Текст книги "Слабые мира сего"

Озас дернулся, но взяв себя в руки, снова прислушался к своим ощущениям. Постепенно ум успокоился, мысли, как утренний туман, медленно рассеялись в пространстве. Остались только ощущения себя и своего тела. Постепенно телесные ощущения тоже стали отходить, и Озас почувствовал, как сливается с чем-то большим, чем он сам. Удивительное единение с кем-то огромным и необъятным накрыло его полностью.

– Не улетай, – раздался издалека голос Ану-она. – Теперь ближний круг.

Озас потрогал ногой песок. Легкое покалывание в левой ноге. Благодаря пробежавшей вплоть до самого бедра вибрации возникло ощущение присутствия на площадке, кроме Ану-она, еще кого-то. Озас слегка присел и попробовал расширить круг. Вторая фигура была явно выше старшего группы и гораздо сильнее. Продолжая двигаться исходя из своих внутренних ощущений и слияния с пространством, Озас сделал несколько плавных шагов по направлению к высокой фигуре и замер. Казалось, дальше двигаться опасно. Сделав несколько шагов назад, послушник вдруг резко остановился и упал на землю. В следующий момент что-то со свистом пролетело над его головой. Озас медленно поднялся и тут же получил хлесткий удар палкой по спине.

– Если ты увернулся один раз, это не значит, что удар не повторится, – услышал он голос Яхьи.

Озас снял повязку и огляделся. Вокруг стояла вся группа во главе с хранителем.

– Значит, почувствовав мою вибрацию, ты подумал, что опасность представляю только я?

– Нуда. Наверное, – пожал плечами Озас.

– На редкость глупо. Палкой ты получил как раз от другого человека.

Озас оглядел присутствующих. В руках у каждого из них была бамбуковая трость.

– Ну что, готов к тренировке? – ухмыльнулся Яхья. – Времени минимум, а работы с тобой максимум. Тебе нужно за месяц хоть как-то догнать группу.

– Сделаю все, что смогу.

– Вряд ли ты на самом деле осведомлен о своих возможностях, – усмехнулся хранитель. – Это вообще никому не известно. Ладно, надевай повязку и поехали.

Озас медленно натянул на глаза черную ткань и приготовился. Внутри что-то медленно сжалось, и в следующий миг он получил удар по ноге, затем еще один, потом по плечу. Удары сыпались со всех сторон. Озас пытался прыгать, падать, бежать, но тщетно – никак не мог уловить ни скорость, ни направление удара. В какой-то момент начал понимать, что его просто избивают. Боль и обида смешались воедино и вдруг по какой-то непонятной причине неожиданно исчезли. Вместо них перед глазами появилась Хэпри. Озас почувствовал, что необходимо выстоять, не просто преодолеть препятствия, но и пройти сквозь них, а лучше взять под свой полный контроль. Молодой человек остановился и прислушался к своей боли и наносимым со всех сторон ударам. «"Боль – это учитель и хороший советчик, – вспомнил он слова Хэпри. – Пройдя сквозь боль… Сквозь…” Что это значит?» Озас ощутил в глубине тела нечто совершенно новое и вдруг осознал, что воля – это не образное выражение и не высокое понятие, а вполне осязаемая, где-то в области солнечного сплетения, часть тела. В следующий миг он подпрыгнул и услышал, как под его ногами просвистела бамбуковая палка. Озас ощутил удивительное доверие. Доверие к себе и своей судьбе. Он медленно развернулся на полкруга и, сделав движение левой рукой, поймал пролетающую мимо трость, резко дернул ее на себя, выхватил и замер. Еще движение, и в его руках оказалось две трости. Озас замер, весь превратившись в животный инстинкт. Послушник почувствовал себя хищником, за которым долго охотились, но который больше никуда не побежит, потому что принял решение. Сражаться. Озас еще раз прислушался к своему внутреннему ощущению и через секунду нанес удар. Кто-то вскрикнул. Еще удар. Прыжок в сторону, затем резкий разворот назад и быстрая серия ударов. Два резких выпада, еще удары и, наконец, кувырок, и удары обеими руками.

– Достаточно!

