Текст книги "Опасный флирт"

Глава 28

Сумерки опустились на улицу Лонг-Акр, так что главный вход в Сент-Мартинс-Холл было не разглядеть из-за интенсивного движения – пешеходы, экипажи, повозки и телеги сновали здесь взад-вперед, как пчелы в улье.

– Несчастный случай или что-то вроде этого, мисс, – сказал кучер. – Насколько мне отсюда видно, похоже, что повозка въехала во что-то. В общем, дальше не проехать.

Выругавшись, Лидия толкнула дверь кеба. Она бросила кучеру два шиллинга и быстро пробралась сквозь толпу, собравшуюся, чтобы поглазеть на происшествие, а затем пробежала мимо группы констеблей, расталкивая их локтями. Тяжело дыша, она неслась вперед и вдруг заметила Себастьяна, расхаживающего перед входом в Сент-Мартинс-Холл.

– Себастьян!

Тот поднял голову, вид у него был явно встревоженный.

– Лидия, что…

– Джейн… – Лидия остановилась перед ним. – Где Джейн?

– Не знаю. Видишь ли, весь день она была со мной, а потом пошла взглянуть на витрины, пока я помогал Каслфорду с китайской выставкой. Когда я пошел ее искать, она уже ушла.

– Ушла?! Что значит «ушла»?

– Я не смог найти ее и подумал, что Джейн, должно быть, с Каслфордом, но, кажется, тот уже ушел и никто из смотрителей залов ее не видел. Потом я услышал шум на улице и подумал, что она могла выйти посмотреть, что происходит. Но тут такое столпотворение…

– Продолжай поиски! – приказала Лидия, направляясь к главному входу. – Посмотри в классных комнатах и библиотеке. И обязательно проверь комнату для отдыха в дальней части здания.

– Но где…

– Я не могу сейчас объяснить, Себастьян, прошу тебя… Мы должны найти ее!

Лидия вбежала в здание, ее тяжелое дыхание эхом отдавалось от стен холла. Она поспешила к главной лестнице, которая вела в большой зал, занимавший весь первый этаж.

Толкнув дверь, Лидия вошла в выставочное помещение. Рабочие возились с витринами, повсюду слышался стук молотков, но и он не заглушал доносившегося с улицы шума, а находившиеся в зале люди то и дело подходили к окну, чтобы узнать, что там происходит.

Лидия едва сдержала желание выкрикнуть имя Джейн. Если она все еще тут, если Коул с нею… одному Богу известно, что он может сделать с Джейн, если узнает, что Лидия ищет ее.

За окном мимо нее промелькнула какая-то тень. Лидия вглядывалась в пустую галерею, однако сквозь полумрак почти ничего не могла разглядеть. Удары сердца эхом отзывались у нее в ушах, когда она стала подниматься по лестнице наверх, в один из разделов выставки, освещаемый тлеющими в камине углями.

Перед глазами все поплыло, но внезапно Лидия увидела окружающее с удивительной четкостью. Джейн сидит на стуле у камина, прижав к груди руку. Ее сотрясает дрожь.

Лидия сдержала крик, ее охватило невероятное облегчение. Она едва не позвала на помощь.

И тут краем глаза Лидия уловила какое-то движение. Не успел мозг осознать, что происходит, как мужская рука схватила ее за запястье. Руку Лидии пронзила боль. Коул толкнул ее вперед; от отблесков умирающего в камине огня на точеных чертах его лица появились зловещие тени.

– Лидия! – Джейн выпрямилась, ее глаза, расширившиеся от ужаса, были полны ярости.

Вырвав у Коула руку, Лидия бросилась к дочери. Обняла ее и подняла со стула. Крепко прижимая к себе девочку, Лидия повернулась, чтобы взглядом пригвоздить Коула к месту.

– Чего вы хотите?

Коул, глядя на Джейн, ответил:

– Насколько это для тебя важно, Лидия? Сколько ты готова заплатить, чтобы скрыть от него истину?

– Нортвуд уже знает правду, – ответила она. – Я ему сказала.

На лице Коула появилась улыбка – такая же холодная и остроконечная, как молодой месяц.

– Ты думаешь, я поверю в то, что ты таким образом погубила свою жизнь?

