Текст книги "ЭПОХИ. Кто грознее царь Иван или царь Пётр"

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ РОМАНОВ

Сын царя Петра I Алексей Петрович Романов родился 18 февраля 1690 года под Москвой в селе Преображенском в летней резиденции деда Алексея Михайловича. Его отцу, Петру Алексеевичу Романову, было тогда 18 лет. Матери, Евдокии Федоровне Лопухиной, 21 год. До 8 лет воспитывался с матерью. После заточения Евдокии в монастырь, был передан на воспитание царевне Наталье – сестре отца. В детстве и юности обучался дома, позже продолжил обучение в Европе.

Как – то на исповеди царевич Алексей признался своему духовнику Якову Игнатьеву, что порой в душе желает смерти своего отца. Сказал он это тихо, удручённо, как и подобает раскаявшемуся человеку. Священник попытался его утешить: «Бог простит, многие ему смерти желают» (из показаний впоследствии казнённого священника Якова Игнатьева).

Из – за любви к матери Алексею не раз доставалось от отца. Сын время от времени навещал её в Суздальском монастыре, чем раздражал венценосного родителя, а однажды был избит Петром дубинкой.

Алексей за всю свою не долгую жизнь так и не смог понять и принять стремлений отца и его отношение к матери. А Евдокия, любившая сына, этой своей любовью лишь добавляла в глазах Петра к вине Алексея ещё больше обвинений.

В церкви монастыря, где содержалась Евдокия, обнаружили записку, где её поминали не инокиней, а «Благочестивейшей великой государыней нашей, царицей и Великой княгиней Евдокией Фёдоровной», и желали ей и царевичу Алексею «благоденственное пребывание и мирное житие, здравие же и спасение и во все благое поспешение ныне и впредь будущие многие и несчётные лета, во благополучном пребывания многая лета здравствовать». Этого было достаточно, чтобы обвинить мать и сына в заговоре.

До 8 лет лет царевича воспитывала мать. Отца больше интересовали военные походы.

После ссылки Евдокии в монастырь, заниматься Алексеем было поручено сестре Петра, вечной девице, царевне Наталье Алексеевне. Но уже через год Пётр вспомнил о сыне и решил, что достаточно тот понежился в «бабьем царстве». Волею отца детство закончилось, началось отрочество.

«К наукам прилежен, твердит склонения и пишет атлас» – отчитывались воспитатели Алексея царю.

А воспитатели у царевича Алексея менялись часто. Одними был недоволен отец, другими сам ученик. Наиболее заметный вклад внёс барон Генрих фон Гюйссен – он служил у Петра на дипломатическом поприще. Барон был отличным юристом, занимался переводами правительственных документов и представлял Россию при европейских дворах. Алексея Петровича поручили под его опеку в 1703 году. К наукам цесаревич проявлял рвение. В 18 лет он знал два языка, преуспевал в математике. Любил географию, историю. Алексей, в отличие от своего отца, получил основательное образование.

Большое интеллектуальное влияние на него имели Яков Долгоруков, сенатор, любимец Петра, и Дмитрий Голицын – обладатель самой крупной библиотеки в России.

Пётр старался приблизить к себе сына, привлекая его к военным походам и к строительству укреплений. Однако, всем вскоре стало ясно, что активная военная деятельность не нравится наследнику.

Стремясь хоть как – то использовать потенциал царевича, Пётр решает его женить. Естественно, по своему выбору, не интересуясь желаниями самого Алексея. Выбор пал на одну из европейских принцесс, воспитывавшуюся при польском дворе – Шарлотту Кристину Брауншвейг – Вольфенбюттельскую. Она тоже была не в восторге от предстоящего брака. Но польский король Август II, заинтересованный в дружбе с Россией, заставил принцессу письменно пообещать покориться его воле и воле её родителей.

При дворе Августа в статусе жениха Алексей вкусил прелести европейской дворцовой жизни. И даже сдружился с польским принцем.

