Текст книги "Возвращение"

– Ни о чем, – прошептала она. – Можешь просто обнять меня и посидеть здесь немного?

Я прижал ее к себе, и мы молча продолжили коротать этот прохладный весенний вечер. Вдалеке по мосту неслись автомобили, в окнах прибрежных домов горели огни. Воздух сгущался, набухал влагой – утром на берег опустится туман, погружая его в царство теней.

Натали вылила в реку остатки вина – тихо, почти без плеска. Я думал о тепле ее тела, о том, как оно прижимается к моему. Вспоминал наше свидание и первый поцелуй, нежность ее губ. Закрыв глаза, я решил: я люблю ее, и будь что будет.

Мы справимся, говорил я себе. Ей поначалу будет сложно – или даже мучительно, – и я дам ей время и свободу, если нужно. Я знал: она тоже меня любит. Придется подождать, однако мы придем к согласию и найдем способ никогда не разлучаться.

Но как бы я себя ни успокаивал, я все же боялся, что заблуждаюсь.

Я ничего не говорил. Натали тоже молчала, и мы продолжали сидеть обнявшись. Это наша ночь, внушал себе я, однако чувствовал иначе. Наконец Натали вздохнула.

– Думаю, пора идти, – произнесла она. – Утром у меня много дел, ведь в выходные я работаю.

Я неохотно кивнул. Встав на ноги, помог подняться Натали. Затем, захватив бутылку и стаканчик, подошел к спуску на нижний ярус. Я беспокоился, что из-за выпитого у Натали будут сложности с равновесием, однако она с легкостью спустилась по перекладинам. Последовав за ней, я выбросил мусор в урну.

Мы направились к берегу. Натали сжала мою руку, и меня окатило волной облегчения. Я подумал, что она приняла решение. На душе сразу стало легче.

Миновав лужайку, мы подошли к автомобилям.

– Тебе лучше не садиться за руль, – заметил я.

– И правда, – согласилась Натали, достав из машины сумочку. – Ты не мог бы меня подвезти?

– С удовольствием! – Открыв пассажирскую дверцу внедорожника, я подождал, пока Натали усядется поудобнее, затем обошел машину и сел за руль. – Куда едем?

– По шоссе в сторону центра. Затем – в Гент[44]44
  Гент – исторический квартал Нью-Берна.


[Закрыть]. Знаешь, где это?

– Понятия не имею.

– Первый съезд с моста, а потом – направо.

Через несколько минут Натали попросила повернуть на Спенсер-авеню – красивую улицу с раскидистыми деревьями и домами, построенными в начале двадцатого века. Мы остановились на подъездной дорожке у очаровательного двухэтажного домика.

Заглушив мотор, я вышел из машины, а вслед за мной и Натали. Вместе мы направились к парадной двери.

– Вот, значит, где ты живешь?

– Временно, – уточнила моя спутница, заглядывая в сумочку.

– Собираешься переехать?

– Может быть. – Она достала ключи. – Еще не решила. Этот дом великоват, я хотела бы одноэтажный.

– Присмотрела варианты?

– Пока нет.

– Слишком много дел?

– Ага. Будем считать, что так.

Мы уже стояли на крыльце. Я медлил, пытаясь разглядеть ее лицо, скрытое в тени.

– Я рад, что ты мне написала.

– Правда? Со мной сегодня столько проблем…

– Я не заметил.

– Врунишка.

Усмехнувшись, я наклонился ее поцеловать. Сперва неохотно, она все-таки ответила.

– Я рад, что ты у меня есть, Натали, – прошептал я. – Надеюсь, ты это знаешь.

– Знаю.

Она не ответила мне тем же. Я не хотел показаться расстроенным и притворился, что не заметил.

– Я завтра заеду? Мы вместе заберем твою машину.

– Нет, – помотала головой Натали. – Я сама.

– Уверена?

– Попрошу коллегу – второго заместителя шерифа. Тебе туда не по пути, а ему не сложно. Он живет на моей улице.

Натали отперла и приоткрыла дверь.

– Знаю, на выходных ты работаешь, но, может, поужинаем завтра? – предложил я.

Прежде чем ответить, она оглянулась на тихую зеленую улочку.

– Думаю, не стоит. После сегодняшнего мне лучше посидеть дома.

– Ладно. – Наверное, лучше не выяснять. – Без проблем. Тогда на следующей неделе, хорошо?

