Текст книги "Легенды «Вымпела». Разведка специального назначения"

Вдруг неожиданно двигатель самолёта смолк, и наступила звенящая тишина. У обоих приехавших было такое ощущение, что они оказались не где-то в аэропорту, около города, а далеко-далеко в горах или в лесу, куда звуки вообще не доходят. Это чувство было такое всепоглощающее, что оба друга остановились и стали оглядываться, пытаясь понять причину этой необычной тишины.

– Такая тишина бывает перед землетрясением, – заорал по привычке Володя и сразу же осёкся, понимая, что теперь не надо напрягать голос, пытаясь перекричать двигатель самолёта, и уже спокойно продолжал: – Мне приятель рассказывал, он из Таджикистана родом. Говорит, что перед самым землетрясением на какое-то мгновение всё затихает. Как будто бы мёртвая зона перед ударом стихии. Природа предупреждает…

– Я тоже слышал об этом, – ответил Юра, – здесь землетрясения особенные… Землю не просто трясёт, а она двигается, как волна, поднимается вверх и вниз. Деревья кланяются – сначала в одну сторону, до земли, а потом – резко, со свистом, в другую.

– Вон, посмотри, – показал Володя рукой в конец взлётной полосы, – что это?

За оградой аэродрома, разрушив часть проволочных заграждений и выкатившись далеко за пределы взлётной полосы, стоял огромный пассажирский самолёт. Местами на корпусе машины были видны следы от пожара, от пуль и снарядов.

– Нормально они здесь летают, – протянул Юра.

– Это оппозиция хотела убежать в Пакистан, – сказал подошедший человек, наверное, кто-то из встречающих, – ну вот, на взлёте их и достали.

Для обоих, да и для всех остальных, видевших эту картину, всё сразу встало на свои места. Здесь идёт серьёзная вооружённая борьба. Здесь стреляют, убивают, взрывают. Не зря много раз перед выездом и Бояринов, и преподаватели повторяли: «Не расслабляться, быть максимально собранными – война ошибок не прощает…»

Разгрузив самолёт и загрузив машины, они проехали сначала по дороге от аэропорта, а потом – и по городу, не встретив по пути ничего похожего на ранее увиденное, и добрались до места дислокации. Описать ни дорогу, ни город было невозможно, пейзажи Афганистана не с чем было сравнивать. После буйства красок Подмосковья или Сибири здесь всё выглядело уныло.

Когда подъехали к месту дислокации, похоже, почти в центре города, подрулили внутрь двора какого-то дома. Это была двухэтажная, довольно большая вилла за высоким забором. Выстроенная из белого красивого камня, она производила впечатление престижного дорогого особняка. История её была необычной: ещё в начале века, когда и город был поменьше, и англичан в Кабуле побольше, этот участок земли присмотрел один английский полковник. Он был хорошим офицером его Величества короля Великобритании Георга III и по поручению Генерального штаба занимался подготовкой охраны шаха. Правитель Афганистана личным распоряжением подарил этот участок вместе со стоящим там домом в вечное пользование английскому офицеру. Прошло время, и внучка этого офицера, подданная Великобритании, которая часто и подолгу жила в этой стране, лет десять-пятнадцать назад перестроила его в современное комфортабельное жилище и, недавно уезжая из Кабула, сдала в аренду эту виллу сотруднику Советского посольства совсем за небольшую плату. Ей было важно, чтобы, пока она разъезжает по городам родины, в доме хоть кто-то жил и присматривал за ним. Вот сегодня здесь и поселились сразу примерно сорок человек. Теперь англичанка может быть спокойна – «дом под неусыпным надзором».

Это место получило название «Вилла № 1». Здание из прочного железобетона, в два этажа и даже с хорошим подвалом. Много комнат, а внизу – большой просторный холл, из которого получилась уютная столовая, а заодно и комната для общих собраний. Уютный немаленький двор с несколькими лозами винограда, правда, почти засохшими без воды из-за невнимательности проживающих здесь новых жильцов, с кустами около хауса[42]42
  Хаус – название небольшого искусственного водоёма, находящегося возле каждого зажиточного дома в Средней Азии и Афганистане.


