Текст книги "Как я изобрел электричество"

Эти замечательные электродинамические индуктивные эффекты, о которых я упомянул, их можно значительно усилить, сконцентрировав действие в очень маленьком пространстве. Очевидно, что, как уже упоминалось, электродвижущие силы величиной в несколько тысяч вольт поддерживаются между двумя точками проводящего стержня или петли всего лишь в несколько дюймов длиной, электродвижущие силы примерно такой же величины будут созданы в проводниках, расположенных недалеко от них. Действительно, я обнаружил, что путем такого подхода было возможно проводить разряд через высоковакуумную лампу, несмотря на то, что требовалась электродвижущая сила величиной в десять или двадцать тысяч вольт, и некоторое время я занимался экспериментами в этом направлении с целью создания света новым и более экономичным способом. Однако испытания не оставляли сомнений в том, что с этим способом освещения сопряжено большое энергопотребление, по крайней мере, с тем оборудованием, которое тогда было в моем распоряжении, и, найдя другой метод, обещавший большую экономию при преобразовании, я направил свои усилия в этом новом направлении. Вскоре (примерно в июне 1891 года) профессор Дж. Дж. Томсон описал эксперименты, которые явно были результатом долгих исследований и в которых он представил много новой и интересной информации, что побудило меня с прежним усердием вернуться к своим собственным экспериментам. Вскоре мои усилия были сосредоточены на создании в небольшом пространстве наиболее интенсивного индуктивного действия, и, постепенно улучшая аппаратуру, я получил результаты поразительного характера. Например, когда конец тяжелого железного стержня вставлялся в сильно заряженную петлю, нескольких мгновений было достаточно, чтобы нагреть стержень до высокой температуры. Даже массивные куски других металлов нагревались так же быстро, как если бы их поместили в печь. Когда лента, сделанная из листа жести, была помещена в петлю, металл моментально расплавился; это действие можно сравнить со взрывом, что неудивительно, ведь трение в нем накапливалось с невероятной скоростью, возможно, на уровне десяти лошадиных сил. Так же себя вели массы материалов, плохо проводящих ток, и когда высоковакуумная колба была вставлена в петлю, стекло нагрелось за несколько секунд почти до точки плавления.

Когда я впервые наблюдал за этими поразительными явлениями, меня заинтересовало изучение их воздействия на живые ткани. Как можно предположить, я действовал с необходимой осторожностью, и не напрасно, так как у меня были доказательства того, что на витке даже нескольких дюймов в диаметре производится электродвижущая сила более десяти тысяч вольт, и такое высокое напряжение вполне достаточно для возникновения разрушительных токов в тканях. Это казалось тем более вероятным, так как даже тела со сравнительно плохой проводимостью быстро нагревались и даже частично разрушались. Можно себе представить мое удивление, когда я обнаружил, что могу вставить руку или любую другую часть тела в петлю и удерживать ее там неповрежденной. Неоднократно, побуждаемый желанием сделать новое и полезное наблюдение, я сознательно или бессознательно проводил опыт, связанный с определенным риском, которого в лабораторных условиях трудно избежать, но всегда верил и продолжаю верить, что никогда не предпринимал ничего, где, по моему собственному мнению, риски получить повреждения были бы настолько же велики, как когда я помещал свою голову в область, в которой действовали такие ужасно разрушительные силы. Однако я это сделал, и неоднократно, и ничего не почувствовал. Но я твердо убежден, что такой эксперимент сопряжен с большой опасностью, и если кто-то зайдет чуть дальше, чем я, он может быть мгновенно уничтожен. Ведь могут существовать условия, аналогичные наблюдаемым в вакуумной лампе. Ее можно поместить в поле петли, и, пока не будет сформирован путь для тока, она будет оставаться холодной и практически не будет потреблять энергии. Но как только пройдет первый слабый ток, большая часть энергии колебаний устремится в место потребления. Если в результате какого-либо действия внезапно возникнет проводящий путь в живой ткани или черепе, это приведет к их мгновенному разрушению и гибели экспериментатора. Такой способ умерщвления, если бы он стал возможным, был бы абсолютно безболезненным. А теперь, почему в пространстве, где происходит такая сильная буря, живые ткани остаются невредимыми? Можно было бы сказать, что токи не могут пройти из-за большой самоиндукции, обеспечиваемой большой проводящей массой. Но это невозможно, потому что металлическая масса предоставляет еще более высокую самоиндукцию и все равно нагревается. Можно было бы предположить, что ткани имеют слишком большое сопротивление. Но это также не может быть причиной, так как все доказательства свидетельствуют, что ткани достаточно хорошо проводят ток, и, кроме того, тела с приблизительно одинаковым сопротивлением нагреваются до высокой температуры. Можно было бы приписать видимую безопасность колебаниям электростатической индукции, но даже грубая количественная оценка по экспериментам с другими объектами показывает, что эта точка зрения несостоятельна. Единственное разумное объяснение, которое я нашел, – это то, что ткани являются конденсаторами. Только это может объяснить отсутствие вредного воздействия. Но замечательно то, что, как только создается гетерогенная цепь, например, при взятии в руки металлической плиты и формировании закрытой петли, можно ощутить прохождение тока через руки, и другие физиологические эффекты также четко заметны.

