Текст книги "Несказка для попаданки"

Глава 5

Я вернулась ровно к тому моменту, когда Альва накрыла на стол. После ужина девочка уговорила меня принять ванну. Пока она наливала воду и колдовала над пеной, я, пристроившись рядышком на табурете, рассказала о стычке с блондином в библиотеке.

– Вот скажи честно, я тебя хоть раз обидела? – спросила я, с затаенным страхом ожидая утвердительного ответа.

– Конечно нет, – отозвалась девочка, не отвлекаясь от дела. – Но ты не единственная здесь хани. Каждый год появляются новые, и почти все ведут себя не самым лучшим образом. Шутка ли, были никому не нужными в своем мире, а тут на тебе, статус чуть ли не святыни! Немудрено и зарваться, даже если раньше и не отмечалось в характере стремления помыкать окружающими. Много лет студентам, преподавателям, прислуге приходится наблюдать за важничающими капризулями. Но я думаю, не о том мэд Лорн говорил с тобой.

– А о чем? Что судьбу нужно благодарить, попав сюда? Так я и благодарю. И если слова про ненужных в своем мире людей – правда…

– Я верю, что правда, – вставила Альва, – слышала, как студенты разговаривали о попаданцах, которые сами по себе, без специального ритуала оказывались в других странах Гзона. И везде к ним относятся по-разному. Старые маги утверждают, будто миров множество. А значит, можно попасть в любой.

– Тогда нам повезло, что мы попали именно сюда! Во всяком случае мне так точно!

Не получив ответа, взглянула на копошащуюся в корзине с разноцветными пузырьками девочку. Голова так сильно опущена, что лица не видно.

– А ты как думаешь? – не выдержала я наступившего молчания.

– Возможно, – односложно отозвалась она.

– Тебе было хорошо на Земле до того, как вызвали сюда?

– Не очень, – пролепетала Альва. – Скорее даже нет. Я из семьи… Про таких говорят… В общем, мои родители…

И девочка, не договорив, разрыдалась. Вскочив с табурета, я бросилась к ней и заключила в объятия.

– Ну что ты, – растерянно бормотала я, не зная, как утешить, нежно поглаживая ее голову и худенькие плечи. – Не нужно. Я поняла. Семья неблагополучная. Тебе жилось нелегко. Но ведь сейчас все хорошо?

– Наверное… – всхлипывала Альва.

– Давай я помогу тебе умыться.

Впрочем, она справилась сама. Моя помощь заключалась лишь в том, чтобы включить холодную воду из крана и в конце подать полотенце.

После того как девочка умылась и успокоилась, она грустно улыбнулась, принимая мои неловкие извинения, и продолжила соединять волшебные эликсиры для ванны. Тонкие красивые руки ловко открывали нужные пузырьки и капали в воду мерцающую загадочную жидкость. С каждой каплей в ванне происходили удивительные изменения – пена росла на глазах, становилась объемной и одуряюще душистой.

Больше ни о чем я спрашивать не собиралась, но Альва заговорила сама:

– Мне иногда приходит в голову вопрос: как бы сложилась жизнь, не приди я сюда? Ведь в своем мире у меня будущего точно не было. Чуть больше года назад я стала подумывать о… самом страшном.

– Не может быть! – ахнула я. – Ты ведь и жизни-то еще не видала.

– Ну как сказать… Хорошей не видала, а вот грязи вдоволь нахлебалась.

– Почему же тогда ты не рада, что здесь очутилась?

– Я не то чтобы не рада… Конечно, делить комнату с несколькими девушками намного приятнее, нежели каждую ночь прятаться в кладовке, лишь бы не попасться на глаза родителям или их приятелям. Стабильная работа, сытая жизнь и уверенность в будущем лучше голодного существования и знания, что рано или поздно тебя изнасилуют какие-нибудь уроды в пьяном или наркотическом угаре. Перемены со мной произошли хорошие, это да.

– Так в чем же дело? – не могла я понять, к чему клонит Альва.

– Эту сытую и спокойную жизнь счастливой не назовешь. – Она немного помолчала, прежде чем признаться: – У меня здесь никогда не будет семьи или ребенка. А именно в большой и дружной семье я вижу для себя счастье.

