Текст книги "Иствикские жены"

Глава 7
Яблоки на снегу

Письмо:

Петруха, 59

Пропало желание! Нечем поднять!

Ёб твою мать, ёб твою мать!..

Зима наступила лютая, не в пример предыдущим годам. Мы уж было ждали, что в связи с обещанным глобальным потеплением в декабре на Невском станут цвести фруктово-ягодные деревья, но жестоко обломались. С крыш свисали двухметровые сосульки, от химических реагентов, щедро высыпанных на дороги, даже в самый сильный мороз под ногами не замерзала серая жижа, нещадно разъедающая сапоги.

Выходить за порог квартиры решительно не хотелось! Юлька звонила мне регулярно, подгоняя с написанием второй книги, но работа все равно шла медленно. Я пребывала в сонном состоянии, меня покинули и моя злость, и мои желания. Вдруг стало казаться, что все страсти позади, а я просто старая черепаха, которая всё уже пережила и не ждет сюрпризов от судьбы.

Мне была необходима встряска, чтобы снова почувствовать себя живой и ненавистная зима, окутавшая мое сердце, прорезалась хотя бы одной весенней проталиной.

В середине декабря Лилька отмечала день рождения. Она не любила этот праздник, поэтому пригласила нас с Юлькой просто посидеть в кафе и в траурной минуте молчания почтить память о еще одном, покинувшем ее навсегда, годе жизни. Мы вспоминали о покойном только хорошее – Лилькино чудесное выздоровление, знакомство и свадьбу с Ромой, и – особенно яркое событие – удаление Лилькиной анкеты с сайта знакомств.

Это достижение она считала самым значительным. Еще бы, не каждый человек, просидев на «Мамбе» два года, сможет оттуда вырваться! Я лично знала несколько человек, которые познакомились и создали семью благодаря Интернету, но зачем-то продолжали – теперь уже вместе – сидеть на сайте знакомств, то ли по привычке, то ли в поиске бесконечно новых приключений. Поэтому поступок Лильки и правда выглядел подвигом, я не ожидала, что такой интернет-зависимый человек, как она, сможет наслаждаться семейной жизнью и не жалеть о прошлом.

– Знаете, я благодарна своему опыту на «Мамбе», – делилась с нами именинница. – Она закаляет, повышает говностойкость. Я сейчас понимаю, что у меня было, по крайней мере, два счастливых брака, но тогда я этого не ценила. Я так долго гонялась за любовью, что разрушала хорошие союзы. И теперь сделаю все, чтобы так больше не случилось! Хватит с меня гребаной романтики, теперь я ценю совсем другие вещи: курицу, купленную по дороге домой, вынесенное ведро, починенные розетки… И Борька наконец стал хоть кого-то слушаться. Летом дачу отремонтируем, новую баню построим, я буду с весны до осени жить за городом, выращивать там цветы, лук и помидоры, а когда-нибудь туда приедут мои внуки…

– Внуки?! – не поверила я своим ушам. – Ты говоришь мне о внуках?

– Лиль, прекрасно тебя понимаю! – поддакнула Юлька, выбивая из-под меня последнюю расшатанную табуретку с выцарапанной перочинным ножом надписью «свободна и счастлива». – Мы с Вадимом тоже хотим построить загородный дом – уже приобрели участок и даже нашли неплохую бригаду строителей. Детям лучше жить на природе, и я тоже в последнее время стала задумываться о внуках. И почему-то эти мысли весьма приятны, не ассоциируются со старостью, а скорее с каким-то новым этапом в жизни.

– Эй, стоп, стоп! – закричала я. – Что за хрень? А мне что прикажете делать – выращивать кактусы на подоконнике? Потом укладывать их в ящики и привозить к вам на ваши дачи – типа: пусть мои кактусы с вашими внуками поиграют? Эй, нам нет еще сорока, какие, к черту, внуки? А мы? Что – больше никаких встреч, приключений, романов? Я осталась одна?..

