Текст книги "Луна над Теннесси"

Глава 19

Мэтт нашел Кэтлен в лесу, позади ее дома; она собирала хворост и не услышала его тихих, мягких шагов. Он с минуту постоял, любуясь ее изящными движениями. «Грациозная, словно молодая лань», – восхищенно подумал Мэтт и нарочно наступил на сухую ветку, привлекая к себе внимание.

Кэтлен оглянулась. Приветливая улыбка на короткое мгновение озарила ее лицо, затем так же быстро исчезла. Посмотрев на солнце, которое медленно клонилось к закату, окрашивая облака на западе в багряный цвет, Кэтлен холодно спросила:

– Что ты здесь делаешь в столь поздний час? Ты пришел к нам на ужин?

– Нет, и ты это прекрасно знаешь, – несколько раздраженно ответил Мэтт. – Я хочу объяснить тебе насчет Сэмми.

– А что тут объяснять? Ты сам сказал, что он твой сын.

– Я не говорил, что он мой сын, я сказал лишь, что Сэмми – мой. Если бы ты не убежала, мне бы не пришлось сейчас оправдываться. Я буду тебе очень признателен, если ты отложишь на время свое занятие и присядешь, чтобы выслушать меня.

– Ну, хорошо.

Кэтлен с досадой бросила сушняк на землю и опустилась на поваленное дерево. Мэтт присел рядом на корточки.

– Кое-что в моем рассказе может оказаться для тебя неприятным, – проговорил он после некоторого молчания. – Но этого не избежать, если быть откровенным до конца.

– Об этом судить уже мне, – ответила Кэтлен.

Тогда Мэтт без утайки рассказал ей о том, кто настоящий отец Сэмми и каким образом ребенок попал к нему самому. Кэтлен также узнала, что одна из женщин, обесчещенных Нэтом, утопилась в реке, не пережив позора.

– Наверное, не стоило тебе рассказывать об этом, но я хочу, чтобы ты поняла, что за человек Нэт и как тебе повезло, что освободилось от него.

Кэтлен облегченно вздохнула, мысленно выбранив себя за глупость. Господи, как она могла вообразить, будто Мэтт способен бросить своего ребенка и его мать?!

– Прости, что не осталась и не дослушала твой рассказ, – Кэтлен положила руку на плечо Мэтта. – Я чувствую себя виноватой перед тобой и стыжусь, что так плохо думала о тебе последние несколько часов.

– Если ты и в самом деле чувствуешь себя виноватой, то у тебя есть шанс загладить свою вину. Например, возьми и согласись пойти со мной в субботу на танцы.

– Неужели ты решил приударить за мной, Мэтт Ингрэм? – лукаво спросила Кэтлен.

– Пытаюсь, – улыбнулся Мэтт, поднимаясь с корточек. – Но, судя по всему, у меня это плохо получается.

– Знаешь, я не хочу опять ошибиться. Однажды обманувшись, девушки не любят, когда им снова морочат голову.

– Кэтлен, не сравнивай меня с Нэтом! – возмутился Мэтт. – Мы с ним совершенно разные люди!

– Я знаю, извини. Мне не следовало этого говорить.

– После всего, что произошло у тебя с Нэтом, я не имею права осуждать твою недоверчивость. Но знай: я никогда ничем не обижу тебя, никогда не причиню тебе боль.

«0, Мэтт, – подумала Кэтлен. – Зато я могу причинить тебе боль. Ты ведь не знаешь всего, что произошло между мной и твоим сводным братом».

– Так ты пойдешь со мной на танцы?

– Да, радостью.

– Вот и чудесно, – ослепительно улыбнулся Мэтт и принялся подбирать брошенный Кэтлен хворост. – Кстати, завтра я начинаю убирать табак. Если вы с Питером готовы приступить к тому же, я могу с утра прийти к вам на ферму и показать, как это делается.

– Спасибо. Мы с Питером понятия не имеем об этом.

– Я приду в девять.

– Хорошо.

На следующее утро, ровно в девять, Мэтт появился на ферме Барретов. Кэтлен и Питер уже ждали его, однако по неопытности не взяли с собой ни длинного ножа с узким острым как бритва лезвием, чтобы срубать макушки растений; ни массивного ножа с длинной рукояткой, чтобы срезать у корня крепкие стебли. Они даже не припасли длинных жердей, на которые обычно нанизывают скошенный табак.

