Текст книги "Возвращение"

Где же он тогда остановился? На подъезде к Исли? Или восточнее?

Дедушку нашли у пикапа, однако спустя полгода мне вряд ли удастся обнаружить автомобиль на той же обочине. Как же его отыскать?

Весь оставшийся вечер меня мучили вопросы без ответов. Я понял: поездки в Исли не избежать – иначе я так и не узнаю, что случилось с дедушкой.

Глава 10

В субботу солнце светило уже почти по-летнему – во всяком случае, с утра. После пробежки мою футболку впору было выжимать – довольно неприятное ощущение, зато как в старые добрые времена, когда я всерьез занимался спортом. Сейчас же я бегаю, только чтобы брюки на живот налезали.

После душа и завтрака я снова убрал в доме, уделив особое внимание кухне и ванным комнатам, а затем оттащил на заднюю веранду небольшой обеденный столик и пару стульев. Передвинул кресла-качалки, отнес на другое место гриль и, перерыв все шкафы и буфеты, нашел скатерть и свечи, чтобы привнести немного романтики.

Лодка доставила больше хлопот. Меня не особо волновала потрепанная обивка на креслах, но ради Натали я съездил в магазин за чистящим средством. На обратном пути завернул в продуктовый, а затем отогнал лодку к заправке неподалеку от «Фактории». Из-за длинной очереди я проторчал там дольше, чем планировал. Сразу трое незнакомцев сфотографировали меня на телефон: что ж, я всегда считал себя красавчиком. Впрочем, дело могло быть и в лодке.

Я накрыл на стол, поставил в вазу букетик цветов, собранных во дворе, положил охлаждаться бутылки с вином, нарезал овощи для салата. Затем, загрузив в сумку-холодильник кубики льда, пиво, газировку и воду в бутылочках, отнес все на лодку. Туда же отправил тарелку с закусками. Дело близилось к обеду. Я никогда еще не готовился к свиданию так долго.

Второй раз за день я принял душ. Учитывая страшную духоту, внутренний голос подсказывал, что на речную прогулку лучше надеть футболку и шорты. Однако я предпочел джинсы, голубую рубашку и топсайдеры. Закатав рукава, я искренне надеялся, что прохладный речной ветерок не даст мне вспотеть.

Лучше бы я послушал внутренний голос. Вскоре подъехала Натали – в джинсовых шортах, солнечных очках, сандалиях и футболке с логотипом «Роллинг Стоунз». Увидев этот небрежно-соблазнительный наряд, я сглотнул.

Захватив с пассажирского сиденья объемистую холщовую сумку, Натали оглядела меня и удивленно спросила:

– Мы же вроде собирались плыть на лодке?

– И поплывем, – улыбнулся я. – Это мой костюм капитана.

– Тебе будет жарко.

Определенно, подумал я, уже чувствуя, как шпарит солнце, однако ответил:

– Вовсе нет.

Подойдя ближе, я замешкался: обнять ее или застыть на месте, как идиот? Выбрал последнее. Натали тоже замерла в нерешительности – может, волновалась, как и я? Вряд ли, конечно, однако я приободрился.

– Я не знала, что принести. – Она махнула в сторону машины. – Вот, захватила сумку-холодильник с газировкой. Она на заднем сиденье.

– На лодке уже есть напитки, но пополнение приветствуется.

Я достал сумку из машины.

– Как прошел день? – спросила Натали, когда мы подошли к дому.

– Лениво, – солгал я. – А у тебя?

– Обычная суббота.

– Ходила на фермерский рынок?

– Туда тоже, – уклончиво ответила она. – Ты и правда надеешься, что мы найдем аллигатора?

– Да. Правда, не факт, что получится.

– Если найдем – будем первыми, – заметила Натали.

– А что у тебя в сумке?

– Одежда на вечер. Вдруг станет прохладно.

Если честно, я не хотел, чтобы она укутывалась в кофту, но тактично промолчал.

– Добро пожаловать! – Я распахнул входную дверь. – Вещи клади куда угодно.

– Долго мы будем плавать?

– Не знаю, – ответил я. – Но точно вернемся засветло.

