Текст книги "Иствикские жены"

Глава 14
Увидеть Хельсинки и умереть

Письмо:

Вадим, 44

Привет! Прекрасно выглядите! А на фото вы сами или муж?

С Ярославом мы расстались. Хотя когда под гробовое молчание ошеломленного зала я семенила к двери ресторана походкой японской гейши, соскребая крем пальцем с лица и засовывая его в рот, все еще думала, что мы помиримся. Встретимся, опохмелимся, вспомним мой небольшой конфуз и вместе посмеемся над тем, как я разнообразила юбилей Клавдии Ивановны.

Я три дня сидела в своей квартирке, ожидая звонка Ярослава, но он не звонил. Наконец я не выдержала и сама набрала Славкин номер, чтобы услышать: «Нам лучше расстаться». Что мы слишком разные и мама…

Короче, «мама была права», как я и ожидала, не стоило мне тянуть время и весь день слушать оперные арии, надо было уносить ноги, как только речь зашла о знакомстве с родителями. Ярослав сам собрал и привез мои вещи, и мы оба вздохнули с облегчением, прощаясь у подъезда.

– Что поделаешь, – сокрушенно сказала Юлька, услышав о произошедшем. – Кто-то несет свой крест, а кто-то свои грабли!.. Наверное, это мы виноваты – не надо было поить тебя коньяком!

Лилька высказалась еще более конкретно.

– А у нашего Ванюшки все в жопе камушки, – сказала она, подводя итог моим злоключениям. – Кому хуй, а ему вечно два! Ну как, как ты могла просрать такого мужика?! Ладно, я поговорю с Ромой, может, у него на работе есть неженатые санитары, которых не жалко…

Итак, верные подруги меня забраковали, оставалось только снять с карточки все оставшиеся деньги, напоить окрестных бомжей и спрыгнуть с крыши. Или… Я набрала номер Андрея.

– Привет! Тебе все еще нужна компания? Меня бросили, можно сказать, у подступов к алтарю, и я опять совершенно свободна, – сказала я, услышав в трубке его «Алло!».

– Что случилось на этот раз? – сонно спросил Андрей.

– Я рухнула в трехэтажный торт, прямо на глазах у трех десятков гостей, – призналась я.

– В торт? Ну это классика! – успокоил меня мой друг. – А что, торт был свадебный? – полюбопытствовал он.

– Если бы! Юбилейный. В честь дня рождения моей несостоявшейся свекрови. Хотя, наверное, она очень рада, что отделалась от меня, пожертвовав всего лишь тортом. В общем, я опять в свободном плавании, и если тебе нужна будет компания почистить от снега загородный домик или сходить в ресторан – я к твоим услугам… Но имей в виду – ресторан предпочтительней! – уточнила я на всякий случай, вспомнив, какие натерла мозоли, работая лопатой.

Говорят, когда закрывается одна дверь, обязательно открываются несколько других. В данном случае было именно так: неожиданно, прежде всего для меня самой, мы стали встречаться с Андреем.

Наступило лето, и мы сутки напролет проводили вместе: ездили за город к Лильке или оставались ночевать в том самом домике, где меня накрыл аромат мороженых яблок, причем летом все виделось совсем не таким мрачным и безнадежным, как зимой, – даже на старой яблоне появились мелкие белые цветочки, предвестники новых сочных плодов.

С Андреем было легко и весело, мы смеялись над одинаковыми шутками, оба любили собак, а не кошек, мечтали о совместных путешествиях и предавались сумасшедшему сексу – я была абсолютно счастлива. И хотя понимала, что сказка может закончиться, старалась не думать о плохом, а просто наслаждалась сегодняшним днем.

– Ты в него влюбилась? – подозрительно спросила меня Лилька.

– Нет, – без особой уверенности ответила я. – Просто он мне нравится.

– У тебя талант выбирать мужчин, которые тебе не по зубам, – вздохнула Лилька, наблюдая, как Андрей, оголив спортивный торс, таскает вместе с Ромой круглые бревна. – Ну зачем тебе этот ловелас? Неужели нет мужика попроще, с которым действительно можно создать семью, а не ждать месяцами, когда до тебя дойдет очередь?

– Лиль, я все понимаю, – сказала я. – И у меня давно уже нет никаких иллюзий! Но ведь я могу быть счастливой здесь и сейчас, без далеко идущих планов?

– Можешь, – кивнула она. – Но помни – чем шире распахиваешь объятия, тем легче тебя распять.

И хотя девчонки поначалу отнеслись к Андрею настороженно, вскоре все подружились: мы собирались большой компанией на даче у Лильки с Ромой и строили новую баню – даже Вадим, вырвавшись с работы, приезжал вместе с Юлькой. Андрей прекрасно ладил с Юлькиными пацанами, с озабоченным котом, которого привозили на дачу в обнимку с Чебурашкой, и даже с Борькой.

Борька подрос, стал каким-то солидным и важным, как маленький депутат: недавно он прошел тесты и был принят в первый класс школы, куда должен был отправиться в сентябре. Тяжелее всего Борькины тесты пережила Лилька, зная способности своего сына «отчебучивать». Естественно, Борька ее не подвел: подкованный в базовых науках заботливым Ромой, он наповал сразил ответами своих будущих учителей. Сначала на вопрос «Что ты умеешь делать, кроме как писа́ть и читать?» Борька гордо выдал: «Принимать роды!» – и попытался описать весь процесс родовспоможения, вычитанный в Большой медицинской энциклопедии. Дальше – больше:

– Где садится солнышко? – нежно улыбаясь, спросила приемная комиссия, состоящая из завуча, штатного психолога и двух пожилых учительниц.

– Вообще-то на Западе, – ответил Борька и продолжил: – Но если конкретно, то Солнце не встает и не садится, это Земля крутится вокруг него.

– «У стола отпилили один угол. Сколько углов у него теперь?» – зачитали экзаменаторы условия задачи.

– А стол четырехугольный или круглый? – вежливо уточнил Борька.

– Четырехугольный, – подтвердила комиссия.

– А по какой траектории отрезали угол? – продолжал умничать будущий первоклассник. – По прямой или фигурно? Если стол был четырехугольный, то углов стало пять. Или четыре – в зависимости от линии, по которой резали. Слишком много умолчаний в условии! – подвел итог экзаменуемый.

– «В тарелке лежали три морковки и четыре яблока, – продолжала комиссия. – Сколько фруктов было в тарелке?»

– Четыре, – ответил Борька. – Ведь морковка – это овощ!

– «В люстре горели пять лампочек. Две из них погасли. Сколько лампочек осталось в люстре?»

– Пять, – удивленно пожал плечами пацан.

– Но ведь две погасли! – напомнила комиссия.

– Но ведь их не вывернули! – блеснул дедукцией Борька.

– «Сели на воду три воробья. Один улетел. Сколько осталось?»

– Один остался, который улетел, – глядя в глаза растерянной комиссии, ответил ученик. – Остальные утонули, потому что воробьи не плавают.

– «В коридоре стоят восемь башмаков. Сколько детей играет в комнате?» – Комиссия напряглась в ожидании очередного конфуза.

– Можно предположить, что не больше четырех, если исключить возможность, что кто-то пришел босиком или поперся в комнату в обуви, – ответил Борька. – Но ведь кто-то из них может сидеть в туалете или быть на кухне…

Пожилые учительницы подрались за Борьку – каждая категорически отказывалась записывать его в свой класс.

– Боря очень хороший и послушный мальчик, его и в детском саду все любили! – оправдывалась Лилька перед обескураженной комиссией. – Просто он еще не умеет выстраивать беседу в интересах собеседника!..

– И ты хочешь второго ребенка? – удивленно спросила я, выслушав Лилькины рассказы. – Вы еще даже в школу не пошли, а ты уже живешь на валерьянке!

– Вторая у меня будет девочка! – уверенно заявила Лилька. – Мы с Ромой все рассчитаем по лунному календарю. С девочкой будет легче!

Господи, благослови женские мечты и надежды!

В июле Андрей собрался порыбачить в Финляндии и предложил мне составить ему компанию. Яс удовольствием согласилась – поездка обещала стать увлекательным приключением.

В путь мы отправились на его машине – сама я терпеть не могу сидеть за рулем, хотя водительские права уже много лет валяются где-то в тумбочке. Гораздо лучше беззаботно ехать рядом с водителем, пить холодное фруктовое пиво, слушать «Дорожное радио» и наслаждаться пейзажами.

Впрочем, дорога в Финку разнообразием пейзажей не изобиловала: лес – сопки, сопки – лес. За время пути я успела поесть, попить, поспать, отсидеть задницу и постоянно канючила, как Осел из «Шрека»: «Ну когда же мы приедем?» Вдруг дорога вильнула куда-то в лес, и, проехав минут двадцать вдоль реки, мы оказались возле аккуратного деревянного коттеджа.

На площадке возле дома стояли машины с русскими номерами – мы тут явно были не единственные путешественники.

Туристический комплекс включал в себя три двухэтажных дома, рассчитанных на четыре семьи, баню, детскую площадку с качельками и площадкой для бадминтона, а также пристань, к которой были пришвартованы два небольших катера и одна весельная лодка.

На первом этаже коттеджа были гостиная, две спальни, сауна и туалет, еще две спальни с ванной комнатой располагались на втором этаже, где мы и «приземлились». Из нашей комнаты можно было выйти на просторный балкон с видом на реку.

Приняв с дороги душ и распаковав чемоданы, мы пошли знакомиться с постояльцами. Нашими соседями оказались две семьи москвичей при полном параде, с детьми, собаками, удочками, теннисными ракетками и даже собственной резиновой лодкой. Ребята оказались заядлыми рыбаками, вскоре нас уже кормили ароматной ухой и пирогом с черникой. Женщины рассказали, что ходят в лес за ягодами, пока мужья уезжают на катере рыбачить, и сожалели, что грибная пора еще не настала.

В этом райском месте мы провели три дня – купались, загорали, жарили на гриле только что пойманную рыбу, заключали пари, кто будет более удачливым рыбаком. А по вечерам сидели всей компанией на веранде, пили виски и пели песни. Впервые мы с Андреем оказались вместе так надолго, обычно, проведя вместе вечер, разбегались каждый в свою квартиру, а тут «примеряли» друг друга и присматривались.

Только однажды мое сердце неприятно сжалось в дурном предчувствии: у Андрея зазвонил телефон, он взял трубку и, как-то виновато оглянувшись на меня, пошел разговаривать на балкон. «Да, в Хельсинки, – услышала я обрывки фраз. – По работе…» Тут мимо нас по реке с веселым тарахтеньем пронесся катер, и звуки голоса потонули в шуме мотора. Но я отогнала от себя ревнивые мысли: у Андрея, конечно, есть своя жизнь и я не имею права пытать его о каждом телефонном звонке.

Нам было хорошо вместе смеяться и хорошо молчать – на первый взгляд мы идеально подходили друг другу, но я то и дело замечала ухмылки Вредителя, который, похоже, готовил очередную подлянку. «Не надо, – шептала я по ночам неизвестно кому, лежа в постели без сна и смотря на звезды, – не забирай его у меня. Я так устала начинать все сначала, неужели я не заслужила хотя бы несколько спокойных счастливых лет? Пожалуйста, сделай чудо – я так хочу быть рядом с этим мужчиной!» Но звезды молчали, а спросить у Андрея: «Что будет дальше?» – я не решалась.

Говорят: «Не анализируй хорошее – станет плохим!» Но где вы видели Скорпиона, который не грызет либо себя, либо окружающих? Я честно говорила себе, что чудес не бывает – мы из разных миров и я никогда не буду достаточно хороша для Андрея, навсегда оставшись лишь боевой подругой, вечно готовой к любой авантюре, с которой можно быть самим собой, шутить на любые темы, заниматься сексом и не испытывать чувства вины за неоправданные ожидания.

Но черт подери, как быстро один-единственный процент сладкой лжи сжигает изнутри все благоразумие! И когда после изрядной порции выпитого виски мы сливались в жарких объятиях и Андрей шептал мне все эти банальные глупости, которые все мужчины Земли в пылу страсти говорят всем женщинам, так хотелось поддаться соблазну и почувствовать… почувствовать вот это сакральное: «Я этого достойна!» Надежда – самый великий самообман!..

Три дня на озере пролетели быстро. С красными, обгоревшими на солнце лицами и пропахшие костром, мы тронулись в обратный путь.

– Скажи, пожалуйста, мы с тобой теперь как… встречаемся? – все же задала я как бы между прочим мучавший меня вопрос.

– Ну да, – неуверенно пожал плечами Андрей.

– Значит, надо договориться о каких-то правилах? – осторожно спросила я.

– Наши правила – никаких правил! – нервно засмеялся мой спутник. – Слушай, не усложняй, – продолжил он, – мы же взрослые люди. Мы вместе, потому что нам нравится быть вместе, а не потому, что по рукам и ногам связывают обещания. Давай не будем ограничивать свободу друг друга, ведь ты сама знаешь, как важно иметь личное пространство. У каждого из нас есть своя жизнь, так что давай соблюдать дистанцию – это лучшее правило для долгих и счастливых отношений.

– Ты хочешь сказать, что мы развеселые приятели, которые встречаются, чтобы потрахаться и выпить пива, и больше ничего друг другу не должны? – в лоб спросила я.

– Я тебе всегда говорил, что никогда не женюсь, – холодно отрезал Андрей. – Не стоит портить отпуск глупыми разборками. Ну, брось, – сказал он мягче, – ничего вечного на свете не бывает. Наши отношения честны, в отличие от миллионов семейных пар, бесконечно уставших друг от друга, но тянущих этот воз из чувства долга. Давай не будем банальны. Остановимся на денек в Хельсинки, – сменил он тему, – у меня назначена встреча с деловым партнером.

В город мы приехали около двенадцати дня и сняли номер в четырехзвездном «Sokos». Внизу, возле ресепшн, толпился народ – плакаты и таблички на разных языках сообщали, что в отеле проходит всемирный съезд активистов общества здорового питания. Судя по приклеенным тут же логотипам, главным спонсором выездной сессии выступал «Макдоналдс». Издалека увидев мою колоритную фигуру, ко мне бросились активисты с буклетами в руках и стали радостно вещать что-то на английском, тыча мне в нос разноцветными баночками с биодобавками. «Свежо питание, да серится с трудом!» – хотела сказать я им в ответ, но боюсь, они не поняли бы моего прононса.

– Закажи ужин в номер, – предложил Андрей, когда мы поднялись к себе. Он нарядился в отутюженный мною костюм и довольно смотрел на себя в зеркало. – Если хочешь – сходи в аквапарк. В общем, не скучай, я постараюсь прийти не очень поздно, – и ушел, оставив в номере терпкий аромат дорогого парфюма.

Я понежилась в кровати, лениво щелкая пультом от телевизора, но смотреть было нечего – нашелся только один русский канал, по которому постоянно показывали «Новости». Наш президент активно рекламировал отечественный автопром: под прицелом камер он гордо ездил на «Волге», усадив рядом митрополита Кирилла. Обычные люди в таких случаях просто иконки клеют…

Скоро мне стало скучно, я вяло поковыряла принесенный в номер обед, повалялась в ванне, задумчиво посидела на унитазе, читая надписи на освежителе воздуха на английском языке, и тут обнаружила, что унитаз не работает! Он – как и полагается приличному фаянсу – блестел чистотой и свежестью, готовый гостеприимно принять в свои объятия любой страждущий общения зад, но как только я нажала на кнопку слива, издал жалкое бульканье и стыдливо затих.

Прикинув, что объяснить свою проблему по телефону не смогу, я спустилась на ресепшен, где меня встретил весьма колоритный малый двухметрового роста, в форме служителя отеля и лицом Джека-потрошителя. Судя по надписи на бейджике, звали этого милого человека Тайво, и пока я изображала пантомиму «сломанный унитаз», он смотрел на меня колючим взглядом серийного убийцы, будто прикидывая, влезет ли мое тело в большой полиэтиленовый пакет. Не знаю, разобрал ли он хоть слово из моего лепета, но, видимо, поняв, что просто так, по-хорошему, я не отстану, вздохнул и покорно поплелся за мной в номер. «Камон», – завлекала я заинтригованного портье в туалет ужимками педофила в пионерском лагере, намекая всем своим видом, что сейчас он точно увидит кое-что особенное!

– Лук! – с трудом вспоминая английские глаголы, сказала я, показывая рукой на толчок, типа: «Зырь, че щас будет!» – и нажала спуск воды.

Голубая струя мощным водопадом пронеслась по днищу унитаза и с громким «хлюп» ушла вниз. Финик догадался, что перед ним жена оленевода с дальнего пастбища, впервые в жизни увидевшая унитаз и настолько пораженная этим зрелищем, что поспешила разделить радость открытия с первым встречным. Я никогда не забуду того грустно-сожалеющего взгляда, каким одарил меня Тайво.

– Ес, уоте! – сказал он нежно, будто разговаривал с ребенком-дауном. – Уандефул, грейт! – и еще раз одарив меня сочувствующим взглядом, вышел из номера.

Я чертыхнулась и снова надавила на спуск унитаза – воды не было. Сидеть в номере весь вечер было скучно, еще раз идти за служащим и продолжать комедию с унитазом – рискованно. Кто их знает, этих цивилизованных чухонцев, как они поступают с постояльцами с явными признаками шизофрении? Еще придется Андрею вытаскивать меня из местного дурдома, объясняя, что я не умственно отсталая, а просто хроническая неудачница! Чтобы не натворить еще чего-нибудь общественно-опасного, я решила прогуляться и отправилась в город.

На мой вкус, Хельсинки имел весьма провинциальный вид – был каким-то серым, растянутым вдоль набережной, со множеством лодок и небольших рыболовных яхточек, припаркованных к пристани.

Пахло морем и смоляными досками, люди проезжали мимо на велосипедах, мамаши вели за руку детей, в открытых кафе сидели веселые компании. Яже, как всегда, была совершенно одна и через пару часов бесцельного блуждания по городу попала всамый центр. Главная улица здесь была пешеходной, вымощенной камнями, вдоль нее тянулась череда супермаркетов, модных бутиков и ресторанов.

Денег у меня было немного, так что идти в ресторан не стоило – пришлось довольствоваться кофе с круассанами в первой попавшейся мне по дороге кофейне. За весь день Андрей мне ни разу не позвонил и даже не прислал эсэмэску, и я раздумывала: является ли это дурным знаком или он действительно очень занят?

На часах было десять вечера – время отправляться в отель, страх перед вахтершами, запирающими двери в одиннадцать и кричащими через замочную скважину: «Порядок одинаковый для всех! Иди туда, где до ночи шлялась, не открою!» – преследовал меня еще со студенческих времен, поэтому я вышла из кафе и направилась в сторону гостинцы.

Тяжелые капли дождя вдруг упали на теплую мостовую, и через минуту хлынул настоящий ливень, будто из ведра! Люди разбегались кто куда, прятались под козырьками магазинов, держа над головой целлофановые пакеты, стайками набивались в кафе, чтобы переждать стихию.

Я прижалась к стеклянной стене какого-то ресторана в надежде, что ливень сейчас схлынет, готовая в любую секунду рвануть босиком по залитой ручьями улице, но тут черт дернул меня обернуться! Я посмотрела внутрь, сквозь стекло – в ресторане была милая уютная атмосфера, на столиках, покрытых красными скатертями, горели свечи, и салфетки были причудливо скручены в форме лебедей.

В паре метров от меня сидела компания, увлеченная оживленной беседой: две красивые женщины в вечерних платьях и двое мужчин – одним из которых был Андрей. Он держал в руке бокал вина и, склоняясь к сидящей рядом женщине, что-то говорил ей на ухо, отчего та кокетливо подергивала плечами и довольно улыбалась.

Убейте меня, если это был ужин с деловыми партнерами! Вот такой мне очертили круг, как Хоме Бруту, выходить за пределы которого мне не полагалось. Наши правила – никаких правил. Мечта современного мужчины – любящая женщина, как запасной аэродром, – всегда ждущая, находящаяся в полной боевой готовности, если надо развлечь, накормить, выслушать, вылечить, отбить от ментов и сделать глубокий минет. Женщина, имеющая обязанности, но не права…

Я отпрянула от стены и побежала к отелю, капли дождя вдруг стали холодными и злыми, они хлестали в лицо, будто били, отчего щеки горели огнем.

Я ворвалась в гостиницу и добежала до лифта, оставляя за собой лужи воды, но лифт был занят. Ждать даже минуту не было сил, и я рванула вверх по лестнице. Вбежав в номер, я стала судорожно собирать разбросанные по номеру вещи и кидать их в чемодан, трясущимися руками застегнула его и метнулась к выходу, но в коридоре плохо застегнутый чемодан расстегнулся и все мои шмотки рассыпались по ковру.

Я села на корточки, и вдруг набухшая внутри меня черная туча лопнула и пролилась дождем слез – я рыдала, сидя на полу дорого отеля, громко сморкаясь в собственный сарафан.

Из соседнего номера вышел испуганный негр, помог собрать разбросанные вещи и довел меня до моего номера, то и дело спрашивая: «Can I help you?» Никто, никто не мог помочь мне, кроме меня самой! Я все же женщина двадцать первого века, я давно не верю в зеленый свет светофора, рекламу крема от морщин и мужскую верность, но почему так больно каждый раз убеждаться в собственной правоте?

Андрей вернулся в три часа ночи, я сделала вид, что сплю. В Питер мы добрались без приключений, и когда он спросил меня о планах на ближайшие дни, я ответила, что буду очень занята.

Через неделю я, не удержавшись, открыла страницу Андрея на сайте и прочла у него в дневнике: «Убей любовь первым! Уничтожь ее прямо сейчас! Задуши, пока она не задушила тебя. Убей ее, как только заметишь этот собачий взгляд, как только телефонные разговоры перевалят за две минуты в день, как только получишь первую эсэмэску с пожеланием спокойной ночи, как только услышишь по телефону: «Я скучаю по тебе, ты где?..» Прихлопни ее мокрой ладонью или газетой, как надоедливого комара! Пока она не начала требовать от тебя печать в паспорте, детей, акции, пластические операции, новые квартиры. А главное – твою бесценную душу. Прихлопни эту любовь и вернись в прокуренную квартиру, выпей виски и заплачь, что нет у тебя душевных сил на еще одну любовь. И вспомни того, кто когда-то прихлопнул тебя…»

Так умерла еще одна частица моей души, как мне казалось тогда – последняя…