Свадьба состоялась в 1711 году. Пышные торжества закончились и уже на четвёртый день Алексей получил приказ от Петра брать супругу и отправляться в Торунь руководить продовольственным снабжением русских войск. Из – за этого супруги поссорились и Алексей уехал один.

Потом они помирились. Но безоблачной семейной жизни не получилось. Алексей постоянно отсутствовал из – за государственной службы. А в те недолгие недели, когда бывал дома, приходилось принимать участие в обязательных празднествах и гуляниях, чтобы угодить неугомонной натуре отца. Но и это не спасало от недопониманий и конфликтов.

Например, на одной из очередных попоек Меншиков начал дразнить Алексея, что тот мало пьёт по сравнению с остальными. Алексей не стерпел обиды и началась словесная перепалка. Пётр вместо того, чтобы поддержать сына, наорал на него и велел выйти вон. О том, что Алексея выгнали на мороз, никто больше и не вспомнил. А царевич стоял за дверью в одном мундире, пока караульные солдаты не заметили дрожащего наследника и не принесли ему тулуп.

Семейные ценности были у Петра не в чести. Это сказалось и на супружеских отношениях царевича. Он не смог сделать счастливой жену, в чём повторил своего отца.

Летом 1714 года принцесса Шарлотта родила дочь, названную в честь сестры Петра – Натальей. Появление на свет ребёнка лишь ненадолго сблизило супругов. Вскоре Алексей стал жить с крепостной красавицей Ефросиньей, которую возил за собой везде.

Шарлотта предприняла попытку к восстановлению отношений, в результате которой в 1715 году на свет появился Пётр Алексеевич (будущий Пётр II). Но через четыре дня после родов Шарлотта умерла. Алексей не отходил от постели жены.

В день похорон Шарлотты Алексей Петрович получил от отца официальное письмо «Объявление моему сыну», в котором ему сообщалось о лишении прав на наследование престола. Никаких конкретных обвинений или требований в письме не содержалось, а выражалось только недовольство сыном и оскорбления в виде «лучше будь чужой добрый, неже свой непотребный».

Что послужило толчком к таким действиям Петра, Алексей так и не узнал. Скорее всего то, что вскоре – 9 ноября 1715 года супруга царя Екатерина родила сына Петра Петровича, а также интриги Екатерины и Меншикова по лишению Алексея наследства на престол.

На «Объявление» отца Алексей Петрович ответил письменно: «На наследие не претендую и впредь претендовать не буду, себе же прошу до смерти пропитания».

Пётр тут же прислал требование, чтобы сын постригся в монахи. Но Алексею только 25 и он не желает монашеской жизни. Алексей тянул с ответом сколько мог. Видимо, надеялся, что отец передумает. Через несколько месяцев пришло повеление прибыть в Копенгаген. Пётр вёл там военные действия. Алексей понимая, что его могут убить, не поехал. Не выполнением приказа царевич вызывал крайний гнев отца. Опасаясь последствий, Алексей бежал в Вену. Австрийцы переправили его в Неаполь.

В те времена государственной изменой считался факт отъезда без высочайшего разрешения ко двору другого монарха. Пётр прикладывает максимум усилий для поиска сына. Лично пишет австрийскому императору: «Возвратился бы к нам, а мы ему тот поступок простим и примем его паки в милость нашу, и обещаем его содержать отечески во всякой свободе и довольстве, без всякого гнева и принуждения.»

Австрийцы были не в восторге от такого развития событий. Им не хотелось ссориться с Россией, с одной стороны. С другой, характер инфантильного Алексея Петровича и его незаинтересованность в государственных делах не обещали никаких политических выгод австрийскому двору.

До нашего времени сохранились два документа, подтверждающих эти факты.

Первый, ходатайство Алексея к его свояку австрийскому императору Карлу VI с просьбой политического убежища. В качестве аргументов, царевич приводит доводы о жестокости отца и боязнь за свою жизнь. Никаких предложений о сотрудничестве или политических намёков в ходатайстве нет.