– Верьте во что хотите, – резко проговорила Лидия. – Нортвуд знает, что Джейн моя дочь.

– Наша дочь, – поправил он ее. – Может, ты уговоришь ее сказать мне, где документ.

– Какой документ?

– Свидетельство о рождении, которое она спрятала, – промолвил в ответ Коул. – Если она скажет, где оно, все закончится очень быстро.

Нет. Это не кончится никогда. Лидия понимала это всем существом. Никогда!

Она чувствовала, как сбоку к ней прижимается Джейн, как пальчики девочки сжимают ее руку. Их глаза встретились. Странное чувство понимания возникло между ними – что-то говорившее о сожалениях и печали, которые, возможно, были чем-то оправданы, о том, что все их поступки были вызваны добрыми намерениями.

Лидия заставила себя перевести взгляд на Коула.

– Доктор Коул, зачем вы это делаете?

Тот посмотрел на нее своим чистым, совиным взглядом, который, казалось, мог проникнуть в самые потаенные уголки ее разума.

– Я потерял все, Лидия. Сначала – работу в университете. И не мог найти другую, чтобы как-то существовать. Потом Грета… Ты же знаешь, какой она была слабой, какой хрупкой. Она не выдержала нагрузки. Согнулась под ней, правда. Все мои сбережения пошли сначала на докторов, потом – на похороны.

Лидии хотелось заткнуть уши руками, только бы не слышать о смерти Греты.

– А почему вы потеряли звание профессора?

Еле заметная улыбка скривила его рот.

– Из-за своего рода этического насилия, – ответил он. – Можешь себе представить?

– Этического…

– Она уже была мертва, когда я пришел. Просто стыдно, что они так и не поверили мне.

Лидии стало трудно дышать, желчь подступила к горлу.

– Кто… кто это… был?

– Дочь одного из профессоров истории. Мне тоже очень жаль. Милая девочка. Понятия не имею, скольких мужчин она развлекала в своей комнате.

– И вы… вы?..

– Они сказали, что ее задушили. И уверяли, что подозревают меня, но им так и не удалось доказать, что это моих рук дело. И все же одних разговоров об этом оказалось достаточно для того, чтобы министр образования счел возможным уволить меня.

Где-то хлопнула дверь. Голоса стали подниматься снизу, как птичья стая. Что-то затрещало.

Лидия отодвинула Джейн себе за спину, стараясь сделать это как можно незаметнее. Ей очень хотелось подтолкнуть девочку к лестнице, на безопасный первый этаж, но она не знала, есть ли у Коула оружие.

– Прошел уже год, – продолжал Коул. – Потом я прочитал о смерти сэра Генри и вспомнил о тебе, поэтому вернулся в Лондон. Я хотел узнать, есть ли у тебя ребенок. А узнав о существовании Джейн, захотел выяснить, обладает ли она твоим умом и твоими фантастическими математическими способностями. Мне пришло в голову, что гениальность ребенка с такой матерью, как ты, и таким отцом, как я, может быть легендарной. Поэтому я написал ей.

Лидию затошнило при мысли о том, что он втянул Джейн в переписку.

– Чего вы от нее хотели?

– Поначалу я думал, что у нее могли возникнуть какие-то новые идеи, какой-то иной подход к математике, – ответил Коул.

– Вы хотели использовать ее способности для собственных целей, не так ли? – бросила Лидия. – Вы подумали, что она снабдит вас какими-то новыми замечательными теориями и тождествами. А вы украдете их и опубликуете под своим именем в отчаянной попытке вернуть себе прежнее положение.

Он нахмурился.

– Это не совсем так. В конце концов, она моя дочь, так что все ее теории по праву принадлежат мне. И представь мое разочарование, когда я понял, что у нее весьма средний ум. Разумеется, по сравнению с другими.

Лидия стиснула зубы, чтобы не сказать, как он ошибся.

– И что же привело вас к нынешнему плану? – вместо этого спросила она.

– Известие о смерти твоего отца. Я понял, что настало подходящее время связаться с Джейн, ну а потом узнал о твоих… отношениях с богатым лордом. Если я не могу вернуть себе репутацию, тогда мое огорчение скрасит ощутимое количество денег. Достаточное для того, чтобы я мог жить где-то еще – во Франции, скажем, или в Италии. Само собой, жить в комфорте – до конца моих дней.