Ее пальцы метнулись к цепочке на шее – тревожный знак. Натали заговорила тихо, почти шепотом:

– Тревор, я знаю, ты меня любишь. Но дорога ли я тебе? Дорога по-настоящему?

– Конечно, – ответил я.

– Значит, если я попрошу тебя кое-что сделать – пусть даже ты сам этого не хочешь, – ты сделаешь? Сделаешь, если для меня это важнее всего на свете? – В ее глазах застыла мольба.

– Да.

– Тогда, если любишь меня и я для тебя что-то значу, – пообещай, что выполнишь мою просьбу.

– Конечно. – Я почувствовал, как внутри нарастает беспокойство. – Выполню все, что угодно. Обещаю.

Натали ответила горькой улыбкой и, прильнув ко мне, поцеловала. Я почувствовал, как дрожат ее плечи, как сбилось ее дыхание. Когда она отстранилась, в ее глазах блестели слезы. Она погладила шрам на моем лице.

– Мы должны это прекратить, – прошептала Натали. – Немедленно.

– Что прекратить? – не понял я.

– Отношения. Нам нужно расстаться.

У меня внутри все похолодело.

– Что?!

Натали смахнула слезу, по-прежнему глядя мне в глаза. После долгого молчания она произнесла:

– Пожалуйста… больше никогда не подходи ко мне и не пиши.

Я застыл, не зная, что сказать. Натали этому, похоже, не удивилась. С печальной улыбкой она зашла в дом, захлопнув дверь. Я же остался один. Мир рушился у меня на глазах.

Глава 13

Пятница прошла словно в тумане, выходные – тоже. Я заставил себя тренироваться, но на большее не хватило сил. Внутренности будто скрутило узлом – малейшая мысль о еде вызывала тошноту. Какая-то часть меня хотела напиться до беспамятства. Я забросил учебники, стирку и уборку; вместо этого я подолгу гулял, снова и снова проигрывая в памяти каждое мгновение, проведенное с Натали, и стараясь понять, когда же все пошло наперекосяк. Где именно я ошибся?

Все указывало на то, что виноват Другой, однако я не хотел с этим мириться. С тех пор, как мы с Натали провели незабываемый день, а затем и вечер, не прошло и недели; даже если она решила дать шанс прежним отношениям, то почему не сказала как есть? К чему эта безликая просьба никогда к ней не подходить? Какая-то игра? Она, конечно, и раньше темнила, но чтобы манипулировать?.. Не думаю.

В душе я верил: Натали вернется. Позвонит, все спишет на алкоголь; признает, что плохо соображала. Затем извинится и расскажет, что гложет ее на самом деле. Мы это обсудим, и рано или поздно все наладится.

Натали молчала. Я тоже не пробовал с ней связаться. Она попросила оставить ее в покое, и я держал слово, пусть даже злился и чувствовал себя растерянным, пусть даже в сердце поселилась тоска.

Хотя аппетит постепенно вернулся, спал я по-прежнему плохо. Давно я не чувствовал себя таким взвинченным. К счастью, в понедельник должна была состояться беседа с доктором Боуэном. Впервые за долгое время мне действительно требовалась помощь.

* * *

– Понятно, почему вы расстроены, – произнес Боуэн. – Любой на вашем месте ощущал бы то же.

Я сидел за кухонным столом, глядя на экран ноутбука. Вкратце поведав доктору о поездке в Исли, я углубился в детали моей истории с Натали. Я рассказывал сбивчиво, то и дело повторяясь и задавая одни и те же вопросы. Боуэн, в свою очередь, ждал, пока я выговорюсь.

– Мне плохо, я в полнейшем раздрае, док. – Я взъерошил пальцами волосы. – Ничего не понимаю. Она же говорила, что любит меня. Как думаете, в чем дело?

– Не уверен, что смогу ответить, – вздохнул Боуэн. – Одно я знаю точно: судя по вашим словам, она твердо приняла решение.

– Потому что у нее другой? Как считаете?

– А вы что думаете?

Конечно, поэтому. Отчего еще бросать того, кого любишь?

Я промолчал, и Боуэн, откашлявшись, спросил:

– Вы хорошо высыпаетесь?

– В последнее время нет. Ворочаюсь всю ночь, сплю от силы часа четыре.

– Вам снятся кошмары?

– Кошмары? – усмехнулся я. – Мне заснуть бы.

– А днем как настроение? – продолжил доктор.

– На пределе. Мне тяжко. Тем не менее я не пью и тренируюсь. Стараюсь есть, хотя и не чувствую голода.