Озас снял повязку и огляделся. Вокруг стояли послушники и потирали ушибленные части тела. На лицах читалось удивление. Озас перевел взгляд на Яхью.

– Интересно, чем ты вдруг стал руководствоваться, – тихо произнес хранитель, потирая бедро. – Ладно, на сегодня все, обедать.

– Если позволите, я бы хотел немного помедитировать вместо обеда, – с поклоном произнес Озас.

Яхья подозрительно посмотрел на новичка и поднял правую бровь:

– Уверен?

– Да.

– Ну, как знаешь. Остальные на обед, а потом в библиотеку!

Послушники сбились в кучу и направились в сторону школы, о чем-то переговариваясь и поглядывая в сторону новенького.

Озас отряхнул схенти и пошел в сторону большого дерева в центре площадки перед храмом. Медленно опустившись на землю, послушник скрестил ноги и закрыл глаза. Дыхание постепенно успокоилось, он сосредоточился на точке между бровями. Сделав вдох, представил, как прохладная струя воздуха входит в эту точку и очищает ее. Задержав дыхание, медленно выдохнул, чувствуя, как теплый воздух и отработанная энергия покидают голову. Еще один вдох, задержка дыхания, выдох, снова задержка… Озасу вообще легко давались медитации, иногда казалось, что он знает о них больше, чем его наставники. Одна лишь практика ему не удавалась. Он никак не мог вспомнить свое прошлое воплощение. Вот и сейчас все попытки вернуть себя в прошлое проваливались. К тому же с дерева отчетливо струилась чья-то посторонняя энергия. Озас недовольно открыл глаза и поднял голову. Среди веток невозможно было что-либо разглядеть, и он, медленно поднявшись и растерев затекшие мышцы, полез на дерево. Буквально за второй большой веткой увидел птицу, воткнутую клювом в ствол. К его удивлению, она оказалась живой, но по какой-то непонятной причине впавшей в ступор. Озас аккуратно выдернул клюв птицы из дерева и слез на землю. Сквозь перья явно чувствовалось дыхание жизни. Послушник собрал энергию жизни в ладонях, затем еще часть энергии перевел в район головы и медленно выдохнул на птицу. Та дернулась и моргнула глазами. Молодой человек разгладил несчастному существу перья и понес ее к выходу из школы. Подойдя к воротам, хотел было окликнуть сторожившего вход молодого послушника, но передумал. Уж очень сладко тот похрапывал. Озас усмехнулся, приоткрыл калитку и положил птицу за дверью. В то же мгновение птаха встрепенулась и, повертев головой, взмыла ввысь. «Любимый, – услышал он знакомые вибрации, – я очень за тебя волнуюсь и еще очень по тебе скучаю». Едва не споткнувшись от неожиданности, Озас сосредоточился на точке между бровями и послал птице мысли: «Я тоже, родная моя. Ты не переживай, со мной все хорошо. И всегда будет хорошо. Я же самый счастливый человек на свете. У меня есть такая женщина, как ты!»

Доверие

– Нет, ну это же надо, мало того, что я теперь письма ношу гонцом, так они еще и гостинцы друг другу посылают! Тоже мне, нашли доставку еды!

Барака пнул ленивого ишака и наподдал ему палкой. Ишак издал странный звук, в котором явно слышалось недовольство.

– Да, конечно, тебе дадут транспорт, уважаемый Барака! Спасибо, дали! Пошли, тупое отродье, я не хочу ночевать посреди дороги! И главное, наградили же эту скотину именем. Судьба – подумать только! Еще издеваются: «Вот твоя Судьба!»