[Закрыть] и высоким, каменным надёжным дувалом[43]43
  Дувал – функционально аналог забора, возводится, как правило, из глины.


[Закрыть]. Въезд во двор закрывали железные ворота. Единственная проблема с ними была в том, что когда их открывали и закрывали, они гремели и скрипели так, будто по улице шли тяжело гружённые грузовики.

Народ быстро распределился по комнатам, выбирая себе соседей по душе и характеру, разобрав раскладушки и матрацы, и улёгся отдыхать.

Но не тут-то было. Поступила команда строиться. Командовал энергичный, стройный подполковник Поляков. Это был представитель одного из отделов ПГУ, который курировал КУОС. Его ещё в Москве назначили старшим. У него было стальное, недовольное лицо и характер человека, непримиримого к любым ошибкам. Разговаривал со всеми отрывисто и жёстко. Даже не командовал, а повелевал. Но дело, судя по всему, знал и понимал, что и от кого требовать…

– Пока не поступило дополнительных распоряжений, – сказал он, – выделить часовых по вилле! Дежурят – абсолютно все, исключений нет. По два человека, два часа. Задача: не допустить внезапного нападения на объект и не допускать посторонних. Покидать территорию виллы без моего разрешения категорически запрещено. Даю вам один час, чтобы решить, кто будет готовить пищу на всех…

– Может, готовить будем по очереди? – раздался голос из строя.

– Я не обсуждаю с вами вопросы, – жёстко возразил Поляков, – я приказываю. Но вы сами решайте, кто… Ответственным за вооружение и обмундирование приказываю обеспечить личный состав группы всем необходимым. Ведомости выдачи – мне на стол. Ещё надо подготовить план, – Поляков назвал фамилии, кому это поручается, – по отражению нападения на объект и схему огня. Через два часа – тренировка по действиям личного состава при различных ситуациях возникновения боя… На вопросы отвечать не буду, – ехидно и с сарказмом сказал подполковник и, немного помолчав, всё же добавил: – Потому что ответов у меня нет! Всё основное и главное узнаем завтра…

Дав команду разойтись, Поляков закрылся в своей комнате с несколькими офицерами, а остальные занялись порученными делами.

Поваром вызвался быть молдаванин, обаятельный парень. Конечно, все с этим мгновенно согласились, – кому хотелось, приехав на войну, вместо этого готовить каши. Ну а у него – сделать такой выбор, наверное, была своя причина. Да и, по большому счёту, большинство из офицеров, кроме как яичницу или бутерброды, ничего другого приготовить не могли. А молдаванин, как оказалось, имел диплом повара.

Выставили часовых. Ходили парами. Первыми на посту оказались Юра Климов и парень из Кемерово, Розин. Переоделись в форму спецназа. Взяли автоматы, а на ночь приготовили армейские тулупы и валенки, всё же здесь горы и ночью очень холодно.

Отработали различные варианты действий: в случае нападения на виллу, в случае возникновения пожара, в случае срочной эвакуации. Короче, были созданы все условия для безопасной, нормальной жизни. Все наши люди привычны к суровым условиям, поэтому недовольных не было.

Володя, когда в свой черёд принял на себя обязанности часового, ходил вокруг виллы, – теперь он получил много времени поразмышлять: «В окружении человека, как личности, есть немного того, от чего он по-настоящему зависит, что влияет на его состояние. Есть материальные ценности… есть духовные. Судя по всему, нам всем, собравшимся здесь, более близки вторые. Как легко, просто и без капризов, соглашаются все наши офицеры на такие условия жизни, которые мы здесь имеем…»