Гетерогенная цепь – это цепь, состоящая из различных материалов или компонентов, которые имеют разные электрические свойства, такие как проводимость, сопротивление и т. д.

Наиболее сильное действие достигается, конечно же, когда возбуждающая петля составляет всего один виток, если только соединения занимают значительную часть общей длины цепи; в таком случае экспериментатор должен выбрать наименьшее количество витков, оценив внимательно, что он теряет, увеличивая число витков, и что он получает, используя тем самым большую долю общей длины цепи. Следует помнить, что при наличии возбуждающей петли со значительным числом витков и определенной длины, эффекты электростатической индукции могут превалировать, так как между первым и последним витками может существовать очень большая разница потенциала – сто тысяч вольт или более. Тем не менее эти эффекты всегда присутствуют, даже когда используется всего один виток.

Когда человек помещен внутри такой петли, любые куски металла, даже небольшого объема, ощутимо нагреваются. Без сомнения, они также нагрелись бы – особенно если бы это был железный материал – при нахождении в живой ткани. Это поднимает вопрос о возможности хирургического вмешательства с использованием данного метода. С помощью этого нового способа может оказаться возможным стерилизовать раны, или определять либо даже извлекать металлические объекты, или выполнять другие операции подобного рода, входящие в обязанности хирурга.

Большинство перечисленных результатов, а также многие другие, более примечательные, становятся возможными только благодаря использованию разрядов конденсатора. Вероятно, что даже немногие из тех, кто работает в этих областях, полностью осознают, насколько замечательным инструментом на самом деле является такой конденсатор. Хочу воспользоваться возможностью, чтобы высказать одну идею по этому поводу. Человек может взять конденсатор, достаточно маленький, чтобы поместиться в карман жилета, и, умело используя его, создать электрическое давление, во много раз превышающее (при необходимости – в сто раз) самый большой электростатический генератор, когда-либо созданный. Или он может взять тот же самый конденсатор и, используя его по-другому, получить из него токи, против которых токи самой мощной сварочной машины будут совершенно ничтожными. Те, кто придерживается популярных представлений о давлениях электростатических генераторов и токах, получаемых с помощью коммерческих трансформаторов, будут поражены этим утверждением. Но его истинность легко увидеть. Такие результаты легко достижимы, потому что конденсатор может разрядить накопленную энергию в невообразимо короткий промежуток времени. Ничего подобного этому свойству не известно в физической науке. Сжатая пружина, аккумулятор или любой другой вид устройства, способного накапливать энергию, этого сделать не могут. Если бы они могли это сделать, можно было бы достичь вещей, о которых мы сейчас и не мечтаем. Ближайший аналог заряженного конденсатора – это мощный взрывчатый материал, например, динамит. Но даже самый мощный взрыв несопоставим ни с разрядом, ни с взрывом конденсатора. Ведь давление, которое создается во время взрыва химического соединения, измеряется десятками тонн на квадратный дюйм, в то время как давление, вызванное разрядом конденсатора, может достигать тысячи тонн на квадратный дюйм. Если бы можно было создать химическое соединение, которое взрывалось бы так же быстро, как разряжается конденсатор, всего лишь одной унции такого вещества, безусловно, было бы достаточно, чтобы сделать бесполезным самый крупный боевой корабль.

