Текст книги "Несказка для попаданки"

Для себя я сделала вывод – при следующем же посещении библиотеки стоит попросить у мэда Нерасиу книгу по местному этикету, больше толку будет.

Самое любопытное, что, практически не давая никаких знаний, мэдью Ветта вещала взахлеб, не умолкая ни на минуту. С упоением, прикрыв глазки, втолковывала нам о важности своих уроков и той благодарности, которую мы непременно испытаем, когда придется вспомнить и применить на практике услышанное из ее уст.

– Очень надеюсь, вы все поняли и запомнили, бесценные мои хани, – завершила длиннющий монолог куратор.

– У меня с памятью плохо, – вдруг виновато улыбнулась рыжеволосая, – можно еще раз коротко повторить, как должны вести себя хани на балу?

Браво! А я вот не решилась так откровенно намекнуть на бессмысленность лекции.

Тонкие ноздри мэдью Ветты раздулись от возмущения.

– Да, пожалуйста, можно резюмировать столь полезный урок? – поддержала я хани мэда Рыниуса.

Бросив на меня строгий взгляд, куратор собиралась ответить, и, подозреваю, не очень вежливо, но другие девушки неожиданно принялись поддакивать:

– О, было бы здорово! Да-да, просим вас, просим.

Мэдью Ветта с явным усилием растянула губы в улыбке:

– Конечно, хани.

На ее лице промелькнуло раздражение. Женщина судорожно соображала, что же нам следует сказать. Вспомнив, как сама однажды пришла на экзамен, совершенно не подготовившись из-за романтического свидания, я даже немного пожалела эту растерявшуюся мэдью.

– Хани не должны отходить от своих мэдов, – наконец начала она перечислять правила поведения на балу, – а если будут приглашать на танцы другие мужчины, полагается отказываться. Важно быть доброжелательными и вежливыми со всеми. Новогодняя ночь – большой праздник, и портить окружающим настроение и уж тем более устраивать скандалы – сущий моветон. Что еще… Не советую громко смеяться и говорить. Ну само собой, не забывайте соблюдать меру в спиртных напитках, мило улыбаться и держать спину прямо. Хани мэда Лорна могла бы послужить вам примером идеальной осанки.

Белоснежка громко фыркнула, недовольная тем, что кто-то оказался лучше ее. А я подумала, до чего отмороженный блондин и Снежная королева подходят друг другу. За все время длинной лекции хани мэда Лорна ни разу не сменила ни позы, ни выражения лица – сидела точно статуя самой себе.

– Надеюсь, я достаточно понятно и полно ответила на интересующие вас вопросы, дорогие мои, – произнесла, скорее не спрашивая, а утверждая, куратор, поднимаясь с диванчика, к тому же так взглянула на каждую хани, что, если у кого и оставались невыясненные моменты, они предпочли их оставить на потом. – В таком случае до завтра, встречаемся в это же время…

И надо же мне было встать! Я совершенно случайно перекрыла проход пытающейся улизнуть женщине, одновременно уточнив:

– Это в какое?

– Что? – не поняла меня мэдью Ветта, удивленно хлопая глазками.

– Вы сказали, завтра встречаемся в это же время. В какое «это же»? – пояснила я, вежливо отодвинувшись. И вовсе ни на кого не собиралась давить, просто так неловко вышло…

Куратор тут же воспользовалась предоставленной возможностью и проскользнула мимо, бросив:

– Вам прислуга сообщит.

Хлопнула тяжелая дверь. На минуту зал погрузился в тишину.

– Быстро же она слиняла… – задумчиво пробормотала рыжеволосая хани.

– Стали лишние вопросы задавать, вот и слиняла, – снисходительным тоном ответила Пышка. – Хорошо хоть что-то рассказала, могла бы и…

– Зачем нас вообще было собирать, если не делиться информацией? – Рыжеволосая разговаривала вроде как сама с собой, ни к кому конкретно не обращаясь, но ей снова ответила хани мэда Проулла:

– Так положено. Не будет же она спорить с начальством. Ей небось еще и приплачивают за вынужденное кураторство.