– Не волнуйся, ты обязательно встретишь кого-нибудь…

И я увидела две пары сочувствующих глаз, которые нагло извинялись передо мной за свое безмерное счастье. Никто, кроме меня, в тихом уютном кафе так и не увидел, как разверзлась земная твердь, как между мной и моими замужними подругами с диким скрежетом лопнул бетонный пол, покрытый красивым кафелем…

В черную, расползающуюся дыру полетели стулья и стаканы с наклоненного стола, словно брызги шампанского, мелкими колючими каплями разлетелись стекла, плафоны модных люстр тревожно закачались на тонких искрящихся проводах.

Щель между нами трещала и увеличивалась, заполняясь бурлящей водой, и вот я уже осталась где-то вдали – на одиноком островке, отрезанная от своих ближайших подруг водной гладью…

А они все смотрели на меня издалека этими так знакомыми взглядами замужних женщин – «может быть, и тебе когда-нибудь повезет»… Проклятая женская сущность! Сколько бы мы ни боролись за свободу, какие бы короткие юбки ни надевали, сколько бы коньяка ни выпили из горла и какие бы сексуальные эксперименты ни омрачали нашу репутацию, чертово обручальное кольцо имеет над женщинами магическую власть. Только оно дает успокоение душе и печать знака качества: поздравляем, вы замужем – ваша жизнь удалась!

Домой я вернулась в еще более пакостном настроении. Еще недавно мы с девчонками были единомышленницами, вместе сидели на сайте знакомств, бегали на свидания, обменивались новостями и последними сплетнями, с головой погружались в рискованные сексуальные эксперименты и гордились своей независимостью, и вот – я осталась одна.

Подружки отправились греметь кастрюлями и вить семейные гнезда, а я сидела на полу своей маленькой комнаты и пила дешевое шампанское из пластикового стаканчика. «Ну и ладно, – устало думала я. – Пусть Паркинсона с Альцгеймером я встречу в одиночестве, зато я никогда не жила скучно! А если подумать – ну чего мне искать, кроме приключений? Алкоголик у меня был? Был. Лентяй был, жлоб был, зануда был, импотент тоже был. Получается, судьба щедро отсыпала мне все имеющиеся у нее виды кавалеров, и это моя проблема, что никто из них меня не устроил».

«Мамба» – пристанище таких же одиноких неудачников, как я, всегда будет рада принять меня в свои слюнявые объятия. Товар, который не куплен в реале, поступает в интернет-магазины! И мне, признаться честно, уже давно гораздо уютнее и интереснее жить в виртуальном пространстве, чем в реальной жизни. Наверное, прав был мой дед, когда называл меня кукушонком – нет у меня ни малейшего желания вить гнездо, я боюсь ответственности и привязанности, давно уже никому не верю и мне вполне комфортно в моей одинокой жизни!..»

К тому времени, когда последние капли шампанского перекочевали в мой стаканчик и я почти убедила себя, что скоро мои подружки, наигравшись в семейную жизнь, станут завидовать черной завистью моей свободе и бесконечным приключениям, но тут зазвонил телефон.

– Привет, я в Питере.

В трубке раздался голос, который, признаться, я уже не надеялась услышать, и мое сердце забилось как сумасшедшее – это был герой моего тайского романа – Андрей.

– Встретимся?

По заранее спланированному сценарию я должна была сказать, что очень занята и сейчас поищу в своем ежедневнике свободный вечер, но вместо этого малодушно выдохнула:

– Конечно!

Как и большинство трезвомыслящих людей, я никогда не верила в курортные романы – то, что кажется таким милым и романтичным на песчаном пляже под звездным небом, имеет совсем иные очертания среди промозглых питерских пейзажей.

Так что было почти очевидно – эта встреча станет последней, мы еще раз посмотрим друг на друга и не найдем того очарования, которому так легко поддались в экзотическом солнечном городке на берегу моря, пропитанном запахом секса и специй. Но когда на следующий день мы встретились с Андреем, я почувствовала себя до неприличия счастливой – сама не ожидала, что так обрадуюсь встрече сэтим саркастичным очкариком!

