Текст книги "Танец богов"

– Правильно, – кивнул Ник. – Просто я не знал, что свою карьеру ты ценишь гораздо выше меня. Нас с тобой. – Мог ли я представить, что в ту минуту, как только подвернется удобный случай, ты меня бросишь? – Он поднял было руку, но затем, не зная, что сказать, почесал в затылке.

Сердце Мередит оборвалось.

– Но это вовсе не так… – начала она.

– Да неужели? – Его синие глаза были холодны как лед. – Неужели ты хочешь мне сказать, что, получив предложение перебраться в Нью-Йорк на постоянную работу, ты от него откажешься?

– Нет, – покачала головой Мередит. – Не откажусь.

– Вот видишь, – нахмурился Ник. – Я знал, что скажешь правду. Ты органически не умеешь врать. У тебя все всегда на лице написано. – Голос его звенел как металл.

– Тогда почему ты сомневаешься в моих чувствах? – спросила Мередит внезапно дрогнувшим голосом.

– А как же мне в них не сомневаться? – вскричал Ник. – Если собственная карьера тебе дороже нашего счастья?

– Ты не справедлив ко мне, Ник, – не долго думая, ответила она. – я ведь никогда не мешала тебе делать ради карьеры то, что считаешь нужным. И никогда не жаловалась, когда ты неделями пропадал на съемках. Я всегда принимала это как должное, потому что точно знала: я нужна тебе, а это – самое главное. Почему же ты теперь не в состоянии понять меня и пойти мне навстречу? – В её голосе слышались сразу обида и досада.

Ник покачал головой.

– Неужели ты сама не видишь, что с нами происходит? – спросил он. – Мы ведь и так разбегаемся в разные стороны. Видимся все реже и реже. А теперь, когда ты будешь жить в Нью-Йорке – думаешь, мы будем видеться чаще?

– Это бесполезный разговор, Ник, – устало промолвила Мередит. – Тем более, что в Нью-Йорк я лечу всего на три недели. Вполне возможно, что мне вовсе и не предложат остаться там. Поживем – увидим.

– Да брось ты! – отмахнулся Ник. – Мы оба прекрасно знаем, что ты блестящая профессионалка, и они, если не слепые, тоже мигом это смекнут. Никуда тебе от них не деться.

Мередит умоляюще посмотрела на него.

– Ну и что из этого? – спросила она. – Пусть даже мне и сделают предложение остаться. Нам ведь с тобой и прежде приходилось расставаться довольно часто. Мы всегда это выдерживали – выдержим и на этот раз. Нужно только захотеть.

– Конечно, выдержим. – язвительно произнес Ник. – Поначалу будем встречаться на уик-энд пару раз в месяц. Изредка я буду прилетать в Нью-Йорк, а иногда ты будешь вырываться на Тихоокеанское побережье, чтобы сварганить очередной репортаж. Тогда, возможно, нам удастся урвать ночку-другую – если, конечно, я не уеду на съемки. В первое время мы будем стараться улучить любую минутку, чтобы встретиться, но потом, когда работа затянет, времени будет оставаться все меньше и меньше. Да и желание потихоньку утихнет. В Нью-Йорке ты начнешь новую жизнь. Возможно, обзаведешься мужчиной. Да и я, наверное, один не останусь.

– Да, невысокого ты мнения о силе нашей любви, – тихо промолвила Мередит, потупив взор.

– Просто я не в силах конкурировать с твоей карьерой, – упрямо процедил Ник. – Когда ты стоишь перед выбором, ты всегда выбираешь свою работу. Я же устал играть вторую скрипку.

– Значит, если я правильно поняла: ты предлагаешь мне выбирать между тобой и моей карьерой, – медленно произнесла Мередит. – Это так? – В голосе её слышался сдерживаемый гнев.

– Если все остается так, как сейчас, то, боюсь – это неизбежно, – ответил Ник, отводя глаза.

– Понимаю, – глухо промолвила Мередит. – Значит тебе наплевать на то, сколько я вкалывала до седьмого пота, чтобы заполучить этот шанс? Так вот, я собираюсь – и не стану! – упускать этот случай сейчас! Я никогда не препятствовала твоим делам, из-за которых ты так часто и надолго уезжал от меня. – Она приумолкла, опасаясь, что не совладает с собой. – Я никогда не мешала твоей карьере и, прошу тебя: не мешай моей.