– Пальцы не дрожат?

– С чего бы? – огрызнулся я. – По-вашему, я совсем с катушек съехал?

– Я просто спросил, – успокоил меня Боуэн. – Насколько я понял, ответ отрицательный.

– Конечно. – Я потер переносицу. – Поверьте, я знаю свою ситуацию и помню, что надо следить за здоровьем. Сейчас у меня стресс, но я с ним борюсь. Мне бы только понять, как быть с Натали.

Даже через монитор я почувствовал пристальный взгляд доктора. Наконец Боуэн спокойно произнес:

– Если вам так важно выяснить правду, вы можете прийти к Натали и попытаться поговорить.

– Значит, вы советуете с ней поговорить?

– Отнюдь, – покачал головой Боуэн. – Если хотите знать мое мнение, я, наоборот, не рекомендую этого делать. Сейчас уж точно не время. Судя по всему, она уверена в своем решении. Если попытаетесь на нее повлиять, она воспримет это в штыки, и ваше положение ухудшится.

– По-моему, хуже уже некуда, – вздохнул я.

– Поверьте, почти всегда есть куда ухудшать ситуацию.

Я размял плечи и сделал глубокий вдох.

– Мне просто хочется… – Я осекся.

– Знаю, чего вы хотите. – Боуэн поглядел на меня с сочувствием. – Вы хотите, чтобы она почувствовала то же, что вы испытываете к ней. Хотите взаимной любви и совместного будущего.

– Именно.

– В то же время вы с самого начала подозревали, что у нее другие отношения – и возможно, серьезные. Иными словами, вы никогда не знали, чего от нее ждать. Консультирование пар – не совсем мой профиль, разве что в контексте ПТСР, – однако жизнь научила меня одному: нельзя заставить человека полюбить.

– Я чувствую: она меня любит!

– И при этом решила расстаться?

Тут Боуэн меня подловил.

– Что ж, – продолжал он, – если любит – тогда дождитесь, когда она передумает. А пока что следите за здоровьем и не забрасывайте дела. Главное – не опускать руки, иначе станет еще хуже.

– И как же мне перестать о ней думать?

– Поможет только одно – работа. Сосредоточьтесь. Вспомните КПТ и ДПТ: полезные привычки помогают справиться с эмоциональным потрясением. К слову, вы подыскали себе жилье в Балтиморе? Завтра уже первое мая.

– Еще нет, – признался я. – Подумаю над этим.

– Поездка в другой город может пойти на пользу. Новая обстановка, важная цель визита. Все это отвлечет вас от переживаний.

Я понимал, что доктор прав, но все равно задумался, не повлияла ли моя поездка в Южную Каролину на решение Натали со мной порвать. Вдруг, проведи я эти дни с ней, ничего бы не случилось? Впрочем, откуда мне знать наверняка?

– Все верно, док, – кивнул я. – Так и сделаю.

– У вас остались друзья в Балтиморе? – поинтересовался Боуэн.

– Да, там по-прежнему живут двое моих однокурсников.

– Сходите с ними на бейсбол или на ужин. Встречи со старыми друзьями успокаивают.

Доктор всегда ратовал за то, чтобы с пользой отвлекаться от забот.

– Согласен.

– А еще вы, кажется, хотели поговорить с владельцем эвакуатора?

Беседа с Эй Джеем за последние дни отошла у меня на второй – если не на десятый – план.

– Займусь, – пробормотал я.

– Вот и славно, – кивнул доктор. – Помните: как бы тяжко вам ни было, в жизни всегда остается что-то хорошее, и вы должны быть благодарны за то, что имеете.

Боуэн часто повторял эту фразу. И хотя я сам убедился, как важен оптимизм для ментального здоровья, порой это напутствие раздражало.

– Что еще посоветуете?

– Касательно чего?

– Как мне поступить с Натали?

– Полагаю, – произнес доктор, – вы и так неплохо справляетесь. Не прописать ли вам снотворное? Если продолжите недосыпать, это сильно усугубит ПТСР.

Однажды я уже принимал снотворные препараты, а также антидепрессанты, и хорошо знал, как они помогают, – однако предпочитал обходиться без них.

– Пока не нужно, док. Посмотрим, как будет.

– Сообщите, если передумаете, – попросил Боуэн. – И если захотите поговорить на неделе – я к вашим услугам.

– Хорошо.

* * *

Несмотря на разговор с доктором, я не нашел поводов благодарить судьбу.