С давних пор я был убежден в том, что важные открытия следуют из использования инструмента с такими идеальными свойствами. Однако я также рано осознал, что перед тем, как этот инструмент сможет заменить менее совершенные устройства, используемые в технике для многообразных преобразований электрической энергии, предстоит преодолеть большие трудности. Таких трудностей было много. Сами конденсаторы, как правило, были неэффективными, проводники неэкономными, наилучшая изоляция недостаточной, а условия для наиболее эффективного преобразования трудно было создать и поддерживать. Однако более серьезная проблема, на которую я обратил внимание, когда впервые описывал эту систему преобразования энергии, связана с устройствами, необходимыми для управления зарядами и разрядами конденсатора. Они были неэффективными и ненадежными и угрожали стать существенным недостатком, сильно ограничивающим использование системы и лишая ее многих ценных особенностей. На протяжении многих лет я пытался это преодолеть. В этот период было испытано большое количество таких устройств. Многие из них хорошо работали в начале, но в конечном итоге оказались неэффективными. Неохотно я вернулся к идее, над которой работал задолго до этого. Требовалось заменить обычные щетки и коммутаторные сегменты жидкими контактами.

Щетки и коммутаторные сегменты – это элементы в устройствах, называемых коммутаторами, которые используются для изменения направления или переключения электрического тока в электрических машинах, таких как электрические двигатели или генераторы. Щетки – это подвижные элементы, обычно сделанные из углеродных материалов, которые прижимаются к вращающейся поверхности коммутатора (цилиндрической или дисковой), также сделанной из углеродного материала. Щетки предоставляют точку контакта с коммутатором и позволяют электрическому току переходить между вращающейся частью машины и внешней цепью. Коммутаторные сегменты – это секции на поверхности коммутатора, обычно изолированные друг от друга. Каждый сегмент соединен проводами с различными обмотками электрической машины. Когда щетки переключаются между сегментами коммутатора, это позволяет изменять направление или подключение обмоток и, следовательно, направление или режим работы электрической машины.

Тогда я столкнулся с трудностями, но годы, проведенные в лаборатории, не прошли даром, и я продвинулся дальше. Сначала было необходимо обеспечить циркуляцию жидкости, но использование насоса оказалось непрактичным. Затем возникла удачная идея сделать устройство для нагнетания жидкости неотъемлемой частью устройства для переключения цепи, заключив их оба в емкость для предотвращения окисления. Затем представились простые способы поддержания циркуляции, например, путем вращения массы ртути. Затем я научился уменьшать износ и потери, которые все еще существовали. Я опасаюсь, что эти заявления, указывающие, сколько усилий было затрачено на эти, казалось бы, незначительные детали, не создадут высокого представления о моих способностях, но признаюсь, что моя терпеливость была испытана на пределе. Наконец, я получил удовольствие от создания устройств, простых и надежных в работе, не требующих практически никакого внимания и способных осуществлять преобразование значительных объемов энергии с достаточной экономией. Это не лучшее из того, что могло быть сделано, но меня это вполне удовлетворяет, и я чувствую, что самая трудная задача выполнена.

Врач теперь сможет получить прибор, подходящий для выполнения множества задач. Он сможет использовать его в электротерапевтическом лечении большинством перечисленных способов. У него будет возможность снабдить себя теми катушками, которые ему могут пригодиться для конкретной цели, которые предоставят ему любой ток или напряжение, которые он захочет получить. Такие катушки будут состоять всего из нескольких витков провода, а затраты на их подготовку будут весьма незначительными. Прибор также позволит ему генерировать рентгеновские лучи гораздо большей мощности, чем это возможно с обычным оборудованием. Производители по-прежнему должны предоставить трубку, которая не будет разрушаться и позволит сосредотачивать большие объемы энергии на электродах. Когда это будет сделано, ничто не помешает обширному и эффективному применению этого прекрасного открытия, которое в конечном итоге должно доказать свою высочайшую ценность не только в руках хирурга, но также в руках электротерапевта и, что самое важное, в руках бактериолога.

