Текст книги "Психология"

Развитие сознания. Остановимся подробнее на реализации принципа развития в области исследования сознания, т. е. на изучении развития, становления сознания человека.

Когда говорят о развитии сознания, то часто имеют в виду историогенез, историческое развитие сознания – его формирование в процессе становления человека, а потом изменение при переходе от одной общественной формации к другой. Но это не единственный аспект изучения генеза сознания, есть еще один очень важный (и более доступный для психологического изучения) аспект исследования – развитие сознания в ходе индивидуальной истории, в ходе жизни отдельного человека, т. е. в онтогенезе. Если историческое развитие мы реконструируем по имеющимся данным, то здесь возможно наблюдение за процессом онтогенеза сознания. Некоторые результаты онтогенетических исследований сознания позволяют нам лучше понять структуру сознательного действия в целом, возможные механизмы его формирования.

Так, в детской психологии рассматривается вопрос о порождении сознания в виде предвосхищения будущих результатов действия, т. е. целей. Наблюдения за выполнением различных действий двигательного характера, игр, манипуляций показывают, что у ребенка, который находится на ранних стадиях овладения речью, можно зафиксировать следующее явление: в ходе игр, манипуляций, совместной практической деятельности со взрослыми выполняется некоторое действие, а уже затем происходит его называние. Это называние принимает форму констатации, обозначения уже достигнутого результата действия: ребенок сбросил стакан со стола, потом говорит: «Упал» или «Бах!».

Затем, как показывает наблюдение, речевое обозначение действий начинает происходить не после выполнения определенных актов, а в процессе их осуществления. Речь в этом случае начинает сопровождать действие, т. е. ребенок может зарегистрировать действие в момент его выполнения. И лишь позднее речевое обозначение будущих результатов переходит к началу действия: ребенок сначала называет некоторый будущий результат действия, потом осуществляет само действие.

Обозначение результата есть, по существу, осознание, потому что сознание функционирует, в частности, в форме речевых значений. Приведенный пример показывает, как постепенно складываются формы сознательного регулирования даже простейших действий. Еще более сложный материал мы имеем, когда изучаем процесс осознания ребенком собственных качеств, своих отношений с другими людьми и т. д. Важно, что этот материал оказывается доступен анализу, исследованию.

Указанными двумя подходами – историческим и онтогенетическим – исследования генеза сознания не ограничиваются. Есть еще один очень важный аспект изучения развития сознания – это исследования процесса осознания, которое осуществляется сейчас, в данный момент, в ходе выполнения деятельности. Этот третий аспект называют актуалгенетическим; актуалгенез – это то, что сейчас, в данный момент, на наших глазах совершается.

Замечу, что здесь исследуется такой важный момент развития и функционирования сознания, как переход от неосознаваемых форм отражения к осознаваемым. Скажем, вы начинаете решать некоторую мыслительную задачу. Сначала вы не осознаете решение (иначе зачем же было решать задачу?), решение для вас еще не существует, – оно становится достоянием вашего сознания, осознается вами после того, как вы решили задачу. Поэтому для исследования сознания в аспекте актуалгенеза чрезвычайно богатый материал (хотя и не всегда ассимилированный в психологию сознания) дают конкретно-психологические исследования мышления. Этот вопрос мы рассмотрим, когда будем подробно говорить о мыслительной деятельности человека.

Сопоставление представлений о сознании в классической психологии сознания, современной зарубежной и отечественной психологии. Завершая рассмотрение явлений сознания, попытаемся сопоставить представления о сознании в психологии отечественной, основывающейся на принципах диалектического и исторического материализма, в классической психологии сознания и современной зарубежной психологии. Это необходимо сделать, потому что и в отечественной психологии, и в интроспекционизме используется один и тот же термин – «сознание», но содержание его – разное. Если не учитывать этого, то возникает ошибочное, упрощенное представление, что будто бы сначала была психология сознания, потом бихевиористы пытались ее уничтожить, а отечественные психологи ее защитили и сохранили в том же виде, в котором она существовала до бихевиористской революции. Разумеется, это не так.

