была нужна. Правда, из этого правила есть одно исключение – носки. Да-да, все квартирные коллекционируют носки, и их они не возвращают никогда. Зато они забирают только по одному носку из пары – чтобы всё было по-честному.

Впрочем, носки сейчас волновали Тешу меньше всего. Теша был голоден.

Но что считать своей квартирой, если ты не дома?

В конце концов он пришел к выводу, что исследовать корпус он просто обязан.

«Во-первых, – рассуждал он, – это как квартира. А в квартире много комнат. Все мои. Другого квартирного вроде же нет? Нет! Значит, мои. А во-вторых, хозяйственный квартирный должен поддерживать порядок в своих владениях. И знать их. Точно! Соколовский бы меня одобрил…»

Придя к такому заключению, он мигом пробрался сквозь стену в палату девочек и оказался под пустующей кроватью. Возле стены, видно с каких-то незапамятных времен, валялась пыльная стеклянная бутылка из-под колы.

Девочки не спали. Одна только Эля Мухтиярова дисциплинированно лежала в постели с закрытыми глазами и пыталась уснуть. Остальные, приподнявшись на локтях в своих кроватях, делились впечатлениями этого дня. Теша решил пока притаиться.

– Этот Арам – слишком болтливый, – высказывала Вика. Остальные девочки прыснули. – Что?! А я-то что?! Я не болтливая, я общительная!

– А мне понравился Денис, – призналась красавица Катя. – Мне показалось, он такой сильный, интересный… А тебе, Алён, кто из мальчиков понравился?

– Я… Я не знаю пока, – смутилась темноволосая Алёна.

– А как вам наш вожатый? – не унималась Катя. – По-моему, он довольно интересный…

– Угрюмый какой-то, – заметила Алёна и снова засмущалась. – Мне кажется, он здесь не хочет на самом деле работать.

– Его заставили! – оживилась Вика.

– Чепуха, – отмахнулась Катя, – мне кажется, он просто грустный. Может, у него несчастная любовь? Вы видели, как он смотрел на нашу Ксюшу?

– Как? – в один голос переспросили Вика и Алёна.

– Страдая! Он наверняка влюблён. Бедняга.

– А вот тот маленький мальчик, рыжий, – неуверенно начала Алёна, – который к нашим ребятам заходил, – он не в нашем отряде?

– Рыжий? – переспросила Катя недоуменно.

– Как-то его так зовут… Тоха, что ли? Антон, наверное…

– Знаешь, – не совсем уверенно ответила Катя, – по-моему, это девочка…

В этот момент у Теши, сидевшего под кроватью, затекли ноги. Попытавшись сменить положение, он неловко дёрнул хвостом и задел бутылку. Та, звякнув, выкатилась из-под кровати.

Девочки разом завизжали. Через несколько секунд в комнату влетела перепуганная Ксюша и включила свет. Все девочки сидели на своих кроватях, натянув одеяла до подбородка. Даже Эля подскочила от визга. При виде вожатой все повернули головы и заговорили одновременно.

– Здесь привидения! – вопила Вика. – Я же говорила!

– Здесь мыши! – кричала более практичная Катя.

– Здесь кто-то есть… – испуганно и неопределённо шептала Алёна.

– Да дайте же поспать, трещотки! – возмущалась Эля.

– Тихо, девочки! – Ксюша подняла руку в останавливающем жесте. Вторую руку она прижимала к груди. – Все живы? Все целы?

«Лучше я зайду сюда завтра… – решил Теша. – Нервные они тут все какие-то. У них, видишь ли, нервы, а мне спать теперь голодным…» С этими мыслями он снова перебрался сквозь стенку в комнату мальчиков.

* * *

Всю ночь в коридоре поскрипывали половицы и слышались глухие вздохи. Что-то стучало под полом. Спалось неспокойно.

Глава пятая
Страшные истории, или О чём грустит Настасья

– Вы сегодня уже опытные, всё в лагере знаете, – торопливо объясняла Ксюша на ходу, – теперь вам нужно помочь расселиться остальным ребятам, всё им показать и рассказать…

В ворота уже въезжал знакомый полосатый автобус. Ребята, которые провели не самую спокойную ночь в своей жизни, и в самом деле чувствовали себя умудрёнными опытом в сравнении с новичками.