Ему не нужна Джейн.

Самый большой страх Лидии, преследовавший ее последнее десятилетие, немного унялся. Ее не волновало, чего он хочет и что сделал, раз не пытается отнять у нее дочь.

– Вы уедете, если получите деньги? – спросила она. – Навсегда?

– Возможно. Однако мне необходимо свидетельство о рождении, чтобы я мог держать ситуацию под контролем. Обладая этим документом и зная, что тебе известно, что у меня есть доказательство правды о рождении Джейн, я буду уверен, что ты не изменишь своему слову.

– Вы не сможете вечно шантажировать меня.

– Вообще-то смогу. – Склонив голову набок, Коул внимательно посмотрел на Лидию. – Почему ты согласилась выйти за него, Лидия? Из-за титула или из-за денег? А ведь ты рискуешь не получить ни то ни другое, правда?

Лидия не ответила, горло у нее перехватило так сильно, что ей было трудно вдохнуть.

– Я не позволю вам касаться лорда Нортвуда. – В ее голосе зазвучали стальные нотки, и она слегка расслабила руки, обнимавшие Джейн, надеясь, что девочка убежит. – Можете говорить людям что хотите, доктор Коул. Я возьму всю вину на себя. Вы понятия не имеете, как все происходит, как ими можно манипулировать. Нортвуд сможет выйти из этого скандала с незапятнанной репутацией, а все нападки я приму на себя. И какой же тогда будет прок от вашего шантажа?

Похоже, ее слова не произвели на Коула никакого впечатления.

– Ну хорошо; допустим, твои откровения не повлияют на Нортвуда. Но как они, по-твоему, скажутся на Джейн?

Лидия вздрогнула. Коул улыбнулся.

– Я не дурак, Лидия. Я знаю, насколько велико твое желание сохранить тайну, хотя признаю, что твоя готовность принести себя в жертву ради жениха заслуживает восхищения. – Наклонившись вперед, чтобы видеть лицо Джейн, Коул понизил голос: – Все очень просто, моя дорогая. Я получу либо документ, либо тебя. И что же это будет?

– Ты не получишь Джейн, – послышался в усиливающейся темноте низкий, холодный голос. – Никогда.

Александр.

Мозг Лидии вобрал в себя информацию о его присутствии, о его голосе, а вот сердце отказывалось в это верить. И все же он вышел из тени, от его фигуры так и веяло ледяной яростью.

– Лорд Нортвуд. – Коул приподнял одну бровь, он был насторожен, но не испуган, словно знал, что перед ним человек, умеющий сдерживать себя. – Может, хотя бы вы согласитесь призвать на помощь здравый смысл. Я пришел к выводу, что женский ум склонен принимать эмоциональные решения.

Подойдя ближе, Александр отвел Джейн от Лидии и толкнул ее себе за спину, чтоб загородить от Коула. Не отрывая от того глаз, Нортвуд сказал:

– Лидия, карета стоит у входа Лэнгли. Бери Джейн, и ступайте туда.

Но не успела Лидия сделать и шага по направлению к Джейн, как Коул, быстрый как оса, бросился вперед и схватил Лидию за руку. Джейн завизжала.

В горле Лидии застрял крик, тело приготовилось к сопротивлению, но тут ей в шею уткнулось холодное дуло пистолета. Прижав Лидию к себе, Коул потащил ее к ограждению галереи.

– Мисс! Мисс!

Целая толпа рабочих собралась внизу, все смотрели на пугающую сцену. Несколько человек бросились к лестнице.

– Никому не двигаться! – закричал Коул. – Иначе я убью ее!

Люди застыли на месте. Выругавшись, Александр сделал шаг вперед, но Коул сильнее вдавил дуло пистолета в шею Лидии.

Александр остановился, его мускулы, скрытые одеждой, окаменели от напряжения. Стоящая у него за спиной Джейн со страхом посмотрела на Коула, а затем повернулась и бросилась бежать. Страх Лидии стал меньше, и она испытала огромное облегчение при виде убегающей дочери.

– Отпусти ее, Коул. – Александр успокаивающим жестом поднял вверх руки. – Ты получишь столько денег, сколько хочешь.