Кроме того, существует и расхождение в содержании понятия «сознание» в отечественной психологии и в современной зарубежной психологии. Дело в том, что в большинстве англо-американских работ (в том числе и ориентирующихся на бихевиоризм) сознание понимается специфически – как определенный уровень бодрствования. Среди различных уровней бодрствования выделяются сон, активное обычное состояние и сверхактивное состояние (это естественный суточный ритм в жизни каждого организма). Таким образом, рассматривая уровни сознания, ученые изучают психику человека, находящегося в состояниях сна, обычного бодрствования и более высокой, нежели обычно, работоспособности. Эти исследования проводятся на высоком профессиональном уровне, с использованием современных методов регистрации показателей функционального состояния организма. Однако в таких исследованиях уровней сознания нет самого важного – анализа отражательной функции сознания, процессов отражения внешнего мира, а ведь это важнейшая характеристика сознания. Иными словами, в исследованиях, посвященных анализу уровня бодрствования, происходит подмена целостной характеристики сознания, связанной с отражением внешнего мира, уровнем, на котором осуществляется этот процесс. Разумеется, анализ уровней функционирования сознания – важная задача, которая должна быть включена в его исследования, но все-таки как изучение вспомогательных, а не основных механизмов. Это, скорее, некоторые психофизиологические условия, в которых осуществляется сознание, и которые, конечно, оказывают на него определенное влияние.

Таким образом, в отечественной и зарубежной психологии существует различие в содержании термина «сознание»: в нашей психологии речь идет о качественно новой форме отражения, в зарубежной – об известных динамических характеристиках сознания.

Теперь вернемся к тем различиям в представлениях о сознании, которые сформировались в отечественной литературе и в классической психологии сознания.

1. Если в классической психологии сознания ставился знак равенства между психическим и сознательным, то мы сейчас не считаем «психическое» тождественным «сознанию». Мы рассматриваем «психическое» как более широкое понятие, сознание есть частный случай психического отражения.

2. В самом явлении сознания мы выделяем осознание внешнего предметного мира и осознание субъектом самого себя, самосознание. Многими представителями интроспективной психологии психика отождествлялась не с сознанием, а только с самосознанием, в отечественной психологии, разумеется, произошло разрушение этого отождествления.

3. Если классическая психология сознания считала, что интроспекция – это основной метод исследования психического, то в отечественной психологии сейчас общепринято положение о том, что явления сознания, в том числе и явления самосознания, опосредованы по своему происхождению и, следовательно, только опосредованным путем могут быть познаваемы, изучаемы. Это положение является одним из самых важных, потому что сознание «возвратилось», условно говоря, в психологию только в результате переосмысления его природы: произошло радикальное преобразование в понимании природы сознания, и только тогда стало возможным включить этот важнейший круг явлений в сферу анализа научной психологии.

Ассимиляция предшествующих знаний: свойства сознания. Существует еще одна линия, по которой было бы интересно сопоставить трактовку сознания в интроспективной психологии и наше современное понимание природы сознания. Следуя ей, мы одновременно даем отчет и о современном положении дел в области изучения сознания, и о том, что из классической психологии сознания уже ассимилировано на качественно новом уровне, а что пока не принимается, не ассимилируется. Другими словами, нельзя считать, что классическая психология сознания – полностью пройденный этап, и что знания, полученные в рамках данного направления, не могут быть интегрированы в современную концепцию сознания.

Рассмотрим с этой точки зрения характеристики сознания, выделенные Уильямом Джемсом – одним из ярких представителей психологии сознания. Джемс развивал идею Г. Спенсера о предназначении сознания для выживании вида, т. е. подчеркивал его целесообразность (сознание не могло бы возникнуть, если бы не выполняло биологически важной функции, не служило инструментом приспособления), его участие и помощь в осуществлении практической деятельности и социальной адаптации. Представление о сознании как орудии ориентации в проблемной ситуации в значительной степени принимается современными психологами, оно ассимилировано отечественной психологией. Джемс выделяет четыре основных свойства сознания.