– Вынужденное? – подала голос я.

– Конечно, вынужденное! Ты еще сомневаешься? Да нас, хани, в академии все терпеть не могут.

– За что? Вроде, наоборот, пытаются убедить в незаменимости и ценности.

– Вот именно! Завидуют, – легкомысленно отозвалась Пышка и проводила глазами Снежную королеву, вышедшую из зала молчаливым привидением.

Кивнув каким-то своим мыслям, за ней последовала рыжеволосая хани мэда Рыниуса, так же не проронив ни слова. Белоснежка доставить такого удовольствия, как покинуть наше общество молча, просто не могла. Она в который раз за утро громко фыркнула и прошествовала к двери и перед тем, как выйти, заявила:

– Мы еще с тобой не закончили, шавка!

Зыркнула на Пышку и моментально скрылась.

Пышнотелая хани лишь рассмеялась, закатив глаза к потолку. Я было собиралась, пользуясь моментом, познакомиться с девушкой поближе, как она сказала:

– Ну пока! – и вышла вслед за другими.

М-да. Подружек, похоже, мне среди хани не найти. Да и ладно. Альва по своей сердечности и прямоте не сравнится ни с одной студенческой невестой. Пора и мне идти – девочка наверняка заждалась.

Но когда я вернулась в покои Грэхха, оказалось, что торопилась совершенно зря.

Глава 4

Альва сладко дремала, скрючившись в неудобной позе на стуле с гнутой спинкой. И стоило мне тихонько прикрыть за собой дверь, как девочка вскочила на ноги, сонно протирая глаза.

– Я не хотела тебя тревожить. Извини. Если бы заранее знать, что ты спишь, можно было пойти в библиотеку или задержаться в общем зале…

– Ох, не приведи Господь! Если бы кто-то меня увидал бездельничающей, да еще сидящей на мебели мэда Грэхха… Так хорошо, что ты вернулась вовремя!

– Но я тебя разбудила. – Меня не покидало чувство вины.

– Не ты, зачарованный кулон. Он отслеживает выполнение приказов. Ты, уходя, сказала, что я должна дождаться твоего возвращения для следующего задания – сопровождения по академии. Ты вернулась – он меня разбудил. А задремала я не от усталости, просто по привычке засыпать, когда есть возможность.

– Хорошо тогда, – успокоилась я. – Как думаешь, мы с тобой успеем до обеда немного прогуляться? Не хотелось бы питаться холодным да всухомятку, но и сидеть здесь взаперти жутко – будто под арестом.

– Думаю, успеем. Сейчас полдень. До обеда примерно час. Можно сходить в зимний сад.

– Давай! – обрадовалась я. Хоть замок и впечатлял роскошью, средневековыми вещицами да волшебными диковинками, мне все-таки не хватало в нем привычных горшков с цветами. Да и посмотреть на зеленый сад посреди зимы – редкое удовольствие.

Альва, довольно улыбаясь, сделала приглашающий жест.

– Покажешь часы? – поинтересовалась я, когда мы вышли в длинный извилистый коридор. – Они сильно отличаются от земных? Время отсчитывается стрелкой или цифры мигают, как у нас на электронных?

– Извини, у меня нет часов. – Ее тоненькие плечики виновато дернулись.

– Как же так? Работа вроде обязывает к пунктуальности.

– Все важное мне вовремя сообщает зачарованный кулон, а остальное считается излишеством, – буднично объяснила девочка, но, заметив мое вытянувшееся лицо, добавила: – Я прекрасно ориентируюсь по солнцу.

– Какому? – не поняла я. – За окном то вьюга, то снежные тучи.

– Солнечная погода действительно здесь редкость, но со временем легко удается предсказывать время по цвету неба и неясным теням на снегу, которые отбрасывают ледяные глыбы.

