Текст книги "Гриф и Гильдия"

Глава 6. Короткая, или Полет на драконе

– Прокатный пункт драконов! Драконы на любой вкус! Мускулистые крылатые твари исполнят самую невероятную вашу прихоть! – разорялся великан-погонщик, прогуливаясь по пяточку возле длинной ограды.

– Эй!

От природы наделенный немаленьким росточком, великан презрительно посмотрел на нас, словно орел на глупых воробьев:

– Чего эйкаете? Надо чего?

– Дракона бы нам… – словно невзначай бросил я.

– О, да вы как раз туда, куда нужно! – просиял громила. – У нас есть…

– Виверна, транспортного, на трех и пилота, поспешно выпалил Шмыг, опасаясь, наверное, как бы великан не загрузил нас глупыми и непонятными названиями.

Верзила, смерив гоблина взглядом, обиженно засопел.

– Никто, – прорычал он, злобно буравя коротышку взглядом, – а тем более клоп вроде тебя, зеленый, не смеет перебивать драгонмейстера Дабла на середине фразы!

– Прошу простить бестактность моего друга, драгонмеистер, – вклинился в разговор тролль, – но мы спешим, и дракон нужен нам, как вашему брату – мозги!

– Ну, с этого и надо было начинать! – добродушно улыбнулся великан. Подковырки в словах сухожила он, судя по всему, не заметил. – Куда вам хоть лететь-то?

– В Тчар, – ответил я охрипшим голосом, представляя, сколько может затребовать великий драгонмейстер Дабла.

– Двадцать золотых, – не раздумывая, назвал цену великан.

О-па! У меня и серебряными столько не наберется!

К моему удивлению, Рохан неожиданно запустил руку за пазуху и вытащил большущий кошель. Небрежным движением развязав шнурок, тролль отсчитал из своего богатства два десятка золотых, после чего кошель вновь отправился во внутренний карман.

Я под шумок заглянул в худющий мешочек с серебряниками и к глубочайшему горю обнаружил, что там нет ни одной монеты. Зато вместо этого есть огромная дырка. Это, видимо, что-то вроде прощального подарка от беглянок.

Выбросив ненужную тряпку, я стал мрачно наблюдать за торгами тролля и Дабла. Спорили они недолго, в итоге Рохану удалось сбить цену до семнадцати золотых.

– Сейчас приведут, – пересчитывая золото, сообщил великан и, перегнувшись через ограду, крикнул:

– Виверна до Тчара, живо!

Дракон не заставил себя ждать. Перелетев через ограду, он приземлился неподалеку от хозяина и уставился на нас своим безумным взглядом. Вид у ящера был сонный, но выбирать не приходилось: либо на этой недоспавшей клуше, либо пешком, через земли голиафов, каждый из которых жаждет отомстить нам за убитых товарищей.

На узкой и длинной спине виверна сидеть было до того неудобно, что меня посетила шальная мысль попросить у великана подушку, но, прикинув, во сколько это обойдется, я решил не выпендриваться. В бэге из былого разнообразия остались только зорокские колбочки с лечебным зельем, многострадальный мешочек травы, десяток арбалетных болтов, два куска мяса в рогоже и тубус с картой Орагара. Все остальное – и сотню серебряных тоже – по совету орка я оставил в шатре Свэна, собираясь вернуться за вещами потом. Любимый конь тоже достался степнякам, и я с сожалением подумал, что его мне будет ой как не хватать: мы сильно привязались друг к другу.

Но рисковать жизнью ради привязанности – да и не убьют же орки Кержа? – несусветная глупость.

Поколебавшись с минуту, я таки забрался на спину к виверну.

– Все готовы? – Гремлин-пилот, худющий, но ленивый, точь-в-точь дракон под ним, оглянулся.

– Да, – проворчал я: мне никак не удавалось разместить свое седалище между спинных позвонков твари. С потерей коня настроение и так испортилось, а тут еще эта возня, которая вряд ли что то улучшит!

– Да, – повторили Рохан и Шмыг.

– Тогда полетели, – вяло бросил гремлин и дернул поводья.

Виверн неожиданно взвыл и, словно бабочка, быстро-быстро замахал крыльями. Глянув вниз, я невольно вздрогнул: за несколько секунд дракон набрал порядочную высоту, с которой даже великан-погонщик казался мелкой букашкой.