– При переходе появляется бесплодие?

Несколько минут Альва пыталась вникнуть в сказанное мной, а потом горько усмехнулась:

– Дело не в переходе.

– В чем же?

– Посмотри сама, кто нас окружает. Я имею в виду мужчин. Кто?

– Студенты и преподаватели.

– Первые – сыночки богатых и влиятельных родителей, которые ни за что не допустят свадьбы с прислугой. Вторых мало, в основном старые, и женщинами не особо интересуются. Вот и остается кувыркаться в постели с теми, кому не хватает женской ласки. Но к беременности эти отношения не приведут – академия зачарована от подобных… проблем.

– А за пределами академии разве попаданцев на работу не берут?

– Не знаю. Я не была нигде. Вдруг там намного хуже, чем здесь? Из академии могут выйти лишь одаренные, как, впрочем, и зайти, поэтому даже слухов о жизни вне замка никаких нет.

– Но я слышала, что некоторые учителя и лучшие выпускники, вызвавшие хани, способны провести…

– Способны. Но разве эти снобы пошевелят хоть пальцем ради кого-то, кроме себя любимых?

– Грэхх не такой, – встрепенулась я.

– Не знаю, – пожала плечиками Альва, – возможно, не такой. Будущее покажет.

– Послушай, – решилась я, – когда мы с Грэххом будем отсюда уезжать, то и тебя заберем, хочешь?

– Не думаю, – чуть улыбнулась девочка.

– Но почему же?

– Давай после новогоднего бала об этом поговорим?

– Хорошо, – не стала я давить. Не к спеху, пообщаемся позже. Заодно и мнение Грэхха по этому поводу узнаю.

Дальше мы с Альвой перебрасывались односложными фразами. Не потому, что между нами возникло отчуждение или неприязнь, просто после разговора обеим хотелось побыть наедине со своими мыслями. Как только девочка закончила колдовать над ванной, я отпустила ее, велев отдохнуть и вернуться ко мне к завтраку. Сама же погрузилась в нежную пену и теплую воду. Но отдых получило лишь тело, на душе было пакостно.

Пытаясь найти точку опоры после неприятного общения с Лорном, я невольно затронула тему, о которой, как выяснилось, ничего не хотела знать. Существование в этом мире других попаданок с Земли. Нет, пришельцам из иных миров тоже наверняка несладко приходилось, но их менталитет мне чужд, а потому и искреннего сочувствия та же Белоснежка не вызывала. А вот жизнь в академии Альвы, Ольги, Глафиры, Марии и мамы Лены мне сейчас казалась беспросветной и тоскливой. Стены старинного замка уже не будили жгучего любопытства и восторга, ассоциируясь отныне с тюрьмой, с той лишь разницей, что на волю иномирянки не особо стремятся, страшась неизвестности.

М-да. Не тем я заняла голову в попытке отвлечься от жестокой тоски по Грэхху. Не тем. Зло ударив по пенной воде ладонью, я заметила что-то странное, а приблизив руку к лицу, вздрогнула. На фаланге пальца, где ранее было кольцо, красовалась серебристая татуировка. Незнакомые символы таинственно поблескивали при свете магических шаров.

Что это?!

Я принялась усердно оттирать рисунок, но он, как назло, сверкал все ярче на расцарапанной мной и покрасневшей коже.

Что же происходит?! Мое волнение разыгралось не на шутку. Я принялась вспоминать, видела ли тату на пальцах других хани, однако в подобном взбудораженном состоянии мне это никак не удавалось. Да смотрела ли я вообще на чужие руки? Вряд ли.

Наскоро вытеревшись полотенцем, я выскочила из ванной и столкнулась с Грэххом. Мне показалось или он действительно пытался покинуть собственные апартаменты незамеченным, крадясь к двери на цыпочках?

– Ясмина! – радостно воскликнул он, заметив меня. – А я был уверен, что ты давно спишь. Вот, зашел переодеться. Не хотел тебя беспокоить, но ты, оказывается, еще и не ложилась?

