Текст книги "Ямочка"

ГЛАВА 4

Случайно обнаруженные у последней жертвы в сумке пятьдесят тысяч рублей натолкнули Бурцева на мысль об уходе из такси. После появления таких больших на тот период времени денег ему стало казаться, что его изнурительная двенадцатичасовая работа не так продуктивна и не даёт тех доходов, ради которых стоило бы много и утомительно работать шофёром. Валерий понимал, что не может сказать жене о наличии у него немалой суммы денег, потому что появление её представлялось необъяснимым. Без правдоподобного рассказа в семье, откуда у него появилась значительная сумма, он не мог принять решения и об увольнении с работы. Теперь Бурцев лихорадочно начал искать способы сохранить покупательную способность тех рублей, что ему неожиданно достались. В стране росла инфляция, но люди могли видеть это только по ценникам на ювелирных украшениях и по пустым полкам в государственных магазинах, а ещё по постепенному, но неуклонному переходу на карточную систему распределения продуктов и товаров первой необходимости. Часть денег Валерий поменял с большой осторожностью на американские доллары. Он частями купил у менял пять тысяч долларов за двадцать тысяч рублей. Остальные деньги Валерий потратил на золотые изделия. В городе имелось несколько ювелирных магазинов, и в течение месяца Бурцев истратил тридцать тысяч рублей на различные украшения, сохраняя их с магазинными бирками, где указывалась проба золота, вес изделия и стоимость одного грамма драгоценного сплава. После обмена ненадёжных рублей Валерий успокоился. Теперь он стал пристально следить за изменениями в законах, что робко вводила новая власть Горбачева, чтобы избежать голодного бунта или всеобщего хаоса. Цены на нефть уже продолжительное время твердо держались на низких уровнях, а антиалкогольная компания уменьшила приток в казну рублёвой наличности. Возможно, Горбачев и вводил бы все изменения активнее и быстрее, если бы не опасность государственного переворота со стороны закоренелых коммунистов и убеждённых противников частной собственности на средства производства. Перевороты редко обходятся без крови, поэтому новые руководители не могли не учитывать страшной опасности для себя и своих семей. В конце года советский парламент принял закон об индивидуальной трудовой деятельности, но этот закон не позволял в полной мере открыто использовать наёмный труд. Через год Горбачев со своей командой добился принятия закона о кооперации, и этот новый документ наконец-то позволял нанимать работников. Бурцев объявил жене, что хочет открыть ремонтную мастерскую для частного легкового транспорта, и что на это дело ему дают взаймы небольшую сумму денег. Учредителями кооператива могли быть не менее трёх человек, и Бурцев кроме жены взял в учредители свою мать. Уволившись из такси, Валерий арендовал небольшое помещение на четыре автомобильных места под ремонтную базу и нанял двух слесарей, которых переманил из таксопарка. Его бокс находился рядом с гаражом скорой медицинской помощи, где Валерий приметил на территории два старых разобранных и без колес автомобиля марки ГАЗ 24—02 «Волга» универсал. Не откладывая, Бурцев встретился с начальником гаража и уговорил того продать его кооперативу эти машины. Частным лицам скорая помощь не имела права продавать свои старые автомобили, а для организаций такого запрета не существовало. Это было первое и очень важное преимущество для тех, кто имел свою коммерческую организацию со статусом юридического лица. Валерий не собирался брать сгнившие автомобили, а хотел получить только документы. Обе машины обошлись Бурцеву в три тысячи двести рублей. В ГАИ Валерий получил новые правоустанавливающие бумаги и государственные номера, где за незначительную взятку ему выдали документы на автомобили без номера кузова и без номера двигателя. Теперь Валерий мог легко собрать новый автомобиль. Бурцев, неоднократно ездивший за новыми машинами такси на Горьковский автозавод, знал, что там можно купить любые новые, но краденные запчасти. Валерий поехал на автозавод. На гарантийной сервисной станции ему за сорок тысяч рублей в течение двух месяцев собрали две новые «Волги» универсал под его документы. Перегнав своим ходом с помощником в свой город две новые собранные машины, Валерий быстро продал их за сто тысяч рублей. Бурцев испытал чувство умопомрачительной эйфории от удачного вложения денег. Новый предприниматель понимал, что с каждым месяцем инфляция нещадно обесценивает рубли, поэтому решил срочно ещё раз обменять вновь советские деньги на американские доллары. Сейчас за один доллар ему пришлось платить двадцать рублей, но все равно прибыль от продажи машин осталась приличной. С ювелирными изделиями Валерий больше не связывался. Золотые кольца и браслеты не имели быстрой способности превращаться в наличные рубли, которую имели американские деньги. В стране ещё существовала уголовная ответственность за незаконные валютные операции, но Бурцева уже ничто не могло остановить. Он начал поиск в государственных организациях старых автомобилей «Волга», но теперь эти старые машины исчезли из-за взлетевших до небес рублёвых цен на легковой транспорт. По подсказке знакомого работника ГАИ Бурцеву стало известно, что можно купить по частным объявлениям старый автомобиль «Победа» ГАЗ-20, который при покупке номерных агрегатов ГАЗ-24 допускалось законно переоборудовать в автомобиль «Волга». Бурцев тут же бросился искать по газетам старые и дешёвые «Победы», которых в течение недели купил за бесценок три штуки. Передав знакомому в ГАИ документы на три старые «Победы» и поддельные платёжные документы на приобретение из частных рук трёх кузовов и трёх двигателей ГАЗ 24, Бурцев опять за незначительную взятку получил на руки готовые документы и государственные номера на три ещё не существующие автомашины. Теперь оставалось вновь ехать в Горький и заказывать ещё три автомашины.

