Текст книги "Звездунец"

Глава 21

Очевидно, ведущий был в курсе, о чем идет речь, поэтому так предвкушающе и лыбился во все свои ослепительные зубища. И как я могла забыть, что «Битва за любовь» – это ни разу не про любовь, а про прожарку и подачу горяченького. В конце шоу на милость создателей вообще полагаться было глупо.

– Давайте говорить предметно! – весело оповестили всех присутствующих. – Внимание на экран! Этот ролик появился в сети давно, но привлек к себе внимание после того, как Лана Утянина и Вячеслав Вдовин вернулись в шоу. Посмотрите, это вы?

Я уже с первого кадра все поняла и до боли сжала зубы. Такого прилива злости я за собой не могла припомнить, но приходилось сдерживать эмоции, чтобы не выглядеть истеричкой. Они ведь и экран на одной из стен банкетного зала специально установили, а теперь снимали нашу реакцию. Моя ярость была сразу направлена на всех: на организаторов, на агентство, что заставило нас вернуться, на Славу, который мог бы бросить свою подружку по-человечески, чтобы ей не захотелось стереть его в порошок, и на саму Тоню. Однако справедливости ради стоит заметить, что она просто первой подняла эту тему – этот вопрос в любом случае сегодня собирались ввернуть с любой удобной подачи.

Сами доказательства нашего страшного преступления занимали не больше десяти секунд. Гадюки не сразу сообразили вытащить телефоны и снимать: на первом кадре мы со Славой подбегаем к такси, в теплой одежде нас со спины не так уж и просто узнать, но потом мой спутник поворачивается профилем и становится очень похожим на самого себя; далее снимающая перевела телефон на свою подружку, которая сидела на асфальте возле ночного клуба и вопила, будто ей все кости разом переломали. Казалось бы, эти две картинки сложно соединить воедино, поэтому мерзавки не остановились и подробно прокомментировали произошедшее. Дальше они снимали уже в какой-то квартире. Упавшая девушка размазывала по щекам тушь и постоянно срывалась в рыдания, но с трудом собиралась и выкладывала «чистую правду»:

– Мы с подругой увидели их на улице в Москве! Сначала стеснялись, а потом подошли, чтобы спросить автограф, потому что до того были их поклонницами! Лана Утянина назвала нас обеих назойливыми попрошайками, а Вячеслав Вдовин со всей силы ударил меня по лицу кулаком. Я никогда не чувствовала такого унижения. У меня началась депрессия, я посещаю специалиста, который объяснил, как сильно повлиял стресс…

Больше я эту чушь слушать не могла. У меня дрожали руки, а кровь отлила от лица. С трудом повернула голову, чтобы посмотреть на Славу – сейчас лучше увиденное прокомментировать ему, поскольку я так же размеренно объяснить не сумею. Но он даже на экран не смотрел – не сводил взгляда с торжествующей Тони. Нашел тоже время делать выводы! Потом имеет полное право хоть выругаться, а сейчас надо что-то сказать ожидающему шоумену.

Ролик закончился жалобными рыданиями, и ведущий обратился к нам:

– Правильно ли я понимаю, что вы приехали сюда никому не известными, а уехали уже с хронической звездной болезнью?

Это было слишком, я больше не могла держать в себе этот взрыв.

– Это неправда! – я услышала свой крик будто со стороны. Вскочила на ноги и затрясла рукой, указывая на потухший экран. – Она врет!

– То есть это не вы на видео? – ядовито поинтересовался ведущий.

– Мы! – заорала я еще громче. – Их было не двое, а целая толпа! Они окружили нас, когда мы вышли из ночного клуба, кричали, оскорбляли, дергали меня за капюшон. Слава не бил ее, он просто отодвинул ее в сторону, чтобы убежать, иначе все закончилось бы куда хуже! Она упала не от толчка, а потому что была пьяная в хлам! Или упала специально, чтобы жертву из себя состроить!

– Как ты с бревна? – раздался насмешливый голос Тони.

На нее я постаралась не обращать внимания. Улыбка, как и издевательский голос ведущего, бесили гораздо сильнее:

– Спокойнее, Лана, спокойнее. Или в вашей паре не только Вячеслав имеет проблемы с агрессивностью?