Для общего представления о приборе, в котором реализовано множество последних усовершенствований, я бы обратил внимание на рисунок 9, который иллюстрирует основные части этого прибора в боковом и частично в вертикальном разрезах. Расположение деталей такое же, как в аппарате, представленном на предыдущих лекциях, только возбуждающая катушка с колебательным прерывателем заменена одним из усовершенствованных силовых разъединителей, о которых было сказано.

Это устройство включает в себя литейную основу A с выступающей втулкой B, которая на подшипнике поддерживает свободно вращающийся вал a. Последний несет якорь внутри неподвижного поля магнита M и на верхней части – полый железный шкив D, который содержит разъединитель. Внутри вала a соосно расположен более маленький вал b, также свободно подвижный на шариковых подшипниках и поддерживающий вес E. Так как вес находится с одной стороны, а валы a и b наклонены по вертикали, вес остается неподвижным при вращении шкива. К весу E прикреплено устройство R в виде ложки с очень тонкими стенками, узкой стороной ближе к шкиву и широкой на другом конце. Если положить небольшое количество ртути в шкив и вращать последний против узкого конца ложки, часть жидкости будет захватываться и забрасываться тонким и широким потоком к центру шкива. Верх шкива, как показано, герметично закрыт железной шайбой. Эта шайба поддерживает на стальной штанге L диск F из того же металла, снабженный несколькими тонкими контактными лезвиями K. Штанга L изолирована шайбами от шкива, и для удобства заполнения ртути предусмотрен маленький винт o. Болт L, образующий один из контактов разъединителя цепи, соединен медной полоской с первичной катушкой p. Другой конец первичной катушки ведет к одному из контактов конденсатора C, размещенного в отсеке A, другой отсек предназначен для выключателя S и клемм прибора. Второй выход конденсатора соединен с литейной основой A и через нее с шкивом D. При вращении шкива контактные лезвия K быстро соприкасаются и разделяются с потоком ртути, тем самым быстро замыкая и размыкая цепь. С таким устройством легко можно получить десять тысяч включений и выключений в секунду и даже больше. Вторичная катушка s состоит из двух отдельных катушек и находится в таком положении, чтобы ее можно было выдвинуть, и металлическая полоса в ее средней части соединяет ее с первичной катушкой. Это сделано для того, чтобы вторичная катушка не вышла из строя, когда один из контактов перегружен, что часто случается при работе с лампами Рентгена. Эта форма катушки выдерживает намного большую разность потенциалов, чем обычно сконструированные катушки.

Двигатель имеет как статор, так и якорь, выполненные из пластин, так что его можно использовать как на переменных, так и на постоянных цепях питания, а валы следует расположить как можно ближе к вертикали, чтобы требовался минимальный уход за смазкой. Таким образом, единственное, что действительно требует некоторого внимания, – это коммутатор двигателя, но при наличии всегда доступных переменных токов этот источник возможных неполадок легко устраняется.

Схема подключения прибора уже была показана, и принцип его работы объяснен в периодических изданиях. Обычный способ подключения показан на рисунке 8, на котором A и A обозначают выводы схемы питания, а L – катушку самоиндукции для повышения напряжения, подключенную последовательно с конденсатором С и первичной катушкой P P. Остальные обозначения соответствуют частям, обозначенным на рисунке 9, и будут понятны по нему.

Как космические силы формируют наши судьбы[25]25
  American. 7.02.1915.


[Закрыть]
(«Вызвало ли войну итальянское землетрясение?»)

Каждое живое существо – это двигатель, приводящий в движение колесо Вселенной. Нам может казаться, будто такое существо влияет лишь на свое непосредственное окружение, на самом же деле сфера внешнего воздействия распространяется на бесконечное расстояние. Нет ни созвездия или туманности, ни солнца или планеты во всех глубинах бескрайнего пространства, ни даже кометы среди звездных небес, которые бы не управляли своей судьбой – не в обманчивом астрологическом смысле, но в жестком и определенном физическом значении.