– Гроссман, Доброхотов, Исакова, Куковицкие! – выкликал Константин Алексеевич у открытой двери автобуса. Он хотел помочь выгрузить багаж, но сумки уже вытаскивал высокий сутулый мужчина с залысинами на голове.

– Это Михалыч, – шепнула Вика, – завхоз.

Вместе с вожатым к ребятам подошли два мальчика в одинаковых полосатых футболках и две неразличимо похожие девочки-близняшки. Ещё одну девочку, с заплаканными глазами и опухшим лицом, держала за руку незнакомая женщина.

– Ну, ребята, – откашлявшись, начала Ксюша, – наконец-то мы все в сборе! Давайте отойдём к нашему корпусу и начнём знакомиться!

– Погодите, – строго прервала её женщина. – Дайте с ребёнком попрощаться!

– А вы, простите, кто? – опешила Ксюша.

– Я – мама Лизаньки Исаковой! – сообщила незнакомка. – И я хочу предупредить вас, Лиза у нас очень ранимая девочка, я просто вынуждена просить вас отнестись к ней с особым вниманием!

– Но, но обычно у нас… с родителями прощаются на станции… – растерялась Ксюша.

– Лизанька – не обычная девочка! – с нажимом проговорила мама, требовательно ухватив Ксюшу за локоть. – Ей требуется внимание! Я не могла оставить её, не убедившись, что здесь всё в порядке.

– Мам, я домой хочу, – всхлипнула девочка, снова готовая разреветься.

– Ну что ты, радость моя, – женщина присела на корточки и расцеловала дочь в обе щеки, – я поговорю сейчас с директором и осмотрю весь лагерь. Но уверена, с тобой здесь всё будет в порядке!

– Бедная Лиза! – пробормотал Арам с усмешкой.

– Жжжжуть! – шептала между тем Вика. – Кошмаррррр!

– Чего такое? – без особенного интереса переспросил Миша. Он уже усвоил, что Вика способна найти что-нибудь «жуткое» на ровном месте, а уж если не найдёт, то непременно выдумает.

– А вы знаете, что нас в отряде – тринадцать! Это дурной знак!..

Девочки-близняшки ссорились между собой, похоже было, что одна из них взяла у другой то ли заколку, то ли туфли. Мальчики в одинаковых футболках – в красно-синюю вертикальную полоску (только у одного на спине была цифра «7», а у другого – «9») – продолжали какой-то спор.

– Месси – супер! – доказывал один. – Столько голов за один сезон…

– Да все равно Пеле по количеству золотых медалей пока ещё никто не переплюнул! – горячился другой.

– Не помешаю? – вклинилась между ними бойкая красавица Катя. За ней, опустив глаза, подошла и смуглая темноволосая Алёна. – Меня Катей зовут, Величко, а это вот Алёна Гасанова.

– Дима! – хором сказали оба мальчика и одинаковым жестом протянули руки.

Катя захихикала, но протянутые руки всё-таки пожала по очереди:

– А вы не братья?

Мальчики удивлённо переглянулись, замотали головой и хором сказали:

– Нееееее…

Потом один из них, повыше, с более тёмными волосами и с цифрой «9», пожал плечами:

– Мы только что в автобусе познакомились. Мы вообще из разных городов.

– Похоже, встретились родственные души, – прокомментировал Арам.

В конце концов, договорились, что одного из них все будут звать Димой, а другого – Митей, чтобы не путаться.

«Ну и отряд, – тоскливо думал Миша. – Мало мне дубины Квасникова! Плакса ещё эта. Всезнайка-сплетница какая-то. Футболисты чокнутые. Катя-воображала. И Тоха тоже. Да она, вообще, и не наша даже. Да и Арам – вундеркинд, тоже мне… Зазнайка. Ну и каникулы будут…»

* * *

Общелагерная линейка проходила на спортивной площадке. Вела её директриса лагеря Зоя Валерьевна, которую уже все в шестом отряде привычно звали Нагайной.

