Текст книги "Звездунец"

Глава 14

На следующий день мы со Славой поехали в океанариум. Добираться решили на такси, так в столице проще. Ну вот, теперь и отсутствие свободного пространства напрягает, как и обилие людей. Погода выдалась сухой, поэтому сама прогулка по ВДНХ тоже вписалась в разряд удовольствий. После собирались отправиться куда-нибудь еще – возможно, Слава не стал брать машину скорее по той причине, чтобы ни в чем нас обоих не ограничивать.

Бродить среди исполинских аквариумов было вдохновляюще, очень бирюзово и красиво. Странное дело, но я раньше ни разу не добиралась до этого места – как у любой коренной москвички, просто ноги не дошли, потому что «мы-то всегда успеем». Но зря я тянула, поскольку размах выставки впечатлял.

Мы остановились под стеклянным потолком, чтобы в очередной раз полюбоваться видами. Справа засеребрилась суетливая стая мелких рыбешек. Слава только тогда подал голос – его, кажется, зрелище тоже привело в восторг:

– Почему-то именно сюда захотелось заглянуть. Здесь можно частично поностальгировать по тропикам.

– Ага, – судорожно выдохнула я, рассматривая коралловый риф. – Хотя мы там с тобой плавали только один раз, а с аквалангами погружаться нам Дмитрий Алексеевич запрещал. Сейчас жалею, что мы были такими послушными!

Слава пожал плечами:

– Ну, он заботился о себе, заботясь о нас. Часто перестраховывался, но как-то сложно его винить – меня мама в пятилетнем возрасте так не опекала, как этот назойливый мужик.

Я рассмеялась и потянула его за рукав дальше, чтобы поближе разглядеть акулу. Растолкала любопытных детишек возле стекла и тихо завизжала от восторга. Слава остался в стороне, как будто все еще опасался быть заподозренным в неуместной радости – у него имидж от этого треснет.

Мы шатались там не меньше двух часов. Я решила сделать снимки, но в последний момент передумала. Некоторые моменты с острова вспоминались наиболее остро: и как раз ни один из них не был заснят на фото или видео. Лучше уж раствориться в моменте и тащить Славу от одной эмоции до другой, надеясь, что хоть одна осядет в его безразличной душе надолго.

– Это там крокодил?! – я тыкала пальцем в сторону. – Он спит или сдох? Во, он лапой дернул, ты видел? Какая очаровательная мерзость, глаз не отвести от этого чудовища!

– Согласен. И я сейчас не про крокодила.

Рассмеялась, ведь уже успела привыкнуть к его сомнительным комплиментам.

– Я на самом деле счастлива, что ты не потерялся. Не представляешь, как была рада услышать твой голос, – призналась я в порыве наплыва восторженных чувств. – После возвращения жизнь стала какая-то блеклая.

– Это зависимость, Свет. Популярность – точно такая же наркомания, как и любая другая. Даже у нас с тобой нет против нее иммунитета.

Подумав, я возразила:

– А по-моему, нам очень повезло друг с другом – один из нас постоянно страхует другого от звездных закидонов. Чаще всего это был ты, но я просто не успела проявить свои страховочные способности!

Мимо нас пронеслась толпа галдящих китайцев. И чтобы они не снесли меня с ног, задавив численностью, Слава перехватил меня за руку и дернул на себя. Прижал за талию, наклонился к лицу и отчетливо произнес:

– С этим не спорю. Тогда нам остается только начать встречаться.

Китайцы зачем-то побежали обратно, все так же оглушительно шумно. Но, к сожалению, я фразу Славы расслышала – поэтому замерла и глупо выдавила:

– Че?

Слава выпрямился, но мое обмякшее тело из рук пока не выпустил. Просто пояснил:

– Я говорю, нам надо встречаться чаще, чтобы сгладить период адаптации. Можем как-нибудь в Третьяковку сгонять. Ты знаешь, я от искусства далек, но ради разнообразия иногда можно.

– Можно… иногда… – Я осторожно отодвинулась от него и смягчила момент легкомысленной улыбкой: – Слава, мы с тобой так долго изображали парочку, что почти ею стали. Ишь, как ты меня ловко перехватил! Тренировки Дмитрия Алексеевича даром не прошли, – я нервно хмыкнула.

– Да, именно поэтому я тебя и перехватил, во славу Дмитрия Алексеевича. – Слава задрал лицо вверх и уставился на лениво текущую в толще воды длинную рыбину. – Света, кажется, одному из нас пора прекращать тупить. Или второму выражаться яснее.