Барака взнуздал ишака веревкой и потащил за собой. Ишак снова издал непонятный звук и недовольно завертел башкой. Впрочем, все было не так уж плохо. Благодаря рассказам привратника, открывшего дверь Бараке, по школе Анубиса поползли слухи, что к ним приехал великий мастер, который не только может живых птиц клювами в дерево втыкать, но еще запросто обедает с самим Яхьей, а потом спит на диване в его кабинете. Благодаря такой славе все двери школы Анубиса для Бараки были открыты. Быстро смекнув все преимущества такого положения, он первым делом наведался на кухню и запасся там изрядным количеством пива и еды в дорогу. Затем, обойдя с важным видом кельи послушников, поинтересовался, не может ли кто одолжить ему некоторую сумму денег ненадолго. Один из слушателей скромно предложил пять золотых, и Барака, с подобающим ему достоинством, принял их. После того как монеты упали в его карман, он по-отечески похлопал кредитора по плечу и, спросив его имя, пообещал непременно замолвить за него слово перед своим близким другом Яхьей. Одолживший денег послушник так растрогался, что просил не возвращать ему деньги, расценивая их как дар замечательному человеку. И Барака скромно согласился. Буквально через час у дверей конюшни, где он собирался в дорогу, скопилась толпа учеников, желающих поддержать Светлейшего материально в его нелегком путешествии. Понимая, что возить с собой такие суммы через весь Египет ему не с руки, Светлейший взял еще тридцать монет, а от остальных отказался. Однако клятвенно заверил, что скоро вернется еще и уж тогда постарается удовлетворить все просьбы и примет все пожертвования. Словом, не принимая в расчет упрямого ишака, дела шли отлично. Так, время от времени пиная ленивца, Барака дошел до ближайшей деревни. Привязав животное к дереву, послушник отправился на поиски ночлега и буквально за первым же домом натолкнулся на того, кого меньше всего ожидал встретить.

– Кеби? Ты как здесь?

Увидев Бараку, девушка всплеснула руками и кинулась ему на шею.

– Барачек, как я рада тебя видеть, – затараторила Кеби. – Я уже не знала, куда мне идти.

– Останови слова, женщина! Ты почему не дома?

Девушка сникла, и в ее глазах появились слезы.

– Бабушка…

– Что?

– Умерла.

– Да упокоит ее Анубис. Давно?

– Три дня как, – всхлипнула Кеби. – И еще нас ограбили, пока мы были на похоронах.

– А родительские украшения?

– Все забрали. Пока жива была бабушка…

– Да. Пока старушка была жива, ее боялась вся округа, – усмехнулся Барака. – Так, а сюда ты как попала?

– Я была в школе Осириса, и мне сказали, что Озас тут, в школе Анубиса. Я отправилась на его поиски.

– Ну да, понятно. И что мне с тобой делать?

Продолжая всхлипывать, Кеби пожала плечами:

– Не знаю.

– Ладно, пойдешь со мной. Устрою тебя в храм Исиды.

– Да, там бабушка училась. А меня возьмут?

– Еще как возьмут! У твоего брата там высокие покровители, – ухмыльнулся Барака.

Подхватив пожитки Кеби, молодой человек водрузил их на ишака и в очередной раз пнул его:

– Пошли, Судьба.

– Чего? – удивленно подняла бровки Кеби.

– Это ишака так зовут.

Девушка на секунду замерла, а потом расхохоталась так, что чуть не упала.

– Судьба?! Я всегда подозревала, что такого прохиндея, как ты, ждет именно такая Судьба. И бабушка то же самое говорила!

– Послушай, женщина! Я сейчас как врежу кому-то и оставлю в этой деревне.

– Не оставишь, – улыбнулась Кеби. – Во-первых, ты друг Озаса, во-вторых, хотя и балбес, но добрый парень. А в-третьих, я тебе нравлюсь.

– Чего? Ты мне?!

Барака остановился и набрал в легкие воздуху, чтобы ответить Кеби, но в этот момент ишак испуганно заревел и рванул в сторону дороги.

– Стоять! Вот скотина, и откуда у него такая прыть. Стоять, урод!

Барака и Кеби бросились за неожиданно проявившим удивительную резвость ишаком. В следующее мгновение за их спинами послышался треск. Барака обернулся и отпрыгнул в сторону. Старое дерево, под которым был привязан ишак, треснуло и с грохотом рухнуло ровно туда, где они только что стояли.

– Вот тебе и Судьба, – выдохнул Барака.

– Ой!

– Ага, ой. Ладно, идем за ишаком. Видимо, в этой деревне не судьба переночевать.

– Ay тебя нет какой-нибудь еды?

