Текст книги "ЭПОХИ. Кто грознее царь Иван или царь Пётр"

СТРЕЛЕЦКИЙ БУНТ

Стрелецкое войско состояло из пехотных частей и представляло собой первую в России регулярную армию, сформированную Иваном Грозным в середине XVI века.

Иностранцы называли их «мушкетёрами». Стрельцы делились на: – стремянных, то есть конных (до 2000 человек личного состава), составлявших особую стражу государя;

– московских;

– городовых или украинных, то есть окраинных (пограничных) городов, где они составляли гарнизоны.

Московские стрельцы были особыми воинами царской рати, которые находились на привилегированном положении. Московские стрельцы селились в особых слободах, главным образом в Замоскворечье, и были весьма зажиточной категорией населения. Кроме получения жалования, они имели право заниматься промыслами и торговлей, не неся посадских повинностей.

В Азовских походах 1695 года в рядах царских войск под командованием Франца Лефорта и Патрика Гордона находилось 12 стрелецких полков, а в 1696 году под командованием Гордона и Головина– 13 полков.

В челобитной, поданной генералиссимусу Алексею Шеину, стрельцы жаловались, что во время сражений 1695 года было «побито их множество», потому что Лефорт ставил стрельцов в самые опасные места.

Победа над турками в Азовском походе вошла героической страницей в историю русской армии. Однако лавры победителей достались «потешным» полкам государя. С почётом они вернулись в Москву, пройдя через триумфальные ворота. А Стрелецкие полки продолжали в разгромленном Азове нести службу. Они занимались строительством городских укреплений, несли дозор.

По устоявшемуся в то время порядку, служба московских стрельцов в приграничных крепостях (городовая, осадная служба) продолжалась год, по истечении которого стрельцов возвращали в столицу. Но азовская служба затянулась на 2 года.

Возмущение служивых было вызвано распоряжением командования перевести четыре полка из Азова на западную границу в Великие Луки. А стрельцы уже несколько месяцев не получали денежного довольствия. Были перебои и с продовольствием. Тягловых лошадей не хватало. Но командование дало приказ тащить пушкина себе.

Переход в Великие Луки был очень тяжёлым. Стрельцы тянули по рекам суда и катили пушки.

В марте 1698 года стрельцы попытались найти у царя правду – матушку на своё житьё – бытьё. С этой задачей 175 выборных солдат из четырёх полков отправились в столицу.

Царь Пётр находился в Англии. Стрельцов никто не соизволил принять во дворце. И тогда служивые обратились за помощью к царевне Софье. Находящаяся под стражей в монастыре Софья решить проблему солдат не могла. Но сам факт обращения стрельцов к Софье послужил в дальнейшем их обвинению в измене! Якобы имел место быть заговор царевны и стрельцов, целью которого было свержение с престола законного царя Петра.

Выборные вернулись в свои части ни с чем. А по полкам пошли слухи, что царь Пётр продался немцам и вообще умер за границей.

В начале июня 1698 года стрелецкие полки самовольно направились к Москве, сместив полковых начальников и избрав командиров в каждом полку.

Боярин Фёдор Ромодановский писал в письме Петру за границу, что 11 июня в Разрядный приказ в Москве явились четыре капитана из четырёх восставших стрелецких полков. «Как только сошлись вместе четыре полка, так отобрали у полковников знамёна, пушки, подъёмных лошадей, денежную казну, денщиков и караульщиков и слушать их ни в чём не стали». В ответ царь приказал – «сей огнь угасить немочьно».

Восставшие смогли дойти до Воскресенского Новоиерусалимского монастыря на реке Истре, находящегося в 40 км от Москвы, где встретились с поджидавшими их правительственными войсками.

Московские власти направили против стрельцов Преображенский, Семёновский, Лефортовский и Бутырский полки (более 4 тысяч человек) и дворянскую конницу под общим командованием Алексея Шеина.

14 июня после смотра на реке Ходынке регулярные полки выступили из Москвы. 17 июня, опередив стрельцов, генерал – майор Аникита Репнин занял Новоиерусалимский монастырь.