Впрочем, Мэтт предусмотрительно сложил все необходимые инструменты на дно своей повозки.

– Что-то ты не очень весела с утра, Кэтлен, – удивился он, заметив бледное лицо девушки и темные круги под глазами.

– Я плохо спала прошлой ночью, – отвернулась Кэтлен.

Питер хихикнул:

– Хэтти приготовила вчера на ужин цыпленка с клецками, и наша Кэтлен объелась так, что у нее разболелся живот.

Щеки Кэтлен порозовели от смущения: вчера за ужином она действительно немного переела и поэтому плохо спала этой ночью.

Однако вскоре Питер сам почувствовал себя неловко. Мэтт достал из повозки длинные жерди и все-остальные инструменты, в то время как они с Кэтлен оказались вооружены лишь серповидными ножами.

– Следующей осенью мы подготовимся лучше, – пообещал Питер.

В поле Мэтт принялся терпеливо показывать, как нужно срезать тяжелые стебли, как нанизывать табак на жерди. Солнце припекало все сильнее, со всех троих пот тек ручьями, и вскоре Кэтлен почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Через пару часов Мэтт собрался возвращаться на собственную плантацию.

– Вы с Питером придете на танцы в субботу вечером? – спросил он у Хэтти, которая как раз принесла ведерко чистой родниковой воды.

– Да, мы с нетерпением ждем этого дня.

– Я хотел спросить вас заехать за тетушкой Полли и Сэмми. Мне нужна ваша поддержка.

Чувствую, меня просто забросают вопросами о мальчике. Может, если вы с тетушкой Полли расскажете, как Сэмми попал ко мне, они оставят меня в покое? – усмехнулся Мэтт.

В глазах Кэтлен мелькнул озорной огонек.

– Не могу поверить, чтобы такой сильный смелый мужчина вдруг испугался нескольких любопытных женщин.

– Я готов голыми руками сразиться с кугуаром, но не хочу, чтобы эти болтушки приперли меня к стене.

– А ты выпусти на них Хэтти, – посоветовал Питер. – Тогда они сразу прикусят языки.

– Хэтти сама, наверное, не одобряет моего решения взяться за воспитание Сэмми. Думаю, она считает, что это – обязанность Нэта.

– Считала бы, будь Нэт порядочным человеком, – кивнула Хэтти. – Но я не доверила бы ему даже заботу о нашем старом охотничьем псе. Это чудесно, что ты дал малышу приют.

– Я хочу дать ему больше, чем просто приют. Сэмми было всего несколько дней от роду, когда я взял его, потому что мать малыша умоляла меня об этом. И я почувствовал, что мой долг – помочь ей, ведь никчемный отец ребенка приходится мне сводным братом. Но со временем я привязался к Сэмми, полюбил его как родного ребенка. – Мэтт криво усмехнулся. – Возможно, Сэмми – мой единственный шанс на отцовство.

– Что я слышу?! – удивилась Кэтлен. – Можно подумать, ты уже старик и теперь никогда не женишься!

– Вероятнее всего, нет, Женщины почему-то всегда разбегаются от меня.

– Ты сам виноват. Не нужно быть таким нелюдимым и мрачным. Этим ты только отпугиваешь их. А, между прочим, я сама видела, как они украдкой поглядывали на тебя.

– Наверное, ты сошла с ума, – Мэтт со смехом дернул Кэтлен за кудряшку. – Ладно, я еще заеду к вам после ужина, проверить ваши с Питером успехи.

Кэтлен и Питер провели в поле весь день, лишь один раз сделав перерыв на обед. Только ближе к вечеру весь табак был, наконец скошен и убран в амбар.

– Ну, вот мы и справились, – устало улыбнулась Кэтлен. – Мы вырастили наш первый урожай табака. Как ты собираешься распорядиться деньгами от продажи?

– Черт его знает. За всю жизнь мне не приходилось тратить больше десяти долларов, – усмехнулся Питер. – Думаю, и теперь ничего не изменится. Скорее всего, все деньги приберет к рукам Хэтти.

– То же самое наверняка произойдет и с моими, – рассмеялась Кэтлен.