– Набор высоты прошел нормально, – констатировал гремлин и чуть притопнул ногой. – Приятного полета!

Дракон рванул с места, словно гончая, почуявшая след. Я от такой прыти даже не успел испугаться; лишь прижался животом к спине твари, мертвым хватом уцепившись за хребет и умоляя крылатого лететь хоть чуть-чуть поспокойней.

Встречный ветер выбивал из глаз слезы, и я, от греха подальше, закрыл их: авось все же не вылетят?..

Видел бы меня кто – ни за что бы не поверил, что перед ним опустошитель огрского святилища!

Так… мелкий мошенник…

«Ну, вот, опять он меня бросает, – Керж равнодушным взглядом провожал быстро удаляющегося дракона: зрение у него было поистине орлиным. – Эх! А я-то думал!».. – мерин устало вздохнул И пошел доедать сорняки на делянке своей новой хозяйки Кармадулы, сводной сестры Зорока, которой вождь поручил следить за Кержем как за сыном. Надо сказать, зеленомордая толстушка была явно не в восторге от этого поручения. Хотя от вождя куда денешься?.

– Проклятая кляча!

Да и от его сестры…

Часть последняя
ГЛУПЫЕ ИГРЫ, или ПРАВДА ГЛАЗА КОЛЕТ

Глава 1. Старый друг, или Береги честь смолоду

Над утренним 3регом безвольно трепыхались флаги орагарской короны; филин на короне символизировал полную победу Штифа сотоварищи над зрегским мэром-преступником Булином, нагло диктовавшим свои законы честным гражданам. В субботу, когда люди короля очистят город от оставшихся разбойников, отступник будет казнен. Сначала ему отрубят ноги, все это время незаслуженно топтавшие мостовые 3рега, потом Булин лишится рук, которыми он подписывал указы против короны, потом… в общем, с распутными девками мэр тоже гулял зря!

Ну, и завершающим действом, этаким финалом, станет отрубание головы, которой не хватило при жизни мозгов, чтобы принять новую власть.

Штиф, в компании Грэнделя, Кедрика и Хромого, вкушал поздний ужин, собственноручно приготовленный хозяином местного трактира «Ржавый гвоздь». Молодой сын трактирщика на время пребывания короля в городе переселился в чулан, а его просторная комната досталась правителю Орагара в знак преданности короне. Штиф, разумеется, дар принял – не на улице же ему ночевать? чем хозяин «Гвоздя» остался несказанно доволен.

Магистр и Кедрик поглощали казенную еду с упорством барана, таранящего новые ворота: не лезет – как-нибудь засунем! А вот Хромой лишь неторопливо потягивал пиво, буравя Штифа взглядом. Глаза его, словно два огонька, стремились выжечь на теле юного правителя лишь одно слово когда? Король первое время старался не обращать на нападки Хромого внимания, но скоро понял, что игнорировать наемника не удастся. А тут еще многообещающие взгляды Кнура и Деверя (последний занял место погибшего при штурме стен Ласки) заставляли Штифа поднапрячься и подумать, как бы поскорее все замять. И как он раньше держался? Да у любого нормального человека давно бы ком в горле стал, и аппетит пропал напрочь! Но король ведь – не совсем обычный человек? Будь он заложником только своих слабостей, это повлекло бы за собой смерть всего государства. И, хотя молодость в противостоянии взглядов не на стороне молодых, за ними будущее: те, кто старше и мудрей, скоро уйдут в иной мир, а юные и дерзкие откроют очередную страницу истории на чистом листе и начнут писать ее заново, на свой лад. Потому что за ними завтра, потому что настоящему придется уступать.

– Чего тебе надо, Хромой? – спросил Штиф прямо, наконец-то не выдержав.

Грэндель и Кедрик чуть со стульев не попадали.

Хромой же продолжал сидеть против юного правителя и невозмутимо смотреть ему в глаза.

– Мне нужна семья. Жена и дети, – тихо сказал он. – Если я получу их сейчас, для вас, Ваше Величество, все обойдется, и мы просто спокойно уедем. Если же нет – можете завидовать Булину: ваша участь будет еще страшней.

– Да как ты смеешь?. – Магистр в бешенстве вскочил, но Штиф жестом велел ему успокоиться и сесть на место.

– Тише, Грэндель, тише, – сказал он спокойным голосом. – Все хорошо.

– Ничего хорошего, – буркнул волшебник в ответ.