Здесь, у монастырских стен, 18 июня 1698 года 2 тысячи стрельцов встретились с 8-тысячным войском царского воеводы боярина Алексея Шеина. Численное преимущество правительственных войск в солдатах и артиллерии предопределило исход событий. Но был ещё один фактор. Посмотрите на фамилии командиров правительственных войск:

– Бутырский полк – генерал Гордон;

– Преображенский полк – майор фон Зальм;

– Семёновский полк – полуполковник Англер;

– Лефортовский полк – полковник Лим.

– артиллерия под командованием полковника Казимира де Граге.

Ни одного русского!

Боярин Шеин предпринял попытку уговорить стрельцов вернуться. Утром 18 июня он отправил генерала Гордона к мятежникам и тот пригласил стрельцов собраться, чтобы огласить волю воеводы Большого полка, говорившего от имени государя. Иван Желябужский сообщает в своих «Записях», что во время переговоров стрельцы кланялись Гордону и говорили: «Мы идём к Москве милости просить о своих нуждах, а не драться и не биться». Гордон, разговаривая со стрельцами, упрекал их в неповиновении, нарушении долга, верности, убеждал изложить свои требования «не мятежным скопом», а мирным путём. Стрельцы пытались убедить Гордона в мирном характере своего протеста, что они идут домой за причитающимся жалованьем, а дальше готовы служить государю, где он прикажет. Что они «пройдут в Москву» хоть на несколько дней, чтобы увидеться со своими семьями, а потом готовы идти, куда их направят. Повернуть обратно стрельцы отказались.

После неудавшихся переговоров Гордон приказал зарядить орудия и дал залп из 25 пушек. После третьего залпа стрельцы начали сдаваться. Гордон двумя батальонами занял лагерь восставших. Кавалерия согнала разбегавшихся стрельцов в кучу.

Взятые в плен стрельцы были посажены в тюрьмы Воскресенского монастыря. Согласно донесению Гордона, в бою было убито 22 стрельца, ранено – 40. По докладу Шеина в его войсках было ранено четыре человека.

Солдаты новых полков попросту расстреляли стрельцов картечью. А вооружённые стрельцы не оказали сопротивления правительственным войскам.

Даже князь Ромодановский, проводивший расследование по этому делу (а расследование в его руках превратилось в череду пыток и мучений), не нашёл следов бунта. Однако отдал приказ «легко» наказать стрельцов. Легко – это в его понимании.

Расследование и сыск по стрелецкому бунту можно разделить на несколько этапов – допетровский и петровский. Но стоит упомянуть о том, что перед самой отправкой в Великое посольство царь устроил розыск по доносу на заговор стрелецкого полковника Циклера, друга боярина Ивана Михайловича Милославского (имеющий большое влияние при жизни Иван Милославский до своей смерти в 1685 году был сторонником правительницы Софьи).

Под пытками Циклер и его сообщники, бояре Соковнин и Пушкин, признались, что по приказу Софьи они планировали убить царя. Заговорщиков казнили. Их кровь стекала в открытый гроб на разложившийся труп Милославского, специально вырытый из могилы, на свиньях доставленный в село Преображенское и помещённый под плаху. После окончании казни останки заговорщиков и Милославского были перевезены в Москву. Их тела были размещены у каменного столба на Красной площади, где и находились несколько месяцев.

Первое следствие и казни стрельцов были проведены незамедлительно в июне 1698 года прямо в Воскресенском монастыре.

22 и 28 июня по приказу Шеина были повешены 56 «пущих заводчиков» бунта, 2 июля – 74 «беглеца» были отправлены в Москву. 140 человек были биты кнутом и сосланы в дальние гарнизоны, 1965 человек разосланы в тюрьмы по городам и монастырям.

Возвратившийся из – за границы 25 августа Пётр не был удовлетворён розыском, произведённым Алексеем Шеиным и Фёдором Ромодановским. Особенно царю не понравилось, что просто и быстро казнены организаторы. C сентября 1698 года более 1700 оставшихся в живых стрельцов, участвовавших в бунте, стали свозить обратно к Москве. Размещали их в окрестных сёлах и монастырях.