– Нет. – Лидия вздрогнула. Пот тек по ее шее, она чувствовала на ухе горячее и тяжелое дыхание Коула.

– Кто для тебя дороже, Нортвуд, – девчонка или Лидия?

– Они обе мне дороги.

Коул рассмеялся.

– Да неужели? Что, если я оставлю с тобой Лидию? Взять с собой Джейн? Тогда у меня будет козырная карта, я смогу в любое время приводить ее в качестве дочери виконтессы Нортвуд, удивительной…

– Прекратите!

Повернувшись, Коул увидел Джейн, которая бежала к ним по галерее с вытянутой вперед рукой. В руке был зажат лист бумаги.

– Отпустите ее. – Джейн показала бумагу Коулу. – И тогда я отдам вам это.

Коул посмотрел на девочку, а потом засмеялся низким смехом.

– Возможно, я недооценил твой ум, Джейн. Не исключено, что даже в этой конкретной группе ты самая умная.

Коул протянул руку, чтобы забрать документ, но Джейн не отдала его. Полное ярости выражение лица Коула выдавало его решимость заполучить свидетельство.

– Сначала отпустите Лидию! – приказала Джейн.

Коул покачал головой.

– Сначала я должен получить документ, – заявил он.

– Откуда я знаю, что потом вы отпустите ее?

– Ты должна мне доверять – в конце концов, я твой отец.

– Нет, не отец.

От нетерпения по телу Коула пробежала дрожь.

– Отдай мне свидетельство, Джейн! – выкрикнул он.

Взгляд Джейн переместился на Александра, стоящего возле камина. Сердце Лидии подскочило от его неожиданного движения: Нортвуд бросился вперед, обхватил руку Лидии и вырвал ее из цепкой хватки Коула.

Грохнул выстрел. Лидия упала на колени, Джейн закричала. Толпа внизу охнула, а потом зашевелилась.

Александр бросился на Коула и со всего маху толкнул того на ограждение галереи. Дерево сломалось и затрещало. Захрипев, Коул взмахнул рукой, пытаясь сбоку ударить Александра по голове.

Джейн подбежала к Лидии. Свидетельство упало на пол, когда она схватила мать обеими руками и попыталась оттащить от дерущихся. Лидия прижала руку к животу, ее зрение затуманилось. Она заморгала, пытаясь сосредоточиться, пытаясь…

– Девочка! – крикнул мужчина. – Уведите ее!

Лидия подтолкнула Джейн туда, откуда послышался мужской голос. Толпа внизу приподнималась и передвигалась как океанский прилив.

От стен галереи эхом отозвался отвратительный глухой стук, когда Александр схватил Коула за воротник и снова ударил о перила. На голове Коула появилась кровавая рана.

Выругавшись, он замахнулся ногой и с силой ударил Александра по колену. Удар был настолько силен, что Нортвуд невольно ослабил хватку. Коул вырвался.

Пистолет. Где пистолет?

Лидия рывком поднялась и стала в отчаянии озираться по сторонам, но Коул опередил ее. Он схватил пистолет, упавший на полу около камина. Взмахнув им, он стал стрелять по людям, поднимавшимся по лестнице, а потом – по толпе.

Люди закричали. Двери со стуком захлопывались и открывались. Гремели чьи-то шаги.

Александр набросился на Коула сзади и повалил на пол. Пистолет отлетел в сторону. Противники захрипели, затрещали кости.

Метнувшись вперед, Джейн схватила свидетельство о рождении. Извиваясь, Коул вывернулся и рванулся вперед, чтобы поймать Джейн.

Лидия знала, что вот-вот произойдет, но никак не могла предотвратить неизбежное.

Ее охватил ужас, когда она увидела, как Коул кидается на Джейн и с оглушительным треском падает сквозь сломанное ограждение.

Не в силах остановить падение, Коул оттолкнул Джейн в сторону, прежде чем провалиться в пролом. Джейн с визгом заскользила по полу, а обломки дерева полетели вниз, на выставку глобусов.

Толпа негодующе заколыхалась, крики и испуганные восклицания становились все громче.

– Джейн! – закричал Александр.

