Текст книги "Кто правит миром?"

Курс на заграницу

Пока в самих Соединенных Штатах продолжался упадок, вызванный действиями властей, за их пределами множились «потери». Впервые за пятьсот лет Южная Америка предприняла ряд успешных шагов с тем, чтобы избавиться от доминирования Запада. Регион двинулся в сторону интеграции и стал уделять некоторое внимание внутренним проблемам народов, возглавляемых европеизированными элитами, – крохотными островками несметных богатств в море нищеты. Кроме того, эти государства избавились от американских военных баз и вышли из-под контроля Международного валютного фонда. Созданное в 2010 году Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (CELAC) включает все страны полушария за исключением США и Канады. Если данный проект окажется жизнеспособным, его успех еще больше усугубит американский упадок, а между тем этот регион Соединенные Штаты всегда считали чем-то вроде своих «задворков».

Еще более серьезный ущерб нанесла бы потеря стран MENA (Middle East and North Africa) – региона, объединяющего государства Ближнего Востока и Магриба, который специалисты по планированию с 1940-х годов считали «огромным источником стратегической власти и величайшим материальным трофеем в мировой истории»[185]185
  Noam Chomsky. Hegemony or Survival (H. Хомский. Гегемония или выживание), 150.


[Закрыть].

Если столетний прогноз в отношении энергетической независимости США, базирующийся на данных об энергетических ресурсах Северной Америки, окажется верен, то контроль над странами MENA утратит свое значение, хотя, вероятно, ненамного. Главная задача всегда сводилась не столько к доступу к ресурсам, сколько к контролю как к таковому. В то же время последствия в плане планетарного равновесия могут оказаться столь зловещими, что дискуссия здесь скорее должна носить академический характер.

Еще одним событием исторической значимости, способным привести хотя бы к частичной «потере» стран MENA, является Арабская весна. Соединенные Штаты и их союзники предпринимали огромные усилия с тем, чтобы подобное предотвратить, до последнего времени весьма успешно. Их политика в отношении народных выступлений всегда осуществляется со стандартным принципом: поддерживать силы, легче всего поддающиеся влиянию и контролю США.

Любимых диктаторов нужно поддерживать до тех пор, пока они контролируют ситуацию (как в ключевых нефтяных странах). А когда это становится невозможным, гнать их и максимально пытаться восстановить старый режим (как в Тунисе и Египте). Эта общая модель знакома всему миру: Сомоса, Маркос, Дювалье, Мобуту, Сухарто и многие другие.

В случае с Ливией три традиционные имперские державы в нарушение постановлений Совета Безопасности ООН, который они сами же и спонсируют, выступили в роли «авиации мятежников», что привело к резкому росту жертв среди гражданского населения, породило гуманитарную катастрофу и посеяло политический хаос, когда в стране началась гражданская война, а от джихадистов в Западной Африке и других регионов хлынуло оружие[186]186
  Alan J. Kuperman. Obama’s Libya Debacle (А Куперман. Ливийский провал Обамы) // Foreign Affairs, 94, № 2 (март/апрель 2015 г.).


[Закрыть].

Израиль и республиканская партия

Сходные соображения справедливы и для второй серьезной проблемы, обсуждаемой в номере Foreign Affairs за ноябрь – декабрь 2011 года, о которой уже говорилось выше: конфликт Израиля и Палестины. На этой арене страх Соединенных Штатов перед демократией более чем показателен. В 2006 году в Палестине прошли выборы, объявленные международными наблюдателями честными и свободными. Соединенные Штаты (и, разумеется, Израиль), к которым вежливо присоединилась Европа, отреагировали мгновенно, решив строго наказать палестинцев за то, что те проголосовали не так, как надо.