Что-то я раньше не замечала никаких глыб, поэтому поторопилась подойти к первому же окну. Бескрайняя снежная степь сливалась с линией горизонта. Все.

– Где? – спросила я.

Как ни странно, Альва меня поняла.

– Внизу. У замка.

Я переместила взгляд вниз и ахнула. Действительно, у основания замка щерились острые глыбы прозрачного льда.

– Словно клыки животного, – прошептала я и, с трудом оторвавшись от необычного зрелища, догнала спутницу.

– Да, смотрится угрожающе, – согласилась со мной Альва. – Только пугать здесь некого. Кто же в здравом уме сунется в Снежную пустыню, да еще в академию к магам. Думаю, эти «сосульки» здесь для оригинального вида. Или в качестве часов.

– А что, обычных часовых механизмов в здешнем мире нет совсем? – удивилась я.

– Есть. Во всяком случае, нечто очень похожее я видела у мэда Бенабеуса, когда однажды прибиралась в его комнате. Обычно мэдью Ветта никого туда не пускает и порядок наводит исключительно сама. Но в тот раз мэд ушел порталом, а она захворала. Лечить себя не дала, вечно боится, что отравят или какую хворь нашлют…

– Погоди-погоди. Зачем ее травить? Кому эта тетка сдалась?

– Так она же хани самого ректора академии. Считает, ей все завидуют, вот и боится собственной тени. На самом деле даже сильному магу пришлось бы хорошенько постараться, чтобы проломить защиты, которые на нее навешал мэд Бенабеус.

– Мне казалось, хани молодые, – задумчиво протянула я.

Альва весело рассмеялась:

– Так мэд Бенабеус вызвал ее много лет назад!

– А-а-а…

– На самом деле ей о-го-го сколько годков, но выглядит из-за магии ректора преотлично!

– Слушай, раз она хани, так почему же ее зовут мэдью Ветта, а не мэдью Бенабеус? Или хани мэда Бенабеуса? Сегодня на собрании она девчонок именно по мэдам называла. Есть какие-то тонкости обращения, свойственные этому миру?

Альва расхохоталась.

– Ничего подобного! – захлебываясь от смеха, урывками стала объяснять девочка. – Ей просто лень запоминать ваши имена. Хани появляются каждый год, и помнить имя каждой для нее сложно. А вот студентов, особенно талантливых выпускников, приходится знать. Вот и идет по самому легкому пути, называя имя мэда.

– Может, тогда ты в курсе, откуда она знает, кто чья хани, ни разу не видев нас в лицо?

– Сидела в кабинете у мэда Бенабеуса в день ритуала Призыва, смотрела по его зеркалу на прибывших хани.

– Почему же сам мэд не смотрел?

– Смотрел конечно же.

– Но зачем тогда его Грэхх приводил, раз ректор и так меня видел?

– В зеркале едва внешность можно усмотреть. Тет-а-тет мэд Бенабеус видит человека буквально насквозь. Ну и похвастаться конечно же, все-таки мэд Грэхх не один раз пытался вызвать хани, но до сих пор не получалось. Даже последнюю ступень каждый год повторно проходил, лишь бы иметь возможность провести ритуал еще раз.

Надо же какой настойчивый!

При мыслях о Грэххе у меня потеплело на сердце и острым ноготком принялась скрестись тоска.

– Мм… А про часы что ты говорила?

– Про какие часы? Ах да! В общем, мэдью Ветта позвала меня прибрать в покоях ректора. Вроде как я самая благонадежная. Вот там мне и довелось видеть любопытные часики. Не очень похожи на земные, но думаю, что это они и есть. Со множеством стрелок и непонятными делениями.

– И все? Других нет? А как же тогда народ ориентируется, если не по часам?

– У всех есть зачарованные кулоны, которые вовремя будят, подсказывают расписание студентам и учителям, фронт работ – прислуге.

– То есть в часах просто нет необходимости?