Натали пошла за мной на веранду, на ходу достав из сумки крем от загара. При виде накрытого стола она удивленно подняла бровь.

– Ого! А ты неплохо подготовился!

– Родители научили меня производить впечатление.

– Ты уже его произвел, – улыбнулась она. – Иначе бы меня тут не было.

Я даже не нашелся с ответом. Натали поняла, что уложила меня на лопатки, и рассмеялась.

– Ну что, – прибавила она, – вперед на поиски аллигаторов?

Мы подошли к причалу, взобрались на борт, и я поставил ее сумку-холодильник рядом со своей. Лодка покачивалась под нашими ногами.

– Я еще никогда не плавала на яхте! – проворковала Натали, подыграв шутке, которую я обронил ранее. – Надеюсь, тут не опасно?

– Не волнуйся, это судно непотопляемо!

Я спрыгнул на берег, чтобы отвязать тросы, а затем вернулся.

– Не хочешь вина или пива перед отплытием?

– Пива, пожалуй.

Я извлек из сумки бутылку холодного «Инглинга» и, открутив крышку, протянул пиво спутнице. Затем достал бутылку и себе, мысленно радуясь первому совместному распитию алкоголя.

– За твой приезд! – произнес я тост.

Мы стукнулись бутылками, и Натали отхлебнула пива.

– Хорошее, – одобрила она, разглядывая этикетку.

Не теряя времени даром, я прошел на корму и запустил мотор. Затем, вернувшись в рубку, поддал газа и вывел лодку на середину речки, наслаждаясь свежим бризом. У меня уже проступила испарина, а Натали словно не чувствовала жары. Она стояла у ограждения, любуясь пейзажем; ветерок развевал ее волосы, роскошно сиявшие под лучами солнца. Я засмотрелся на ее ножки, однако вовремя вернулся к штурвалу. Крушение подпортило бы эффект, который произвели мои фокусы со скатертью и свечами.

Мы неспешно проплывали один поворот за другим. Прибрежные домики уступили место рыбацким палаткам, а следом началась глушь. Несмотря на то что мои глаза не могли полноценно ощущать глубину, я мастерски избегал препятствий. Правда, заслуга была не моя: тут и там торчали кислотно-желтые буйки, предупреждавшие лодочников об опасности.

Смазав руки и ноги солнцезащитным кремом, Натали пришла ко мне в рубку.

– Я раньше не плавала по Брайсес-Крик, – призналась она. – Тут очень красиво.

– Столько здесь жила – и ни разу не сплавлялась по реке?

– Нет, – ответила Натали. – Мы с друзьями гуляли вдоль Трента и Ньюс, а в эти края ни разу не заглядывали.

– Я думал, ты вообще мало гуляешь.

– Так и есть, – кивнула она. – Во всяком случае, в последнее время.

Я чуть не полюбопытствовал почему, однако понял, что Натали не хотела бы расспросов.

– На столе есть закуски, – подсказал я. – Угощайся.

– Спасибо, я пока не голодна. Я давно уже не пила пива, хочу насладиться вкусом.

Сжимая в руке холодную бутылку, Натали грелась на солнышке и наблюдала, как колышутся темные воды.

– Откуда ты узнал, где искать аллигаторов? – поинтересовалась она.

– Подслушал рыбаков в «Фактории», вот и решил проверить.

– Я никогда не обедала в «Фактории», – заметила Натали.

– Веришь или нет, еда там отменная.

– Наслышана. Мне просто далеко туда ехать.

– Да ладно, в Нью-Берне не расстояния, а смех!

– На дежурстве я столько времени провожу за рулем, что меня порой тошнит от вождения.

– Ну ко мне же ты приехала, – возразил я. – А мой дом недалеко от «Фактории».

– Зато в «Фактории» нет свечей и скатертей.

Я усмехнулся. Деревья клонились ветвями к воде – гладкой, словно бильярдный стол. То тут, то там виднелись одинокие причалы, заросшие и полусгнившие. Высоко в небе кружила скопа.