В сентябре по указу Петра начались аресты и московских стрельцов, не участвующих в походе в Москву. Охота на них получила громкое название «великий сыск». Величие его можно признать лишь в отношении размаха арестов, но не по сложности расследования.

Расквартированные в столице стрельцы жили открыто и не думали ни от кого прятаться. В результате облав, проведённых в стрелецких слободах в течение недели, были арестованы почти 4 тысячи человек. Все они попали «на конвеер» в Преображенский приказ.

Пытки стрельцов начинались ещё до появления в пыточной следователя и секретаря, которым надлежало вести допрос и протокол. Обвиняемым предлагали дать отчёт в «собственных винах». Поскольку никто себя виноватым не признавал, вздёрнутого на дыбе секли и прикладывали к телу раскалённые щипцы. Допрос проводился энергично и обычно не занимал более четверти часа.

17 сентября, в день именин Софьи, стрельцов начали пытать в 14 «застенках» в Преображенском, которые работали даже ночью. «Пытошные» были обставлены с необыкновенной изощрённостью с обилием пыточного инструмента.

Жёны, сестры, родственники стрельцов, служанки царевны Софьи также были подвергнуты допросам «с пристрастием». Пётр был убеждён в виновности царских сестёр и самолично участвовал в допросе Софьи.

После «великого сыска» Царевну заточили в Новодевичьем монастыре, где она и скончалась в 1704 году.

Но среди старообрядцев живёт предание, что царевне Софье удалось бежать из заточения вместе с 12 стрельцами и скрыться на Волге. В старообрядческом скиту Шарпан есть захоронение «схимницы Прасковьи» в окружении 12 безымянных могил. Согласно легенде, это и есть могилы Софьи и её сторонников.

В пыточных застенках со знанием дела ужасным мучениям подвергались не только стрельцы, но и их жёны, сыновья, дочери, а также родственники и приближённые опальной царевны Софьи. Пытали и саму Софью.

Однако, несмотря на мучения, ни стрельцы, ни их близкие, ни даже сама царевна Софья не признавались в организации бунта и не очернили имя Софьи Алексеевны Романовой.

Почему? Неужели петровские палачи плохо знали своё дело? Помогая известным московским «заплечных дел мастерам» Алёшке и Терёшке, Пётр лично пытал «бунтовщиков», а потом собственноручно рубил головы.

Массовые допросы, пытки и казни проходили в течение 1699 и 1700 годов.

В Москве казни начались осенью 1698 года. Пять месяцев трупы казнённых не убирались с улиц.

Первая казнь состоялась 10 октября. 200 истерзанных пытками стрельцов вывели из Преображенского приказа для конвоирования на Лобное место в Москве. При прохождении обречённых под окнами государева дворца в селе Преображенском Пётр I выскочил на улицу и стал рубить головы стрельцам прямо на дороге. Дикость и бессмысленность этой расправы над людьми и без того обречёнными на смерть не поддаётся рациональному объяснению. Человек верующий назовёт эту одержимость беснованием, психиатр – болезнью. Ясно одно, в тот день, прибывший из «просвящённой Европы» Пётр I показал себя жестоким правителем, неадекватным в своих реакциях.

После казни пятерых человек, наобум выхваченных из колонны, Пётр I разрешил продолжить движение и сам помчался вместе со свитой к Лобному месту. Там при огромном стечении народа государь решил позабавиться – безжалостно рубил топором головы стрельцам…

Когда читаешь эти исторические строки, невольно закрадывается сомнение, что на российском престоле сидел психически здоровый человек. Но во все времена неограниченная власть не редко являлась болезнью и даже сводила с ума правителей.

На помощь государю пришла свита во главе с Алексашкой Меншиковым. От расправы, по свидетельству историков, отказались лишь иностранные подданные.

Казнь растянулась более чем на 2 часа, что вызвало неудовольствие царя, любившего во всём быстроту и впадавшего в депрессию от любого продолжительного напряжения. Для ускорения казни Александром Меншиковым было предложено использовать не плахи-чурбаки, а брёвна и укладывать на них осуждённых не по одному, а на сколько достанет длины бревна.