Второй, доклад Карлу VI его министра иностранных дел графа Шёнборна, в котором тот указывает, что использование Алексея в политических играх против России крайне неразумно. Царевич неспособен к борьбе за власть.

Алексея Петровича интересовало лишь одно – где можно спрятаться? Он не хотел предпринимать никаких действий. Австрийский император пожалел его как дальнего родственника, помог укрыться, но вмешиваться в семейный конфликт из – за ненужного бездельника не стал.

Ответственным за возвращение царевича на родину Пётр назначил верного дипломата Петра Андреевича Толстого. Тот привёз Алексею послание от отца: «Обнадёживаю и обещаюсь Богом и судом его, что никакого наказания тебе не будет, но лучшую любовь покажу тебе, ежели воли моей послушаешь и возвратишься».

Алексей вернуться отказался. Тогда в ход пошли интриги и, в конце концов, австрийцы просто выдали Толстому Алексея Романова.

Первая встреча отца с сыном в Петергофе прошла мирно. Пётр просил Алексея покаяться в заговоре, выдать единомышленников и принять монашество. Но тот упрямствовал. После очных ставок и показаний свидетелей ситуация изменилась. Прямых доказательств о причастности Алексея к спланированному заговору против государя найдено не было. Были лишь разговоры, недовольства, слёзные письма к европейским монархам с просьбой о защите, но доказательств связи с оппозицией не нашли.

Обвинители выставляли царевича «ненавистником всех отцовских дел». Для подобных обвинений использовали показания его любовницы служанки Ефросиньи: «Да он же, царевич, говаривал: когда он будет государем и тогда будет жить в Москве, а Питербурх оставит, также и корабли оставит и держать их не будет, а войска‑де станет держать только для обороны, а войны ни с кем иметь не хотел».

Естественно, царевич Алексей вёл какие – то разговоры с людьми, недовольными его отцом. Возможно, собеседники критиковали петровские реформы. Но об активном противодействии отцу царевич даже не помышлял.

Следствие без пыток тогда не проводили. Добились ли от Алексея признаний в чём‑либо против отца – неизвестно. Документов нет. Но минимум три раза его подвергали пытке кнутом на дыбе.

Официально, царевич Алексей умер от остановки сердца 26 июня 1718 года, раскаявшийся и прощённый отцом. Последним что он реально мог видеть – это серые стены камеры в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. Алексею Петровичу было всего 28 лет. Отец лично похоронил сына в Петропавловском соборе крепости.

Существуют версии, что царевича задушили в камере гвардейские офицеры Румянцев, Ушаков и Бутурлин, что его отравили, что по приказу царя его задушил Пётр Толстой, что царь Пётр сам убил своего сына в припадке ярости.

Но сохранилось письмо, приписываемое одному из ближайших сподвижников Петра I генералу Румянцеву, который описывает казнь царевича, совершённую по прямому приказу Петра в Трубецком бастионе. И хотя подлинность этого письма ставится под сомнение, оно содержит ряд весьма правдоподобных деталей. Давайте посмотрим…

«…Тогда мы, елико возможно, тихо перешли тёмные упокои и с таким же предостережением дверь опочивальни царевичевой отверзли, яко мало была освещена от лампады, пред образами горящей. И нашли мы царевича спяща, разметавши одежды, яко бы от некоего соннаго страшнаго видения, да ещё по времени стонуща… И, не хотяще никто из нас его мирного покоя нарушати, промеж себя сидяще, говорили: «Не лучше ли‑де его во сне смерти предати и тем от лютого мучения избавити?». Обаче (иначе) совесть на душу легла, да не умрет без молитвы. Сие помыслив и укрепясь силами, Толстой его, царевича, тихо толкнул, сказав: «Ваше царское высочество! Возстаните!». Он же, открыв очеса и недоумевая, что сие есть, седе на ложнице и смотряще на нас, ничего же от замешательства (не) вопрошая. Тогда Толстой, приступив к нему поближе, сказал:

