Текст книги "Знак бесконечности"

Антон припарковал машину, вышел на улицу и сразу увидел их, сидящих за столиком через дорогу. Соню и Стаса. Вдвоем. И этот… этот… так непринужденно ее касался! А она вроде и не против?

Антон замер. Резко стало не хватать воздуха. Стало больно в груди. Словно кто-то с размаху ударил в солнечное сплетение.

«…даже поехала к нему. Был такой порыв. Потом долго стояла во дворе, не решаясь приблизиться к двери подъезда и нажать на кнопку домофона… А потом дверь открылась, и на улицу вышел он, собственной персоной. С красивой и о чем-то весело болтающей девушкой. Я стояла и смотрела, как он открывает перед ней дверь автомобиля, что-то отвечает, и она касается его руки и влюбленно смотрит».

Что было бы, если бы Соня тогда подошла? Изменилась ли бы их жизнь? Стал бы он ее слушать? Поверил? Предложил бы начать все сначала? Ответы на эти вопросы Антон не знал. Он знал только, что зря она тогда этого не сделала. А значит, он сейчас не совершит такую же ошибку.

Справившись с эмоциями, Антон сделал шаг и ступил на территорию кафе.

От звука его голоса Соня вздрогнула и испуганно подняла глаза. Стас тоже не сразу смог справиться с изумлением. Что-что, а сделать сюрприз у Антона получилось.

– Разрешите присоединиться? – спросил он светским тоном и, не дождавшись ответа, сел рядом с Соней. Напротив Стаса.

– Какими судьбами? – произнес тот, придя в себя.

– Решил посмотреть на керамику Феи, может, купить пару вещиц, впечатлился фотографиями, которые она показывала нам в Шотландии.

– Как ты меня нашел? – спросила Соня дрогнувшим голосом, все еще потрясенная.

– Стас как-то нашел, – произнес Антон, глядя прямо в его глаза, – и я нашел.

Стас взгляд выдержал.

Официант принес кофе и, увидев нового гостя, спросил, будет ли еще заказ.

– А мне, пожалуй, чай. Черный, с лимоном.

За столиком воцарилась тишина. Антон смотрел на Стаса, Стас на Антона, Соня старалась вернуться к еде, но у нее плохо получалось.

– Так что тебя интересует, Стас? Как я выбрался? Конечно, помог отец. Меня вот лично больше интересует другое: кто эту дрянь подбросил в мой рюкзак?

– Есть идеи? – Стас неспешно пригубил кофе.

– Есть. Думаю, недоброжелатель.

Соня под боком отодвинула от себя тарелку и тоже приступила к кофе. Антон физически ощущал, как она нервничает.

– Что бы ты хотел посмотреть? – вдруг задала она вопрос, резко меняя тему.

– А что ты можешь предложить? – Антон повернул голову в ее сторону.

Соня подняла глаза, и… и он пропал.

Сонька, какого черта ты тут с ним сидишь? Я же просил тебя не встречаться!

– Для Ланы?

При чем тут Лана?!

– Да нет. Для мамы. Она у меня эстет и, думаю, оценит авторское изделие.

Соня осторожно кивнула.

А ему хотелось схватить ее за руку и увести подальше от этого столика, Стаса и разговора.

9

Как только Антон сел рядом с Феей, Стас как-то сразу все понял.

Да, в том, что именно Фея провезла то, что не должно было покинуть пределы Шотландии, сомнений не осталось. И пусть сейчас она действительно не готова была увидеть Тони, пусть говорила с ним как с малознакомым человеком – они знакомы хорошо.

Стас это отчетливо почувствовал именно сейчас. Невербальное общение, подчеркнутая осторожность, говорящие взгляды. Эти люди прекрасно друг друга знают.

