Текст книги "Шолом-Алейхем Литература на идише. Маленькие рассказы о большом успехе"

84. Автобиография

Последним большим произведением Шолом-Алейхема стал автобиографический роман «С ярмарки». Шолом писал его в течение всего 1915 года и… не дописал. Собственно, работа над романом продолжалась почти двадцать лет. По своему обыкновению он без конца откладывал рукопись, возвращался к ней, снова откладывал. По его задумке, эта книга должна была стать полной автобиографией, изложенной в художественной форме – от самого рождения через детство, юность, молодость, начало творчества и вплоть до второй попытки эмиграции в Америку.

Это очень честная и откровенная книга. Очень лиричная, тонкая, щемящая. Забавная, полная юмора и самоиронии. Автобиография, какой она должна быть – без самолюбования, без нарочитой серьёзности, без уничижительных оценок других и возвеличивания себя. Без попыток самооправдания и без самобичевания. Автобиография не ангела и не пророка. Автобиография обычного живого человека.

«С ярмарки» одна из лучших книг Шолом-Алейхема, переведённая на десятки языков мира, в том числе и на русский… Но тут вот какая получается история – слишком часто приходится говорить «одна из лучших» или «лучшая». Дело в том, что литературное качество работ Шолом-Алейхема настолько высоко (не будем называть его безупречным, ибо безупречен только абсолютно чистый лист бумаги), что очень трудно выделить что-то одно, отодвинув другие произведения на второй и третий план.

По сути, всю жизнь писатель сочинял одну-единственную историю, главными героями которой были и Тевье, и Менахем-Мендель, и мальчик Мотл. И он сам, Шолом-Алейхем, в образе всех его героев, главных, второстепенных и совсем эпизодических.

85. Рассеянный человек

Знаете, в чём главное достоинство Шолом-Алейхема как писателя? В том, что он был очень хорошим человеком. Очень душевным, сердечным, добрым. Очень симпатичным, значит, очень красивым – той душевной красотой, что делает достоинства внешности абсолютно незначимыми. Какой там нос, какие глаза – совершенно всё равно. Но стоит ему только появиться рядом, только попасть в поле зрения, и… понимаешь, что жизнь без этого человека скучна, бесцветна и пуста.

История литературы знает множество странных гениев и совсем немного гениев симпатичных, таких, как Шолом-Алейхем. Конечно, недостатков хватало и у него. Он, к примеру, носил маленькие круглые очки, которые ему ужасно не шли. Старомодно одевался и, если бы ни его супруга, выглядел бы ужасно – потому что не особенно за собой следил.

А ещё он был до смешного забывчив. Обожал всякие канцелярские штучки – карандаши, резинки, пресс-папье (которыми не пользовался) и особенно записные книжки. Покупал понравившиеся и… тут же терял.

Он совершенно не употреблял алкоголя (что на взгляд русского человека, скорее, непростительный грех, чем благо), но много курил. Он курил папиросы – если на скорую руку (их в начале прошлого века курили все – сигарет ещё не было). А так, чтобы с толком, с удовольствием, без спешки – набивал табаком трубочку. И любил посидеть в кресле, мечтательно уставясь невидящими глазами в пространство и посасывая мундштук давно потухшей трубки… Он курил, даже будучи безнадёжно больным. Вот ведь досада какая…

Более симпатичной, более обаятельной фигуры в литературе прошлого столетия не сыскать. И понять это очень легко – достаточно раскрыть книгу Шолом-Алейхема. Любую. Наугад.

86. Трудные времена

Весной 1916 года, заваленный по горло работой, Шолом слёг. Он сильно простудился, что тут же спровоцировало обострение туберкулёза. У писателя поднялась температура. Он не мог спать. У него пропал аппетит. Он быстро угасал…

Но даже в болезни он не утратил чувства юмора. Каждое утро семья просыпалась под бодрый голос отца. Понимая, что финал уже близок, Шолом-Алейхем больше всего боялся огорчить близких. Бодрился, сыпал шутками, иронизировал над своей болезнью. И слышать это было как-то особенно больно. Ибо все тоже понимали – отец уходит.

Ему было всего пятьдесят семь лет. По писательским меркам, почти «юноша». Главные романы – монументальные «кирпичи», величественные саги, эпические полотна – пишут лет в семьдесят. Если доживают до возраста Сократа. Шолому дожить было не суждено.

А ещё его расстраивало то, что он не успевает дописать последнюю книгу. Точнее, последние книги, поскольку их было несколько. «С ярмарки» – главная, но не единственная. Увы…

И работал. Работал до последних дней – пока были силы.

Его угасание не стало тайной для многочисленных друзей и издателей. За его здоровьем следили тысячи людей. И только скромность Шолом-Алейхема удерживала его друзей от опубликования бюллетеней со сводками его жизненных показателей – температуры, пульса, веса.

В эти последние дни жизни Шолом-Алейхема его книги пользовались необыкновенной популярностью. Полки книжных магазинов с его книгами пустели в полдня. Продавцы не успевали пополнять складские запасы.

87. Мысли о родине

Боялся ли он смерти? Да, наверное. Смерти бояться все люди – до тех пор, пока у них есть силы жить. Как эти силы иссякают, страх проходит. Шолом очень устал от этой проклятой чахотки. Болезнь такая же изматывающая, как и онкологические напасти.