Ник холодно посмотрел на нее.

– Значит ты все-таки решила лететь в Нью-Йорк?

– Да! – выкрикнула Мередит, распаляясь. – Не каждый день подворачивается такая возможность! И мне жаль, что ты этого не понимаешь.

– Мне тоже жаль. – Ник отшвырнул в сторону салфетку и резко вскочил, разлив кофе на желтую скатерть. Глаза его гневно пылали. Покидая веранду, он хлопнул дверью с такой силой, что стекло треснуло. Мередит проводила его недоуменным взглядом; она до сих пор не могла прийти в себя от неожиданности.

«О, Ник, – подумала она. – Не заставляй меня делать выбор, прошу тебя!»

На закате дня Мередит, погруженная в свои мысли, бродила по пустынному пляжу. Уехав утром, Ник до сих пор не вернулся. Никогда ещё она не видела его в таком бешенстве. Да, за пять месяцев, что они жили вместе, у них не раз бывали споры и даже перепалки, но – такое! И никогда ещё ей не приходилось выбирать между своим чувством и карьерой. Потом – она ведь понимала положение и чувства Ника; почему же он не может понять ее? Хотя бы попытаться. Мередит прекрасно понимала: уступи она сейчас его прихоти и откажись от поездки в Нью-Йорк, и все – другого такого шанса ей уже не выпадет. Если же она полетит в Нью-Йорк, то, скорее всего, потеряет Ника навсегда. Он был настолько взбешен её планами, что, похоже, всерьез собирался поставить крест на их отношениях. «Господи, Ник, ну почему ты не можешь образумиться? Войди в мое положение. Попытайся понять меня так, как я тебя понимаю!».

Утренняя ссора впервые заставила Мередит по-настоящему задуматься об их будущем. И вот теперь, идя в сумраке по упругому песку, она впервые с холодеющим сердцем поняла: если Ник все-таки поставит её перед необходимостью сделать выбор, то она без всякого колебания выберет карьеру.

Мередит вернулась домой уже совсем поздно. Она зажгла свет в столовой и гостиной, затем ещё раз удостоверилась, что входная дверь заперта. У Ника ключ был, так что он в дом попадет. Если, конечно, соблаговолит вернуться. Хотя вполне возможно, что он предпочтет не возвращаться, пока она не уедет.

Войдя в спальню, Мередит включила ночник, разобрала постель и разделась. Решив, что ждать Ника бесполезно, она отправилась принимать ванну. Все тело мучительно ныло, а впереди её ждал трудный и полный испытаний день. Мередит собрала волосы в пучок и заколола на затылке. Из-за поведения Ника на душе у неё скребли кошки. Не желая впадать в хандру, Мередит отбросила тягостные мысли прочь и залезла в ванну с ароматическими солями. Душистые пузырьки приятно щекотали тело. Теплая с ароматом жасмином вода ласкала кожу. Удивительно приятное ощущение! Полная решимости выкинуть размолвку с Ником из головы, Мередит самозабвенно наслаждалась купанием.

Один раз ей вдруг послышалось, что из спальни доносится какой-то шум, однако Мередит решила, что скорее всего это лишь плод её воображения. Она нежилась в ванне бесконечно долго, пока наконец, боясь уснуть прямо в воде, не решила перебраться в спальню. Тогда она встала, ступила на пол и, тщательно вытершись махровой простыней, завернулась в полотенце и пошла в спальню. На кровати, вытянувшись во весь рост и положив голову на руки, лежал Ник. Глядя прямо в потолок, он подчеркнуто не замечал Мередит.

– А я уже начала думать, что ты никогда не вернешься, – сказала она, подходя к кровати.

– А что, разве тебя это ещё интересует? – огрызнулся он, не поворачивая головы.

Мередит вздохнула и покачала головой.

– Да, интересует, – промолвила она и сбросила полотенце. Затем, облачившись в прозрачную ночную рубашку, присела на край кровати. Ник повернулся на бок, спиной к ней. – Ты ведешь себя по-ребячески, Ник, – спокойно сказала она. – Так мы ничего с тобой не решим.

Он обернулся к ней.

– Ты называешь ребячеством то, что я тебя люблю и не хочу тебя потерять?