Альва неопределенно пожала плечами:

– Я слышала, что часы вредны для магии, то ли сбивают направление, то ли рассеивают чары… Что-то в этом роде. Не сильна я в подобных вопросах.

Мое внимание привлекли отделанные золотыми барельефами двери. Мало того что объемная картина поражала красотой и множеством мелких деталей, так еще, распахиваясь перед нами, она вдруг запела. Нежный голосок выводил дивную мелодию, от которой у меня мурашки пошли по всему телу, а сердце замерло, не смея стуком нарушить ритм.

Я застыла в дверном проеме.

– Пойдем, – позвала меня Альва из сада. – В дверях можно стоять бесконечно, наслаждаясь песнями Хайнене.

Я переступила порог, и дверные створки мягко закрылись, оборвав волшебный мотив.

– Чьи, говоришь, песни?

– Хайнене. Душа замка. Существует поверье, что когда боги создали этот мир, то первым делом устроили себе место для отдыха. А так как все, к чему прикасаются божественные силы, наделено душой, то и замок не был ею обделен.

– И что она делает?

– Да ничего особенного. За порядком приглядывает, по необходимости что-то там ректору докладывает, в студенческих ритуалах участвует. Еще вот песни распевает.

– А Хайнене поет лишь здесь?

– Да. Видать, зимний сад ее любимое место. Мое, кстати, тоже. Посмотри, как красиво!

Сад действительно оказался необычайно красивым. Незнакомые мне растения и яркие цветы, похоже, собранные не только со всего света, но и принесенные из иных миров. Созданные магией водопад, несколько фонтанов и пруд. А также птицы и… бабочки! Последних встретить зимой даже в сказочном замке я никак не ожидала.

Аромат в саду стоял приторно-сладкий, удушающий, и очень скоро мне захотелось на свежий воздух. Обойдя небольшой пруд с лимонно-желтыми цветами, напоминающими кувшинки, мы издалека полюбовались на низвергающийся поток воды, разбивающийся хрустальными каплями о гладкие камни, и Альва потянула меня к выходу.

– Обед. Пойдем, я тебя накормлю, чтобы не говорили потом, мол, даже одну хани не могу обслужить как надо.

– Пойдем, – облегченно выдохнула я. И снова застряла в дверях.

Голос Хайнене затрагивал неведомые мне ранее струны души, отзываясь в груди неземным блаженством. Казалось, я умираю, растворяясь в пространстве, и вновь возрождаюсь, собирая себя по кусочкам. Ощущения просто невероятные!

– Пойдем же, – тронула меня за руку Альва.

– Это лучшее, что мне доводилось когда-либо слышать, – прошептала я, боясь нарушить сладкую эйфорию, воцарившуюся внутри меня.

– Придумаешь тоже! – усмехнулась девочка. – Разве что-то может сравниться с современной музыкой нашего мира!

Я не стала с ней спорить, а напоследок, уходя, погладила золоченые двери и мысленно поблагодарила Хайнене за маленький праздник души.

После обеда отпустила Альву с наказом отдохнуть и вернуться к ужину для дальнейшего исполнения обязанностей компаньонки, сама же отправилась в библиотеку. Мэд Нерасиу в этот раз не удивился моему появлению, и даже выбор книг, кажется, одобрил:

– «Правила светского этикета», «Основные законы Зазимого королевства» и «Легенды Гзона». Это, мэдью, самые полные сборники на интересующие вас темы. Неужели решили все за сегодняшний день прочесть? – Библиотекарь хитро прищурился и кивнул на внушительную стопку.

– Ну что вы, мэд Нерасиу, для начала изучу самое главное, а там по мере возможности буду осваивать остальное. Может статься, и в этих книгах для меня не все доступно к прочтению.

– Верно, верно, – вздохнул мужчина. – Позвольте, мэдью Ясмина, вас проводить к месту?

– Я вам так благодарна!