На следующей массовой казни 11 октября 1698 года так и поступили. На Лобное место привезли корабельные сосны. На двух длинных брёвнах одновременно укладывали 50 человек. Но палачам приходилось вставать на спины ещё живых жертв. В три приёма были казнены 144 стрельца, потоки крови залили мостовую. Наблюдавший за казнью Пётр велел выкликать желающих в палачи из толпы. За то народу бесплатно наливалась водка!

12 октября – снова праздник, снова казнь! Летят головы 205 стрельцов.

13 октября казнили 141 человека.

Обагрённая кровью Красная площадь, действительно стала красной. Такой же рекой лилась и водка. Пьяный народ шалел от запах крови и алкоголя.

Пётр решил придать казни больше устрашающей торжественности и велел вывозить осуждённых на смерть в чёрных санях, увитых чёрными лентами. Стрельцы должны были сидеть в телегах или санях по двое, а в руках держать зажжённые свечи. Лошади тоже должны были быть чёрными, а возницы – одеты в чёрные тулупы. На полотне «Утро стрелецкой казни» Василия Сурикова именно так это и изображено.

17 октября в столице выпал первый снег, и осуждённых везли к Лобному месту в чёрных санях. Жертвы сидели по два человека в повозке. В руках горели зажжённые свечи. Как повелел царь!

В тот день предали казни 109 человек. В последующий день отрубили головы у 65 стрельцов, 19 октября – у 106.

Потом царь уехал в Воронеж. И казни прекратились.

Глава Преображенского приказа боярин Фёдор Юрьевич Ромодановский, почитающийся в официальной истории за редкостную сволочь, садиста и душегуба, в отсутствие Петра I с ноября 1698 по январь 1699 года не казнил ни одного стрельца, хотя и имел такое право. За это время он отправил в каторгу 600 человек, но вот на плаху – ни одного. Возможно, Ромодановский понимал бредовость официальной версии о стрелецком бунте и не видел смысла в умерщвлении русских людей.

Вернувшись в столицу в январе 1699 года, царь продолжил казни. В январе – феврале 1699 года 215 стрельцов повесили на стенах Новодевичьего монастыря. Виселицы были установлены и вокруг монастыря. Весь остаток зимы и март тела казнённых оставались на стенах.

Много заговоров было в России за долгий период её существования, многих заговорщиков цари казнили, но до такого кощунства, как массовое оскорбление православных святынь, кроме Петра никто не доходил. В этом молодой государь – реформатор встал в один рядя с самыми злобными врагами России – инородцами и иноверцами. «А, царь‑то ненастоящий!» – роптали жители столицы.

В 1699 году после зверств Петра по всему Московскому царству и прошёл слух, что иноверцы подменили русского царя и поставили на престол «какого – то немца». А как иначе было объяснить звериную жестокость этого человека по отношению к русским людям?

После казней стрелецким жёнам и детям было предписано покинуть Москву. Запрещено было давать им работу или милостыню, вследствие чего члены стрелецких семей были обречены на голодную смерть. Дворовые места стрельцов в Москве были розданы Стрелецким приказом. В числе новых владельцев земель были Александр Меншиков, Борис Шереметев, Фёдор Головин.

16 провинциальных стрелецких полков, не участвовавших в восстании, были расформированы, а стрельцы были записаны в посадские.

Историк Николай Костомаров писал об этих казнях:

«Снова потом происходили пытки, мучили, между прочим, разных стрелецких жён, а с 11 октября до 21 в Москве ежедневно были казни; четверым на Красной площади ломали руки и ноги колёсами, другим рубили головы; большинство вешали. Так погибло 772 человека, из них 17 октября 109 отрубили головы в Преображенском селе. Этим занимались, по приказанию царя, бояре и думные люди, а сам царь, сидя на лошади, смотрел на это зрелище. В разные дни под Новодевичьим монастырём повесили 195 человек прямо перед кельями царевны Софьи, а троим из них, висевшим под самыми окнами, дали в руки бумагу в виде челобитных. Последние казни над стрельцами совершены были в феврале 1699 года».