Но чтобы понять это, потребовалось увидеть их вот так – вместе. Сразу вспомнилась непонятная просьба Феи снять часы во время игры в «Уно». Тогда Стас списал все на странность характера девушки. Чего еще можно ожидать от художницы? А сейчас. Сейчас это выглядело по-другому. Ведь Тони тогда ее понял. Абсолютно точно понял. И потом защищал. А все потому, что они были знакомы. Стас оказался слепцом. Не разглядел очевидное.

Его сбила с толку Лана, которая так и липла к этому богатенькому мальчику. Они вместе прилетели, вместе жили, ходили по ресторанам и магазинам. Да никому бы и в голову не пришло, что рядом была другая.

Тогда, в толпе туристов связь между ними осталась незаметна, потому что, кроме памятной игры в «Уно», Тони с Феей не общались вовсе, а под боком всегда находилась блондинка, которая постоянно демонстрировала свое право на парня. Это помешало увидеть истинную картину. Стас не разглядел. А эти двое знакомы.

И она – красотка. Вспомнились шуточные разговоры на острове про сравнение селки с царевной-лягушкой. Фея сейчас тоже была то ли селки, то ли лягушка, которая сбросила свою шкуру и предстала настоящей.

Стас только теперь, наверное, в полной мере осознал, что его изначальная ошибка заключалась в недооценке оппонента. Он как-то слишком легко принял это задание. Думал, просто мажор, выросший на больших бабках, чего-то там организовавший типа небольшой компании. Так этим сынкам часто устраивают подобные тренажеры, чтобы потом пустить в большой родительский бизнес. Только что они на самом деле понимают? Там все решают и делают топ-менеджеры, а эти только деньги прожигают, тусуясь с красивой телкой, разъезжая на дорогой тачке или сидя в пафосном ресторане.

Со Свешниковым-младшим все оказалось не так.

Более того, у Стаса именно сейчас возникло иррациональное ощущение, что Тони уводит у него девушку.

Хотя девушка никогда не была его. Но она ему нравилась.

Принесли чай.

– Я бы тоже хотел посмотреть на твои изделия, Фея, – произнес Стас.

– В другой раз, приятель, – мило ответил Тони.

– Я думаю, что не тебе это решать.

– Вы знаете, – подала голос Фея, допив свой кофе и поставив пустую чашку на стол, – я, пожалуй, пойду. Мне действительно пора возвращаться в мастерскую, много работы.

Она поднялась на ноги.

– К сожалению, сегодня я не готова к демонстрации своих изделий. Как-нибудь в другой раз. Спасибо за компанию.

С этими словами девушка покинула кафе, оставив на столе купюру и тем самым давая понять, что она вполне самостоятельная платежеспособная особа, которая была на встрече, а не на свидании.

Две пары мужских глаз проводили удаляющуюся стройную фигуру.

– Хороша, – прокомментировал Стас.

– Не для тебя, – тут же отреагировал Тони.

– Неужели для тебя?

Парень ничего не ответил.

– Это ведь она тебе помогла, правда? – Стас решил говорить прямо.

Теперь, когда уже все позади, можно не ломать комедию. Тони, видимо, пришел к аналогичному выводу.

– Она ничего не знает, поэтому даже не думай никуда ее втягивать.

– То есть ты ее тупо использовал, – усмехнулся Стас. – И она ни о чем не подозревала.

– Думай, что хочешь, но Соня здесь ни при чем.

– А! Так, значит, ее зовут Соня. А я думал – Фея.

– Что ты хочешь от меня узнать?

– Как ты меня вычислил?

– Не стоит, когда идешь на задание, надевать обувь из лимитированной коллекции.

10

Соня держалась из последних сил. У нее был стресс. Мало того, что разговор со Стасом дался непросто – он явно что-то подозревал, так еще и Антон неожиданно появился.

Не позвонил, не предупредил, не успокоил. Просто приехал, и все!

Когда он вернулся в Москву? Он как-то не был похож на человека, который только что с самолета прибежал к ней. Выспавшийся, в костюме, словно после деловой встречи пожаловал. Решил все свои важные вопросы и, наконец, нашел время для нее.