Мередит недоуменно уставилась на него.

– Почему ты думаешь, что ты можешь потерять меня? – спросила она.

– Да брось ты, Мередит, – досадливо отмахнулся он. – Что я, по-твоему, слепой? Неужели я сам не вижу, куда все идет?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – натянуто ответила Мередит.

– С первого дня нашего знакомства я понял, насколько ты честолюбива, – сказал Ник. – Однако не переставал надеяться, что ты образумишься и наша близость наконец станет для тебя важнее твоей карьеры.

– А ты ставил себя на мое место? – спросила Мередит. – Для тебя наша близость может стать важнее твоей карьеры?

Ник вытаращился на нее.

– Господи, да как у тебя язык повернулся такое спросить?

– Я не поняла – да или нет? – настойчиво уточнила Мередит. – Что для тебя важнее?

– Господи, ну конечно же – ты! – вскричал Ник. Даже в полумраке она видела, как исказилось его лицо.

– Тогда объясни мне кое-что, – терпеливо промолвила Мередит. – Потому что я уже просто теряюсь в догадках. По твоим словам, ты дорожишь мною больше своей работы, но, с другой стороны, считаешь, что для меня важнее карьера лишь на том основании, что я на три недели улетаю в Нью-Йорк? Меж тем, как сам порой месяцами пропадаешь вдали от меня на съемках! – не удержавшись, напомнила она.

– Если бы речь и правда шла всего о трех неделях, я бы и слова тебе не сказал, – произнес он, приподнимаясь и опираясь на локоть. – Но ведь мы оба с тобой знаем, что это только начало. Ты очень талантлива, а уж упорства и настойчивости тебе не занимать. Карьера для тебя – главное. В Нью-Йорке все это сразу поймут. Не успеешь и глазом моргнуть, как тебе сделают предложение, отказаться от которого ты уже будешь не в силах. Что тогда, по-твоему, будет с нами?

– На нас с тобой это не отразится, Ник, – мягко сказала она. – Да, верно, времени для встреч у нас станет меньше, но ведь мы с тобой умеем пользоваться каждой выпадающей минуткой.

– И сколько, по-твоему, такая жизнь может продлиться? – спросил он. – Я ведь уже сказал тебе – со временем мы будем встречаться реже и реже, и с каждым днем будем все больше отдаляться друг от друга. Кончится тем, что окончательно расстанемся.

– Если ты думаешь, что мы способны расстаться так легко, то, по-моему, не стоило и сходиться, – промолвила Мередит.

– К сожалению, такая участь постигает и людей, которые жили вместе куда дольше нас, – сказал Ник.

– Но ведь до сих пор мы с тобой часто расставались, и это на нас не сказывалось, напомнила Мередит.

– Верно, но ничто из этого и в подметки не годится твоему переезду в Нью-Йорк, – сказал Ник. – Я просто не представляю, как мы выживем.

– Давай хотя бы попытаемся.

Ник посмотрел на неё в упор.

– Господи, ну почему все это настолько важно для тебя? – в отчаянии воскликнул он. – Почему?

Мередит отпрянула, словно ужаленная.

– Ну почему же ты сам этого не понимаешь? – всплеснула руками она. – Я дорожу своей работой. Мне нужна финансовая независимость. Я не хочу ни в чем быть от кого-либо зависимой. Не хочу быть обузой ни любовнику, ни мужу – никому! Не хочу быть обязанной мужчине лишь потому, что он платит по моим счетам. Я ведь в конце концов живой человек, а не марионетка! Да, я люблю свою работу! Мне нравится выступать по телевидению, нравится, когда меня узнают. Меня, а не мужчину, которого я сопровождаю! Что в этом дурного?

– Если тебе так важна независимость, то зачем ты вообще согласилась переехать ко мне? – запальчиво выкрикнул он.

Лицо Мередит вмиг посерьезнело.

– Потому, Ник, что я тебя полюбила, – сказала она. – И хотела жить с тобой. Но только ради тебя – а не ради твоего банковского счета! Неужели ты сам этого не понимаешь? Я здесь лишь потому, что сама этого хочу! Или ты предпочел бы, чтобы было иначе?

– Я не хочу тебя терять, – грустно промолвил он. – И это единственное, что меня сейчас волнует.