– Давай съездим за город! – предложил Андрей. – Недалеко от Всеволожска у меня есть небольшой домик, доставшийся мне от бабушки. Признаться честно, не был там уже полгода. Надо бы проведать, что да как.

Мне было совершенно все равно, куда ехать – хоть в монгольские степи, только бы подольше побыть рядом с этим мужчиной, и я с радостью согласилась. Затарившись красным вином, сыром, какими-то фруктами, мы отправились в путь.

Затея была довольно авантюрная. Мы поняли это, когда с трудом протиснувшись на машине по узкой проселочной дороге между огромными насыпями из снежных сугробов, остановились у ворот и не увидели дома. Виднелась только серая крыша, сам же домик утопал в двухметровом сугробе, зарывшись, как хомячок в вату.

С трудом докричавшись до соседей, мы выпросили две большие фанерные лопаты и принялись расчищать дорогу к крыльцу. Через час, в течение которого я вспомнила про себя все известные мне ругательства и даже придумала три новых, мы наконец смогли пробиться к входной двери и, отогрев спичками замерзший замок, вошли на веранду.

Дом был старенький, замерзший, с облупившейся краской, но при этом наполненный памятью и внутренним теплом – как маленькая сухонькая старушонка.

На веранде стоял стол, покрытый заиндевевшей на морозе клеенкой, на котором лежали замерзшие, в прозрачной ледяной коросте яблоки. Я взяла одно в руку – оно стало оттаивать, пуская по ладони прозрачную влагу, и неожиданно обдало меня сладким яблочным духом. «Может, если мое ледяное сердце взять в теплую ладонь, оно тоже оттает, как это яблоко?» – подумала я, но тут стало ясно, что плод этот совершенно не съедобен – в моей руке лежал мягкий, водянистый фрукт, последняя искра жизни которого уходила вместе с угасающим ароматом. Я бросила яблоко в угол и вошла в комнату.

Мы топили печь, и пока огонь разгорался, наполняя комнату теплом и запахом горящих поленьев, сидели на полу, прижавшись спина к спине, и пили вино, держа стаканы в замерзших пальцах. Чтобы как-то согреться, мы вспоминали жаркие ночи Таиланда и свои приключения и смеялись до слез, так, что казалось, весь дом содрогается от нашего хохота. Вскоре комната оттаяла, распарилась, как девка в бане, окна запотели, весь дом наполнился запахами и звуками – казалось, он счастлив, что в этот морозный вечер не остался в одиночестве.

Мы стащили с кровати толстое ватное одеяло, постелили его на пол возле печки, ели виноград и целовались до одурения. И мне так хотелось эту ночь, эти запахи, ощущения запомнить надолго – я давно не была так беспечно счастлива.

Потом лежали, обессиленные от ласк, и оба понимали, что это лишь островок нечаянной и быстротечной радости, который скоро растает в тумане повседневности.

Мы были так похожи – двое разочарованных людей, знающих о самих себе все самое плохое, никому не верящих, ничего не ждущих. Нам поздно было строить свой дом, уже не было ни времени, ни сил возводить надежный фундамент, мы могли лишь наскоро сколотить красивый, но нестойкий фасад из фанеры, который вряд ли мог удержаться при сильном ветре. Так стоило ли пытаться? Мы давно смирились с тем, что, как и наша гостеприимная избушка, встретим осень жизни в одиночестве, заметенные первым же ноябрьским снегом… Но эта ночь принадлежала только нам, и я знала, что запах мороженых яблок, медленно тающих на столе, будет преследовать меня еще очень, очень долго…

Расставаясь, мы не обещали созвониться, просто молча пожали руки и, с трудом их разомкнув, ушли каждый в свою сторону.

Несколько дней после этого я не выходила из дома – сидела за компьютером, набивая главы новой книги. Чтобы мое сердце не разорвалось от боли, я выплескивала ее на «бумагу» и на белом экране оживали герои – мои подруги ссорились и мирились, страдали и смеялись, я отдавала свои чувства, чтобы они освободили душу и я снова могла дышать. И жить.