Он рванулся за девочкой и схватил ее за запястье в тот самый момент, когда она заскользила к пролому в ограждении. Александр удержал ее и зацепился одной ногой об опору перил.

Лидию охватила паника. Она потянулась, чтобы схватить Джейн за другую руку, и вознесла миллион благодарственных молитв Создателю, когда пальцы девочки сошлись на ее запястье.

Лидия посмотрела вниз. Коул ухватился за сломанную опору, чтобы не упасть. Под ними сверкала дюжина глобусов, округлые поверхности Земли и неба волнами покачивались в сумерках.

Лицо Коула исказилось от страха и напряжения. Его ноги болтались в воздухе. Дерево затрещало снова, отчего он рывком опустился еще ниже.

Александр с Лидией оттащили Джейн от пролома и отвели в безопасное место на галерее. Девочка бросилась в объятия Лидии, из горла вырывались рыдания, все ее тело дрожало.

Александр потянулся рукой туда, где в воздухе по-прежнему висел Коул. Белое как полотно лицо Коула блестело от пота. Выругавшись, Александр продвинулся дальше. Коул убрал одну руку с опоры и попытался схватить Нортвуда. Его ноги задергались в поисках опоры. Подломленный столб, за который он хватался, раскололся надвое с грохотом выстрела.

Святой Господь!

Прижав лицо Джейн к своему плечу, Лидия смотрела на Коула. Его широко раскрытые от страха, полные паники глаза встретились с ее взором.

Опора сломалась. Завопив, Коул полетел вниз. Его голова ударилась об огромный стеклянный глобус, и по всему холлу пронесся отвратительный грохот. Прозрачную поверхность забрызгала кровь, потом Коул упал на пол и замер.

Воздух наполнился воплями, внизу начался настоящий хаос.

Глава 29

Несусветная суета поднялась в Сент-Мартинс-Холле – крики, грохочущие шаги, резкие звуки свистков констеблей.

Уличная неразбериха перебралась в холл и на нижний этаж, однако Александр не знал, где начинаются беспорядки – внутри или снаружи. Какой-то джентльмен закричал, призывая всех к спокойствию. Дамы визжали. Окна разбивались от брошенных в них предметов.

Александр подтолкнул Лидию и Джейн в темный угол галереи и взмолился, чтобы они оставались там в безопасности.

– Будьте здесь! – велел он. – Никуда не уходите до моего возвращения.

Тем временем за стенами Сент-Мартинс-Холла полиция и целый отряд пехоты рассредоточились по улице, пытаясь восстановить порядок. Александр помогал убирать с дороги раненых; желчь подступила у него к горлу при виде истекающего кровью мужчины, который лежал посреди всего этого хаоса. Подхватив раненого под мышки, Александр оттащил его к пустому крыльцу какого-то дома.

– Все в порядке? – спросил он. Сорвав с себя галстук Александр перетянул им рану на голове незнакомца.

Тот кивнул, но его глаза были безжизненными. Окликнув констебля, Александр вернулся в Холл. Толпы людей ходили между витринами с экспонатами и опрокидывали их на пол. В воздухе кружились птичьи перья, на полу валялись разбитые музыкальные инструменты; модели школьных зданий раздавили. При виде этих разрушений сердце Александра упало.

Он пробрался сквозь толпу к выставке глобусов, посреди которой два констебля стояли над лежавшим ничком телом Коула. Под ногами Александра порвалась какая-то бумага, захрустело разбитое стекло. Он отвернулся при виде засохшей крови.

Александр оглядел осколки и обломки дерева. А потом его ладонь накрыла листок бумаги, засунутый под звездный глобус. Сунув листок в карман, он побежал назад на улицу.

Они сидели молча среди всей этой неразберихи. С нижнего этажа до их слуха долетали крики и шум. Несколько человек пробежали по галерее, но в темном уголке около камина Лидию с Джейн было не разглядеть.

Лидия прижала девочку к груди, а та обхватила ее за шею. Маленькое тельце содрогалось от страха.

Лидия стала вспоминать, как она держала на руках новорожденную Джейн, чуть подросшую Джейн… Как наблюдала за тем, как дочь растет и учится – делает первые шаги, произносит первые слова, проявляет бесконечное любопытство. Восхищалась ее улыбками и смехом… Ценила каждое мгновение, проведенное с нею.