То, что в эти дни было в распоряжении Володи, как, впрочем, и остальных, с точки зрения уюта, комфорта и тех материальных предметов, – значения никакого не имело. На первое место в это время вышла человеческая потребность в дружбе. Именно в эти дни в стенах первой виллы, как, наверное, и второй, и во многих других точках, где сосредотачивались куосовцы и другие военные, завязывались дружеские отношения, которые были тогда и стали в последующем навсегда главными. Духовная потребность в дружбе, так же, как физиологическая потребность в воде и пище, необходимая для сохранения жизни, появилась во взаимоотношениях между всеми. Володя много думал об этом и вдруг ясно осознал: «Потребность в сохранении жизни – одна из составляющих дружбы, это – звенья одной цепи, и эти звенья дают наибольший шанс выжить! На первый взгляд, это – чушь, которая странно звучит. И даже отвергается… Но, Друг – это твоё «удвоение», когда есть надёжный человек, как говорится, прикрывающий тебя со спины. Это и есть увеличение твоих возможностей, сил, знаний, энергии. Это значит, что мы вместе, вдвоём, помогаем друг другу контролировать свои эмоции, а значит – не сделать каких-то ошибок, и, значит, возможность выжить становится вдвое больше…»

Его новые друзья, Розин и Климов, согласились с его мыслью, а Розин даже сказал: «Звучит очень прагматично… Но, согласен, это то, что остаётся в подсознании и находится в крови…»

А Юра вообще ударился в философию:

– Дружба требует обращать внимание на детали. Общество определяет приоритеты: на что личность будет способна. Наши деды и родители учили, что дружба – это ответственность. Они требовали воспитывать умение дружить. Наши преподаватели тоже говорили, что у нормального человека есть потребность дружить. Любовь и дружба – это чувства, которые присущи только человеку…

– Вот как раз этим словам «воспитание умения дружить», – подхватил Володя, – я особенно рад. Как раз сегодня и есть время проявить умение дружить… Здесь сегодня ошибаться нельзя. И на меня вы можете положиться.

Такие же или очень похожие слова звучали и в разговорах остальных офицеров. Это немудрено и неслучайно. Каждый из офицеров брался за любую порученную работу и с энтузиазмом профессионально её выполнял. Кадровики, которые подбирали сюда сотрудников, умели оценивать человека не по разговорам, а по делам. Читал такие-то книги – значит, воспитал в себе такие-то качества, учился там-то – можно сделать вывод о том, какой уровень образования получил и что умеет делать профессионально, работал там-то – значит, определённые характеристики приобрёл на этой работе и некоторые навыки из неё вынес…

Неслучайно в нашей среде говорили: «Кадры решают всё», подразумевая и всех людей, как кадры, и кадровиков, как аппарат подбора сотрудников, сокращённо – тоже «кадры». «Кадры, как аппарат», – оценивали каждый твой шаг, от рождения и процесс воспитания родителями и школой. Потому что даже это начало уже имеет значение для них – для оценки твоей личности. Тем более последующая учёба и работа каждого из нас: с кем дружишь и водишься, где и как отдыхаешь… Даже каждый шаг изменения в твоей учёбе – всё для «кадров» имеет определённый смысл…

Конечно, имеет значение для того, кто умеет делать правильные выводы. Именно этим тогда и отличались хорошие работники кадров КГБ, которые в тот период сумели подобрать таких сотрудников. Они сумели из огромного количества офицеров выбрать, выделить тех, которые в повседневной жизни совершали благородные поступки и никогда не считали это подвигом… Поэтому отношения, которые складывались внутри самого офицерского сообщества, были «просчитаны» кадрами заранее. Среди приехавших в командировку были разные люди, но… там не было лишних! Те, которые «сшибали» головами сосны, слишком много пили, не умели держать «язык за зубами» и слишком легкомысленно относились к женщинам, – такие здесь отсутствовали! Те, которые остались, вовсе не были святыми. Но они были самыми достойными!

Чуть позднее, когда вновь прибывшие в командировку офицеры начали рабочие встречи со «стариками», находившимися в Афганистане ещё с лета, «новичкам» стало абсолютно понятно, что куосовцы здесь были не просто так, и, как говорится, хлеб здесь «жуют не зря». Это была спецгруппа с кодовым названием «Зенит»[44]44
  Спецгруппа КГБ СССР, для маскировки получившая название «Зенит». Первый состав «Зенита» прибыл в Афганистан 5 июля 1979 г.


