Текст книги "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Чёрный рейдер"

Глава 15

Вот и сбылась мечта идиотки: пришла в стаб! Лучше бы я держалась от людей подальше. Обидно избежать зубов стольких заражённых и схлопотать банальную пулю промеж глаз. Безопасное убежище, как же! Я медленно подняла руки, демонстрируя пустые ладони. Не провоцировать – единственное, что я могу сейчас для себя сделать.

А стаб-то действительно хороший: в каком-нибудь другом меня бы уже убили, а здесь лишь на прицеле держат. Ждут, когда специалист разберётся, и это обнадёживает. Конечно, полноценного суда с прокурорами и адвокатами мне не видать, но всё же хоть минимальный порядок обеспечен.

– Чернышиха? – снова спросил Щукач, не скрывая настороженности.

В памяти ничего не отозвалось. Пустота, вакуум, ноль. Может «Чернышиха» быть моей кличкой? Запросто. И так же запросто полупьяные рейдеры могли обознаться. Впрочем, если в прошлой жизни я и впрямь загремела в чёрный список, то конкретно сейчас амнезия – моё спасение.

– Не знаю, о ком речь, – ответила я ментату чистую правду – Меня, насколько я знаю, так ни разу не называли.

Щукач моргнул, внимательно вгляделся мне в лицо и вынужденно признал:

– Не врёт.

– Врёт! Ещё как врёт! – заорал тот самый рейдер. – Чем сомневаться, лучше спроси, как её зовут.

Я едва сдержала довольную улыбку. Перегнул товарищ палку, сильно перегнул! Обижать местную службу безопасности – глупость величайшая. Этот горе-советчик, мало того что прилюдно усомнился в способностях ментата, так ещё указания стал давать. Щукач помрачнел, набычился, гневно раздул ноздри и отрезал:

– Я сам разберусь, что мне лучше делать.

Сказал – как отрубил, однако рейдеру было море по колено. Он продолжал орать, что я – Чернышиха и что меня надо пристрелить, как собаку, потому что я – тварь хуже заражённых, внешников и муров вместе взятых. Его настолько переклинило, что он даже за пистолетом потянулся. К счастью, нетрезвого рейдера быстро скрутили.

Атмосфера немного разрядилась, и ситуация изменилась в мою пользу. Я, было, обрадовалась, что меня оставят в покое, однако Щукач думал иначе. Кваз оказался настоящим профессионалом, прекрасно осознающим, что его дар не без недостатков.

– Разбираться буду, – объявил он. – Обоих – в камеры.

Пришлось подчиниться. Краем глаза я заметила, как Князь уводит Вейцера. Хорошо. Как обещала, в стаб мы пришли, а дальше сам пусть разбирается, голова на плечах не только для того, чтобы, как некоторые, мозги алкоголем заливать.

Пока шли к местной тюрьме, я успела мельком осмотреться. Поселение если не нищее, то весьма бедное. Здания сложены кое-как из того, что в руки попало. В застройке – никакой системы. Ляпали, кто во что горазд. Местные выложились только на защиту: наблюдательные вышки, минное поле, заграждения. Оно и понятно: постоянно в стабе живут несколько десятков человек, остальные – гости, ищущие временную берлогу. Вейцер, возможно, осядет, а тот же Князь попользуется местными благами, подлечится и отправится на очередную прогулку по Улью.

В отличие от прочих построек тюрьму сделали на совесть. Уж не знаю, насколько часто ею пользуются, но строители не поскупились. Камеры, целых три штуки, устроили в подвале. У меня отобрали всё оружие, подтолкнули вперёд и заперли решётку. Рейдера обыскали не менее тщательно и тоже заперли, после чего конвоиры ушли. Последний из них чуть притормозил на выходе, указал пальцем под потолок, где висела камера наблюдения, и скупо велел:

– Не шуткуйте.

– А она работает? – насмешливо выкрикнул рейдер, но ему не ответили.

Из мебели в камере была одна замызганная банкетка, и я с удовольствием села, вытянула ноги и всем своим видом показала наблюдателю за монитором, что упекли меня совершенно напрасно, по ошибке, но я всё понимаю, зла не держу и терпеливо жду, когда всё прояснится и меня отпустят.