Так бы и огрела этого гада чем-нибудь.

– Соня, стой!

– Чехов, иди в пень!

Она уже коснулась ручки главного входа и собиралась дернуть ее на себя, когда Антон схватил ее за ладонь и потянул в сторону.

– Ты глухой? – повернулась Соня.

– Почему же, я отлично слышу, – его голос был спокоен, но в глазах плескался гнев.

О, как ей знаком этот взгляд! Антон был сейчас так же зол, как и она сама.

И можно было бы, конечно, устроить представление на виду у всех, выдернуть руку, хлопнуть дверью, послать его к черту, но по ступеням поднималась группа. Наверное, на экскурсию и мастер-класс. Выглядеть глупо в их глазах не хотелось.

– Садись в машину, – сказал Антон, чуть дернув головой в сторону парковки.

– Ты, может быть, сильно удивишься, но я понятия не имею, какая у тебя сейчас машина. Не следила, знаешь ли, за последними годами твоей жизни.

– Молодые люди, вы позволите? – невысокая женщина средних лет в мелких рыжих кудряшках на голове подвела свою группу к дверям, но не могла ее открыть.

Пришлось сделать несколько шагов в сторону, давая группе возможность пройти внутрь.

– Вот заодно и увидишь мою машину.

Почему она так и не вырвала свою руку, позволяя тащить себя к парковке, Соня не знала. Может, потому, что привыкла его слушаться? Или просто была рада видеть? Или так соскучилась, что готова была грубить, послать и расцеловать одновременно? В конце концов, он ее нашел. Он приехал.

Оказалось, что машину Антон сменил на более новую модель. Но марка и цвет остались прежними. Все тот же черный «БМВ».

В салон они сели молча, и, когда автомобиль тронулся с места, Соня увидела в окно, как Стас, стоя около своего автомобиля, провожает их глазами.

– Что ты ему сказал? – спросила Соня.

– Чтобы держался от тебя подальше.

Антон вырулил на дорогу и влился в основной поток.

– Я тебя просил с ним не общаться?

– Просил.

– Так какого черта, Соня? – вот тут он повысил голос.

Надо же, прямо сцена в духе семейной разборки.

– А я тебе кто, Чехов? Правильно: никто. Так какое право ты имеешь за меня решать, с кем мне встречаться, а с кем нет?

Соня закипала. Антон крепче сжал руками руль. Тоже злился.

– Когда ты вернулся? – спросила она.

– Вчера.

– Вечером?

– Утром.

Ах вот, значит, как… утром.

Она бы высказала ему сейчас все, но перед ними резко затормозила «Хонда», чуть не врезавшись в вылетевший справа «Рено». Антон нажал на тормоз, чудом не коснувшись бампера «Хонды», и тихо выругался сквозь зубы. Произошедшее немного охладило Сонин пыл. Она украдкой посмотрела на Антона. Он сидел хмурый и сосредоточенный. И ему ужасно шел этот костюм. Хотя перед тем, как тронуться в путь, пиджак был брошен на заднее сиденье. В рубашке ему тоже было хорошо. На левом запястье часы, под ними – их, казавшаяся сейчас детской, татуировка. Волосы слегка взлохмачены, взгляд такой, будто он решает свою математику.

И очень хочется дотронуться… так хочется… Как я прожила без тебя все это время?

Да и не жила, наверное. Ходила, ела, спала.

«Хонда» снова тронулась с места, Антон нажал на газ.

– Куда ты меня везешь?

– Нам надо поговорить.

11

Но поговорить им не удалось.

Как только Соня оказалась в его квартире, а именно туда привез ее Антон, то, что она сдерживала в себе всю дорогу, чтобы не мешать вести машину, вдруг прорвалось наружу. Соня стояла посреди незнакомой ей гостиной и фонтанировала.

Наверное, ее просто в очередной раз накрыло осознанием того, что у него-то все в порядке, все устроено, все стильно, красиво, успешно, а она… она барахтается в густой жиже своих воспоминаний и никак не может выбраться на берег. Никак, блин!