По сведениям российского историка Сергея Соловьёва, казни происходили следующим образом:

«30 сентября (по старому стилю) была первая казнь: стрельцов, числом 201 человек, повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держали в руке по зажжённой свече; за телегами бежали жёны, матери, дети со страшными криками. У Покровских ворот в присутствии самого царя прочитана была сказка: «В распросе и с пыток все сказали, что было придтить к Москве, и на Москве, учиня бунт, бояр побить и Немецкую слободу разорить, и немцев побить, и чернь возмутить, всеми четыре полки ведали и умышляли. И за то ваше воровство указал великий государь казнить смертию». По прочтении сказки осуждённых развезли вершить на указные места; но пятерым, сказано в деле, отсечены головы в Преображенском; свидетели достоверные объясняют нам эту странность: сам Петр собственноручно отрубил головы этим пятерым стрельцам».

Австрийский дипломат Иоганн Корб, присутствовавший на казнях, даёт следующее описание происходящего:

«Эта казнь резко отличается от предыдущих; она совершена весьма различным способом и почти невероятным: 330 человек за раз, выведенные вместе под роковой удар топора, облили всю долину хотя и русской, но преступной кровью; эта громадная казнь могла быть исполнена потому только, что все бояре, сенаторы царства, думные и дьяки, бывшие членами совета, собравшегося по случаю стрелецкого мятежа, по царскому повелению были призваны в Преображенское, где и должны были взяться за работу палачей. Каждый из них наносил удар неверный, потому что рука дрожала при исполнении непривычного дела; из всех бояр, крайне неловких палачей, один боярин отличился особенно неудачным ударом: не попав по шее осуждённого, боярин ударил его по спине; стрелец, разрубленный таким образом почти на две части, претерпел бы невыносимые муки, если бы Алексашка Меншиков, ловко действуя топором, не поспешил отрубить несчастному голову».

Только в феврале 1699 года обезглавленные трупы стрельцов были похоронены в 3 верстах от Москвы у дорог. Так хоронили разбойников. По приказу царя у могил были поставлены четырёхгранные столбы из камня, к каждой стороне которых была прикреплена железная доска с описанием преступлений стрельцов.

Жизнь не стоит на месте и нужно было реформировать армию. Иначе, Россия могла бы пойти по пути Турции, где в XVII веке восстания янычар – те же привилегированные стрельцы – стали движителем разрушения страны изнутри.

Уже после Азовских походов Пётр заявил о намерении формировать новую армию на европейский лад и стало понятно, что стрелецкое время прошло. Cтрельцы попали в опалу. Стрелецкое войско высочайшим указом было расформировано.

Но не стало стрельцов и не стало войска. Через несколько месяцев царь осознал поспешность предпринятого шага и был вынужден «возвращать к жизни умерших». В 1700 году в битве под Нарвой принимали участие стрелецкие полки – это провинциальные стрельцы, которые указом от 11 сентября 1698 года были лишены своего имени, а указом от 29 января 1699 года им было всё возвращено.

Окончательное решение об уничтожении касты стрельцов было принято в 1705 году после Архангельского бунта, в котором принимали участие остатки стрелецких полков.

В истории России было немало крайне противоречивых личностей, но государь-император Пётр I Алексеевич может по праву претендовать на звание наиболее неоднозначного правителя. С одной стороны, его деятельность укрепила позиции нашей страны на мировой арене. Но с другой, методы, к которым прибегал царь – реформатор, отличались, мягко говоря, неоправданной жестокостью, рядом с которой царь Иван Грозный и рядом не стоял. Взять хотя бы казни стрельцов.

А был ли бунт?

До сих пор неизвестно, пыталась ли сестра Петра I вернуть себе власть, воспользовавшись недовольством стрельцов? Впоследствии многие из них под пытками признавались, что стали участниками заговора, нацеленного на свержение Петра. Но писем от царевны Софьи к стрельцам или иных документов так и не нашлось, а сама она отрицала все обвинения. А показания, выбитые пытками на дыбе под плетями и раскалённым железом, можно отнести к самооговору.