– Убью, тварь!

– Ещё раз, и последний. Я – Никта, и никак иначе. В чужих кликухах не нуждаюсь.

Ответом был многоэтажный мат.

Я прикрыла глаза. Продолжать что-то доказывать я не собиралась. Пусть бесится, мне всё равно. В стабе угрозу для меня представляет только кваз. Интересно, сколько в камере проторчать придётся? И что делать, если меня всё-таки объявят этой неведомой Чернышихой? Ясно, что: спасаться бегством через горы трупов и море крови.

Долго меня «мариновать» не стали, Щукач спустился в подвал лично, его сопровождал водитель джипа. Наверное, напарники.

– Пойдём, Никта, поговорим, – сказал он почти доброжелательно.

– Поговорим, – согласилась я.

Кабинет ментата, как и всё в этом посёлке, выглядел бедно: шкаф, рабочий стол, стулья. На окне вместо штор или жалюзи натянута крупноячеистая сетка. Я дождалась, когда мне предложат сесть, и опустилась на стул для посетителей. Щукач разместился за столом и уставился на меня таким взглядом, словно хотел пробуравить мне череп. Я с трудом сохраняла невозмутимость. Пусть смотрит. Может быть, мыслечтецы и существуют, но Щукач явно не из их числа.

Наконец, кваз шумно выдохнул, выдвинул ящик стола, достал папку и выложил на стол лист, испещрённый точками, загогулинами и чёрточками.

– Ментальная карта Чернышихи, – пояснил он. – Твоя карта от этой, – он постучал по листку ногтем, больше похожим на коготь, – отличается процентов на тридцать-сорок. Внешне ты, по словам тех рейдеров, вообще копия той женщины. Я жажду объяснений.

Я пожала плечами:

– О Чернышихе мне сказать нечего. О том, что такая существует, я узнала здесь, в стабе. Допускаю, что кто-то когда-то упоминал при мне это имя или кличку, но в памяти не отложилось. Я – Никта, других имён у меня нет, а если и есть, то я о них опять же ничего не знаю. При всём желании помочь не могу. Что касается объяснений, то я могу предложить лишь версию, до которой, уверена, ты и сам уже давно додумался.

– Выкладывай.

– Двойник. Раз за разом при перезагрузке моя копия попадает в Улей, дышит кисляком и превращается в зомби. Теоретически не исключено, что одна из копий, как и я, стала иммунной.

– Ты права: карты индивидуальны, и даже у двойников будут отличаться. Тридцать процентов – это много. Ты не Чернышиха. – Кваз внезапно подался вперёд, ухватил меня за плечо и, чётко проговаривая каждое слово, спросил: – Никта, ты подделала свою ментальную карту?

– Нет. Я не знаю способов подделки карты. Я до сих пор верила, что карту подделать невозможно.

– Так и есть, но я должен был спросить.

Кваз отпустил меня и отстранился.

– Само собой, – кивнула я.

– Ты давно в Улье? – продолжил Щукач.

– Точных цифр не назову. Год с лишним.

«Лишнее» – понятие растяжимое, хоть десять дней, хоть десять лет.

Щукач убрал лист с закорючками в папку. Надо понимать, что разговор окончен. Что я могу идти, кваз не сказал. Прихватив папку, он молча отошёл к шкафу, а вернулся с моим оружием: два ножа и топор.

– Я не слишком доверяю словам, Никта, но я верю фактам и статистике. Никому ни разу не удавалось изменить или подделать свою карту. Ты не Чернышиха. Предположительно, двойник, но это к делу уже не относится. Забирай свои железки – и топай. Что касается того рейдера, то я с ним поговорю, оштрафую за пьяный дебош, но будь готова к тому, что он подкараулит тебя за пределами стаба.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я, не торопясь вставать. – Щукач, разрешишь спросить?

– Да?

– Чернышиха. Вкратце. Что она сделала? Откуда такой ажиотаж?

– Всех подробностей я не знаю, – задумчиво протянул Щукач. – Она уничтожила целый стаб к северу от нас.