– Итак, – говорила она в микрофон, – я объявляю о торжественном открытии очередной смены в нашем лагере «Солнышко»! Ура!

«Ура» нестройно подхватили некоторые из ребят, и Нагайна замолчала, чтобы подождать, пока все откричатся.

– Кое-кто из вас, – продолжила она, – с нами уже не первый год. И я прошу этих ребят рассказать остальным о дисциплине в нашем лагере. Но на всякий случай я поясню сама. Детский оздоровительный лагерь «Солнышко», которым я имею честь руководить, является образцовым учреждением. Однако и у нас порой происходят… всевозможные ЧП. Что я считаю неизбежным, когда в одном месте собирается столько детей. И за детские шалости мы по-детски и наказываем. А за серьезные – наказываем всерьёз. Ставим в угол, например. Вот в шестом отряде у нас уже есть кандидат постоять в углу – господин Сёмочкин первым в новом сезоне заслужил эту сомнительную честь. – Серёжа Сёмочкин при этих словах опустил голову и постарался скрыться за спинами других ребят. – Виновный в серьёзных проступках отправляется на так называемую Камчатку – в красный уголок, который находится у нас на первом этаже главного корпуса.

Миша зевнул.

– У нас в прошлом году, – громко зашептала Вика, – один мальчик за всю смену моря так и не увидел. А как-то, говорят, был случай, что кто-то на Камчатке все три смены просидел, целое лето! А его мама, кстати, только рада была, что с ним сладили хоть как-то…

– Ну и наконец, – не унималась Зоя Валерьевна, – сложный вопрос. О телефонах. Ваши родители проинформированы об этом моменте. Мы находимся в природной «чаше». По две стороны от нас – лес, с третьей стороны – горы, с четвертой – море. Здесь не ловят сотовые. Думаю, все, кто, несмотря на предупреждение, приехал с телефоном, уже успели в этом убедиться. Поверьте, через неделю-две, в течение которых вам никто не позвонит, телефон превратится в игрушку, и вы запросто забудете его – на пляже, в лесу, где угодно. Во избежание потерь я прошу всех сдать свои мобильники вожатым. Они будут храниться под замком в моём кабинете, и перед отъездом вы получите их назад. Проводной телефон, по которому вы можете звонить родителям, также находится у меня. Что ж, надеюсь, мы разобрались с оргвопросами и можем теперь перейти к развлекательной части нашего мероприятия…

На площадку вышли Тромбон и несколько девочек в длинных сарафанах и кокошниках. Арам негромко застонал…

Репрессии начались сразу после линейки: Нагайна требовала, чтобы Сёмочкина наказали за побег. Правда, Ксюше удалось уговорить её отложить наказание на вечер, чтобы Серёжа не пропустил общую игру.

Вся вторая половина дня прошла в игре «по станциям» – Ксюша разрисовала на листе ватмана красивый «маршрутный лист», и ребята всем отрядом бегали от одного пункта к другому, выясняя, какого цвета занавески в кабинете у директрисы и умеет ли плавать техничка. В разгар игры пропали Митя Гроссман с Димой Доброхотовым. Впрочем, найти их удалось довольно быстро – по грохоту и звону битого стекла. Оказалось, мальчишки успели разыскать в главном корпусе кладовую со спортивными снарядами, найти футбольный мяч и высадить окно в кабинете директора. Завхоз Михалыч, осмотрев место происшествия, молча принялся сметать осколки, предоставив Ксюше ахать и охать, ругаясь на своих подопечных.

Возвращались в свой корпус уже в сумерках. Предстояло придумать название и девиз для отряда. Ксюша предложила обсудить это в холле. Она зажгла длинную парафиновую свечку и попросила Константина Алексеевича погасить свет. «Так интереснее!» – объявила вожатая.

– Серёж… Ну тебе пора… отбывать наказание.

– Угу, – Сёмочкин повесил голову.