– Есть, она от нас сейчас на ишаке убегает. Стоять, скотина!

– Не ругайся, если бы не он, мы бы сейчас под тем деревом лежали.

– И то верно. Давай прибавим ходу. Там еще папирусы от одного Владыки к другому.

– Да ладно, – расхохоталась Кеби. – Хочешь сказать, Владыки доверяют тебе свою почту?

Барака криво усмехнулся и, догнав наконец уставшего от бега ишака, сунул руку в одну из котомок, висевших на нем. К удивлению девушки, в котомке действительно оказались папирусы с печатью школ Анубиса и Осириса. Кеби с уважением посмотрела на своего спутника и поправила складки платья. Барака нарочито спокойно убрал свитки обратно и аккуратно завязал узел.

– А ты как думала? Твой брат – первый послушник, который стал помощником Владыки на Великом совете, а я доставляю секретную корреспонденцию.

– Правда?

– Да, только никому. Мне, собственно, ишака дали специально, чтобы я не привлекал внимания.

Девушка еще раз взглянула на молодого человека, пытаясь понять, шутит он или нет. Однако по непроницаемому лицу Бараки определить это оказалось невозможно. Поняв, что лезть с расспросами после насмешек бесполезно, Кеби вздохнула и покорно пошла за Баракой. Когда солнце уже стало клониться к закату, молодые люди достигли постоялого двора и постучали в ворота. Недовольный хозяин, увидев послушника с девушкой, что-то буркнул про кучку нищих, которые только и снуют без дела, открыл дверь и спросил, чего им надо. Барака поднял бровь, подкинул вверх золотую монету, рявкнул на хозяина и высказался в том смысле, что если тот через минуту не предоставит им две лучшие комнаты и хороший ужин, то проклянет день, когда их встретил. Ошалевший от такого напора, владелец харчевни начал было что-то бормотать про занятые номера, но Барака подкинул еще одну монету, и толстяк с радостной улыбкой кинулся за вещами и ишаком дорогих гостей. За ужином Барака, отведав местного пива, выказал свое недовольство и громко заявил, что он и его спутница, к слову, наперсница самой Хэпри, не могут пить такое жуткое пойло, и велел принести его котомку, из которой извлек многослойную банку с золотой печатью храма Исиды. Увидев такое, хозяин окончательно осознал свою ошибку.

Налив себе и девушке пива, послушник провозгласил тост за фараона, Египет и прекрасную спутницу. После третьей кружки Барака окончательно убедил Кеби, что он и ее брат если не держат в своих руках все тайны Египта, то уж, по крайней мере, в курсе всего происходящего во внутренней и внешней политике империи. Прыгающий вокруг них хозяин не знал, как угодить, и все время извинялся за то, что не разобрал спросонья, кто к ним пожаловал,

потому недостаточно вежливо их встретил. После девятой кружки, окончательно подобревший от еды и пива, Великий хранитель тайн простил незадачливого трактирщика и напоследок велел его жене принести новую одежду для девушки желательно из тончайшего льна, поскольку после долгого сакрального путешествия ей нужно достойно выглядеть перед самой Владычицей Хатшепсут. Выставив перед Кеби стопку монет, Барака попросил девушку не стесняться, выбрать все, что понравится, и упал головой на стол. Через секунду он спал. Хозяин с сыном тут же подхватили дорогого гостя и отнесли его в комнату. Кеби, собрав монеты и вещи, успокоила хозяйку, сказав, что за льняными одеждами идти среди ночи не нужно, дело терпит до утра. Тем более что пресветлый Барака вряд ли об этом завтра вспомнит. Затем поблагодарив вконец перепуганных хозяев, она пожелала им спокойной ночи и, собрав свои и спутника вещи, ушла к себе.