Натали по-прежнему стояла рядом, и я почувствовал: между нами что-то изменилось. Она потягивала пиво частыми глотками, отчего я задумался, уж не взволновало ли ее наше свидание. Встречается ли она с кем-то еще? Я не сбрасывал это со счетов, но если у нее другой – зачем она сегодня приехала, зачем ходила со мной на ужин? Может, ей стало скучно или грустно? Или попросту одиноко? Любопытно, как выглядит мой соперник. Давно ли они вместе?

Возможно, Натали здесь ради аллигаторов, а меня считает всего лишь другом? Зачем тогда стоит так близко? Знает ведь, что я к ней неравнодушен. Рассудок должен был ей подсказать, что я так настойчиво звал ее поужинать не из желания подружиться, – и тем не менее она согласилась. Как она объяснит своему мужчине сегодняшнюю поездку? Возможно, он живет в соседнем городе? Или служит где-то в армии? Как всегда, ответов у меня не нашлось.

Речка продолжала сужаться; мы подплыли к главной пристани и оказались на территории заповедника. На причале рыбачили отец с сынишкой; оба нам помахали.

Я выпил всего полбутылки пива, а оно уже сделалось теплым. Вылив содержимое за борт, я выбросил бутылку в мусорное ведро.

– Далеко еще? – послышался голос Натали.

– Через пару минут будем на месте, – ответил я.

Преодолев последний виток реки, я замедлил ход. Один из орланов сидел в гнезде, второго я не увидел. Прямо напротив, на другом берегу нежились на солнышке два аллигатора. Еще маленькие – не больше пяти футов от носа до кончика хвоста, – однако все равно большая удача.

– Вон они! – указал я.

Натали бросилась к носу лодки, сияя от восторга.

– Ну надо же! – воскликнула она. – Так близко!

Я повернул штурвал и расположил судно под таким углом, чтобы мы наблюдали за дикой природой, устроившись в креслах. Затем я заглушил мотор и вернулся на корму – бросить якорь. Когда тот, натянув трос, достиг дна, Натали уже вовсю фотографировала.

– Тут есть кое-кто еще, – напомнил я.

– Где?

Я указал на кипарис.

– Вон там, на верхушке – гнездо белоголовых орланов. С орлятами. Их не так-то легко заметить. Смотри!

Пока Натали во все глаза смотрела то на аллигаторов, то на орлят, я открыл пластиковый контейнер с едой и взял еще одно пиво из сумки-холодильника. Закусив клубникой, я сел в кресло, откинулся на спинку и с помощью рычажка выдвинул подставку для ног.

– Удобно? – усмехнулась Натали.

– Дедушка знал толк в роскоши.

Моя спутница взяла с тарелки пару виноградин и тоже села, хотя полностью раскладывать кресло не стала.

– Неужели я наконец-то увидела аллигаторов? – воскликнула она.

– Ты чего-то желаешь – я исполняю. Почти как джинн.

И пусть Натали скорчила гримаску, мне показалось, что теперь она относится к моим шуткам теплее. Я водрузил на крекер кусочек сыра.

– Вот, значит, в чем твой конек? – спросила она, поставив бутылку на стол.

– Не понимаю, о чем ты.

– Об этом. – Натали обвела взглядом все вокруг. – Убранство на веранде, речные прогулки, сюрпризы… Так ты обычно кадришь девушек?

– Не всегда. – Я скромно отхлебнул пива.

– К чему тогда все эти старания?

– Я надеялся, тебе понравится. – Я поднял бутылку. – Ну что, за аллигаторов?

– И за орланов. – Она нехотя взяла свое пиво, и мы чокнулись бутылками. – Даже не пытайся сменить тему!

– Какую тему?

– Я чувствую, что ты – игрок. По части женщин, я имею в виду.

– Это потому, что я такой умный и обаятельный?

– Нет, потому что я не дурочка.

– Ладно, – усмехнулся я. – Я ведь просто предложил. Ты могла бы отказаться.

Натали потянулась за виноградом.

– Знаю, – произнесла она тихо.

– Жалеешь?

– Вообще-то нет.

– Похоже, тебя саму это удивляет.

– Да, – проронила она.

Какое-то время мы молча наслаждались видом. Натали наконец-то заметила орлят и навела на них камеру телефона, но птенцы тут же снова нырнули в гнездо. Она вздохнула, украдкой посмотрев на меня.

– Ты когда-нибудь был влюблен?

