Текст книги "Шторм по имени Френки"

59
Пакет Д

Явздрогнула.

Я снова находилась на вечеринке. Неужели они попросили выступить на бис? После всего, что я сделала? Похоже, Кролер был прав, им действительно понравилось.

Но на этот раз толпа вела себя тише, а потолок был намного ниже. Херувимы исчезли. Может, им всё-таки удалось вырваться на свободу, подумала я лихорадочно. Вместо них под потолком болтались разноцветные воздушные шарики.

– Ремонт, что ли, сделали, – сказала я, с трудом ворочая языком.

Скенлон странно посмотрел на меня.

– А?

– Бальный зал. Переделали. Да?

Он неодобрительно глянул на меня.

– Э, Френки… мы пришли к Нейту.

– К кому пришли? – Мои слова звучали так, будто склеились, как ириски.

– К Нейту, – повторил он.

Я покопалась в голове. Это имя ни о чём не говорило.

– Не поняла, – сказала я.

Скенлон глянул через плечо. Там, словно восторженный карапуз, впервые увидевший Деда Мороза, скромно стоял маленький худенький мальчик с торчащими ушами.

На его футболке было написано:

Мальчик выглядел лет на девять или десять, и его кожа была серовато-синего оттенка, который я так хорошо знала.

– Нейт. Наш клиент, помнишь? Он всё ещё ждёт, – сказал Скенлон тихо. – Скоро действие яда закончится. Можешь поторопиться?

Вот оно что. Мы не в бальном зале. Мы в тесной душной гостиной, где негде повернуться. Два больших дивана, одна кошка, шипящая на меня, этот непонятный Нейт – кем бы он ни был, – двое взрослых, один хнычущий младенец и по меньшей мере ещё шестеро мальчиков.

Я чувствовала себя опустошённой, прозрачной и хрупкой, будто сломанная игрушка, висящая на ёлке.

– Ясно. Конечно. Нейт, – сказала я.

Скенлон повернулся к мальчику.

– Что ж, именинник. С чего ты хотел бы начать?

– Не знаю, – сказал маленький мальчик, уставившись на ковёр.

– Мы заплатили за «Пакет Д», – сказал тщедушный мужчина сдавленным напряжённым голосом.

Женщина возле него машинально усадила к себе на бедро хнычущего ребёнка.

– Никаких дополнительных услуг, – вставила она.

Скенлон сдержанно кивнул.

– Она – то есть Полтергейст – знает. Её предупредили. Не так ли, Полтергейст? – и его зелёные глаза впились в мои. – «Пакет Д», – сказал он сквозь зубы.

На мгновение у меня появилось такое ощущение, будто я на бешеной скорости вращаюсь на крошечной планете, где помещаюсь только я.

– Конечно, – сказала я машинально. – «Пакет Д». Я поняла. Никаких проблем.

Что за «Пакет Д»?

Я взглянула на Скенлона в поисках подсказки. Он выглядит иначе, подумала я растерянно. Его фигура, когда-то тощая, налилась, но не мягкостью. Теперь он будто выточен из камня.

Нейт и его друзья выглядели так, словно они вот-вот вырубятся.

– Послушайте, оно будет что-то делать или нет? Просто мы прилично раскошелились на это, – сказал отец мальчика.

– Конечно, будет, – сказал Скенлон своим новым, низким голосом. – Давай же, – шепнул он мне. – Ты знаешь, что делать!

Я не знала, но что-то подсказывало мне, что вопросы задавать поздно. Импровизируя, я схватила Нейта и со всей силы швырнула его через комнату в противоположную стену. С мягким стуком он приземлился на пол, с минуту лежал неподвижно, затем с трудом поднялся на ноги.

Скенлон открыл рот, но тут же закрыл его.

Нейт, казалось, вот-вот разревётся.

– Ну, как тебе, сынок? – спросил мужчина восторженно. – Понравилось?

На секунду мальчик бросил взгляд на руки своей матери, будто хотел в них спрятаться. Но потом он вяло улыбнулся.

– Десятка, – сказал он.

Мать и отец явно вздохнули с облегчением и одарили его приторными, сияющими улыбками радости и любви.

– Вперёд, – сказал папа с гордостью остальным мальчикам, которые тревожно разглядывали вмятину на стене, оставленную Нейтом. – Ваша очередь. Вы все сможете попробовать, парни! За наш счёт.