Перед поездкой на поезде в Горький Валерий заехал в загородный дом отца и взял пистолет с оставшимися патронами, чтобы обезопасить себя во время двухсуточного перегона автомобилей своим ходом по трассе. В последний раз при выезде из Горького за ними увязалась подозрительная машина с затемнёнными стёклами, но друзья на своих новых «Волгах» ехали с высокой скоростью так долго, что преследователи со временем отстали.

Могло так случиться, что к его приезду в Горький к знакомым сборщикам машин окажется в наличии уже собранная для кого-нибудь «Волга», а выкупать её без готовых документов будет некому.

Валерий поехал в гаражный кооператив тестя, чтобы оставить свою личную машину на время своего отсутствия в городе. Бурцев зашёл в булочную купить хлеба и, разглядывая прилавок, почувствовал, что ему со спины кто-то просунул руку под ремень брюк. Бурцев оглянулся и увидел широко улыбающуюся Наталью, с которой он познакомился год назад в ресторане на праздновании с таксистами рождение своего сына. Валерий вспомнил, что Наталья плакала под ним от его жёсткой и грубой любви в доме отца.

– Я уж думала, что никогда тебя больше не встречу, – сказала Наталья, чуть покраснев под взглядом Бурцева.

– Где же тебя можно было найти, если ты не оставила мне адреса, – оправдался Бурцев.

– Если бы очень захотел, то нашёл… – с упрёком сказала Наталья.

– Ты что, за хлебом зашла? Живёшь где-то здесь рядом? – спросил Валерий, а мысленно уже думал: «Куда её можно отвезти? К отцу? Не хочется… Так скоро я сотворю общегородское кладбище у себя в саду… Может быть, её закопать где-нибудь в лесу? Сапёрная лопата у меня в машине есть… Хочу опять услышать её плач… А может, не убивать её, а только попользоваться?..» – рассуждал Бурцев, уверенно и снисходительно глядя на молодую женщину, которая явно была покорена им ещё год назад.

– Я живу с одной девочкой на съёмной квартире здесь недалеко.

– Ты закончила учёбу и теперь в школе работаешь?

– Да, я получила диплом, и меня распределили в сорок девятую школу в центре города. Хотя после отработки я, наверное, уйду – это не моё… – говорила Наталья, но понимала, что весь этот разговор нужен для «процедурного» прикрытия главного – явного взаимного желания, возникшего тотчас между молодыми людьми при встрече.