Это отнюдь не ново и в полной мере соответствует основополагающему принципу, признанному всеми ведущими специалистами: Соединенные Штаты поддерживают демократию, только если конечный результат соответствует их стратегическим и экономическим целям, – к этому печальному выводу пришел Томас Каротерс, поборник «новорейгановской» политики, самый уважаемый и дотошный аналитик в области инициатив по «продвижению демократии».

В более широком смысле Соединенные Штаты возглавляли лагерь непримиримых в конфликте между Израилем и Палестиной, блокируя международный консенсус, который призывал к политическому урегулированию на условиях, слишком хорошо известных для того, чтобы их здесь повторять. Мантра Запада сводится к тому, что Израиль стремится к переговорам без каких-либо предварительных условий, в то время как палестинцы на это не идут. На самом деле справедливо обратное: именно Соединенные Штаты и Израиль настаивают на жестких предварительных условиях, задуманных так, чтобы переговоры либо привели к капитуляции Палестины по жизненно важным вопросам, либо зашли в тупик.

Первое такое условие сводится к тому, чтобы Вашингтон в этих переговорах выступал в качестве наблюдателя, что так же бессмысленно, как просить Иран выступить наблюдателем в переговорах по конфликту между суннитами и шиитами в Ираке. Серьезные переговоры могли бы пройти при содействии какой-нибудь третьей стороны, желательно такой, которая на международном уровне внушает уважение, например Бразилии. Целью переговоров должно быть разрешение конфликта между двумя антагонистами: Соединенным Штатами и Израилем, с одной стороны, и практически всем остальным миром – с другой.

Второе условие заключается в том, что Израилю должна быть предоставлена свобода в расширении его незаконных поселений на Западном берегу реки Иордан. В теории Соединенные Штаты выступают против этого, но на деле только для виду слегка бьют Израиль по ладошке, одновременно продолжая оказывать ему экономическую, дипломатическую и военную поддержку. Когда же Соединенные Штаты действительно выдвигают те или иные возражения, им ничего не стоит перекрыть Израилю кислород, как в случае с реализацией проекта создания зоны Е1, соединяющей Большой Иерусалим с городом Маале-Адумим и практически разделяющей Западный берег реки Иордан на две равные части. Для стратегов из Тель-Авива, представляющих весь политический спектр, этот проект пользовался высшим приоритетом, но натолкнулся на возражения со стороны Вашингтона, после чего Израилю пришлось прибегнуть к окольным путям, чтобы от него отказаться[187]187
  Barbara Ferguson. Israel Defi es US on Illegal Settlements (Б. Фергюсон. Израиль бросает США вызов на незаконных поселениях) // Arab News, 6 сентября 2006 г.


[Закрыть].

В феврале 2011 года, когда Обама наложил вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, призывавшую к имплементации официальной политики США (и содержавшую не вызвавшее ни у кого замечание о том, что незаконными являются даже сами поселения, не говоря уже об их экспансии), это притворное противодействие вышло на уровень фарса. С тех пор практически никто больше не говорит о том, чтобы положить конец расширению поселений, которое продолжается с использованием тщательно продуманных провокаций.

К примеру, когда представители Израиля и Палестины в январе 2011 года готовились встретиться в Иордании, Израиль объявил о новом строительстве в Писгат-Зееве и Хар-Хоме, районах Западного берега реки Иордан, включенных в Большой Иерусалим, давно аннексированный, заселенный и застроенный в качестве израильской столицы в нарушение прямых директив Совета Безопасности ООН.

Предпринимаются и другие шаги для реализации масштабных планов по отделению оставшихся под контролем Палестинской администрации анклавов на Западном берегу от культурного, торгового и политического центра палестинской жизни в бывшем Иерусалиме.

В американской политике и дискурсе права палестинцев, понятное дело, следует вынести за скобки. У палестинцев нет ни богатств, ни могущества. Они не могут предложить практически ничего в пользу политических интересов США и, по сути, обладают отрицательной ценностью, как досадная помеха, которая только вносит разлад в Арабский мир.