1. Каждое состояние сознания есть часть личного сознания. Иначе говоря, не бывает «ничьего» сознания, сознание всегда принадлежит конкретному субъекту. Это положение о принадлежности сознания личности, о «личностной» окраске сознания принимается и разделяется современными исследователями сознания.

2. В сознании все время происходят перемены, состояния сознания постоянно сменяются одно другим. На мой взгляд, это положение интегрировано, ассимилировано в современной психологии, но, к сожалению, не до конца. Почему? Потому, что один из трех названных мною аспектов исследования сознания, а именно актуалгенетический, реально разрабатываясь в других разделах отечественной психологии (исследования мышления, навыков и т. д.), продолжает оставаться в тени при изучении сознания. Другими словами, одно из свойств сознания есть постоянное динамическое изменение актуального, т. е. происходящего в настоящий момент, состояния. И этот динамический аспект требует гораздо большего изучения.

3. Сознание непрерывно: во-первых, мы сознаем предшествующие и последующие состояния сознания как части одной и той же личности, во-вторых, перемены в качественном содержании сознания никогда не совершаются резко. «В сознании нет связок», – писал Джемс. Это положение в значительной мере вошло в наше современное представление о сознании. Как известное преломление этой идеи Джемса можно рассматривать представление А.Н. Леонтьева о том, что различные образующие сознания – чувственная ткань образа, значение, смысл – не соположены, а образуют некоторое единство. И в этом смысле можно говорить о непрерывности состояния сознания.

Однако Джемс не просто говорил о непрерывности сознания, он подчеркивал, что оно переживается человеком как непрерывное – в этом тезисе есть момент данности субъекту своего сознания, обращается внимание на то, как сам субъект оценивает свое сознание. Это, по существу, уже уровень самосознания. Эта сторона, а именно представленность в сознании самого субъекта процессов сознательного отражения окружающего мира, требует дальнейшего исследования.

4. Сознание всегда бывает более заинтересовано в одной стороне потока мыслей, нежели в другой, производя во время процесса мышления определенный выбор между его элементами, отвергая одни и предпочитая другие. Это положение, в общем, ассимилировано, мы его формулируем как положение об избирательности сознательного отражения. Сознание носит избирательный характер: что-то попадает, что-то не попадает в настоящий момент в структуру чувственного образа. «Заинтересованность», «выбор» в отечественной литературе иногда формулируется как «пристрастность» – очень важная характеристика включенности субъекта в акт отражения.

Этот анализ характеристик, свойств сознания, выделенных Джемсом, я провел, чтобы показать вам наличие преемственности в представлениях о сознании, факт ассимиляции тех знаний, которые были получены в психологии раньше.

2.3. Бессознательное

Статус проблемы бессознательного в психологии. Говоря о психике человека, мы, естественно, не можем ограничиться единственно характеристикой явлений сознания. Несмотря на всю их значительность и многоплановость, мы должны ясно понимать, что в психике человека существуют неосознаваемые психические явления. Мы уже говорили, что одна из концепций психологии как науки заключалась в том, чтобы выдвинуть проблему бессознательного на первый план, сделать именно бессознательное предметом психологии. Сегодня как общая концепция это едва ли кем-либо принимается. Но сам факт существования неосознаваемых явлений в психике взрослого человека есть бесспорная реальность, ни одним серьезным исследователем сегодня не отрицаемая. Таким образом, у человека сосуществуют, по крайней мере, две формы отражения внешнего мира – сознательное и неосознаваемое психическое отражение. Соответственно сосуществуют две формы психического регулирования действий: осознанная регуляция, о которой речь шла выше, и неосознаваемая, в которой мы можем не отдавать себе отчета.