– Я понимаю мастера Хромого и прощаю ему эту необдуманную дерзость. И знаешь еще что? Погода сегодня хорошая, так что прихвати Кедрика и сходи с ним к трактирщику или в лавку магических артефактов… Выпейте пива, пообщайтесь с довольными гражданами, подберите что-нибудь интересное, волшебное…

– Но… – Магистр хотел возразить, что он, де, только до второго добрался и уходить не спешит, но Кедрик так ловко саданул ему пяткой по коленке, что Грэндель стиснул зубы, стараясь не закричать.

– Мы уже уходим, Ваше Величество! – Советник быстро вскочил и, подцепив под локоток упирающегося мага, выволок его из комнаты.

– Думаю, вам тоже не мешает смочить глотки, – сказал Хромой телохранителям, когда та пара ушла.

Кнур и Деверь, окинув короля еще одним мрачным взглядом, вышли.

– Так ты хочешь знать «когда»? – Штиф явно был не в себе; удивительно, как он так долго сдерживал в себе эту ярость. Выпитое им вино тоже сыграло свою роль, вовремя добравшись до головы. – Тогда знай: до тех пор, пока ты, глупый пень, будешь сопротивляться короне, не видать тебе ни семьи, ни свободы!

– Что?! – взревел наемник страшно. Штиф не успел и глазом моргнуть, как Хромой уже ухватил его за грудки и, подняв над столом, хорошенько встряхнул. – Да как ты смеешь, щенок?! Я за свою жизнь повидал много чудовищ, от одного вида которых ты бы наделал в штаны и рухнул без чувств. Но такой жалкой дерьмовой твари, как ты, еще не встречал! Да ты хоть знаешь, как трудно было беспризорнику с улицы выбиться в командиры Гильдии Воинов?! Знаешь, сколько нас, детей, не знающих ни имени, ни рода?!

– Отпусти… меня… – прошипел король: костяшки наймита сильно врезались в грудь, и дышать было трудно.

Хромой с минуту смотрел на жалкое существо в своих руках, а потом разжал пальцы, и король рухнул на стул, больно ударившись копчиком.

– Я дождусь завтрашнего дня, – сказал наемник тихо. – Но если и тогда я не увижу их, вместо головы Булина зрегцы будут плевать на твою.

Хромой резко развернулся и быстрыми шагами, почти не хромая, пересек расстояние, отделяющее его от двери. Скрипнули петли – и Штиф остался в одиночестве, хмурый и злой.

«Проклятье! Зачем я устраивал этот цирк? пронеслось в голове. – Наемник свое слово сдержал бы и так: с их помощью мы все одно взяли бы Зрег, и не нужен был весь этот план. А что же теперь? Зачем мне нужен такой сильный враг?»

Подбородок Штифа уперся в грудь. Думать о чем-то не было сил: хмель полностью завладел его мозгом, и король боялся приобрести еще какие-нибудь проблемы из-за собственной нетрезвости. Он заснул.

Хватит проблем на сегодня. Может, завтра их будет меньше?

– Где садиться-то? – бросил пилот через плечо.

Преодолевая себя, я посмотрел вниз. Под брюхом дракона кипело Хедриково море, вдали виднелся Тчар, а в полумиле к северу мерно покачивалось на волнах торговое судно, судя по флагам забугрское.

Что ж, без грамоты все равно не пропустят через ворота, а на драконе в город… Да меня упекут на десять лет! Так что придется чуть «подмочить репутацию».

– Давай-ка пониже, поближе к воде, – велел я гремлину, проверяя, все ли карманы у бэга застегнуты и нет нигде мелких дыр.

– Мастер Гриф! – позвал меня сухожил.

– Что тебе, Рохан? – Я снова повесил бэг на плечо.

– Неужели мы будем прыгать… туда?

– У тебя есть план получше? На драконах пока в город влетать нельзя! Если ты, конечно, великий маг и можешь превратить нас в мух, то дальше мы полетим своим ходом!

– Нет. Но… – попытался было возразить Рохан, однако его прервал гремлин:

– Мастер, ниже спускаться нельзя: Малыш начнет грести воду крыльями. Либо прыгайте, либо поищем другое место для высадки!

– Нет-нет, мы сходим здесь, – заверил я и, глубоко вздохнув, прыгнул вниз.