– Я тоже не хочу тебя терять, – сказала Мередит, прикасаясь к его руке. Голос её смягчился – она поняла, что режиссер скорее испуган, нежели разгневан. – Но ты должен понять, Ник что моя работа столь же важна для меня, как и твоя – для тебя. И тебе придется с этим смириться, поскольку серьезно изменить чего-либо ни один из нас не в силах.

– Я не хочу тебя терять, – уныло повторил он.

Мередит задумчиво посмотрела на него.

– Но чего именно ты боишься, Ник? – спросила она наконец. – Ты ведь всегда чего-то боялся. Так мне, по крайней мере, казалось. Поначалу ты, похоже, боялся, что между нами возникнет что-то серьезное. Словно не хотел меня подпускать. Потом все же подпустил, хотя и с крайней неохотой. И вот теперь главной угрозой для наших отношений стала уже моя карьера. Почему?

Ник покачал головой.

– По-моему, тебе и так все ясно, – сварливо сказал он.

– И все-таки, скажи мне, Ник, – настаивала она. – Обычно так ведет себя лишь тот, кто в прошлом здорово обжегся. Скажи мне, кто причинил тебе боль? От кого ты пострадал?

– Ни от кого, – раздраженно пробурчал он. – Просто мне ещё в самом начале казалось, что твоя карьера в конце концов станет непреодолимым препятствием для сохранения наших отношений. И, как видишь, в итоге я оказался прав. Хотя на каком-то этапе мне стало казаться, что, может быть, это не так, и наши чувства станут для нас важнее работы, карьеры и всего остального. – Он встал. – Увы, похоже, я все-таки просчитался.

– Мы не должны этого допустить, – сказала Мередит. – Мы выдержим это испытание. Просто каждый из нас должен с равным уважением относиться к работе другого.

– Да, похоже, ты не оставляешь мне другого выбора, – мрачно произнес Ник.

– Ты нужен мне, Ник – сказала Мередит. – Нужен, как никто и никогда. И мне бы очень хотелось, чтобы мы с тобой всегда оставались вместе.

– Что ж, по крайней мере, хоть в одном наши взгляды совпадают, – с горечью промолвил он.

– Я люблю тебя, – продолжила Мередит. – Но ты не должен требовать, чтобы я пожертвовала всем, чего добилась после стольких лет труда.

Ник посмотрел на нее.

– По-моему, я ещё ни разу не просил тебя чем-то пожертвовать, – с упреком сказал он.

– Но тем не менее хочешь, чтобы я отклонила самое привлекательное предложение, которое когда-либо получала.

– Только по той причине, что, увидев тебя в деле, местные телевизионные воротилы неизбежно захотят заполучить тебя с потрохами, – сказал он. – Я понимаю, что рассуждаю как последний эгоист, но просто высказываю тебе то, что наболело. Я не могу без тебя жить, и мне даже подумать страшно, что произойдет, если я тебя потеряю. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Чтобы мы были счастливы вдвоем.

Мередит обняла его и прижалась к нему всем телом.

– Я тоже люблю тебя, Ник, и тоже хочу, чтобы мы были вместе, – сказала она. – Но я не могу и не хочу отказываться от своей работы. Если ты способен это понять, то все у нас будет хорошо.

Но, даже целуя его, она задавала себе вопрос: а удалось ли им хоть что-то прояснить? Сможет ли он согласиться с её решением?

На следующее утро Ник и Мередит завтракали на веранде. Во время еды оба хранили неловкое молчание. Хотя накануне вечером они долго обсуждали возникшие сложности и на словах пришли к определенному согласию, в глубине души Мередит понимала: Ник никогда не сумеет смириться с её фанатичной преданностью своей работе. Она покосилась на огромную трещину в стеклянной двери. Придется вызвать стекольщика. Жаль, что нельзя с такой же легкостью заделать все растущую трещину в их отношениях с Ником.

– Когда я вчера вечером возвращалась домой, дорожные рабочие устанавливали новое ограждение в том месте, где погиб Том Райан, – сказала Мередит, пытаясь завязать разговор.

Ник оторвался от тарелки с омлетом.

– Да, я знаю, – только и сказал он.

– Хорошо, что решили его заменить.

– Да. Жаль только, что на это их подвигла смерть Тома, – вздохнул Ник, снова принимаясь за омлет. Легкий бриз с океана ерошил его волосы.