– Константин Алексеевич, вы отведёте его в красный уголок? – Ксюша вопросительно посмотрела на вожатого, все ещё стоявшего в дверном проёме.

Тот молча кивнул, подождал, когда к нему подойдёт Сёмочкин, и решительно положил руку ему на плечо. От хлопка двери, закрывшейся за Серёжей и Константином Алексеевичем, пламя свечи дрогнуло и погасло. На секунду воцарилось молчание – всем стало слегка жутковато.

– Я… сейчас! – Ксюша чиркнула в темноте спичкой, но та сломалась.

Лизанька шумно сглотнула.

В этот момент стоявший в углу телевизор внезапно ожил и зашипел. Экран вспыхнул голубоватым светом, по нему пошла рябь, замелькали переключаемые каналы. Ксюша от неожиданности выронила спички, кто-то из девочек закричал.

– Ребята, – нашлась, наконец, вожатая, – у кого пульт от телевизора?! И… и включите кто-нибудь свет!

Эля уже стояла возле выключателя. Через секунду свет вспыхнул, однако телевизор продолжал шипеть и мигать. Пульта ни у кого не было. Дима Доброхотов и Митя Гроссман одновременно пожали плечами. Арам почему-то вдруг начал кружить по комнате, время от времени поднимая руки. Все, включая Ксюшу, в изумлении смотрели на него. «Вот так, наверное, люди и сходят с ума, – подумал Миша. – Жалко. Неплохой, в сущности, был Арам. С такого-то умищи попробуй не сойди. Все-таки толстые книжки на английском до добра не доводят…»

– Жжжжжуть! – шептала Вика Незнамова.

– Чисто теоретически, – спокойно начал Арам, продолжая расхаживать туда-сюда, – луч от пульта должен идти по прямой. Перемещаясь по комнате, я пробовал заслонить телевизор от луча, чтобы вычислить его траекторию. Сигнал прекращается, только если я стою здесь, – он остановился, – и это означает, что сигнал идёт… с дивана!

Арам обвиняюще вытянул руку, и все немедленно обернулись к дивану напротив телевизора. Диван был совершенно пуст, если не считать пары подушек. Однако Эля решительно подошла к нему и раскидала подушки.

– Домбаян, – процедила она сквозь зубы, – разберись с этим…

Ребята моментально сгрудились вокруг дивана.

Под подушкой верхом на пульте от телевизора мирно лежала черепаха по кличке Че Геварра, европейская болотная. Самец.

* * *

Днём Теша всё не решался внимательно осмотреться в спальне девочек – в комнату периодически кто-нибудь забегал, и приходилось быстро прятаться. Для него страшно непривычным оказалось то обстоятельство, что в его новом «доме» так много детей. В родной квартире видеть Тешу способен был только Миша, при взрослых же квартирный мог хоть колесом ходить. А здесь приходилось прятаться непрерывно, разоблачение грозило каждую минуту!

Услышав, как заскрипела входная дверь корпуса, Теша осторожно выглянул в коридор и выяснил, что весь отряд в полном составе, вместе с вожатыми отправился в общую комнату. «Отлично!» – Теша даже потёр лапки от удовольствия. Значит, в ближайшее время в спальни никто не зайдёт. Весело помахивая хвостом и что-то мурлыча под нос, он направился к своей уже любимой тумбочке.

– Я сейчас, только возьму у себя кое-что и сразу, я быстро! – торопливо проговорил Серёжа Сёмочкин, забегая в комнату и захлопывая дверь перед самым носом вожатого. Он обернулся к своей тумбочке и замер.

Замер и Теша, до этого момента торопливо что-то жевавший, наполовину забравшись в тумбочку Сёмочкина. Наружу торчали только его коротенькие ножки и длинный тонкий хвост, который подергивал кончиком в такт жевательным движениям Тешиных челюстей.

– Ой… – тихо проговорил Серёжа, без сил привалившись к двери.

Теша проглотил недожёванный кусок булки.

– Э… галлюцинация? – задумчиво спросил Серёжа то ли Тешу, то ли самого себя.