Заметим, что для современной отечественной психологии проблема неосознаваемых форм психического отражения и регулирования деятельности не имеет драматического характера, хотя первоначально возник конфликт вокруг проблемы бессознательного из-за того, что при исходном постулате интроспекционизма, а именно: «психическое – это сознательное», психология благодаря работам З. Фрейда столкнулась с фактом существования бессознательного. Но как только от этого постулата отказались, драма исчезла (думаю, что сегодня она уже не существует).

Нужно сказать, что не только психологи, но и многие ведущие отечественные физиологи, такие как И.М. Сеченов, И.П. Павлов, в своих трудах прямо указывали на существование неосознаваемых явлений в психике человека. Вместе с тем нельзя не отметить, что на разных этапах развития отечественной науки отношение к проблеме бессознательного было неодинаковым. Так, в 1978 г. по инициативе отечественных психологов был подготовлен и проведен Международный симпозиум по проблеме бессознательного, однако прежде, за 20 лет до того, картина была иной: наблюдалось настороженное отношение к проблеме бессознательного, эта тема выносилась за пределы психологического исследования. Отчасти это было связано с тем, что проблема бессознательного ошибочно отождествлялась с одним из вариантов ее трактовки, существовавшим в психоанализе. Многие исследователи рассуждали примерно так: в психоанализе, где проблема бессознательного широко разрабатывалась, были допущены ошибки, поэтому лучше этой проблемой вообще не заниматься. К сожалению, эта неверная позиция продолжает сохраняться, и вам придется и в дальнейшем сталкиваться с существующим в науке настороженным отношением к проблеме бессознательного.

Классификация проявлений бессознательного на основе схемы деятельности. Можно по-разному подходить к характеристике каких-либо явлений. Так, можно идти от относительно простых явлений к более сложным. Мы же пойдем по другому пути: в качестве принципа, или основания, классификации различных явлений, форм неосознаваемой психической жизни человека мы возьмем общее строение деятельности. Почему целесообразен именно такой подход? Потому что психика включена в деятельность, – она выполняет там регулятивную, управляющую функцию, и, следовательно, целесообразно соотнести ее с различными структурами деятельности.

Вы уже знаете, что, вслед за А.Н. Леонтьевым, мы выделяем в структуре деятельности особую деятельность, что признаком выделения является мотив (тот предмет, который отвечает потребности, служит для ее удовлетворения); мы выделяем действия как процессы, подчиненные сознательной цели; мы выделяем операции как технический состав, с помощью которого реализуются отдельные действия. Помня эту схему, попытаемся теперь конкретизировать имеющийся в настоящее время запас знаний о неосознаваемых явлениях психики человека.

Конституирующим признаком деятельности является мотив. Может ли мотив быть неосознанным, т. е. может ли наблюдаться такая картина, когда человек не отдает себе отчета в собственных побуждениях? Разумеется, да. Такое не просто возможно, а, как правило, с этого начинается деятельность. Следовательно, неосознанность побуждений, реально управляющих деятельностью человека, есть бесспорная реальность.

Возьмем теперь не деятельность, а те образующие, из которых она складывается. Действие есть основная структурная единица деятельности. Действие мы определяем через осознанную цель, т. е. осознанное предвосхищение будущих результатов. Спрашивается: могут ли быть в человеческой деятельности предвосхищения будущих результатов собственных действий или будущих событий, которые не носят осознанного характера? Ответ: такие явления могут быть, они есть и они изучаются.

В частности, сюда можно отнести некоторые виды установок. Рассмотрим классический эксперимент по исследованию явлений установки, точнее – фиксированной установки. Взрослому испытуемому, т. е. сознательному человеку, даются в лабораторных условиях два шара. Не открывая глаз, он должен их ощупать и сказать экспериментатору, какой из этих шаров больше по размеру, а какой – меньше. Эта очень простая задача добросовестно выполняется испытуемым. Он говорит, что в правой руке шар больше, в левой – меньше. Экспериментатор повторяет задачу: дает те же шары и опять просит определить, какой из них больше. Испытуемый опять честно выполняет задание. Так повторяется 10–15 раз. Затем экспериментатор, не предупреждая испытуемого, вкладывает ему в руки два шарика, но теперь – одинаковые по размеру. И тогда оказывается, что некоторые испытуемые продолжают уверять, что правый шар больше, другие, напротив, утверждают, что этот шар меньше, но практически никто из них не говорит, что оба шара одинаковы. Это опыт известного советского психолога Д.Н. Узнадзе, многократно повторяемый и варьируемый в его школе.