Мередит добавила себе в кофе немного корицы и размешала; взгляд её был задумчив.

– Как по-твоему, что будет теперь с его состоянием? – спросила она. – Кажется, родственников у него не осталось?

– Насколько я знаю – не осталось, – подтвердил Ник, озабоченно потирая бородку. – Том никогда не упоминал каких-либо родственников и, зная его, я готов держать пари, что завещания он не оставил.

– Значит, на все его имущество наложит лапу государство?

– По всей вероятности – да, – кивнул Ник. – Если не объявится какой-нибудь претендент на наследство. – Он подцепил на вилку и отправил в рот последний кусочек омлета. – Хотя, на мой взгляд, это маловероятно.

Мередит пригубила кофе.

– Я все время думаю, что станется с его особняком. Наверное, его выставят на продажу.

– Должно быть. – Ник не сдержал усмешки. – А что, хочешь его приобрести?

Мередит улыбнулась.

– Я бы с удовольствием, – сказала она, отправляя в рот кусочек халвы. – Но больше всего меня волнует судьба его реликвий – портрета Элизабет и Дэвида, статуэтки Оскара, семейных фотографий. Том так бережно хранил все это. У меня порой создавалось впечатление, словно он ожидал, что в один прекрасный день его жена вернется.

Ник пожал плечами.

– Думаю, что все вещи скорее всего выставят на аукцион, – предположил он. – Так что большая часть его имущества разойдется по частным собраниям.

– Жаль, – вздохнула Мередит. Затем, чуть помолчав, продолжила: – А ведь Том так свято берег память Элизабет! Ты видел её комнату наверху?

Ник покачал головой.

– Том никогда не предлагал, а сам я не навязывался.

– В жизни ничего подобного не видела, – сказала Мередит, вызывая в памяти день, когда Том проводил её наверх. – Как будто я вдруг очутилась в 1953 году. Спальня Элизабет выглядела точь-в-точь так, как показывали в старых фильмах.

Ник усмехнулся.

– Может, тебе и в самом деле стоит сходить на аукцион, – если его устроят, конечно, и все скупить – оптом. На память, разумеется.

– Не думай, что мне это не приходило в голову, – быстро сказала Мередит. Ее голубые глаза взволнованно сияли.

– Да, ладно, Мередит, – махнул рукой Ник. – Я пошутил.

– А я вовсе не шучу, – заявила она. – Может, нам и правда сходить на аукцион. Я бы очень хотела купить этот портрет.

– Зачем? – изумленно вскинул голову Ник. – Вот уж никогда не думал, что в тебе живет коллекционер.

– Я и сама не могу это объяснить, – призналась Мередит. – Но мне кажется, что в нем заключена какая-то магическая сила. Он меня просто притягивает

Ник пожал плечами.

– Дело твое. Хочешь – покупай. – Он поднялся на ноги. – А мне пора. Меня ждут в студии.

– Мне казалось, что ты хотел взять передышку на несколько дней.

– Да, я поначалу так и хотел, но теперь, поскольку ты летишь в Нью-Йорк, мне тут делать нечего. Я встречаюсь с руководством студии, чтобы обсудить финансовую поддержку следующей картины.

Мередит взяла его за руку и, прижав её на мгновение к своим губам, промолвила:

– Мы выстоим, Ник. Вот увидишь.

Чуть поколебавшись, Ник нагнулся и поцеловал её.

– Мне по-прежнему не по душе вся эта затея, – признался он. – Но лучше видеть тебя хоть изредка, чем – вообще никогда.

– Значит, ты меня понял? – в голосе Мередит прозвучала затаенная надежда.

– Пытаюсь понять. – Ник быстрыми шагами вышел с веранды.

Оставшись одна, Мередит озабоченно нахмурилась. «А, может, Ник прав? – вдруг подумала она. – И участившиеся разлуки в конце концов погубят нашу любовь?»

Нью-Йорк.