От сердца сразу отлегло. Конечно, показалось. Ну как я могла что-то недостойное подумать про Грэхха? Зачем ему красться в собственных покоях? Только чтобы не потревожить меня…

– Да… в общем… ванну принимала, – пролепетала я, мигом растерявшись в его присутствии, чем вызвала довольную улыбку на красивом лице.

– Я так рад видеть тебя, – промурлыкал он и прикоснулся мягкими губами к тыльной стороне моей ладони.

И мы дружно уставились на татуировку.

– Не знаю, куда делось кольцо, – принялась оправдываться я, – вроде было-было, а потом раз – и исчезло. И вот теперь татуировка. Не смывается совсем. Я правда ничего не делала!

Грэхх заключил меня в объятия и успокаивающе прошептал на ухо:

– Все хорошо, рыбонька, не нужно волноваться. Это магия. Знак того, что наш мир принял тебя. Сняв кольцо, ты могла нечаянно оказаться в любом из миров, но теперь подобного не случится.

Меня окатило кипятком страха. В любом из миров? А раньше предупредить нельзя было? Меня столько раз склоняли снять колечко!

Грэхх коснулся губами моего виска, и возмущение испарилось. Когда ему думать еще и обо мне? Сессия же. Как только бедненький ноги таскает! Вон, никак похудел даже.

– Ну я побежал, девочка моя, у меня еще масса дел!

– Да, конечно.

Он с трудом разжал мои непослушные пальцы, которые вцепились в его одежду, и моментально исчез за дверью. Я осталась стоять посреди комнаты и бездумно стирала со щек влагу. Кстати, откуда она? Неужели я плачу? Надо же. Вот вроде все хорошо, даже прекрасно, можно сказать – мечта исполнилась, а счастья не ощущается. Разве так бывает?

К моему жгучему сожалению, последующие наши редкие встречи до самого новогоднего бала оказывались невероятно короткими, а ласки и поцелуи спешными. При этом я замечала за собой, что привязываюсь к Грэхху все сильнее. С каждым днем разлуку переносить становилось не просто труднее, а мучительнее. Меня в буквальном смысле ломало, и отвлечься от чудовищных страданий – бессмысленных, я это прекрасно понимала, ведь после праздника Грэхх обещал быть безраздельно моим – требовалось в обязательном порядке.

Оставшиеся до бала дни я потратила на чтение книг, причем выбирала по большей части учебники, которые кратко и четко давали знания о мире Гзона, не отвлекаясь на философские концепции и теоретические размышления авторов. Разумеется, библиотеку я посещала в свободное от занятий с мэдью Веттой время.

Первая дама академии хоть и не особо старалась научить новых хани этикету и манерам, но усердно взялась за муштрование в области танцев. Ежедневно с завтрака и до самого обеда мы дружно разучивали повороты, скольжение, поддержки, кружение, махи руками и ногами. Наши мэды ожидаемо на занятиях-репетициях ни разу не появились. Но куратор успокоила тем, что выпускники за годы своего десятилетнего студенчества не раз бывали на новогодних балах и в совершенстве исполняют все танцы, которым нам еще предстоит научиться. В качестве же партнеров предложила первокурсников. Судя по обрывкам фраз, которыми студенты перекидывались друг с другом, юношам посулили выставить автоматом оценку за какой-то муторный предмет, и потому те выглядели более чем довольными, выплясывая в паре с хани, то бишь с нами. И надо сказать, делали они это легко и умело. Я бы даже порадовалась подобному обстоятельству, если бы невоспитанные мальчишки при каждом неловком движении одной из нас не начинали глупо хихикать и бросать насмешливые взгляды – а то и обидные словечки – за спиной у мэдью Ветты.

Я еще несколько раз попыталась поближе сойтись с хани мэда Проулла, но у меня ничего не вышло. Пышка вежливо, но отчетливо дала мне понять, что не желает заводить подруг, пока не определилась со своим местом в этом мире. Ведь социальное положение студентов не афишируется в академии, а значит, наши мэды могут оказаться как из высшего общества, так и из обедневшего дворянства или состоятельного купечества. Мне на подобные аргументы возразить оказалось нечего.