Такого вопроса я не ожидал, однако невольно подумал о Сандре.

– Наверное.

– Наверное?

– Когда мы были вместе, я полагал, что люблю ее, – объяснил я. – А теперь уже не уверен.

– Почему?

– Думаю, будь я влюблен по-настоящему, я бы скучал по ней больше. Вспоминал чаще.

– Расскажи о ней, – попросила Натали.

– Она работала медсестрой-травматологом, – немного помолчав, ответил я. – Ее звали Сандра. Умная, красивая, страстно любила свою работу. Мы встретились в Пенсаколе. Сперва мы были счастливы вместе, но когда меня направили в Афганистан, все усложнилось. Потом вернулся… – Я взглянул на свою спутницу. – Я уже говорил, что был в психическом и эмоциональном аду. И все это выплеснулось на Сандру. До сих пор удивляюсь, как долго она меня терпела.

– А сколько вы встречались?

– Чуть больше двух лет. С другой стороны, как ты помнишь, я много времени проводил вне дома. Я даже не уверен, что мы знали друг друга по-настоящему. Когда мы расстались, я тосковал. Не сразу понял, что дело не в Сандре – мне просто не хватало кого-то рядом. Похоже, я никогда не любил ее так, как дедушка любил бабушку или даже как родители любили друг друга. Дедушка был настоящим романтиком; мама с папой – партнерами и хорошими товарищами, которые идеально друг друга дополняли. К Сандре я ничего подобного не чувствовал. Не знаю. Может, просто не созрел для любви.

– Или Сандра не была «той самой», – предположила Натали.

– Возможно, – согласился я.

– А другие влюбленности? В юности, например?

Непонятно почему, в мыслях у меня мелькнула Фитнес-леди, однако я помотал головой.

– В старших классах и в колледже я встречался с девушками – но это так, ничего особенного. А после смерти родителей – в университете и в резидентуре – я внушал себе, что слишком занят для серьезных отношений.

– Наверное, так оно и было, – заметила Натали.

Я благодарно ей улыбнулся, пусть мы оба и понимали, что занятость – отмазка.

– Ты говорила, что была влюблена. Тебе попался романтик или друг-соратник?

– Два в одном, – ответила Натали. – Я хотела всего и сразу.

– И как, получилось?

– Да. – Она взяла свою бутылку, еще наполовину полную. – Куда ее выбросить?

– Позволь мне. – Я вылил остатки пива, а пустую тару отправил в ведро.

Вернувшись из рубки, я спросил:

– Хочешь еще пива?

– А вода есть?

– Конечно. Я хорошо подготовился. – Протянув своей спутнице бутылку воды, я снова уселся в кресло.

Угощаясь закусками, мы продолжили беседу – впрочем, избегая слишком личных вопросов. Тема любви, похоже, наткнулась на невидимый барьер у Натали в душе, так что теперь мы обсуждали стрельбища, где она тренировалась, жизнь в Нью-Берне и самые сложные операции, которые мне доводилось проводить. Натали наконец-то запечатлела орлят и переслала мне фотографии, о чем я узнал, только когда телефон завибрировал в кармане.

Облака над головой слились в тонкую пелену, отчего желтый диск солнца сделался оранжевым. Когда небо стало слегка лиловым, я решил, что самое время возвращаться.

Я поднял якорь и завел мотор. Натали, закрыв контейнер с закусками, пришла ко мне в рубку. Чтобы успеть до темноты, обратно я повел лодку быстрее, про себя удивляясь, как стремительно пролетело время. Когда мы причалили, уже спускались сумерки. Небо цвело яркими красками, стрекотали сверчки. Я помог Натали выйти на берег, затем отдал ей маленькую сумку-холодильник, а сам подхватил большую, водрузив сверху блюдо.

Уже на веранде я приоткрыл сумку.

– Хочешь еще воды? – предложил я гостье.

– А вино есть?

– Какое предпочитаешь – белое или красное?

– Белое, – ответила Натали.

На кухне я достал из холодильника бутылку. Отыс-кав штопор, разлил вино по бокалам и вернулся на веранду. Натали стояла у перил, любуясь закатом.