Те три недели, которые Мередит проработала в Нью-Йорке в качестве ведущей теленовостей, оказались самыми насыщенными, суетливыми и беспокойными за всю её профессиональную карьеру. Целыми днями напролет она просиживала в огромном здании Интерконтинентал на Западной Пятьдесят второй улице, либо перед камерами, либо в отведенном ей кабинете, просматривая и редактируя материалы для вечерних выпусков новостей. Оставшееся время – когда и если оно оставалось, – Мередит общалась с руководством компании, а также с выпускающими и другими людьми, способными, как ей казалось, помочь в осуществлении её цели. Да, Мередит – Нику, конечно, она никогда бы в этом не призналась – делала все, что в её силах, чтобы остаться в Нью-Йорке на постоянной работе. С Ником они не виделись; хотя он и обещал, что прилетит на первый же уик-энд, собственная загруженность так и не позволила ему вырваться из Лос-Анджелеса. Вдобавок на него свалились неожиданные заботы – вскоре после разлуки с Мередит ему позвонили из адвокатской конторы и сообщили ошеломляющую весть: Том Райан завещал ему все свое имущество. Согласно завещанию, Нику достался и особняк в Бел-Эйр и все, что в нем находилось.

– Черт знает что, – растерянно сказал Ник по телефону Мередит. – Самое поразительное, что вокруг завещания существует настоящая завеса молчания. Мне даже его не показали – только сообщили, что Том отписал мне особняк со всем содержимым, поскольку всегда относился ко мне как к сыну.

На мгновение в голову Мередит закралась шальная мысль – не удастся ли благодаря этому стечению обстоятельств возродить её первоначальный замысел и сделать фильм о загадке гибели семьи Райана, – но затем она отмела его прочь. Том Райан настолько бережно охранял эту тайну при жизни, что вряд ли оставил в доме документы или иные материалы, способные пролить на неё свет.

Во время последней недели пребывания Мередит в Нью-Йорке Сэм Клиффорд, продюсер вечерних выпусков новостей Ай-Би-Эс, пригласил её отужинать с ним и его группой в ресторане «Рейнбоу Рум». Мередит согласилась сразу.

Заоблачный ресторан «Рейнбоу Рум», возвышавшийся над Пятой авеню на целых шестьдесят пять этажей, сразу поразил воображение Мередит. Пышное великолепие интерьера 30 – х годов привело её в восторг, а от величественного вида на панораму раскинувшегося внизу Манхэттена и вовсе захватывало дух. Да и бифштекс «веллингтон» был просто восхитителен. Во время ужина Мередит постоянно ловила на себя пристальные взгляды коллег и понимала, что её оценивают. Впрочем, её это не смущало. Она была уверена в себе и своих силах. К тому же она слишком долго и тщательно готовилась к этому и теперь не собиралась упускать столь удобного случая.

– Должен вам заметить, Мередит, вы нас просто поразили, – сказал ей за десертом Клиффорд. – Вы совершенно необыкновенны… – Он вдруг осекся, а Мередит уголком глаза заметила, что кто-то подошел к ней сзади.

– Вы не возражаете, если я на несколько минут похищу у вас мисс Кортни?

Голос, прервавший их трапезу, был ей, безусловно знаком. Все разговоры за столом вмиг прекратились. Ее коллеги, как завороженные, взирали на Александра Киракиса, с улыбкой остановившегося возле Мередит. Сердце её затрепетало. Пытаясь скрыть волнение, она подняла голову и посмотрела на Александра. Он был все так же элегантен и неотразим. «Господи, и почему я всякий раз так волнуюсь при его виде»? – только и успела подумать Мередит. А вслух сказала:

– Давно мы с вами не виделись.

– Чересчур давно. – В этот миг заиграл оркестр, и Александр протянул ей руку. – Могу я пригласить вас потанцевать?

Мередит чуть поколебалась, чувствуя, что на неё устремлены все взоры. «Ну и пусть смотрят!» – подумала она.

– Да, конечно, – с улыбкой сказала она, поднимаясь из-за стола.

Так, рука об руку, сопровождаемые взглядами всех без исключения посетителей «Рейнбоу Рум», они прошествовали на танцевальную площадку. Сердце Мередит колотилось с такой силой, что она всерьез опасалась: а вдруг Александр услышит?

– Не ожидала встретить вас здесь, мистер Киракис, – промолвила она.

– Александр, – поправил он.

– Александр.

– Я не видел вас целую вечность, – произнес он, плавно двигаясь в такт музыке.