* * *

Небмаатра развернул очередной папирус и углубился в чтение. Увы, это было опять не то. «Нет, потеряться он не мог, – размышлял Владыка. – Доступ к архиву только у меня, даже Монту его не имеет. Украсть из моего кабинета? Маловероятно. Кто последний разбирал его? Послушник? Озас! Ну да, конечно, но он не мог ничего вынести. Хатшепсут? Да! Я вышел из кабинета, позвать слуг, а она… Вот ведьма! Для нее вскрыть мои коды – не проблема. Но с такой скоростью! Впрочем, это уже не имеет значения. Тот, кому суждено покинуть этот мир, его покинет». Небмаатра встал из-за стола и подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на цветущий город и гладко отполированные пирамиды. Их блеск для него – своего рода олицетворение давней мечты. Однако мечта сбылась, он потерял к ней интерес, подобно ребенку, который долго мечтал об игрушке и наконец получил ее.

Теперь у него есть нечто большее. Видение своего мира! Мира, в котором все будет развиваться по его плану, а не по хаотическим желаниям людей. «Желаниям. Они и желать-то не умеют. Так, боязливые хотения. Ни воли, ни доверия к судьбе. Впрочем, какое там доверие. Эти люди даже не хотят думать о своей судьбе. Ну, ничего, это поправимо. Тот, кто не хочет доверять судьбе, проклянет ее со временем!» Небмаатра отошел от окна и вернулся за стол. Откинувшись в кресле, хлопнул в ладоши и улыбнулся. «Итак, можно считать, что решение по цивилизации принято». Дверь распахнулась, на пороге возник мальчик-послушник.

– Позови смотрителя. И вот еще что: принеси нам холодного лимонада.

Послушник поклонился и скрылся за дверью. Минут через пять появился Монту и послушник с лимонадом. Хранитель принял поднос с напитком, отослал молодого человека и поставил стаканы на маленький столик. Как всегда молчаливый, улыбающийся и предупредительный, хранитель умел создать атмосферу уюта. Небмаатра указал ему на кресло и сел напротив.

– Ну что, друг мой? Кажется, мы подошли к логическому завершению!

– Если не секрет, логическому завершению чего?

– Круга того, что люди называют историей. Скажи, какие у тебя планы на ближайшие годы?

– Жить, – улыбнулся смотритель. – Жить в гармонии с природой, в ладу с собой и с доверием к своей судьбе.

– Вот за что тебя люблю, – рассмеялся Владыка, – это за умение точно формулировать мысль! Ну и, конечно, за многие другие качества.

– Благодарю вас, Светлейший.

– Ай, брось! Скажи мне, как ты смотришь на то, чтобы стать одним из соратников властителей Земли?

Монту облокотился на спинку и посмотрел Владыке прямо в глаза. В его взгляде на мгновение промелькнула ирония, но он быстро взял себя в руки и, вздохнув, отвесил легкий поклон.

– Это большая честь для меня! Однако я не уверен, что достоин.

– Ну, развернулись восточные разговоры. Понимаю, ты – сама скромность, но сейчас по делу спрашиваю.

– По делу? А в чем суть дела?

– Суть? Ты знаешь о Великом кристалле Мер?

– Да, все о нем знают. В общих чертах.

– Так вот, если взять его энергию, предварительно разобрав на несколько частей, жизненная энергия планеты окажется в руках нескольких человек. Это несложно. Имея посвящение и зная некоторые законы природы, можно вполне овладеть этой силой.

– А смысл?

– Смысл? Ты молодец, Монту, во всем ищешь смысл!

– Такова природа человека.

– Нет, такова твоя природа, а большинство просто ищет подтверждения своим глупым концепциям.

– И все-таки я не совсем понимаю суть этого процесса.

– Все просто, после некоторой встряски останется приблизительно десятая часть всех ныне живущих. И мы начнем новый виток развития. Однако проходить он будет уже под жестким контролем небольшой образованной группы.

– Жрецов этак девяти?

– Ты удивительно прозорлив, мой мудрый друг, – рассмеялся Небмаатра. – И заметь, этим жрецам, очевидно, понадобятся свои люди.

– По какому принципу будут отбирать тех, кого оставить?

– Малая часть переждет катаклизм в подземных убежищах, остальные – на поверхности. Выживут только умнейшие, те, кто сообразит, как приспособиться к изменившимся условиям.

– Я уж думал, ты скажешь «сильнейшие».