Питер кивнул головой и добавил:

– Как ты думаешь, предоставит ли она нам когда-нибудь самостоятельность?

Хэтти стояла на крыльце, уперев руки в бока, и хмуро смотрела на приближавшихся Кэтлен и Питера, которые буквально покатывались от смеха. «Эти двое наверняка перегрелись на солнце», – недовольно подумала Хэтти, подозревая, что именно она является причиной столь безудержного веселья. Впрочем, спрашивать об этом было бесполезно. Все равно не добьешься толкового, вразумительного ответа.

Верхом на своем скакуне Нэт объезжал улицы респектабельного района города. С тех пор как он перебрался в Нэшвилл, ему невероятно везло в карты и удалось скопить приличную сумму денег, чтобы съехать с убогой квартиры в кишащем крысами доме и найти себе жилье получше. Теперь Нэт мог позволить себе приличную одежду, а также услуги более привлекательных проституток.

На одной из чистеньких, усаженных деревьями улиц, на красивом бревенчатом доме Нэт прочел вывеску: «Сдается внаем». Спустившись с седла, он постучал в окрашенную белой краской дверь. Вскоре щелкнул замок, и на пороге появилась пожилая женщина.

– Добрый день, мэм. Я хотел бы арендовать ваш дом, – Нэт улыбнулся одной из своих самых обаятельных улыбок.

Поколебавшись, старушка все-таки повела его за собой.

– Я покажу вам дом, но должна предупредить, что в перспективе хочу продать его. Он слишком большой, и мне не под силу содержать его одной. Поэтому я переезжаю в Мемфис, к своей дочери.

Нэт почти не удостоил вниманием кухню, зато хорошенько осмотрел гостиную и две спальни. Убедившись, что все комнаты отлично меблированы, он тут же арендовал дом, намереваясь принимать здесь своих новых друзей, знакомиться с их сестрами, с тем, чтобы со временем, возможно, жениться на одной из них. Пока же к его услугам всегда были проститутки.

«Жизнь удивительно благосклонна ко мне», – думал Нэт, возвращаясь за вещами на прежнюю квартиру.

Наступила суббота; вечером все на перевале должны были собраться на танцы, которые обычно устраивались в страдную пору.

Этим утром Кэтлен проснулась совершенно разбитая. Питер чувствовал себя точно так же после тяжелой работы на плантации, и Хэтти позволила им сегодня побездельничать, решив, против обыкновения, не нагружать делами.

После обеда Кэтлен уселась на крыльце в кресло-качалку, наслаждаясь запахом жимолости и ароматом свежескошенной травы, терпеливо ожидавшей, когда ее уберут на зиму в амбар.

В это время из дома вышла Хэтти и со страдальческим выражением лица уселась рядом.

– Ты себя плохо чувствуешь? – спросила Кэтлен.

– У меня снова ужасно разболелась голова.

Хэтти откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

Признаться, это несколько удивило Кэтлен. Она не помнила, чтобы подруга когда-нибудь жаловалась на головную боль.

– Боюсь, мы с Питером сегодня вечером не сможем отправиться на гулянье, – продолжала Хэтти. – Я просто не выдержу шума и громкой музыки.

– Тогда я тоже не пойду. Разве я могу отставить тебя одну в таком состоянии?

– Нет, нет, ступай. Все равно ты ничем не сумеешь мне помочь. Я уже выпила средство от головной боли, которое дала матушка Хиггинс. Думаю, скоро мне станет лучше. Просто будь готова, когда за тобой заедет Мэтт.

– Но ведь ты обещала ему помочь насчет Сэмми?

– Придется это сделать тебе. Кстати, почему ты до сих пор не уложила волосы? Понадобится не меньше двух часов, чтобы привести в порядок эту шевелюру.

Сентябрьские дни стали заметно короче, и в семь часов вечера, когда Мэтт заехал за Кэтлен, уже совсем стемнело. Услышав его голос, она поспешила причесать свои золотистые локоны, бросила последний взгляд в зеркало и, подхватив кружевную шаль – подарок Хэтти, прошла в гостиную.

Мэтт на полуслове оборвал разговор. «Чудо как хороша!» – восхищенно подумал он, глядя на сияющие глаза Кэтлен и разрумянившееся лицо. Ему хотелось схватить ее в свои объятия и больше никогда не отпускать. Он судорожно сглотнул, прежде чем более или менее спокойно проговорить:

– Ты очень мила.