[Закрыть]. Потом кто-то уже разделил их в наименованиях, обозначив как «Летний Зенит» и «Зимний Зенит». С самых первых встреч с ними стало ясно, что их работа была образцом правильного подхода к своей профессии… Именно к профессии: «разведчики специального назначения». И офицеры, закончившие КУОС, и преподаватели курсов, находящиеся с ними, делали свою работу «на отлично». Они практически провели необходимую разведку изнутри и подготовили всё необходимое для принятия начальством решения об организации боевой операции. Сами они также были готовы для участия в любых боевых действиях. Это была настоящая группа разведки специального назначения, пример работы для будущего «Вымпела»… Это стало важным, а в последующем руководство удержало и отучило от желания бездумно «побегать и повоевать», потому что перед ними всегда стояли задачи намного и сложнее, и серьёзнее.

И ещё в это же время офицеры-куосовцы поняли и научились, что главное в искусстве «малой войны» – это импровизация. Чем необычнее и нестандартнее – тем лучше… Помогало этой науке то, что все они были люди с уже достаточным оперативным опытом, все были практиками в искусстве взаимоотношений с людьми. Повезло и в том, что среди них не было штабных военных, которые проводили бы «разведку боем» или «ударом в лоб». Умом, смекалкой, иногда дружелюбием и улыбкой добивались результата «зенитовцы».

Позднее приехавшие свежие силы, побывав в Советском посольстве, которое находилось поблизости от места дислокации, и прослушав специальные лекции по оперативной обстановке, вернувшись на виллу, смогли быстро разобраться в ситуации в стране. Тем более, на первую виллу стали приезжать зенитовцы, которые здесь были с лета. Многих знали лично по учёбе, по работе в своих регионах. Они углубились в разговоры со «стариками», и всё стало становиться на свои места. Даже та необходимая секретность там, в Москве, теперь легко объяснялась.

Через пару дней неожиданно и напористо к Володе вихрем подлетел энергичный и неутомимый его сахалинский земляк, а сейчас преподаватель оперативного искусства Лев Иванович Корольков. Человек, необычайный не только по своим человеческим качествам, но и глубочайшему уровню знаний своего предмета и смежных дисциплин. Обаянию его не было предела. Он, как искусный дипломат, умел находить общий язык с любым человеком. Его присутствие здесь было и находкой для группы, и необходимым элементом удачи. Они долго тискали в дружеских объятиях друг друга, Лев Иванович расспрашивал об офицерах управления, особенно интересовал его прежний друг Миша Голомысов.

– Как там Михаил поживает, друг мой ненаглядный? Ох, как я по его шуткам и рассказам скучаю, – говорил он, обращаясь уже и к друзьям Володи, Розину и Климову. Поговорив и повспоминав, конечно, сразу же перешли к вопросам: «А что и как здесь?»

– Вы знаете, парни, – рассказывал Корольков, – люди здесь сегодня – это сгусток энергии. Многие отвечают за обеспечение жизни и покоя людей… И не удивляйтесь этому… – Лев Иванович, как преподаватель, умел говорить образно, красочно и выстраивать фразы, задевающие за живое. – Говорю вам… не удивляйтесь: эти парни, наученные воевать и, если хотите, – стрелять… как и вы все, должны обеспечить жизни в том числе и афганцев… Пожарные, идущие в огонь, не являются пироманами, но лезут в прямо в пламя и вступают в схватку с этим бедствием. Так же и бойцы спецназа – не убийцы, но вступают в борьбу со смертью… за жизнь других…

– Лев Иванович! – обратился Юра Климов. – Вы, конечно, умеете дать красочное сравнение. Но в бою и своя жизнь дорога, её тоже надо уметь беречь…