– Держи. – Я передал ей бокал. – Совиньон блан.

– Спасибо.

Мы сделали по глотку, наслаждаясь видом.

– Я позвонил в больницу, как ты советовала. Насчет дедушки.

– И как?

– Ты была права: с этого и следовало начинать.

Я поведал ей обо всем, что узнал. Натали внимательно слушала, не отводя глаз от моего лица.

– И куда же он направлялся? – спросила она. – Если не в Исли?

– Не знаю.

– Думаешь, все-таки не к Хелен?

– Разве что он сильно изменился. Не могу представить, чтобы он увлекся другой женщиной. К тому же не из Нью-Берна. Не в его возрасте. И он до самой смерти вспоминал о бабушке.

– Однажды он и при мне ее упомянул, – заметила Натали. – Мол, она частенько напевала себе под нос, когда готовила. И порой ему казалось, что он по-прежнему ее слышит.

– Когда он об этом рассказал?

– В прошлом году, на фермерском рынке. Даже не помню, как речь зашла, но эти слова мне запомнились. Думаю, он все еще любил твою бабушку.

– О чем и речь, – закивал я. – Он был однолюбом.

– Ты в это веришь? – Натали глотнула еще вина. – Что мужчина может любить одну-единственную? Что у каждого есть «вторая половинка»?

– Думаю, некоторые пары именно такие – например, мои дедушка с бабушкой или даже родители. Однако они – скорее исключение из правил. Многие влюбляются чаще.

– И при этом ты не уверен, что вообще когда-нибудь влюблялся?

– Ты как будто мне это в укор ставишь.

Натали рассмеялась.

– Что предпримешь дальше по поводу дедушки? – поинтересовалась она.

– Думаю поехать в Исли во вторник. Хочу узнать, где его подобрали, и отыскать пикап.

– Стоит ли ехать, когда так мало зацепок? – засомневалась моя собеседница.

– Всего-то на пару дней…

Я заметил, что Натали дрожит. Она поставила бокал на перила и, поежившись, сказала:

– Прости, я немного замерзла. Можно переодеться в ванной?

– Ванные тут крошечные, – предупредил я. – Лучше воспользуйся одной из спален. Ты голодна? Давай я начну готовить?

– Было бы неплохо, – поддержала Натали. – И я бы выпила еще вина, когда зайдем в дом.

– С удовольствием.

На кухне я налил ей полбокала – она сказала, что хватит, затем забрала из гостиной свою сумку и удалилась в спальню.

Утром в магазине, не зная, что именно Натали предпочла бы на ужин – кроме тунца, разумеется, – я набрал целую тележку продуктов. В итоге я нарезал овощи и потушил стручковую фасоль с миндалем, приготовил плов и капустный салат. Впрочем, сильно не впечатляйтесь: ингредиенты для плова продавались в единой упаковке вместе с рецептом, капустный салат же я приобрел в отделе готовых блюд. А тушить фасоль с оливковым маслом, чесноком и лепестками миндаля меня научила Сандра.

Я поставил кипятиться воду для риса. Выложив капустный салат в стеклянную плошку, отнес его вместе с другим салатом и бутылочкой соуса на веранду. Затем разжег гриль, посолил и поперчил мясо, после чего высыпал рис с приправами в кастрюлю. Смешав соевый соус с васаби, чтобы Натали обмакивала туда тунца, я выложил свой стейк на гриль и вернулся на кухню за блюдом из фасоли.

Мясо, фасоль и рис приготовились быстро; я накрыл тарелки фольгой и поместил в духовку, чтобы не остыло. Натали не появлялась. Тунца я мог обжарить за пару минут, поэтому повременил с его приготовлением. Пока что я вынес на веранду колонку и включил на айфоне любимые мелодии восьмидесятых.

Усевшись в кресло и попивая вино, я наблюдал, как над верхушками деревьев восходит точеный лунный серп – то ли растущий, то ли убывающий. В прошлом году я скачал приложение, которое рассказывало все о созвездиях и помогало найти их на ночном небе. Меня осенило: может, включить его, а затем впечатлить Натали своими познаниями в астрономии?