Через неделю мне позвонила Юлька, и я вкратце рассказала ей о моей встрече с Андреем и о противоречивых чувствах, переполнявших меня.

– Тебе надо сходить в церковь, – неожиданно заявила подруга. – Я не говорила, но когда мы с Вадимом стояли на пороге развода, ходила к Ксении Петербуржской, просила за нас. Мне тогда действительно стало легче, и, как видишь, помогло.

– Или так и должно было случиться, – ответила я. – Не умею я общаться с Богом, Юль. Даже креститься толком не умею. И еще – я всегда помню о том, что Бог наказывает нас, исполняя наши желания. Я боюсь что-то просить, потому что не уверена в своих желаниях. Помнишь «Сталкер»? Не так просто зайти в зону, которая исполнит твое самое заветное желание, спрятанное в глубине подсознания, признаться в котором боишься даже себе. Вот и я боюсь своего внутреннего Я.

– Все равно, – упрямо настаивала подруга, – тебе надо сходить – поставить свечку, помолиться, как умеешь. Вера еще никому не мешала, верующие люди как-то добрее, нравственнее…

– Если никого не жгут на костре, то да, – согласилась я.

Стоя у окна и глядя в темное беззвездное небо, я представила себе седовласого старца, одиноко сидящего на облаке и тоскливо взирающего на суетящихся на земле человечков размером с тараканов. «Господи, дай нам денег, счастья, удачи, здоровья! Дай любви Вити Сорокина из 5-го «Б»! Выигрыш в лотерею, умных детей!.. Дай, дай, дай!..» – постоянно требовали тараканы и смотрели на Старца недобрыми взглядами кредиторов, ожидающих уплаты по векселям. «Сам всю эту байду придумал, сам и отдувайся!» – мстительно подумала я и тоже послала свой месседж в Небесную канцелярию:

– Господи, сделай так, как мне надо, а не так, как я хочу!

Глава 8
Скульптор

Письмо:

Бешеный Бобыль, 39

Да, жопа у тебя, конечно, большая, не возбуждает! Но я тебя буду часто трахать, и жопа похудеет!

Андрей не исчез из моей жизни, он стал, как спутник, вращаться по орбите вокруг меня, не приближаясь и не удаляясь навсегда. Иногда писал милые эсэмэски, подмигивал на сайте, дарил виртуальные цветочки – всячески обозначая свое присутствие, но встретиться не предлагал.

Случись подобная история пару лет назад – и я рвала бы на себе волосы, судорожно ища причину подобного поведения, обнаружила бы в себе миллион недостатков и в очередной раз забилась в комплексы. Но теперь мои нервы были из стального сплава, я понимала, что встретилась еще с одним душевным онанистом, который, подобно библейскому Онану, пролившему семя в землю, так боится ответственности, что все свои душевные порывы оставит здесь – на «Мамбе». Впрочем, я его не винила, потому что сама мало чем отличалась. Я слишком долго наблюдала за изнанками душ, чтобы сохранить хоть каплю иллюзий, а без розовых очков счастливо существовать в нашем грязном мире невозможно. Над моей кроватью висели распечатанные на принтере правила, которые я теперь никогда не забывала:

Если мужчина не звонит – он не хочет звонить.

Если он ведет себя так, как будто ему наплевать, – ему и вправду наплевать.

Если мужчина захочет с тобой встретиться – он встретится.

Если он захочет быть с тобой – он будет с тобой.

Все остальное лишь отговорки, услышав которые, нужно смело уходить. Ведь если он захочет тебя вернуть – вернет любой ценой.

Но где-то в глубине меня еще оставались обрывки чувств и фантомы запахов, и требовались немедленные меры по их устранению. Лучший способ справиться с душевными страданиями – это устроить себе страдания физические. Приближался Новый год, мне хотелось влезть хоть в одно из своих нарядных платьев. После Таиланда это стало проблемой, и я решила сесть на диету.