– Полгода, а то и больше, – сказала она, стараясь унять дрожь в голосе. – Я удивлена, что вы вообще меня узнали. – Мередит была свято убеждена, что красавец-грек выбрасывал из головы любую женщину через час после того, как вылезал из постели.

– Разве можно забыть такую прекрасную женщину? – изумился он. – Вы себя недооцениваете, Мередит.

Мередит оглянулась через плечо. Брошенные коллеги в открытую следили за ними, и Мередит невольно вспомнила первую встречу с Киракисом в Лос-Анджелесе.

– Если вы и в самом деле меня не забыли, – промолвила она, – то, возможно, вспомните обещание, которое дали мне в ресторане «Ла Белла Фонтана»?

– Какое обещание? – с непритворным изумлением спросил Александр.

– Вы обещали, что при следующей встрече непременно дадите мне эксклюзивное интервью.

– Да, верно. – Он прижал её к себе немного сильнее. – Что ж, обещания ведь принято выполнять, да?

– Совершенно верно, – поспешно согласилась Мередит.

– Я подумаю на этот счет, – пообещал он, незаметно для окружающих гладя её по обнаженной спине. – Так вы теперь живете в Манхэттене?

Мередит покачала головой.

– Нет, я здесь на временной работе. Через неделю возвращаюсь. – И вновь его рука скользнула по её спине. Мередит понимала, что поступает неправильно, но у неё не было никакого желания просить его убрать руку. «Что со мной»? – спросила она себя.

– Понимаю. – Он изучающе посмотрел на нее. – Что ж, тогда нам нужно успеть встретиться до вашего отъезда. Как насчет того, чтобы завтра вместе поужинать?

Мередит на мгновение призадумалась – на завтрашний вечер у неё были другие планы.

– Завтра не смогу, – сказала она. – У меня весь вечер занят.

– Так освободитесь, – пожал плечами Александр.

Мередит посмотрела на него. Александр обезоруживающе улыбнулся. Его бездонные черные глаза тоже улыбалась, но было в этой улыбке что-то непонятное.

– Это не так просто, – ответила Мередит.

– А вы попытайтесь.

Мередит была в замешательстве. Интервью с самим Киракисом, который почти всегда старался избегать общения с репортерами, конечно же произведет впечатление на руководство Ай-Би-Эс.

– Я постараюсь, – сказала она.

– Да уж, пожалуйста. – Он пригнулся ниже, и Мередит почувствовала на шее его горячее дыхание. – Вы сегодня просто обворожительны, – прошептал он с едва заметной хрипотцой. – Даже прекраснее, чем при нашей первой встрече.

Вдруг его губы прикоснулись к её шее, и Мередит отшатнулась.

– Послушайте, Александр, мне кажется, что вы приглашаете меня вовсе не для того, чтобы дать интервью, – промолвила она, глядя на него с нескрываемым подозрением.

Киракис усмехнулся.

– А вы как думаете? – Бездонные черные глаза озорно блеснули.

– Я думаю, что вам следовало бы сказать мне правду.

– Неужели вам не ясно?

– Если так, то вы зря теряете время, – осадила его Мередит.

– Неужели? – недоверчиво осведомился он.

– Да. – Мередит пыталась придать голосу твердость. Александр по-прежнему гладил её по спине.

– И все же я попытаюсь. В первый раз наша встреча была мимолетной – мы с отцом спешили в аэропорт, но я дал себе зарок, что в следующий раз должен непременно познакомиться с вами поближе. И вот теперь, когда мне вновь посчастливилось найти вас…

Александр не договорил, но смысл недосказанного был и без того ясен.

Мередит улыбнулась уголком рта. Да, полгода назад, она могла бы и клюнуть на эту удочку.

– Вы немного опоздали, – заявила она неожиданно для себя.

– Вот как? – изогнул брови Александр. – И кто он – муж или друг?

– Это вас не касается.

Его глаза вновь задорно блеснули.

– Похоже, это ваше больное место?

– Нет, – покачала головой Мередит. – Просто я не люблю обсуждать свою личную жизнь.

– Понимаю. – В голосе Александра прозвучала ирония. – Хотя вы и ваши коллеги не считаете зазорным вмешиваться в мою личную жизнь!

– Это совсем другое дело – и вы это отлично знаете.

– Ага, значит на меня сезон охоты открыт всегда, а вот вы – вне досягаемости. Так?