Лидия прижалась губами к щеке Джейн. Как жаль, что ее мать не испытала такой же радости. Хотя, возможно, в первые пять лет жизни Лидии – испытала.

– Я тебя люблю, – прошептала Лидия. – Пожалуйста, помни об этом, что бы ни случилось. Я всегда тебя любила и буду любить еще больше с каждым биением моего сердца. Ты для меня – все!

Ее дочь ничего не сказала в ответ. Вместо этого она нащупала в темноте руку Лидии, и их пальцы переплелись.

Тыльной стороной ладони Александр стер со лба пот и глубоко въевшуюся грязь. Неподалеку Себастьян оттаскивал какую-то женщину с запруженной людьми улицы. Брат сумел разыскать его, и они вместе помогали успокаивать мятеж. Одних людей они заводили в кабинеты Холла, других криком выгоняли оттуда, запирали двери на замок, закрывали ставни.

Спустя несколько часов толпа стала расходиться. Последствия беспорядков встречались на каждом шагу – осколками стекла и обломками дерева была завалена вся улица; посреди разбросанного повсюду мусора валялись перевернутые сломанные телеги. Шум стихал, улицу накрыло черной пеленой тьмы.

Александр провел рукой по исцарапанному лицу. Они с Себастьяном вернулись в Сент-Мартинс-Холл. Его грудь сдавило от страха, когда он пошел наверх, чтобы забрать Джейн и Лидию. Они по-прежнему, съежившись, сидели возле очага – бледные, но, кажется, невредимые.

Александра охватило чувство облегчения и благодарности, прогоняющее прочь усталость. Он взял Джейн на руки. Себастьян протянул руку Лидии, помогая ей встать, и они все вместе спустились вниз.

– Боже мой, Александр! – в смятении прошептала Лидия, увидев руины того, что когда-то было выставкой.

Вокруг здания все еще ходили любопытные, однако полиция уже восстановила порядок и перекрыла входы в Холл. Все еще держа Джейн одной рукой, другой Александр привлек к себе Лидию. Напряжение в его груди немного отступило, когда ее тело прижалось к нему.

– Лорд Нортвуд! – К нему подошел сэр Джордж Кук из совета общества, на его лице застыло угрюмое выражение. – Полицейский инспектор сейчас направляется на Маунт-стрит. Вам лучше там с ним и встретиться. Хадли тоже едет туда.

В компании сэра Джорджа они вернулись в городской особняк Александра, где слуги тотчас взялись за дело: позвали доктора, приготовили горячую воду и чистую одежду, предложили всем чаю и бренди. Лидия отправила Джейн наверх в сопровождении экономки, которая должна была присмотреть за ней в ожидании доктора.

– Судя по предварительным сообщениям, лорд Нортвуд, именно вы виноваты в нарушении общественного порядка. – Полицейский инспектор Денисон посмотрел на Александра с некоторой симпатией.

– Из-за которого, – добавил лорд Хадли, – был разрушен интерьер Холла и выставка общества. Нам придется разослать письма кредиторам и иностранным членам комиссий.

Александр попытался придать себе озабоченный вид, вызванный зловещими нотками в голосе Хадли, но слишком устал для этого. Он потер уставшие глаза.

– И?..

– Мы должны провести расследование, милорд, – ответил Денисон. – У нас есть показания нескольких человек, которые стали свидетелями вашего противостояния с мистером… – он заглянул в свой блокнот, – Коулом. Они видели, как вы толкнули его через ограждение галереи.

– Нет, – взволнованно проговорила Лидия. – Нет, инспектор, это не так. Этот человек пытался похитить мою… мою сестру. Лорд Нортвуд защищал нас обеих. Он пытался…

– Мисс Келлауэй, сейчас ни к чему произносить речи в его защиту, – перебил ее Денисон. – Многое станет понятно в процессе расследования. Однако должен предупредить, что журналисты будут разыскивать людей, которые изложат свою версию событий, и его светлость наверняка окажется представленным не в самом лучшем свете.

– И что, будут предъявлены обвинения, инспектор? – спросил Себастьян.