И снова долгий путь под насмешливыми и неприязненными взглядами. Не уверена, что студенты обошлись бы ехидными улыбочками, не вышагивай рядом со мной важной походкой библиотекарь. Стоило ему взглянуть на особо нагло скалящихся личностей, и те скромно опускали глаза.

Меня ждало большое разочарование. Вчерашнее местечко оказалось занято. Блондином. Он вальяжно развалился на диванчике и увлеченно читал. Даже не сразу среагировал, когда мы подошли и поздоровались. То, что не слышал, понятно – купол тишины, но вот чтобы не замечать окружающих, нужно сильно увлечься. Неужели учебники здесь настолько интересные?

Наконец мы с библиотекарем все-таки попали в поле зрения мужчины, темные брови в удивлении взлетели, а губы ожидаемо скривились. Блондин взмахом руки то ли развеял купол, то ли раздвинул для нас, но его приветствие мы прекрасно услышали.

– Уважаемый мэд Лорн, – сказал мэд Нерасиу, – надеюсь, вы не станете возражать против компании этой милой девушки? К сожалению, остальные места заняты…

– Какие возражения! – с наигранным энтузиазмом воскликнул тот, вскакивая с дивана и учтиво кланяясь. Шут! – Конечно, располагайтесь, мэдью. Буду рад такому приятному соседству.

Я уже собиралась сказаться занятой, мол, вспомнила про какие-то неотложные дела, когда блондин меня опередил:

– К сожалению, прекрасная мэдью, долго я не смогу наслаждаться вашим обществом, сами понимаете – сессия. Вот-вот начнется очередной экзамен.

– Конечно, – натянуто улыбнулась я и присела на диванчик, напротив которого на столе лежал выданный мне накануне фолиант про академию.

– Вот и замечательно! – расцвел мэд Нерасиу, не замечая притворной вежливости между мной и блондином. Библиотекарь положил на столик толстенные книги и, не слушая моих благодарностей за оказанную помощь, удалился, весьма довольный собой.

А я враждебно уставилась на Лорна, в любой момент ожидая от него словесной гадости. И не просчиталась. Не успел мэд Нерасиу скрыться за ближайшими стеллажами, как ненавистный голос вальяжно произнес:

– И что же снова делает в библиотеке многоуважаемая мэдью? Неужели Грэхх так быстро надоел?

Щеки опалило жаром. Никогда не замечала за собой агрессивных порывов, и для меня стало откровением неожиданное желание отвесить пощечину этому типу.

– Я так понимаю, вопрос был риторический? – Я сделала вид, что больше интересуюсь принесенными книгами, нежели разговором, и принялась старательно листать лежавшее сверху издание.

– Вовсе нет. Меня действительно мучает любопытство, что может делать в библиотеке молодая девушка второй день подряд.

– Разумеется, искать вашего общества. Как только вас увидела, мэд Лорн, влюбилась до смерти и вот теперь бегаю за вами по пятам. – Я подняла голову от страниц и взглянула в удивленные глаза мужчины. – Вы ведь это хотели услышать, многоуважаемый мэд?

А он… запрокинул голову и громко расхохотался.

– Вы мне нравитесь все больше и больше, – наконец признался он, отсмеявшись.

– А вы мне – все меньше и меньше.

– Очень жаль. – Вот только проскользнувшее в его голосе самодовольство говорило об обратном. – Я смотрю, сегодня вы набрали новых книг для изучения. Скажите честно, мэдью Ясмина, для чего вам это нужно?

– Что именно?

– Книги, что же еще. Вас настолько мучит жажда знаний?

– Мэд Лорн, а разве вы сами, попав в чужой мир, не попытались бы поскорее узнать о нем как можно больше, чтобы прижиться, приспособиться?

– Вы действительно собираетесь здесь жить?

– А почему бы нет?

– И приспосабливаться?

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– Разве Грэхх не наобещал вам звезд с небес и сладкую жизнь?

– Ну предположим… – Я никак не могла понять, на что намекает блондин и какой реакции от меня ждет.