Израиль в отличие от них богатая страна с высокотехнологичной промышленностью, в значительной мере ориентированной на военно-промышленный комплекс. Он не один десяток лет был бесценным американским военным союзником, особенно после 1967 года, когда оказал Соединенным Штатам и Саудовской Аравии огромную услугу, уничтожив «вирус» Насера, что позволило Израилю установить с Вашингтоном «особые отношения» в том виде, в котором они сохраняются и по сей день[188]188
  U.S. Daily Warns of Threat of ‘Nasserite Virus’ to Moroccan, Algerian Jews (U.S. Daily предупреждает, что «вирус Насера» может распространиться на евреев из Марокко и Алжира) // Jewish Telegraphic Agency, 21 февраля 1961 г. http://www.jta.org/1961/02/21/ archive/u-s-daily-warns-of-threat-of-nasserite-virus-to-moroccan-algeri-an-jews.


[Закрыть]. Кроме того, Израиль быстро набирает обороты в качестве центра для американских инвестиций в сферу высоких технологий. Высокотехнологичные секторы обеих стран – особенно военно-промышленные комплексы – тесно связаны друг с другом.

Помимо этих элементарных политических соображений ведущих держав существуют и культурные факторы, которые нельзя игнорировать. Христианский сионизм в Великобритании и Соединенных Штатах появился задолго до сионизма еврейского и стал значимым феноменом элит, повлекших за собой совершенно ясные политические последствия (включая и Декларацию Бальфура, в основу которой он был положен). Когда генерал Эдмунд Алленби во время Первой мировой войны завоевал Иерусалим, в американской прессе его чествовали как Ричарда Львиное Сердце, наконец победившего в Крестовом походе и выгнавшего язычников со Святой земли.

Следующим шагом было возвращение Избранного народа на Землю обетованную, уготованную ему Богом. Выражая общее мнение элит, Харольд Икее, министр внутренних дел в кабинете президента Франклина Рузвельта, описывал еврейскую колонизацию Палестины как достижение, «которому нет равных в истории человеческого рода»[189]189
  Noam Chomsky. Making the Future: Occupations, Interventions, Empire and Resistance (Я. Хомский. Творя будущее: завоевания, вмешательства, империя и сопротивление). – San Francisco: City Lights, 2012, 251.


[Закрыть]. Подобные позиции без труда вписываются в судьбоносные доктрины, всегда игравшие важную роль в культуре как народа, так и элит с момента образования страны, в соответствии с этими доктринами Бог сотворил план мира, а воплощать его, как не раз заявляли высокопоставленные государственные деятели, надлежало США.

Евангелистское христианство в Соединенных Штатах представляет собой влиятельную силу. И например, число адвентистов седьмого дня значительно возросло после образования в 1948 году Израиля, вторая волна «обращенных» была отмечена в 1967-м, после завоевания того, что осталось от Палестины, – действительно, в определенном смысле, эти события можно считать признаками приближения Второго пришествия и Конца света.

Во времена правления Рейгана республиканцы отказались от претензий быть политической партией в традиционном смысле этого слова и стройными рядами, шагая в ногу, двинулись служить мизерной прослойке сверхбогатых и корпоративному сектору. Но по причине того, что эта мизерная прослойка не в состоянии обеспечить голоса избирателей, приходится обращать взоры и в другие стороны. И в какие же? Один из вариантов сводился к тому, чтобы обратиться к нативистам, дрожащим от ненависти и страха, и религиозным движениям, являющимся экстремистскими по любым международным стандартам, но только не в США. Побочным результатом заигрывания стала поддержка Израиля, его завоеваний и экспансии, едва ли не страстная любовь к нему – еще одна важнейшая часть катехизиса, которую обязаны озвучивать республиканские кандидаты (демократы в этом от них не очень отстают) .