Море приняло меня с материнским теплом, словно пытаясь согреть после стремительного полета. Однако я не обольщался на этот счет, прекрасно понимая, что тепло скоро сменит холод, который постарается завлечь меня в зев ненасытной пучины. Надеюсь, что к тому времени меня здесь не будет: забугрские купцы отличались невероятным по современным меркам человеколюбием, так что трех тонущих путешественников обязательно подберут, угостят ромом из толстых бочек и подбросят до ближайшего порта – в данном случае, тчарского.

Рядом громко плюхнуло. Отфыркиваясь, Рохан вынырнул и, сплюнув попавшую в рот воду, махнул рукой застывшему на спине виверна Шмыгу:

– Прыгай быстрей! Вода теплая!

Гоблин что-то крикнул В ответ (я услышал только громогласное «… ать!» и, тяжело вздохнув, прыгнул.

Шмыг вошел в воду подобно мешку с дерьмом: громко и неуклюже. Вынырнул, правда, быстро, словно еще раз подтверждая, что «оно» не тонет. Без обзывания всех и вся тоже не обошлось: гоблин оказался лучшим продолжателем традиций моей ненаглядной Лин, и поэтому ни в чем не повинный Хедрик удостоился заслуженного титула «бородатый осел», а цвет моря – «моча больных чумой огров», Когда дело дошло до «безмозглого гремлина» на его «высушенном воробье», корабль забугрцев был уже совсем близко.

– Тихо, – шикнул я на гоблина, быстро-быстро работая руками: проклятый мешок все еще норовил утащить меня на дно. Видимо, бедолаге Фьорду стало скучно, и он решил пригласить меня к себе в гости, совершенно забыв, что я могу умереть по дороге.

– 3аткнись! – Рохан умудрился отвесить галдящему без остановки Шмыгу добрый подзатыльник.

– Эй, там, за бортом! – послышалось с палубы. – Ловите веревку и держитесь как следует тащить вас будем!

Конец толстого троса ударился о воду, обдав несостоявшихся утопленников пенной волной. Я поспешно ухватился за веревку, мысленно благодаря Локи за то, что купцы нас все-таки увидели.

Рохан и Шмыг решили не отставать: уцепились за трос, словно гномы – за кусок золота.

– А ну-ка налягте, дармоеды! – скомандовал голос с палубы. – Наверх их, наверх!

Некоторое время ничего не происходило. Мы уже успели порядком заскучать, когда веревка поползла вверх, приближая чудесный момент вступления на твердую почву, точнее, палубу.

Едва только я поравнялся с перилами, чьи-то сильные руки грубо схватили меня за плечи и втащили на корабль. Ноги ужасно болели, и мой зад ни нашел ничего лучше и интересней, чем запечатлеть встречу с палубой долгим поцелуем.

Проще говоря, я сел.

– А теперь рассказывай, как здесь оказался, – спросил тот самый голос, командующий матросами.

– Расскажу, – пообещал я, не поднимая глаз. – Но сначала твоя очередь, Пиф.

Тролль невесело усмехнулся.

– А что ты хочешь услышать? – полюбопытствовал он.

– Правду. Неужто не ясно?

Пиф долго смотрел на меня, на Шмыга, на Рохана, и с лица его все это время не сползала глупая полуулыбка.

– Идите поспите в каюте, скоро ночь. – Тролль протянул ключ Рохану и кивнул вправо. Сухожил обеспокоено посмотрел на меня, я быстро кивнул: иди, я его знаю. Рохан улыбнулся в ответ, почти искренне, и, взяв за руку Шмыга, потащил в каюты.

– Они ушли, – сказал я сухо. – Начинай!

– Расслабься, Гриф, дружище, – подмигнул мне тролль. – Я не совершил ничего преступного. 3абугр – друг Орагара.

– Но… зачем? 3ачем покидать родной город, друзей?

– Чтобы жить. 3рег – вновь часть королевства с его зверскими налогами на продажу, с теми же законами.

– Как?! – Эта весть меня удивила: неужто Штифу удалось захватить город-отступник?

– Они взяли его ночью. – Тролль словно читал мои мысли. – Достаточно легкая победа.

– Но откуда ты знаешь?

– Почта, Гриф, магическая почта: любое письмо доходит за минуту.

– И когда это случилось?

– Вче… сегодня ночью, – подумав, ответил тролль.

– Ладно, Фенрир с ним, со 3регом… Но ты ведь вроде еще три недели назад в Мусалим собирался?