Я взглянула на обломанные ногти мужчины и бледное лицо женщины, заметила потёртый ковёр и плачущего малыша. Я вдруг поняла, как дорого обошёлся этой семье мой визит, и если уж я это заметила, то Нейт наверняка тоже заметил.

Голосом, в котором звучала слепая и благородная жертва, папа сказал:

– Давай ещё раз, если хочешь! Тебе хочется, чемпион? Да?

– Конечно, хочется, – сказала мать с любовью. – Взгляни на его личико. Он не может говорить, так он взволнован.

– Для нашего сына только самое лучшее, – сказал отец.

– У него никогда ни в чём не будет недостатка, – сказала мать.

– Пока мы рядом, – сказал отец. – Иди, сынок. Веселись!

Нейт помедлил, покорно кивнул и, прихрамывая, побрёл в конец очереди.

60
Как ты вырос, Скенлон!

Позже, после того как я швырнула в стену всех мальчиков, вывихнула несколько плеч, а заодно и кошку забросила куда подальше, в гостиную внесли простенький бисквитный пирог с девятью тоненькими свечками, воткнутыми в сахарную глазурь.

Мальчишки смотрели на него как зачарованные, потирая руки, не глядя друг на друга.

– Долгих лет жизни, – сказала я весело, направляясь к двери.

Когда мы вышли, Скенлон обернулся ко мне. Он злился. Это ему даже шло.

– И это ты называешь «Пакетом Д»? – рявкнул он. – Вывихнутые плечи и домашние питомцы в обмороке? Может, объяснишь? Мы вовсе не это обсуждали сегодня утром.

Я пожала плечами. У меня вдруг всё поплыло перед глазами, и я чуть не лишилась чувств, в голове бушевала метель, а ещё вернулся этот омерзительный запах Скенлона, тошнотворная вонь гниющих фруктов.

– Ты разве слышал, чтобы они жаловались? Нет? Вот и я не слышала. Так что давай вернёмся домой, пожалуйста, – сказала я.

– Ну уж нет, – отрезал Скенлон. – Нам надо разобраться с этим, Френки. Какое позорище ты устроила!

Никогда ещё пропасть между нами не казалась такой большой. Будто я никогда не знала Скенлона раньше. И почему-то он возвышался надо мной как-то слишком уж необычно. Когда-то мы были примерно одного роста. А теперь он на целых пять дюймов выше меня.

– Ты что, пьёшь гормоны роста? – пробурчала я.

– Френки. – Скенлон провёл рукой по своим коротким жёстким волосам. – Слушай, ты всё чаще стала это делать. Несёшь полнейшую бессмыслицу. Отвлекаешься во время выступления и нарушаешь обговоренные условия. Ты знаешь, что «Пакет Д» – самый дешёвый пакет услуг на день рождения, и он ни в коем случае не предполагает, что ты будешь расшвыривать маленьких детей и ломать кости, – мы давно этим не занимаемся, с того самого иска…

Я стиснула зубы и бросилась в бой.

– Стой. Что? Подожди-ка. О чём ты говоришь? Какого ещё иска? Мы никогда не обсуждали «Пакет Д» – мне пришлось буквально изобретать на ходу. Нечестно вот так взять и огорошить меня посреди праздника и выставить идиоткой. Подумай головой – это ты несёшь полнейшую бессмыслицу, приятель.

Этим словечком я особенно гордилась. Затем я продолжила:

– Кстати, в следующий раз я требую перерыва между заказами, ясно? Меня привезли сразу из бального зала сюда, за несколько минут, а это уже слишком. Это плохо влияет на глубину моего выступления и… слушай, хватит на меня так смотреть, ты меня пугаешь.

От его взгляда меня бросило в дрожь.

– Гм, какой бальный зал? – сказал он наконец.

Я рассмеялась высоким, натянутым голосом, но никто из нас не обратил на это внимания.

– Какой бальный зал? Ну, не знаю, может, тот, в котором мы были сегодня утром? Час назад.

– Френки, – вздохнул Скенлон, и в его голосе не осталось ни тени злости, он стал очень ласковым, спокойным, но при этом уставшим и безжизненным. Будто то, что он собирался сказать, он говорил уже много-много раз. – Та вечеринка была не сегодня утром. Она была два года назад.

61
Не только я, не только ты

– Как скажешь, Скенлон, – сказала я, переводя взгляд на небо в поисках нашего транспорта.