– Что мы стоим? Я сейчас возьму батон и поедем. Я как раз на своей машине, поэтому довезу тебя до дома, – сказал Бурцев.

– Да?! Ну, спасибо! – сказала кокетливо Наташа.

В машине Бурцев сразу без прелюдии начал целовать девушку, зная точно, что она не меньше его желает близости с ним. Валерий тут же с поцелуями запустил ей под юбку руку, и Наталья только чаще задышала, чувствуя его пальцы…

– Надо уехать за город. Ещё светло и в машине мы не сможем ничего сделать… – сказал Бурцев больше себе, чем девушке.

– Какая хорошая у тебя машина, – улыбаясь проговорила Наталья, поправляя сбившиеся волосы. Девушка умышленно пропустила мимо ушей его фразу: «Надо ехать за город». Тем самым Наталья давала понять, что любовник может ехать куда пожелает, потому что она не способна ему отказать.

Через полчаса Бурцев далеко от города съехал с тракта и углубился значительно в лес. «Опять август…» – подумал Бурцев и решил, что, несмотря на то, что он трезв, не выпустит из леса свою очередную жертву.

– Пойдём, – сказал Бурцев, и Наталья послушно вышла. Стало темнеть. Бурцев открыл багажник и огляделся вокруг. Позднее время и лесная тишина говорили Бурцеву, что он безопасно может пристрелить жертву и быстро неглубоко закопать её труп. Валерий достал светлое покрывало и расстелил его рядом с машиной на траве.

– Иди сюда… – сказал Бурцев, и Наталья послушно присела на расстеленную ткань. Повалив девушку на спину, Валерий начал её целовать. Одновременно с поцелуями Бурцев снимал с неё трусы и колготки. Спустив с себя брюки, Валерий тут же легко раздвинул молодой женщине ноги. Он со злостью начал любимое дело, и Наталья вновь, как в первый раз год назад, начала плакать под Бурцевым. Её плач приятно будоражил его, и Валерий зверел от её рыданий. Никогда прежде у него не было подобной женщины, которая плачет во время секса. Бурцев почувствовал, что долго продержаться не сможет.

– Пойду, посмотрю в машине презерватив. Подожди пока, – сказал Бурцев и сел на переднее пассажирское сиденье напротив бардачка, прикрыв за собой дверь. Валерий достал из внутреннего кармана пиджака пистолет, взвёл его и, переложив в правый боковой карман, вернулся к Наташе, удерживая за пояс расстёгнутые брюки. – Не нашёл… Встань на колени и локти. Я хочу быть сзади, – попросил Бурцев, и девушка послушно и быстро встала на четвереньки. Бурцев опять легко вошёл в девушку и вновь услышал её плач. Валерий сильно ударялся о ягодицы молодой женщины, а она плакала. По привычке Бурцев заправил вверх растопыренными пальцами левой руки волосы на затылке Натальи. Из-за наступивших сумерек Валерий не смог впопыхах разглядеть ямочку на шее Натальи. Бурцев ловко выхватил из кармана пистолет и без промедления выстрелил жертве в затылок, едва успев убрать левую руку с головы партнёрши. Выстрел удивил Валерия тихим и глухим звуком, который никак не мог сравниться с громкостью выстрела в полуподвале его дома. Наташа безжизненно уткнулась лицом в покрывало. Быстро встав на ноги, Бурцев прислушался. Только ветер в листве едва слышно шумел и приятно ласкал его чуть разгорячённое лицо. Не теряя ни минуты, Валерий достал из багажника военную лопату с коротким зелёного цвета черенком и начал быстро копать яму рядом с трупом. Руки Бурцева тряслись. Он молил бога, чтобы ни единая душа не смогла его увидеть за этим занятием, хотя вероятность появления так поздно в лесу далеко от города постороннего человека равнялась почти нулю. Через час Бурцев выкопал могилу по пояс, быстро скинул тело в яму и, накрыв его окровавленным покрывалом, закопал свою четвертую жертву. Валерий засыпал могилку дополнительно листвой и быстро умчался с места преступления. Двигаясь на машине в сторону города, он осознал, что весь мокрый от пота. Рубашка под пиджаком у него была как после дождя. На время, пока он шёл от гаража тестя до дома, Валерий снял пиджак, и рубашка на нем успела немного подсохнуть.