Многие исследователи были шокированы решением царских приспешников обречь на муки стрелецких жён и детей, которые не виделись со своими мужьями и отцами с момента их отправки в поход на Азов. Эти дети и женщины никак не могли участвовать в заговоре.

Историки установили, что Пётр I присутствовал при допросе и пытках своей сестры, как после будет присутствовать на пытках своего родного сына Алексея. Возникает справедливый вопрос: а уже тогда здоров ли на голову был молодой царь Пётр? Ведь многие его поступки невозможно объяснить с позиции психически здорового человека.

Но такое было в характере царя – реформатора – лично участвовать в допросах. А ведь во время стрелецких казней Петру было только 26 лет. И никто не принуждал его к проявлению крайней жестокости. Возможно, его царское величество и не изобретал новых пыток, но по количеству истязаемых людей и длительности пыток – мучить, пока не признаются – подавление стрелецкого «бунта» не знает себе равных в русской истории. Никогда ещё подобным карам не подвергали всех участников протеста, обычно ограничиваясь лишь зачинщиками. Особенно рьяно царские приспешники искали письмо царевны Софьи к стрельцам, которое могло послужить документальным доказательством существования заговора.

Известно, что в сентябре 1698 года некий стрелец Маслов под пытками подтвердил существование этого письма, тогда занимавшиеся сыском начали пытать его родственника по фамилии Жуков.

Маслова до смерти 2 раза вздёргивали на дыбе и дали ему 97 ударов кнутом. Жуков пережил 4 встречи с дыбой и 99 ударов. Ещё же его жгли раскалённой головнёй.

Однако письма царевны Софьи у стрельцов не оказалось.

Как писал историк Н. И. Костомаров, в октябре на Красной площади каждый день происходили массовые казни. Одних стрельцов вешали, другим рубили головы, третьих колесовали: им ломали кости и оставляли медленно умирать. И всё это происходило на глазах стрелецких жён и детей.

Среди несчастных, подвергнутых медленной смерти через колесование, были и священники Новоиерусалимского монастыря, которые отслужили молебен 18 июня перед битвой. Их обвинили в том, что те молились за стрельцов.

Поскольку палачей не хватало, Пётр I предложил попробовать себя в этой роли всем желающим, а для поднятия народного энтузиазма распорядился бесплатно разливать на Красной площади водку.

На иностранцев, которые поспешили сообщить об учинённых в Москве зверствах в свои страны, такая картина произвела ужасающее впечатление.

Трупы казнённых лежали на Красной площади до февраля 1699 года – почти пять месяцев. В назидание другим.

Семьи казнённых стрельцов были сосланы в Сибирь. Тысячи ни в чём не повинных людей были обречены на мучения и смерть. Многие умерли от голода, ведь жёнам и детям казнённых, пережившим все эти страдания, запретили оказывать хоть какую – то помощь. Все 16 стрелецких полков, находившихся в отдалённых регионах, были расформированы. У стрельцов забрали оружие, и из служивых они стали обычными посадскими людьми, которых было запрещено принимать на военную службу.

Так в Московском царстве, которое Пётр повелел величать Россией, начинались реформы.

Сохранились свидетельства и в воспоминаниях Патрика Гордона, который был участником тех трагических событий русской истории. Там рассказывается следующее…

Царь вернулся из поездки по загранице в конце августа и поначалу, как будто бы, демонстрировал удовлетворение работой Шеина и Ромодановского по разгрому стрельцов. Большой энтузиазм молодой государь показал в деле обревания бород боярам, этому он посвятил два вечера на «ассамблее» (попойке) у генералиссимуса Шеина. После того, как брить бороды Петру надоело, он к удивлению окружающих увлёкся мыслью наказать стрельцов.

Именно так описал в дневнике зарождение идеи нового расследования стрелецкого бунта Патрик Гордон, бывший свидетелем тех событий…

Свита надеялась, что пьяный Пётр, протрезвившись, забудет о своих угрозах стрельцам. Но царь явился в хозяйство Преображенского приказа, в обязанность которого входило сыск неугодных власти людей по всей стране. Эти служивые получили приказ Петра – немедля соорудить 14 пыточных камер. В подчинении Ромодановского находилось 10 «заплечных дел мастеров». В Преображенском для быстроты дознания сформировали следственный конвейер: в одной пыточной вёлся допрос с составлением протокола. Из другой – неслись нечеловеческие вопли пытаемых. И так далее.