Я отступила еще на шаг, погружаясь в отчетливое волнение. Даже мой голос слегка захрипел:

– Так и выражайся яснее!

– Хорошо. Но не сегодня. Все это рыбное изобилие навевает аппетит. Поехали пожрем где-нибудь?

А ведь он не в первый раз это проворачивал – неожиданно менялся, вставлял шутку или грубое слово, тем самым отвлекая меня. И я не хотела прямо сейчас расставаться! Да у меня аллергический чих начинался, стоило представить себя снова в своей скучной комнате без его компании! И еще… еще я уже почти четко осознавала, что очень скоро между нами все испортится – будет сказано нечто такое, после чего придется принимать решение. А это означало, что каждая оставшаяся минута до этого взрыва становится бесценной.

Мы завернули в первое попавшееся заведение – даже не разобрались, кафе или ресторан. Внутри оказалось изысканно, но не пафосно. Однако довольно дорого, хотя для этого района вполне терпимо. Блюда притом не отличались экзотичной изощренностью, поэтому мы насытились от души и сделали по паре глотков красного вина. Настроение мое стало окончательно безоблачным, хотя я все-таки с трудом давила из себя ворчание – только для того, чтобы Слава не подумал, что его общество так расслабляюще на меня действует:

– Ну вот, наелись, напились, осталось поплясать под барабаны, чтобы умереть от счастья. У тебя бубна в карманах не завалялось?

Слава постоянно наблюдал за мной с задумчивой улыбкой. Вино и теплое помещение после долгой прогулки на прохладном воздухе и на него подействовали так же. Теперь он и вовсе подпер щеку кулаком и едва не зевал, превратившись в оборжавшегося сметаной кота.

– Свет, барабаны – это самое простое, что я могу для тебя добыть. А вот насыпать песчаный пляж, вырыть океан и вывесить луну в полнеба будет несколько сложнее. Ночной клуб?

– Клуб? – я в изумлении уставилась на него. – Только не говори, что ты завсегдатай клубов – ни за что не поверю!

– Как и ты, скорее всего. Но не могу придумать вариант лучше – там есть музыка и можно безнаказанно дрыгаться, как ты любишь.

Безнаказанно дрыгаться я действительно любила. И расставаться все еще не хотелось. В ночные клубы мы раньше с Эдиком изредка заглядывали, но с началом его популярности туда путь был заказан. Мне никогда не нравился такой вид развлечения: слишком шумно и давит на мозг. Но Эдик именно по этому скучал особенно сильно – он всегда был компанейским и обожал любую драйвовую обстановку. Так почему бы мне хотя бы самой не вспомнить, почему я так не любила ночные клубы?

Я не ошиблась – там оказалось действительно слишком шумно, а яркие вспышки скорее слепили, чем освещали пространство. Зато людей внутри собралось пока не слишком много: мы приехали довольно рано, основной контингент подтянется ближе к ночи. Выпили по коктейлю, которые оказались очень сладкими. Алкоголя в них содержалось мало, но меня охватила какая-то непреходящая эйфория – ее хотелось усилить и продлить до бесконечности. И я рванула на полупустой танцпол, а Слава остался за столиком. Я и не надеялась, что он присоединится.

Зато сама смогла оторваться. В голову ударил не столько хмель, сколько это неожиданное ощущение душевного ликования. Все проблемы показались мелкими, все жизненные цели – достижимыми. Я ведь совсем недавно была на вершине Эвереста – и даже там не задохнулась! Я свалилась оттуда – и не подумала разбиваться. Когда-нибудь жизнь придет в усредненное состояние, а пока можно позволить настроению колебаться туда-сюда, как качелям. Вот я и колебалась вместе с ним, пусть со стороны это могло выглядеть лишь движением тела.

В очередной раз развернулась вокруг себя и открыла глаза, едва не споткнувшись. Славе надоело сидеть одному – он подошел ближе и смотрел на меня с расстояния трех шагов. Возможно, стоял там уже давно и не собирался мешать. Заложил руки в карманы, голову немного наклонил. Черт, а ведь Тонька не ошиблась, когда именно его рассмотрела из миллиона парней и все еще не хотела менять ни на какого популярного перца. Этот – тоже перец, сложно спорить с очевидным, но совсем другой: спокойный, сдержанный и невозможно сексуальный. И когда я застыла, тоже нагло разглядывая его, он плавно двинулся в мою сторону и положил ладони мне на плечи. Людей вокруг все еще было мало, нам никто не мешал, но музыка все равно гремела оглушительно – не лучшее место для разговора. Возможно, он тоже об этом подумал, поскольку на секунду болезненно поморщился, а потом положил ладонь мне на щеку. Его рука не задержалась в ласковом касании – она скользнула вниз и почти жестко схватила меня за подбородок, чтобы я не имела больше возможности отстраниться.