– Почему ты бледный? – спросила Анна у мужа, когда он вошёл в квартиру. – А сколько земли у тебя на туфлях! Ты где ходил?! В городе сухой асфальт! – спросила Анна встревоженно. Бурцев спокойно посмотрел в глаза жене и устало улыбнулся.

– У твоего отца в гараже пошёл на задах помочиться и в грязь угодил в темноте. Сейчас помою туфли, – сказал Валерий как можно спокойнее и прошёл с обувью в руках в ванную комнату. Бурцев оглядел себя внимательно, отыскивая случайные следы крови от жертвы, но ничего не найдя, подумал: «Почему я бледнею? Я так легко сейчас расправляюсь с жертвами, что делаю это нисколько не задумываясь, словно топлю в ведре слепых котят… И все же страх перед возможностью быть разоблачённым заставляет меня трепетать сразу после совершенного преступления. Я помню, что ничего и никого не боялся после первого убийства… Нет, тогда я был сильно пьян и потому был смел, и настроен на возможное разоблачение. Позже я всё-таки боялся… Я только убивать стал легче, а чувство животного страха никогда меня не покидало. Как мне остановиться?.. Я психически болен… Я в трезвом состоянии начал убивать, хотя убийство в трезвом состоянии намного волнительнее… Может, всё-таки Библия ошибается? Миллионы людей живут, нарушая заповеди, и доживают до естественной смерти… Нет. Я не могу этого знать точно… Возможно, и я доживу до своего естественного конца, если остановлюсь. Теперь наступает интересная жизнь. Можно заработать достаточное количество денег на достойную жизнь…» – подумал Бурцев. Помыв обувь, он насыпал стирального порошка в раковину и обмыл её, а затем обмыл холодной водой лицо, как когда-то у матери в квартире после посадки Зои в подполье дома отца. Растерев мокрое лицо полотенцем, Бурцев вернул ему естественный цвет. Вытянув перед собой руки и растопырив пальцы в разные стороны, Валерий как когда-то опять заметил дрожь на кончиках пальцев. «Всё-таки лишение жизни человека никогда не станет обыденным делом, сколько бы людей я не отправил на тот свет… Трясущиеся руки – это и есть возмущение Бога, а не только страх за свою жизнь и жажда её… Это бунт нарушенной божественной архитектуры добра, которая заложена создателем в каждую клеточку человеческого тела, а также это проявление бессмертия органического мира во вселенной, которое невозможно скрыть никак…» – сказал себе Бурцев и вышел к жене.

– Завтра в одиннадцать вечера мой поезд уходит. Мне нужно на три дня взять достаточное количество белья и одежды… Возможно, я задержусь подольше. Надо не забыть документы на автомобили, а государственные номера я сейчас же положу на дно сумки. Сверху положу одежду, белье, бритвенные принадлежности, зубную пасту, зубную щётку, шампунь, полотенце. Нужно взять ту небольшую книгу о Моцарте, что мы купили в Москве… Деньги с паспортом и билетами повезу во внутреннем кармане куртки. Возможно, я тебе позвоню перед выездом оттуда, – говорил Бурцев, стоя перед женой с сыном на руках, но не переставая думать о совершенном час назад убийстве. Валерий перечислял медленно вслух, что нужно сделать и что необходимо взять с собой в дорогу, мельком поднимая глаза на жену, стараясь понять, прошло ли у неё любопытство по поводу его бледности и грязных башмаков.

– Завтра ещё целый день у тебя впереди, поэтому все соберёшь прежде и, думаю, ничего не забудешь. Пойдём ужинать. Лёшку никак не могу уложить спать. Только положу в кровать, а он что-то начинает бормотать себе под нос и трясёт игрушками. Днём он поспал больше обычного – вот и не засыпает сейчас.