Отложив в сторону данные факторы, не надо забывать, что «англосфера» – Великобритания и ее ростки – представляет собой народы колонизаторов-поселенцев, построивших государства на костях местного населения, угнетенного, а то и практически уничтоженного. Использованные в прошлом методы в основном были правильными, а в случае с Соединенными Штатами даже предопределенными Божественным провидением. Соответственно, нередко присутствует симпатия к сыновьям и дочерям Израиля, когда они следуют сходным курсом. Но преобладают, как правило, геостратегические и экономические интересы, да и политика не высекается в камне.

Иранская «угроза» и ядерный вопрос

Теперь наконец давайте обратимся к третьей основополагающей угрозе, которой уделяют внимание издания элит, – «иранской угрозе». Элиты и политический класс, как правило, считают ее первейшей угрозой мировому порядку – но не население. Опросы в Европе показывают, что главной угрозой миру считается Израиль[190]190
  Peter Beaumont. Israel Outraged as EU Poll Names It a Threat to Peace (Я. Бомонт. Израиль пришел в ярость, когда проведенный в ЕС опрос назвал его «угрозой миру») // Guardian (London), 19 ноября 2003 г. Опрос был проведен Taylor Nelson Sofres/EOS Gallup Europe 8-16 октября 2003 г.


[Закрыть]. В странах MENA Израиль делит этот статус с Соединенными Штатами, причем до такой степени, что в Египте, накануне волнений на площади Тахрир, 80 % населения считали: регион стал бы безопаснее, если б у Ирана появилось ядерное оружие[191]191
  Опрос общественного мнения в арабских странах, 2010 г. // Zogby International/Brookings Institution, 2010. http://www.brookings. edu/~/media/research/files/reports/2010/8/05-arab-opinion-poll-telhami/0805_arabic_opinion_poll_telhami.pdf.


[Закрыть]. Тот же опрос продемонстрировал, что только 10 % египтян считают угрозой Иран, в отличие от правящих диктаторов, у которых свои заботы[192]192
  В ответ на вопрос «Назовите две страны, которые, на ваш взгляд, представляют две главные угрозы» Израиль назвали 88 % опрошенных, СИТА – 77 % , Иран – 9 % в возрасте от 36 лет и более и 11 % в возрасте до 36 лет. Там же.


[Закрыть].

В США, до массированных пропагандистских кампаний последних нескольких лет, большинство населения соглашалось с остальным миром, полагая, что Иран как государство, подписавшее Договор о нераспространении ядерного оружия, имеет право проводить обогащение урана. И даже наблюдается мощное движение сопротивления планам военного вмешательства в том случае, если Иран и Израиль вступят в войну. Только четверть американцев считают Иран важной проблемой для Соединенных Штатов[193]193
  Scott Clement. Iranian Threat: Public Prefers Sanctions over Bombs (С. Клемент. Иранская угроза: народ предпочитает бомбам санкции) // Washington Post, 14 марта 2012 г.; Steven Kull et al. Public Opinion in Iran and America on Key International Issues (С. Каллет и др. Общественное мнение в Иране и США по ключевым международным вопросам: опрос общественного мнения) //WorldPublicOpinion. org, 24 января 2007 г. http://www.worldpublicopinion.org/pipa/pdf/ j апО 7/1г an_ JanO 7_r р t. pdf.


[Закрыть]. Но трещина – а то и пропасть, – разделяющая общественное мнение и политику, представляется самым обычным делом.

Почему же Иран считают такой уж колоссальной угрозой? Этот вопрос обсуждается редко, но найти на него серьезный ответ не составляет никакого труда – хотя, конечно, не в лихорадочных заявлениях политической элиты. Самый авторитетный ответ дают Пентагон и разведслужбы в своих регулярных докладах Конгрессу по глобальной безопасности, где отмечается, что «ядерная программа Ирана и его стремление и далее сохранять возможность развивать ядерное оружие является центральным элементом стратегии сдерживания»[194]194
  Министерство обороны: Рассекреченный доклад о военной мощи Ирана, апрель 2010 г. См.: http://www.politico.com/static/ PPM145_link_042010.html.