Это было не бунгало, не полусонное состояние, не раздражение – это была попытка что-то доказать. Он поцеловал меня сразу глубоко, скользнув языком в мой рот, жесткие губы не давали шанса отступить или остаться равнодушной. Меня буквально вытянуло вверх и за секунду перетряхнуло наизнанку, собираться воедино тело не желало, от каждого страстного касания наших языков сознание заново разносилось в разные стороны. Неужели это я пару секунд назад назвала Славу сдержанным? Он же… он же… Черт, зачем он так меня целует, как будто уничтожает все границы? Зачем я дышу ему в рот судорожными стонами, а пальцами впиваюсь в мягкий свитер на груди? Поцелуй стал немного нежнее, движения замедлились, но кошмарное потрясение только нарастало. Особенно когда меня тесно прижали к мужской груди, вынуждая встать на цыпочки и уже самой тянуться к нему. Пальцы зарылись в волосы, ноги ослабели, а миру вокруг было все равно – он рушился под ритмичный грохот музыки, разлетался на осколки и обращался в прах.

Я потеряла волну, когда его губы отстранились от моего рта и прижались к уху.

– Света, теперь нам точно нужно поговорить.

Не уверена, что я все расслышала и поняла правильно, но Слава больше не ждал – он вел меня за руку на улицу, подальше от шума. И с каждым шагом я трезвела, освобождалась от наваждения. Разрушенный мир оставался за спиной, но и внутри меня ничего целого не оставалось. Стало так паршиво и больно, что захотелось реветь в полный голос, лишь бы хоть что-то в груди завибрировало. Сейчас мы поговорим, конечно. После такого нам обязательно нужно поговорить, а мне за эти несколько метров успеть собраться.

Вот мне и хоба. Это уже никакая не двусмысленность, а вполне себе определенность. И ведь я знала о ней раньше, поэтому и смаковала последнее время перед тем, как мы все испортим. Слава испортит. Уже это сделал. И я страшно на него за это злилась – ведь он в океанариуме обещал, что это произойдет не сегодня! Я не готова терять его прямо сегодня!

И как только мы вылетели на свежий воздух, опередила его – вскинула руку и заговорила первой:

– Так, ничего не говори! Напились – с кем не бывает?

– Мы не напились, Свет.

– Прекрати, не сегодня! Слава, – я посмотрела в его глаза снизу и почти заныла: – Пожалуйста, давай не сегодня. Мне нужно домой. Я подумаю, а потом мы спокойно поговорим. Хорошо?

– Нет. Плохо.

Я злилась все сильнее и сильнее, даже ударить его захотелось. Схватить за этот шерстяной ворот и тряхнуть как следует – чтобы он прямо из свитера вылетел и стал хоть немного уязвимым. Но пока просто уперлась в одну мысль, чтобы на ней пока хоть как-то удержаться:

– Я напилась! Потом поговорим!

Этот хладнокровный гад методично напомнил:

– Бокал вина в кафе и час назад коктейль в клубе. В последнем градусов восемь алкоголя и процентов восемьдесят сахара. Ты от сладкого пьянеешь?

Как же он бесил сейчас своей рациональностью!

– Ты считал, что ли, математик хренов?!

Слава невозмутимо перебил, никак не реагируя на мой повышенный тон:

– А в прошлый раз мы были спросонья, ничего не понимали, ты перепутала меня с Эдиком – разумеется. Сколько еще ты нам отговорок придумаешь? А когда мы наконец-то переспим, то скажешь, что оба головой ударились, отгадал?

– Да не хочу я с тобой спать!

– Я тоже не хочу с тобой спать.

От такого заявления я даже голос снизила, однако нотки возмущения все равно просочились:

– В смысле? Вообще?!

Только сказав это, я поняла, как прозвучало. Слава рассмеялся в сторону и ненадолго закусил губу. Но ведь он прав в своей догадке – я почти разочарована. Если он так умеет целовать, то представить занятия с ним любовью – за гранью моих возможностей фантазии. Я хотела его. Получить целиком – и отдаться целиком. Но люди отличаются от животных тем, что умеют контролировать свои рефлекторные позывы.