Что же происходит в этом эксперименте? В процессе многократного ощупывания двух неодинаковых по размеру шаров у испытуемого формируется готовность, предвосхищение того, что именно такие воздействия будут и в дальнейшем поступать из внешнего мира. Ожидая повторения неоднократно имевших место событий, человек тем самым подготавливается к будущему.

Эта постоянная готовность, т. е. установка, формируется в ходе эксперимента в результате специальной процедуры, организованной экспериментатором. Она оказывает влияние на последующую деятельность человека, в данном случае – на оценку одинаковых шаров. Человек сознательно оценивает шары, но допускает ошибку. В классических опытах явление установки, как правило, не существует для самого субъекта как факт его сознания, оно от него скрыто. Это явление обнаруживается лишь в деятельности, управляя деятельностью как неосознанное предвосхищение ее будущих результатов.

Значит, кроме цели как осознанного предвосхищения будущих результатов есть еще один уровень предвосхищения – неосознанный, – на котором и функционирует рассмотренная нами неосознаваемая установка.

Теперь давайте обратимся к более низкому уровню в организации деятельности – уровню техники, т. е. операций, с помощью которых реализуются действия. Осознанны ли операции? Как правило, они неосознанны. Конечно, когда я выполняю действие, то отдаю себе отчет, на что действие направлено, какова его цель. Эта цель для меня существует, а то, как я осуществляю эту цель, существует помимо моего сознания. Этот процесс изучается в психологии достаточно интенсивно в контексте проблемы формирования навыков. Такое формирование обозначается термином «автоматизация действия» – имеется в виду уход из сознания компонентов действия.

Вот классический пример. Школьнику подарили фотоаппарат, он овладевает навыком фотографирования, допустим, с помощью инструкции. В ней подробно описано, что нужно делать для получения хорошего снимка. Так, нужно зарядить аппарат, не забыть снять колпачок, подобрать наводку на резкость и выдержку, осуществить массу других действий. Каждое из них осуществляется на первом этапе сознательно в том смысле, что о результате каждого из них нужно думать. Как фотографирует опытный мастер?

У него эти цели из сознания уходят, он думает о хорошем освещении, композиции, о том, чтобы фон был адекватен самому персонажу, и т. д. У него эти наводки осуществляются на уровне автоматизма.

Когда вы записываете лекции, вы не думаете о том, как писать отдельные буквы. Но можете вспомнить, как это было сложно в начальной школе, когда вы только учились писать. Постепенно, в процессе формирования навыка, все эти элементы уходят из вашего сознания, они осуществляются на неосознаваемом уровне.

Таким образом, уровень реализации технических компонентов действия тоже, по существу, относится к неосознаваемым явлениям.

Итак, когда говорят «неосознаваемое», то имеются в виду качественно разнородные психические явления (то же самое происходит и в случае понятия «сознание», обозначающего качественно разнородные явления). Следовательно, читая работы по данной теме, мы должны попытаться понять, какие конкретно явления бессознательного автор исследует: изучает ли он неосознаваемое в смысле неосознаваемых побуждений, влечений человека или неосознаваемое в смысле движений, операций, технических компонентов. Эту дифференциацию необходимо проводить, потому что нельзя механически распространять выводы, полученные при исследовании одного вида неосознаваемых явлений, на весь их класс: на основании изучения движений невозможно понять природу неосознаваемых мотивов.

Гипноз как метод изучения бессознательного. Методы изучения неосознаваемого зависят от того, какие явления вы исследуете. Этих методов великое множество, некоторые из них основаны на использовании техники гипноза. При изучении природы бессознательного и попытках продемонстрировать явления бессознательного исследования с использованием техники гипноза исторически сыграли очень важную роль.