«Государь – царевич! По суду знатнейших людей земли Русской, ты приговорён к смертной казни за многия измены государю, родителю твоему и отечеству. Се мы, по его царского величества указу, пришли к тебе тот суд исполнити, того ради молитвою и покаянием приготовься к твоему исходу, ибо время жизни твоей уже близ есть к концу своему». Едва царевич сие услышал, как вопль великий поднял, призывая к себе на помощь, но из этого успеха не возымев, нача горько плакатися и глаголя: «Горе мне бедному, горе мне, от царской крови рожденному!»… А как увидали, что царевич молиться не хочет, то взяв его под руки, поставили на колени и один из нас, кто же именно от страха не упомню, говорить за ним начал: «Господи! В руци твои предаю дух мой!». Он же, не говоря того, руками и ногами прямися и вырваться хотяще. Той же, мню, яко Бутурлин, рек: «Господи! Упокой душу раба твоего Алексея в селении праведных, презирая прегрешения его, яко человеколюбец!». И с сим словом царевича на ложницу спиною повалили и, взяв от возглавья два пуховика, главу его накрыли, пригнетая, дондеже (пока) движение рук и ног утихли и сердце биться перестало, что сделалося скоро, ради его тогдашней немощи, и что он тогда говорил, того никто разобрать не мог, ибо от страха близкия смерти, ему разума помрачение сталося. А как то совершилося, мы паки уложили тело царевича, яко бы спящаго и, помолився Богу о душе, тихо вышли».

Алексей Петрович попал в не удачный для себя период времени. Даже своим бездействием он мешал всем. А ведь давно известно, что во власти выживают самые изворотливые.

Трудно сказать, сильно ли печалился Пётр о смерти собственного сына. Возможно, и нет. Его больше волновали государственные дела.

КАСПИЙСКИЙ (ПЕРСИДСКИЙ)
ПОХОД ПЕТРА

Желая расширить влияние в Закавказье и восстановить золотоордынский торговый путь из Азии в Европу, Пётр I решил организовать поход на западное побережье Каспийского моря.

Успехи русских войск во время похода и вторжение османской армии в центральное Закавказье вынудили Персию заключить 23 сентября 1723 года в Петербурге мирный договор, по которому к России отошли Дербент, Баку, Решт, провинции Ширван, Гилян, Мазендеран и Астрабад.

В 1724 году между Российской и Османской империей был подписан Константинопольский договор, по которому султан признал приобретения России в Прикаспии, а Россия – права султана на Западное Закавказье.

По итогам этих 2‑х договоров всё западное побережье Каспийского моря стало российским.

Уже после смерти Петра I, при императрице Анне Иоанновне, почти все завоёванные земли были возвращены Персии. В 1735 году Анна Иоанновна вывела русские войска с южных берегов Каспия, не захотев держать их «в далёкой, нездоровой и неспокойной местности».

ИЗВЕСТНЫЕ ЛЮБОВНИЦЫ ПЕТРА

Любовницы Петра I сыграли значительную роль в жизни императора и даже государства – одна из его фавориток, Марта Скавронская, стала российской императрицей Екатериной I.

У гиперактивного царя Петра было множество любовных связей на стороне. С первой официальной фавориткой Анной Монс Пётр расстался в 1703 году по причине раскрытия измены последней.

Екатерина (Марта Скавронская) не ревновала, не упрекала мужа. Она выбрала другую тактику – приближала к себе любовниц царя и пыталась, как могла, контролировать эти связи. И царь всегда возвращался в её постель и, бесспорно, любил её. Всю их совместную жизнь на интрижки мужа Екатерина не обращала внимания. Пётр был не воздержан во всём и препятствовать его характеру было опасно.

Анна Монс

Начало отношений: 1692 год.

Конец отношений: поймана на измене 5-летней давности 11 апреля 1703 года, в 1704 – посажена под домашний арест.