– Собирался. А тут мне сообщают: закупать в 3реге нельзя. А у меня товаров – только камни да ткани. Ну, думаю, не пропадать же добру? И поехал в 3абугр. Там все продал, да еще и в гильдию купцов вступил тамошнюю. Только вот теперь я не орагарец. Пришлось стать забугрцем. Ох и намаялся я в море за эти три недели!

Я молча поднялся и, чуть пошатываясь от усталости, пошел в каюту к сухожилу и гоблину.

– Куда ты? Пошли пивка выпьем, за встречу! – окликнул он меня.

Я повернулся к нему. Он мелко задрожал под моим взглядом – пустым и безжизненным. Вроде бы ничего страшного, но так не смотрят на друзей, и он прекрасно это понимал.

– Я три недели ползал по горам, добывая проклятую статуэтку. – В тот момент мне было плевать, что я разбазариваю тайну Гильдии за просто так, кому попало. – Если бы я не достал ее, меня бы убили. Почему же я еще орагарец, а ты из-за тряпок и побрякушек сменял свою страну на свободную торговлю? Почему мои истинные друзья гибнут, а ты, стушевавшись тогда, теперь, когда опасность позади, простираешь ко мне свои объятья?!

– Ты не поймешь, Гриф, – покачал головой он.

– А я и не собираюсь понимать!

– Неужто то, что я теперь – житель другой страны, может сломать нашу дружбу? – в глазах его появилась робкая надежда.

Я на миг смягчился, вспоминая, как хорошо мы втроем – я, тролль и 3емлерой – вечерами сидели в «Доброй псине», за кружечкой пива беседуя на самые разные темы. Но изображение теплого дружеского застолья пропало, и я увидел Свэна. Кобольд улыбался своей смешной, по-детски искренней улыбкой.

Вот кто шел со мной до конца, не рассчитывая все на три хода вперед. Вот кто – настоящий друг.

– Чего ты молчишь, Гриф? – Тролль грубо вырвал меня из сладких грез, заставив вновь посмотреть на себя. – Разве мы больше не друзья?

– Нет, – ответил я так легко, что даже не поверил и повторил снова, чтобы убедиться: – Нет.

Доски скрипели под моими ногами, а тролль, словно пораженный молнией, застыл сзади, не в силах даже окликнуть меня.

В ту ночь я заснул намного быстрее обычного.

Глава 2. Гренадеры в бою, или Не убий!

– Вставайте, мастер! – Кто-то упорно пихал меня в бок. – уже утро!

Я лениво приоткрыл один глаз.

– Чего так рано, Шмыг? – В горле было ужасающе сухо.

– Да вроде приплыли уже! – пожал плечами гоблин.

– Приплыли? – обрадовался я. – Будь добр, принеси попить!

Гоблин кивнул и выбежал из каюты.

Я огляделся вокруг: вчера так быстро заснул, что даже не успел изучить «спальню» как следует. Ничего особенного – каюта как каюта: ни диванов, ни столов, только три спальных мешка, в од ном из которых спит Рохан, и два ряда укрытых тканью ящиков у дальней стены.

Не долго думая, я подошел к ним и скинул покрывало. Тихо присвистнул: каждый из ящиков верхнего ряда был доверху наполнен пузырьками с забугрскими благовониями.

Внезапно я уловил странно-знакомый запах. Что-то с этими ящиками было нечисто.

Осторожно переложив в соседний ящик пузырьки, я обнажил… устланное пяточкой дно!

Так вот что на самом деле возит Пиф из Забугра! Играть в лицейского я не видел смысла, но что-то поиметь со своей неожиданной находки хотелось. Поэтому, не долго думал, я схватил один из флаконов, побольше, и, вылив его содержимое на пол, принялся запихивать пяточку внутрь.

– Вода, мастер Гриф! – послышалось за спиной.

– Сейчас, Шмыг. – Я как раз закручивал крышку пятого флакончика с травкой.

Гоблин терпеливо ждал, пока «его величество Гриф» возвращал покрывало на место и засовывал пузырьки в карман бэга. Наконец с этим было покончено, и я с благодарностью принял наполненную водой кружку из рук приятеля.

– Буди Рохана. – Я подхватил свой мешок за лямку. – Я наверху буду.

Гоблин кивнул. Я вышел из каюты и тут же наткнулся на одноглазого юнгу.

– Привет, дружище. – Пожалуй мне под руку подвернулся реальный шанс избавиться от пяточки прямо тут.