Когда же приедет наш лимузин? Я так устала.

– Два года назад. Потрясающая шутка. Ты убиваешь меня. Ха. Ха. Прошу, не надо, а то животик надорву.

– Ты никогда сначала не веришь мне, – пробурчал он. Затем тяжело вздохнул и уставился на землю, а мне не оставалось ничего другого, кроме как сверлить его взглядом, полным мрачной безысходности.

И вдруг я осознала страшную правду. Он не шутит. Как я догадалась? Это буквально было написано у него на лице. После бального зала действительно прошло не одно утро. Я видела по его лицу. Оно, безусловно, на два года старше. Широкий подбородок, глубокие складки между бровями, пять дюймов, на которые он вырос… На мгновение меня охватила жгучая тоска, когда я вспомнила смутно те вечера, что мы тайком проводили в доме на дереве.

Передо мной стоял совсем не тот мальчик, который приезжал на ржавом велосипеде, чтобы увидеться со мной. Тот мальчик исчез под неспешными, но неумолимыми мазками времени, а я и не заметила. Два года. Мне они показались мгновением.

– Знаешь, что странно, – сказал Скенлон, – мне всегда кажется, что ты в полном порядке, когда приходишь на инструктаж. Киваешь и говоришь, что понимаешь, но… – он запнулся и отвернулся.

– Что? – спросила я нетерпеливо.

– Похоже, твоя голова отклю…

Ему не надо было договаривать. Легко догадаться, что он имел в виду.

Моя голова отключается.

Меня ведь предупреждали. Кто-то говорил мне. Не помню, кто, но помню слова: «Ты не будешь гнить. Но твои воспоминания могут превратиться в труху».

Теперь я понимаю: гниения ничто не избежит. Мой разум погружается в забытьё, и скоро от него не останется ни следа.

– Не кори себя, – сказал Скенлон угрюмо. – Это не твоя вина. С остальными происходит то же самое.

– С остальными? – сказала я глухо.

Его глаза округлились от удивления.

– Да. С остальными. Другими призраками. В Доме с привидениями.

– А, ну да, – сказала я, вдруг испугавшись.

– Они тоже периодически отключаются. Прямо в разгар представления. Бросают то, что делают, и замирают, уставившись в пространство. Такое случается всё чаще. Папа недоволен. Но, очевидно, это не их вина. – Он потёр глаза и добавил с неожиданным смущением: – Честно говоря, на работе сейчас непростой период.

На работе?

Тут послышались тихие мальчишеские голоса, поющие «С днём рождения». Более печальной версии этой песни я ещё не слышала, но она хотя бы капельку взбодрила мои вялые мысли.

– Скенлон, – сказала я, вдруг осознав удивительный факт. – Если прошло два года… значит, тебе четырнадцать?

Он опешил, но покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Прошло три с половиной года, после того как мы открылись…

Мы? – подумала я рассеянно.

– … так что мне будет шестнадцать в следующем месяце.

Вот это да!

Словно камушек, катящийся по берегу моря, воспоминания медленно, с трудом выступали из тумана, царящего в моей голове.

– А почему ты не в школе?

– Что?

– Разве ты не говорил, что теперь только богатые дети ходят в школу?

Он поднял брови.

– Да.

– А ты обожаешь «Школьный час», – продолжила я свою мысль с вялой решительностью.

– Ну да…

– Я никогда не видела тебя таким счастливым, как когда ты рассказывал мне о своих плагин-уроках. Так что если ты теперь богатый, почему ты этим не пользуешься? Не поступаешь в колледж, как ты всегда хотел? Ты легко можешь позволить себе это, правда?

Он пожал плечами.

– Да.

– Почему же ты не там? Почему ты здесь, со мной?

На мгновение мне показалось, что в глубинах его души заворочалось что-то огромное, готовое подняться на поверхность. Но оно тут же снова погрузилось во мрак, словно якорь, слишком тяжёлый, чтобы вытащить его.

– К чему эти вопросы, Френки? Разве тебе не всё равно?

Меня поразила пустота в его голосе.

– Просто интересно.

– Да что ты?

Вдруг осознав, насколько грубо это прозвучало, он изобразил улыбку в знак примирения.

– Ты, главное, думай о том, чтобы поправиться, хорошо?

Резким движением он достал ключи из кармана брюк, нажал на кнопку и стал переминаться с ноги на ногу, пока летающий автомобиль не завис рядом с нами.