– Да эта мразь все врет! – я не хотела позволить ему переключить интерес с виновной.

– Мразь? – тот улыбнулся еще шире. – Вы так называете своих фанатов? Не хотите ли извиниться – и за поведение, и за подобные эпитеты?

Я была готова броситься к нему, чтобы расцарапать лицо в кровь – и будь что будет. Лишь бы хоть на минуту заставить его перестать тянуть эту идиотскую лыбу. Но Слава приподнялся, схватил меня за запястье и потянул, чтобы я села на место. Сказал отчетливо мне, хотя все, безусловно, слышали:

– Ничего не говори и не оправдывайся. Еще не поняла, что нас просто решили закопать?

– И что делать? – прошипела я.

– Откапываться, когда у нас будет лопата. А сейчас пусть хоть пеной изойдутся.

Я попыталась последовать его совету и вообще больше ни на что не реагировать. Ведущий некоторое время не сдавался – ему очень не понравилась реплика Славы:

– То есть вы обвиняете жертву в том, что она была пьяна? А сами вы в ночном клубе зеленый чай употребляли, не иначе?

Я просто смотрела на Славу и пыталась впитать через воздух его спокойствие. Поняв, что больше ничего не добьется, ведущему пришлось вспомнить о заполнении эфира – и он снова принялся доводить других участников. Тоне, кстати говоря, тоже досталось:

– Обворожительная Илона, тебя не беспокоит, что вы с Эдом получили роли в разных проектах? Притом его – заведомо более кассовый.

– Время покажет, успех предсказать невозможно, – парировала актриса. – А разные проекты настоящей любви не помеха.

– Ты права, время покажет! – усмехнулся шоумен. – Особенно если учесть, что ваша настоящая любовь как раз на общих съемках и началась. А до нас дошли слухи, что вы собираетесь покинуть «Битву за любовь» раньше времени!

Кто-то позади, где стояли представители агентств, ойкнул, а у Эдика взгляд заметался – они пока только готовились к официальному заявлению, но теперь придется действовать по наметкам. Однако Тоня посмотрела прямо на меня и ответила совсем иное:

– Наверное, конкуренты придумывают о нас такие сплетни. Никуда мы с Эдом не уйдем – мы останемся в шоу и победим! Теперь это уже не азарт, а дело чести!

Что происходит? Ей агентство вообще разрешало такие вещи на камеру говорить?

Наконец-то, когда уже всех участников достали, нас отпустили на настоящую вечеринку – операторы убрали камеры, а мы смогли хоть немного расслабиться. Но откровенно говорить все равно было нельзя, здесь повсюду уши и аппаратура, которую можно за секунду включить. Тем не менее мы отошли от стола, и к нам тут же пробился Дмитрий Алексеевич. Он явно не хотел нагнетать, но с выражением лица ничего поделать не мог:

– Вы почему не предупредили-то? Наше агентство сыграло бы на опережение!

– О чем? – удивился Слава. – О том, что хейтеры замутят против нас такой фейк? В голову как-то не пришло.

Менеджер сокрушенно качал головой:

– Рейтингам хана. Многие поверят этой девице, другим просто интересно поплясать на костях. Ее видосик почти не заметили, но после того, как выложат запись этого ужина, его посмотрят все. Надо было отрицать! Похожи, но не вы, и шли бы они все лесом!

– Что вы паникуете, Дмитрий Алексеевич? – Слава попытался его утешить. – Дело было в столице, а не в заброшенной деревне. Скорее всего, на выходе из клуба есть видеонаблюдение. Пусть агентство его добудет и выложит – замучаются еще потом перед нами извиняться.

– Я уже подумал об этом, – недовольно признался мужчина. – Но без полиции они вряд ли начнут делиться записью.

– Так откройте дело в полиции! – обрадовалась я хоть какому-то выходу. – Это же клевета. Тогда никто не будет препятствовать. Только вы это… – я смутилась и сильно понизила тон, чтобы прошептать ему почти на ухо. – Там наш со Славой разговор удалите, он все равно к делу не относится.