Монс познакомилась с Петром в 1690 году при содействии её любовника Франца Лефорта. Царь щедро одаривал любовницу подарками, он был настолько привязан к ней, что после возвращения из Великого Посольства в 1698 году сослал законную супругу, Евдокию Лопухину, в монастырь.

С 1693 года Пётр I стал открыто жить с Анной Монс в специально для неё построенном доме в Немецкой слободе. Впоследствии, уличённая в измене с саксонским посланником Кенигсеком Анна была посажена под домашний арест. Спустя 7 лет после прекращения отношений с царём, вышла замуж за прусского посла Кейзерлинга.

Мария Гамильтон

Начало отношений: 1713 год. Познакомилась с Петром I будучи фрейлиной его жены Екатерины.

Конец отношений: 1717 год.

С 1716 года упоминается связь Марии Гамильтон с денщиком царя Петра Иваном Орловым, от которого она трижды была в положении. Две беременности прервала снадобьями, третьего, родившегося в 1717 году ребёнка, она убила.

Была уличена в краже вещей царицы Екатерины, заключена в Петропавловскую крепость и под пытками призналась в совершенных преступлениях. Казнена 14 марта 1719 года по приговору Петра I. Есть версии, что Пётр не простил ей убийство родившегося сына, который мог быть его ребёнком.

Авдотья Ржевская

Начало отношений: в 1708 году упоминается первая связь 15-летней Авдотьи с Петром I.

Конец отношений: 1725 год в связи со смертью Петра.

Через год после их первой встречи, Пётр I выдал Авдотью замуж с внушительным приданным за гвардейского офицера Чернышёва, не прекращая с ней связи. Родила в законном браке четырёх дочерей и троих сыновей. Была замечена в связях с другими любовниками. По словам современников, «беспорядочное» поведение Авдотьи оказало пагубное влияние на здоровье Петра I.

Мария Кантемир

Начало отношений: 1721 год.

Конец отношений: 1725 год в связи со смертью Петра I.

Согласно неподтверждённым данным, во время сборов Петра I в Персидский поход Мария Кантемир была беременна от царя, что вызывало опасения Екатерины, что в случае рождения сына Пётр разведётся с ней и заключит брак с любовницей.

Рождённый ребёнок умер вскоре после родов, а Пётр охладел к любовнице. Её отношения с царём возобновились в 1724 году, когда вскрылась измена царицы Екатерины с Вильямом Монсом, но вскоре император умер.

Мария попала в опалу взошедшей на престол Екатерины I.

Мария Матвеева – Румянцева

Начало отношений: ориентировочно в период 1715–1720 годов.

Конец отношений: 1725 год в связи со смертью Петра I.

По свидетельствам современников, Пётр I сильно ревновал Матвееву. Молодость любовницы и лёгкость, с которой она покоряла мужские сердца, вызывала у Петра не скрываемую ревность. Мария была выдана замуж за графа Румянцева при содействии царя, давшего с невестой богатое приданное и наказ мужу «держать в ежовых рукавицах». До 1725 года родила трёх дочерей и сына, названного в честь императора – Петром Александровичем (будущий знаменитый полководец П. А. Румянцев – Задунайский). Существуют версии, согласно которым отцом мальчика мог быть сам Пётр I.

Арсеньева Варвара Михайловна – родная сестра жены Александра Меншикова

Начало отношений: неизвестно. Существует версия, что родная сестра жены Александра Меншикова была не просто фавориткой императора, а вместе с сестрой пользовалась благосклонностью и Меншикова и Петра I. В качестве доказательства связи приводятся воспоминания Франца Вильбуа: «Петр любил всё необыкновенное. За обедом он сказал Варваре: «Не думаю, чтобы кто – нибудь пленился тобою, бедная Варя, ты слишком дурна; но я не дам тебе умереть, не испытавши любви». И тут же при всех повалил её на диван и исполнил своё обещание».

После того как Меншиков попал в опалу, Варвара была сослана в Горицкий монастырь.