[Закрыть].

Вряд ли стоит говорить, что эта оценка бесконечно далека от исчерпывающей.

В числе других важных тем, о которых никто не говорит, можно назвать смещение акцентов в американской военной политике на Азиатско-Тихоокеанский регион, включая строительство новых объектов на огромных военных базах на южнокорейском острове Чжечжудо и на северо-востоке Австралии, которые принято представлять важными элементами политики «сдерживания Китая». С ней же тесно связан и вопрос о военных базах США на Окинаве, против которых в течение многих лет яростно выступает местное население, обусловливая непрекращающийся конфликт в отношениях между США, Токио и Окинавой[195]195
  Gavan McCormack. ‘All Japan’ versus ‘All Okinawa’– Abe Shinzo’s Military-Firstism (Г. МакКормак. «Вся Япония» против «всей Окинавы» – стремление Синдзо Абэ к военному превосходству) // Asia-Pacific Journal, 13, изд. 10, № 4 (15 марта 2015 г.).


[Закрыть].

Демонстрируя, как мало изменились фундаментальные предпосылки США, американские стратегические аналитики, например Пол Годвин из Института внешнеполитических исследований, описывают результат военных программ Китая в виде «классической дилеммы в сфере безопасности, в соответствии с которой военные программы и национальные стратегии, заявленные как оборонительные, противоположная сторона воспринимает как угрозу»[196]196
  Paul Godwin. Asia’s Dangerous Security Dilemma (Я. Годвин. Опасная азиатская дилемма в сфере безопасности») // Current History, 109, № 728 (сентябрь 2010 г.), 264-266.


[Закрыть]. Свою политику по охране собственных территориальных вод Соединенные Штаты считают стратегией «обороны», в то время как Китай усматривает в ней угрозу; соответственно, Китай считает любые свои действия у собственных берегов «оборонительными», а Америка видит в них угрозу. В отношении американских территориальных вод подобные дебаты даже вообразить нельзя. Опять же, эта «классическая дилемма в сфере безопасности» обретает смысл только если допустить, что Соединенные Штаты обладают правом контролировать большую часть мира, а их требования в сфере безопасности граничат с абсолютным, глобальным контролем.

Если принципы имперского доминирования изменились мало, то наши возможности претворять их в жизнь значительно сократились после того, как могущество в меняющемся мире значительно перераспределилось. Последствий этого довольно много. Важно иметь в виду, что они не избавляют нас от двух грозовых туч, довлеющих над любыми рассуждениями о глобальном порядке: ядерной войны и разрушения окружающей среды.

Как раз наоборот: обе эти зловещие угрозы только нарастают.

7. Великие Хартии вольностей, их судьба и судьба наша

Сменится всего несколько поколений, и мир встретит тысячелетие Великой хартии вольностей, одного из знаковых событий в становлении гражданских прав и прав человека. Но что при этом будет делать – праздновать, горевать или относиться с полным безразличием, – до конца не ясно.

На самом деле это должен быть предмет серьезной, безотлагательной озабоченности. То, что мы делаем или отказываемся делать сейчас, определит, каким мир встретит это событие. Если нынешние тенденции будут сохраняться, прогнозы явно непривлекательны – не в последнюю очередь потому, что Великую хартию вольностей рвут на кусочки прямо на наших глазах.

Первое академическое издание Великой хартии вольностей, подписанной Иоанном Безземельным в 1215 году, опубликовал прославленный юрист Уильям Блэкстоун. Полного текста, увы, не сохранилось. Блэкстоун писал, что едва ли не главную часть Хартии, к сожалению, «погрызли крысы» – сегодня, когда мы взяли на себя труд довершить то, чего не доделали крысы, эти слова несут в себе мрачный символизм[197]197
  William Blackstone. The Great Charter and the Charter of the Forest (У Блэкстоун. Великая хартия и Лесная хартия). – Oxford, 1759.