– Дорогие вы мои ребятки! – обнял за плечи Юру преподаватель. – Ой, как надо беречь… Я понимаю, о чём ты говоришь. Жутко и непонятно всё то, что нас ждёт? Тем более, мы даже не знаем – что… А я хочу напомнить вам нашего старшего товарища. Помните, один из предметов на наших курсах вёл уважаемый и простой в общении Сан Саныч Арфанов. Кандидат технических наук, сильнейший методист, мудрый, знающий человек. Во время войны возглавлял глубинную разведку дивизии. Вы даже, наверное, не знаете, что он участник известного Парада Победы на Красной площади в сорок пятом году! Он шёл в первой коробке выпускников Академии Фрунзе. Человек, который повоевал и знает о войне всё. Кто, как не он, лучше всех смог бы объяснить? Так вот, на одном из занятий его спрашивают: «Почему мы так много за последние дни говорим о сохранении жизни и о страхе?..» – «Нет! – отвечает Сан Саныч, – не о страхе. А о преодолении страха… Чтобы хорошо стрелять, надо тренировать руку, глаз и психику. Чтобы преодолеть страх – надо учиться делать это осознанно… Поэтому сегодня и настало время научиться преодолевать страх. Вы сейчас увидите, даже среди нас начнутся разговоры: «Мол, это не так, то не этак» Почему? Знаете?

– Для самоуважения, – сказал Розин, – вроде бы как ты понимаешь что-то и стремишься изменить.

– А я думаю, для самоудовлетворения. Потешить собственное «я», – возразил Корольков, – а на самом деле – это страх внутри кричит. Вы, кстати, как опытные люди, присматривайтесь, почему человек себя так ведёт? Один преодолеет это, а другой – струсит. А нам рядом с собой надёжную спину иметь надо…

Корольков уехал, правда, заскочил к Полякову и сказал:

– Тут мой земляк у тебя, Володя Цветков, имей в виду: здоровый, как лось, лыжник, по горам бегать – лучше не найдёшь, но главное – стрелок-винтовочник, мастер спорта по биатлону. Короче, если снайпера надо – приглядись. Командиром группы его можно легко назначать – опытный опер.

Днём небольшими группами по два-четыре человека ходили по городу – изучали объекты. Ездили на базар, толкались среди местных, кто-то на местные деньги, которые назывались «афгани», пытался покупать какие-то шмотки. Правда, денег пока почти не было, поэтому к дублёнкам и двухкассетным магнитофонам только начинали присматриваться, рассчитывая в уме: сколько же здесь надо пробыть, чтобы накопить на какую-нибудь чудо-вещь.

А между собой рассуждали: «Как же так?.. В такой дыре, где ничего нет, кроме гор и голых камней, грязного базара и полунищих и голодных людей, продаются японские магнитофоны и другая заграничная всячина? Почему же в нашей стране, богатой и великой, нет и даже не пытаются привезти этого дерьма»?

– Был бы у нас в стране этот ширпотреб, – говорил Юра Климов, – мы бы по этим дуканам[45]45
  Дукан – магазин.


[Закрыть] не болтались…

Конец 79-го года в Афганистане для Советского Союза был, наверное, лучшим временем. Наши специалисты – в большинстве без охраны и оружия – строили фермы, предприятия, дома – и это была главная агитация в пользу советской действительности от «северного соседа». К русским, «шурави», относились с уважением, а некоторые – даже с любовью. За последние годы сотни и тысячи афганцев учились в СССР, они не только говорили на русском языке, но и знали даже некоторые обычаи. Конечно, в городе было много скрытых врагов перемен, происходящих в многовековой феодальной афганской жизни. Но тогда они были всё же в меньшинстве, поэтому и жизнь в городе протекала спокойно.

Основные противоречия возникали не в народе, а у руководства страны. Два крыла одной партии НДПА – «Хальк» и «Парчам»[46]46
  Народно-демократическая партия Афганистана (НДПА) – марксистская партия, существовавшая в Афганистане в 1965–1992 гг. Основана 1 января 1965 г. журналистом Нуром Мухаммедом Тараки. В 1967 г. в партии произошёл раскол на радикальную фракцию «Хальк» (перс. – «Народ») и более умеренную «Парчам» («Знамя»), которую возглавил Б. Кармаль.


[Закрыть], ненавидя друг друга, желали смерти всем своим противникам. Два лидера: действующий руководитель Хафизула Амин и бывший его друг, единомышленник, а ныне враг – Бабрак Кармаль[47]47
  Бабрак Кармаль (6 января 1929 – 3 декабря 1996) – председатель Революционного совета Демократической Республики Афганистан (1979–1986).