– Спасибо. Ты тоже выглядишь великолепно, – улыбнулась Кэтлен.

Легкий румянец прилил к щекам Мэтта.

– Это тетушка Полли настояла, чтобы я надел белую рубашку.

– И правильно сделала.

Расстегнутая белоснежная рубашка обнажала его сильную смуглую шею, а закатанные рукава открывали загорелые мускулистые руки. Кэтлен слишком хорошо помнила их силу, и по ее телу прошел легкий трепет возбуждения. Брюки безупречно сидели на стройных ногах Мэтта. Взгляд Кэтлен невольно задержался на весьма заметной выпуклости на ширинке. Она вспыхнула и торопливо отвернулась, ощутив новый прилив желания.

Кэтлен совершенно не понимала себя. Еще месяц назад она безумно любила Нэта, а теперь готова броситься в объятия его брата…

– Только подумать, Полли, оказывается, тоже не смогла пойти на танцы, – проговорила Хэтти. Мэтт торопливо объяснил:

– Сэмми вдруг почувствовал себя неважно. Полли испугалась, как бы он не подхватил болезнь, уложившую в постель Долли и ее девушек.

– Да, эта болезнь очень серьезная, – согласилась Кэтлен. – Ну, раз Хэтти и Питер не едут с нами, может, нам отправиться верхом на лошадях?

– Хорошо, я мигом оседлаю Снежка, – сказал Питер, направляясь к конюшне.

Между тем Хэтти чудесным образом вдруг исцелилась от своего недомогания и теперь бегала, без умолку хихикая, словно девочка. «Интересно, что на уме этой старой чертовки?» – подумала Кэтлен и подозрительно посмотрела на Хэтти.

Наконец Питер привел Снежка. Как только Мэтт подсадил Кэтлен в седло, на мгновение задержав руки у нее на талии, она тут же забыла о странном поведении Хэтти, охваченная собственными странными ощущениями.

На ферму Мейбелл они ехали по каменистой тропе. Ночь была чудесной. Полная луна светила так ярко, что в ее свете вырисовывался каждый камень, каждое дерево. Кэтлен и Мэтт всю дорогу молчали. В тишине ночи раздавался лишь звон трензелей, скрип кожаных седел, да иногда слышался крик совы. Примерно за версту от дома Мейбелл до Кэтлен донесся смех и громкая музыка. Судя по всему, веселье было в самом разгаре.

– Кажется, мы последние, – заметил Мэтт, подъезжая к ярко освещенному фонарями амбару.

Танцевали все, за исключением стариков и детей. Под веселый аккомпанемент цимбалы, банджо, скрипки и французской арфы пары кружились и притопывали на танцевальной площадке так, что пол ходил ходуном. Дети тоже не теряли времени даром, гоняясь друг за другом. Их смех и визг только усиливали общий гам. Старики чинно сидели на тюках соломы, вероятно, вспоминая свою молодость, когда они так же весело и шумно проводили время.

Мэтт снял с плеч Кэтлен шаль, повесил ее на крючок и улыбнулся: – Станцуем?

Танец тотчас захватил Кэтлен. Едва касаясь ногами пола, она порхала в объятиях Мэтта, отвечая счастливой улыбкой на взгляды друзей и соседей.

Все шло хорошо, пока музыканты не сбавили темп. Танцующие смогли перевести дыхание и придвинулись ближе к друг другу. Это создавало определенные трудности для Мэтта и Кэтлен. Каждый из них слишком остро ощущал близость другого. Кэтлен вдруг захотелось прильнуть к Мэтту. Он тоже еле сдерживался, чтобы не смять ее в своих объятиях, но опасался, что она почувствует его состояние и Бог знает, что подумает об этом. Вместо того чтобы притянуть Кэтлен к себе, – о чем страстно взывало все его существо, – Мэтт, стиснув зубы, отодвинулся от нее, сделав вид, будто не замечает ее недоумения.

Вскоре музыканты сделали перерыв, и все направились к бочонку со сладким сидром и блюдам с печеньем, приготовленным хозяйками.