Избалованный желудок сначала тихо поскуливал, пребывая в шоке от столь неожиданного вероломства, потом стал устраивать шумные демонстрации. Из недр моего организма раздавались протяжные стоны и неожиданные взбульки, будто в моем животе вдруг образовались грязевые гейзеры, а по ночам я видела себя тонущей в Гримпенской трясине; рядом бегала собака Баскервилей и, как последняя падла, жрала сахарные косточки. Сначала я решила было сходить на прием к врачу, но, подумав, отказалась от этой идеи: платить деньги за то, что какой-то умник расскажет мне о вреде пирожных и шоколада и пользе морковных паровых котлет, было довольно глупо.

Помню, как я доводила до белого каления диетолога, к которому отвела меня мама лет в шестнадцать.

– Расскажи мне про свой дневной рацион, – спрашивал он с деланным участием и приторной улыбкой.

Я нудно перечисляла все свои обеды и ужины, на что мой визави радостно восклицал, пританцовывая жопкой на стуле:

– Вот видишь, ты не так уж много ешь! Нам надо только сбалансировать питание и исключить некоторые виды продуктов!

– Видите ли, доктор, – невинно смотрела я в его чистые глаза, – это только вершина айсберга. У меня есть еще ночной рацион.

– Надо как-то изменить нашу стратегию, – нервничал тот на нашей десятой встрече, когда выяснилось, что я не сбросила ни килограмма. – Наверное, у тебя, как и у всех, случаются приступы лени, и хочется валяться на диване с книжкой и жевать что-нибудь вкусненькое?

– Не совсем так, – искренне объясняла я. – У меня иногда случаются приступы активности, а лень постоянная.

Через месяц доктор умыл руки, сказав маме, что меня надо гонять батогами по колхозному полю, и, как я понимаю сегодня, был абсолютно прав!

Вы когда-нибудь замечали, что как только садишься на диету, понимаешь: весь мир вокруг только и делает что жрет?! Стоит включить телевизор, ивы видите, как какие-то румяные люди с хищным блеском в глазах готовят еду, едят еду, рекламируют еду или же обсуждают еду. Фильмы из серии «Среда обитания», призванные убить на корню всякий аппетит рассказами про генно-модифицированные продукты и мышиные хвостики в докторской колбасе, только распаляют чувство голода. Отовсюду: с журнальных страниц, с интернет-сайтов, с рекламных баннеров на улице вас завлекают изображениями блинов с красной икрой и борща с пампушками! И как прикажете выжить в этом аду человеку, который твердо решил порвать с преступным прошлым и отныне питаться только капустными листьями?

Через три дня благости во мне не осталось вовсе. Я сидела дома, злая на весь мир, боялась включить телевизор или случайно открыть журнал, понимая, что сейчас самое время посетить сайт знакомств: поругаться в чужих дневниках, поглумиться над озабоченными дуриками, поплакаться о своей беде виртуальным друзьям. Игра в «Мамбу» стала последней попыткой улучшить качество жизни при моем диагнозе, ведь этот далеко не малобюджетный проект был рассчитан как раз не на порядочность, а на пороки: сплетни, интриги, игры разума и амбиций, дешевое трюкачество. И я была плоть от плоти, кость от кости, так что никаких взаимных претензий и обид мы друг к другу давно не имели.

Было время, когда я ненавидела «Мамбу», как пирожное, от которого не было сил отказаться, теперь же перестала сопротивляться соблазну. Это было то место, где такие же бесхозные тетки, как я, хотя бы в такой извращенной форме, но могли ощущать себя женщинами.

А что еще нам всем делать в стране, где тридцатипятилетняя дама – утиль и вторсырье? Где еще мы имеем шанс услышать комплимент, почувствовать интерес к своей персоне, познакомиться для романтического свидания, наконец – просто получить секс? В Эрмитаже? В общественном транспорте? В булочной? Не важно, какую цель вы преследуете и чего ждете от жизни, самое главное – не быть одиноким, и даже если сайт знакомств всего лишь иллюзия востребованности, для миллионов людей он стал единственным спасением от звука тикающих часов в тишине дома.