Расхаживая по двору туда-сюда, до боли стиснув зубы, я по-прежнему думал о сложившейся ситуации. Вспоминал советы Боуэна и отчаянно пытался смириться с тем, что Натали приняла верное для себя решение. Несмотря на доводы разума, на душе было тяжело.

Как ни досадно, Боуэн всегда оказывался прав. Он напоминал мне родителей, которые заставляют ребенка есть овощи: малышу это может не нравиться, однако польза – налицо.

В людных местах я благоразумно не появлялся: вдруг кто-то вклинится передо мной в очередь или как-то еще пошатнет мое душевное равновесие? Отлично себя изучив, я понимал: иногда лучше залечь на дно и какое-то время ни с кем не контактировать.

Так я и поступил.

* * *

Поднявшись утром, я уже больше винил себя, нежели Натали. Я снова не выспался, но сказал себе: хватит киснуть. Конечно, я еще не созрел, чтобы благодарить судьбу, зато вспомнил о пользе КПТ и ДПТ. Пора было чем-то заняться и вычеркнуть побольше пунктов из списка неотложных дел.

После пробежки и завтрака я вышел на просторы интернета, дабы изучить описания и фотографии съемного жилья поблизости от университета Джонса Хопкинса. Мне уже доводилось жить в Балтиморе, поэтому я хорошо знал окрестности и без труда отыскал восемь интересных вариантов.

Помня, что Боуэн советовал уехать из города, я позвонил нескольким агентам по недвижимости и договорился посмотреть жилье до конца недели. Затем я забронировал номер в отеле и написал знакомому ортопеду из Балтимора. Тот согласился со мной поужинать в субботу вечером. Я также подумывал сходить на игру «Ориолс»[45]45
  «Балтимор Ориолс» – профессиональная бейсбольная команда из города Балтимор.


[Закрыть], но команда играла на выезде. Что ж, тогда я купил билеты в Национальный аквариум[46]46
  Национальный аквариум – общественный аквариум, расположенный в Балтиморе. Содержит более 750 видов рыб и морских животных.


[Закрыть], после чего мысленно ощутил дружеский хлопок по спине от доктора Боуэна.

Ближе к вечеру я снова позвонил в «Эвакуаторы Эй Джея» и оставил сообщение – на этот раз немного иное. Я заявил, что после дедушкиной смерти унаследовал пикап, и решительно потребовал его вернуть. А если не получу машину обратно – заявлю властям о ее угоне. Оставив номер телефона и адрес, я дал Эй Джею время до понедельника, надеясь, что он не станет тянуть.

Возможно, я поступил опрометчиво: люди не лучшим образом реагируют на угрозы. Однако пребывая в скверном настроении, я только рад был выпустить пар.

* * *

В среду я закинул вещи в сумку, швырнул ее в багажник и в семь утра выехал из дома. В дороге люди часто предаются размышлениям. Конечно же, я вспомнил о Натали, и пробки в окрестностях Вашингтона стали настоящим испытанием для моих расшатанных нервов. Казалось, некоторые водители злили меня нарочно.

К счастью – и несмотря на ужасное настроение, – я без проблем добрался до Балтимора, где сразу отправился на встречу с первым агентом. Здание выглядело вполне прилично, без прикрас. В целом – подходящий дом, но восторга не вызвал. Интерьер показался мне старомодным, мебель – потрепанной, не говоря уже о том, что с крошечной веранды открывался вид на замусоренную улочку. Второй дом вызвал у меня схожие чувства, разве что вид во двор был получше – если, конечно, вы не прочь последить за соседями или позаимствовать у них сахар, вытянув руку за окно. Я вычеркнул оба варианта из списка.

Усталый и сердитый, я целый час слонялся по вестибюлю отеля, пока наконец не заказал еду в номер. Уснул я рано, вскочил еще затемно и долго упражнялся в спортзале, пока туда не пришли другие постояльцы. После завтрака осмотрел еще три дома, и второй из них мне приглянулся. Сообщив об этом риелтору, я пообещал определиться к вечеру пятницы.

В пятницу мне понравились еще две квартиры, однако вчерашняя – больше. Я снова позвонил риелтору, назначил ему встречу и вечером подписал договор аренды. Заказывать еду в номер я не стал. Довольный успешным решением квартирного вопроса, я отправился праздновать в бар. Там я познакомился с симпатичной и очень общительной женщиной, которая работала в ветеринарном магазине. Она явно со мной заигрывала, намекая, что готова продолжить вечер. Я был не в настроении и, допив второе пиво, попрощался. В номере лег, заложив руки за голову, и задумался, жалеет ли Натали о расставании.