Взяв напитки, Кэтлен и Мэтт устроились на тюке соломы рядом с Эламом и Грейс Кук.

– Смотри, какая парочка – Мейбелл и бакалейщик Стоунз, – прошептала Грейс. – Они не отходят друг от друга весь вечер. Мейбелл вся порозовела и порхает, словно девочка.

– Думаешь, завязывается любовный роман? – с любопытством спросила Кэтлен.

– Очень похоже, хотя не могу поверить, чтобы ханжа Мейбелл наконец-то решилась подпустить к себе мужчину.

– Черт возьми, – вмешался в разговор Элам. – Разве она не человек?! Может, у нее тоже зазудело. Мейбелл имеет на это полное право, как и все остальные женщины.

– Элам Кук! – Грейс шлепнула мужа по руке. – Я никогда…

– О, не говори, и с тобой такое случалось, – перебил ее Элам.

Все четверо засмеялись, а он добавил:

– Старине Стоунзу лучше держаться подальше от костлявой Мейбелл, чтобы не получить несколько основательных порезов.

Его слова вызвали новый взрыв смеха.

Снова заиграла музыка, и Кэтлен начали наперебой приглашать на танец. Мэтт остался в одиночестве на копне соломы. Он старался не смотреть на Кэтлен и ее партнеров, испытывая жгучую ревность. Между тем все молодые женщины, пришедшие на праздник без кавалеров, то и дело поглядывали в его сторону, застенчиво улыбаясь и строя глазки. «Неужели они заигрывают со мной?» – удивился Мэтт. Его сомнения окончательно развеялись, когда самая смелая из них вдруг подошла к нему со словами:

– Можно пригласить тебя на танец?

Мэтт растерянно поискал глазами Кэтлен, но она уже кружилась в танце с новым партнером, а ее смех сливался со смехом других танцующих. Мэтту ничего не оставалось, как принять приглашение. Но едва он встал в круг, как Кэтлен заметно погрустнела и даже несколько раз наступила на ногу своему кавалеру. «Она явно чем-то недовольна», – удивился Мэтт, не догадываясь о причинах столь внезапной смены настроения.

Лишь к рассвету обессиленные танцоры и музыканты решили наконец, разойтись по домам. Растормошив спящих ребятишек, матери повели их к повозкам. Приехавшие верхом торопились взобраться в седла, чтобы опередить упряжки и не попасть под пыль от колес.

Кэтлен практически засыпала на ходу.

– Надеюсь, ты не выпадешь из седла, – пошутил Мэтт, усаживая ее на Снежка.

– Не вывалюсь, – сердито ответила Кэтлен.

– За что ты сердишься на меня? Чем я провинился перед тобой? – удивился Мэтт.

Кэтлен выхватила поводья и первая выехала на каменистую тропу.

– Это все твои домыслы. С какой стати мне на тебя сердиться?

«И в самом деле, с какой?» – недоумевал Мэтт. А может, она ревнует, вдруг осенило его. Что ж, если это действительно так, значит, еще не все потеряно. И теперь, когда уехал Нэт, возможно, удастся убедить Кэтлен выйти замуж за него, Мэтта Ингрэма.

Глава 20

Проснувшись сырым дождливым утром, Кэтлен потеплее укуталась в шерстяное одеяло и теперь лежала в кровати, прислушиваясь, как барабанит по крыше дождь и журчит, стекая по карнизу, вода.

«Как-то там Питер и Мэтт», – подумала она. Три дня назад стало известно, что в этом году покупатели не приедут за табаком на перевал. Поэтому Питеру и Мэтту пришлось самим везти свой товар в Нэшвилл. Вчера вечером они загрузили повозки, а сегодня рано поутру отправились в путь.

Мужчины наверняка промокнут, рассуждала Кэтлен, а вот с табаком все будет в порядке: он прекрасно высох за эти недели. Кроме того, Питер и Мэтт накрыли его промасленной парусиной, надежно прикрепив прочную непромокаемую материю к бортам, повозок. Мэтт заранее предвидел, что тяжелые тучи, которые еще вчера начали сгущаться на севере, к ночи разрядятся дождем. Его прогноз, как всегда, оправдался.