В итоге, размахивая руками, Соня кричала о том, что, вероятно, у него были очень важные дела, раз, прилетев вчера утром (утром!), он не нашел десяти секунд, чтобы отправить ей сообщение. А она, как дура, переживала. Но ему же наплевать, правда? Они же уже давно друг другу никто. Да и вообще, чего это он приехал за ней в центр, если у него есть прекрасная Лана.

– Тебе не стыдно, Чехов? Спишь с одной, признания в любви по телефону пишешь другой? А вдруг Лана заглянет в твой телефон? Она после меня какая по счету? Третья? Пятая? Как быстро ты нашел мне замену. Не сильно страдал, да?

Больше нести всю эту чушь он ей не дал, просто сделал шаг навстречу и закрыл рот поцелуем.

От неожиданности Соня бы, наверное, упала, но он прижал ее к себе. Крепко. Так, что не пошевелиться, не вздохнуть. Она и не дышала. Она вообще куда-то поплыла, вцепившись в его обтянутые рубашкой плечи. А потом начала сгорать. И сопротивляться было невозможно. Они сгорали оба, вцепившись друг в друга. Просто не могли отпустить.

Это была тоска, которую долго прятали, это была страсть, это была любовь, это было отчаянье.

Губы пылали, их никто не жалел, сердце стучало где-то в затылке, и было так страшно, что вот сейчас он ее отпустит…

Но он не отпустил, подхватил и куда-то понес. И она была не против, она вообще боялась, что он остановится.

– Ты.

– Сонька, молчи.

Все было так остро и сладко, так больно – невыносимо, что хотелось кричать, но не получалось.

Они даже не до конца разделись – не было сил ждать.

Он только прошептал ее имя и, переплетя их пальцы, снова сделал своей.

Нежность пришла позже, когда он целовал ее лицо и, перекатившись на спину, увлек за собой.

– Мы сошли с ума, – прошептала Соня, устроившись на его груди.

Сколько раз она так лежала. Сколько раз он вот так же водил рукой по ее позвоночнику и целовал волосы.

Они сошли с ума. А вдруг сейчас в квартиру войдет Лана и увидит их тут вдвоем?

Господи, она совсем забыла о Лане! Воспоминание о ней было сродни пощечине. Соня резко села на кровати и стала глазами искать свою одежду.

– Что случилось? – Антон приподнялся на локтях.

– Лана, – хрипло произнесла Соня. – Твоя девушка может сюда прийти с минуты на минуту и обнаружить, что ты ей изменил. Чехов, как ты до такого докатился?

Она собралась уже было вскочить с кровати, но Антон не дал, потянул на себя, и Соня, не удержав равновесия, упала, подхваченная его руками.

– Нет никакой Ланы, – прошептал Антон, крепко прижимая ее к себе. – Мы расстались, и теперь у меня другая девушка.

Соня широко распахнула глаза.

– Другая?!

– Ты.

Его губы были нежными и мягкими, прикосновения ладоней к плечам ласковыми. И Соня сдалась.

К чему сопротивляться? Ланы больше нет…

– Почему вы расстались? – спросила она, прервав поцелуй.

– Потому что я ее не люблю, – Антон снова перевернулся и оказался сверху. – Потому что я люблю другую девчонку.

– Потому что ты избалован и получаешь то, что хочешь.

– Все может быть, – ответил он, касаясь лбом ее лба. – Но ты не пожалеешь.

Нежность, страсть, любовь, неутоленное желание. Все было слишком личное, слишком интимное, такое, для чего не нужны слова. Слова могут только разрушить то хрупкое, что у них зарождалось. Соне так казалось.

И она молчала. Любила. Отдавала себя любимому человеку. Упивалась прикосновениями родных рук и губ.

Как долго его не было в ее жизни. Господи, как долго.