– Так зачем же вам эти знания, – Лорн кивнул на книги, – если все вам подадут на серебряном подносе и с множеством нижайших поклонов?

– В жизни случается всякое. Нельзя вечно надеяться, что кто-то о тебе позаботится, нужно быть и самой готовой к превратностям судьбы. Только так есть шанс выжить.

По мере того как я говорила, глаза собеседника округлялись все сильнее.

– Вы серьезно?

– Чему вы удивляетесь?

– Быть может, проблеску здравого смысла у хани?

– А как же ваша мэдью? Кажется, вы говорили, она весьма разумна.

– Действительно? В таком случае, признаюсь, я подобрал неверное слово. Расчетливая, будет гораздо точнее.

– И, судя по тому, как вы это произнесли, вас подобная черта характера приводит в восторг.

– Разумеется! Уж лучше расчетливость, нежели сплошное потребительство, жадность и тупость.

– Неужели вы настолько не любите женщин, что видите у них сплошные пороки? Вам так сложно признать у женщины хоть крупицу здравомыслия?

– Вы ошибаетесь, женщин я очень даже люблю.

Он хищным взглядом прошелся по моему скромному декольте, скользнул по обнаженной шее и остановился на губах, отчего внутри меня будто сжалась пружина. Как же он меня раздражает! И пугает одновременно.

– То есть вы готовы отказать в наличии ума лично мне?

– О чем вы, уважаемая? Вы только что доказали обратное.

– Мэд Лорн, вы говорите загадками. И мне сложно отгадывать их, учитывая, что местный менталитет мне незнаком, как, впрочем, и вы сами.

– Какие уж тут загадки! Я говорю о хани.

– Ах да. – Пришла моя очередь пренебрежительно усмехаться, но у меня это получилось весьма натянуто. – Наслышана о том, что большинство обитателей академии нас терпеть не может.

– Правда?

– Впрочем, и воочию убедиться тоже была возможность. – Я рукой обвела вокруг себя. – Многие студенты даже не скрывают своего негативного отношения. Вот только непонятно, за что подобная немилость.

– Сами вы не догадываетесь? Несмотря на… как вы выразились… крупицу здравомыслия.

– Зависть? – нехотя предположила я. Разговор становился все более неприятным, но прервать его и уйти было выше моих сил. Я чувствовала, блондин знает нечто важное для меня и даже готов поделиться.

– Чушь! Кто в здравом уме будет завидовать несчастной попаданке, не сумевшей даже в собственном мире найти места? – легко отмахнулся он от моей версии.

– Быть может, зависть появляется из-за того, что несчастная попаданка вдруг становится почитаемой и лелеемой мэдью, капризы которой исполняются по первому требованию? – выдала я версию, сама в нее не веря. – У кого-то, к примеру, появились сомнения в заслуженности подобных почестей…

– О нет. Почести вполне оправданны.

– Тогда… – На самом деле я не столько затруднялась найти причину неприязни, сколько не желала ее озвучивать. Для Лорна же подобных моральных преград не существовало.

– А быть может, вас недолюбливают из-за того, что бедненькие и несчастненькие хани, попав в чужой мир, принимают подчеркнутое поклонение как естественное, начинают наглеть и принижать окружающих? Или виновата наигранная беспомощность и перекладывание ответственности за собственную жизнь на вызвавших их мэдов?

– Но разве у мужчины не возникает ответственности перед женщиной, которую он по собственный прихоти вырвал из привычного мира в свой, незнакомый, чужой? – возразила я.

– Мне показалось, ты отличаешься от других, – неожиданно перешел на «ты» блондин. – Но нет, ошибся. Так же, как и прочие хани, готова бравировать положением жертвы. Тогда послушай. Уверен, ты уже в курсе, что сюда могут попасть только те, кто оказался ненужным в своем мире. То есть рано или поздно он выбросил бы тебя, но неизвестно в какие дали. У нас на Гзоне попаданцам позволяют устроиться с комфортом, и в каждой стране даже есть собственная программа по переселенцам, а вот что творится в других мирах… Кто знает? Можешь с уверенностью сказать, что тебе было бы гораздо комфортнее где-то еще? На досуге подумай. Всего хорошего.