Кэтлен босиком прошла к окну и, раздвинув тяжелые шторы, выглянула на улицу. Очевидно, дождь лил всю ночь. По всему двору стояли лужи. Цветы, за которыми Кэтлен заботливо ухаживала летом, теперь лежали, прибитые к земле, а душистая жимолость у крыльца отяжелела от воды.

Кэтлен со вздохом сунула ноги в поношенные комнатные тапки. Сегодняшний день обещал быть длинным и унылым.

На кухне Хэтти хлопотала у маленького очага: жарила ветчину и пышные пироги.

– Как вкусно пахнет, – сказала Кэтлен, накрывая на стол, затем подала Хэтти большое блюдо. – Надеюсь, Питер и Мэтт не промокнут.

– Я тоже, – ответила та. – Ты же знаешь, как легко простужается Питер.

Кэтлен потянулась было за кофейником, но остановилась, удивленно взглянув на Хэтти. Насколько она помнила, Питер еще ни разу не болел простудой. Вот Хэтти, та непременно болела каждую зиму. Впрочем, не имело смысла спорить с этой упрямицей: Хэтти непременно начнет возражать и будет потом целый день доказывать свою правоту.

– Чем мы займемся сегодня? – поинтересовалась Кэтлен, намазывая маслом пирог.

– Если дождь прекратится, – в чем я, собственно, сомневаюсь, – я попрошу тебя съездить в Городок, купить мне ниток. Я обнаружила в амбаре ткацкий станок и мешок шерсти. Когда я, еще будучи маленькой девочкой, работала на плантациях, хозяйка учила нас ткать. Так что зимой займусь изготовлением покрывал и ковров.

«Как же мне-то коротать время холодными зимними днями?» – уныло подумала Кэтлен.

К полудню дождь прекратился, зато поднялся холодный ветер.

– Надень свой самый теплый жакет, – приказала Хэтти.

Кэтлен только что вернулась с улицы и теперь, все еще дрожа от холода, собиралась в дорогу.

– А то я бы сама не догадалась, – пробурчала она себе под нос.

Спускаясь по размытой дождем дороге, Кэтлен отпустила повод, и Снежок пошел легкой трусцой, а она тем временем любовалась окрестностями. Дождь сорвал всю листву с деревьев, и теперь они стояли совершенно голые на фоне серого осеннего неба, лишь несколько одиноких коричнево-красных листьев все еще льнули к веткам дубов.

В Городке Кэтлен удивилась большому числу мулов и лошадей, привязанных напротив магазина. Судя по всему, соседям, так же как и ей, захотелось после дождя побыть на свежем воздухе и они решили выбраться из своих домов. В торговой лавке стоял гул: женщины наперебой рассказывали друг другу разные невероятные истории о доме стариков Тайлеров, который теперь опустел и зарастал травой.

– Вчера вечером двое моих старших ребят видели папашу и мамашу Тайлеров так же ясно, как и сейчас вас: старики бродили вокруг кладбища и звали свою Клэр. Мальчишки драпали оттуда, только пятки сверкали, – заявила. Грейс Кук.

– А мой Гарри, – подхватила Элис Спенсер, – несколько дней назад заметил ночью свет в этой ветхой избушке. Оттуда также доносился плач и стенания. Очевидно, в доме поселились призраки.

Кэтлен покосилась на стоявшего рядом Лича:

– Это правда? В доме действительно есть привидения?

– Какие там, к черту, привидения, – негромко ответил старик. – Мальчишкам либо померещилось со страху, либо они для пущей значимости выдумали эти сказки. А что касается Гарри Спенсера, то он наверняка был пьян, когда проезжал мимо дома Тайлеров.

В разговор вмешалась тетушка Хиггинс.

– Думаю, кто-то должен сжечь этот дом, чтобы прекратить всю эту нелепую болтовню. Малышам скоро начнут сниться кошмары. Да и бедной Клэр эти россказни тоже не помогут.

– Действительно, нужно поскорее сжечь чертов дом, – согласился Лич, направляясь к выходу.

В это время к ним подошла Грейс и возбужденно прошептала:

– Мейбелл уже находилась здесь, когда я приехала, однако во дворе не видно ее клячи. Может, Мейбелл провела ночь в Городке, с мистером Стоунзом?

Матушка Хиггинс едва не залилась своим обычным кудахтающим смехом, но вовремя спохватилась, прикрыв ладонью рот; однако ее взгляд искрился весельем.

