Текст книги "Фантастические приключения"

Эпилог

После всплеска ярости Майка от пришельца осталась лишь кучка расплавленной плоти. Я отправил своего друга в медицинский отсек за успокоительным, а сам сообщил по каналу экстренной связи о происшествии на корабле.

Когда через три недели наш звездолет приземлился на планете Серазмус – промежуточной точке маршрута экспедиции – там нас уже ждали ученые и военные. Все произошедшее на «Заре» было строго засекречено. Семьям погибших космолетчиков рассказали байку об ужасной аварии, случившейся при посадке на планету, и выплатили солидные компенсации. Меня и Майка взяли в серьезный оборот – подвергли изнурительным допросам и различным медицинским обследованиям. Но все когда-то заканчивается. Звездолет «Заря» продолжил полет с новым экипажем, а нас, единственных уцелевших в «страшной катастрофе», отправили специальным рейсом на Землю. Там наши с Майком пути разошлись. Мой друг запатентовал свое изобретение – сирфатан и сразу стал светилом науки. Его пригласили на работу в один из известных исследовательских институтов. Меня же списали с космофлота по состоянию здоровья, правда, выдали напоследок приличное пособие. Родители и жена были безмерно рады моему возвращению. После того случая я больше не хожу в зоопарки, и нервно вздрагиваю, услышав чей-либо свист или звук, похожий на топот. А по ночам мне снятся беспокойные сны. В них я счастливо убегаю от инопланетного монстра и спасаю от гибели всю команду нашего звездолета.

Казус
Своевольные фантазии на историческую тему

Франция, 1307 год от Р.Х.

1

Пятнистый зверь, грозно порыкивая, мчался по дремучему лесу в предместьях Парижа. Низкие ветки кустарников время от времени били его по усатой морде, вызывая очередной недовольный рык. Сбежавший из королевского зверинца леопард не подозревал, что стал пугалом для жителей окрестных деревень. Вот уже месяц, как на него велась неустанная охота и устраивались облавы. Была перебита куча волков и оленей, но зверь оставался непойманным. Причиной тому была обыкновенная случайность, а кроме того, леопард нашел себе надежное убежище. Им хищнику служил Ведьмин овраг, густо поросший кустарником, с бегущим по его дну ручьем. Это место с давних времен считалось проклятым. По слухам здесь обитал призрак ведьмы – молодой девушки. Несчастную заподозрили в наведении порчи на односельчан. На свою беду девица была красивой, а это являлось в глазах завистливых селянок веским подтверждением ее колдовских чар. Бедняжку избили до полусмерти. После чего едва живую сбросили в овраг. Теперь это место старательно обходили стороной. Искать здесь неуловимого зверя мешал то ли суеверный страх, то ли нечистая совесть.

На дне оврага леопард обнаружил узкую пещеру, больше похожую на нору. Тут имелись остатки потухшего костра и пахло человеком. Возможно, это было тайное убежище выжившей ведьмы.

Фальк, так звали леопарда, широко зевнул, обнажив редкие сточенные клыки. Грозный зверь был старым и дряхлым. Он плохо слышал и к тому же был подслеповат. Живя в королевском зверинце, он по большей части спал в углу своей клетки, не обращая внимания на то, что происходит снаружи. Это вызывало заслуженное недовольство знатных гостей монарха.

Хищник сбежал из зверинца через незапертую дверцу клетки. Так думал сам леопард. На самом же деле его освободил из заточения маленький Люк – сын одного из смотрителей. Одряхлевшего зверя должны были усыпить. Приказ отдал самолично король Франции Филипп IV Красивый. Предприимчивый монарх рассчитывал таким образом убить сразу двух зайцев – избавиться от лишнего рта и получить монеты за леопардовую шкуру. Люк узнал об этом совершенно случайно, став свидетелем разговора отца с другим смотрителем. Мальчик проплакал всю ночь, всем сердцем жалея бедного зверя, а под утро принял мужественное решение. Он должен выпустить Фалька на свободу и тем самым спасти ему жизнь. Тихонько выйдя из дома, расположенного рядом со зверинцем, Люк прокрался к вольерам, где располагались клетки с дикими животными. Найдя среди прочих темницу леопарда, отважный мальчик открыл дверцу клетки, а сам спрятался неподалеку. Но хищный зверь не спешил покидать привычное место. Тогда Люк выманил его куском мяса. Леопард одним глотком проглотил редкое лакомство (последнее время его не баловали свежатиной). Потом в Фальке проснулись врожденные первобытные инстинкты, и он, влекомый запахами и ощущениями неожиданно обретенной свободы, потрусил в близлежащий лес. Только его и видели.