– Как?!

– Впечатляет, да? Опасная женщина.

Ещё бы! Я попробовала представить, как в одиночку уничтожаю «Чёртики». Фантазия забуксовала. Причинить весомый урон – легко, но уничтожить… Как минимум, защитники стаба задавят числом.

– Думаю, тебе стоит узнать некоторые подробности. Тот стаб целиком и полностью держался на квазе-ксере. Шумак его звали. Лопал горох и жемчуг горстями, достиг в искусстве копирования предметов невиданных высот. Врут, что он из воздуха умел слепить пушечное ядро. Какому идиоту нужна доисторическая махина? Ещё бы каменные топоры приплели! Я вот о чём. Зело полезный человек был. Чернышиха его убила. Создавать вещи из воздуха стало некому, оборона стаба накрылась, торговля накрылась, жители похватали пожитки и свалили. Оставшаяся верхушка осталась на нуле. Этот буйный, который к тебе пристал, – один из помощников Шумака. Из-за Чернышихи он потерял очень тёплое место и теперь злой, как чёрт, пьёт по– чёрному, бесится.

– От меня не он отстанет, – продолжила я. – Я его одним своим видом раздражаю.

– Верно. – Ментат прищурился. – Что-нибудь ещё?

Я тоже прищурилась.

– Это предложение продолжить или намёк на то, что пора выметаться и не задерживать важных людей?

Щукач улыбнулся. Первая человеческая эмоция за время общения, до этого он корчил постную следовательскую рожу и держался так, будто лом проглотил. Кажется, меня можно поздравить с маленькой победой: добилась симпатии. Мелочь, но всё же.

– Считай, что предложение, – ухмыльнулся он.

– Совет нужен. Где у вас можно переночевать, поесть и затовариться, чтобы качественно и не слишком дорого? Забегаловку, перед которой нас высадили, хочется обойти по широкой дуге.

– Ха! Даже не мечтай о пяти звёздах! Приличной публики – раз, два и обчёлся, всё больше забулдыги добытые спораны пропивают, а как на мели остаются, проспятся – и в путь. Сходи к Машке, скажи, что я послал. Она постояльцев не принимает, но, думаю, девушке пойдёт навстречу.

Щукач дал мне ещё несколько полезных советов, я искренне поблагодарила его, и расстались мы, весьма довольные друг другом. Насвистывая весёлый мотивчик, я направилась к выходу. Наконец-то не нужно бояться шуметь. Настроение стремительно улучшалось: меня признали чистой перед законом, снабдили полезной информацией и вообще сочли очень приятной девушкой. Щукач даже расщедрился на комплимент.

Солнечный свет ударил по глазам. Я на миг зажмурилась, а, проморгавшись, обнаружила, что ко мне с противоположной стороны улицы торопится Вейцер. Вот уж не думала, что парень станет меня ждать!

– Привет! Ты чего здесь?

– Привет! Во-первых, я беспокоился. Ты и Князь – единственные знакомые мне люди в вашем адском Стиксе, а я, знаешь ли, человек, то есть существо социальное. Во-вторых, Князь просил узнать, чем дело кончится. В-третьих, тут одно развлечение – выпивка. Не тянет совершенно. И рожи все сплошь бомжей и уголовников.

– Привыкнешь, – отмахнулась я. – Князь где?

– У знахаря. Сказал, что хочет отрастить руку в рекордные сроки. Мы сняли комнату одну на двоих, быстро пообедали и разбежались: я – тебя караулить, а он – лечиться.

Слушая Вейцера вполуха, я решала сложнейшую дилемму: сначала поесть или сначала помыться? Пожалуй, второе. С неведомой Машки станется не пустить за стол грязнулю. Обрисовав Вейцеру планы на остаток дня, я повернула к рекомендованному Щукачом магазинчику. Чистой сменной одежды нет, переодеться не во что, придётся покупать.

Отыскать нужное строение не составило труда: над плоской крышей вместо флага болталась грязная тряпка, когда-то бывшая футболкой. Дверь нараспашку, среди коробок дремлет рыжий усач. Не успела я переступить порог, как хозяин открыл глаза, осмотрел нас с ног до головы, выплюнул

незажжённую сигарету и принял более подобающую для торговца позу.