О ПОДМЕНЕ ЦАРЯ ПЕТРА

Версий о подмене царя Петра ходит множество. Как и многое в нашей жизни, личность и деятельность Петра были крайне неоднозначными, поэтому даже в советской и постсоветской истории отношение к этому российскому монарху менялось – от великого патриота, приобщившего страну к Европейской цивилизации, до «подменного чужестранца» и разрушителя национальных устоев.

Мы начнём с «золотой середины».

«А, царь‑то ненастоящий!» – роптали жители России. Да, такое говорили.

В 1698 году по столице прошёл слух, что иноверцы подменили русского самодержца и поставили на престол кого – то своего. В подтверждения приводились аргументы. Но у «сарафанного радио» того времени не было видеозаписей, а по делам Петра вполне можно было поверить, что он «подменный».

Посмотрим несколько основных аргументов этой версии:

– жесток с русскими людьми, благоволит иностранцам;

– охладел ко всему народному, русскому, не надевал свой любимый кафтан, а носил европейскую одежду;

– забыл, где находилась Либерия, библиотека Ивана Грозного, хотя раньше располагал этой информацией;

– вернувшись из длительной поездки, не спешил встречаться со своими родственниками, избегал их. Любимую жену Евдокию Лопухину сразу же заключил в монастырь, вскоре после неё туда же отправилась и сестра – царевна Софья, где её и убили;

– бунт против царя – самозванца подняли преданные настоящему царю стрельцы, но их восстание очень жестоко подавили иностранные наёмники;

– царь из поездки привёз новую болезнь, заполучить которую можно лишь при долгом пребывании в тропическом климате;

– по возвращению из Европы у царя появились навыки не только морского дела, но и абордажных боёв, которые возможно приобрести лишь опытным путём;

– убийство собственного сына Алексея – царевич знал, что отец не настоящий.

А где же всё это время мог находиться российский самодержец? Сторонники «подмены» отвечают – в Бастилии! И в этом уверены отдельные историки. Они ссылаются на некоторые факты, которые свидетельствуют, что в августе 1698 года в тюрьме Бастилии появился пленник известный как «Человек в железной маске». Все, кто читали Дюма или смотрели фильм с Леонардо ди Каприо, убеждены, что это был брат – близнец короля Людовика. Только вот сторонники теории подмены уверены, что это был настоящий царь Пётр. Пленника именовали как Магсhiel, есть некая аналогия с фамилией Михайлов. К узнику относились почтительно, умер он в 1703 году. Говорят даже, что писатель Александр Дюма знал настоящую историю «Человека в железной маске», но под страхом смерти поклялся изменить имена действующих лиц.

Меня, как писателя, очень заинтересовал этот захватывающий сюжет. И, не скрою, в начале работы над этой книгой мне очень хотелось найти убедительные подтверждения и доказать, что такое было возможным. Но через несколько лет работы я понял, что если всё упрощать и подходить с современными мерками к событиям давно минувших веков, можно насочинять чего угодно, а осмысливать события тех времён необходимо с учётом обстановки и духа того времени. Русский царь Пётр I вполне соответствовал духу своего времени, плюс особенности его нервной натуры.

Да, в версию с подменой царя вполне можно поверить, если не знать политического расклада сил в Европе того времени. С таким раскладом мы и познакомились по ходу текста. Добавлю, что описываемые в некоторых художественных произведениях сведения о хождениях царя Петра в атаки во главе войск, я бы сказал, несколько преувеличены и являются лишь художественным вымыслом.

Привожу ещё один аргумент сторонников теории подмены: «Разве мог такое говорить истинно русский царь: «…С инными европейскими народами можно ласкою и милостию, я же имею дело со скотом…»

Моё многолетнее знакомство с материалами и документами эпохи Петра подвело меня к однозначному выводу – русский царь Пётр Алексеевич Романов сказать такое мог! Просто Пётр не любил Россию. Ведь любовь к родине начинается с понимания и уважения традиций народа и его корней. А родители не привили Пете ни понимания, ни уважения. Ни к народу, ни к родине. Пётр любил власть! Все остальные «аргументы» блёкнут перед истинной натурой Петра.