Менеджер все еще был расстроен:

– Наверняка разговора вообще не будет, только видео. Но вы не понимаете, это все займет время: открыть дело без вашего присутствия, явиться в клуб с полицией, изъять запись, найти нужный момент и опубликовать. Шоу закончится до того, как мы вас отмоем, а потом всем уже будет плевать.

Он отошел от нас, уже вынимая из кармана телефон и набирая своих коллег по агентству: в условиях тотального недостатка времени даже секунду медлить нельзя.

– Ну ты и мамонт! – подошедший Семен Арапаев хлопнул Славу по плечу. – Это я тебя так похвалил. Но вернемся уже к нашим видео. – Он заговорщически огляделся и продолжил полунамеками: – У Ларисы сегодня типа снова живот прихватило, она у них в вагончике качала права про таблетки и врачей, а я огляделся.

– Углядел что-нибудь? – сразу понял Слава.

Семен многозначительно кивнул, снова окинул взглядом все помещение и высунул из кармана ключ. Я уважительно поцокала языком. Кажется, он так хочет свободы от контроля, что готов пойти на что угодно. Лариса прижалась щекой к плечу Славы, изобразила, будто поддерживает на фоне последнего скандала, а сама едва слышно предупредила:

– Работники уходят ночевать в отель в центре острова. После одиннадцати никого нет, кроме охраны местной группы, но им до нас дела нет. Осталось найти программиста.

– Найдем, – пообещал Слава.

Отвратительное настроение можно исправить только одной вещью – диверсией. И поэтому мы увлеклись ею с головой. После завершения вечеринки разошлись по своим бунгало, а потом, не сговариваясь, выползли наружу и покрались к будке. Ключ Семена открыл нам нужную дверь, а дальше уже Слава подключился с ноутбуком. Мы ждали снаружи, но он вышел через две минуты и оповестил:

– Утром они поймут, что регистратор не пишет, и все включат заново.

– Ты хакер, что ли? – удивилась Лариса.

– Нет, взял у друга простую программу, но не пригодилась. Там пароль стоял «1-2-3-4», – Слава улыбнулся.

Семен недоверчиво уставился вверх:

– Точно не пишут?

– Точно.

После этого заверения Семен Арапаев сорвался с места с оглушительным криком. Лариса невесть откуда вытащила пачку сигарет и бутылку пива. Подкурила, закашлялась, откинула сигарету и приложилась к пиву. А потом неожиданно заорала на нас:

– Отойдите подальше! Я столько времени мечтала об одиночестве!

Мы поспешили отпрыгнуть от рассвирепевшей спортсменки. Видимо, они совсем не преувеличивали, что нервы на пределе. Человеку в обычной жизни даже неведомы простые радости: крикнуть, когда хочешь, распластаться, где хочешь, или просто побыть одному без пристального надзора чужих глаз. Да и нам со Славой надо было срочно обсудить произошедшее – точно так же выплеснуть нервное напряжение, не сдерживаясь.

Однако я старалась не выходить из себя – нам нужно сотрудничать и беседовать конструктивно, а не ссориться:

– Слава, Тоня сегодня, конечно, выдала. Но ты ведь понимаешь, что сам тоже немножечко виноват? Можно же было расстаться как-то получше. А то она в тебя целится, заодно и в меня прилетает. Нет, я ее не оправдываю, ты не подумай. Но, может, вам стоит еще раз поговорить?

– Невозможно расстаться хорошо, Свет. Особенно когда человек совсем не готов отказаться от своих чувств. Но ты ошибаешься, что она целилась только в меня – ты ее бесишь не меньше.

– Я? Но почему?

– Не представляю. Если хочешь, сама спроси.

Он указал взглядом на пирс, где топтались Эдик и Тонька. Устроенный шум выманил их из бунгало посреди ночи. Они перешли на берег, и Эдик спросил у пробегающего мимо Семена:

– Что происходит?

– Ка-а-а-амеры отключены! – на полной громкости ответил ему спортсмен.