– Здоров, – не слишком приветливо ответил он, оглядывая меня с ног до головы.

– Не хочешь хорошенько повеселиться? – подмигнул ему я.

Бедняга шарахнулся в сторону, а я понял, что сказал глупость.

– Нет-нет-нет, дружище, ты не понял. Не со мной повеселиться, а с ней! – я вытащил из кармана бэга флакон с пяточкой и показал ему.

– Что это? – все еще недоверчиво спросил он.

– Веселящая травка. Слышал о такой?

Судя по тому, как загорелись его глаза, слышал.

– Сколько за флакон хочешь? – спросил юнга, облизав пере сохшие губы.

– Три серебряных.

– А сколько у тебя… ее?

– Пять пузырьков.

– Вот, держи. – Юнга протянул мне потертый кошель. – Там двадцать. Можешь все оставить себе, только пяточку дай! Нормальная хоть?

– Конечно, – ответил я, пересчитывая деньги.

Монет действительно было двадцать.

– Вот, держи. – Я протянул ему еще четыре пузырька. Мой приятель после нее в луже рыбу ловил!

– Ого! – оценил юнга и, воровато оглядевшись, сунул пузырьки за пазуху. – Бывай! – И его уже нет.

Я усмехнулся: хоть какая-то польза от тебя, Пиф. Больше, чем за серебряник – флакон, на берегу она не продалась бы. А так – украл и сразу продал – кто заподозрит?

– А чего вы ему дали? – спросил Шмыг, дергая меня за рукав.

– Да так, одну мелочь, – ответил я, поворачиваясь. – Ну, что, пошли наверх. Скоро сможете домой поехать… наверное.

– Да мы особо не спешим. Как скажете, так и поедем! – пожал плечами тролль.

– Отлично. Ладно, обговорим это потом. Сначала надо зайти в таверну… – я уже поднимался по лестнице.

С Пифом попрощались, молча пожав друг другу руки. Я даже немного пожалел, что был так резок вчера. Троллю можно было простить многое, но… Ладно, что сделано – то сделано.

До таверны шли молча. Люди иногда оборачивались на нашу разношерстную компанию, но знакомых среди них я не увидел.

Приключения начались, когда я уже стоял у входа в «Псину»: чья-то рука легла мне на плечо, и отдаленно знакомый голос с издевкой спросил:

– Мастер Гриф, если не ошибаюсь?

– Ну, наверное. – Мне не улыбалось выкладывать свое имя или тем более место работы первому встречному, но если за спиной стоит лицейский – в чем я почти не сомневался – то лучше отвечать на поставленные вопросы. Хотя бы односложно.

– Может быть, вы соизволите показать мне свое очаровательное ловкаческое хлебало? – Человек, стоящий за спиной, не переставал смеяться надо мной, беспомощным и жалким перед ним, слугой закона. Конечно, это только он так думает, представляя себя легендарным героем, а меня – плененным чудищем. Думаю, все лицейские, которые имели возможность встречаться со мной на судах и допросах, согласятся, что вину мою не сможет доказать даже Один. Я никогда не оставлял следов, которые могли бы меня выдать, так что доказать вину для моих ненавистников просто-напросто «не представлялось ВОЗМОЖНЫМ», как говорил судья в тех случаях, если меня все же удавалось затащить на скамью.

Среди лицейских одно время ходили слухи, что я могу снять со своей жертвы не только кошелек, но еще ремень, красивейшие трусы в дракончиках, каковые любят носить дворяне, и даже порчу со сглазом! Впрочем, это не больше, чем слухи: чьими-либо трусами, кроме своих, я не интересуюсь.

Однако, когда я повернулся, готовый к спору с лицейским, выяснилось, что никакого стражника нет и в помине. Вместо него меня изучал в поцарапанный монокль Драно Милье, местный сборщик налогов и просто очень неприятный тип.

– Драно! Дружище! Какая встреча! – Последний раз я видел Милье полгода тому, когда он в очередной раз извещал меня о моем шестимесячном долге за дом и обещал, что, если я откажусь платить, меня выкинут на улицу «правоохранительные органы». Судя по всему, он имел в виду лицейских, а не свои глаза или уши.

Впрочем, тогда я его очень удачно отправил в 3авулон к тролльей бабушке. Сейчас же срок моей прошлой отговорки вышел, и Драно, судя по всему, был полон решимости позвать меня к ответу.