Жизнь в лесу была тяжела для старого леопарда. Но мало-помалу он приспособился. Поначалу питался дичью, попавшей в охотничьи силки, не брезговал и падалью. Немного окрепнув, стал нападать на одиноких овец, отбившихся от отары. Пару раз он так напугал молоденьких пастушек, что одна из них убежала в чащу леса, где и сгинула, а вторая упала в обморок. Придя в сознание, она тронулась умом и стала нести всякую чушь об огромном волке-оборотне. После этого случая на Фалька была открыта настоящая охота.

Изредка по ночам леопард подбирался к человеческому жилью. Этим он наводил страх на собак, которые начинали жалобно выть. Заслышав собачий вой, люди прятались в своих жилищах, шепча молитвы для защиты от кровожадного оборотня. Каждый день жизнь приносила Фальку новые впечатления. Из-за подслеповатости и тугоухости леопард порой пускался в такие авантюры, на которые не отважился бы даже полный сил молодой хищник. Несколько раз он выскакивал на дорогу перед подводами с крестьянами, пугая лошадей, шерудил по крестьянским подворьям или нападал на пасующуюся на выгоне домашнюю скотину. Ночи, проведенные в тесной пещере, на болотах и в ветвях деревьев постепенно превратили его шерсть, и так имевшую от природы темный окрас, в некое грязно-бурое соцветие. Нюх у Фалька после многих прожитых лет почти полностью отсутствовал. Поэтому ему не причиняло особого беспокойства исходившее от него зловоние. Иногда под воздействием природного инстинкта зверь принимался себя вылизывать, но никогда не доводил умывание до конца. Словно подталкиваемый изнутри он забывал о начатом деле и устремлялся на поиск очередных приключений. Вокруг было столько загадочного и интересного! Фальк вновь почувствовал вкус к жизни. Обретенная свобода пьянила старого леопарда. Целыми днями он бегал по лесу, гонялся за бабочками, слушал пение птиц, вдыхал волнующие незнакомые запахи. А набегавшись, засыпал, где придется, но чаще всего возвращался в свое убежище – Ведьмин овраг, где чувствовал себя в полной безопасности. Так продолжалось до того самого дня, пока с неба не упало солнце.

2

Ярко светящийся огненный шар опустился на лесную поляну неподалеку от опешившего зверя. Убежать Фальк не смог, потому как невиданное зрелище полностью лишило его сил. Ослепленный ярким светом, он сидел в кустах и только тихо шипел. Наконец сияющий огонь погас, и смутному взору Фалька предстало огромное, размером с дом, металлическое яйцо, блестевшее на солнце многочисленными заклепками. В боку яйца открылась и с грохотом упала на землю дверца. Через мгновенье наружу выползло неизвестное существо. Внешним видом оно напоминало краба. В памяти Фалька всплыли детские годы в далекой южной стране. Тогда он, еще совсем малыш, выбегал на морское побережье, чтобы порезвиться на солнце и побегать по каменистому пляжу. Там Фальк видел похожих существ с множеством ножек и опасными клещами. Однако краб, которого леопард видел перед собой сейчас, был во много раз больше размерами. И если Фальк с опаской относился к обычным крабам, то этого существа он испугался до лютой дрожи и сильнее вжался в землю, боясь выдать себя малейшим звуком. Большой краб, переваливаясь с боку на бок, стал прохаживаться вокруг железного яйца. Испуганный леопард не знал, что ему делать.

3

– С этим ничего не поделаешь, придется потерпеть, – подумал король Франции Филипп IV Красивый.

Его ждала встреча с весьма неприятным посетителем.

В королевском замке только что закончился бал. Придворные дамы с кавалерами, оживленно беседуя, потянулись к выходу. Вскоре бальный зал опустел. Король, весь вечер просидевший в кресле, поднялся на ноги и, разминаясь, прошелся по отполированному до блеска паркету.