Впрочем, от недостатка общения или друзей я не страдала. Ведь у меня была Альва. И книги. А еще я каждый день ходила слушать дивное пение Хайнене. В первые дни дух замка исполнял исключительно грустные мотивы, пропитанные безнадежностью и печалью, так что сердце разрывалось не только от острого наслаждения, но и от тоски, однако постепенно нежные песни становились все более радужными и жизнеутверждающими, пока однажды перед самым Новым годом я не услышала бодрую мелодию с веселеньким припевом. И хоть слов древнего языка я не понимала, настроение поднялось до небес, так как нотки озорства и легкости вселяли веру в лучшее будущее. Я от души поблагодарила Хайнене за столь щедрый дар, против обыкновения не ограничившись комплиментами, а восторженно высказав свои чувства в полной мере.

От дверей зимнего сада я шла приплясывая и мурлыча себе под нос. В этот момент я любила весь мир, даже мрачный замковый коридор, который украсили к Новому году стеклянными игрушками и еловыми венками, желая лишний раз услужить земным хани. Магические огоньки в старинных канделябрах приветливо подмигивали, отбрасывая игривые блики на разноцветном стекле, а стены искрились зачарованной изморозью, менявшей свои очаровательные узоры с определенным временным интервалом. Я проводила по ним пальцем, собирая ногтем снег, и на этом месте появлялось новое льдистое кружево.

Широкая улыбка не сходила с моих губ, пока взгляд не наткнулся на блондина. Он шел мне навстречу вальяжной походочкой, высоко задрав нос и ни на кого не глядя. Я понадеялась, что так и продефилирует мимо, не заметив. Но вот брошен в сторону брезгливый взгляд, моя тушка попадает в фокус, миг узнавания, и…

– Приветствую, досточтимая мэдью!

Этот язвительный голос столь мерзок, что его нужно просто запретить. И как замковые растения не вянут при появлении подобного неприятного типа в академии?

– Здравствуйте, мэд Лорн, – нехотя отозвалась я, вынужденная соблюдать приличия.

– Как ваши дела? Давненько не виделись. – Вежливые слова не соответствовали насмешливому тону и пренебрежительному выражению лица. Кроме того, мужчина совсем уж невежливо заступил мне дорогу, не позволяя ни пройти, ни обойти его.

Вот уж кого бы не видеть и дальше! Я опасалась, что блондин продолжит докучать мне в библиотеке и даже планировала посещать ее по ночам, но не пришлось – мы действительно ни разу не встретились за последние дни.

– Спасибо, все хорошо, – на автомате ответила я, вышколенная старушками-соседками, которые заседали у подъезда моего дома и допрашивали по несколько раз на дню каждого мимо проходящего.

– Заметил, мэдью, вы вся светитесь, – усмехнулся мужчина, пресекая мой маневр проскользнуть вдоль стены и преграждая путь рукой. – Не подскажете причину? Уж больно хочется тоже порадоваться хоть чему-нибудь.

– Вы заканчиваете учебу, в недалеком будущем предстоит бал и отъезд домой, разве не достойный повод для радости, мэд Лорн? – Я вжалась в стену, словно пойманная в ловушку, за что возненавидела наглеца пуще прежнего.

– Для моей радости, возможно. Но вы-то сами вряд ли настолько прониклись чужими делами, чтобы испытывать по этому поводу ликование. Кто же вас так осчастливил? Быть может, и моей хани придется по душе аналогичный подарок, а то заскучала она без Альвы. Кстати, уважаемая, не видели девчонку?

– Не отдам!

– Стали смелее и показываем зубки? – Кривая ухмылка исказила правильные черты лица. – А что именно, позвольте узнать, не отдадите?

– Не что, а кого. Альву не отдам. – В этот раз я была готова бороться за подругу всеми возможными силами.

– Так, значит, она у вас, великолепная мэдью, последние дни скрывалась? – Он неожиданно развеселился. – Поздравляю! Выходит, придумали-таки способ…

– Представьте себе, не все женщины глупы, как вам того хотелось бы.

До чего же он меня бесит!

– Ну что вы, мэдью! Напротив, я рад столь неординарному мышлению. Подозреваю, ваш повод для ослепительной улыбки, которую я имел счастье не так давно созерцать, не менее оригинальный.