[Закрыть].

Издание Блэкстоуна, озаглавленное «Великая хартия и Лесная хартия», в действительности включает в себя две хартии. Первая, Хартия вольностей, повсеместно считается основой фундаментальных прав англоязычных народов – или, как более экспансивно выразился Уинстон Черчилль, «Хартией каждого уважающего себя человека любых стран и времен»[198]198
  Winston S. Churchill. A History of the English Speaking Peoples. Vol. 2: The New World (У. С. Черчилль. История англоязычных народов. Т. 2: Новый мир). – London: Bloomsbury, 2015.


[Закрыть]. Черчилль говорил о повторном утверждении Хартии парламентом в Петиции о праве, в которой Карла I просили признать верховенство не короля, а закона. Карл сначала согласился, но вскоре нарушил свое обещание, проложив путь к кровавой гражданской войне в Англии.

После ожесточенного конфликта между королем и парламентом монаршая власть в лице Карла II была восстановлена. Парламент хоть и потерпел поражение, но Великую хартию вольностей не забыл. Один из его лидеров, Генри Вейн-младший, был даже обезглавлен; на эшафоте он попытался произнести речь и назвать вынесенный ему приговор нарушением Великой хартии вольностей, но его заглушили фанфары, чтобы столь скандальные слова не услышал ликующая толпа. Главное преступление Вейна сводилось к тому, что он называл народ «источником любой власти» в гражданском обществе – именно народ, а не короля и даже не Бога[199]199
  James Kendall Hosmer. The Life of Young Sir Henry Vane, Governor of Mas sachusetts Bay, and Leader of the Long Parliament: With a Consideration of the English Commonwealth as a Forecast of America (Дж. К. Хосмер. Жизнь сэра Генри Вейна-младшего, губернатора колонии Массачусетского залива и лидера Долгого парламента: с мыслями о Содружестве как предтече Америки) – Boston: Houghton Mifflin, 1888, 462.


[Закрыть]. Эту позицию стойко защищал

Роджер Уильямс, основатель одной из первых свободных общин на территории, ныне известной как Род-Айленд. Его еретические взгляды оказали огромное влияние на Мильтона и Локка, хотя Уильямс пошел намного дальше, создав современную доктрину отделения Церкви от государства, столь активно оспариваемую даже в странах с либеральной демократией.

Как часто бывает, то, что казалось поражением, способствовало делу борьбы за свободу и права. Вскоре после казни Вейна Карл II даровал королевскую грамоту плантациям на Род-Айленде, провозгласив «демократическую» форму правления и добавив, что правительство может одобрить свободу совести для папистов, атеистов, иудеев, турок и даже для квакеров, одной из самых гонимых и внушающих страх сект, появившихся в те бурные времена[200]200
  The Famous Old Charter of Rhode Island, Granted by King Charles II, in 1663 (Знаменитая Старая грамота Род Айленда, дарованная королем Карлом II в 1663 году). – Providence, RI: I. Н. Cady, 1842. См. также: https://en.wikipedia.org/wiki/Rhode_Island_Royal_Charter.


[Закрыть]. Для обстановки тех лет все это было просто поразительно.

Несколько лет спустя, в 1679 году, Хартия вольностей была дополнена законодательным актом Хабеас корпус, который официально носил название «Акт о лучшем обеспечении свободы подданного и о предупреждении заточений за морями». Конституция США, немало позаимствовавшая из английского общего законодательства, утверждает, что «предписания акта Хабеус корпус не будут упразднены», разве что в случае бунта или вторжения. По единодушному решению, Верховный суд США постановил, что гарантированные этим актом права «основатели Американской республики считали высшим залогом свободы». Все эти слова должны находить отголоски и в наши дни.