Несмотря на многолюдье, аквариум определенно стоил потраченного времени; ужин с другом и его женой прошел еще веселее. Джо и Лори поженились три года назад; дома их ждала маленькая дочка. Лори полвечера пыталась сосватать мне подругу – мол, я просто обязан с ней познакомиться.

– Вы двое отлично поладите! Она – твой типаж!

Я вежливо отказался, сославшись на то, что утром уезжаю в Нью-Берн.

Лори это не остановило.

– Ничего, скоро вернешься, – напомнила она. – Вот и встретимся вчетвером.

Почему бы и нет, подумал я. Может, я буду уже не против.

Правда, пока я с трудом себе представлял такую встречу.

Домой я вернулся в воскресенье. Отправив грязную одежду в стирку, проверил почту, которая пришла в мое отсутствие. Конвертов оказалось немного – в основном счета и реклама, однако я с удивлением обнаружил среди них письмо от некоего Марвина Кермана – юриста из Южной Каролины.

Разорвав конверт, я принялся читать послание на ходу, добравшись до конца уже на веранде. Юрист, представлявший интересы «Эвакуаторов Эй Джея», сообщал: поскольку буксировку и содержание дедушкиного пикапа никто не оплатил, машину продали с аукциона в соответствии с законодательством штата. Кроме того, в прошлом декабре на дедушкин адрес отправляли уведомление, что, если оплата не поступит, автомобиль признают брошенным и буксировочная компания примет надлежащие меры. В конце письма юрист не советовал угрожать его клиенту, иначе меня ждет гражданский или уголовный иск.

Похоже, декабрьское оповещение я случайно выбросил вместе с остальной почтой, когда переезжал в дедушкин дом. И предчувствие меня не обмануло: угрожать Эй Джею оказалось плохой идеей.

Зато письмо подарило мне еще одну зацепку, пусть и не факт, что рабочую: я узнал имя юриста и номер его телефона.

* * *

Подыскав жилье в Балтиморе, я почувствовал, что переезд неминуем, хотя оставался еще месяц. Перед сеансом с доктором Боуэном я затосковал о прошлом и решил немного поработать на пасеке.

Облачившись в защитный костюм и захватив все необходимое, я наугад выбрал четыре улья и вытащил из них рамки. Пчелы без дела не сидели – вовсю наполняли соты, – и я решил, что в начале августа, несмотря на учебу, все-таки вернусь в Нью-Берн, чтобы собрать мед. За выходные управлюсь. Дедушка был бы рад, если бы это сделал я, да и Клода мои труды порадуют.

Определившись с планами, я понял, что не хочу ни продавать, ни сдавать дедушкин дом. Слишком уж многое меня с ним связывало. Что бы ни случилось в будущем, я не мог представить, что здесь живет кто-то другой.

Возможно, сыграло роль безотчетное желание быть ближе к Натали… Эту мысль я отогнал прочь. Я хотел сохранить дом ради дедушки, а уж никак не ради нее.

Мне предстояло нанять рабочих, ведь зданию требовался серьезный ремонт. Одно дело – погостить в доме несколько месяцев, совсем другое – обустроить его для постоянного проживания. Требовались полы на кухне и новая крыша. Фундамент, вероятно, подточили термиты и вода. И раз уж я собирался приезжать сюда чаще, дом остро нуждался в большой хозяйской ванной, да и кухню надо доделать. Возможно, потребуется замена сантехники и электропроводки, так что рабочим хватит дел на несколько месяцев. Еще я решил нанять управляющего, который следил бы за домом и участком, ставил задачи подрядчику и высылал мне фотографии проделанной работы.

Может, Келли согласится последить за пасекой, подумал я. Например, весной ставить в ульи разделительные решетки и пустые магазины. Каждый день она ходила на работу мимо моего дома – значит, ей будет по пути, к тому же я предложу ей больше денег, чем на самом деле стоит работа. Я не сомневался, что лишние средства ей пригодятся, но сперва решил поговорить с Клодом о ее успехах в магазине. Да, Келли уже помогала дедушке, однако в первую очередь я искал надежного работника.

Список неотложных дел, который я только успел завершить, неожиданно вновь пополнился. Подрядчик, управляющий, Келли, Клод… Мне предстояло много встреч, переговоров. Пора начинать – ведь кроме сеанса с Боуэном планов на понедельник не было.