Однако идею я отмел: Натали сразу меня раскусит. Так странно: чем чаще она закатывала глаза, тем больше я убеждался, что с ней я могу быть собой. Мне чертовски это нравилось. Натали казалась мне почти идеальной – но что это меняло? Ведь мне предстояло уехать. Я пойду своей дорогой, она – своей, поэтому увлекаться не стоило. Да?

Я уже не раз так поступал. В старших классах держался немного отстраненно с девчонками, которых звал на свидания. В колледже и на медицинском факультете – тоже. С Сандрой поначалу все казалось другим, но под конец я едва мог совладать с самим собой – не то что с отношениями. Все мои девушки были по-своему прекрасны, но всякий раз я задумывался о следующем этапе своей жизни, где места для них не оставалось.

Легкомысленно? Пожалуй. И все же я твердо верил, что всякий человек должен становиться лучшей версией самого себя – и порой эта убежденность приводила меня к сложному выбору.

Натали ошибалась, считая меня сердцеедом. Я предпочитал серьезные отношения, нежели охоту за юбками. Фитнес-леди (Лиза? Элиза? Элис?) была скорее исключением.

Мой прошлый опыт предостерегал: не влюбляйся в женщину, которую скоро предстоит оставить. Ничего хорошего не выйдет. Ей будет больно, мне тоже, и даже если мы не расстанемся сразу, я на собственном опыте уяснил, что расстояние портит любую привязанность. Тем не менее…

Что-то несомненно поменялось между мной и Натали, и я не мог больше этого отрицать. Хотя даже не понял, когда именно это произошло. Может, мы просто лучше узнали друг друга? Теперь я жаждал большего, чем просто физической близости. Я хотел того, что промелькнуло между нами на пасеке, или сегодня на реке, или здесь, на веранде. Я хотел еще перепалок и задушевных разговоров, а также тех долгих минут, когда молчание красноречивее слов. Я хотел гадать, о чем она думает, и удивляться тому, что скажет; я хотел, чтобы она легонько погладила шрамы на моей ладони, и показать ей другие шрамы, испещрявшие мое тело. Все это казалось мне странным, почти пугающим.

Луна медленно поднималась все выше, придавая траве серебристо-голубой оттенок. Теплый ветерок легонько перебирал листья, будто что-то нашептывая; в речной воде отражались звезды. В этот миг я понял, почему дедушка не хотел отсюда уезжать.

Свет, лившийся из дверного проема, потускнел: возвращалась Натали. Повернувшись, я машинально расплылся в улыбке и только потом хорошенько рассмотрел представшую передо мною женщину. На миг я лишился дара речи: никогда еще не видел никого прекраснее.

Натали надела платье-футляр без рукавов и с глубоким декольте. Ткань плотно облегала изгибы ее стройного тела. Цепочка, которую она носила раньше, исчезла; в ушах сверкали серьги в форме больших колец, на ногах красовались изящные туфли-лодочки. А лицо меня просто заворожило. Натали подчеркнула густые ресницы, накрасив их тушью; искусно нанесенный тон подсветил кожу. Я уловил аромат духов, напомнивший о полевых цветах. В руке она держала пустой бокал.

Мой пристальный взгляд, должно быть, привел ее в замешательство.

– Чересчур? – спросила Натали, слегка наморщив носик.

Ее голос вывел меня из оцепенения.

– Нет! – выпалил я. – Ты… невероятная!

– Спасибо. – Она улыбнулась едва ли не смущенно. – Знаю, ты преувеличиваешь, но все равно спасибо.

– Не преувеличиваю, – возразил я и внезапно осознал: все, чего я хочу – чтобы Натали была здесь, со мной. Не только этим вечером – всегда, дни и ночи напролет – такая, как сейчас.

Это чувство затмило все остальные, и я наконец-то понял, что почувствовал дедушка, впервые встретив у аптеки свою Роуз.

Я люблю ее, отчетливо прозвучало в моей голове. Какая-то нереальная мысль – и в то же время самая что ни на есть настоящая. Рассудок снова посоветовал закончить все сейчас, прежде чем дело примет серьезный оборот. Так будет проще нам обоим. Впрочем, этот несмелый голос превратился в шепот, затерявшийся в потоке чувств.

Вот как это бывает, подумал я. Вот о чем рассказывал дедушка.