– Не могу никак дозвониться до автосервиса в Горьком. Знать бы наперёд, что есть автомобили, то ехал бы совсем с другим настроением, – сказал Бурцев, не обратив внимания на слова жены о сыне. Потом Валерий словно опомнился и улыбнувшись сказал: – Если он захочет спать, то уснёт. Он сейчас уже большой, поэтому не отстаёт от взрослых. – «Это хорошо, что Лёшка не засыпает. Мне перед поездкой и после убитой сейчас в лесу девицы не придётся заниматься ночью любовью с Аннушкой… Пока она будет усыплять сына – я притворюсь спящим. Жена легко чувствует измену мужа… От кого же я слышал об этом?..» – спросил себя Бурцев и прошёл на кухню.

ГЛАВА 5

В четырехместном купе, в котором Бурцеву предстояло ехать, уже расположилась молодая пара. Валерий вошёл и поздоровался с попутчиками. Расправив постель на нижней полке и сняв куртку, Бурцев не откладывая, улёгся в джинсах и в пуловере на постель и начал читать взятую в дорогу книгу. Прошло немного времени, и более яркий свет автоматически переключился на слабое ночное освещение. Бурцев тотчас задремал. Проснулся он в пять утра. Духота в маленьком купе заставила его выйти в коридор вагона. Валерий прошёл в тамбур, потому что коридор был узким и, пропуская каждого ночного прохожего по вагону, ему требовалось прижиматься к окну или к двери. Бурцев постоял в тамбуре пятнадцать минут. За стеклом ещё ничего не просматривалось – темнота была полная. Из-за запаха устоявшегося табачного дыма и вида мерзких плевков курильщиков на полу тамбура Валерий быстрее, чем наметил, вернулся в купе. Осторожно он достал из сумки зубную щётку с пастой, что лежали сверху в пакете, и пошёл в туалет умыться, пока не собралась очередь. В течение всего дня в купе четвёртый пассажир так и не поселился. Молодая пара в присутствии Бурцева все время еле слышно из-за чего-то ссорилась, но когда Валерий возвращался ненадолго на место из коридора или из ресторана, то замечал, что молодые люди мирно сидели рядом и смотрели друг на друга влюбленно и игриво. Бурцев предположил, что молодожёнам было лет по двадцать, и что они недавно поженились. Их новые обручальные кольца блестели, как в магазине, и ещё не успели помутнеть от времени. Разговаривали молодые негромко, но невольно переходили на шёпот во время спора, чтобы Бурцев, который казался им известным человеком, не мог слышать их. Молодые люди даже предположили, что Бурцев какой-то спортсмен, но никак в разговоре между собой не могли вспомнить, в каком виде спорта. Девушка стеснялась Валерия и каждый раз заправляла волосы за уши, когда невольно встречалась с его глазами, а парень казался особенно словоохотливым, если Валерий его о чем-либо спрашивал. Когда молодая женщина выходила из купе, то ненадолго останавливалась перед зеркалом на двери. Девушка закрепляла волосы на затылке, и в эти моменты Бурцев видел у неё на шее едва различимую ямочку. К концу пути Валерий узнал, что молодожёны ехали из Красноярска в Москву на учёбу, где учились уже четвёртый год на юридическом факультете. Питались молодые люди в купе теми съестными припасами, что предусмотрительно положили им в дорогу родители. Валерий ел в ресторане, но был не в восторге от качества пищи, поэтому избегал заказывать мясные блюда, а предпочитал только салаты.

В десять вечера по московскому времени Бурцев попрощался с соседями по купе. Валерий на такси направился в знакомую гостиницу, где останавливался последний раз, а до этого там же дважды останавливался, когда работал в таксопарке и приезжал в Горький за новыми машинами в компании других таксистов. Мест, как всегда, не было, но Валерий быстро договорился с администратором поселиться за тройную плату стоимости номера. Молодая невысокая еврейка с «химией» на голове помнила его с последнего приезда по той редкой рыбе холодного копчения с плохо запоминающимся названием. Бурцев тогда угостил администратора этой рыбой сверх переплаты за номер в гостинице. Эту рыбу ему каждый раз заказывали сборщики его машин на сервисной станции.