– Думаете, в спальне мистера Стоунза прошлой ночью произошло небольшое землетрясение? – проговорила она.

Кэтлен прикусила губу, чтобы не прыснуть от смеха.

– Зрелище, наверняка, было впечатляющее!

– Да уж: толстый Стоунз и тощая костлявая Мейбелл, – согласилась Грейс. – Не нужно долго гадать, кто окажется наверху.

Не выдержав, женщины все-таки расхохотались.

– Что вас так рассмешило, дамы? – неожиданно появилась у них за спиной Мейбелл.

Кэтлен быстрее всех нашлась, что ответить.

– Я рассказывала Грейс и матушке Хиггинс о том, как Хэтти недавно вышла на крыльцо и, споткнувшись о нашего старого охотничьего пса, упала лицом прямо в лужу.

Все рассмеялись, а Кэтлен молила Бога, чтобы никто из женщин когда-нибудь случайно не заикнулся об этом Хэтти.

Сделав покупки, хозяйки начали постепенно расходиться. Кэтлен купила нитки и тоже попрощалась с теми, кто еще остался в магазине.

– Заходи как-нибудь в гости на следующей неделе, – неожиданно крикнула ей вдогонку Мейбелл.

– Спасибо, непременно зайду, – едва сумела выдавить из себя изумленная Кэтлен.

Всю дорогу домой она недоумевала над тем, куда исчезла обычная угрюмость и сварливость Мейбелл? И в чем причина столь разительной перемены? .

Насквозь промокшие и усталые, Мэтт и Питер направили свои повозки по довольно грязной центральной улице Нэшвилла. Мэтт изрядно проголодался в дороге, поэтому нетерпеливо подстегнул лошадей, значительно обогнав Питера, и первым подъехал к платной конюшне. Возле большого строения стояли длинные вереницы груженных табаком повозок, ожидавших своей очереди в стойле.

– Думаешь, здесь найдется местечко для нас? – забеспокоился Питер.

– Найдется, – уверенно кивнул Мэтт, улыбаясь здоровяку с ружьем для охоты на бизонов.

– Кого я вижу! Мэтт Ингрэм! – воскликнул тот. – Как дела, дружище?

– Лучше не бывает, Джейк. – Спрыгнув с повозки, Мэтт пожал протянутую ему большую ладонь. – А как ты? Как прошел этот год?

– Неплохо, не могу пожаловаться. У меня снова родился сын. Представляешь, что ни весна, то сын, – с гордостью проговорил Джейк. – Ох, и плодовитая моя Люси!

– Поздравляю. И сколько же теперь у тебя мальчишек?

– Семеро, да не забывай про маленькую прелестную дочурку, втиснувшуюся-таки между ними. Она копия своей мамы, правда, без ее командирских замашек и острого языка, – усмехнулся приятель Мэтта.

Все, знавшие Форманов, были прекрасно осведомлены, что хозяйка семейства властвовала в доме и как хотела распоряжалась своими домочадцами, хотя едва достигала в росте полутора метров и весила не больше сорока пяти килограммов.

– Ну, как, жена уже не бьет тебя скалкой?

– Нет, я научился уворачиваться. Правда, иногда позволяю ей стукнуть меня, – ответил Джейк. – Позже Люси всегда начинает просить прощение, а когда вечером мы отправляемся в постель, она всячески ублажает меня, выражая свое сожаление.

– Думаю, нужно рассказать Люси, какой ты хитрый лис, – в шутку пригрозил Мэтт.

– Только попробуй. Я скажу ей, что ты меня все время спаиваешь. Тогда сам узнаешь «вкус» скалки.

– Сохрани Господь! – замахал руками Мэтт. – Я не хочу заработать шишку на голове. К тому же, в отличие от тебя, я не получу удовольствия от примирения.

Мужчины рассмеялись, затем Мэтт спросил уже более серьезно:

– Ты не найдешь для меня на этот раз два стойла?

– Без проблем. Я размещу тебя как обычно, в дальнем конце конюшни.

– А тот громадный пес все еще при тебе?

– Да, Боксер будет там. Он присмотрит за твоими повозками.