– Серьезно? – Эдик изменился в лице, но переспрашивать не стал. Сорвал с себя футболку и полетел в другую сторону, так же отчаянно вереща: – А-а-а-а-а-а-а! Суки! Чтоб у них все нервы защемило! Трос мне криво прицепили, до сих пор плечо болит, а я даже поморщиться права не имею! Твари!

– Тва-ари! – далеким эхом отозвалась Лариса и злобно расхохоталась в небо.

Не только у одной пары порог терпения давно пройден. Похоже, мы на самом деле в выигрышном положении – нам далеко не так тяжело.

– Мда-а-а, – протянула я.

– Согласен, – произнес Слава. – Скоро твой Эдик мне еще и нравиться начнет. Приходится признать, как много у вас с ним общего. Он тоже умеет быть настоящим, когда выходит из роли. Но утешает факт, что люди влюбляются не в свои подобия, а ищут то, что им самим недостает.

– Ошибаешься!

Он покосился на меня:

– Поцеловать? Исключительно для проверки.

– Заткнись!

– Так я именно это и предложил, – судя по голосу, Слава улыбался, но смотреть на него я не собиралась.

– С ума сошел – без повода целоваться?! Сейчас-то камеры не снимают, как мы это объясним?

– Свет, а хочешь, я тебе уже все-все объясню?

Тоня топталась одна на берегу, но потом медленно пошагала в нашу сторону. Наблюдая за ее приближением, мы прекратили перепалку. Я готовилась к чему угодно, но только не к ее вопросам, произнесенным тихим и усталым голосом. Обращалась она только ко мне, изображая, что Славу не видит:

– Итак, вы вместе развлекались в Москве? Что еще вы делали вместе? Я еще твоей поддержки искала, а ты про себя ухохатывалась над моей болью? Почему-то считала тебя порядочной, как твой Эд.

Я намеревалась вылить на нее тонну претензий, а теперь растерялась, поскольку претензий в свой адрес не ожидала вовсе. Эдик на следующем крутом вираже едва не сбил ее с ног, но вовремя затормозил и заорал – тоже, видимо, посчитал это время лучшим для выяснения отношений:

– Ну ты и стерва, Тонька! Как же ты меня достала! Помрешь, если никому не нагадишь?! Черт, как же я рад, что мы по разным проектам расходимся – видеть тебя уже не могу!

Девушка растянула губы в невеселой улыбке и обратилась к нему ласково:

– Эд, очнись, ты еще не понял, что происходит? Не только мне наставляли рога, пока мы здесь работали. Их фанаты засняли возле ночного клуба – они встречались в Москве.

– Встречались… Ну и что? – промямлила я.

Она глянула хмуро и ответила не мне, а Эдику:

– Слава пойдет в клуб только в одном случае – при тяжелом сотрясении мозга. Я когда этот видос увидела, у меня картинка и сложилась. Он с этим самым сотрясением уже отсюда уезжал.

Я попыталась разрядить обстановку напряженным смешком. Вышло не очень удачно, зато Тоня наконец-то перестала держать лицо и некрасиво заверещала, судорожно сжимая кулаки:

– Еще скажи, что он не из-за тебя меня бросил! Ты кто вообще – выскочка?! Уродливая серая мышь! Воспользовалась шансом, пока меня не было рядом!

Эдик положил ей руку на плечо и с силой сжал. Но в голосе его звучала еле сдерживаемая злость:

– Але, не забывайся! Света в сто раз красивее твоей перешитой рожи!

– Не преувеличивай! – перекинулась она на него. – Я только ринопластику делала! Самому-то по возвращении не запланировали подтяжку верхнего века, ангелочек? И ты только это услышал? Так кто из нас лох?

Эд скривился и перевел взгляд на меня, уточняя больше для всех, чем для себя самого:

– Свет, ну скажи, что у вас со Славой ничего не было.

– Ничего не было, – сказать это громко не получилось. Но хоть так.