– У тебя нет больше той рыбы, какой ты в прошлый раз меня угощал? Как она? Никак не могу запомнить её название, – спросила с лукавой улыбкой еврейка.

– Муксун. Есть немного. Приходи в номер через полчаса или завтра утром. Я тебе дам, – сказал Бурцев и, отдав деньги за номер на два дня, собрался идти к себе.

– Я сегодня зайду, – улыбнувшись сказала еврейка, сведя брови ниточки домиком.

Валерий разложил вещи, помылся в душе, вышел в толстом светлом халате и мягких тапочках из ванной комнаты. Послышался стук в дверь. Бурцев открыл и увидел с мелкими завитушками черноволосую еврейку администратора. Она приятно улыбалась.

– Ты ещё не спишь? – спросила она, немного робея, и тут же оглянулась в коридор, чтобы видеть, не смотрит ли за ней этажная дежурная. Еврейка явно опасалась, что дежурная может насплетничать директору при случае, что администратор ходит по номерам гостиницы к жильцам в гости.

– Нет. Проходи, – сказал Бурцев, пропуская гостью в номер. На еврейке были туфли на высоком каблуке и чёрная короткая юбка, обтягивающая её маленькую задницу, как у девочки школьницы. Еврейка оказалась такой невысокой, что её глаза были на уровне груди Валерия. От высокого роста Бурцева у неё захватывало дух, и администраторша не могла смотреть на него без улыбки и без восхищения.

– Ты только на два дня или будешь продлевать номер? – спросила еврейка первое, что пришло в голову и опять улыбнулась, давая понять, что продлить проживание ему для неё простое дело.

– Ещё не знаю, но если понадобится ещё задержаться в городе, то все будет зависеть от тебя, – ответил Бурцев, улыбаясь сдержанно, и доставая из сумки две рыбины в коричневой бумажной просаленной обёртке. – Вот, возьми.

– Сколько я должна? – спросила для приличия еврейка, вновь лукаво улыбнувшись, зная, что Бурцев денег не возьмёт, как в прошлый раз.

– Если разрешишь поцеловать в щёчку, то этого будет достаточно, – ответил Бурцев, делая лицо серьёзным и невозмутимым.

– Ну, правда, сколько? – не унималась еврейка, а сама не могла сдержать улыбки. – Я ведь замужем, – добавила она и засмеялась на комичное удивление Бурцева её словам.

– Я поцелую тебя в щёчку и обещаю, что мужу твоему не скажу об этом, – с выпученными глазами сказал убедительно Бурцев, и женщина рассмеялась на его забавную гримасу, и на обещание не говорить мужу, которого он не только не знал, но никогда не видел. Еврейка подставила щеку для поцелуя, и Бурцев нежно прикоснулся к ней сухими губами. Тут же он прижал еврейку к себе и почувствовал её груди у себя чуть выше живота.

– Нет-нет-нет! – встрепенулась еврейка и, покраснев, отскочила от Бурцева, поправляя волосы и сдерживая улыбку.

– На нет и суда нет, – спокойно и невозмутимо ответил Бурцев и знал, что в следующий раз эта маленькая женщина будет под ним.

– Выгляни, пожалуйста, и посмотри, не стоит ли в коридоре этажная дежурная, – попросила малютка. Бурцев послушно выглянул и сказал, что в коридоре нет ни души. Еврейка быстро вышла из номера и, не ступая на высокие каблуки, пошла неслышно на цыпочках по ковровой дорожке коридора со свёртком в руках.

«Нужна ли мне она? – спросил себя Бурцев. – Наверное, нужна. Место у неё в гостинице мне будет гарантировано… Но с ней может быть только заурядный секс, чего мне уже давно маловато… Хотя таких маленьких женщин в постели я ещё не знал… Надо уделить ей внимание», – легко уговорил себя Бурцев и надумал сходить поужинать в ресторан при гостинице. Время было уже позднее, а на ночь Бурцев редко ел, но он понимал, что ему больше хочется не поесть, а присмотреть себе, возможно, на ночь какую-нибудь женщину, не обременённую семейными узами и строгой моралью. Валерий быстро надел ту одежду, в которой ехал в вагоне и спустился в ресторан. Был будничный вечер, и народ в ресторане почти отсутствовал. Подошла в расклёшенной юбке с белым маленьким фартучком официантка, и Бурцев спросил:

– Успею поесть или вы скоро закроетесь?