[Закрыть], вели между собой непримиримую, не только агитационную, подковёрную войну, но и реально, при случае, при первой возможности, пытались уничтожить друг друга. Амин сослал подальше от государства Бабрака, сделав его послом в Чехословакии. Это была никому не нужная, ничего не значащая должность. А в это время многих его сторонников арестовал и держал в тюрьме Пули-Чархи. Охранялась тюрьма, как самый важный стратегический объект. Амин дал команду: сторонников Бабрака пытать, вытаскивать информацию, компрометирующую его, после чего – безжалостно убивать. Уже готовился арест и самого Кармаля.

За несколько месяцев до этого Амин сверг своего учителя и руководителя Тараки[48]48
  Н.М. Тараки – афганский общественный, политический и государственный деятель; писатель, журналист, генеральный секретарь Центрального комитета Народно-демократический партии Афганистана.


[Закрыть], обвинив его в предательстве дела революции, и жёстко и хладнокровно приказал его ликвидировать, что охрана Амина безропотно и выполнила, задушив того подушками.

Но и не это было главное. На Востоке – не редкость такая борьба за власть. А тут два свирепых шакала грызут друг друга до смерти, прося помощи у Советского Союза. Кого поддержит «северный сосед», тот и будет у власти. Вообще, по законам научного коммунизма, ни тот, ни другой лидер не подходили на роль строителя социализма. Феодальные, даже пещерные манеры их приводили в ужас и замешательство и русского посла, и представителей советского правительства. Подлость, коварство, лицемерие и жестокость окружали и власть, и оппозицию. Тот, кто оказывался наверху, уничтожал всех до одного противников. Главным и определяющим стало ещё и то, что у советской разведки была точная информация о предательстве Амина и начале его переговоров с американцами о сдаче страны в объятия янки.

Эта информация была точная, перепроверенная и подтверждённая документально. Будучи ещё в молодом возрасте, Хафизулла Амин, находясь в поездке по США, был завербован ЦРУ. Сначала – как просто перспективный молодой человек одного из племён, находящихся в окружении шаха, а затем уже как растущий лидер демократической партии, пришедшей к власти. Даже его высылка из США была частью легенды прикрытия. Надо сказать, что управлять государством лучше всего до этого получалось у шаха. За многие беспокойные годы правления королевской династии он научился «тасовать в нужном раскладе» вождей племён и подбрасывать им постоянную заботу: воевать между собой. Именно по этой причине вожди не могли объединиться против правительства, что и давало возможность шаху всегда стоять наверху. При революции и смещении шаха вожди сначала затихли бы, ожидая, что им предложит новая власть. А затем занялись бы своим привычным делом – воевать между собой. Но произошло то, чего нельзя было допустить: у них постепенно стал вырисовываться общий враг! Первоначально этим врагом мог стать любой: и Советы, и американцы. Ещё раньше, в самом начале века, таким врагом была Англия… Вожди «дружили» против англичан, и эта дружба была очень эффективна, да так, что англичане ровным счётом ничего не добились и убрались восвояси. Теперь наступало время, когда таким общим врагом мог стать «северный сосед». Партийное руководство СССР это понимало и пыталось найти в афганском правительстве того, кто смог бы не допустить такого развития истории. Но, видно, получалось это с трудом. Не учли и того, что влияние религии на население страны было даже больше, чем можно было предположить. Сейчас легко рассуждать о том, что могло бы случиться, если бы тогдашние аналитики СССР предложили строить в Афганистане не социализм, а исламское государство, естественно, с какими-либо социалистическими чертами… Был бы успех? Поддержали бы такое развитие страны, в первую очередь духовные отцы? А так получилось, что как только социализм объявил служителей веры врагами – врагом стал весь народ, и русские из братьев тоже превратились в непримиримых врагов.