Пётр I продемонстрировал серьёзность своих намерений, начав следствие с допроса сестры Софьи. Царевна была подвергнута пытке – вздёрнута на дыбе и порота кнутом. Допрос был неофициален – протокол не составлялся и то, что он вообще имел место, оспаривалось российскими историками, склонными изображать Петра I мудрым и справедливым царём. Лишь дневник Патрика Гордона, опубликованный полтора столетия спустя пролил свет на эти события.

Жестокосердность «великаго» монарха по отношению к своим родственникам предвосхитила расправу Петра над собственным сыном двумя десятилетиями позже. Покажется удивительным, но царевна Софья стойко перенесла допрос с пристрастием, ни единым словом не показав против стрельцов. Она даже не признала факт встречи с ними, хотя последнее установлено вполне достоверно.

Так пишет иностранец Гордон, который вскоре – в ноябре 1699 года скончается в Москве.

Наверное, не все имеют представление о том, что собой представляет орудие пыток – дыба? (посмотрите, есть в интернете). Редко кто мог выдержать такое.

Софья во время пыток держалась с царским достоинством, ни единым словом не оклеветала стрельцов.

Царь был крайне раздражён упорством сестры и велел заточить Софью в монастырь. Аналогичному заточению подверглась и другая сестра – царевна Марфа – вина которой сводилась к тому, что она была глубоко верующей женщиной и разделяла взгляды Софьи. Сестёр разлучили: Софья осталась в Москве, а Марфа была увезена во Владимир в монастырь Александровской слободы, где и окончила свой земной путь.

Пытки были изощрёнными, многие стрельцы оговаривали себя, лишь бы прекратились мучения. Они сознавались во всех смертных грехах и что ненавидят иноземцев, и что мечтают свергнуть с престола царя.

Но попадались особо стойкие, кто не желал себя оговаривать. Палачи их подвергали пыткам до семи раз, и пытали, пока не умерщвляли свою жертву. Этот факт особенно приводил в неистовство царя. Он не выносил, когда ему перечили. Об этом пишут многие историки.

В общей сложности с сентября 1698 года по февраль 1699 года подверглось казни 1182 стрельца, свыше 600 человек отправили на поселение в Сибирь. 2000 человек послали служить в отдалённые стрелецкие полки.

Эта история наглядно показывает, на какие человеческие жертвы могут пойти правители ради сохранения собственной власти.

А в официальной истории осталась официальная версия. О чем она гласит? Стрельцы возжелали возвести на российский престол царевну Софью, а Петра свергнуть. Иностранцев выгнать из Москвы, немецкую слободу сжечь! Вот так. Совершенно точно, что участники «великого сыска» против государственной измены получили из рук царя щедрые вознаграждения и земли бунтовщиков из конфискованных в казну.

Что же стало с «героями» подавления стрелецкого «бунта»? Генералиссимус Алексей Шеин пережил последнего из казнённых стрельцов ровно на год: он скончался 12 февраля 1700 года в возрасте 37 лет. Его боевой соратник, доблестный шотландец, поменявший на своём веку трёх хозяев, Патрик Гордон, умер и того ранее – 29 ноября 1699 года в возрасте 64 лет. Александр Меншиков окончил свои дни в возрасте 56 лет в сибирской ссылке, лишённый всего – званий, наград, почестей и имени. Об обстоятельствах долгой мученической смерти Петра I в 52 года хорошо известно. Много, очень много смертей на совести этого монарха, но расправа над стрельцами стоит особняком в этом мрачном списке. Дольше всех прожил главный штатный мучитель боярин Фёдор Юрьевич Ромодановский – 77 лет. Говорили, что пил безбожно.

Когда работал над этим материалом, поймал себя на мысли, что никого из этих чиновников не жалко. Жаль страну и её народ, что согласен до смерти безропотно выносить тяжелейшие испытания и муки, придуманные для него в головах правителей.