– Ресторан до двенадцати, поэтому поесть успеете, – ответила фигуристая женщина.

– Сто грамм коньяка, бифштекс с яйцом и с жареной картошкой. Долго ждать?

– Народу нет, поэтому заказ принесу вам быстро. Коньяк принести вперёд?

– Да. Лимон нарежьте и принесите вместе с коньяком, – уточнил Бурцев и посмотрел молодой женщине в глаза, наклонив голову набок, как смотрят мужчины, желающие более близкого знакомства. Официантка улыбнулась и пошла выполнять заказ, чувствуя спиной заинтересованный взгляд клиента.

Через пять минут девушка принесла маленький графинчик с коньяком, лимон на тарелочке и пузатый бокал на короткой ножке.

– Бифштекс будет готов через десять минут.

– Спасибо. Как вас зовут?

– Анжела, – ответила молодая женщина и опять улыбнулась.

– Анжела, а бутылку такого же коньяка в номер ко мне можете принести?

– Мы по номерам не разносим, но вы можете здесь у меня с собой взять. Навынос десять рублей за бутылку.

– Хорошо. Я подумаю и скажу вам, когда буду окончательно рассчитываться, – официантка кивнула и отошла, а Бурцев вылил из графина коньяк в бокал. «Анжела! – передразнил Бурцев мысленно официантку. – В детстве, поди, сопли были до колена у Анжелы. Сколько же на свете больных на голову родителей… Дадут ребёнку имя и мучается потом дитятко всю жизнь». В зале было почти темно, и играла тихая музыка. Бурцев маленькими глотками выпил весь коньяк. Официантка принесла бифштекс.

– Анжела, а почему сегодня мало людей или так здесь всегда?

– Нет. Это сегодня клиентов мало, а в пятницу и в субботу сюда не попасть, – ответила девушка. Бурцев немного захмелел и спросил:

– Сегодня «чаю», наверное, нет? – Официантка скривила недовольно губы и кивнула, подтверждая.

– Здесь у вас официальная зарплата небольшая? – спросил по-свойски Бурцев, зная, что официантка будет отвечать на все его вопросы, чтобы не обидеть чуть выпившего клиента и гарантированно получить от него хоть какую-то переплату.

– Девяносто в месяц, – с огорчением ответила Анжела, надеясь склонить клиента при расчёте на чаевые.

– На такую зарплату сейчас жить сложно? – спросил Бурцев, пытаясь дать повод думать, что он человек с деньгами.

– Вот так и живём, хотя денег любых может не хватать, – улыбнувшись ответила официантка и не стала тотчас убегать от Бурцева, отвечая вдруг с охотой на его вопросы.

– Ладно, Анжела, через десять минут приходи со счётом. Я сейчас быстро поем. – Официантка кивнула, улыбнулась и ушла готовить для Бурцева счёт. Бурцев съел бифштекс. В голове ощущалось приятное опьянение, и ему во что бы то ни стало захотелось найти на ночь женщину. Подошла Анжела со свежей помадой на губах, что от внимания Бурцева не ускользнуло.

– Шесть рублей и сорок две копейки с вас, – сказала девушка. Бурцев встал и достал из заднего кармана портмоне. Валерий умышленно поднялся из-за стола, чтобы продемонстрировать свой высокий рост. Бурцев достал пятьдесят рублей и протянул официантке.

– Сдачи не надо, – сказал Бурцев и опять полез в портмоне, достал две купюры по сто рублей и протянул девушке. – Анжела, здесь ещё двести рублей. Возьми бутылку коньяка и принеси её ко мне в тридцать второй номер. Мы выпьем её вместе с тобой после работы. – Одну секунду девушка думала, потом, нисколько не смутившись, сказала:

– Но сейчас меня к вам в номер не пустит этажная дежурная.