И чего пристал? Далось ему мое настроение. Я что, по его мнению, должна ходить угрюмая и кислая?

– Не думаю. Я слушала пение Хайнене, – ответила, только чтобы он отстал, но, как и предполагала, осталась непонятой.

– Вас осчастливил унылый вой замкового духа? – В голосе Лорна прозвучало искреннее недоумение.

– Что бы вы понимали! – оскорбилась я за Хайнене. – Лучший голос и чувство ритма вряд ли у кого имеется! А в богатом репертуаре есть масса разнообразных композиций, в том числе очень даже зажигательных. Увы, далеко не каждый обладает вкусом и слухом, чтобы подобную роскошь оценить!

Блондин завис, то ли переваривая намек на его недалекость, то ли опешив от моей наглости. Терять время, пока он приходит в себя от удивления, я не собиралась, а потому ловко просочилась в небольшой зазор, оставшийся под рукой мужчины у самой стены, и бросилась бежать по коридору. Разумеется, я не ждала, что высокородный чванливый мэд бросится вдогонку, но береженого, как говорится, бог бережет.

Со сбившимся дыханием и всклокоченными волосами я влетела в покои Грэхха. Ох и разозлила я, верно, Лорна. Но так ему и надо! Не будет в другой раз цепляться.

Кто бы мог подумать, что в ближайшее время мне придется идти на поклон к этому… Но все по порядку.

Утро тридцать первого снежня по календарю Гзена и тринадцатого января по земному календарю выдалось суетливым. Прислуга спешно хваталась то за чистку ковров, в которой уже не было нужды после недельной генеральной уборки, проведенной под предводительством мамы Лены, то за украшение коридоров и комнат, загодя празднично оформленных и теперь поражающих неискушенный взгляд магическими сюрпризами вперемешку с банальными блестящими шарами и бусами, разноцветными бантами и гирляндами.

Мы с Альвой с трудом выпроводили из покоев прислугу, заверив, что у Грэхха в комнатах образцово-показательный порядок, и уселись завтракать.

– Велено до обеда замок привести в идеальное состояние, после чего разрешено заняться собственным внешним видом, если нет иных указаний, – пояснила мне девочка, кивнув на позвонок. – А к вечеру будем помогать наряжаться мэдам и мэдью.

– У тебя есть наряд на бал? – спохватилась я, кляня себя, что не поинтересовалась этим раньше. – Быть может, одолжить тебе платье из моего гардероба?

– Нет-нет, не нужно, все есть, спасибо, – моментально покраснела Альва, и я не стала больше касаться щекотливой темы.

– Раз после обеда всеобщий расслабон, ты тоже иди прихорашивайся, я найду чем заняться, – прошамкала я с набитым ртом, поглощая с нежнейшим творогом клубнику. Восхитительная роскошь посреди зимы! – А как надоест крутиться у зеркала – приходи сюда, можешь в любой момент прикрыться приказом дождаться меня и помочь подготовиться к балу.

Девочка кивнула.

– И не смей уставать! – шутливо пригрозила я. – Ты мне нужна полная сил и в хорошем настроении!

– Будет исполнено, добрейшая из хани! – рассмеялась Альва и отправила в рот крошечное заварное пирожное.

Настроение у обеих было преотличное! Уж не знаю, что предвкушала Альва – наверное, бал, я же с нетерпением ждала окончания сессии Грэхха и нашего логичного с ним воссоединения. Завтра выпускникам выдадут дипломы, и уже к вечеру мы отправимся в столицу Зазимого королевства знакомиться с родителями моего будущего мужа. Сегодня же у меня было одно желание – веселиться! Безрассудно, безудержно, от всей души.

На последний урок по этикету к мэдью Ветте я шла с широкой улыбкой.

– Неужели кто-то посмел испортить сюрприз и рассказать хани мэда Грэхха о том, чем мы сегодня займемся, драгоценные мои? – возмутилась куратор, отметив мой довольный вид.

– Кажется, нет, – удивилась я. – А о чем, собственно, речь?

– Ну как же! Сегодня новогодний бал! – восторженно воскликнула женщина.