А народ, веками привыкший видеть государя на троне, в облачении и со скипетром в руках, увидел непривычное зрелище. Царь в рубахе и высоких ботфортах, с трубкой в зубах, с топором и рубанком в руках, работающий как обычный плотник или матрос. Пьющий и ругающийся на равных с солдатами и подмастерьями. Совершенно необычные для царя манеры и поведение. Отсюда и пошли слухи, что царя подменили немцем, а настоящего царя умертвили.

Распространяли слухи и бояре, недовольные тем, что Пётр ограничил их влияние в государстве. Распускали такие слухи и представители церкви, также недовольные ограничениями их власти. Внесли свой голос в этот миф и старообрядцы, от которых исходит идея о «царе – антихристе», пришедшем уничтожить Святую Русь. На эти слухи влияли все непопулярные решения Петра.

А исторический факт, что Россию, точнее – Петра натравили на Швецию, является реальным фактом.

И уж никакой это не Исаак Андре. В первых главах книги уже упоминалось, что Пётр Алексеевич Романов родился в день поминовения преподобного Исаакия Далматского. Этот святой считался защитником и покровителем Петра, поэтому в Петербурге – новой столице России в 1706 году Петром I был заложен первый деревянный Исаакиевский собор. В 17012 году в нём прошло венчание царя Петра с Екатериной Михайловой (Скавронской). Современное здание собора является четвёртым храмом, возведённым на месте собора, спроектированного итальянским архитектором Антонио Ринальди. Автором проекта четвёртого собора, которому предназначалось стать главной православной святыней империи, стал архитектор Огюст Монферан (француз 40 лет проживший и работавший в России).

Торжественное освящение нового храма состоялось в 1858 году. Надо сказать, что христианский святой Исаак Долматский очень почитался домом Романовых.

Действительно, Петра словно подменили после его возвращения из – за границы. Видно, поездки по Европе плохо сказываются на большинстве русских.

Мы коснулись лишь малой доли известных «подвигов» царя Петра. О его безумных выходках можно найти много интересной информации в литературе и в интернете. Эпоха Петра I до сих пор является объектом изучения историков. Современные исследователи делают вывод, что за деятельностью, например, «всепьянейшего собора», то есть за радикальной деформацией русских традиций и ментальности стояло тайное общество, о котором не сохранилось почти никаких сведений. Эта организация действовала в московской Немецкой слободе со второй половины 90‑х годов и была известна как «Нептуново общество», или «Общество нептунов».

Масонскую организацию «Нептунова общества» связывают с именами Лефорта и Брюса. Чем же занимались члены «Нептунова общества»? По некоторым свидетельствам современников, изучали тайны астрономии и астрологии, магию чисел и другие экспериментальные науки. По крайней мере, один из его руководителей, Яков Брюс, был хорошо известен московской публике своими магическими экспериментами.

Об этом тайном обществе, как и о его заседаниях, история донесла нам лишь скупые обрывочные сведения. Председательствовал на его собраниях во дворце на Яузе вплоть до своей кончины сам «хозяин дома» – Франц Лефорт. Участие в обществе принимали П. Гордон, A. Остерман, Ф. Апраксин, А. Черкасский, Б. Голицын. После смерти Франца Лефорта его место занял Яков Брюс, и заседания уже проводились в обширной Рапирной зале Сухаревой башни. Народ так и прозвал Брюса «Колдуном из Сухаревой башни».

Еремей Парнов в книге «Властители и маги» утверждает: «Считалось, что первая ложа была образована по воле Петра, властелина во всех отношениях универсального. Мастером стула в ней, якобы, был Лефорт, первым надзирателем – Гордон, а вторым – сам царь».