Венценосный монарх оправдывал свое прозвище и действительно был красив. Правильные черты лица, большие неподвижные глаза, волнистые темные волосы. Филипп IV был коронован в семнадцать лет, сразу после смерти отца Филиппа III Смелого, и правил страной уже больше двух десятков лет. С самого первого дня король прилагал огромные усилия для укрепления монархии и росту влияния Франции в Европе. Главной проблемой все эти годы была пустая казна государства. Но кажется, наконец, Филипп IV нашел способ, как ее наполнить…

За дверью зала послышались тяжелые шаги. Сердце у короля невольно екнуло, и он замер на месте. Створки дверей распахнулись, и в зал стремительной походкой ворвался Великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле. «Он словно собрался на штурм крепости», – недовольно подумал Филипп IV, наблюдая за приближающимся посетителем. На магистре была надета длинная кольчуга с длинными рукавами и подшлемником, а на ногах виднелись кольчужные шоссы. Дополняла наряд тамплиера сюрко,11
  Сюрко – начиная с XII века длинный и просторный плащ-нарамник, похожий по покрою на пончо и часто украшавшийся гербом владельца. Обычно сюрко был длиной чуть ниже колена, имел разрезы в передней и задней части, без рукавов.


[Закрыть] белого цвета с красным крестом, символизирующим мученичество, накинутая поверх доспехов. Бледное лицо и худощавая фигура Жака де Моле свидетельствовали о продолжительных постах и строгом воздержании. Хотя возможно, как втайне предполагал Филипп IV, все дело было в язве или в несварении желудка.

Орден тамплиеров – бедных рыцарей Храма был очень богат и имел обширные земельные владения в разных странах Европы. Кроме того, он пользовался большим влиянием в католическом мире, подчиняясь лично папе римскому. Что особенно было не по душе Филиппу IV, так это то, что своей столицей орден выбрал Париж. На его окраине храмовники выстроили мощный замок Тампль. Во время восстания парижан в марте 1306 года Филипп IV попросил в нем убежища и был радушно принят. Жак де Моле устроил знатному гостю экскурсию по крепости. Король был поражен роскошным убранством замковых покоев, но больше всего его поразила сокровищница ордена, доверху наполненная золотом и драгоценностями. Вскоре после этого Филипп IV написал магистру прошение о принятии его в почетные рыцари ордена. Он собирался со временем занять пост Великого магистра, чтобы сделать казну братства своею собственной. Но де Моле разгадал хитрый замысел и отклонил прошение алчного венценосца. Филипп IV был взбешен. Никто не смеет противиться монаршей воле!

Посетитель остановился перед королем и склонил голову в низком поклоне. Де Моле разменял седьмой десяток, но был еще крепок. На его длинном лице, далеко вперед выступал прямой нос, а из-под вздернутых кверху бровей сиял неукротимый взгляд фанатика веры. Высокий лоб магистра плавно переходил в лысину, лишь сзади и по бокам головы сохранились волосы цвета перца с солью. Того же цвета окладистая борода лежала на впалой груди.

У короля внезапно засосало под ложечкой. Не так давно он в очередной раз ссудил у ордена крупную сумму денег и теперь при каждой встрече с де Моле ждал, что тот потребует вернуть долг с процентами. Это было весьма неприятно и делало монарха весьма уступчивым к просьбам, исходившим от магистра. С этим нужно было что-то делать…

Жестом руки Филипп IV пригласил храмовника к камину. Там располагались два высоких кресла, разделенные небольшим шахматным столиком. На столике, кроме фигур, стояла бутылка бургундского вина и несколько кубков. Король и его гость устроились в креслах друг напротив друга. В камине горел огонь, создавая уютную обстановку для приватной беседы.

– Сыграем партию в шахматы? – предложил Филипп IV.

– Прошу извинить, ваше высочество, но меня ждет множество срочных дел, – резким тоном ответил де Моле. – Я все бросил, как только получил ваше приглашение.

Не спрашивая разрешения у монарха, магистр взял со стола бутылку и до краев наполнил вином кубок.

– Ваше здоровье! – произнес де Моле и жадно припал губами к сосуду.

Филипп IV слегка поморщился, но промолчал. У каждого из нас есть свои слабости, а ревностные служители Христа могли позволить себе мелкий мирской грешок. Наблюдая, как де Моле опустошает содержимое кубка, король подумал, что не зря в народе гуляет поговорка «пьет, как храмовник». Дождавшись, когда гость насладится выпивкой, Филипп IV произнес извиняющимся тоном:

– Если вы так спешите, то я сразу перейду к сути. Не мог бы орден сегодня же отправить пятьдесят своих рыцарей в Тулузу? Нужно показать местным баронам, что бедные воины Христа и Храма Соломона поддерживают королевскую власть.