– Ты теперь сам водишь?

– Ага, – сказал он, ухмыляясь впервые за день. – Вожу. Бонус к работе.

Он открыл для меня дверь со стороны пассажира. Я стала садиться, но споткнулась. Случайно я свалилась на Скенлона и поморщилась от неприятного ощущения, когда его торс прошёл через мой, прежде чем выскочить с другой стороны.

И тогда я наконец поняла, что это за запах гниения – тот, что исходил от Скенлона с нашей первой встречи. По крайней мере, я поняла, что он означает.

62
Яблочко от яблони

Этот гниющий затхлый душок, который мучил меня со дня нашего знакомства… Я попробовала его на вкус. Он исходил изнутри Скенлона. И это было самое ужасное в мире – прогорклый вкус гниющей жизни. Возможно, Скенлон и не подозревает об этом, но он умирает изнутри. Он растрачивает свою жизнь впустую.

Мы сели в машину. Парень нажал на кнопки, и мы медленно поднялись в небо. Облака и машины проносились мимо нас.

Мелкий дождь заморосил за окном, и я бросила на Скенлона озадаченный взгляд. Что творится в твоей голове, Скенлон Лейн?

Скенлон не пойдёт в школу. Упрямое выражение на его лице не оставляло никаких сомнений. Хотя учёба была единственным, о чём он рассказывал хоть с каким-то воодушевлением.

Чем же он будет заниматься вместо этого?

Теперь я знаю. Скенлон будет работать на Кролера, пока Кролер не умрёт. А потом Скенлон сам возглавит Дом с привидениями. Он станет Лейном в компании «Лейн и Сын» и, возможно, заведёт собственных детей, и все они пойдут по его стопам. Я увижу, как он постареет и его дети постареют, и буду работать на них вечно.

Я представила себе это так ясно, будто это уже произошло.

Но я никак не могла понять почему. Впервые в жизни у Скенлона появились возможности. Если он пойдёт в школу, он сможет делать всё, что захочет… учиться в классе, а не на старом потрёпанном лэптопе… впервые в жизни завести настоящих друзей. А со временем он найдёт себе любимое занятие, если повезёт, что-то более интересное, чем возить полтергейстов на именины и распылять искусственную паутину на призраков.

Почему он отказывается от всего этого?

Ох уж этот жуткий вкус безрассудной траты сил и времени.

Я заметила блеск атласной ткани его брюк и гель на его короткой стрижке. Он довольно ловко объезжал облака, и на его губах играла лёгкая улыбка, будто он наслаждался этим.

Я вдруг замерла – тревожная мысль закралась в мою голову. Неужели он остаётся ради денег?

Или ради машины?

Может, он действительно хочет возглавить бизнес. Может, ему нравится быть главным. Может, Скенлон теперь больше похож на Кролера, чем на Скенлона?

И вдруг сочувствие, которое у меня ещё оставалось к нему и его нераскрытому потенциалу, испарилось. Ну и что, если он гниёт изнутри? Ему некого винить, кроме самого себя.

– Хочешь послушать музыку? – сказал Скенлон.

– Мне всё равно, – сказала я, уставившись в окно. – Как пожелаешь.

63
С дефектом

Когда мы вернулись в Дом с привидениями, Кролер вышел нам навстречу.

– Надо поговорить, – сказал он Скенлону. – Позови остальных.

Изольда, девочка без имени, Тео, Авдий и Ванесса собрались в бутафорской переговорной Ванессы, и Кролер уставился на нас своим обычным пустым взглядом.

– Несколько постоянных клиентов жалуются на вас.

– О нет! – сказала Ванесса встревоженно. Она любила всем угождать и больше остальных переживала об отзывах.

– Пора взглянуть правде в лицо. Вас всех периодически… глючит, – сказал Кролер. – Вы отключаетесь. Клиенты недовольны. Они приезжают сюда не за этим. Они любят, когда страсти кипят. Вы должны произвести такой фурор, чтобы дом рухнул от грохота аплодисментов. А вы не справляетесь. Вы забываете свои реплики, движения. Стоите, как истуканы, и портите мне репутацию.

Мы смущённо переглянулись.

– Слушайте, лично я считаю, что вам ещё есть что предложить, – сказал Кролер. – Но я должен прислушиваться к мнению своих постоянных клиентов. Я не хочу их терять. Так что вас ждут небольшие изменения.