Функционирование неосознаваемых явлений достаточно ярко характеризуют случаи постгипнотического внушения. Процедура заключается в следующем. Испытуемый, добровольно участвующий в эксперименте, погружается в особого рода состояние, именуемое гипнозом. В состоянии достаточно глубокого гипноза испытуемому дается задание выполнить некоторое действие, после того как он проснется. Приведу пример из собственных наблюдений.

Однажды совместно с врачом-психотерапевтом (только они могут заниматься гипнозом профессионально) мы проводили такой опыт. Студент третьего курса механико-математического факультета МГУ по имени Миша согласился участвовать в этом эксперименте и был введен в состояние гипноза. Опыт проводился в кабинете врача, и там, в углу комнаты, под кушеткой, лежали туфли медсестры, отсутствовавшей в помещении во время эксперимента. Мише была дана следующая инструкция (имевшая конфликтный характер): после того, как он выйдет из состояния гипноза, и после того, как услышит три удара, взять эти туфли и отнести их в соседнюю комнату.

Миша, выйдя из состояния гипноза, услышал, как я три раза стучу по столу. Он начинает беспокоиться, что-то ищет. Наконец, его взгляд падает на туфли, он хватает их и пытается унести в соседнюю комнату. Я ему говорю: «Миша, вы же взрослый, культурный человек… Зачем вы берете чужие туфли?» Он в растерянности. Он понимает, что это нехорошо: конец рабочего дня, сейчас придет медсестра, ей же нужно переодеться. Он это ясно понимает, но тем не менее движется к двери. Я продолжаю Мишу мучить – говорить, чтобы он положил туфли на место, что это нехорошо, стыдно: «Представьте, что вашу одежду кто-то попытался бы унести». Он опять в замешательстве, но все же не оставляет попыток унести туфли. Я продолжаю «давить» на него, он останавливается в смущении, потом придумывает выход из положения – берет листок бумаги и пишет, вероятно, медсестре: «Туфли в соседней комнате». Затем кладет записку, а туфли все-таки уносит.

Потом мы беседовали с Мишей. Я его спрашивал: «Скажите теперь, когда все события позади, вы же понимали, что это нехороший поступок?» Он отвечает, что понимал, что это плохо, но не мог этого не сделать. «Я не могу сам объяснить, что со мной происходило», – сказал Миша. Это классический феномен постгипнотического внушения, т. е. внушения действия, которое после гипноза человек выполняет, а почему – не знает, это не представлено в его сознании. Феномены постгипнотического внушения как раз и иллюстрируют достаточно ярко, иногда даже драматично, существование феноменов неосознаваемого в психике человека.

Многообразие проявлений бессознательного: классификация по психологическим процессам. Следует расширить содержание самого термина «неосознаваемые явления человеческой психики». По существу, исследуя любые стороны психической жизни человека, мы сталкиваемся как с осознанными, так и с неосознанными явлениями.

Субсенсорный диапазон. Возьмем такую сравнительно хорошо исследованную область психологии, как психология ощущений. Спрашивается: существуют ли ощущения только осознанные или могут быть неосознанные, те, в которых человек не дает себе отчета. На современном этапе развития науки мы без всякого колебания отвечаем, что существуют и неосознаваемые ощущения.

Существование таких ощущений давно отмечалось физиологами и психологами. В частности, И.М. Сеченов говорил о «темном чувстве», имея в виду интероцептивные ощущения, которые человек получает от внутренних органов. Вообще очень трудно составить детальное описание таких ощущений – какое-то смутное чувство комфорта или дискомфорта, благополучия или неблагополучия. Что касается основных ощущений, связанных с отражением внешнего мира, то в настоящее время хорошо известно, что часто имеет место отражение свойств внешнего мира без ясного осознания, без способности человека дать себе отчет о том, что подобное отражение происходит.