– Вы – личность! – пояснила Мередит. – Ваше имя всегда на слуху, и люди хотят знать о вас как можно больше.

– А я хочу знать как можно больше о вас, – заявил он. – Жаль, что мне не удалось задержаться летом в Лос-Анджелесе. Тогда бы вы от меня не ускользнули.

– Вообще-то между нами ничего не было, – напомнила Мередит.

– Но могло быть, сложись обстоятельства иначе.

– Наша встреча носила исключительно деловой характер.

– Не по моей вине, – улыбнулся Александр.

– Профессия заставляет меня держаться на расстоянии, – сухо промолвила Мередит.

– Почему? – искренне изумился Александр. – Неужели это и впрямь так уж важно для вас?

– «Важно» – не то слово, – ответила Мередит. – Это жизненно необходимо.

– Да, кажется, вас и в самом деле очень ждут в Лос-Анджелесе, – вздохнул Киракис.

Мередит немного замялась. Она мечтала взять у красавца-магната столь желанное интервью, однако боялась восстановить его против себя нежеланием идти навстречу. С другой стороны, ей необходимо было дать ему понять, что их отношения не должны выходить за рамки сугубо официальных.

– Да, – призналась она. – Меня там ждут, и я не хотела бы рисковать отношениями с этим человеком. Даже ради интервью с вами.

Александр улыбнулся.

– Ваша верность достойна восхищения, – сказал он. – Однако и вы не должны осуждать меня за настойчивость. Вы – необыкновенная женщина, а я не привык встречать отпор.

– Так вы ещё не отказываете мне в интервью?

– Пока нет.

Мередит решила сменить тему.

– Вы очень хорошо танцуете, – заметила она.

– Я привык играть ведущую роль, – без лишней скромности ответил Александр.

Оркестр перестал играть, и Мередит медленно высвободилась.

– Я хотела бы уточнить насчет завтрашнего вечера, – промолвила она. – Если мне удастся освободиться, то как я вас найду?

– Я сам заеду за вами.

Мередит замотала головой.

– Нет, давайте встретимся прямо в ресторане, – предложила она. – Где и во сколько?

– «Лютек» вас устроит? В восемь.

– Хорошо.

И она направилась к своим коллегам. Александр, улыбаясь, проводил её взглядом. Мередит заинтересовала его ещё при первой встрече, сейчас же желание встретиться с ней стало ещё сильней. Удивительная женщина – таких он ещё не встречал. Умная, красивая и независимая – сочетание, бывшее в его глазах неотразимым. И вдобавок было в ней что-то необъяснимое; нечто такое, что брало за душу. Александр мысленно поклялся, что рано или поздно должен непременно завоевать её. И ничто – или никто – его не остановит.

Табло с надписью «Пристегните привязные ремни!» погасло. Мередит вытянула ноги, насколько позволяло узкое пространство между креслами, затем раскрыла сумку и достала два журнала, которые купила в аэропорту Кеннеди. «Вейнити Фейр» и «Таун энд кантри». На обложке «Вейнити Фейр» она заметила анонс в одну строчку – в журнале публиковалось интервью с Франческой Корренти. Франческа Корренти… Бывшая любовница Александра. Впрочем, бывшая ли? Ходили упорные слухи, что отношения любовников то разрывались, то возобновлялись вновь.

Мередит полистала журнал, отыскивая интервью. Ага, вот оно! Черно-белая фотография актрисы красовалась во всю полосу. «Да, красивая женщина, ничего не скажешь», – подумала Мередит, внимательно разглядывая фотографию. С пышными формами – и это при том, что все актрисы стремились быть стройными, как супермодели. Да, женщина на любой вкус. На следующей полосе внимание Мередит привлек фотоснимок, на котором Франческа стояла бок о бок с Александром. Тот выглядел столь же красивым и элегантным, как и в жизни. И столь же притягательным, как во время ужина в «Лютеке», в течение которого ей то и дело приходилось отбиваться от его настойчивых приглашений. Позже Мередит пришлось сделать вывод, что она только зря потратила время – ни о каком интервью во время ужина речи не было и в помине. Того же мнения был, должно быть и Александр, решила Мередит – поскольку ему пришлось отправляться домой несолоно хлебавши. В одиночку.