Текст книги "Знакомые незнакомцы. Обратная сторона маски"

Глава 9

По дороге мы в основном молчали. Поглощенная мыслями, я отрешенно уставилась в окно кареты и, признаться, практически не смотрела, куда в этот раз меня завезет его милость. Очнулась уже в ресторанчике, когда мне в руки сунули меню. Есть особо не хотелось, тем более в подобной компании, поэтому в ответ на вопросительный взгляд барона лишь вежливо пробурчала: «На ваше усмотрение». Люцин очередной раз списал мою рассеянность и подавленность на сегодняшние события и решил, видимо, повременить с важными разговорами до конца ужина.

Где-то поблизости был и Джек. Я его не видела, однако хорошо ощущала. Шестое чувство подсказало, что над нашим с бароном столиком появился следящий глазок. Машинально повернулась туда и сразу же услышала в голове голос Джека:

«Не вертись. Это я за вами наблюдаю».

Я согласно моргнула, не решившись кивнуть, и села прямо. Барон держал в руках бокал с вином и со странной полуулыбкой рассматривал меня. От этой ухмылки почему-то стало не по себе. Я вздохнула, заставляя себя расслабиться и улыбнуться в ответ. И в этот момент в голове словно что-то переключилось. «Я на работе», – твердо сказала сама себе, мгновенно входя в роль Сираны. Снова вздохнула, смяла пальцами край белоснежной салфетки и подняла на барона глубокие, полные грусти глаза.

– Вы даже представить себе не можете, как много вы сегодня для меня сделали, – выдохнула я, слегка наклоняясь в сторону мужчины и проникновенно глядя на него.

Послала сложный эмпатический импульс – отголосок пережитого страха, облегчение от спасения, благодарность. Подумав, добавила к смеси легкую эротическую нотку желания. Получилось неплохо – Люцин мгновенно приосанился, расправил плечи, приподнял подбородок – эдакий герой, принц на белом коне, мечта любой девушки. Облагодетельствовал меня понимающим, подбадривающим взглядом, затем покровительственно похлопал по руке, скользнув, будто ненароком, пальцами по запястью.

– Знаете, – торопливо, захлебываясь словами, словно желая выговориться, продолжила я. – Сегодня днем я зашла к гадалке. Она наговорила мне ужасных вещей… Никогда бы не поверила… – На мгновение я закрыла лицо руками. – А потом вышла из ее палатки… сначала улетела шляпа… а я только хотела ее догнать… и никак не получалось… а потом… там… эти… – Голос снова сорвался, я умолкла, глядя в пустой бокал и покачивая головой.

Барон отвел мою руку и долил вина.

– Все хорошо, дорогая, – полушепотом ответил он, – я с вами. Выпейте еще.

Я с чувством отхлебнула из бокала, закашлявшись.

– Как вы думаете… – подняла наконец я глаза, – это из-за него?.. Из-за сундука?

Мужчина сделал вид, что задумался. Затем медленно, словно нехотя, кивнул.

– Не хочу вас расстраивать, но похоже на то. – Он на секунду умолк. Опустил руку в карман, достал несколько фантомных фото и смятый листок. – Это надписи с вашего сундука. Мне их перевели. Вот смотрите.

Я взяла протянутую бумажку и пробежала ее глазами. Потом подумала, что Джеку, наверное, тоже интересно, поэтому зачитала вслух:

– Сила большая скрыта до времени. И кара падет на разбудившего. Проклятие настигнет и будет гнать до смерти. Лишь отказ от владения остановит судьбу.

«Что за бред?» – подумала и услышала в голове еще одно мнение:

«Ага. Мы писали явно не это. И вообще, – в тоне Сорби послышались смешинки, – твой барон мог бы как-то более поэтично выразиться». Я тоже мысленно хмыкнула.

Однако для Люцина надела очередную испуганно-взволнованную маску.

– Это… про меня?.. – пробормотала я. – Вряд ли я купила бы сундук столь дешево, если бы он был рабочим. Значит… – Я прижала ладонь ко рту и широко раскрытыми глазами посмотрела на барона. – Я его разбудила.

– Боюсь, что так, дорогая. Вам придется избавиться от сундука. И чем быстрее, тем лучше. Не думаю, что стоит ждать аукциона.

«Клиент созрел», – мысленно констатировала я. Наверняка уже считает ящик своим. В таком случае пусть поуговаривает. Посмотрим, как станет выкручиваться, чтобы оставить у себя артефакт.

– Вы правы, – протянула я, – наверное, мне стоит забрать сундук и отослать его порталом отцу. Пусть он занимается его продажей.

Мельком взглянув из-под опущенных ресниц, я увидела, как побледнел барон после моих слов. Хлынула волна чувств – негодование, неверие с ноткой отчаяния, желание выиграть. Правильно-правильно. Я мысленно улыбнулась.