А ведь совсем недавно были времена, когда мы друг другу не врали. Слава вообще ни единого слова не произнес – и я была ему за это благодарна. Он отстраненно наблюдал и наверняка делал какие-то свои выводы, которые мне потом не понравятся. Зато Эдику моего короткого ответа с лихвой хватило, он снова заорал на Тоню:

– Вот видишь? Постой-ка, ты из-за этого нам уход из шоу перекрыла? Мы же сейчас реально уехать не сможем! Ну ты и идиотка… Агентство же все рассчитало, мои съемки придется отложить, и теперь мы рискуем оказаться на втором или третьем месте! Тебе оно надо?

– Не окажемся, – заверила она. – Мы с тобой, в отличие от некоторых, профессионалы.

Она развернулась и ушла в их бунгало. Некрасивая история вышла, наполненная недопониманием. И я бы настучала глупенькой Антониночке Лаптевой по сопатке, если бы она вообще ни в чем не ошибалась.

Чтобы отвлечься, мы тоже принялись орать и скакать. И ведь на самом деле отпускало, как будто все тревоги отступали перед физической усталостью и психическим освобождением. Развели дымный костер и водили дурацкий хоровод вприпрыжку. К нам присоединилась и Лариса, уже насладившаяся одиночеством. Один Слава стоял в стороне и смотрел – кажется, в этот раз не на меня, а в сторону бунгало Эда и Тони.

Через час появились орки и разогнали нас обратно по клеткам, как взбесившееся зверье. Вероятно, сотрудники отельной группы все-таки сообщили о непрекращающемся нарушении порядка и дозвонились до наших дрессировщиков.

Глава 22

– И конечно, в таком климате нельзя забывать о солнцезащитном креме!

Я показала бутылочку средства поближе, чтобы название читалось четко, и отключила камеру. Стрим получился просто ужасным. Все комментарии сводились к двум вопросам: поощряю ли я агрессивное поведение своего парня, и собирается ли он хотя бы заплатить компенсацию почти до смерти избитой жертве. Все мои жалкие попытки направить разговор на любую другую тему сообща игнорировались. Выживших славоланов гасили толпой, не давая даже буквы в нашу защиту вставить. Сам Слава в сеть не заглядывал. И вряд ли на этот раз ему было так же все равно, просто пока у нас не было лопаты, чтобы его откопать – и он терпеливо ее дожидался.

А наши с ним отношения становились все более странными. Мы определенно оба получали удовольствие от любого момента, проведенного вместе, но при этом я задействовала всю силу воли, чтобы не поддаваться влюбленности. Однако же сближение в любом случае было неизбежно. Раньше я держалась за то, что прекрасно знала Эдика, но с каждым днем я узнавала и Славу – и не могла уже себе врать, что он посторонний. Он будто бы без усилий заменял в моей голове прежние воспоминания новыми эмоциями. Разумеется, дело усложнялось и необходимостью изображать любовь на камеры – как от нее абстрагируешься, если даже малейшие прикосновения вызывают во всем теле какое-то неясное предвкушение?

После прогулки за руки мы, не сговариваясь, свернули к кромке моря. Пауза уже давно затянулась, и Слава не давил, не целовал и не прижимал меня к себе, как будто чувствовал мое напряжение. Или даже знал ему причину:

– Света, здесь все кажется искаженным, как будто мы попали в фильм и не можем отойти от ролей, поэтому и разобраться во всем получится только после. А может, ты просто дашь мне шанс? Например, два свидания, когда вернемся в Москву.

Новый всплеск раздражения я подавила. Эта нервозность не связана с объективными причинами, только с сумятицей в голове:

– Я уже ходила с тобой на свидание, хотя тогда не поняла, что это свидание. Больше не пойду.

– Так понравилось? – он улыбнулся, хотя светло-карие глаза оставались пристальными и серьезными.

Самые лучшие провокаторы – вот такие бесконечно спокойные люди, у которых каждая реплика попадает в яблочко. Уже в который раз захотелось наорать: на него – за то, что такой классный, на себя – за то, что такая слабая. Но вместо этого я впервые отважилась высказаться честно от начала и до конца. Обернулась к берегу, отсюда камеры звуки не ловят, но лучше все-таки не закатывать истерики и держать лицо – эта мысль мне поможет держать себя в руках.