Люди, боящиеся темноты, спят с включенным светом, люди, боящиеся одиночества, теперь не выходят замуж за первого встречного, а просто спят свключенной «аськой».

Итак, план был прост: я должна срочно назначить пару свиданий, заняться сексом, напитаться эмоциями и перестать наконец вспоминать маленький домик, покрытый снегом, и мороженые яблоки. С этими мыслями я сунула в рот очередную морковку, залезла на сайт и принялась разгребать почту. На «Мамбе» все было как всегда!

Андрей Нейменов, 26 (Владивосток)

Привет, извини за беспокойство, я не из Питера, просто ответь: какого размера член ты любишь?

Борис, 54

Добрый вечер! Люблю ходить в кино и ездить на природу, еще больше люблю делать куниллингус! Приглашаю к общению!

Sang Lee, 34 (Китай)

Я хочу с вами устный и заднепроходный секс.

Евгений Федюкин, 48 (Бийск)

Возьми меня к себе жить! Я принесу тебе счастье!

Лучик, 51

Здравствуйте! Я к вам с небольшой просьбой… Вы не могли бы увести меня от жены?

Дрочер, 27

Господи, как же мне хорошо с тобой было! Подрочил на тебя три раза: два раза где ты на диванчике, один раз – там, где ты на полу сидишь. Так с тобой хорошо! Ты класс! До завтра, милая! Пойду покурю.

Диметр, 33

Я твою мандатру вылизал бы!

Валера, 22

В дудку дунешь?

Клубный Подонок, 29

Ах, как люблю я эпизод,

Когда ты писаешь мне в рот!

Становится приятно жить,

И хочется с тобой дружить!

Юрий, 54

Ты удивительно хороша! Умна и чудно сложена! Но, от чистого сердца, простыми словами: пошла бы ты на ХУЙ большими шагами!

Михаил, 38

Я бы с удовольствием приехал к тебе и в рот натолкал. Как ты на это смотришь?

Маленькие дети любят, чтобы им на ночь читали одну и ту же сказку. Они уже давно знают ее наизусть, но все равно просят именно эту – вновь и вновь. Потому что если в сказке ничего не изменилось, значит, все хорошо и стабильно, и мир маленького человечка безопасен. И если бы однажды, открыв свою страницу на сайте знакомств, я не прочла ни одного из подобных сообщений, то, наверное, запаниковала бы или впала в депрессию. А так – всё в порядке, мой мир стабилен, в моей страшной сказке ничего не изменилось…

Наверное, только этим можно было объяснить мою болезненную привязанность к «Мамбе» – ну, или я просто сошла с ума.

Года три назад, когда я в последний раз была на Кубани, моя бабушка выдала, что от сотовых телефонов и компьютеров люди становятся дураками. «Представляешь, – говорила она, – как страшно будет, когда все дураками станут?» «Страшно, когда ты одна умная, а вокруг дураки – вот это страшно, – ответила я. – А когда ты такая же дура, как и остальные, тогда нормально!»

Здесь, на «Мамбе», я была «одна из», но вовсе не факт, что меня без предварительного карантина можно было выпускать в реал к нормальным людям. Возможно, всем мамбозависимым надо раздавать значки или ставить печати на лоб, чтобы мы легко находили друг друга в толпе и сбивались в стаи.

Похоже, нам уже пора было создавать свой профсоюз, вешать доску почета с фотографиями в золотых рамках: «Почетный фрик Мамбы», «Первый говносрачер месяца», «Интриган года», «Лучший лизун квартала» и учредить награду от модераторов – «Стукач-чемпион». И пожалуй, нам надо требовать пенсий! Но объяснить непосвященному, что мы все делаем на «Мамбе», так же тяжело, как описать слепому все переливы морского заката. Просто это тот сумасшедший дом, где мы чувствуем себя комфортно. Просто это наша жизнь.

Однако в тот день были и весьма адекватные письма, как, например, это:

Майк, 37

Здравствуйте. Хотел бы с вами познакомиться. Я первый день на сайте, поэтому не имею достаточного опыта общения в текстовом формате, заранее благодарен за ответ.