– Моя только одна повозка, другая принадлежит моему другу и соседу, – Мэтт указал на Питера, который все это время держался чуть позади, с улыбкой прислушиваясь к добродушному подшучиванию двух великанов. – Познакомься, это Питер Смит. Этим летом он вырастил свой первый урожай табака.

– Привет, – Джейк протянул руку, в которой умещались две ладони Питера. – Насчет своего табака можешь не беспокоиться. Между мной и моим сторожевым псом никто не посмеет проскользнуть, никто не подойдет к твоей повозке.

Как только повозки оказались на отведенных им местах, откуда ни возьмись появился парнишка и тут же принялся распрягать лошадей.

На выходе из конюшни Мэтт остановился переговорить с Джейком.

– Я недавно приезжал в Нэшвилл, искал Нэта. На перевале все убеждены, что именно он убил двух стариков ради сбережений. Кстати, ты не видел его?

Лицо Джейка потемнело от гнева.

– Что ты говоришь! Я видел ублюдка несколько недель назад, правда, издали.

– Где?!

– В трех-четырех кварталах отсюда, там, где обитают подонки общества: возле пивных и игорных притонов.

– Спасибо, Джейк. Увидимся завтра, на аукционе.

Спускаясь вниз по мокрой деревянной мостовой, Мэтт сказал шагавшему рядом Питеру:

– Здесь неподалеку есть меблированные комнаты. Я всегда останавливаюсь там, бывая в Нэшвилле. Хозяйка приготовит нам отличный сытный ужин и завтрак, а также предложит мягкую постель. После того как мы устроимся, я ненадолго оставлю тебя.

– Пойдешь искать Нэта?

– Да, – кивнул Мэтт. – Думаю, на этот раз я напал на его след.

Уже через час Мэтт отправился на поиски своего сводного брата. Однако не успел он дойти до конца квартала, как его внимание привлекло жалобное, надрывающее сердце ржание лошади и чьи-то громкие ругательства. Осмотревшись, Мэтт заметил ужасно тощую клячу, запряженную в доверху нагруженную дровами повозку. Как ни старалась лошадь, она просто не могла сдвинуть повозку с места, несмотря на безжалостные удары кнута. Выругавшись, Мэтт бросился к повозке и вырвал кнут из рук бородатого извозчика. Мужчина угрожающе двинулся в его сторону:

– Что, черт возьми, ты делаешь? Положив ладонь на рукоятку внушительного ножа, Мэтт процедил:

– Я забираю у тебя это несчастное животное. Сколько ты хочешь за него?

Бородач покосился на нож и хитро проговорил:

– Конь не продается. Он отличный трудяга.

– Этот трудяга того и гляди умрет. – Мэтт шагнул навстречу извозчику, и тот в страхе попятился. – Или ты продашь его, или же я заберу коня просто так.

– Ну, хорошо, можешь взять его за пятьдесят долларов.

– Даю тебе десять, и это вдвое больше того, что он стоит. А теперь распряги жеребца, да поаккуратнее.

Злобно ворча, извозчик освободил коня от его ноши. И только тогда Мэтт узнал когда-то прекрасное животное. Это оказался жеребец Нэта, которому братец даже не удосужился дать кличку.

Каким же надо быть жестоким и бездушным, чтобы продать великолепного скакуна мужлану, превратившему его в рабочую лошадь?!

Охваченный яростью, Мэтт швырнул десятидолларовую бумажку под ноги бородачу, затем подозвал мальчишку, все это время наблюдавшего за происходящим с противоположной стороны тротуара.

– Эй, малый, хочешь заработать доллар?

– Конечно, мистер. Что я должен сделать?

Мэтт достал из кармана куртки листок бумаги и написал:

«Джейк, этому жеребцу нужна немедленная помощь. Завтра я хотел бы забрать его домой. Дай посыльному обещанный мною доллар. Мэтт».

Свернув лист, он передал его мальчишке:

– Отнеси это в платную конюшню. Знаешь ее владельца, Джейка? Мальчик кивнул.

– Когда передашь ему коня, Джейк даст тебе доллар. Смотри, не спеши, конь на последнем издыхании.

Извозчик бросал на Мэтта злобные взгляды: кто теперь потащит перегруженную повозку? «Запрягись в нее сам, бездушная скотина!» – подумал Мэтт и продолжил свой путь.