– Слава, – заговорила я осторожно, – ты действительно мне нравишься. И ты просто обязан меня понять: Эдик – замечательный, и если я буду убегать от него каждый раз, когда мне кто-то покажется симпатичным – это не дело. Разве правильно менять свой выбор при каждой новой встрече? Да, у Эдика есть недостатки. И у меня они есть. И привлекательных парней я в своей жизни встречу еще очень много, как и он – привлекательных девушек. Но мы с ним – это мы: люди, пронесшие любовь через годы. Мы не из тех, кто тратит настоящее ради красивого момента. И я точно не стану из нас единственной такой.

– Даже если будешь притом несчастной? – уточнил он еле слышно.

Еще пару месяцев назад я смогла бы расхохотаться в ответ. Но сейчас почему-то было не смешно. Что-то невозвратно испортилось в моих идеальных отношениях. Я все еще обожаю Эдика, переживаю за него, бесконечно его люблю и готова во всем поддерживать, но пропала искра, утащив за собой заодно и страсть. Так же я могла бы относиться к родному брату, а не к любимому человеку. И возвращение в Москву меня теперь пугало. Я представления не имела, сумею ли быть с ним такой же открытой, как раньше. Чувство вины ни при чем, с совестью можно договориться – куда сложнее прийти к компромиссу со своей гормональной системой. Но это когда-нибудь пройдет, отболит и уляжется. Эдик прошел самую сложную проверку: даже оказавшись на вершине, он не променял меня на другую. А значит, только он будет со мной до самого конца. А Слава что? Слава – яркое пятно в жизни, и любой девушке повезет с таким парнем. Но та девушка может ведь тоже задержаться всего на пару лет, как произошло с Тоней. Потрясающий Слава рвет связи с такой легкостью, которая нам с Эдиком не снилась.

Но вопрос был задан и требовал хоть какой-то реакции:

– Даже если буду несчастной.

Эта фраза как будто открывала сразу тысячу путей для убеждений и переубеждений, но произвела обратный эффект – парень опустил лицо и прикрыл глаза, а заговорил только через пару минут:

– Какое емкое «нет». Я именно такого и боялся. А ведь ты именно поэтому лучше всех – из-за своей целостности. Тогда прости меня, Света. За то, что заставлял тебя чувствовать. Никогда не считал себя таким эгоистом, но историю уже не перепишешь, поэтому извини.

Злость достигла вершины. Вот ведь гад! Хоть сейчас мог бы ляпнуть что-нибудь такое, чтобы перестать мне нравиться! Хочешь узнать человека – разбей ему сердце, сам же так говорил. И неужели теперь отступит окончательно? Проглотит чувства – и собственные, и порожденные его эгоизмом мои – и просто будет жить дальше? Так, наверное, тоже можно. А больно мне не потому, что что-то пошло неправильно, лишь неприятно, когда яркое пятно в жизни меркнет. И ведь он сразу отошел на шаг, уже этим движением демонстрируя, что больше не собирается проверять меня на прочность. Хорошие люди так поступают? И ведь не придраться…

– Пойдем уже, Света, – позвал он, щурясь в сторону нашего пирса.

А я забурчала, точно была чем-то недовольна:

– И что, теперь даже ради съемок не будем за руки держаться?

– Не сейчас, – он превратился в само хладнокровие, однако тотчас пояснил: – Там наш Дмитрий Алексеевич обеими руками машет – не иначе, что-то случилось.

Мы раз и навсегда закрыли щекотливую тему – потом каждый сам по себе ее переварит, а пока побежали к менеджеру. Оказалось, не случилось ничего страшного, кроме надвигающегося следующего конкурса.

– Собирайтесь, яхта скоро придет! – Дмитрий Алексеевич закричал еще издали. – Вас перевозят на другой остров. Понятия не имею, что на этот раз задумали.

Мы остановились перед ним, а Слава нахмурился:

– Видимо, что-то снова с инсталляциями, и не хотели, чтобы мы заранее об этом узнали. Утешает, что близко вроде бы нет необитаемых островов. Или нас высадят на голом камне – кто выживет, тот и победил?