Пышка

Здравствуйте, несчастный. Ничего сложного тут нет, наливай да пей (зачеркнуто), выбирай да знакомься. А может вам того – свалить отсюда, пока не засосало? В жизнь, в реал, на воздух! Здешние нравы пагубно влияют на нервную систему.

Майк, 37

Ничего, психика у меня крепкая! Но спасибо за предупреждение. Хотелось бы все же поближе узнать местные правила и обычаи, чтобы не попасть впросак.

Пышка

Нет тут никаких правил. Делай что хочешь – и узнаешь о себе много нового.

Майк, 37

Я «что хочу» не могу делать – воспитание не позволяет.

Пышка

Этому сайту не помешает хотя бы один воспитанный мужчина! Так что удачи вам, Майк! Осваивайтесь, думаю, еще спишемся.

Я отложила общение с воспитанным Майком «на потом», так как была всецело увлечена перепиской с интереснейшим человеком под ником Скульптор. Наша переписка продолжалась уже пару недель, и я была совершенно очарована новым знакомым.

Звали его Илья, он действительно занимался скульптурой и живописью, был необычайно эрудирован, с превосходным чувством юмора, весьма симпатичный внешне – если верить виртуальным сказкам, то передо мной был мужчина мечты. В сказки я давно не верила, но решила, что для ни к чему не обязывающего романчика или просто для секса Илья мне вполне подойдет, – и отправилась на свидание.

Я уже не помню, сколько свиданий я посетила за эти два с лишним года. Сто? Сто пятьдесят? Двести? Все лица слились в один хоровод и, встреть я этих людей еще раз, пожалуй, вряд ли узнала бы. Те, кто пробовал знакомиться через Интернет, знают на своем опыте, что этот процесс представляет собой нечто среднее между участием в кастинге для кинофильма и собеседованием для приема на работу.

Два человека встречаются без какого-либо естественного влечения, при этом у обоих радушная улыбка странно сочетается с подозрительным взглядом – точь-в-точь как у таможенника. Средний результат такого свидания – разочарование, когда оба расстаются со вздохом облегчения, в очередной раз решив, что ну его лучше на фиг!.. Больше никуда не поеду! И так день за днем, день за днем… Но если раньше я искала Судьбу, слабо представляя, в каком именно облике она должна явиться, то теперь все было банальнее: мне нужен был секс и немного приятного антуража для соблюдения протокола. Так что ужин диетчика – чашка кофе без сахара и даже без пирожного (боже, какая гадость!), букет цветов и пара дежурных комплиментов меня бы вполне устроили.

К этому времени я была таким профессионалом виртуальных знакомств, что осечек мои встречи практически не давали: я уже на стадии переписки знала все наперед – что именно смогу получить от данного мужчины, как пройдет наша встреча, что он будет говорить, чем угощать, куда пригласит «продолжить вечер» – в гостиницу или к себе домой. С одной стороны, это лишало мои свидания элемента авантюры и неожиданности, с другой – я все реже попадала в дурацкие ситуации.

Свидание со Скульптором не стало исключением: он был предсказуемо галантен, симпатичен и, если верить его словам, находился в активной стадии развода. Как рассказал мне Илья, его пятилетняя семейная жизнь разбилась из-за несносной и слишком энергичной тещи, которая сразу невзлюбила зятя и всячески отравляла ему жизнь.

Теща поселилась вместе с молодыми и тут же установила свое господство, каждый день сокрушаясь, что зять и в подметки не годится бывшим поклонникам дочери, и выражая надежду, что этот мезальянс долго не протянет.

Дабы не взять на душу грех смертоубийства, Илья поднапрягся и построил загородный дом, куда ненавистная теща была депортирована как последний диссидент. Однако свежий воздух и банно-оздоровительные процедуры лишь придали старушке бодрости, и она пуще прежнего принялась ненавидеть зятя, изводя бесконечными звонками, капризами и внезапными приездами. Жена металась между двух огней, из всех сил стараясь примирить враждующие армии, но все было тщетно. Тогда она собрала вещи и съехала жить к маме в загородный дом.