Вторая хартия и общественные лесные угодья

Значение второго документа, Лесной хартии (1217 год), на сегодняшний день представляется не менее глубоким, а может, и больше соответствующим текущему моменту, о чем Питер Лайнбо сообщил в своей вдохновенной, подкрепленной множеством документов истории Хартии вольностей и ее дальнейшей судьбы[201]201
  Peter Linebaugh. The Magna Carta Manifesto: Liberties and Commons for All (Я. Лайнбо. Манифест Хартии великих вольностей: свободы и общее достояние для всех). – Berkeley: University of California Press, 2009.


[Закрыть]. Лесная хартия настаивала на защите общественных лесных угодий от посягательств извне. Эти угодья давали простолюдинам средства к существованию: еду, дрова, материалы для строительства и все необходимое для жизни. С принятием Хартии лес больше не был непроходимыми дебрями. За ним сообща ухаживали, его богатства были доступны всем, их хранили для потомков – сегодня этим в основном занимаются лишь народы, которым грозит вымирание.

Лесная хартия ограничивала приватизацию: нельзя присвоить то, что не принадлежит тебе по закону. Суть этих проблем изложена в легендах о Робин Гуде (неудивительно, что популярный в 1950-х годах телесериал писали голливудские сценаристы, внесенные в черные списки за левые убеждения[202]202
  A Necessary Fantasy: The Heroic Figurein Children’s Popular Culture / Dudley Jones and Tony Watkins, eds. (Необходимая фантазия: героический персонаж в детской культуре / Под ред. Д. Джонса и Т. Уоткинса). – New York: Taylor and Francis, 2000.


[Закрыть]). Однако к XVII веку Хартия стала жертвой становления товарной экономики, капиталистических методов и морали. Угодья, предназначенные для совместного использования и пропитания, перестали пользоваться защитой, и права простых людей сократились. Понятно, что бедным людям это не могло понравиться. В Боливии, например, попытка приватизировать воду привела к восстанию, в результате которого к власти впервые за всю историю пришло большинство, представленное коренными жителями страны[203]203
  Emily Achtenberg. From Water Wars to Water Scarcity: Bolivia’s Cautionary Tale (Э. Эхтенберг. От войн за воду до нехватки воды: поучительная история Боливии); Доклад Североамериканского конгресса по Латинской Америке о ситуации в регионе, 6 июня 2013 г.) См.: https://nacla.org/blog/2013/6/5/water-wars-water-scarcity-bolivia%E2%80%99s-cautionary-tale.


[Закрыть]. Но есть и обратные примеры. Всемирный банк вынес решение о том, что транснациональная корпорация Pacific Rim может подать в суд на правительство Сальвадора за попытки защитить свои недра и народ от добычи золота, наносящей огромный ущерб окружающей среде. Экологические ограничения грозят компании потерей прибылей, а это преступление, за которое при режиме инвестиционных прав, ошибочно названном «свободной торговлей», следует наказание[204]204
  Randal С. Archibold. El Salvador: Canadian Lawsuit over Mine Allowed to Proceed (P. Арчиболд. Сальвадор: канадский суд возбудил дело о добыче золота) // New York Times, 5 июня 2012 г.


[Закрыть]. В ряде случаев борьба бывает чрезвычайно жестокой, как на востоке Конго, где в последние годы было убито несколько миллионов человек, и все ради ископаемых, используемых для производства мобильных телефонов и других товаров, ну и, разумеется, ради огромных барышей[205]205
  Erin Banco. Is Your Cell Phone Fueling Civil War in Congo? (Э. Банко. Ваш сотовый телефон подпитывает гражданскую войну в Конго?) //Atlantic, 11 июля 2011 г.


[Закрыть].