– Для тебя, подруга, я вряд ли что найду. Женских тряпок не держу.

– Штаны, носки, кроссовки и футболка сойдут мужские, а бельё, друг Ог, постарайся выдать подходящее.

– Первый раз тебя вижу. Откуда имя моё узнала?

– Щукач рекомендовал.

– А… – Усач поскучнел, отвернулся и принялся копаться в ящиках. – Бельё есть только кружевное. Завозил как-то для наших бабочек, пара комплектов осталась.

Барыга выложил затребованные вещи на крышку одного из ящиков и назвал цену. Дороговато, но возражать я не стала, расплатилась сразу. Щукач предупреждал, что торговаться бессмысленно и скидки не будет. К тому же вещи абсолютно новые, а в других местах могут и бэушные подсунуть. Вейцер последовал моему примеру и тоже отоварился.

Вместе мы дошли до гостиницы, где он с Князем остановился. На входе какой-то шутник золотой краской намалевал «Гранд-Националь». Ну– ну. Вейцер думал, что я тоже сниму комнату, но я отказалась. Сначала попытаюсь договориться с Машкой. Парень же сам сказал, что душа в комнате нет, все банные процедуры только в общей помывочной, в которую я не пойду, потому что девчачьего отделения опять же нет.

– Встретимся часа через два, – предложила я и, не дожидаясь ответа, поспешила дальше.

Машка жила в пяти минутах ходьбы от «Гранд-Националь». В маленьком поселении всё в шаговой доступности. Над входом висела незатейливая вывеска «У Поварихи». Часть помещения жилая, а часть отведена под столовую. Здание выделялось на фоне других висящими на окне светлыми занавесками в весёлый цветочек. Я решительно толкнула дверь, вошла в зал и сразу же остановилась. Зал поражал идеальной чистотой и искусно созданным уютом. На столах – скатерти, вазочки с цветами, по стенам развешаны картины. Не удивлюсь, если окажется, что здесь не только репродукции знаменитых картин, но и оригиналы.

В дальнем углу обедали трое мужчин. Моё появление заметили, но никак не отреагировали.

– Налюбовалась?

Уперев руки в бока, из-за стойки появилась хозяйка, и мне стало ясно, почему ей удаётся держать собственную столовую. Машка-повариха, как и Щукач, оказалась квазом.

– Очень красиво, – согласилась я. – Можно вас на минутку отвлечь? – Я кивком указала на дверь и первой вышла. Нутром чую: Машка – фанатка чистоты, топтать грязными ботинками её свежевымытый пол себе дороже.

Хозяйка остановилась на пороге:

– Чего тебе?

– Щукач. Он сказал, что к тебе можно напроситься на постой.

– Женишок мой непутёвый и не такое скажет, – ворчливо возразила она.

– Жених? – поразилась я.

– Да! Жених!

Машка мало походила на желанную женщину. Крупная, мощная, у неё запястье толщиной с моё бедро, мускулатура как у бодибилдера, вдобавок кожа болезненно-желтушная, щёки обвислые, а голова лысая. Сложно поверить, что такая сумела покорить чьё-то сердце. Впрочем, Щукач – кваз. Какой у него выбор-то? С его габаритами обычная иммунная с ним просто не сможет.

– Ладно, дам комнату, но сначала – мыться. Иди за мной.

Машка сделала приглашающий жест, и я не сдержала торжествующей улыбки: горячая ванна, горячий чай. Я дошла!

Глава 16

Маша пыталась объяснить мне своё видение сочетаемости блюд, но я осталась непреклонна. Хочу борщ, куриные котлеты с картофельным пюре и квашеной капустой, салат оливье, чёрный хлеб с чесноком, чай, а потом, на десерт, – кофе и клубнику со взбитыми сливками.

– Дикарка, фу такой быть! – изрекла повариха и грохнула на стол поднос с моим заказом.