– Ну, это вряд ли. Если бы в природе выживали сильнейшие, миром правили бы ящеры.

– Да! А тебе не кажется, что это общество имеет право на еще один шанс?

– Общество? Общество на Земле – это муравьи и пчелы, а люди где-то между стадом и стаей. Понимаешь, они даже в стаю собраться не могут.

– Вижу, ты, Пресветлый, уже все решил? И когда планируется это, с позволения сказать, мероприятие?

– В ближайшее затмение. Разбить центральную часть кристалла можно только во время затмения.

– Разбить? Я не ослышался?

– Да. Впрочем, кажется, существует еще вариант растворения, но я никак не могу найти папирус с описанием этого процесса. Ты не видел его? Он накручен на красное дерево, там еще по бокам знаки – луна и солнце.

– Нет, Владыка. Увы.

– Что скажешь по поводу моего предложения?

– Что тут скажешь? Если вы, Светлейший, что-то задумали…

– Отлично, я очень рад! Теперь по делу. Нам нужно перенести кристалл в храм Исиды. Там будем проводить ритуал.

– А почему не там, где он лежит?

– Там слишком много энергии сохранения, а для проведения ритуала нужно сакральное место. К нам его нести слишком опасно, фараон, конечно, дурачок, но среди его советников есть неглупые люди, могут догадаться.

– Может, взять их в союзники?

– Я уже думал об этом. Но некоторые слишком упрямы. Заладили «миссия-миссия, человечество». Они не в состоянии понять, о чем я говорю. И уж тем более к какой цели веду избранных.

– К какой, если не секрет?

– К гармонии порядка и мудрости.

– А в порядке есть мудрость?

Небмаатра махнул рукой и встал, это означало, что разговор на общие темы закончен. Пройдясь по комнате, Владыка подошел к полке с папирусами и еще раз оглядел их.

– Нет, определенно он должен быть здесь. Ладно, найдем его позже. Теперь о деталях. Через два месяца солнечное затмение, оно придется как раз на середину лета. Мы под предлогом усиления энергии перенесем кристалл в храм Исиды и там его разберем за три дня до затмения. Девять частей кристалла разойдутся по разным сторонам Египта, точнее, по подземным укрытиям. Центральная часть останется в храме под колпаком нашей энергии девяти. Во время затмения нужно будет разбить чашу кристалла и быстро вернуться в укрытия. На тебе – обеспечение лошадьми, повозками, провизией.

– На какой срок провизию запасать?

– На три месяца.

– А количество людей?

– Немногочисленный ближний круг девяти.

– Обычно немногочисленный круг состоит из многочисленных бездельников.

– Да, ты прав, друг мой, но что делать. Это, конечно, не просто, я понимаю, но ты вполне в состоянии совершить этот подвиг. Тем более под видом подготовки к празднику летнего солнцестояния все пройдет незаметно. Бери себе в помощники кого сочтешь нужным. У тебя все полномочия, в том числе и на изгнание из избранных.

– Хорошо, Светлейший.

– Заодно и отчасти бездельников избавимся.

– Как мы будем уходить после разрушения кристалла?

– Под главным сфинксом есть тоннель, заходим в него и закрываем вход.

– А выходим?

– Через другие выходы, дальние. Потом и их завалим, оставим лишь один, но поставим код. Еще вопросы?

– Да, но под сфинксом находится Виаман.

– Я его отключу в день затмения. После того как кристалл будет разбит, произойдет контролируемый «бум», и затем я снова его включу.

– А не получится как с Марсом или, не приведи судьба, с Фэтом?

– Нет. В этот раз все части кристалла будут уже активированы и спрятаны.

– У кого останется верхний кристалл и нижние основы?

– Угадай, – рассмеялся Небмаатра.

– Угадал, – улыбнулся Монту.

– Тогда за работу, друг мой!