– Ваше величество, наш орден не вмешивается во внутренние дела государства. Мои братья проводят дни и ночи в молитве, готовясь к новому крестовому походу на неверных, – суровым тоном заговорил де Моле, но вскоре его голос смягчился. – Однако ваша просьба вполне осуществима, если будет снижен земельный налог, которым обложены владения ордена во Франции.

Король был готов к такому повороту:

– Я сегодня же отдам необходимые распоряжения. Да, чуть не забыл, вы меня очень обяжете, если отправите нескольких ваших рыцарей на охоту за леопардом, сбежавшим из моего зверинца.

Де Моле небрежно кивнул и вновь потянулся за бутылкой. «Чем меньше храмовников останется в их главном замке, тем лучше, – подумал король. – Какой у нас завтра день? Пятница, 13 октября22
  Пятница, 13 октября 1307 года – в этот день король Филипп IV приказал арестовать всех членов ордена тамплиеров, находившихся на территории Франции. В результате последовавшего процесса по обвинениям в ереси и богохульстве его членов орден был распущен, а многие арестованные тамплиеры были подвергнуты пыткам и позднее казнены. Имущество тамплиеров передали ордену Иоаннитов, которые уплатили за это французской короне приличную сумму денег (в некоторых источниках говорится о сумме в 260000 ливров). Другие ценности были также конфискованы Филиппом IV, что значительно пополнило государственную казну.


[Закрыть]. Избавления от моего долга ордену, осталось ждать совсем недолго…»

4

Калипсо-52Н3 – робот первой категории машинной цивилизации планеты Мехаракс звездной системы Альфа Центавра поводил локаторами из стороны в сторону, собирая информацию о неизвестной планете. Это была его 59-ая посадка в поисках собратьев по разуму. Его родная планета была населена роботами. На Большом совете ЭВМ машинного сообщества путем сложных вычислений было установлено, что где-то в космосе должна существовать похожая цивилизация. Прошедшая таким же долгим путем, минуя все стадии развития от животного существования до более совершенной электронно-механической жизни. На 58-ми планетах поиски были безуспешными. Первичные анализы, собранные Калипсо на 59-ой планете, тоже не сулили положительного результата. Уровень углекислого газа, являвшегося признаком развитой машинной цивилизации, был весьма низким. Окружающий звездолет воздух был прозрачен и чист. Это повергло бы Калипсо в уныние, будь он способен испытывать чувства. Но робот опирался на строгие научные исследования и процентные соотношения. А они говорили, что минимальный шанс найти собратьев по разуму еще остается. И Калипсо начал сканировать грунт. Существовала возможность, что машинная цивилизация ушла глубоко под землю и прячется там в толстостенных бункерах.

Окружающий робота лес, как фиксировали его рецепторы, был полон различных форм жизни. Косвенным образом, это тоже свидетельствовало об отсутствии разумных механизмов. Высший закон развития эволюции, выведенный Большим советом ЭВМ цивилизации роботов, гласил: «Живое порождает неживое, после чего умирает».

Это подтверждалось самой историей их цивилизации. Создавшие роботов разумные существа постепенно выродились и исчезли с лона планеты Мехаракс. А роботы смогли создать Великий Цикл Самовоспроизводства. Единственное, чего не хватало цивилизации разумных машин, так это понять цель и смысл своего существования. Они надеялись, что в этом им помогут собратья по электронному разуму.

Пока Калипсо занимался рутинной работой, в его мозгу электрическими импульсами пробегали разные мысли, возникали и рушились научные теории. Последний месяц робот бился над одной абстрактной идеей. Как он установил путем тщательного анализа и сложных вычислений, плывя в космическом пространстве в звездном челноке, была велика вероятность, что механическая жизнь на своем высшем этапе развития может перейти к более совершенной форме – Чистому Разуму. Который плавал бы себе в открытом космосе просто фиксируя все происходящее вокруг, без всякой помощи недолговечного механического тела.

Неожиданно размышления Калипсо прервали. Из леса на краю поляны выскочила стая существ, восседавших на четвероногих животных. Рецепторы робота пришли в сильное возбуждение и послали в мозг робота долгожданный сигнал: Наличие обработанного металла!

Железные существа, размахивая металлическими палками и издавая громкие звуки, быстро приближались. «Неужели собратья по разуму?», – подумал Калипсо. Но, как бы то ни было, странные создания явно нападали. Робот вскинул правую клешню и силовым импульсом сбил ближайшего к нему всадника. Тот с грохотом рухнул на землю, а его металлическая голова откатилась в сторону. Под первой головой оказалась вторая с человеческим лицом и темными волосами.