Слава наконец-то собрался и снова посмотрел на меня своими ошеломительными серьезными глазами:

– Неправильно выразился, Света. Я хочу с тобой не только спать, а ходить на свидания, целовать тебя в любой момент и слушать твой трындеж о жизни. Ты вызываешь во мне такой пугающий интерес, что я сам не ожидал, что способен испытывать подобное. Прошу, не унижай меня сейчас, притворяясь, что никогда об этом не догадывалась и в тебе самой не завелась хотя бы капля взаимности. Там, в клубе, ты отвечала мне как девушка, по уши в меня влюбленная. Или я ничего не понимаю во влюбленности.

Я зажмурилась. Усилилось желание упасть на колени, зажать голову руками и завыть. И ведь даже возразить не получалось. Я люблю Эдика, уже много-много лет, но ни разу в жизни, целуя Эдика, я не отлетала разумом в другие измерения. Это что-то физиологическое, не связанное с рассудком. И мне нужно сейчас уйти, чтобы остыть и прийти к какому-то сбалансированному выводу. В этом состоянии ничего не получится.

– Слава, мне нужно домой. Я позвоню через пару дней. Скорее всего.

Мне не удалось уйти, но не потому, что он решил меня ни за что не отпускать. Со стороны раздался пьяный визг:

– Это же эта… как ее?! Анька, посмотри, это же эта!

К клубу подходила целая толпа девчонок, которые на ногах едва стояли. Вот контингент и собирается, но именно этот коллектив меня узнал даже в пуховике и шапке. Я натянула на лицо вежливую улыбку, готовая дать автограф и распрощаться, как получилось в первый раз при встрече с фанаткой. Но, оказалось, им моя подпись не была нужна. Они окружили нас обоих галдящей стаей, не давая пройти.

– Точно! И Вдовин тоже! Але, звезды шоу, вы какими судьбами среди простых смертных?

– Да какие они звезды? – усмехнулась третья. – Эту Эд пропихнул, а она своего ухажера за собой приволокла. Вы гляньте на нее, она же простецкая как пять копеек. На каком рынке куртешку отхватила, дорогая Лана?

Очевидно, это не наши фанаты. Быть узнанным на улице – фиговое дело, а вот быть затоптанным толпой хейтеров – чуть больше, чем фиговое. Их агрессия перемешивалась с пьяным любопытством:

– Вы с Эдом точно вместе учились? А он правда за тобой в школе бегал? Не сочиняй – ты ему в подметки не годишься!

Ну да, они ведь не видели в седьмом классе прыщи на подбородке Эда Модестина и не были свидетельницами его первого неумелого флирта. И когда я нечто подобное сочиняла? Наоборот, отрицала, чтобы слухи побыстрее улеглись.

– Отойдите. – Слава задвинул меня за спину и отпихнул ближайшую девицу локтем.

Но на него сразу и переключились:

– Ты вообще бы не тявкал, петушила! Тебя посадить должны были за нападение на Эда, а не к нормальным людям выпускать! Урод!

Меня сзади дернули за капюшон, я вскрикнула, но Слава схватил меня за руку и просто пробил нам путь наружу. Одна девица с визгом упала на асфальт, но это только добавило всей компании азарта. Мы отбежали подальше и кинулись к стоявшему неподалеку такси. Вслед нам продолжали верещать:

– Зазнались, выскочки? Да кому вы вообще нужны?!

Водитель ждал другого клиента, но видел потасовку и сразу сообразил, что делать – ударил по газам и рванул с места. Ничего не стал уточнять, просто высадил нас метров через триста, где было безопасно, и поехал обратно.

Я запоздало уже вслед машине прокричала:

– Спасибо!

Дыхание все еще сбивалось, а сердце стучало в ушах, паника никак не отступала. Повернулась к Славе и без долгих размышлений попыталась зарыться под его расстегнутое пальто целиком.

– Испугалась? – спросил он, бережно притягивая меня к себе ближе. – Вот нам и популярность, ешьте с булочкой, не обляпайтесь. К новому образу жизни еще привыкнуть придется. Как-то из головы вылетело, что Тоня уже давно без охраны из своей квартиры не выходит: все хотят ее сожрать – одни от страсти, другие от ненависти.