12

За эти годы из девочки она превратилась в женщину. Исчезла угловатая худоба, появились плавность и женственность, грудь стала более тяжелой, но это была она – Соня. Его Соня. Он так много пропустил. Антон не хотел знать, кто у нее был после него. Он запрещал себе об этом думать. И плата Биг босса за содеянное казалась сейчас недостаточной, слишком маленькой.

Из-за чужой грязной игры Антон потерял свое, желанное, близкое. Соня была создана для него, только для него, и больше ни для кого.

Смотрела на него в ожидании, а он не знал, что сказать, только целовал и гладил, обнимал, прижимал к себе, водил носом по ее шее, касался губами выступающих ключиц.

Им действительно надо было поговорить, но разговор почему-то не клеился.

Даже после душа, когда Антон вынул из шкафа свою футболку и протянул ей, вместо того чтобы произнести заготовленное, сказал:

– Здесь рядом есть кафе со службой доставки, давай закажем что-нибудь на ужин.

А ей уже пора домой. Появится в квартире Лана или нет – не имеет значения. Несмотря на только что произошедшее, они с Антоном не пара, не вместе, у них просто одновременно отказали тормоза.

На предложение Чехова Соня ответила согласием и, пока он искал телефон, в котором находилось приложение, с любопытством прошлась по гостиной. Красиво, стильно, просто и дорого, достаточно свободного пространства. Впрочем, по-другому и быть не могло.

Она остановилась перед большой фотографией летящих над морем птиц. В кадре чувствовалась такая свобода, бескрайность моря и даже ветер, что Соня вспомнила парусник в Глазго.

– Ты когда-нибудь хотел стать птицей хотя бы на час? – спросила она, глядя на кадр. – Чтобы взмахнуть крыльями, оторваться от земли и полететь?

– Как Катерина в «Грозе»? – услышала за своей спиной вопрос.

– Дурак.

Антон улыбнулся. Во-первых, его давно никто не называл дураком, а во-вторых, она поняла. Поняла, почему он выбрал именно эту фотографию. За свободу и полет.

– Полет бывает разный, – ответил он, подойдя со спины к Соне, обняв ее за талию и положив голову на любимое плечо.

Антон упивался тем, что может сейчас все это делать, она разрешает. От Сони пахло его гелем для душа, на ней была его футболка и на ее ключице – его след. Она его. Его, его…

– Жизнь тоже может быть полетом. Просто одному удается сохранить крылья, и он летит, а другому их ломают.

– И что тогда делать? Искать новые? – тихо спросила Соня.

– Или возвращать старые.

– Если бы это было так просто.

Соня мягко высвободилась из его рук и сделала несколько шагов по комнате, наткнулась взглядом на открытки, лежащие на журнальном столике. Сезанн и Гварди. Гора и Венеция.

– Забавно, – чуть приподняла в улыбке уголки губ.

– Почему?

– Я купила точно такие же, только еще Гейнсборо и Сарджента.

Ответить он не успел, зазвонил телефон, и на звонок надо было ответить, потому что на проводе находился их с Никитой клиент. Сегодня в кофейне Никита информировал, что данный товарищ слишком обеспокоен скандалом с наркотиками и собрался выводить свои деньги из их компании.

– Пусть позвонит мне напрямую, – сказал тогда Антон.

И вот он позвонил. Пока Антон рассказывал обеспокоенному клиенту о происках конкурентов и о том, что лично он сейчас находится в Москве и с компанией все в полном порядке, Соня продолжала медленно бродить по комнате, останавливаясь перед креслом с мягкой обивкой, перед полкой, где стояло несколько книг, в том числе и подаренный ею когда-то Чехов. Заметив знакомый том, она провела по корешку пальцем, а потом увидела кактус и застыла.

Соня стояла спиной, и Антон не мог видеть ее лица, он продолжал успокаивать клиента. Кажется, ему это удалось. Когда разговор был закончен, Соня тихо спросила:

– Это тот самый?

– Да, я забрал его.