– Я с ней договорюсь. Она тебя сама проводит ко мне. – Девушка понимающе кивнула и сказала, что через двадцать минут сдаст выручку и придёт. Бурцев с равнодушным видом пошёл в номер. «Вот что значит деньги… Хоть бы она подумала для приличия минуту, а то сразу согласилась. Мне нужно больше и больше зарабатывать, чтобы любая понравившаяся женщина, не думая, бежала за мной… Как хочется мне поскорее снять с неё юбку и грубо распоряжаться ею…» – подумал захмелевший Бурцев. Он поднялся на свой этаж и подошёл к столу дежурной.

– Добрый вечер, Антонина Николаевна, – сказал Бурцев пожилой женщине, как старой знакомой.

– Добрый вечер, Валера, – улыбнувшись ответила дежурная, заметив, что жилец из тридцать второго номера чуточку навеселе. Бурцев полез в портмоне и достал десять рублей. – Антонина Николаевна, это вам. Сейчас ко мне придёт официантка из ресторана. Вы её проводите ко мне в номер. Хорошо?

– Хорошо, Валера, – ответила Антонина Николаевна, улыбнувшись понимающе, и быстро спрятала деньги в карман пиджака европейского покроя для высоких мужчин. – Не беспокойся, родной, – сделаю все, как надо. Мы люди опытные и дело молодое хорошо понимаем, – заискивающе добавила седая женщина и фамильярно легонько похлопала Бурцева по спине.

Зайдя в номер, Бурцев первым делом спрятал все привезённые на дело наличные деньги в свёртке за радиатор батареи отопления. Валерий опасался заснуть и не мог положиться на незнакомую официантку. Батарея была до пола закрыта оконной портьерой.

Через полчаса постучали в дверь номера. Бурцев пошёл открывать.

– Валера, вот Анжелочка – принимай, – сказала Антонина Николаевна. – Можете не беспокоиться и никому до утра не открывать. – Анжела улыбнулась и прошла в номер. Когда Антонина Николаевна ушла, и Бурцев закрылся, Анжела подошла к столу, вытащила из бумажного пакета коньяк, два пустых ресторанных бокала и три груши.

– Ну, ты молодец – все предусмотрела. Я, правда, чуть не задремал, пока ждал тебя, – сказал Бурцев и стал открывать бутылку.

– Пока сдала выручку, пока приняла душ… Никак не думала, что сегодня буду ночевать с незнакомым мужчиной, – сказала Анжела, как будто оправдывая с запозданием своё быстрое согласие прийти в номер пить коньяк к незнакомому парню за деньги. Деньги были немалые, и их силу она хорошо понимала.

– Не расстраивайся, – сказал понимающе Валерий и как полноправный хозяин купленной женщины подошёл к Анжеле, и поцеловал её в губы. Официантка не противилась и отдалась поцелую, словно целовалась с давно знакомым мужчиной. Никогда прежде Анжела не приходила к парню за деньги. Нужно было совпасть нескольким случайностям, чтобы она не задумываясь согласилась на предложение Бурцева. Во-первых, ей очень нужны были деньги, потому что она была разведена и жила у родителей с маленькой дочерью, которую все время хотелось хорошо одеть. Сама Анжела тоже не могла себе позволить многого в одежде, а так хотелось выглядеть хорошо, чтобы попытаться ещё раз выйти замуж. Во-вторых, Бурцев был приезжий и это не могло сказаться на её репутации. Никто не знал, что она взяла с него двести рублей за ночь. В-третьих, Бурцев был приятным и интересным молодым человеком, которому не грех было отдаться и без денег. В-четвёртых, ей хотелось знать, чем занимается этот человек в жизни и женат ли он. Все эти причины сыграли определяющую роль в её легкомысленном, на первый взгляд, поступке. Анжела понимала, что если бы отказала Бурцеву, то его деньги сегодня все равно оказались бы в руках более сговорчивой и более практичной женщины. Главное, что она поняла: не нужно оправдываться перед ним – от этого будет противоположный эффект.