С полчаса я занималась чревоугодием. Готовила хозяйка столовой умопомрачительно. Пожалуй, уже за один кулинарный талант на ней можно было бы жениться, не раздумывая. Я искренне пожалела, что у меня желудок не может растягиваться до бесконечности. Наевшись до отвала, я откинулась на спинку стула и отодвинула пустые тарелки. Сейчас ко мне снова подойдёт Маша, заберёт грязную посуду, а взамен принесёт красные сладкие ягоды. С трудом представляю, как я их в себя утрамбую, но от вкусняшки не откажусь.

Глядя на меня, Маша покачала головой:

– Дорвалась-таки.

– Ага.

– И охота тебе по Улью шарахаться?

– Так получилось, – ответила я и всерьёз задумалась, не осесть ли мне в «Чёртиках».

Зачерпнув лакомства, я переключилась на более насущное. Сходство с Чернышихой – это проблема. Очевидно, что я как-то связана с рейдершей, уничтожившей самого охраняемого человека в стабе. Осталось понять, как именно.

Спрашивать у Щукача о взаимосвязи памяти и ментальной карты ни в коем случае нельзя – вызовет ненужные подозрения. Придётся полагаться исключительно на собственные мозги. Что будет, если человека лишить памяти? Не блок на воспоминания поставить, а именно вырезать всю информацию о прошлом и бесследно удалить? Я могу лишь гадать, но ведь логично предположить, что в ментальном плане человек изменится. Уйдёт всё наносное, останется лишь то, что заложено природой. Спорить готова, что в детстве я не в куклы играла, а была тем ещё сорванцом с вечно разбитыми коленками. Короче, не исключено, что при ампутации памяти ментат-карта частично меняется.

Дальше – факты. Чернышиха приговорена к смерти за убийство ксера. Убийство произошло неподалёку от «Чёртиков», в соседнем стабе. Ментат-метка Чернышихи внесена в чёрные списки, передающиеся из поселения в поселение с торговыми караванами. Тем не менее, Чернышихе удалось уйти. Она пропала, а в то же время на черноте, опять же неподалёку от «Чёртиков», появилась я – без памяти, зато с внешностью беглой рейдерши и ментат-картой, похожей на карту Чернышихи на шестьдесят-семьдесят процентов.

Вывод очевиден: поднявший шум рейдер не обознался, я и есть та самая Чернышиха.

Гипотеза о двойнике не выдерживает критики, ибо вероятность встретить двойника микроскопическая. Один к миллиарду, а то и меньше. Слишком много факторов должно сойтись. Шанс, что моя копия тоже станет иммунной, крохотный. Добавить к этому, что новоприбывшие мрут пачками и выживают лишь единицы, затем приплюсовать бескрайние размеры «адской мозаики», на просторах которой встретиться почти нереально. Бывают самые фантастические совпадения, но это явно не мой случай. То же касается предположения, что Чернышиха мне просто родственница. Увы, нет.

Ещё нюанс. Я, нынешняя, вполне способна отправить в мир иной любого Шумака. Мне хватит одного-единственного прикосновения к открытой коже, чтобы он превратился в статую. Сомнение вызывает так вовремя возникшая амнезия. Случайность исключена, но как я это проделала? Не знаю. Рецепт забыт. Впрочем, в ближайшее время он мне не к спеху.

Я тяжело вздохнула. Сбылась вторая мечта идиотки: узнала о своём прошлом, огребла проблем. Кстати, почему Чернышиха? Как-то связано с даром превращать людей в чёрные статуи и бесконечно долго гулять по мёртвым кластерам без вреда для себя?

Эх, похоже, с «Чёртиками» придётся попрощаться. Рано или поздно вскроется, кто я есть на самом деле, и тогда мне не поздоровится. Хорошо, если просто пристрелят, за ксера и четвертовать могут. Остаётся решить, куда податься. На востоке – сплошная чернота. Жить можно, но есть нечего. Отпадает. К реалиям запада я явно не приспособлена. Когда появилось много сильных тварей, я начала совершать ошибки и погибла бы, если бы не Князь. Запад отпадает. Север? На севере больше шансов встретить тех, кто жаждет моей смерти. Остаётся юг.