Он поднялся и ушел, больше ни разу не взглянув на меня. А я сидела будто оплеванная. Конечно, Лорн прав, указывая на излишнюю наглость и гонор хани, но я подобным не увлекаюсь! Или просто не замечала за собой? В любом случае он сказал это таким тоном…

И это странное попаданство… Жутко думать о том, что я оказалась ненужной собственному миру, но еще страшнее представить, где могла бы оказаться, не вылови меня Грэхх своим ритуалом. Мне действительно невероятно повезло! И с миром, и с суженым. До чего же я удачливая!

Тоска по Грэхху новой волной затопила меня. И я поспешила переключить внимание на книги. Если верить мэду Нерасиу, подобной библиотеки нет во всей стране, а значит, вряд ли мне еще посчастливится держать в руках столь ценные печатные издания. Не буду упускать счастливой возможности.

Когда я оторвалась от чтения, за окном уже стояла непроглядная тьма. Выйдя из своего закутка и обнаружив, что народу в зале значительно поубавилось, поняла, что пора возвращаться в апартаменты Грэхха. Вот только как?

Я огляделась, пытаясь вспомнить, с какой стороны меня привел мэд Нерасиу, и тут взгляд наткнулся на всем понятный и до боли знакомый светящийся указатель – «Выход». Ориентируясь на него, я легко нашла стойку библиотекаря и широко распахнутые двери.

– Вы сегодня аккурат к ужину, мэдью, – прокомментировал мое появление из-за стеллажей мэд Нерасиу.

– Правда? – поразилась я собственному чувству времени и порадовалась: – Просто замечательно! А то я расстроилась, что заставила Альву волноваться.

Библиотекарь вежливо улыбнулся.

– Да и вас не хотелось бы задерживать, мэд Нерасиу.

Его вытянутое лицо стало еще длиннее.

– Меня? Каким образом?

– Вам ведь тоже нужно ужинать, отдыхать. Кстати, мэд Нерасиу, скажите, пожалуйста, в какое время работает библиотека?

– Круглосуточно, – важно отозвался мужчина, гордо поправляя рукой жидкие волосы.

– Не может быть! – ахнула я. – А как же сон, и приемы пищи, и просто отдых?

– Я работаю днем, а ночью библиотека прекрасно справляется и без меня. Проконсультировать только некому, помочь с выбором книг. А так, если у кого бессонница, могут в любой момент прийти, почитать.

– И я могу?

– У такой молодой мэдью бывает бессонница? – На высоком лбу прорезались дополнительные морщины. Неужели беспокоится обо мне?

– Нет-нет, – поспешила заверить мужчину, – я просто так спросила. Вдруг приду, а вас нет на месте.

– В таком случае вам следует взять свой читательский билет. – Словно фокусник мэд Нерасиу вынул из воздуха небольшую металлическую пластину и вручил мне. – Он укажет на книги, которые вы в прошлый раз выбрали, но не дочитали.

– Спасибо огромное! – От радости я запрыгала на месте, чем вызвала снисходительную, но добрую улыбку на лице строгого библиотекаря.

Радость-то какая! Библиотека, полная интереснейших книг, в моем распоряжении! А еще новые приятные знакомые вроде мэда Нерасиу и Альвы, ну и конечно Грэхх стали для меня отрадой в этом мире. Я летела по гулким коридорам замка, любя в этот момент буквально все вокруг. Счастье искрилось во мне, переполняло, рискуя вылиться и затопить окружающих сладким розовым сиропом. Кто бы мог подумать, что всего через час из-за обычного разговора по душам с Альвой мое отношение к замку и его обитателям резко изменится.