– И тебе здравствуй, Гриф, – хитро сощурился сборщик. Я неволь но поежился, вспоминая еще одну неприятнейшую деталь из багажа всех недостатков Драно.

Он почему-то предпочитал женщинам мужчин. Благо, до меня его приставания не дошли, но и в прошлый раз Милье смотрел на меня странно томным взглядом, будто ожидая, что я брошусь к нему на шею и закричу: «Давай уедем из этого злого и холодного Тчара, милашка!»

Надеюсь, сейчас он держит себя в руках. А то придется пустить в ход кулаки…

– Это насчет дома?

– Разумеется. Стал бы я тебя просто так искать, дурак!

– Не стал, – покачал головой я.

– Отлично. Тогда давай зайдем в эту прекрасную таверну. – Я невольно скривился: прекрасного в «Псине» было не больше, чем в куче, любой псиной сделанной. Но пусть будет, как того хочет этот ненормальный… – Там ты угостишь своего старого приятеля кружечкой холодного пива, а заодно мы решим с тобой парочку насущных вопросов.

– Например?

– Например, будешь ли ты ночевать дома или бродягам на пристани придется чуть потесниться, уступая тебе уголок?

– Что ж, вопросы действительно интересные, – хмыкнул я. – Однако, думаю, придется их отложить на более подходящее время: сегодня у меня назначена встреча.

– С кем же это, интересно?

– Не твоего ума дело, дружище Драно. Скажу только, что после это и встречи я смогу оплатить твои прокляты и долг И даже заплатить аренду на пару лет вперед. Усек?

– Конечно-конечно, Гриф, я ведь не глупей этого тролля, – Драно кивнул в сторону Рохана. Тот тихо скрипнул зубами, но смолчал. – А вот ты, похоже, не очень хорошо понял меня: если ты сегодня же не заплатишь свои долг, все полученные деньги можешь потратить на выкуп дома обратно. Или просто засунуть их…

– Подожди-ка, подожди-ка! – остановил его я. – Знаешь, я передумал: пошли пропустим по паре кружек, а то в горле пересохло…

Конечно, я рисковал, приходя на встречу с Фетишем в компании странного недоумка, тролля-сухожила и гоблина-подрывника (или как там его?), но поделать с ними ничего не мог: лучше уж ночевать дома, под одеялом, чем кутаться в чей-то потертый плащ, грея последним теплом доски пристани.

На счастье, Фетиша в таверне еще не было. Точного времени он мне не называл, но я не сомневался, что он ходит в «Псину» каждый вечер, проверяя, не вернулся ли его лучший ученик немного раньше срока. На всякий случай окинув зал долгим взглядом, я сильно удивился: кроме мух и отчаянно борющегося с ними Стопола, в таверне никого не было. Ни шлюх, ни пиратов, ни Фетиша ни-ко-го.

– Куда присядем? – спросил я у спутников.

– Давай у окна! – Тролль с гоблином и рта не успели открыть, а Драно уже занял столик у противоположной входу стены. Точнее, большого окна, откуда можно было наблюдать за жизнью пристани и даже, наверное, тварей близлежащих вод.

– Лады, – кивнул я. – Схожу за пивом, вы пока осмотритесь.

Гренадер (так прозвали Драно в народе) радостно бухнул по столу кулаком:

– Темного бери! Советую!

– Ага, – бросил я, подходя к стойке, из-за которой очень не вовремя исчез Стопол.

– Эй, хозяин! – позвал его я.

– Что там, кто там? – выбежал из кухни обеспокоенный корчмарь. Увидев меня, он замер. Нижняя челюсть старика отвисла до самой груди, а глаза напомнили мне…

– Ты ж помер вроде? – пробормотал он, едва шевеля губами.

– Да неужто? – деланно удивился я. Новость старого корчмаря меня, конечно, порядком шокировала, но показывать эти волнения Стополу не решился. – Кто расстарался всем рассказать? Уж не ты ли?

– Люди говорят, – тут же выкрутился очнувшийся от легкого шока корчмарь. – Да и сам тебя не видел уже сколько! Впрочем, ты и при жизни сюда ходил редко. А вот куда Землерой запропастился? Куда ты его дел?

– Да я откуда знаю, где он шляется?

– Знаешь, конечно! Он же как ушел тогда с тобой, так и пропал – уже с месяц почти!