Родиной масонства многие называют Англию. Там рассвет масонства произошёл после «великого пожара» Лондона 1666 года, уничтожившего почти весь город. Так что к приезду Петра вновь отстроенный Лондон уже имел везде символику масонства.

И Петербург везде и всюду будет иметь символику масонов.…

Есть ещё один город Европы, возведённый масонами ранее Петербурга – Амстердам. И в нём тоже побывал царь Пётр.

Были ли Пётр I, Франц Лефорт, Яков Брюс во время пребывания в Англии и Голландии посвящены в таинства европейских масонских лож, можно только догадываться. Но вернувшись из Европы, царь переступил черту, немыслимую для русского самодержца: собственноручно пытал и рубил головы своим подданным, совершал тайные магические ритуалы на собраниях «Нептунова общества», упростил Патриаршество, и, не стыдясь никого и ничего, пил и гулял в составе «всешутейшего и всепьянейшего собора», возглавляя поездки «церковного конклава» на свиньях по Москве, а потом и по Петербургу.

Про пребывание Перта Алексеевича Романова в Англии есть такая интересная информация. В Лондоне Петра с его небольшой свитой поселили в пригороде – в Дептфорде, недалеко от верфи. Британский адмирал, опрометчиво предоставивший свой особняк в распоряжение посольства, впоследствии добился от своего правительства возмещения всех убытков, так как оценил обращение со своей собственностью со стороны постояльцев, как полное разрушение. И даже видавший виды весельчак король Вильгельм Оранский, обильно поливая духами свой носовой платок, едва не упал в обморок от запаха сивухи и перегара во время своего визита к русскому царю.

«Ужас охватывает, – пишет Ключевский в «Русской истории», – когда читаешь эту опись, едва ли преувеличенную. Полы и стены были заплеваны, запачканы следами веселья, мебель поломана, занавески оборваны, картины на стенах прорваны, так как служили мишенью для стрельбы, газоны в саду так затоптаны, словно там маршировал целый полк в железных сапогах. Всех повреждений было насчитано на 350 фунтов стерлингов, до 5 тысяч рублей на наши деньги по тогдашнему отношению московского рубля к фунту стерлингов. Видно, что, пустившись на Запад за его наукой, московские ученики не подумали, как держаться в тамошней обстановке… В бесконечных лондонских ночных попойках как всегда верховодил Лефорт, успевавший не только наполнять бокалы, но и покупать местных шлюх. А утром энергичный государь выгонял из постели очередную из них, вроде актрисы Летисии Кросс, при этом нелестно отзываясь о её прелестях, и мчался на верфи, в цеха фабрик и заводов».

И кем же тогда «подменили» нашего гиперактивного Петра? Кем – то из «новых русских»?

Азия

Пётр круто прошёлся по русским традициям. И дело не только в пресловутом «обрубании боярских бород». Царь коренным образом изменил бытовой и религиозный уклад. Он европеизировал державу, правда, не всю, а только верхушку. Без этого Московское царство осталось бы страной, ориентированной на традиционные ценности своего времени – на Восток.

Цивилизаторские устремления Петра прошли мимо большинства русского народа, ни одна из его реформ не прохватила страну вглубь, потому что ни одна из них не была вызвана потребностью самого народа «с низу». После Петра до наших дней дошли только два цивилизованных по – европейски города – Москва и Петербург. Всё остальное так и осталось Евро – Азией.

Если внимательно читать русскую историю, то нетрудно заметить, что от царя Ивана Грозного и далее в стране меняется вектор политической ориентации. До периода Смутного времени страна жила, повернувшись спиной к Западу, и её политические интересы были всецело направлены на Восток и вращались в сфере бывших ордынских ханств. Мало того, роль татар в жизни России с годами не только не ослабевала, а, наоборот, усиливалась и с захватом Казанского и Астраханского ханств возросла неимоверно. То, что Московское государство частенько воевало с Польшей и Литвой, вторгалось в Прибалтику, картины его азиатской направленности не меняло.