О чём размышлял в периоды, когда боль отпускала и он мог свободно дышать. О вещах простых и непростых. Например, о том, что в романе «С ярмарки» надо обязательно описать историю собственной глупости с биржевыми спекуляциями. И ещё раз извиниться пред тестем и тёщей, поверивших в его способности коммерсанта (а на деле эти способности отсутствовали напрочь). О том, что очень хочется закурить любимую трубочку, да только снова навалится удушливый кашель и станет ещё трудней, еще невыносимей жить. О том, что в далёкой Дании внезапно скончался его сын Миша, которого отец из-за своей болезни так и не смог похоронить сам.

А ещё он думал о России. О местечковой еврейской Украине. О Киеве, который так любил. О Тевье – настоящем, живом, который исподтишка поглядывал на веранду хозяйского особняка, где восседал Шолом. О местечковых евреях, для которых писатель работал всю жизнь…

В один из таких часов облегчения Шолом сказал Ольге:

– Знаешь, как только я выздоровею, и как только закончится война, сядем мы с тобой на первый пароход и – махнём домой. Зажились мы здесь. Заскучали…

88. Кончина

Последние дни Шолом-Алейхема были особенно тяжелы. Он постоянно задыхался. К нему в больничную палату не пускали родных – Шолом-Алейхем боялся их заразить туберкулёзом. Ему приходилось принимать огромное количество лекарств, в основном обезболивающих…

И вдруг наступило облегчение. Боль отступила. На измождённом болезнью лице появился румянец. Температура снизилась до нормального уровня. Шолом попросил принести поесть.

Это был его последний ужин – вечером 25 мая 1916 года. На следующее утро он умер. Просто не проснулся…

Весть о кончине писателя облетела Нью-Йорк в считанные часы. Все были потрясены. Умер… кто? Шолом-Алейхем? Как такое может быть?! Как такое возможно в принципе?! Такой молодой, такой… хороший…

Америка оплакивала еврейского писателя, ставшего в момент своей смерти фигурой национального единения. Шолом-Алейхема жалели все. Его жалели даже те, кто не читал его книг, кто лишь слышал, что он замечательный писатель.

Америка оплакивала Шолома, а родная Россия даже не знала о его смерти. А когда узнала, откликнулась коротенькими газетными некрологами. Осознание масштабов утраты пришло позже. Пока же на передовицах газет царила одна тема – война. Та мировая бойня, которую Шолом-Алейхем так боялся и которую всем сердцем ненавидел.

Человеческая жестокость оказалась сильней человеческой доброты и на этот раз.

89. Прощание

Два дня спустя, 28 мая 1916 года, Нью-Йорк хоронил Шолом-Алейхема. Старые фотографии не передают масштабов скорби. В этот день закрылись все еврейские предприятия Нью-Йорка. К дому Шолома в Квинсе пришли… сто пятьдесят тысяч человек! Нет, ещё раз – 150000. Вдумайтесь в эту цифру.

Гроб с телом писателя вынесли на руках на улицу. И под горестные вздохи огромной, исполинских размеров людской толпы – подобной морю, волнующемуся океану, бесконечному лесу – понесли на кладбище. Шолома хоронили здесь же, в Квинсе. И над могилой пообещали выполнить его последнюю просьбу – перевезти тело писателя в Киев и похоронить рядом с отцом Нохумом Рабиновичем.

Это обещание не удалось выполнить до сих пор. Правда, никого из тех ста пятидесяти тысяч человек, что провожали Шолома в последний путь, в живых уже нет. На свет божий родились другие люди. И они родили других людей – своих потомков. Помним ли мы, дети наших отцов и внуки наших дедов, что Шолом лежит ещё там? Ладно – мы, люди других национальностей, помнят ли об этом евреи, для которых он жил и работал?

Впрочем, Шолом-Алейхем не забыт. Более того – дай бог каждому такой памяти потомков. После смерти отца дети Шолома обратились ко всем, кто состоял с писателем в переписке, прислать им письма Шолом-Алейхема. За несколько десятилетий был собран гигантский архив документов – более 7 тысяч писем и 400 оригиналов рукописей. В мае 1967 года, в день кончины Шолома, в Тель-Авиве по инициативе зятя писателя и его переводчика на иврит Ицхака Берковича был торжественно открыт музей Шолом-Алейхема. Этот музей полон народу и сегодня.

90. Завещание Шолом-Алейхема

Вот фрагменты подлинного завещания Шолом-Алейхема.

«Последняя моя воля, обращенная к наследникам, просьба к моим детям: оберегать мать, скрасить ее старость, щадить ее разбитое сердце, не плакать по мне, а наоборот – поминать меня в радости. Жить между собой в мире. Помогать бедным…».

(Я хочу, чтобы меня похоронили не) «среди богачей, а среди простых людей, вместе с подлинным народом…». «Пусть скромные могилы вокруг меня украсит мой памятник так же, как простой честный народ при моей жизни был лучшим украшением своего народного писателя…».

(Дорогие мои) «…дети! Несите с честью мое трудом заслуженное еврейское имя, и да будет вам в помощь Господь. Амен».

И вместо послесловия – вступительное слово к роману «С ярмарки».

«Милые, дорогие дети мои!

Вам посвящаю я творение моих творений, книгу книг, песнь песней души моей. Я, конечно, понимаю, что книга моя, как всякое творение рук человеческих, не лишена недостатков. Но кто же лучше вас знает, чего она мне стоила! Я вложил в нее самое ценное, что у меня есть, – сердце свое. Читайте время от времени эту книгу. Быть может, она вас или детей ваших чему-нибудь научит – научит, как любить наш народ и ценить сокровища его духа, которые рассеяны по всем глухим закоулкам необъятного мира. Это будет лучшей наградой за мои тридцать с лишним лет преданной работы на ниве нашего родного языка и литературы.

Ваш отец – автор Шолом-Алейхем».