– Сам ты эта… цинация, – проворчал Теша, дёрнул хвостом, вздохнул и вылез из тумбочки. – Теша я. Закроватный. Квартирный. Кушаю вот.

– Галлюцинация, – печально заключил Серёжа. – Ещё и разговаривает. И ест, главное… Мои же булочки и ест. Это у меня от голода, значит…

– Голод – это да, – загрустил и Теша, – голодно тут, ничего не скажешь…

– И шоколадки у меня все пропали, и даже булочки из столовой всё время… Так это ты, что ли, мои булочки схомячил? – опомнился Сёмочкин и даже, кажется, от этой мысли разом поверил в Тешину реальность.

– Эй! – Вожатый попытался снаружи открыть дверь, к которой Серёжа привалился изнутри. – Ты что там делаешь? Давай быстрее уже!

– Я сейчас! – крикнул Серёжа, обернувшись.

– Слушай! – торопливо зашептал Теша: – А где ты свои конфеты доставал? У нас дома они всегда были в кухонном шкафчике, а здесь я всё никак не найду местного месторождения….

Серёжа странно посмотрел на Тешу и вздохнул.

– Боюсь, родятся они в магазине в городке… идти туда надо. И покупать. А меня сейчас в красном уголке каком-то запрут… нельзя нам в город.

– Хм… – Теша внимательно осмотрелся вокруг. – Запрут, говоришь? А если выберешься, прихватишь на мою долю тоже?

– Да уж куда там – выбраться…

– Рюкзак возьми, – посоветовал Теша и деловито схватил первый попавшийся рюкзак.

– Стой! Это же не мой, это Домбаяна… вот этот мой…

…Через минуту Серёжа вышел из комнаты, поправляя на плече чем-то туго набитый рюкзак.

– Булочки взял, чтоб не скучно было, – бодро пояснил он недоумевающему вожатому. Тот посмотрел на рюкзак, готовый, казалось, лопнуть, но, ничего не сказав, молча пошёл показывать дорогу.

* * *

Красным уголком называлась одна из комнат на первом этаже главного корпуса. Когда-то давным-давно здесь стоял пионер на вахте и хранились всевозможные дипломы и награды, не говоря уже о знамёнах. С тех пор в комнате осталось немало хлама – те же самые знамёна, гипсовые бюсты, какие-то грамоты в рамках… Потом комната превратилась в кладовку: сюда приносили ненужные вещи, которые вроде бы отслужили своё, но выкинуть жалко, да и числятся на балансе лагеря. Из мебели здесь были стол, накрытый скатертью из тёмно-красного бархата, несколько колченогих венских стульев и большой комод, зачем-то принесёный сюда в незапамятные времена. В комоде хранились кипы методической литературы по педагогике и папки со сценариями старых праздников. В разных углах комнаты в беспорядке валялись гитара без одной струны, старый пионерский горн и груды каких-то тряпок.

Во времена правления строгой Нагайны здесь высиживали часы наказания провинившиеся из младших отрядов.

– Тебе назначили тут час сидеть, – сообщил Константин Алексеевич. – Можешь ну порисовать тут, – он огляделся вокруг, но никаких принадлежностей для рисования не нашёл, – ну или почитать… – Он указал на невнятные корешки книг на комоде. – Я перед отбоем за тобой зайду.

Дверь закрылась за вожатым, ключ повернулся в замке, и тотчас же рюкзак за спиной Сёмочкина зашевелился.

– Можешь меня выпускать, – сообщил Теша.

– Ага, – Серёжа, неловко поворачиваясь и слегка подпрыгивая, высвободился из лямок рюкзака, поставил его на пол и развязал тесёмки. – Ну и как ты предлагаешь отсюда выбираться?

– Сквозь стену, – буднично ответил Теша. Удивительное дело, но, хоть Теша доставал ростом почти до плеча Сёмочкина, он без особенного труда помещался в его рюкзаке. А если бы захотел, то поместился бы, наверное, и в сумке поменьше. – Пошли! – Он схватил Серёжу за руку и решительно направился к стене с окном. Из наглухо запаянного окна открывался вид на забор, которым была обнесена территория лагеря.