Упоминание Тони заставило меня очнуться и осознать, что творю. Отстранилась. Зачем-то пригладила ладонью свитер на его груди и отступила на шаг. Нас тянет друг к другу, но мы в этом мире не одни. Как и собиралась, я решила прямо сейчас уехать домой – вдали как раз желтели несколько припаркованных такси. Молча пошла в ту сторону, а Слава остался на месте. Но через несколько метров остановилась и обернулась, чертыхаясь про себя. Стоит себе, весь такой идеальный, в идеальном пальтишке, с идеальным лицом, даже в позе ни одного изъяна не найдешь. Нам надо все решить здесь и сейчас. Как раз последний стресс все лишние эмоции высосал – ругаться мне сейчас точно не хотелось, я так устала, что смогу просто сказать и уйти. Подумала немного и пошла обратно к нему. Остановилась напротив и сразу начала:

– Слава, понимаешь, все как-то странно, но…

Он прервал меня, вместо меня закончив мою же речь:

– Но мы не можем быть вместе. Продолжай.

Видимо, отдавать инициативу – не его конек. Ладно, просто продолжу:

– Ты умный, привлекательный – даже спорить не буду, но…

– Но мы не можем быть вместе. Начнется что-нибудь поинтереснее?

Я вздохнула и покачала головой. Почему же расставаться с ним так сложно, как будто мы на самом деле встречались?

– Ладно, ты сам все сказал.

– А что мы будем делать с тем, что чувствуем? Я предлагаю встречаться. Конечно, после того, как Эд с Тоней вернутся. Поговорим с ними, все объясним, расстанемся, и – хрясь – мы уже можем быть вместе. Прикинь, как просто жить?

Он не понимает! Конечно, ему легко – он Тоню никогда не любил, она ему просто нравилась. У нас же с Эдиком такая история, которую можно экранизировать! Значит, осталось надавить:

– Я не хочу и не буду с ним расставаться. Это временное помутнение пройдет, и у нас с ним все наладится. Чего и тебе желаю – с Тоней или любой другой девушкой. А нам с тобой лучше больше никогда не встречаться. От тебя у меня какой-то бардак в голове начался, поэтому я больше не хочу тебя видеть, чтобы не сбиваться на посторонние мысли. Надеюсь, ты не будешь меня преследовать?

Я замечательно все сформулировала – когда-нибудь завтра даже смогу собой погордиться. Но сейчас меня смущало, что Слава оставался совершенно бесстрастным:

– Нет, просто подожду, когда вы разойдетесь.

Вот и эмоции постепенно возвращались. По крайней мере, нервы остались на месте – они и выдавились резким смешком:

– Ты нас с кем-то перепутал, Вячеслав Сергеевич. Я за Эдиком на другой конец света рванула! И совсем не из-за пальм!

– Знаю. – Он улыбался, не отрывая от меня внимательного взгляда. – Ты как жена декабриста, только с пальмами и люксовым обслуживанием. А он за тобой тоже куда угодно рванет? Позвони ему и скажи, что тебе предложили отличную должность где-нибудь в Саранске. Просто послушай, что он на это скажет, и…

Настала моя очередь его перебивать:

– Не неси чушь!

– Я несу факты, Свет. Эдик ради тебя даже через МКАД не переедет – осталось подождать, когда и до тебя это дойдет. Но даже это не самое важное. Он – отличный парень, пусть иногда и ошибается. Я серьезно так думаю. Но он – не твоего уровня: проще, поверхностнее. Эд Модестин – безусловно, талантлив, но он точно не талантливее большинства актеров, а берет пока только смазливой внешностью и умением играть на публику. Даже сам он это уже осознал, поэтому так активно на публику и играет. У него вся карьера на этом завязана, поэтому он и стал притворяться парнем Тони – в плане карьеры он был полностью прав: если не докручивать его популярность, то от нее через пару дней мало что останется.

Я сжала кулаки, подлетела к нему и зашипела:

– Не смей! Я не давала тебе права оценивать моего парня!

Но Славу уже несло – называется, прорвало молчуна:

– Ну, раз мы больше никогда не увидимся, то хоть напоследок выскажусь. Я верю, что он искренне тебя любит. Да хотя бы потому, что ничего лучше тебя в его жизни не было и не будет. Но я больше не верю, что ты искренне любишь его. Ты просто держишься за свой образ безупречной верной девы, иначе не умеешь. Сегодня ты уже не любишь его, но признаешь это завтра. И не потому, что Эд – плохой парень. Нет, он хороший, а для их общества – вообще замечательный. Просто я лучше.

Я затрясла перед его носом пальцем, но даже улыбку с его лица стереть не смогла. И не хотела отражать его наезды неоспоримыми аргументами – у меня их было навалом. Просто они временно вылетели из головы. И потому я повторила:

– Мы с тобой никогда больше не встретимся! Живи со своей выдуманной правдой, чтоб тебе пусто было.

Больше я не оборачивалась. Села в такси и даже в окно не посмотрела удостовериться, что он все еще стоит на том же самом месте.