Не зря говорят: «Солдаты славой и храбростью своей приносят миру победу, но делают эту победу политики…»

Волею судеб, а может, и не только, в ноябре 1979 года все основные спецслужбы США были отвлечены на события, происходящие в Тегеране вокруг посольства США. Там террористами было захвачено большое количество заложников. Большинство из них были американские граждане. Может быть, и это позволило цэрэушникам несколько ослабить хватку вокруг Амина, а советским спецслужбам всё же успеть провести операцию. Так в жизни бывает всегда: разменной монетой отношений больших стран являются маленькие государства. В этот раз не повезло Афганистану. Именно здесь сошлись интересы двух гигантов…

Однажды приехал на виллу Корольков и, позвав своих сахалинских друзей, рассказал историю, якобы услышанную им от кого-то из афганцев. История была про Ходжу Насреддина. Предваряя эту восточную притчу, Лев Иванович сказал:

– Восток – это не всегда понятная нам история. Чтобы понять, кто они такие, надо «заглянуть им под халат»…

– Лев Иванович! Неудобно как-то… – попытался пошутить Румянцев.

– Ну, ты не понимай впрямую любую фразу. Её надо, что называется, «слышать не снаружи, а изнутри», – сразу же оборвал игривый настрой преподаватель. – Мудрость Востока так же скрыта от всех, как и «восточное коварство»… Так вот и притча эта называется загадочно: «Что под халатом у господина?»

* * *

Как-то однажды Ходжа Насреддин, путешествуя по дальним странам, забрёл в старинный город Хорезм. Здесь у него были и друзья и ученики, которые с радостью приняли его и усадили за достархан[49]49
  Восточный стол, накрытый в честь гостя, на котором присутствуют всевозможные угощения.


[Закрыть], и угощали, расспрашивая о его путешествиях. Насреддин угощался, отвечал на вопросы, но и сам старался услышать и понять, чем же живут здесь люди. Он, как всегда, учился у них, – он умел слушать и слышать.

Все по очереди рассказывали о своей жизни, а он, в основном молча, кивал головой до тех пор, пока они не перешли на рассказы о правителе этого города и не заспорили: «Насколько же он хорош?» Кто-то хвалил его, а кто-то – ругал. Для многих их повелитель перестал быть понятен, потому что поступки его стали непредсказуемы для них. Некоторые говорили, что он умный и честный, и думает, как прокормить страну, другие говорили, что он глуп и зол, и думает лишь о своём благополучии. А когда серьёзно заговорили о значимости личности и пользе для развития государства, несмотря на его промахи, Ходжа Насреддин успокоил их и вдруг сказал, казалось бы, непонятную вещь:

– Надо узнать, что у него под халатом…

– Ха! Ну кто же нам позволит заглядывать ему под халат? – спросили ученики. – Из-за его величия мы не смеем поднять головы, когда он всего лишь проходит мимо, а многие даже становятся на колени, дабы не прогневить его. Кто же нам позволит заглянуть ему… под халат?

– То, что вы далеко от него, так это, наоборот, хорошо. Подружиться с властью и быть близко от неё в нашем мире – это опаснее, чем вообще её не видеть… Но умение видеть суть не требует этого самого опасного приближения. Скажите, что он говорит и что делает? Расходятся ли его слова и его дела? Вот и обнажится суть его души… И вы сможете разглядеть, «что у него под халатом». Научитесь слышать и видеть не то, что вам показывают, а что происходит на самом деле…

– Но как научиться этому? – вопрошали люди.

– Научиться возможно, если… вы этого хотите, – сказал Ходжа Насреддин, – а в качестве подсказки послушайте эту историю.

Жил как-то один шах, который, стараясь сохранить власть, превзошёл всех в лицемерии и лжи. Поэтому он всё время и боялся предательства даже от своих самых близких друзей и подчинённых. Шах даже говорил им: «Как бы я ни дружил с вами, я вам не доверяю…» Но сам он предал всех вокруг себя, хотя каждого убеждал в своей верности именно ему, и даже каждому из них говорил: «Никому не верь, а мне – верь…» Лицемерию его, казалось, не было предела. Только самые смелые отвечали ему:

– Как же тебе доверять, когда ты всех уже предал… и даже самых верных и преданных. Значит, предашь и нас?

– Нет! Доверяйте мне… Я же не могу предать всех!