– Вот это новость! – усмехнулась Белоснежка. – А мы и не знали!

– Я не об этом, – отмахнулась мэдью Ветта, даже не взглянув в сторону невежливой девушки. – Мои прекрасные хани, сегодня ректор делает вам одолжение и разрешает воспользоваться сокровищницей академии, выбрав любые ювелирные изделия к балу на собственный вкус.

В наступившей тишине не хватало восхищенного свиста. Ах да, кажется, мэдью Ветта о чем-то таком говорила еще на первом своем занятии.

– И когда же наконец можно будет туда заглянуть? – нетерпеливо поинтересовалась Пышка.

– Прямо сейчас! – лучась от удовольствия, сообщила куратор и повела нас по украшенному замку.

Сокровищница академии оказалась действительно стоящей внимания. Никем не охраняемая просторная комната, без каких-либо решеток и замков, забитая всевозможными подставками и постаментами, на которых возлежали бархатные подушечки различных форм и размеров – на них-то и покоились, ожидая своего звездного часа, произведения искусных ювелиров.

Стоило нам войти в комнату за мэдью Веттой, как тусклый свет магических шаров сменился на яркий и ослепительный, а тишину разорвали громкие крики хани.

– Хочу вот это! И это тоже! – выкрикивали девушки, рассматривая драгоценности, но пока не смея к ним прикоснуться. И правильно делали: над каждым ювелирным изделием витал сизый дымок. Как нам объяснила по дороге сюда куратор – охранные заклинания.

– А сколько можно драгоценностей взять, мэдью Ветта? – не спросила, а скорее потребовала ответа Белоснежка.

– Столько, сколько вы, хани мэда Треника, готовы надеть на новогодний бал, дабы дополнить наряд изысканной ноткой и показать избранность в особенный для всех нас вечер.

– Правда? – не поверила своим ушам Пышка. – Сколько угодно? А если я вся увешаюсь?

– Правда, – невозмутимо отозвалась женщина. – Но не думаю, что, обвешавшись сплошь драгоценностями, хани мэда Проулла, вы сумеете соответствовать слову «изысканность».

Девушка презрительно фыркнула, выражая несогласие с мнением куратора, и вернулась к выбору украшений.

Я медленно прошлась по помещению, с любопытством рассматривая ювелирные изделия – все как на подбор удивительной красоты. В драгоценных камнях я профан, по мне, что стекло, что натуральный минерал – разницы никакой, но даже я должна признать: в академии собрана умопомрачительная коллекция сокровищ. Причем слово «умопомрачительная» – ключевое, девушки буквально растеряли остатки разума при виде этой роскоши. Даже Снежная королева не осталась в стороне, выбрав самый массивный гарнитур из белого золота с бриллиантами и гарцуя вокруг постамента в попытке отогнать от примеченной вещицы крикливую Белоснежку.

Я же чувствовала себя не в своей тарелке, не поддаваясь всеобщему ажиотажу и не понимая столь сильного возбуждения девушек. Ну да, красиво, что есть, то есть, и, согласна, невероятно дорого. Но это лишь холодные, бесчувственные камни. Даже не артефакты, наполненные чужой магией и силой, а обычные побрякушки. Разве стоят они устроенной перебранки, грозящей вылиться в грандиозный скандал? Испорченного настроения перед Новым годом? Расцарапанных рук, и… о боже… сейчас они подпортят друг другу красивые холеные личики!

Я и рыжеволосая хани мэда Рыниуса забились в угол, подальше от вмиг озверевших Пышки и Белоснежки, от которых полетели в разные стороны оторванные лоскуты платьев и клочья вырванных волос.

– Мое! Мои! Только дотронься! – визжали они, норовя нанести противнице удар побольнее.

Мэдью Ветта бегала вокруг дерущихся девиц, хлопала руками по бокам, словно растревоженная наседка крыльями, и без конца приговаривала:

– Девочки, прекратите! Девочки, я вас накажу! Как вам не стыдно, вы же мэдью! Девочки, опомнитесь!