– Землероя не было МЕСЯЦ? – Вот те на! Конечно, можно предположить, что несколько дней гном в «Псине» не появлялся: с двумя десятками серебряных кругляшей можно найти место и поприличней. Но чтобы за месяц коротышка ни разу не показался в любимой корчме… Это уже серьезный повод для самых худших предположении.

– Ну да. Я и Пифа не видел с тех пор…

– Ну, Пифа я в порту сегодня… поймал, – нехотя признался я. – Живет и здравствует!

– Ну, слава Одину, если так… А вот гнома никто не видел с тех пор, как вы втроем куда-то умчали. Где, кстати, этот твой степной кабанчик?

Я помрачнел и, волком глядя на корчмаря, презрительно сказал:

– Он – не кабанчик. – Бедолага при этих словах вжал голову в плечи, стараясь казаться помельче. – Он Свэн Свинкер. Из племени Янтарного Топора. Может, он и похож на свинью, но он – не «кабанчик», как ты его назвал!

– Ладно-ладно – Свэн! – торопливо закивал Стопол. – Так и все же – где он?

– Дома, небось. Где ему еще быть? – как можно небрежней бросил я. Слова давались с заметным трудом, но мне удалось спрятать небольшую дрожь в голосе за легкой дымкой безразличия. – Мы с ним еще в 3реге расстались: он в Степь поехал, мамку проведать, а я остался. 3емлерой домой поскакал, тогда же.

– Не доскакал что-то, – мрачно буркнул корчмарь.

Я перегнулся через стойку, ухватил корчмаря за грудки и, притянув к себе поближе, сказал:

– Неужто ты думаешь, тварь, что я друга своего в Валгаллу отправил?

– Что ты, что ты! – Старик в страхе закудахтал, словно наседка на яйцах. – Чтобы я?.. На тебя?.. Да никогда!

Я помедлил немного, смотря в лицо этому жалкому, продажному человеку, а потом с омерзением оттолкнул его от себя. Корчмарь отшатнулся, едва не упал, но все ж таки устоял на месте. Руки его лихорадочно поправляли рубаху и фартук. Я зло усмехнулся и демонстративно вытер руки носовым платком, что выпал из стополского кармана на стоику.

– Пиво неси! Чего стал? – Платок, смятый и грязный, полетел в корчмаря.

Старик отскочил в сторону с резвостью гоблина, пропуская мимо потерянную тряпку, и, сверкнув глазами, скрылся в кухне.

Я громко чертыхнулся и в сердцах стукнул кулаком по стойке: за одной смертью сразу – другая…

Мне почему-то вспомнился Лысый. Где гарантия, что к смерти 3емлероя не причастны дружки этого маньяка? Может, это гном дал тогда Лысому мои адрес, а его приятели, не дождавшись возвращения убийцы, решили расправиться с моим знакомым коротышкой? Впрочем, теряться в догадках можно сколько угодно, так что, пока не увижу тело 3емлероя своими глазами, в смерть его не поверю.

С другой стороны, проклятая статуэтка обернулась месяцем беготни по Орагару и смертью кобольда. Нет, все-таки еще и 3емлероя: не мог он ни разу за все это время не появиться в «Псине». Ну не мог – и все тут. Скорее всего, до Тчара он так и не доехал.

С Фетишем тоже многое не ясно: срок уже истекает, осталась какая-то пара часов до его завершения, а Разгильдяй почему-то не очень спешит на встречу со своим учеником!

Да и с самой статуэткой непонятного море: вроде бы должна приносить неудачу, а на деле – одни беды. Впрочем, насчет волшебности статуэтки у меня с самого начала были бо-о-ольшие сомнения!.. Даже тот дурацкий сон-кошмар и чудесные изменения в святилище не мог ли убедить в достоверности глупых легенд. Скорее, наоборот – в некоторой наигранности, словно кто-то там, наверху, решил разыграть для меня, обычного Ловкача, невероятный по размерам спектакль. Неизвестный дернул за ниточку – и нет уже кобольда Свэна, верного попутчика и друга. Дерг другой – и ничтожному ловкачишке Грифу удается вытащить статуэтку из святилища, не сломав при этом хребет. Дерг в третий – и я уже в таверне, а цель всего путешествия валяется в бэге. Что будет в четвертый, в пятый раз? Или пятого вовсе не будет, а в конце следующего меня вынесут из таверны ногами вперед?