Теперь – по времени. Срываться в ночь подозрительно, да и отдых нужен. Сейчас доедаю клубнику, допиваю кофе, потом, как и обещала, топаю в «Националь», вытрясаю из Князя плату за помощь, затем покупаю необходимые каждому уважающему себя рейдеру мелочи, возвращаюсь к Маше, ужинаю, отсыпаюсь, рано утром плотно завтракаю и очень быстро покидаю стаб.

Мои размышления были прерваны самым грубым образом. С грохотом распахнулась дверь, в столовую влетел давешний рейдер.

– Тва-арь! – рявкнул он и, сшибая хлипкую мебель, рванулся ко мне.

Из-за стойки выскочила не менее злобно настроенная Машка и ринулась ему наперерез. Не обращая на хозяйку внимания, мужчина навис надо мной:

– Не знаю, как ты обманула Щукача, но не думай, что тебе это поможет. Я тебя узнал, я тебя из-под земли достану, и я с тебя спрошу за нашего ксера. Я тебя долго убивать буду. В «Чёртиках» не дёргайся, здесь ты в безопасности, но скоро у тебя кончатся спораны, и ты пойдёшь в рейд. Помни обо мне, Чер-ны-шиха.

Он отстранился, смачно сплюнул на пол, круто развернулся и быстро вышел, словно боялся окончательно потерять над собой контроль и начать убивать меня прямо тут. За нападение на меня в «Чёртиках» его самого убьют.

Машка проводила его задумчивым взглядом и протянула:

– Обманула моего мужа?

Напоминать, что ещё недавно она называла Щукача всего лишь женишком, я благоразумно не стала, вместо этого спокойно объяснила, что оказалась поразительно похожа на женщину из чёрного списка. Предположительно, мы – двойники, но и родство нельзя исключать. Машка осуждающе покачала головой:

– Влипла ты. Когда Шумака убили, все только и обсуждали, что да как. Он – ксер с очень мощным даром, сама понимаешь, что за такого глотку порвут.

– Угу. Слушай, а известно, за что его?

– Не-а. То есть слухи ходят на любой вкус и цвет, но достоверно ничего не известно. Говорят, конкуренты заказали, но это полный бред, потому что ни один из стабов от коллапса Берёзовки не выиграл. Более вероятный вариант – не сошлись в делах торговых. Возможно, за долги убили.

– Ага.

– Есть и совсем неправдоподобные версии. Мол, в стабе были тишь да благодать, но под внешним благообразием гнильца пряталась. Якобы Шумак был тем ещё извращенцем и любителем маленьких детей, а Чернышиха уничтожила чудовище. Язык бы тем, кто придумал эту грязную клевету, вырвать. Если человек яркий, то чем он лучше, тем больше гадостей про него придумывают. Вот.

– Ясно, – протянула я.

Машка закончила расставлять стулья и поправлять скатерти, принесла тряпку и протёрла пол. Мне хотелось продолжить разговор и узнать ещё что-нибудь, но я себя пересилила. Основное я выяснила, подробности погоды не сделают, а думать теперь надо не о прошлом, а о будущем, которого меня хотят лишить. Например, валить ли мне из «Чёртиков»? С одной стороны, Щукач в любой момент расспросит о моих дарах, сопоставит и сделает правильный вывод, а с другой стороны, за пределами стаба меня гарантированно будут поджидать очень злые рейдеры. Куда ни кинь, всюду клин.

Я поднялась из-за стола, поблагодарила за обед и пообещала вернуться к ужину, пропускать который я в любом случае не собираюсь. Уже минут десять, как истекли два часа, Вейцер наверняка ждёт, и не стоит заставлять его топтаться под вывеской «Националь» слишком долго. И так на полчаса опоздаю.

Вейцер ждал один.

– Все женщины одинаковые, – заявил он. – Дай вам зеркало и новые тряпки, и прийти вовремя вы не способны.

– Извини. Так получилось. Где Князь?

– Всё ещё у знахаря.

– Ты с коллегой уже пообщался? – уточнила я.

Чем раньше парень освоится с даром, тем лучше.