Мне была озвучена официальная дата развода, но я, наученная горьким опытом предыдущих знакомств, постоянно была настороже, прислушиваясь к телефонным разговорам, принюхиваясь и приглядываясь.

Первая наша встреча состоялась в ресторане, где Илья как раз и рассказал трагическую историю своей жизни, впрочем, я не особенно запомнила подробности. Поглощая несладкий кофе, я с презрением наблюдала гнусную картину человеческих пороков: шустрые, как понос, официанты едва успевали метать многочисленным посетителям на столы всё новые и новые блюда, а жалкие людишки, рабы желудков, поглощали эти горы жирной и вредной пищи, в отличие от меня, совершенно не заботясь о карме.

Мое тщеславие выросло до небес, и если бы не завывания в животе, я вполне могла поверить, что окончательно одержала победу высокого духа над бренной плотью.

Придя домой, я почти не помнила тем нашей светской беседы, однако в мельчайших подробностях могла описать и даже зарисовать по памяти трапезу из пяти блюд толстого господина за столиком справа. Я все волновалась и даже заключила пари сама с собой, сможет ли он после четырех блюд сожрать яблочный штрудель? Но он умял его за милую душу, даже не поперхнувшись от моего голодного взгляда!

Во вторую встречу я решила не истязать себя отвратительным зрелищем чужого чревоугодия, и мы отправились в кино. Здесь было еще хуже: маленький зал кинотеатра был насквозь пропитан запахом поп-корна и чипсов! Вокруг меня сидели наглые обжоры и ели, ели, ели!!! Они запихивали в рот шоколадки и мороженое, пили пиво и закусывали его сырными палочками, поглощали литры колы и шелестели фантиками от конфет – давно я не ощущала такой изощренной пытки!

Мой живот урчал и завывал так, что заглушал звуки стрельбы из динамиков, но про что был фильм, я так и не поняла. Надо ли говорить, что в наше третье свидание, когда мы посещали выставку импрессионистов в Эрмитаже, я запомнила только буфет?

Нервы мои были на пределе, и когда Илья вежливо спросил, какое еще культурное заведение я хотела бы посетить, я почти закричала: «Такое, где не едят!» Дабы не прослыть в глазах нового знакомого взбалмошной истеричкой, пришлось признаться, что я уже неделю сижу на кефире с капустой, поэтому виды и запахи еды приводят меня в состояние нервного возбуждения.

– Я знаю, куда тебе нужно! – сказал Илья и привез меня в свою мастерскую – просторную двухкомнатную квартиру в старом доме, с высоченными потолками и большими арочными окнами.

Одна комната была заставлена всевозможными скульптурами: от странных современных композиций в духе Дали до девушек с веслом. В целом все это напоминало квартиру, приютившую в Москве Фросю Бурлакову.

Илья достал откуда-то с антресолей пыльный альбом и долго показывал мне портретные изображения толстых итальянских и голландских теток, восхищаясь их целлюлитными формами и убеждая меня прекратить маяться дурью и не губить красоту.

– У тебя замечательная фигура! – горячился он. – Мне всегда нравились девушки в теле – в них столько истинной жизни, животной сексуальности! Я буду лепить с тебя новую Данаю, но обещай, что ты выкинешь из головы всякие капустные глупости! – говорил Илья, расстегивая пуговицы на моем платье.

В ту ночь я уснула в объятиях Скульптора. Мне снилась Даная, жрущая яблочные штрудели.

Так завязался мой самый «творческий» роман.

Илья таскал меня по вернисажам и выставкам, представляя своим друзьям-художникам, больше похожим на завсегдатаев клуба анонимных алкоголиков: «Это Оксана – известная питерская писательница». Те с сомнением смотрели на меня поверх очков и из вежливости интересовались, в каком жанре я изволю творить. Я делала неопределенные пассы руками и отвечала: «Да так… Пишу романы про жизнь!..» Видимо, то, что я пишу про жизнь, а не про смерть, вполне устраивало собеседников, поскольку больше вопросов они мне не задавали.