Капиталистические методы и мораль принесли с собой радикальный пересмотр отношения к общему достоянию и самой его концепции. Господствующую ныне точку зрения на сей счет выражает влиятельный аргумент Гаррета Хардина о том, что «свобода в отношении общего достояния несет нам всем разорение». Эта известная «трагедия общего достояния» звучит так: что не принадлежит никому, разрушается личной жадностью»[206]206
  Garrett Hardin. The Tragedy of the Commons (Г. Хардин. Трагедия общего достояния) // Science, 162, № 3859, 13 декабря 1968 г., 1243-1248.


[Закрыть].

Международным аналогом Земельной хартии стала «концепция ничейной земли», повсеместно используемая для оправдания изгнания, а то и вовсе и уничтожения коренного населения колонизаторами-поселенцами. Свои действия отцы-основатели Американской республики описывают порой с раскаянием, но только после свершившегося факта. В соответствии с этой полезной доктриной, индейцы не обладали правами на собственность, потому что были всего лишь кочевниками среди дикой природы. Следовательно, колонисты своим упорным трудом могли создать ценности там, где не было ничего, за счет коммерческой эксплуатации этой самой «дикости».

Колонисты прекрасно знали о том, что Корона и парламент одобрили тщательно проработанные процедуры торговых сделок, но потом, когда эти «злобные создания» – индейцы – воспротивились собственному уничтожению, эти процедуры в принудительном порядке были отменены.

Доктрину «ничейной земли» нередко связывают с именем Джона Локка, хотя на этот счет есть немало сомнений. Как колониальный администратор, он понимал, что происходит, поэтому приписывать ему авторство этой концепции оснований нет, что убедительно доказали современные научные исследования, особенно работа австралийского ученого Пола Конкорана. (К слову, наиболее жестоко эта доктрина использовалась в Австралии[207]207
  См.: Paul Corcoran. John Locke on the Possession of Land: Native Title vs. the Principle of Vacuum domicilium (Я. Конкоран. Джон Локк и вопрос владения землей: право от рождения против принципа ничейной земли) https://digital.library.adelaide.edu.au/ dspace/bitstream2440/44958/l/hdl_44958.pdf, сентябрь 2007 г.


[Закрыть].)

Мрачные прогнозы трагедии общего достояния содержат в себе некий вызов. В 2009 году Элинор Остром получила Нобелевскую премию по экономике за работу о преимуществах общественного управления рыбными запасами, пастбищами, лесами, озерами и грунтовыми водами. Однако официальная доктрина обладает силой, особенно если согласиться с ее невысказанной предпосылкой о том, что люди слепо следуют жестокому принципу, который американские рабочие на заре промышленной революции сформулировали так: «Новый дух века – приобретай ценности, забывай обо всем, кроме себя»[208]208
  Norman Ware. The Industrial Worker 1840-1860: The Reaction of American Industrial Society to the Advance of the Industrial Revolution (H. Вэр. Промышленный рабочий, 1840-1860 гг.: Реакция американского индустриального общества на развитие промышленной революции. – Chicago: Ivan Dee, 1990. (Переиздание первого издания 1924 г.)


[Закрыть].

Подобно английским рабочим и крестьянам до них, американские рабочие осуждали этот новый дух, навязываемый им, считая его недостойным и деструктивным покушением на саму природу свободных мужчин и женщин. Причем я отдельно выделю «женщин»: среди тех, кто активнее всего порицал уничтожение прав и достоинства свободных людей, были «фабричные девушки», молодые женщины с крестьянских ферм. Их тоже загнали в режим контролируемого и поднадзорного труда за мизерную зарплату, и этот труд отличался от рабства лишь временным характером. Позиция неприятия считалась настолько естественной, что даже стала слоганом Республиканской партии, стягом, под которым рабочие с севера несли в руках оружие во время Американской гражданской войны[209]209
  Michael J. Sandel. Democracy’s Discontent: America in Search of a Public Philosophy (M. Сэндел. Досада демократии: Америка стремится к публичной философии). – (Cambridge, МА: Belknap Press, 1996.


[Закрыть].