И посреди всего этого хаоса гордо, даже не шелохнувшись, будто имеет иммунитет к тычкам и оплеухам, стояла Снежная королева. На ее тонких губах время от времени мелькала чуть уловимая улыбочка. Хани мэда Лорна изредка делала комментарии, и те, долетая до соперниц, распаляли девиц еще больше.

Наконец шум, разносящийся по замку, был замечен, и в сокровищнице появились мужчины – думаю, преподаватели, – которые растащили дебоширок в разные стороны.

– Хани мэда Треника, хани мэда Проулла… – Мэдью Ветта пыталась отдышаться и взять себя в руки после пережитого стресса, но у нее это плохо получалось, потому голос звучал скорее жалобно, чем назидательно. – Вы нарушили запрет, хотя я вас и предупреждала. Никаких нападений! Никакого вреда хани! Сожалею, девушки, но вы наказаны. Прошу покинуть сокровищницу немедленно, никаких украшений к балу вам не полагается.

– Что-о-о? – заголосила оскорбленная до глубины души Белоснежка.

– Увы, – подтвердила специально для нее куратор.

Пышка, возмущенно фыркнув, удалилась сразу же. А вот хани мэда Треника пришлось выносить двум мужчинам, подхватив красавицу под белы ручки.

Оставшись в сокровищнице вчетвером, мы какое-то время потрясенно молчали. Наконец мэдью Ветта, промокая со лба испарину кружевным платочком, выдохнула:

– Надеюсь, ничего подобного больше не случится.

– Разумеется, нет, – усмехнулась хани мэда Рыниуса. – Дикарки нас покинули.

Куратор, бросив на нее злой взгляд, сделала приглашающий жест на выход.

– Впервые на моей памяти девицы устроили подобный скандал. Поэтому сейчас сделаем так: я называю хани и снимаю защиту, она входит в сокровищницу и выбирает драгоценности. Строго по очереди!

Мэдью Ветта первой назвала меня.

Я повторно вошла в хранилище с драгоценностями и растерялась. Поначалу не всерьез восприняла предложение взять любую побрякушку, а вот теперь не знала, на каком украшении остановить выбор.

Куратор и хани молча наблюдали за моим передвижением по комнате из-за дверей, казалось, даже дыхание затаили. Я же все бродила среди подушечек, в которых утопали камни, искусно оправленные в драгоценные металлы. Их было так много! И все невероятно красивые! Разве можно среди них выбрать что-то одно?

Так, спокойно, Яся, выбираем аксессуар к платью. Какого цвета мне наряд пошили? Кажется, ярко-синий.

Я остановилась, вспоминая, на какой подставке недавно видела сапфировое ожерелье и серьги, и наткнулась взглядом на Снежную королеву. Ее губы побелели, руки сжались в кулаки, а до того холодные и равнодушные глаза пылали дикой яростью. Никогда мне еще не доводилось видеть в подобном состоянии эту ледяную змею.

Я опустила взгляд и поняла причину, вызвавшую столь сильное неудовольствие хани мэда Лорна. Передо мной лежал тот самый злополучный бриллиантовый гарнитур, из-за которого передрались Пышка и Белоснежка. Именно на него положила глаз Снежная королева и сейчас мысленно метала громы и молнии в мой адрес, опасаясь, что выберу ее «пре-эле-эсть».

Да ради бога, пусть забирает! Хоть он вполне подошел бы к любому платьишку, но… Не могу я представить крупные, просто варварских размеров камни на своей тонкой шее и хрупких запястьях. Как ни крути – не моя вещица. Да и вообще ничья. Безвкусица!

Я вызывающе улыбнулась Снежной королеве, решив немного подшутить, протянула руку, отметив расширившиеся от напряжения зрачки, которые пристально следили за каждым моим движением, и… взяла подушку с сапфировыми украшениями, лежащими неподалеку.

– Я выбрала, мэдью Ветта.

– О, прекрасный набор! Просто прекрасный! – довольно защебетала куратор, встречая меня у выхода. – Больше ничего не приглянулось?

– Мне хватит. Спасибо большое! И ректору за его щедрость, и вам за заботу и бесценные знания, которыми вы с нами поделились.

Мэдью Ветта расплылась в счастливой улыбке.

– Приятно, когда ценят твои старания!