– Ещё нет. Он сказал, что пообщается со мной, если успеет.

– Ясно. Тогда идём, поглядим, как у них дела.

Возражений не последовало. По дороге я коротко изложила Вейцеру его перспективы. Либо он в рекордные сроки становится знахарем средней руки, перебирается в более крупный стаб и делает карьеру эскулапа, либо оказывается в положении никому не нужного рейдера-одиночки. Врачей ценят, им платят, а рядовые бойцы – это пушечное мясо и расходный материал. Стать учеником местного знахаря, по-моему, прекрасное начало на пути к условно нормальной жизни. Человеку, способному обеспечить себе стабильный доход, не нужно рвать жилы. Он сможет купить или арендовать квартиру, покупать свежие продукты в обычном супермаркете, ездить на работу на новеньком авто. На страже его интересов встанет самая настоящая государственная машина, ведь в Улье есть не только анархия. Чуть западнее мощные стабы располагают собственными армиями, командами снабженцев, знающими, где, когда и какой кластер перезагружается, полноценной службой безопасности. Квазигосударства прекрасно справляются с защитой своих граждан от тварей, внешников и прочих угроз. Беда одна: подобная роскошь не для бедных.

За разговорами мы дошли до весьма странного строения. В «Чёртиках» не стремились к внешней красоте и архитектурным изыскам. В ход шёл любой строительный материал. Главный принцип застройки – надёжно и функционально. Обитель местного знахаря была выкрашена яркими разноцветными красками. Маляр, не заморачиваясь, открывал банку с краской и выплёскивал содержимое на стену, благо, об экономии можно не беспокоиться. Получилось то, что получилось: дикая смесь цветов, вертикальные подтёки, кляксы. Над входом красовалась надпись «Больничка Жожо».

– Жожо зовут знахаря, – тихо пояснил Вейцер.

Каждый развлекается, как может. Я пожала плечами и решительно вошла в цветастый сумасшедший дом, встретивший нас тишиной и обилием штор, висящих вместо стен и превращающих внутреннее помещение в подобие лабиринта. Вейцер кивком указал на продавленный диван и присел на подлокотник.

– И кто мне опять мешает? – раздался недовольный возглас из-за белой в синий горошек занавески, и к нам вышел Жожо.

– Э-э? – Я подавилась словами.

Пляжные шлёпанцы, шорты, белая футболка с принтом вывалившего язык смайлика, солнечные очки и соломенная шляпа с широченными полями.

– Вот, значит, какая нынче у врачей униформа, – протянула я.

– О да! На что жалуемся, больная? С вас – штраф за ложный вызов. Царапина на вашем плече – не повод беспокоить бедного Жожо. Никакого от вас покоя! Надоело! Вот возьму и уйду от вас.

А знахарь-то непрост! Я и раньше понимала, что клоунада показушная, но сейчас осознала, насколько Жожо силён. Царапина почти зажила, меня не беспокоит, скрыта под одеждой, и, тем не менее, знахарь определил травму с первого взгляда.

– Жалуюсь! На ваше бессердечие.

Жожо схватился за запястье и стал считать пульс.

– Этот молодой человек, – продолжила я, – нуждается в учителе, пришёл не к кому-нибудь, а к вам. А вы?!

– К кому бы он ещё пришёл, если я тут один? – пробормотал Жожо. – Ладно, Вей, пятнадцать минут найду. Сядь. И когда в таких условиях чемодан собирать? Караван бедного знахаря ждать не будет. Больная, ты чего уши развесила? Можешь быть свободна.

Из «весёлого домика» я вышла весьма озадаченной. В Улье много примет. Одна из них: бегство знахарей к катастрофе. Я не суеверная, но рациональное зерно в примете есть. У знахарей особое чутьё, не такое, как у остальных, и я допускаю, что они способны предчувствовать опасность. Жожо упомянул торговый караван. Увязаться с барыгами?

Шла я медленно, и расчёт оправдался. Хлопнула дверь, послышались быстрые шаги, и вскоре со мной поравнялся Князь, щеголявший новенькой повязкой на культе. Заметив мой интерес, он продемонстрировал обрубок.