Мужчина пожал плечами, уже боясь отвергать даже самые кардинальные варианты. Он просто нас торопил, а из соседнего бунгало в таком же недоумении выскочили Тоня и Эдик, подгоняемые уже своим агентом – видимо, всем сообщили в самый последний момент. Тонька еще и успевала возмущаться:

– С ума сошли? Я без своих масок для лица никуда не поеду!

Но ее громко заверили, что соберут все ее вещи и отправят параллельным транспортом, на первой яхте размещают только участников. Нам тоже не разрешили даже переодеться, но мы на Дмитрия Алексеевича вполне могли положиться – он покидает все наши вещи в чемоданы и доставит в лучшем виде. К сожалению, никто из нас не знал, надолго ли нас в другое место перевозят, поэтому на всякий случай он прихватит все.

Яхта оказалась небольшой. Или даже скорее совсем маленькой из-за ощущения тесноты – Тоня сразу шарахнулась в сторону от Славы, а он пытался не попадаться ей на глаза. Но на единственной палубе и в единственной, пусть и довольно просторной, каюте это было сделать сложно. Поэтому красавица некоторое время дышала пламенем, а потом запыхтела в его сторону:

– И не разговаривай со мной!

Слава молча поднял руки ладонями вверх и покачал головой. Эдик попытался утихомирить свою партнершу, но почему-то его слова привели к противоположному эффекту – девушка еще сильнее взвилась:

– Хватит уже, Эд! Почему они до сих пор здесь?! Скоты неблагодарные!

Лариса Макаренко заинтересованно отметила:

– Да я смотрю, вы конфликт совсем не разыгрывали. Скоро там этот остров? Вы уж продержитесь без драки. А за что им тебя благодарить, Илона, если не секрет?

Тонька запыхтела – сейчас все вывалит: и как мы на шоу попали, и про изменника, меня вряд ли забудет. Видимо, она далеко не всю тоску успела выплеснуть. И нам бы отойти подальше, чтобы не подливать масла в огонь, но Слава, наоборот, подошел к своей бывшей, наклонился к ней и тихо произнес:

– Успокойся, пожалуйста. Тут камеры.

Тоня мгновенно изменилась в лице и посмотрела на крышу каюты. Пару секунд хмурилась, но затем начала поправлять волосы, а ее улыбка неожиданно стала широкой и естественной. Но предупреждение услышали и спортсмены. Семен подошел ближе и уточнил:

– Работают или просто установлены?

Слава еще раз посмотрел в ту же сторону:

– Точно не уверен, но скоро стемнеет – тогда увидим по красной лампочке в глазке.

А темнело быстро – и теперь вообще не было понятно, куда мы держим курс. Капитан то ли не владел русским и английским, то ли успешно изображал глухонемого. Махал только в сторону каюты, и из его неразборчивых жестов Лариса предположила, что он отправляет нас спать. Видимо, плыть он собирался в другое земное полушарие – да и флаг ему в руки, но только бы покормил нас для начала.

В итоге мы в каюту все-таки забились, поскольку снаружи стало заметно прохладно. Эдик нашел раскладные лежаки и недоуменно пожал плечами. Возмущаться никто не спешил – о камерах теперь сложно было забыть. Но через некоторое время шум снаружи заставил нас всех навострить уши. Даже Лариса, которая уже задремала на груди Семена, приподнялась и прошептала:

– Швартуемся?

– Приплыли? – предположила Тонька.

Она первая и выглянула наружу. А уже после ее крика помчались из каюты все мы и с удивлением наблюдали, как от нас по темной воде отплывает катер, унося с собой капитана.

– Забавные у них конкурсы, – констатировал Слава. – И да, если кому-то все еще интересно, то камеры везде работают. Напичкали под завязку, вообще слепых зон нет. Возможно, это месть за наш маленький бунт. Если в туалете тоже повесили, то чем-нибудь закроем, но с остальными мы ничего не сделаем, чтобы нам не вменили порчу имущества.

– Гальюн, – задумчиво поправил Семен. – Туалет на яхте называется «гальюн».

Лариса обрадованно заголосила:

– Точно, ты же в этом разбираешься! Сеня, зря я на тебя ругалась, когда яхту покупал! Давай, дорогой, теперь ты у нас шкипер!