– Я пока еще не знаю, сэр, однако для начала надо узнать причину беспорядков, чтобы выяснить, имел ли место обычный проступок или, возможно, предательство…

– Предательство? – переспросила Лидия.

– Знаете ли, мисс, не возьмусь высказывать предположение, что речь здесь пойдет именно о предательстве, но сейчас, когда много пересудов о войне и тому подобных вещах, и лорд Нортвуд… м-м-м… Двое рабочих замечали, что он симпатизирует царю.

– Как нам известно, – добавил сэр Джордж, – это вовсе не новое обвинение.

Себастьян усмехнулся. Инспектор заерзал от неловкости.

– Все это предстоит выяснить, сэр, – сказал он. – Но его светлость должен будет предстать перед судом. И я ничего не могу поделать со свидетельствами людей.

Александр и Себастьян обменялись взглядами. Обоим пришла в голову одна и та же мысль. К чему бы ни привело расследование, их имя опять будет связано с плачевными обстоятельствами.

Нортвуд посмотрел на инспектора.

– Сколько человек пострадали?

– По последним данным, дюжина, сэр.

Лидия охнула. Себастьян выругался. У Александра засосало под ложечкой. Встав, он указал на дверь.

– Джентльмены, уже поздно. Уверен, вам известно, что мы очень устали. Буду очень признателен, если мы отложим разбирательства на завтра.

Кивнув, лорд Хадли взял свою шляпу.

– Мы сообщим остальным членам совета, Нортвуд. Мы еще не приняли решения о замене директора выставки, так что вы по-прежнему за все отвечаете. Но будьте готовы к последствиям.

Джентльмены ушли. Себастьян вопросительно взглянул на брата, и тот коротко кивнул. После этого Себастьян вышел из комнаты следом за джентльменами.

Дверь захлопнулась. Опасения Лидии возрастали. Намотав на палец прядь, она с такой силой дернула ее, что стало больно.

Александр подошел к буфету и вынул пробку из графина с бренди. Налив бренди в два бокала, он сделал глоток из своего и только потом вложил второй в руку Лидии. Она несколько мгновений смотрела на янтарную жидкость, прежде чем сделать восстанавливающий силы глоток.

Александр задумчиво наблюдал за ней, на его щеке алела свежая царапина.

– Расскажи мне, – вымолвил он наконец.

Лидия глубоко вздохнула, понимая, что должна поведать ему всю правду, несмотря на то что это приведет к завершению их отношений. Лишь один человек знал все от начала до конца, и вот теперь этого человека не стало.

– Джозеф Коул был профессором математики в Лейпцигском университете. – Прошлое начало вставать перед внутренним взором Лидии – все ее надежды, все ошибки, которые она совершала. – Его отец был англичанином, мать – немкой. Доктор Коул провел детство в Лондоне, потом учился в университете Берлина и после этого стал преподавать в Лейпциге. Когда я сдала экзамены, он начал восхищаться моими способностями и согласился стать моим наставником. Доктор Коул и его жена предложили мне комнату и пансион.

Александр хранил ледяное, суровое молчание. Костяшки его пальцев, державших бокал, побелели.

– Его жена… – наконец эхом отозвался он.

Лидия кивнула, стыд, как горькая желчь, жег ей желудок.

– Да, он был женат. Его жена… – Лидия с трудом заставила себя произнести ее имя, наказывая себя воспоминанием о тихой кареглазой женщине, которая, кажется, почти всегда говорила только шепотом. – Грета… Так ее звали. Грета. Она была хорошей. Они познакомились, когда он только начал преподавать. Бабушка поехала в Германию со мной. Она хотела найти мне подходящую компаньонку, какую-нибудь пожилую даму, которая стала бы меня сопровождать, чтобы бабушка могла вернуться к маме. Вскоре она поняла, что на эту роль отлично подойдет Грета, так что через месяц бабушка уехала назад в Лондон. А Грета… ей было так просто стать компаньонкой. Она немного обучила меня немецкому языку и следила, чтобы я каждый день писала папе и бабушке. Детей у них не было, и, кажется, ей хотелось… обращаться со мной как с дочерью.

– И что же произошло? – нетерпеливо спросил Александр.