– Да они живые! Какое коварство! – проскрипел Калипсо и принялся крушить нападавших силовыми лучами.

Всадники падали один за другим, как спелые яблоки с деревьев в летнем саду. Вскоре атакующие, не выдержав мощного отпора, бросились наутек. Калипсо медленно опустил нагревшиеся клешни, и тут ему в голову что-то ударило.

***

Фальк наблюдал нападение рыцарей-тамплиеров на большого краба. Когда всадники отступали, один из них на удачу разрядил арбалет в сторону членистоногого монстра. После чего бежавших с поля боя храмовников скрыли деревья. Арбалетный болт попал крабу точно в лоб, и тот неподвижно застыл на месте. Воспользовавшись моментом, Фальк стал осторожно пятится задом, а когда отполз на безопасное расстояние бросился бежать со всех лап. Скорее в Ведьмин овраг! Там, в потайной пещере, еще оставалась пара вкусных заячьих косточек.

***

Когда Калипсо пришел в себя, его первой мыслью было: «Где Абигайль?»

Сознание быстро возвращалось. Появились яркие сны о безбрежном океане и золотых песках родной планеты. Внутри рождалось смутное волнение, как бывает, когда должно произойти что-то радостное и очень хорошее.

Абигайль проснулась и открыла глаза. Она находилась на борту своего звездолета, а материнская планета осталась в чудесном сне. С тихим шелестом отъехала в сторону крышка анабиозной капсулы. Над проснувшейся Абигайль склонилась приплюснутая голова Калипсо. Ее «украшали» маленькая дырка с правого бока и вмятина на лбу.

– Нежного солнца и ласкового прилива! – почтительно поприветствовал робот капитана звездолета. – Слава предкам, мы нашли собратьев по разуму! Проведенные исследования…

– Калипсо, что за отметины у тебя на голове? – перебила механического помощника Абигайль.

– Отверстие возникло от попадания микрометеорита, когда я настраивал антенную мачту корабля, – ответил робот. – Вынужден признаться, что на некоторое время мои мыслительные функции были нарушены, и я совершал определенные действия на основе ложных предпосылок, считая себя посланником цивилизации роботов. Дефект, вызванный попаданием метеорита, был частично устранен после второго удара по голове. Эта вмятина на лбу – след от удара неизвестного предмета во время контакта с живыми существами на этой планете. Вышел казус…

– Сначала мы проведем твою полную диагностику, а потом доложишь мне всю информацию по планете.

Абигайль сладко потянулась всеми десятью лапами и, схватившись клешней за край капсулы, ловко выпрыгнула наружу. У себя на родине она считалась писаной красавицей. Четыре перламутровых глаза, в которых сияло веселье и смех, и панцирь со светло-коричневым отливом сводили с ума многих юных самцов.

Калипсо по строению тела был точной копией соплеменников Абигайль. Раса разумных крабов стремилась создавать механических помощников по своему подобию. Общались жители планеты Мехаракс между собой при помощи звуковых сигналов. Для непривычного уха их речь походила на скрип несмазанной телеги. Тут в мозгу робота пробежала странная мысль, как отголосок прошлой неполадки: «Жаль, что обнаруженная на этой планете жизнь не электронно-механическая. С машинами я бы сразу нашел общий язык».

5

Король Филипп IV Красивый с легкой грустью смотрел из окна кареты. Перед ним на площади пылало несколько костров. На них превращались в пепел Жак де Моле – бывший Великий магистр ордена Храма и его ближайшие соратники. «Мне будет не хватать его простодушной прямоты и грубоватых шуток, – размышлял про себя монарх. – Зато королевская казна изрядно пополнилась конфискованными сокровищами тамплиеров… Эх, Жак! Всего этого могло бы не произойти, если бы ты вернул мне ту злополучную долговую расписку…". Но здесь Филипп IV пытался обмануть самого себя.

Старый леопард Фальк лежал на залитом солнцем пригорке. Вдыхая запахи леса, он грезил, что снова резвится в далекой стране детства на берегу теплого моря.

А где-то в космосе плыл звездолет цивилизации крабов. Те крабовидные особи, что были найдены на 59-ой планете, оказались лишены признаков интеллекта. Железноголовые аборигены проявили ограниченность сознания и крайнюю агрессивность, а потому не заслуживали внимания. Абигайль и Калипсо были вынуждены продолжить свои поиски собратьев по разуму.