Как же можно узнать, что человек ощущает воздействие, если он сам не говорит об этом? Для этого используются всякого рода косвенные приемы, те индикаторы, в которых проявляется функция рецепции, отражения свойств внешнего мира. В частности, при исследовании чувствительности широко используется фиксация различного рода физиологических индикаторов – биения пульса, кожно-гальванической реакции и др. В настоящее время накоплено множество фактов, свидетельствующих о том, что человек может реагировать на некоторые сигналы (что отражается, в частности, в изменениях его физиологических реакций), но при этом, если его спрашивают, видел ли он сигнал, он отвечает, что нет, не видел. Значит, существует такая область раздражителей, которые отражаются человеком, но для него самого остаются как бы скрытыми, не доходят до уровня сознания.

Вот такого рода ощущения и составляют диапазон так называемой субсенсорной чувствительности. Подобные механизмы чувственного отражения действительности у человека могут использоваться и в некоторых практических целях, например в рекламе. Известны опыты, демонстрирующие, как некоторое сообщение, вмонтированное в кинофильм и предъявлявшееся с такой частотой, что человек сознательно не мог его воспринимать, оказывает влияние на поведение человека.

Неосознаваемое хранение информации. Теперь возьмем другую область психологии – исследования памяти. Казалось бы, взрослый человек запоминает сознательно, старается вспомнить тоже сознательно. Однако в памяти взрослого, уже сформировавшегося человека также обнаруживается огромное количество неосознаваемых явлений. Можно сказать, что эти формы неосознаваемых явлений в памяти человека были открыты уже на заре экспериментальной психологии, когда психологи начали интенсивно исследовать память в лабораторных условиях. К числу пионеров экспериментальных исследований относится известный ученый Герман Эббингауз, предложивший в свое время такой принцип изучения памяти.

Эббингауз предъявлял испытуемым для заучивания список бессмысленных слогов. Их необходимо было повторить столько раз, чтобы потом можно было безошибочно воспроизвести по памяти. (Бессмысленные слоги Эббингауз выбрал для того, чтобы исключить момент осмысливания, понимания, он думал, что таким образом можно изучать память «в чистом виде».) Когда испытуемый, заучив, безошибочно воспроизводил список слогов, экспериментатор делал перерыв, причем довольно продолжительный – на несколько месяцев. Затем Эббингауз вновь приглашал испытуемого в лабораторию и предлагал ему воспроизвести список слогов, который заучивался ранее. Если перерыв был достаточно большим, то испытуемый говорил, что не помнит ничего, ни одного слога. Таким образом, факт заключался в том, что испытуемый забыл, у него не сохранилось следов в памяти – точнее, он об этом так говорил. Вопрос, который ставил экспериментатор, заключался в следующем: действительно ли все следы разрушились, или же просто испытуемый в данный момент сознательно не может их воспроизвести?

Чтобы проверить гипотезу о том, что следы в памяти все-таки сохраняются, не разрушаются полностью (даже когда испытуемый искренне убежден, что все следы исчезли), Эббингауз использовал прием доучивания. Он предлагал испытуемому вновь заучивать тот же список слогов. И оказалось, что число воспроизведений, необходимых для повторного заучивания того же самого списка слогов, меньше, чем для первоначального. Из этого факта был сделан вывод, что сокращение числа повторений, необходимых для заучивания, есть объективный признак сохранности в памяти части следов, просто испытуемый не может их воспроизвести и иногда даже не узнает слоги, которые ему предъявляются для опознания.

Этот пример я привел для того, чтобы проиллюстрировать феномен неосознаваемых явлений памяти. Здесь неосознаваемость заключается в сохранении информации, которую человек запоминал без способности дать себе в этом отчет. Объективно это можно проверить только специальными приемами, один из которых я сейчас описал. Приведенный пример также помогает разрушить впечатление о том, что якобы только в контексте психоанализа происходило изучение неосознаваемых явлений. На самом деле в психоанализе происходило изучение только одного из классов неосознаваемых явлений, а к исследованию проблемы бессознательного ученые подходили с разных теоретических позиций и изучали ее в контексте разной проблематики.