Это был настолько серьёзный аргумент в той череде коварства и лжи, что ему удавалось обескуражить и убедить свою очередную жертву… И он продолжал лицемерить, врать и казнить…

А я напоминаю вам, что сильные и богатые люди предают из-за страха. Это бедные могут предать из-за денег и голода… А те, кто у власти, – предают только из-за страха. Если у вашего правителя «под халатом» – страх, то не верьте ему ни при каких обстоятельствах…

– Извините, учитель! Правитель наш, действительно, живёт в страхе, но он настолько хитёр и жесток, что нам не понять, что именно у него на душе… Он умеет говорить так красиво и его голос звучит так сладко, что многие верят ему…

– Друзья мои! Вам и только вам возможно понять это. Вы – люди, находящиеся от него вдалеке, можете видеть то, что не увидят приближённые к нему. Вы и только вы поймёте, чьими глазами он смотрит на мир из-под своего халата. Вы почувствуете это своей душой… Только душа эта должна быть чистой и сплочённой. Это – душа не одного человека, а ваша общая, единая воля, сложенная мудростью каждого из вас. Только все вместе!

И не горячитесь с выводами! Не переругайтесь между собой. Ещё сложнее увидеть в своём кумире, некогда любимом правителе, изменившегося человека и даже – предателя ваших чаяний, а теперь – всей вашей страны. Предатель – это не всегда тот, который просто перешёл на сторону врага, это и тот, который стал думать, как враг. Не надо переходить какую-то линию, перебегать на чужую территорию. Достаточно совершать свои поступки, как враг. И не надо думать, что «предатель», в прямом смысле слова, это – тот, кто должен явно поступать против тебя, как враг… Достаточно, чтобы кто-то научил его смотреть на мир другими, чужими глазами, и далее он сделает всё остальное сам… Он уже – человек, который «не ведает, что творит». Он уже бездумно будет внутренне против всех своих же прежних мыслей… Он будет поступать, как надо хозяину тех, чужих «глаз». И самое главное – никакой мистики, никакого волшебства… Вы видите теперь, что вы все вместе даже не заметили, что кто-то изменил вашего любимца. Кто-то превратил его в уже другое существо, а вы обращаете внимание только на его тело, забыв о том, что тело – всего лишь оболочка души… Душа его уже предана чужой силе! Говоря об этом, я подразумеваю вас всех, как целое, как народ, как государство. Если он уничтожает по очереди своих приближённых в отдельности, то это – признак того, что он – другой, и это – подтверждение преступления против всех, а не против кого-то одного…

– А если ему открыть глаза? Есть ли шанс заполучить его обратно в лагерь своих друзей? По крайне мере, не врагов государства…

– Вы знаете, друзья мои, что тигр, отведавший человеческое мясо, – становится людоедом навсегда?

– Да, мы знаем это, учитель…

– Он начинает добывать себе человеческое мясо не из-за того, что оно вкусней и питательнее… Причина – в другом. Эту новую свою добычу настигнуть и убить легче, чем предыдущую! И вдруг зверь это понял. Ведь физиологически тигр не изменился, он так же здоров и силён… Он всего лишь по-другому взглянул на мир, в котором бегает его пища. Изменить его взгляд, как и взгляд того человека, теперь невозможно. Но главное, почему произошло это? Мы, взрослые, не разрешаем ребёнку пить вино, потому что он слаб в контроле над своими желаниями, а мы знаем, что вино вкусное и понравится ему, мы знаем, что он не сможет уже устоять от искушения… Каждый из нас знает, что сначала надо укрепить душу и волю, и только после возможно приблизиться к искушениям, которые преподносит нам жизнь. Мы знаем, что даже не каждый взрослый и уже сильный человек может справиться со злом пьянства, поэтому сильные духом оберегают слабых… Тем более мы оберегаем неразумного ребёнка. Но если уж произошло внедрение чуждого нам мировоззрения внутрь человека и там поселились другие глаза, а твоим сторонником он остался только снаружи, то – жди беды! Через некоторое время ты почувствуешь и руку врага, и увидишь его поступки. Чаще всего происходит это, когда ты испускаешь свой последний вздох…