Сердце Лидии с силой забилось о грудную клетку. Где-то в глубине ее памяти промелькнул образ молодого доктора Коула, обаянием которого она втайне восхищалась, – доктор Джозеф Коул был элегантен, обладал блистательным умом и холодным, внимательным взором настоящего интеллектуала.

– Мне дали специальное разрешение на посещение занятий в университете, хотя официально зачислить туда не могли, – объяснила Лидия. – Друзей у меня было не много. Девочки там не учились. Мальчишки просто считали меня странной. Поэтому почти все время я проводила с Гретой и доктором Коулом. А потом мама Греты заболела и ей пришлось поехать в Бремен. Так мы с доктором Коулом остались вдвоем. Его пожилая тетушка приехала в дом, чтобы соблюсти приличия, но она была слаба и очень забывчива. Большую часть времени она проводила в своей комнате.

Лидия поерзала на месте, по-прежнему не глядя на Александра, но всем существом ощущая его напряженное, недвижимое присутствие. Одежда липла к телу, пот заливал шею. Она сделала еще один глоток бренди.

– В тот раз я… я принимала ванну. Ему об этом было известно: он видел, как горничная носила в мою комнату ведра с водой. И вот он вошел, когда я была…

Голос Лидии оборвался. Она зажмурилась, и скрытые за дымкой времени образы стали постепенно обретать все более четкие очертания. Первоначальное потрясение прошло, уступив место осторожному любопытству, когда доктор Коул уверенно приблизился к ванне. Его пальцы заскользили по ее зрелому, но нетронутому телу, пробуждая ее кожу, ее кровь, возбуждение…

– Но он не… это не было… – слегка задыхаясь, спросил Александр.

Лидия покачала головой.

– Мне было бы куда легче сказать, что он овладел мною силой, – промолвила она. – Но этого не было. Да, он двинулся вперед, но, возможно, он остановился бы, если бы я не ответила… Но я ответила. Позволила ему делать все, что он хотел, и мне… мне это нравилось.

Лицо Лидии пылало от унижения, но она заставила себя продолжить, потому что это признание было искуплением за то, что она получала удовольствие от недозволенных ласк собственного тела.

Давно сдерживаемые воспоминания всплывали наружу – вот доктор Коул превращается из интеллектуального профессора в горячего любовника и помогает ей сбросить с себя груз запретов, как змея сбрасывает старую кожу. Ощущение свободы от собственной наготы, восхитительные прикосновения плоти одного человека к плоти другого…

– До него я никогда… я жила, погруженная лишь в собственные раздумья, – проговорила Лидия. – А о плотских удовольствиях вовсе не думала. Ничего такого мне и в голову не приходило. Я была удивлена. Я… не хотела, чтобы это прекращалось.

– Но так случилось.

– В конце концов. Мы продолжали даже… даже после того, как вернулась Грета. Когда ее не было дома или посреди ночи. Иногда в его университетском кабинете. Может, она что-то и подозревала, но я об этом не узнала. Грета обращалась со мной как обычно, и хотя бы из-за одного этого мне следовало положить конец всей этой грязи.

– И сколько же времени все продолжалось?

– Четыре или пять месяцев. До тех пор пока я не поняла, что ношу под сердцем ребенка. Само собой, я была в ужасе, – вспоминала Лидия. – Я рассказала все мистеру Коулу, но это было так, словно я бросила горящее полено в ледяную воду. Он очень медленно растолковал мне, что я никогда и никому не смогу доказать, что это его ребенок, а если кому-то об этом станет известно, то моя жизнь будет погублена. Коул отвел меня к женщине, которая… могла помочь мне избавиться от ребенка. Но я отказалась. Я не могла сделать это. Он сказал, что если я не пойду на этот шаг, то в его доме мне больше делать нечего.

Опустив глаза на руки, Лидия поняла, что ее пальцы мнут складки юбки. Подбородок уже болел от напряжения – она что было сил старалась сдержать слезы.

– Я знала, что бабушка поехала с мамой в Лион, – опять заговорила Лидия. – Они остановились в санатории, где работали монахини. Больше мне пойти было некуда. Конечно же, я не могла вернуться в Лондон. Поэтому я написала бабушке, чтобы она меня ждала, потом села на поезд до Лиона… Я так и не попрощалась с… Гретой.