* * *

Озас дошел до своего дерева и медленно опустился на подстилку. Ноги еще гудели, но такой усталости, как в первые дни, уже не ощущалось. Ежедневные тренировки с Ану-оном, медитации со слепым Ану-ра и его удивительные напитки делали свое дело. Конечно, не хватало времени на сон, но это мелочи. Проблема у Озаса на сегодня была в другом. Прохиндей Барака собрал деньги уже практически со всех семинаристов, и, конечно, поползли слухи, что Озас – его друг. Это очень досаждало новоявленному послушнику школы Анубиса. Единственный способ остановить зарвавшегося обормота – поймать и наподдать хорошенько. Но, увы, пока не представлялось возможным. К тому же после смерти бабушки Барака всячески помогал его сестре, что до некоторой степени сглаживало его вину. Уход из жизни единственного, кроме сестры, близкого человека больно ударил по Озасу. Бабушка не просто близкий человек, она по-настоящему поддерживала даже при жизни его родителей. Озас почти неделю не мог взять себя в руки. Спасибо, Ану-ра помог своими медитациями и практиками. Тем не менее тяжесть не покидала сердце.

Впрочем, случались и хорошие новости. Озас очень сблизился со своей десяткой. Особенно после одного случая. В школе шла активная подготовка к празднованию летнего солнцестояния. Все, что требовало ремонта, срочно ремонтировалось и красилось. Озасу поручили доставлять нужную краску и смешивать ее в пропорциях, которые ему называли рабочие. Только золотую краску ему, как и никому из учеников, не давали в руки. Ее производили по особой секретной технологии, она считалась священной. Однажды, то ли по забывчивости, то ли намеренно, чтобы она отстоялась, ведро с краской оставили в центральном зале. Озас, проходя по коридору, заметил это, но не придал значения и пошел дальше. Неожиданно за его спиной раздался стук. Озас быстро вернулся и увидел младшего из их группы, Ану-ила, тот стоял по колено измазанный золотой краской. Осознав, что мелкому сейчас влетит по-взрослому, Озас, отвесив ему хорошего тумака, схватил ведро и бросился было к дверям, но поздно. Прямо на пороге его встретили жрецы с хранителем и рабочими, они совершали обход и осматривали оставшийся фронт работ. Картина перед ними предстала удручающая. Полведра драгоценной краски на полу и ногах вытирающего сопли маленького послушника. Поняв, что сейчас будет, Озас взял всю вину на себя, дескать, перепутал ведра, и схватил золотую краску вместо желтой, а поняв, что ошибся, поторопился исправить оплошность, поскользнулся и разлил ее. В конечном счете все обошлось малой кровью: нагоняй от Владыки, определение «слепой идиот» и обещание оторвать ему руки и пришить их к попе – от рабочих, хороший удар палкой по тому месту, где, по версии рабочих, будут руки, – от Яхьи. Ну и в довершение – веревку на шею. Что считалось верхом унижения. Ее, как символ умственной и духовной деградации, носили только попавшие в плен трусливые воины и конченые идиоты. Считалось, коль скоро человек не хочет пользоваться своей головой, то и снабжать ее кровью не обязательно, при этом все должны видеть, что перед ними идиот, дабы обходить его стороной. Однако, учитывая обстоятельства получения сего трофея унижения, Озас носил его почти с гордостью, хотя, конечно, веревка причиняла массу неудобств.

Проходив так с неделю и заслужив репутацию защитника слабых, Озас окончательно стал в школе своим человеком. А вскоре и его достижения в боевых практиках обросли легендами. Безусловно, не без помощи Ану-ра. То, что он давал, было совершенно непостижимо. Занятия начинались ровно в полночь с короткой медитации, затем постижение видения и слушания кожей или лбом, в зависимости от фазы луны. И, наконец, практика превращения. Поначалу Озас думал, слепой наставник шутит или слегка не в своем уме. Но когда у него впервые получилось полностью ощутить себя змеей, испытал неописуемый восторг. Совершенно потрясающее чувство: можно стать кем угодно. Сливаться со зверем, стихией, предметом. Еще ему очень понравилось создавать своих эфирных двойников. К сожалению, они были не очень устойчивы по причине недостаточной тренированности, но это, по крайней мере, помогало решить вопрос переписки с Хэпри. Теперь Озас спокойно отправлял за птицей своего двойника, а сам оставался на территории школы.