– Жожо – настоящий гений. Обещал, что отрастёт быстрей, чем борода.

– Рада за тебя. Знахарь уезжает?

– Да, не повезло мне. Рассчитывал на терапию, а получил один сеанс. Жожо в «Чёртиках» очень давно, первые признаки трясучки появились, вот он и собрался в круиз.

– Непременно сегодня, на ночь глядя?

– Маршрут у каравана такой. Между двумя удобными точками ровно день перехода, от «Чёртиков» до первой точки – три с половиной часа хода, поэтому выдвигаются поближе к вечеру. Слушай, он мне регенерацию подстегнул, голод зверский. Составишь компанию? Я поем, а потом отдам твой гонорар.

Я наклонила голову к плечу и внимательно посмотрела на Князя:

– От меня было мало пользы.

– Не согласен. К тому же уговор есть уговор. Свою часть ты выполнила, и очередь за мной.

Набивать брюхо Князь отправился к Машке-поварихе, встретившей его очень радушно, как старого знакомого. Пока они обменивались любезностями, я прислушалась к своему организму и поняла, что готова продолжить праздник живота. За пределами стаба такого счастья уже не будет – сплошь консервы и сухари. Машка права: дорвалась и как с цепи сорвалась.

Князь исполнил обещание в точности. Я получила три горошины. По-хорошему, их стоило бы приберечь, но у меня в программе шопинг, а добытого из бегунов винограда слишком мало, чтобы затовариться основательно, поэтому минимум одну я потрачу. Я составила целый список покупок, и первым номером в нём шёл «клюв» – оружие, изобретённое умельцами Стикса. Внешне он похоже на кирку, только рукоять длинная. Очень удобно рубить не самых опасных тварей. Острие способно пробить костяную броню там, где простой топор не справится, к тому же «клюв» обычно легче топора. Словом, крайне полезная штука.

Ножей у меня было целых два, и докупать третий я не собиралась, но, увидев охотничий с острым длинным лезвием и рукоятью, сделанной будто под мою руку, я не удержалась и приобрела его. Мне бы ещё огневую мощь увеличить, но, увы… На ствол хватит, а на приличный запас патронов – уже нет. Так какой смысл таскать бесполезную железку? Обойдусь. К тому же выстрел – это оповещение всех окрестных тварей «мясо брать здесь». Оставшийся горох пущу на живчик. Авось, будет эффект, и мой дар станет капельку сильнее.

Нагрузившись покупками, вернулась к Маше. Хотела попросить её дать мне ужин в комнату, но за одним из столиков скучал Князь и, завидев меня, приглашающе махнул рукой. Странно, что без Вейцера.

– У тебя на ближайшее время появились планы? – спросил Князь, причём явно не из праздного любопытства.

– Допустим.

– Есть работа.

– Я не лучший боец.

– Согласен, но меня интересует другое. Я хочу, чтобы ты провела меня по черноте. Прикрывать группу от воздействия мёртвой зоны – твой профиль. Что скажешь?

Я качнула головой:

– Скажу, что нужны подробности.

– Идти предстоит на восток по сплошной черноте до некоторой точки, пробыть на ней несколько дней и вернуться. Группа не превысит пять человек, включая тебя. Это всё, что я готов озвучить по походу. Сроки: по моим прикидкам, на всё про всё уйдёт около месяца. Оплата: за каждый день – одна горошина. В случае успеха ты дополнительно получишь жемчужину.

– Да ты богач!

Князь усмехнулся:

– Никта, меня назвали легендой не на пустом месте. Я умею убивать очень опасных тварей. Жемчужину, которую я тебе предлагаю, я достал из матёрого элитника, которого завалил в одиночку, пусть и за счёт даров.

– Мне нужно подумать.

– Думай. Завтра я жду ответа.

Князь ушёл, даже не потрудившись пожелать мне спокойной ночи. Я проводила его взглядом и вернулась к еде. Как гласит народная мудрость, утро вечера мудренее, поэтому принимать решение буду на свежую голову, но уже сейчас могу сказать, что предложение явно с подвохом.