Натали молчала, однако впервые за все время я точно знал, о чем она думает. Ее лучезарная улыбка говорила: мы чувствуем одно и то же.

* * *

Когда Натали подошла ближе, я заставил себя отвести взгляд и спросил:

– Хочешь еще вина? Я, пожалуй, выпью еще бокальчик.

– А я – половинку, – тихо сказала она.

– Я мигом.

На кухне я наконец перевел дух. Стараясь взять себя в руки, налил вино в бокалы – сосредоточился на простом действии, чтобы немного остыть. Затем – сам не помню как – вернулся на веранду, отчаянно пытаясь скрыть волнение.

Я протянул Натали бокал.

– Если ты готова, давай ужинать. Мне еще нужно обжарить твой стейк, но это совсем недолго.

– Помочь? – предложила она.

– Надо вытащить кое-что из холодильника и духовки, но давай я сначала займусь тунцом.

Возле гриля я открыл упаковку со стейком и сразу почувствовал, как подошла Натали. Она встала совсем близко, окутав меня ароматом духов.

– Как мне его прожарить? – выдавил я. – Слегка или средне?

– Слегка.

– Я смешал для тебя соевый соус и васаби.

– Ты – чудо! – мурлыкнула она с хрипотцой, легонько поддев меня локтем.

У меня закружилась голова.

Мне в самом деле нужно собраться, подумал я.

Поворошив угли, я положил стейк из тунца на решетку. Натали сочла это сигналом, чтобы отправиться на кухню за остальными блюдами.

– Можешь подать мне тарелку? – обернулся я к гостье. – Для тунца.

– Конечно! – Она не спеша приблизилась.

Я положил стейк на тарелку, и мы с Натали сели за стол.

– Да здесь на четверых хватит! – заметила она, а затем, наклонившись ко мне, добавила: – Мне очень понравилось плавать на лодке. Спасибо, что пригласил.

– Чудесный был день! – кивнул я.

Мы разложили еду по тарелкам, передавая друг другу гарниры и соусы с непринужденностью давних знакомых. Вначале разговор шел об аллигаторах, орланах и Флориде, затем – о том, где бы мы мечтали побывать. В глазах у Натали плясали потаенные искорки, отчего я чувствовал себя невероятно живым. И как же я влюбился так быстро, сам того не понимая?

После ужина Натали помогла отнести на кухню посуду и выбросить мусор. Затем мы вернулись на веранду и, едва не касаясь друг друга плечами, долго смотрели на реку. По-прежнему звучала музыка – лиричная баллада группы Fleetwood Mac. Мне хотелось обнять Натали, но я медлил. И тут она посмотрела мне в глаза.

– Я должна тебе кое-что сказать.

Ее голос звучал мягко и вместе с тем серьезно. У меня внутри все сжалось, ведь я заранее знал, что именно услышу.

– У тебя есть другой…

Натали замерла.

– Как ты узнал?

– Я не знал. Просто подозревал. – Я заглянул ей в глаза. – Это что-то меняет?

– Думаю, нет.

– У вас с ним серьезно? – Я уже ненавидел себя за любопытство.

– Да. – Натали отвернулась, избегая моего взгляда. – Но все не так, как ты думаешь.

– И долго вы вместе?

– Несколько лет.

– Ты его любишь?

Немного замявшись, Натали ответила:

– Я полюбила его когда-то и думала, что люблю до сих пор, а потом… – Она пригладила волосы и снова взглянула на меня. – Потом я встретила тебя. Ты мне понравился уже в первый вечер – здесь, у дома. Честно признаться, я испугалась. Но хотя я боялась, хотя все это было неправильно, – какая-то часть меня хотела и дальше видеться с тобой. Я притворялась, что ничего не происходит, пыталась выбросить тебя из головы. Пусть Нью-Берн и маленький, я редко куда-то выезжаю, поэтому мы вряд ли встретились бы еще раз. А затем… я увидела тебя на фермерском рынке. И сразу поняла, почему ты пришел. И все эти чувства накрыли меня снова.

Она прикрыла глаза и покорно опустила плечи.