Правда, однажды вышла промашка. Озас перехватил не ту птицу и случайно считал чужое послание. Речь шла о каких-то кристаллах и смене некоего руководителя. Впрочем, он не придал этому значения, приняв к сведению, что не один ведет переписку подобным образом. Озас пытался выяснить у Ану-ра, почему в школу стараются допускать птиц только весной, но тот пробормотал что-то невнятное по поводу недружественных энергий и злобных жрецов. В конечном счете Озас решил не вникать в то, что его не касается. Ему хватает своих проблем. Этой ночью он собирался и о них забыть. Дело в том, что в соседней деревне сегодня намечался праздник их небесного покровителя, все местные жители собирались на ярмарку и ночные гулянья. К счастью, Ану-ра перенес занятие на час раньше. Это было очень странное занятие. Слепой жрец говорил много необычного, и нынешнее занятие отличалось от всех предыдущих. Во-первых, он отменил медитацию и сразу перешел к лекции. Точнее, к разговору. Ану-ра вообще старался сделать так, чтобы ученик больше думал и делал выводы сам. По его мнению, обучение на первом этапе – это владение письмом, счетом и умением самостоятельно мыслить. На втором – расширение кругозора, повышение уровня культуры и умение добывать и обрабатывать информацию. На третьем, по мнению жреца, овладение той профессией, к которой ученик имел склонность. И вот сегодня Ану-ра отступил от всех своих правил и больше рассказывал сам. Казалось, он торопится как можно больше успеть передать Озасу.

– Тебе нравится этот мир? – неожиданно спросил слепой жрец.

– Ну да, наверное.

– Правильно, – рассмеялся Ану-ра. – Этот мир идеален для тебя!

– Да? – Озас с сомнением посмотрел на жреца.

– Конечно, иначе бы ты в нем не родился. И ты идеален!

– Я?

– Да, ты идеален для решения тех задач, которые перед тобой поставлены. Никто другой не сможет решить их. Все, что происходит в твоей жизни, – это твой диалог с Судьбой. Я живой для тебя только наполовину.

– Как это?

– Так. Вот я сегодня, например, навсегда исчезну из твоей жизни. Я уйду, друзья уйдут, родственники. Все исчезнут, а Судьба останется. И то, насколько ты ей доверяешь, определит твою жизнь. Хотя ты пока не очень ей доверился.

– Почему?

– Ты все время споришь.

– Я?

– Да. Все время ведешь внутренний монолог. Вот и сейчас не слушаешь, а внутренне споришь со мной или соглашаешься. На самом деле в этом нет необходимости. Как только ты откажешься от оценок и суждений, сможешь, наконец, услышать Судьбу. Вот что ты собираешься делать этой ночью?

Озас опустил глаза и промычал нечто невнятное.

– Ага, я так и думал! В загул решили рвануть?

– Да.

– Это плохо или хорошо?

– Ну, наверное…

– Это никак! Нет «плохо» или «хорошо», существует только твой выбор! Просто нужно осознавать, что ты будешь нести ответственность за свой выбор, и все. Конечно, если бы я был молодой и зрячий, рванул бы с вами!

Ану-ра расхохотался и тут же замер, прислушиваясь к ночи. Озас посмотрел на крючковатый профиль своего странного друга и улыбнулся.

– А вы доверяете своей судьбе?

– Да.

– Так пошли с нами!

– Нет, Озас, спасибо за приглашение. Я попросил свою судьбу дать мне покой, и она дала мне его. Я бы хотел завершить этот свой цикл как можно быстрее.

– Вы о чем?

– Не важно. Просто запоминай все, что я тебе говорил. А по поводу прогулки, может, мы еще погуляем в следующей жизни! Все, теперь иди, а то друзья заждались тебя. Да, вот еще что, помнишь, я рассказывал тебе про дальние земли Америго?

– Да.

– Увезите ключ туда, там остались шаманы, они помогут.

– Не понял, – поднял Озас брови, – какой ключ?

– Настоящий Анкх.

– Простите, я не понимаю.

– Просто запомни, что я сказал. Ну, все, иди, я устал и спать хочу.

– Хорошо. Покойного сна, Мастер.

– А тебе веселого отдыха.