Она ничего не ответила. Она все так же стояла к нему спиной и не шевелилась. Антон не выдержал, взял Соню за плечи и развернул к себе. У нее были закрыты глаза, а по щекам струились слезы.

Она почти никогда не плакала. А если и плакала, то в основном это были слезы злости или обиды, но чтобы вот такие тихие… слезы неприкрытого горя.

Антон обнял ее и крепко прижал к себе.

Соню накрыло прошлое. Вернулось все: их съемная квартира, счастье вдвоем, споры, смех, поцелуи, покупка кактуса, его шутки по этому поводу, Артур, клуб, разрыв.

– Как глупо, – шептала она, уткнувшись Антону в грудь. – Прости.

А слезы все текли и текли и потом вдруг перешли в рыдание. И не получалось успокоиться, и теперь уже он просил у нее прощения, а она не понимала за что, только крепче прижималась, цеплялась, ощущая силу обнимающих ее рук.

– Я был такой идиот, какой же я был идиот, – шептал он в ее макушку. – Прости меня, девочка… Если только сможешь.

И она кивала, и вытирала пальцами мокрые щеки, а потом начала икать. И он, чуть отстранившись, поцеловал ее в нос:

– Такого больше не повторится, я обещаю.

Отчаяние потихоньку отступало.

Они все-таки сделали заказ и ужинали куриными рулетами с грибами и рисом. Антон купил для Сони мороженое и чизкейк, рассказывал про их с Никитой работу и свои путешествия, расспрашивал Соню про мастерскую и родителей.

Соня-София-Фия-Фея.

Она успокоилась. Только Антон знал, что, хотя боль от выплаканных слез и стала меньше, она не ушла совсем. Чтобы боль исчезла, необходимо время, и Антон был уверен, что они справятся. Он понимал Соню, он чувствовал то же самое, но кто-то из них должен быть сильнее. И это будет он. Антон чувствовал себя виноватым перед ней за свою юношескую наивность, за то, что не разобрался тогда в ситуации, позволил ей уйти. Взрослый Антон понимал, что тогда едва ли что-то можно было изменить, но все равно чувствовал себя очень виноватым перед Соней. За тот разрыв, за эти четыре года врозь.

И он ее не отпустил, когда Соня начала собираться домой. А она не очень и настаивала.

За окнами было совсем темно, они лежали в обнимку на кровати, и Антон наконец смог приступить к своему важному разговору, хотя начал с конца.

– Я завтра уезжаю, – сказал он.

– Далеко?

– В Нечаев. По работе.

– Вот как. – Соня устроилась на его плече и что-то вырисовывала пальцем около шеи. – Надолго?

– Не знаю, как получится. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что у меня тоже работа. Завтра в десять утра встреча с потенциальным клиентом, она собирается заказывать декоративное панно. И я не могу упустить этот шанс.

– Понятно. Но я все равно буду тебя ждать.

Соня ничего не ответила, только продолжала выводить пальцем узоры на его коже. А он потерся щекой о ее макушку.

– У меня сейчас нет возможности остаться в Москве из-за скандала. Сегодня сидели в кофейне с Никитой, обсуждали рабочие моменты, и меня сфотографировали. Думаю, уже завтра что-то появится в Сети. Такие вещи здорово подтачивают репутацию, в том числе и моего отца, понимаешь? Нужно время, чтобы все улеглось и забылось.

– Я понимаю.

– Но я хочу, чтобы мы были вместе. Очень хочу. Если вдруг в твоем рабочем графике нарисуется окно, обещай, что приедешь.

Она молчала.

– Сонь?

– Чехов…

– Что?

– Если у нас снова ничего не получится, я не переживу, понимаешь? Я не готова пройти через такое снова.

– У нас все получится. Только обещай, что приедешь.

– Хорошо, я попробую.

Она так и заснула на его плече в кольце теплых родных рук. И больше всего боялась, что, когда проснется утром, это все окажется сном.