Закончив с ульями, я сразу позвонил Марвину Керману, юристу «Эвакуаторов Эй Джея». Секретарша сообщила, что мистер Керман уехал в суд и, скорее всего, перезвонит мне ближе к вечеру.

* * *

Я назначил встречу генеральному подрядчику, с которым уже работал несколько месяцев назад. Он пообещал зайти на следующей неделе и, посоветовав сперва провести инспекцию дома, продиктовал номер знакомого специалиста. Инспектор, к счастью, располагал временем и предложил осмотреть дом в четверг. Затем я нашел трех кандидатов на должность управляющего и пригласил их на собеседование.

Сеанс с Боуэном прошел неплохо. Доктор немного поохал из-за моей бессонницы, зато обрадовался, что я нашел жилье в Балтиморе. Мы обсудили и мои чувства к Натали. «Чтобы раны затянулись, потребуется время», – сказал Боуэн, напомнив, что так называемый «период горя» нельзя ускорить. Как я ни старался скрыть тоску, в разговоре мои чувства проявились сильнее, чем прежде. Когда звонок завершился, у меня дрожали руки.

Впервые с тех пор, как мы с Натали расстались, я не выдержал и заплакал.

* * *

Марвин Керман позвонил чуть позже вечером и представился лающим голосом.

– Спасибо, что перезвонили, мистер Керман, – ответил я. – Надеюсь на вашу помощь.

– К сожалению, пикап уже продали с молотка, – напомнил он. – Как я указал в письме, это полностью легальный способ возместить оказанные услуги.

– Понимаю, – произнес я примирительным тоном. – Я не расстроен из-за машины и совсем не жалею, что ее продали. Я просто хотел бы, если вы не против, узнать кое-что у вашего клиента.

– Боюсь, не понимаю, о чем речь.

Уже в который раз я поведал о том, что случилось с дедушкой и какие вопросы не давали мне покоя.

– Возможно, Эй Джей или кто-то другой, убирая в кабине пикапа, нашел личные вещи, – предположил я. – Уложил их в коробку или отдал куда-то на хранение. Мне хотелось бы их забрать.

– Значит, пикап вам не нужен? И денежная компенсация тоже? – уточнил юрист.

– Я просто хочу понять, что случилось с дедушкой.

– Не знаю, сохранились ли его вещи.

– Вы не могли бы это выяснить у клиента? – попросил я.

– Постараюсь. А если имущество утеряно?

– Тогда все. Значит, зацепок не осталось, и я прекращу поиски.

Керман вздохнул:

– Спросить-то я спрошу, но, опять же, ничего не обещаю.

– Буду очень вам признателен. Спасибо!

* * *

Нежданные слезы в понедельник меня опустошили. Боясь, что они вернутся, я прожил остаток недели на автопилоте, загрузив себя делами под завязку. Ни на минуту не забывая о КПТ и ДПТ, я тренировался дольше и усерднее, чем прежде, избегал алкоголя и старался правильно питаться. Дела потихоньку двигались. Инспектор сообщил, что к понедельнику подготовит отчет для подрядчика, чтобы тот смог прикинуть смету. Я провел собеседование с управляющими и выбрал женщину, которая по совместительству работала риелтором, а ее муж – подрядчиком. Она заверила, что после моего переезда в Балтимор сможет приглядывать за строительной бригадой и делать обход участка как минимум раз в неделю. С Клодом и Келли я еще не беседовал – решил, что сделаю это, как только найдется время.

Сидя на веранде в пятницу вечером, я подсчитал, что прошло пятнадцать дней с тех пор, как мы расстались с Натали. И лег спать. Чуть позже двух ночи я распахнул глаза и понял, что не хочу больше пялиться в темный потолок. Я встал с кровати, оделся и, забежав ненадолго в медовый сарай, сел в машину.

Поехал я прямиком на Спенсер-авеню. Остановившись в соседнем квартале, я направился к дому Натали. По дороге я задумался: а вдруг с ней сейчас тот, другой? Вдруг они вместе в постели? Или еще не вернулись с ночной прогулки? Смотрит ли она на него так же, как смотрела на меня? Эти мысли бередили мне душу.

Я поставил на крыльцо две баночки меда. Натали, конечно, догадается, кто их принес. А если их обнаружит Другой? Что она ему скажет?

Говорила ли она ему про меня? Вспоминала ли последние две недели? Или я стал для нее полузабытым мгновением, тенью былых сожалений?

Я брел к своему внедорожнику, слушая эхо безответных вопросов.