– Вы про нас забыли, – прошипела Снежная королева.

– Ну что вы, хани мэда Лорна, как я могу, – с явным неудовольствием откликнулась женщина. – Проходите, милочка, теперь ваша очередь выбирать. А вы, хани мэда Грэхха, можете идти.

Куратор взглянула на рыжеволосую, которая нетерпеливо притоптывала ножкой, поджидая, пока Снежная королева заберет-таки желанный гарнитур и выйдет из комнаты. Похоже, процесс выбора этой хани окажется невероятно продолжительным. Действительно, нет смысла здесь оставаться.

Забежав в покои Грэхха, чтобы оставить драгоценности, я застала Альву, кружащуюся в обнимку с моим платьем. Двигалась она чудесно, с особой грацией, которую сложно выработать за несколько дней. Мне до ее пластичности далеко.

– Репетируешь к балу? – пошутила я. И совсем не ожидала, что девчонка отшатнется в сторону, заметается, а потом с выпученными глазами застынет столбом. – Ты чего испугалась?

– А? – начала приходить в себя Альва. – Просто не ожидала. Задумалась.

– Или что-то вспоминала, – наобум ляпнула я и тут же пожалела, так как девочка скуксилась, сгорбилась, ее губы мелко задрожали, а лицо пошло пятнами. – Извини, извини, извини! – зашептала я и бросилась обнять бедняжку. – Я же не знала. Так, сдуру брякнула, а наступила на больную мозоль.

– Ничего. Все нормально. Правда, все хорошо. Просто платье очень похоже на мое, и я на секунду представила себя в нем… или в том… тогда. Но это не важно.

Альва аккуратно повесила наряд на плечики и, отвернувшись, быстро обтерла лицо передником.

– Покажи лучше, какую красоту принесла! – уже бодро и весело потребовала она, подбегая ко мне.

Вволю налюбовавшись на сапфировый ювелирный набор и обсудив, как лучше всего уложить мои короткие волосы к празднику, мы незаметно пришли в благодушное настроение. Я рассказала Альве про драку в сокровищнице, чем довела ее до хохота, перемежающегося икотой.

– Вот только знаешь, чего не пойму? – задумчиво произнесла я, когда девочка наконец успокоилась. – Почему мэды этих хани не дали им колечки охранные, ну как у меня… – Я посмотрела на палец с татуировкой и добавила: – Было.

Альва хмуро взглянула на рисунок:

– Всем дали, не переживай. Кольца выпускники создают прежде ритуала Призыва, работа над артефактом считается довольно простой. А вот позвать хани гораздо сложнее, не всем по зубам. Ты не представляешь, сколько бы набралось у ректора академии подобных артефактов, если бы он каждый Новый год не уничтожал их показательно на церемонии. Увидишь еще…

Какой же у меня Грэхх умелый, настойчивый, лучше всех! Но я отвлеклась.

– А как же тогда охранные свойства? Почему девушки смогли друг другу навредить? Мэд Нерасиу говорил, что с зачарованным кольцом ничего не страшно.

– Наверное, он имел в виду магию. Кольцо действительно блокирует любое магическое воздействие извне.

Развалившись на мягких креслах друг против друга, мы с Альвой вяло переговаривались, наслаждаясь моментом. До чего приятно поговорить по душам, без оглядки, что кто-то заметит неформальное общение – сейчас до нас никому не было дела.

– Ты мне так и не сказала, отчего не ушла к себе? Кажется, ты собиралась отдыхать и наряжаться.

– Я уходила. Но мне стало неловко, что все девушки чем-то заняты, одна я маюсь от безделья. Но и нарушить приказ «не уставать» тоже не могла. Поэтому вернулась сюда.

– Понятно. А платье твое где? Я имею в виду праздничное.

– В комнате, где живу. Я его надену перед самым балом.

– А прическу уже придумала?

– Нет. Наверное, соберу в пучок. С платьем будет смотреться.

– А можно я попробую что-нибудь сделать с твоими волосами? Они такие красивые!

Альва удивленно уставилась на меня.

– Не понравится – сделаем твой любимый пучок, – успокоила я ее.

– Ты правда хочешь…