Можно сказать больше. Нет ни одной вещи, одаренной жизнью – от человека, подчиняющего себе стихии, до скромнейшего создания в этом мире, – которая бы не влияла на Вселенную. Всегда, когда действие порождается силой, даже если она бесконечно мала, космическое равновесие нарушается и происходит вселенское движение.

Герберт Спенсер интерпретировал жизнь как непрерывную адаптацию к окружающей среде. Определение это вполне согласуется с передовой научной мыслью, но недостаточно широко, чтобы выразить наши современные взгляды. С каждым шагом вперед в изучении законов и тайн природы, наши представления о ней и ее этапах углубляются и расширяются.

На ранних этапах интеллектуального развития человек осознавал лишь малую часть макромира. Он ничего не знал о чудесах микромира, о молекулах, из которых он состоит, об атомах, образующих молекулы, и об электронах внутри атомов. Для него жизнь была синонимом произвольного движения и действия. Растение не могло поведать ему того, что уже открыло нам, – что оно живет и чувствует, борется за свое существование, страдает и радуется. Мы не только обнаружили это, но и установили, что даже такое вещество, как неорганическое, которое считалось мертвым, реагирует на раздражители и явно демонстрирует присутствие живого принципа внутри.

Таким образом, все, что существует – органическое или неорганическое, живое или инертное, – подвержено воздействию извне. Нет разрыва между ними, нет нарушения непрерывности, нет особого и отличительного жизненного вещества. Одинаковое правило управляет всей материей, весь мир жив. Важный вопрос Спенсера: «Что заставляет неорганическую материю принимать форму органической?» – получил ответ. Это тепло и свет солнца. Где они есть, там есть и жизнь. Только в бескрайних просторах межзвездного пространства, в вечном мраке и холоде, жизнь приостановлена, а при температуре абсолютного нуля, может статься, и вовсе мертва.

Человек как машина

Этот реалистичный аспект видимой вселенной, как часовой механизм, заведенный и идущий на спад, избавлен от необходимого гипермеханического жизненного принципа. Он не обязательно должен находиться в конфликте с нашими религиозными и художественными принципами – этими неопределимыми и прекрасными усилиями, которые преодолевает человеческий разум, пытаясь освободиться от материальных уз. Напротив, более глубокое понимание природы и истинности наших знаний может быть еще более возвышающим и вдохновляющим.

Это был Декарт, великий французский философ, который в семнадцатом веке заложил первые основы механистической теории жизни, родившейся из эпохального открытия Гарвея о кровообращении. Декарт считал, что животные просто автоматы без сознания, и признавал, что человек, хотя обладает более отличительными качествами, не способен на действия, присущие машине. Декарт также предпринял первую попытку объяснить физический механизм памяти. Однако в то время многие функции человеческого тела еще не были поняты, и потому некоторые из его предположений были ошибочными.

С тех пор были сделаны большие шаги во всех областях науки, включая анатомию и физиологию, так что теперь работа машины-человека вполне понятна. Однако крайне немногие из нас способны обнаружить внешние первопричины своих действий. Необходимо иметь в виду основные факты, которые я сам установил в годы тщательного рассуждения и наблюдения и которые могут быть сведены к следующему.

1) Человек – это самодвижущийся автомат, подверженный воздействию внешних влияний. Его действия, которые могут казаться проявлением воли, на самом деле продиктованы не изнутри, а извне. Человек подобен поплавку, который странствует по волнам бурного моря.

2) Нет никакой памяти или удерживающей способности, основанной на длительном впечатлении. То, что мы называем памятью, на самом деле представляет собой повышенную отзывчивость на повторяющиеся стимулы.

3) Декарт ошибочно считал, что мозг представляет собой накопитель. В мозге нет постоянной записи, нет сохраненных знаний. Знание подобно эхо, которое требует возмущения, чтобы возникнуть.