– Пап, – сказал Скенлон тихо, – к чему ты клонишь?

– Я отправляю их на досрочную пенсию.

– Пенсию? – сказал Скенлон. – Что ты имеешь в виду?

Кролер как ни в чём не бывало принялся разглядывать свои ногти.

– Тех призраков, которые вышли из строя, я отправлю обратно в консервные банки. Пусть полежат на складе. До лучших времён. Пора уступить место новой партии. Призракам, которых не глючит.

В гробовой тишине мы осмысляли сказанное, и вдруг со Скенлоном произошло нечто ужасное. Он забился в конвульсиях. Ощущение было такое, будто смотришь, как человека бьют током. И чем больше он пытался остановить это, хватал одной рукой другую и надавливал на неё, тем сильнее его трясло. На нас он не смотрел.

Я вспомнила, что он рассказывал мне о своём детстве, – когда он выслеживал призраков, старался подружиться с ними, зная, что он будет вынужден их предать. Снова и снова. А теперь ему придётся взяться за старое.

– Пожалуйста… – его губы побелели, зубы стучали, будто в лихорадке, – неужели ничего нельзя придумать? Я найду способ исправить призраков, я точно смогу! Может, устроим для них другие комнаты? Смена обстановки творит чудеса. Я попробую сделать с ними несколько психологических упражнений, чтобы их мозг работал активнее.

На мгновение я снова увидела того испуганного мальчика, каким он был на складе в фургоне, окружённый совершенно не нужными ему трофеями.

– Нет. Я принял решение. Как только заведётся гниль, надо действовать быстро. Думаю, сопляков из работного дома и девочку без имени мы отправим в консервные банки завтра, – продолжил Кролер таким тоном, будто обсуждал, что приготовить на ужин. – Последнее время от них одни проблемы. И Вирджинию…

– Ванессу, – поправил Скенлон.

– … тоже. Полтергейст и Изольда могут остаться. До поры до времени.

До поры до времени? Я же звезда программы!

– Потом мы поедем в Италию. Помпеи. Трагическое извержение вулкана, много народа погибло. Куча мёртвых, восхитительных темноглазых бамбини шатается без дела. Также хотелось бы исследовать Германию, Францию и Польшу. Спорим, там их пруд пруди. Ну, что ты хмуришься, Скенлон?!

Парня продолжало трясти.

Тео, младший мальчик из работного дома, подошёл к старшему брату и молча уткнулся носом в его плечо. Авдий обнял его единственной рукой и на мгновение закрыл глаза.

Ванесса закрыла руками лицо.

– Обратно в консервную банку? Надолго? – спросил Авдий.

– А кто будет обнимать девочку без имени? – спросил Тео печально, его губы дрожали.

Мне стало не по себе от этой сцены. Мне нужно срочно уйти. Я представила свою тихую пустую комнату наверху – скорее бы туда вернуться. Я уставилась на стол.

Кролер стал обсуждать рейсы со Скенлоном.

Изольда принялась взволнованно ходить по комнате, время от времени сотрясая решётки на окнах и бормоча что-то на своём мёртвом языке, будто хотела удрать.

– Удачи тебе с этим, – сказала я, зевая. – Если хочешь сломать решётку, надо по-настоящему разозлиться.

На долю секунды знакомый голос, тихий, мягкий, словно мотылёк, раздался в той части моего сознания, о существовании которой я давно забыла. Я прищурилась на потолок, гадая, что он хочет сказать, но он упорхнул так же легко и незаметно, как появился.

Только я подумала, что всё решено, как надежда блеснула в глазах Скенлона.

– Пап, – сказал он робко. – У меня появилась идея. Возможно, она решит проблему сбоев в поведении призраков. Возможно, это как раз та новизна, которая нужна этому месту. Причём совершенно бесплатно.

– Да? – сказал Кролер. – Я рад, что ты проявляешь интерес. Выкладывай.

64
План Скенлона

Вот что сказал Скенлон:

– Что, если я приму яд и тоже стану призраком?

Авдий и Ванесса ахнули от изумления.

Даже я нахмурилась на секунду. Зачем он это предлагает?

Кролер, однако, склонил голову набок, задумавшись над деловым предложением сына.

– Объясни, – сказал он.

– В общем, если бы я тоже стал призраком, тогда… тогда я смог бы постоянно находиться с другими призраками.

Скенлон говорил спокойно и рассудительно.