Семен пусть и не был профессиональным мореходом, но вряд ли что-то перепутал. Просто организаторы заранее предусмотрели, чтобы ничего не работало: двигатель не запускался, навигация не включалась, а парусов вовсе не нашлось. Нас просто бросили ночью посреди океана, но точно наблюдали через камеры. Эдик рассуждал вслух:

– Если они не поменяли порядок, то сейчас должны устроить что-то на рейтинги. А зрители будут оценивать, как мы себя ведем. И что делать?

– Предлагаю пойти спать, – предложил Слава. – Подождем, что будет дальше. Может, нас будут развлекать нападением пиратов или чем-то в этом духе?

Он отправился в каюту, а Тонька проворчала ему вслед:

– В этом весь ты – в любой непонятной ситуации просто ждать.

Эдик тронул ее за руку, напоминая, что все ее истерики и эмоциональные всплески фиксируются. Убивать нас здесь точно никто не намерен, но каждое слово, особенно какие-нибудь интересные заявления, в эфир выложат. Тоня, опытная актриса, кивнула – мол, все помню и нашу пару не подведу. Лежанок хватило на всех, но мы разлеглись парами, потому что в этом шоу другое поведение вызовет ряд вопросов.

Уставшие, голодные и злые, мы все-таки уснули. И, к сожалению, никакие пираты нас будить не думали. Мы просто уже поздним утром сами выползли на палубу. Все это было как-то страшно и неприятно, разумные убеждения тревогу полностью не унимали, но мы старались держаться вместе и раздражение не выплескивать. Даже Тоня слова не сказала о том, что ее покажут в эфире без макияжа – если для нас с Ларисой это была почти обыденность, то для первой красавицы проекта – что-то немыслимое. Однако надо признать, что хоть она так выглядела совсем иначе, но все равно оставалась невозможно хорошенькой. Мне же пришлось избавиться от голубых линз, потому что специального раствора с собой не было, а носить их круглосуточно нельзя. Но это не было проблемой: я и раньше их часто забывала надевать, поэтому обычно только на постерах и во время конкурсов мои глаза перекрашивались из человеческого голубого в пронзительно-синий.

– Они нас голодом решили уморить? – простонала Тонька. – Я пить хочу!

Происходящее никому не нравилось, да и в горле пересохло далеко не у нее единственной. Но не было смысла нагнетать и без того трудную ситуацию. Слава выглядел сосредоточенным:

– Во-первых, стопудово они нас не уморят. Если совсем устанем, наша талантливая Илона изобразит голодный обморок, после чего нас отсюда в любом случае вытащат.

– Эй! – возмутилась та, хотя он ее вроде бы похвалил – из нашей шестерки было только два профессионала, способных потянуть любую роль.

– Во-вторых, – продолжил Слава, не обратив внимания на ее вопль. – Надо тут все тщательно обыскать. Если нас решили мариновать, то точно не просто жаждой. Семен, показывай все подсобные помещения, ты из нас единственный, кто в судах разбирается.

Спортсмен проворчал:

– Ну да, все суда ведь абсолютно одинаковые…

Однако все равно именно он нашел, как попасть в трюм. Там не обнаружилось весел или сложенных парусов, но нашлись бинокли, которые пока были бесполезны, а также аптечки, спасательные жилеты и запасная одежда. Солнцезащитный крем мы взяли, а таблетки против морской болезни пока никому не требовались. Это нас вдохновило на дальнейшие поиски – и мы обшарили буквально каждый уголок. Несколько канистр с пресной водой оказались привязанными снаружи к борту, а на кухне, называемой камбузом, были установлены почти все необходимые в быту приборы – мини-холодильник, жарочный шкаф и посуда. Вот только из продуктов мы нашли лишь полупустую пачку соли. Ешьте на здоровье, ни в чем себе не отказывайте.

Хныкать хотелось уже не только Тоне, я тоже была близка к отчаянию. Но хуже стало, когда из нижнего шкафчика Эдик достал трехлитровую банку и протянул ее Славе. Внутри, во влажной земле, ползали длинные черви. От такого зрелища Лариса истерически расхохоталась: