Текст книги "Иствикские жены"

Глава 15
Минута славы

Письмо:

Радуга, 45

Я бешеным кентавром рразорву твое одиночество в клочья! От нашего секса выйдут покурить все соседи на улицу! И рразморозятся все холодильные системы мира! Северный полюс станет южным, а экватор убежит в меридиан! И звезды будут стонать и дррожать от возбуждения, глядя на нас с тобой!

Пышка

Дайте-ка угадаю… Никита Джигурда?!

Все встало на круги своя: Андрей отправился на свою привычную орбиту, вывешивая на странице новые фото из очередных поездок, а я вернулась к компьютеру и пирожным – в моем случае это называлось «стабильность».

Я впала в жесточайшую депрессию: поглощала бесчисленное количество сладостей, запивая шампанским из горла, и придумывала способы самоубийства. Зачем я живу? Какие грехи я совершила в прошлой жизни, что Бог забыл о моем существовании, подсунув мне Ангела-Вредителя в роли засланного казачка? Он обделил меня всем: пониманием родителей, семьей, карьерой, взаимной любовью. Или это я сама себя обделила? Что ждет впереди – одинокая нищая старость?

Неделю я сидела, забившись в угол дивана, в старой грязной футболке, с давно немытыми волосами и ощущала себя полнейшей неудачницей. Что оставалось делать, кроме как пить и рыдать, умирая то от жалости к себе, то от ненависти?..

Почему, почему я не родилась красивой девочкой с тонкой шейкой, ангельскими глазками и нежным тихим голоском, которых все любят? Почему не вышла замуж за правильного парня, не родила двух-трех детишек, почему не люблю салат с оливковым маслом и горные лыжи? Кого винить в собственном несовершенстве – предков, не отличавшихся высокими душевными качествами и реально поднасравшими мне с генами, себя или судьбу? Не знаю, как долго я предавалась бы душевным терзаниям, если бы через несколько дней мою затянувшуюся рефлексию не прервал телефонный звонок.

– Ося, как настроение? – спросила Юлька таким веселым голосом, что мне захотелось запустить в нее пустой бутылкой.

– Жизнь не удалась, а в остальном все в порядке, – пробурчала я в ответ.

– Эй, хватит киснуть! – продолжала щебетать Юлька. – Мы закончили съемки первой части сериала, и в честь этого события завтра состоится шикарный банкет! Ты особый гость, так что должна быть обязательно, я за тобой заеду! Это будет твоя заслуженная минута славы! – Юлька не хотела слушать никаких отговорок.

Ну да, сериал!.. Подруга не раз звала меня на съемки, но мне совсем не хотелось быть свидетелем того, как кто-то переписывает на свой лад мою жизнь. Чертов сериал, чертов банкет, моя чертова жизнь!.. «Я никуда не пойду!..» – подумала я, допивая третью бутылку шампанского. На часах было шесть утра, последнее, что я увидела, проваливаясь в сон, был Вредитель, примеряющий смокинг перед зеркалом…

Мое пробуждение напоминало похмельное утро Степы Лиходеева, и я не удивилась бы, увидев в своей комнате большого черного кота и прочую сатанинскую компанию.

Около двенадцати дня раздался настойчивый звонок в дверь, от которого моя чугунная голова разлетелась на тысячи осколков, часть которых вонзилась в тело.

Я накрыла голову подушкой, но это не помогло: какой-то садист продолжал насиловать орущий звонок. С трудом разомкнув отекшие веки, я нащупала тапки и, шаркая по полу, поплелась убивать незваного гостя. В дверях стояла Мэрилин Монро. Ну, или ее новая реинкарнация: сексуальная блондинка лет тридцати, с тонкой талией, пышной грудью в глубоком декольте и пухлыми ярко-красными губами.

– Чё надо? – хрипло спросила я, кутаясь в мятую футболку, и обдала эту мечту онаниста перегаром недельной выдержки.

– Ой! – взвизгнула она голосом Пятачка из старого советского мультика. – Я, наверное, ошиблась адресом! Мне нужна квартира восемь!

– Адрес морга тебе не нужен? – еще менее дружелюбно поинтересовалась я, пытаясь закрыть дверь.

– Я ищу писательницу Оксану Новикову, вы не знаете, где она живет? – растерянно пролепетала барышня.

– Какую, на хрен, писательницу?.. – начала я и осеклась. – Ну, я писательница, – промямлила я не слишком уверенно, пытаясь пошире открыть опухшие глаза. – А ты кто?

– А-а… – Шок на лице блондинки был неподдельным. – А я – это вы…

– В параллельной реальности? – уточнила я.

– Я играю вас в сериале, – пояснила секс-бомба. – Юлия Алексеевна послала меня доставить вас на банкет, тем более я давно мечтаю о знакомстве! Вы мой кумир… – добавила она уж вовсе поникшим голосом.

Сказать без ложной скромности, в то утро я была кумиром поколения – поколения бомжей, живущих на площади Восстания. Мне стало ужасно неловко – что подумает обо мне эта шикарная барышня? Я только что испортила ей все ви́дение роли, нарисованное ее богатым гламурным воображением!

– Заходи, – вздохнула я, с тоской вспоминая полную пепельницу окурков и три пустые бутылки на полу.

– А у вас такая… творческая атмосфера, – вежливо сказала блондинка срывающимся от ужаса голосом.

– Да… Творю, – пыталась я спасти остатки репутации. – Ты тут посиди, а я в ванную.

Через час я более-менее пришла в себя: вымыла и высушила волосы, накрасилась, надела выходной наряд и даже свой единственный набор дорогой итальянской бижутерии. Конечно, вид был малость помятым, глаза припухшими, но в целом я уже не выглядела как типичная собирательница пивных бутылок.

– Слушай, у нас же есть еще время? Давай заедем куда-нибудь – хочу кофе. Или борща.

Блондинка, звали ее Настей, усадила меня в шикарный «ВМW» и повезла в ресторан, уверенно объезжая пробки на дорогах. Как только мы уселись за столик, она сунула мне в руки меню и торжественно объявила: «Заказывайте, что хотите, я угощаю! Ятак давно мечтала с вами встретиться! Ваши книги!.. Там же все про меня!»

«Про меня»?! Я смотрела на эту женщину с планеты Гламурных Блондинок, где тратят тысячу баксов в месяц на одного только парикмахера, носят «Гуччи» и «Шанель», ездят на дорогих машинах и едят улиток в ресторане «Пушкин», и не понимала, что я могла написать про нее?

– Ты, наверное, шутишь, – сказала я, заказывая тарелку борща. С бодуна у меня всегда просыпается зверский аппетит, а что может быть лучше тарелочки обжигающего борщеца со сметанкой, черным ароматным перчиком и золотистой хрустящей булкой, поджаренной на оливковом масле? – Посмотри на себя и на меня – что у нас может быть общего?

– Да вы что!.. – взволнованно воскликнула Настя. – Я могу вам столько историй из своей жизни порассказать – хватит еще на пару книг! У меня ведь уже несколько лет висит анкета на сайте знакомств!..

Пока я с аппетитом поглощала борщ, салат и блины с икрой, девушка рассказывала мне историю своей жизни. Оказалось – она москвичка, закончила ГИТИС, роль в сериале – ее первая большая работа в кино, до этого она снималась в рекламе, клипах, каких-то независимых проектах и время от времени играла в молодежных театральных постановках.

Первый раз Настя выскочила замуж в девятнадцать, влюбившись в сорокалетнего режиссера.

Режиссер был «жертвой интриг» и «непризнанным гением», кино не снимал, денег в дом почти не приносил, любил пить виски, курить сигары и размышлять о бездарности и двуличности коллег по цеху. Но влюбленной девушке он казался самым умным и талантливым человеком на свете, она внимала его бесконечным жалобам на жизнь, сочувствовала душевным мукам и верила, что однажды тот выйдет из депрессии и снимет кино, достойное «Оскара».

Чтобы любимый ни в чем себе не отказывал, Настя искала любую подработку и брала деньги у родителей, только бы порадовать мужа вкусной едой и новой коробкой сигар. Поскольку режиссер-неудачник был ее первым мужчиной, в сексе она была девушкой неискушенной, а муж не спешил открывать перед ней прекрасный мир чувственных удовольствий.

– Это я потом, спустя много лет поняла, что он был практически импотентом, – грустно вспоминала Настя, – а тогда… Он сделал секс призом и наказанием: будешь хорошей девочкой, будешь слушаться – получишь десять минут вялых супружеских ласк, будешь плохой – никакого секса. Чем больше он пил, тем чаще я была плохой девочкой, заслужившей наказание. Из четырех лет нашей семейной жизни последние два года секса у нас не было вовсе. А чтобы я не дай бог не загуляла, он весьма профессионально меня обрабатывал, внушал, что я некрасивая, неуклюжая, у меня жидкие волосы, кривые ноги, от меня дурно пахнет. Каждый мой жест, каждое слово подробно разбирались и подвергались беспощадной критике. Он просто размазывал меня морально – медленно, жестоко, с садистским удовольствием. А я – двадцатилетняя неискушенная девочка – верила… Замкнулась, забилась в комплексы, не могла смотреть на себя в зеркало – оттуда смотрело чудовище, не возбуждающее собственного мужа. Кончилось все сильнейшим нервным срывом, потом – клиника неврозов. Мама год вытягивала меня из этого состояния, я не могла учиться, работать, жить… Потом, правда, взбодрилась, восстановилась в институте, развелась с этим вампиром, повзрослела. Появились какие-то любовники, поверила в себя, попала в тусовку: молодая, подающая надежды актриса – приманка для олигархов и авантюристов. Как и все, решила искать богатого «папика» – у самой-то из активов только комната в коммуналке – не лучше, чем у твоей героини…

– Нашла папика? – Мне было очень интересно слушать Настю, хотя ее рассказ не укладывался в голове.

– Нашла, – тяжело вздохнула она. – Хлебнула «прелестей» Рублевки! Ты вот пишешь про маргиналов: пошлые, мол, озабоченные, жадные, глупые… Да ты не видела реальное зло! Представь себе этих же «героев», только хапнувших пару-тройку миллиардов, считающих себя королями мира! Вот где дно!.. Мой еще был не самым худшим – любил делать из меня живую мебель: служанка мне на спину ставила поднос с едой – и я ползу, как сервировочный столик, на коленях, везу ужин господину. Так и стою раком, пока не нажрется, а то еще и ноги сверху положит и по телефону болтает, а я терплю – уж больно хотелось красивой жизни! А подружку мою ее «папик» покалечил – приревновал к кому-то в кабаке да и полоснул по лицу ножом. На этом ее актерская карьера и закончилась – видела ее недавно, маникюршей работает. Кто мы для них были? Великосветские проститутки!.. Мы тогда завидовали девочкам, которые довели дело до загса, думали – вот молодцы, поймали таки золотых рыбок на крючок. А теперь, когда эти счастливицы, выкинутые за порог, бродят вокруг трехметровых заборов, пытаясь в щели увидеть собственных детей, я радуюсь, что мне тогда не повезло!

– Ужас какой, – поежилась я. – Ну ты хоть что-то отхватила от этой «красивой» жизни?

– Ага, отхватила, – грустно усмехнулась моя визави. – Папуля мой вот эту тачку подарил и два раза свозил на горнолыжный курорт. Там я и познакомилась со следующей любовью – хорош был, сволочь! Такие слова говорил, на руках носить обещал, я на радостях, что настоящего мужика встретила, олигарха своего бросила. Да он быстро утешился, свято место пусто не бывает! А я замуж выскочила, так хотелось белого платья, семью, детей!.. Только любимый оказался обычным альфонсом: квартира, в которую меня привел, – съемная, машина напрокат. Да у него вся жизнь была напрокат, чем занимался – до сих пор толком не знаю. Телефон не бери, к двери не подходи, все прятался от кого-то… Денег постоянно не хватало, сам не работал, только истерики закатывал, что мне от него одни бабки нужны, а жил за мой счет!.. Очень любил инсценировать свое самоубийство, дергал меня, как марионетку, за ниточки жалости. Промучилась я годик да и послала его к чертям!..

– А сейчас? Есть у тебя кто-то? – осторожно спросила я.

– Ага, есть! – криво усмехнулась Настя. – Как и у тебя – «Мамба»! Общество потерянных душ в обители скорби и блуда… Мне ведь уже тридцать два – для богатых женихов я давно в тираж вышла, звездой экрана не стала, джекпот не сорвала. Так и живу в коммуналке, даже ипотеку не потянуть, все заработки на внешность уходят – с каждым годом все дороже… Так, видимо, и проживу – ни детей, ни собаки – кто с ней гулять будет? Я постоянно где-то на съемках… Хорохорюсь по привычке – диеты, массажи, ботокс, силикон. А жизнь-то мимо проходит!.. Мы с подружками как соберемся на ботоксные вечеринки – делаем уколы, массажи, обертывания, так твои книжки вслух и читаем – сначала смеемся, потом плачем: все про нас! Я же теперь дорогая невеста: столько денег в себя вбухала, какие только можно курсы закончила – от французской кухни до школы гейш, пахала, как папа Карло, чтобы карьеру сделать!.. Дорогая-то дорогая, да только очередь достойных кавалеров не стоит! Пишут все какие-то похотливые пенсионеры да мажорики: «Пошалим в машине?» Разве я для этого столько старалась? Тут недавно так мне секса захотелось – ну хоть волком вой, аж ноги трясутся! Написал какой-то – приезжай, мол! – я и поехала, даже анкету толком не посмотрела. Только в квартиру вошла, в спальню его – и использовала по назначению. Потом встала, оделась, он мне стол накрытый показывает: может, шампанского выпьем, заодно и познакомимся? А на кой?.. Тут же все просто: проходи, раздевайся, ложись, здравствуй! Не стала я с ним знакомиться, даже имя не спросила – незачем. Так и сижу на сайте знакомств, как пальма на болоте – «среди навоза одна я роза»! Медленно увядая…

Я была поражена. Оказывается, неудачник не тот, кто беден или некрасив, а тот, кто никому не нужен. Кто не сумел встретить или удержать любовь и остался висеть на ветке нераспустившимся бутоном. Так мы и сидели напротив друг друга – шикарная яркая блондинка, на которую сворачивали головы все мужчины из-за соседних столиков, и толстая тетя средних лет с помятым лицом – две женщины с одинаковыми проблемами…

Банкет прошел феерично: как только мы вошли в зал, ко мне кинулась толпа разномастных девиц – оказалось, большая часть занятых в съемках актрис мои ярые поклонницы. Я весь вечер раздавала автографы, выслушивала комплименты, давала советы и толкала речи – в общем, была настоящим свадебным генералом.

– Вы такая умная! – наперебой говорили девушки. – И веселая! Мы вас постоянно цитируем и читаем, когда грустно! Здорово быть такой оптимисткой, – с восторгом глядя на мою растерянную физиономию, щебетали они. – Мы все мечтаем иметь такую подругу, как вы!

Юлька была довольна и гордо купалась в лучах моей славы, громко заявляя, что ее истории тоже описаны в моих книгах. Вокруг нас суетились официанты, все присутствующие хотели подойти ко мне, потрогать, выразить восхищение, мне дарили цветы и сувениры, а продюсер фильма сказал, что ждет от меня третью книгу.

– Ксюха, это успех! – верещала Юлька мне в ухо.

Англичане говорят, что успех – как беременность: все видят счастливый результат, но никто не знает, сколько раз вас до этого поимели. Домой я пришла за полночь, засунула охапку цветов в эмалированное ведро, рухнула в кровать и разрыдалась…

Всезнайка доктор Хаус говорит, что счастливые люди не покупают лотерейные билеты: кому нужно призрачное счастье, когда есть настоящее? Судя по количеству тиражей всевозможных розыгрышей, счастливых людей на свете не так уж много. Я тоже не покупала лотерейных билетов – у меня почти никогда не было на них денег, что – по всей видимости – делало меня той сверхнесчастной, у которой не было шанса даже на случайный выигрыш.

Помню, однажды, в очередной раз глядя на последнюю оставшуюся от зарплаты тысячу рублей, собранную из мятых купюр и даже блестящих десятирублевых монеток – всего, что я смогла выгрести из карманов и кошелька, и с тоской понимая, что на эти деньги мне предстоит жить как минимум пару недель, я поддалась приступу отчаяния и отправилась к ближайшему киоску лото, где на всю тысячу приобрела несколько билетов мгновенной лотереи.

Молясь про себя всем известным мне богам, я стирала блестящую защитную пленку ключом от квартиры, и надежда таяла на глазах: «Без выигрыша» читала я надписи на билетах. Когда в руке осталась последняя глянцевая лотерейка, меня охватила паника, я уже жалела, что решила играть с фортуной в азартные игры, но под пленкой вдруг появилась надпись «Выигрыш тысяча рублей». Вот так судьба послала меня подальше, дав понять, что моего ей не надо, но и своего она мне так просто не отдаст. Я забрала назад свои деньги и побрела в магазин, запасаться «Дошираком».

Сейчас у меня было такое же настроение: я подсчитывала свои активы и понимала, что спасти меня может только чудо. Чудо – сделать карьеру, чудо – успеть заработать денег, чудо – найти родственную душу, с которой пройду рядом хотя бы часть оставшегося пути… Но лотерея, в которую я играла последние пару лет, делая ставку на сайт знакомств, себя совершенно не оправдывала, и мои надежды улетучивались, как рейтинг действующих политиков.

«Чтобы дольше носить, надо чаще не носить» – прочла я как-то инструкцию на этикетке китайского свитера. Пожалуй, пришло время взять на вооружение этот принцип и применить к собственной жизни: иногда надо отказаться от эмоций, от привычного течения событий и полностью перезагрузиться – как бы временно умереть.

Лев Толстой с этой целью ходил в народ, Жан-Жак Руссо призывал встать на четвереньки и ползти назад к природе, Байрон оправлялся на войну в Италию, а Блок рефлексировал, – я же решила, что лучшего варианта перезагрузки, чем ссылка на дачу, просто не придумаешь. Поскольку собственной дачи у меня не было, пришлось заявиться к Лильке с Ромой и поставить их перед фактом, что ближайший месяц мы проведем вместе.

Лилька жила за городом все лето: возилась в огороде, готовила Борьку к школе, консервировала огурцы – в общем, бывшая сексуальная экстремалка вела жизнь обычной домохозяйки. Рома приезжал два-три раза в неделю, бо́льшую часть времени посвящая работе.

На выходные в гости приезжала Юлька, так что наступили счастливые деньки: мы садились во дворе за старый деревянный стол под навесом, пили ароматное клубничное вино и болтали. Пейзаж вокруг радовал глаз: приятно было, вырвавшись из города, увидеть цветы и зеленые деревья, яблони с завязью плодов и походить по траве босиком.

Дачная жизнь настолько пришлась мне по вкусу, что на душе настало временное умиротворение; приятно было погрузиться в непривычные для меня занятия: таскать воду из колодца, поливать помидоры, по вечерам мыться под теплым летним душем, чувствуя запахи дыма и разнотравья. Но долго расслабляться мне не пришлось – в один из дней, когда мы сидели втроем с огуречными масками на лицах, в то время как Рома с Вадимом доделывали печку в бане, Лилька толкнула меня в плечо:

– Ты обратила внимание на нашего соседа? – и показала рукой на соседний участок, где метрах в тридцати от нас виднелась чья-то голая спина.

– Нет, – пожала я плечами.

– А зря! – наставительно сказала подруга. – Очень симпатичный мужчина. Разведен, судя по новой машине, не беден, тебе надо обязательно с ним познакомиться! Представляешь, выйдешь за него замуж, и мы будем соседями по даче!

Меня не единожды поражал Лилькин оптимизм – с такой легкостью выдать меня замуж за человека, с которым мы друг друга в глаза не видели, могла только она! Если какая-то идея оседала в голове у подруги, остановить ее не мог даже бульдозер – стоит ли удивляться, что она развила бешеную деятельность, собирая справки о ничего не подозревающем соседе по всей улице.

– Так, я все выяснила! – торжественно объявила Лилька через пару дней. – Соседа зовут Максим, ему тридцать восемь – прекрасный возраст! Он развелся два года назад, говорят, бывшая жена злоупотребляла спиртным. У него свой бизнес, и кстати – домик-то новый, не чета нашей избушке-развалюшке! Сейчас он ни с кем не встречается и чувствует себя одиноким!

– Это он тебе сам сказал, про свои чувства? – усмехнулась я.

– Это видно по его грустным глазам, – сочувственно вздохнула Лилька. – Как бы то ни было, надо брать быка за рога! Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь!

Пожалуй, с такими доводами не поспоришь.

– Но, Лиль, – сделала я последнюю попытку отвертеться от немедленного знакомства, – мне кажется, твоей информации маловато для того, чтобы рассматривать его как возможную кандидатуру в мужья. Может, все же сначала стоит поближе к нему присмотреться?

– Если долго присматриваться к мужчине, то можно заметить, как он женится на другой! – назидательно выдала подруга.

– И как же мне с ним познакомиться? – смирившись с неизбежным, спросила я.

– Я все придумала, – уверенно заявила Лилька. – Он любит заниматься спортом и по утрам ездит на спортивном велосипеде. Ты тоже будешь ездить на велосипеде – так вы не только познакомитесь, но и найдете что-то общее!

– Общее: я, сосед и спортивный велосипед? – обалдело посмотрела я на Лильку. – Я последний раз ездила на велике, когда мне было лет двенадцать!

– Говорят, единожды научившись, уже не разучишься, – ничуть не смутилась подруга. – Немного тренировки – и будешь еще рекорды ставить!

Лилька умела заразить оптимизмом, даже если речь шла о совершенно безнадежном предприятии, и я в припадке безумия согласилась покорить сердце соседа безупречной атлетической формой.

Подружка выкатила из сарая старый, ржавый, покрытый паутиной велик и, увидев мое вытянувшееся лицо, уверенно заявила, что главное не качество спортивного снаряда, а умение им пользоваться. Я поинтересовалась: не путает ли она велосипед с мужским половым членом, но подругу не так-то просто было сбить с намеченного пути!

Под покровом ночи я, натянув треники и воровато оглядываясь по сторонам, сделала несколько марш-бросков по убитой проселочной дороге. Надо заметить, что Лилька была права – я действительно не разучилась ездить, разве что с непривычки быстро уставали ноги и мучила одышка. Но, подбадриваемая подругой, я продолжала заниматься ночной ездой, распугивая запоздалых прохожих и вызывая собачий лай по всей улице.

Задача была проста: однажды я должна была непринужденно обогнать спортивного соседа, сразив его наповал физической формой, и уже через неделю было решено, что я готова к историческому знакомству!

В восемь утра Лилька, почему-то перекрестив не меня, а велосипед, благословила мой подвиг. Я взяла в руки несчастного спортивного коня и пошла по дороге в сторону соседского дома, до колена промочив ноги в утренней росе. Как научила меня Лилька, я пару раз продефилировала туда-обратно, пока не увидела, как сосед выходит на дорогу вместе со своим дорогим спортивным велосипедом.

– О, здравствуйте, – вежливо сказал сосед. – Вы тоже любите утренние велопрогулки?

– Обожаю! – лицемерно соврала я. – Что вообще можно делать на даче без велосипеда? Движение – это жизнь!

Сосед с сомнением осмотрел мою «спортивную» фигуру, но спорить не стал, а лишь одобрительно кивнул и весело воскликнул, легко запрыгивая в седло:

– Догоняйте!

Надеюсь, Лилька сильно икала от проклятий, которые я обрушила на ее неугомонную голову, что есть мочи крутя педали. Чертов сосед, непринужденно насвистывая веселую мелодию, удалялся от меня, как «Бугатти» от «Запорожца».

Я ехала сзади с красным лицом и безумными глазами и пыхтела, как литерный поезд, стараясь не упустить из виду спину моего будущего жениха. Начало весьма ощутимо припекать солнце, утренняя дымка больше не прибивала дорожную пыль, мои губы пересохли, и глоток воды казался сейчас самым желанным подарком.

– Заедем за минералкой! – донеслось откуда-то издалека, и Максим припустил вверх по дороге – туда, где в паре километров от нас располагался единственный в этой глуши сельский магазинчик.

– Ага… Заедем… – прохрипела я задыхаясь, понимая, что шансов пережить эту прогулку у меня немного.

Уже практически не видя дороги, проклиная тот миг, когда я позволила Лильке подбить меня на эту гиблую авантюру, я крутила педали из последних сил: перед глазами расплывались черные круги, дыхание прерывалась, сердце колотилось, как карась на крючке.

Я плюнула на свой успех у соседа – очевидно, что своими спортивными данными я его не потрясу, поэтому поехала медленнее, пытаясь отдышаться.

Перед сельпо простиралась пыльная асфальтовая площадка, куда я подъехала с размазанной по лицу косметикой и лицом цвета вареной свеклы. Сосед – уже успевший отовариться – стоял возле магазинного крыльца и изящно пил минералку.

В пяти метрах от него сосредоточенно считали мелочь трое местных мужиков потертого вида, видимо, не хватало на утренний опохмел, а у забора, прилегающего к магазину, дремала на солнце свора бродячих собак.

Оценив диспозицию, я решила хоть немного исправить ситуацию, показав Максу, что я еще ого-го, не смотри, что старая кляча! До сих пор не понимаю, какой черт дернул меня на дешевый выпендреж, но, вспомнив свое бесшабашное детство, я устроила шоу в лучших традициях Тома Сойера: убрала руки с руля и стала кататься по площадке демонстрируя навыки заправского велосипедиста.

Сначала я проехалась «без рук» туда-сюда, даже умудрилась сделать плавный разворот в таком положении, чем привлекла внимание не только похмельной компании, но и лениво дремлющих собак: они вдруг оживились и уставились на меня без всякого дружелюбия, одна из них отделилась от стаи и вяло залаяла.

Но я была на коне! Ничто не могло остановить меня в этот момент, ведь Максим восхищенно – как мне казалось – смотрел на мои цирковые дивертисменты. Польщенная вниманием публики, я почувствовала себя абсолютной звездой и решила закрепить успех – набрала скорость и уж было собралась проехать немного на заднем колесе, но тут нервы собак не выдержали: вся свора сорвалась с места и бросилась в погоню за моим велосипедом. Увидев клацающие зубы и оскал пяти разъяренных пастей в полуметре от себя, я не на шутку перепугалась и рванула в сторону Максима.

– Мама-а! Помогите-е! – орала я, пытаясь пнуть ногой по собачьей морде.

Прямо на моем пути стоял бледный сосед с округлившимися от ужаса глазами, и только мгновенная реакция спасла его от многочисленных травм разной степени тяжести – в последнюю секунду он сумел отскочить в сторону. Я же на полной скорости врезалась в большую железную урну, закрепленную на двух металлических штырях, впаянных в бетонные столбы.

Переднее колесо велика сплющилось, я рухнула на землю, велосипед упал сверху, но это было не самое страшное – урна от удара перевернулась на штырях, как гимнаст на брусьях, и на мое мокрое, покрытое пылью и потом лицо посыпались сначала хабарики и обертки от мороженого, потом три пустые бутылки из-под пива – «бам-бам-бам» – одна за другой больно ударили меня по лбу и в завершение лениво выполз использованный пакет кефира, полив меня остатками содержимого.

Собаки, обалдев от происходящего, трусливо юркнули под забор, алкаши, придя в себя, заржали громко и неприлично, Максим приблизился осторожными шагами и озабоченно спросил:

– Эй, вы в порядке? Помощь нужна?

– Все нормально! – вежливо ответила я из-под раскуроченного велосипеда, сдувая со щеки прилипшие окурки, и попыталась изобразить жизнерадостную улыбку: – Завтра еще покатаемся?..

Как я добралась до дома, волоча поломанный велосипед, – лучше не вспоминать. Сосед посоветовал мне перейти на пешие прогулки, и укатил вдаль, вдребезги разбив мои надежды стать Лилькиной соседкой по даче. А я поняла, что за один месяц получила даже не одну, а две минуты славы – и еще неизвестно, какая мне больше удалась!