– Чуть позже я заметила, как ты идешь со стаканчиком кофе, – продолжила Натали. – Я как раз закончила с покупками, а тут – снова ты. Я внушала себе не глупить. Оставить тебя в покое. Но, сама не знаю почему, пошла следом и увидела, как ты заходишь в парк.

– Ты пошла за мной?

– У меня словно не было выбора. Словно что-то извне – или кто-то – подгонял меня вперед. Я… хотела узнать тебя как можно лучше.

Натали говорила серьезно, но я не смог сдержать улыбку.

– Почему же ты заявила, что это я тебя преследую?

– Испугалась, наверное. Растерялась. Смутилась. Выбирай вариант по вкусу.

– Выходит, ты неплохая актриса.

– Похоже, – улыбнулась она. – Не знаю, почему я не сказала тебе то, что собиралась. Мы так легко общались обо всем на свете… И когда ты предложил посмотреть на ульи, я не раздумывала ни минуты. Убеждала себя, что это ничего не значит, а в глубине души все прекрасно понимала. И вот закрутилось… Бофорт, лодка, теперь этот ужин… Всякий раз наедине с тобой я говорила себе, что это неправильно, что нам не надо видеться. И всякий раз не могла это озвучить.

– Сейчас смогла.

Она кивнула, крепко сжав губы. Я почувствовал комок в горле. Не отдавая себе отчета, я взял Натали за руку, и ее напряженные пальцы расслабились.

– Посмотри на меня. – Я мягко повернул ее лицо к себе.

Натали подняла взгляд, и я продолжил:

– Ты правда хочешь уйти прямо сейчас?

Ее глаза заблестели, губы дрогнули.

– Да, – прошептала она, – а затем, немного погодя: – Нет.

Позади нас лились звуки песни, название которой я забыл. Под светом фонаря загорелая кожа Натали казалась золотистой. Шагнув ближе, я положил руку ей на бедро, затем обнял за талию. В глазах у Натали застыли страх, смущение, любовь. Она смотрела не отрываясь, пока наши тела не прижались друг к другу. Чувствуя, как она дрожит, я провел рукой по ее спине. Кожа под тонким шелком платья казалась горячей; я ощущал каждый изгиб ее тела, прильнувшего к моему.

Это было потрясающе – так естественно, почти первозданно, словно нас создали из единой материи. Вдохнув ее запах, я больше не мог молчать.

– Я люблю тебя, Натали, – прошептал я. – И хочу, чтобы ты никогда не уходила.

Слова каким-то образом подкрепили мою уверенность, и я вдруг понял, что мы могли бы никогда не разлучаться. Я готов был сделать все возможное. Я мог бы перевестись в резидентуру Восточно-Каролинского университета в часе езды от дедушкиного дома; мог бы даже бросить врачебную практику, да и медицину вообще. Иначе меня ждало будущее без Натали, а в тот миг не существовало ничего важнее, чем быть с этой женщиной всегда и везде.

По взгляду я понял: она знает, о чем я думаю. И даже если мой напор ее напугал, она не отстранилась. Напротив – прильнула еще крепче и обняла меня за шею. Я чувствовал, как ее груди, мягкие и округлые, прижимаются ко мне. Натали глубоко вдохнула и медленно, расслабленно выдохнула.

– И я люблю тебя, Тревор, – прошептала она. – Знаю, что не могу, не должна, – и все-таки люблю.

Она подняла голову, и я прильнул губами к ее шее, заскользил по шелковистой коже кончиком языка. Со стоном Натали прижалась ко мне сильнее, и я наконец поцеловал ее в губы.

Я наслаждался пугливым трепетом ее губ; она ответила на поцелуй, и наши языки соприкоснулись – самое изумительное ощущение на свете. Мои пальцы начали исследовать ее тело – нежно погладили живот, затем грудь, спустились вдоль бедра, запоминая каждый изгиб. Все это время я думал, как же ее люблю, и желал ее так сильно, как никого прежде. Я хотел ее всю, без остатка.

Наконец я немного ослабил напор, все еще сжимая Натали в объятиях; ее глаза были полузакрыты, губы – разомкнуты в чувственном предвкушении. Поддавшись порыву, я взял ее за руку и легко потянул за собой – в спальню.