– А какая мне от этого выгода? – сказал Кролер.

– Ну, если бы я жил здесь, я бы замечал любые технические проблемы и сразу же исправлял их. Думаю, с моей помощью они перестали бы отключаться, если бы я проводил с ними больше времени. Если бы я тоже был… мёртвым.

Он говорил уверенно, и голос его даже не дрогнул.

Кролер поднял брови, глядя на своего единственного ребёнка.

– Ммм, – сказал он наконец. – Интересная идея. Не лишена смысла. И я, безусловно, впечатлён твоей преданностью нашему бизнесу, это точно.

Я переводила озадаченный взгляд с одного на другого. Что за ерунда! Скенлон предлагает умереть, просто чтобы исправить какие-то глюки? Он из ума выжил, что ли?

Но, судя по решительному выражению его лица, он действительно считал это разумной, обоснованной идеей.

– А ещё я буду следить за подготовкой призраков и ходом выступлений. Тебе не придётся сажать их в консервные банки и отправлять обратно на склад. Проблема решена.

– Но почему ты не можешь хорошо тренировать их сейчас? – сказал Кролер недоверчиво.

– Могу, – сказал Скенлон, ни секунды не смутившись. – Но у меня получится ещё лучше, если я стану одним из них. Как менеджер… проживающий по месту работы. Твой заместитель. На поле боя, так сказать.

– Да, согласен, – сказал Кролер воодушевлённо. – Ты бы стал моими ушами и глазами. Действительно, очень удобно. А какая потрясающая история!

– Да, – сказал Скенлон, блестяще копируя голос отца, как умел делать только он. – История и вправду удивительная. Представь, в каком восторге будут клиенты, когда узнают, что твой единственный ребёнок тоже стал призраком.

– А я буду убит горем, – сказал Кролер, помолчав с минуту.

– Естественно, – кивнул Скенлон.

– И буду сдерживать рыдания – мужественно, с чувством собственного достоинства…

– Блестящий штрих.

– И все мне будут говорить, как превосходно я держусь.

– Никто не усомнится в твоей искренности, – сказал Скенлон тихо. – И они приведут всех своих друзей.

– Да, действительно, – Кролер вздохнул от переполнявшего его счастья. Через минуту он пристально взглянул на сына. – Ты уверен? Смерть – это навсегда. Слишком уж радикально. Я готов просто заменить бракованных призраков, как и планировал. Но если ты сам хочешь… Только не говори потом, что я тебя заставил.

Скенлон кивнул.

– Я уверен.

– Договорились, – сказал Кролер, не раздумывая. – Что ж, ты прожил хорошую жизнь. Ты был счастлив, да?

Скенлон отвернулся.

– Когда ты хочешь… Э-э?..

– Может, завтра? – ответил Скенлон тихо.

– Ладненько, – сказал его отец и на секунду положил руку на плечо Скенлона, затем направился к двери. – А ты молодец. Настоящий Лейн, да?

Скенлон вздрогнул, затем кивнул.

– Кстати, запри за собой. Я уехал на массаж лица, – сказал Кролер.

– Хорошо, – ответил Скенлон. – Пока, пап.

Как только Кролер ушёл, Ванесса, Авдий и Тео уставились на Скенлона.

– Скенлон, – сказала Ванесса тихо, – ты уверен, что хочешь этого? Ты ведь понимаешь, что лишишь себя жизни, если примешь яд? И останешься здесь навсегда.

Эмоции метнулись по лицу Скенлона, словно пугливые крабы на каменистом берегу, прячась от посторонних глаз.

– Думаю, это хорошая идея. Мне кажется… решение правильное. А теперь отправляйтесь в свои комнаты, ладно? Я приду позже, чтобы запереть их.

Авдий и Тео задержались у выхода. Когда я проходила мимо них, Авдий схватил меня за руку своей единственной рукой.

– Кручина-то какая! – сказал он.

– Что? – рявкнула я.

Но было бессмысленно притворяться, будто я не поняла. Они горестно смотрели на меня.

– Пожалуйста, отговори его от этой затеи. Он послушает тебя. Он совершает ошибку. Хуже и придумать нельзя…

Я стряхнула руку Авдия.

– Пусть делает, что хочет, ясно? Мы с ним вообще-то не друзья. Мы с ним не семья.

– Может, и так, – сказал Тео тихо, когда я поднималась по ступеням в свою комнату. – Но больше у него никого нет.