4) Все знание или представление получается через глаза, либо в ответ на возмущения, непосредственно поступающие на сетчатку, либо на их более слабые вторичные эффекты и отражения. Другие органы чувств передают сообщения о вещах, не существующих в реальности и о которых сложно составить представление.

5) Вопреки самому важному положению философии Декарта о том, что восприятия ума являются иллюзорными, глаз передает ему верное и точное подобие внешних вещей. Это потому, что свет распространяется по прямым линиям, и изображение, попадающее на сетчатку, точно воспроизводит внешнюю форму. Это изображение, благодаря механизму зрительного нерва, не может быть искажено в процессе передачи в мозг. Более того, процесс должен быть обратимым: то есть форма, приведенная в сознание, может через рефлекс воспроизвести оригинальное изображение на сетчатке, так же как эхо может воспроизвести первоначальное возмущение. Если этот взгляд подтвердится экспериментами, это произведет революцию во всех человеческих отношениях и сферах деятельности.

Влияния природных сил на нас

Принимая все это как истину, давайте рассмотрим некоторые из сил и влияний, действующих на такой удивительно сложный автоматический механизм с невероятно чувствительными и хрупкими органами, который переносит вращающийся земной шар со скоростью полета молнии через пространство. Для упрощения мы можем предположить, что ось Земли перпендикулярна к эклиптике, и что человек-автомат находится на экваторе. Допустим, его вес составляет сто шестьдесят фунтов, тогда при скорости вращения около 1520 футов в секунду механическая энергия, накопленная в его организме, составит примерно 5780000 фут-фунтов. Это равно энергии снаряда массой примерно в сто фунтов.

Этот импульс постоянен, как и центробежный толчок, направленный вверх, составляющий примерно пятьдесят пять сотых долей фунта, и оба, вероятно, не окажут существенного влияния на жизненные функции человека. Солнце, имеющее массу в 332 000 раз большую, чем у Земли, но находящееся в 23 000 раз дальше, будет притягивать этот автомат с силой около одной десятой фунта, поочередно увеличивая и уменьшая его нормальный вес на эту величину.

Хотя человек и не осознает эти периодические изменения, они, безусловно, влияют на него.

Земля, вращаясь вокруг Солнца, несет его с огромной скоростью в 19 миль в секунду, а переданная ему механическая энергия составляет более 25, 16 миллиардов фут-фунтов. Самая большая пушка, когда-либо созданная в Германии, выпускает снаряд массой одну тонну с дульной скоростью 3700 футов в секунду, энергия при этом составляет 429 миллионов фут-фунтов. Таким образом, импульс тела автомата почти в 60 раз больше. Этого было бы достаточно для развития 762 400 лошадиных сил в течение одной минуты. Если бы движение вдруг прекратилось, тело мгновенно разорвалось бы с силой, достаточной для отправки снаряда массой более 20 тонн на расстояние более 28 миль.

Эта огромная энергия, однако, не постоянна, а меняется в зависимости от положения автомата относительно Солнца. На поверхности Земли, из-за ее вращения, мы имеем скорость 1520 футов в секунду (примерно 460 м/с), которую надо добавить или вычесть к скорости вращения Земли относительно Солнца. Благодаря этому энергия будет меняться в течение 12 часов на величину, примерно равную 1 533 миллионам фут-фунтов. Это означает, что энергия каким-то неизвестным образом поступает в тело автомата и покидает его со скоростью около 64 лошадиных сил.

Но и это еще не все. Вся Солнечная система движется к далекому созвездию Геркулеса со скоростью, которую некоторые оценивают в около 20 миль в секунду. Из-за этого должны быть схожие ежегодные изменения в потоке энергии, которые могут достигать потрясающей цифры более 100 миллиардов фут-фунтов. Все эти изменяющиеся и чисто механические эффекты представляются более сложными в результате наклона орбитальных плоскостей и многих других постоянных или случайных воздействий масс.

Однако этот автомат подвергается и другим силам и воздействиям. Его тело представляет собой потенциал в 2 миллиарда вольт, который постоянно и сильно варьируется. Вся Земля полна электрических колебаний, в которых он принимает участие. Атмосфера сжимает его давлением от 16 до 20 тонн в зависимости от барометрических условий. Он получает энергию солнечных лучей в различные интервалы со средней скоростью около 40 фут-фунтов в секунду. А еще подвергается периодическому обстрелу частицами Солнца, которые проходят через его тело, словно ветер сквозь ткань. Воздух разрывается звуками, которые бьют по его барабанным перепонкам, человека сотрясают непрекращающиеся дрожания земной коры. Он подвергается значительным перепадам температуры, дождя и ветра.

Как же удивительно, что в таком ужасном беспорядке, которого, кажется, не выдержало бы и существо из железа, этот хрупкий человеческий механизм должен действовать исключительным образом. Если бы все автоматы были одинаковыми, они бы реагировали только так и никак иначе, но в действительности мы видим другую картину. Согласование происходит только в ответ на те изменения, которые наиболее часто повторяются. Вполне легко создать две электрические системы, которые при одинаковом воздействии будут вести себя прямо противоположным образом.

Это верно также и для двух человек, а то, что верно для отдельных личностей, применимо и для больших масс. Мы все периодически спим. Это не является обязательной физиологической необходимостью, как, например, перерывы в работе двигателя. Это всего лишь условие, которое постепенно налагается на нас в результате вращения планеты. Также это одно из многих доказательств правоты механистической теории. Мы замечаем ритмы в приливах и отливах, в идеях и мнениях, в финансовых и политических движениях, во всех сферах нашей интеллектуальной активности.

Как начинаются войны

Описанный порядок вещей свидетельствует об участии в процессе физической системы инерции масс, что представляет собой еще одно поразительное доказательство. Если мы примем теорию как основополагающую истину и, более того, позволим нашим ощущениям выйти за границы, в пределах которых мы осознаем внешние воздействия, то все состояния человека, даже самые необычные, могут быть логично объяснены. В качестве иллюстрации приведем несколько примеров.

Глаз реагирует только на вибрации света в определенном довольно узком диапазоне, но границы определены нечетко. Он также подвержен воздействию вибраций за пределами этого диапазона, но в меньшей степени. Таким образом человек может почувствовать присутствие другого в темноте или сквозь препятствия. Люди, страдающие от иллюзий, приписывают это телепатии, но такая передача мысли до абсурда невозможна.

Обученный наблюдатель легко замечает, что эти явления обусловлены внушением или совпадением. То же самое можно сказать и об устных впечатлениях, к которым особенно восприимчивы музыкальные и инициативные люди. Человек, обладающий этими качествами, часто будет реагировать на механические удары или вибрации, которые не слышны.

Чтобы упомянуть еще один интересный случай, можно сослаться на танцы, которые представляют собой движения с определенными гармоническими сокращениями и изгибами тела в ответ на ритм. Их популярность в настоящее время можно объяснить, предположив наличие некоторых новых периодических возмущений в окружающей среде. Эти возмущения передаются через воздух или почву и могут иметь механический, электрический или другой характер.

Точно так же обстоит дело с войнами, революциями и аналогичными исключительными состояниями общества.

Логично предположить, что война может быть вызвана произвольными действиями человека, но на самом деле она никогда не бывает результатом случайных действий.

Она всегда является более или менее прямым результатом космических нарушений, в которых главную роль играет Солнце.

Во многих международных конфликтах, которые были спровоцированы голодом, чумой или земными катастрофами, прямая зависимость от Солнца неоспорима. Но в большинстве случаев основные первопричины многочисленны и прослеживаются с трудом.

В настоящей войне было бы особенно сложно доказать, что кажущиеся умышленными действия нескольких лиц не были причиной. И все же механистическая теория, подтвержденная повседневным опытом, абсолютно исключает возможность, что такое состояние может быть чем-то, кроме неизбежного следствия космических нарушений.

Возникает естественный вопрос: существует ли тесная связь между войнами и земными потрясениями? Последние оказывают значительное влияние на темперамент и наклонности и иногда способствуют ускорению столкновения. Помимо этого, кажется, нет взаимной зависимости, хотя оба явления могут быть обусловлены одной и той же первопричиной.