«Ты уверена, что стоит его дразнить?» – Кажется, Джек не согласен с моими методами.

«Все идет как надо, – наугад послала я мысленный ответ, не будучи уверенной, что меня слышат. – Чем больше барон приложит усилий для достижения цели, тем труднее будет расстаться с мечтой и тем больше выложит потом денег. В общем, не мешай – я знаю, что делаю».

– Отцу? – переспросил барон, собираясь с мыслями.

– Ну да, – простовато отозвалась я, – надо же с ящиком что-то делать. Я вообще в проклятия не особо верю… правда, в магические сундуки тоже…

– Но… – медленно начал Люцин, на ходу подбирая слова, – вы знаете, многие древние ритуалы делаются на основе магии крови. Не исключено, что сейчас именно тот случай. Тогда ваш отец, как ближайший кровный родственник, может тоже пострадать… А он, по вашим словам, и так очень болен…

– Да вы что? – изумленно распахнула я глаза. – Никогда не слышала про такую магию. – Я сделала вид, что задумалась. – Хм… – пробормотала наконец, – рисковать здоровьем отца мне совсем не хочется. И что же нам делать?

– Ну, дорогая, – ладонь мужчины легла поверх моих пальцев, – возможно, я смог бы помочь?

– Вы проведете аукцион пораньше? – с восторгом выдохнула я.

Следующие десять минут мы с бароном играли в интересную игру «Угадай же наконец, чего я хочу». Барон все пытался намекнуть, что в связи с нашей будущей помолвкой я бы могла подарить ему сундук – так сказать, внести вклад в будущий семейный бюджет. Я, как истинная женщина, намеков не понимала, а как истинная «дочь банкира» – снова проявила деловую хватку, изложив в цифрах все выгоды владения данным артефактом. Это во-первых. И показала, что тоже люблю деньги и не собираюсь ничего отдавать задаром. Это во-вторых. Походив в вежливых витиеватых выражениях вокруг да около, мы слегка подустали.

В итоге барон не выдержал первым, спросив прямо:

– Дорогая, а может, вы его мне продадите? Чисто формально, чтобы он не считался вашим и не приносил больше неприятностей. Сундук пока постоит у меня. А потом мы не торопясь организуем аукцион…

– Ну что же, – кивнула я, – можно и так. Только вы ведь понимаете, мне нужны гарантии. Поэтому до аукциона я возьму с вас залог.

– Разумеется, – сквозь зубы процедил мужчина, пытаясь сохранить на лице вежливую улыбку. – Надеюсь, залог не будет слишком крупным?

– Да ну что вы, – отмахнулась я, – сущая ерунда по сравнению с тем, что я собираюсь выручить за него потом.

Люцин замер в ожидании. Я пару секунд помолчала, раздумывая.

«Проси пятьсот тысяч, – подсказал Джек, – больше он сейчас дать не сможет».

Хм… весьма неплохая сумма.

«Джек, ты слышишь меня?!» – Меня внезапно озарило.

«Слышу-слышу, не надо так кричать».

«Скажи мне, у южных провинций ведь два налоговых сезона в году из-за того, что они по два урожая в год собирают? И первый начинается совсем скоро. – Я дождалась подтверждения и продолжила: – А ты сам говорил, что барон щепетильно относится к налогам, чтобы власти ничего не заподозрили о состоянии дел…»

«Корни, – в голосе Сорби послышались стальные нотки, – налоги это налоги. Они принадлежат…»

«Ага, тебе. – Я мысленно показала Джеку язык. – Вот у барона их потом и требуй. А я за расхищение королевского добра не отвечаю».

– Миллион лейров залога чистым золотом или драгоценными камнями – и до аукциона сундук ваш, – спокойно произнесла я, словно речь шла о пустяковой сумме в пару тысяч.

Кажется, барону захотелось прокашляться. Подавив этот порыв и слегка поперхнувшись – впрочем, я сделала вид, что не заметила помрачневшего выражения его лица, – Люцин тяжело сглотнул.

– Это… немаленькая сумма, – осторожно начал он.

– Да бросьте, – весело перебила его я и заговорщицки протянула: – Для таких людей, как мы с вами, это сущие пустяки. У меня вон одно только приданое в три раза больше. Я уже молчу о наследстве. А у вас богатейшая в Исталии провинция – мой отец никогда бы не позволил мне выйти замуж за бедняка. Поэтому отбросьте ложную скромность.

Я поощрительно улыбнулась и похлопала барона по руке. Тот снова подавился неожиданным кашлем. А я мысленно похлопала в ладоши. Понятия не имею, какое на самом деле у Сираны приданое, но моя речь должна впечатлить нашего любителя денег. Кроме того, теперь и в грязь лицом ударить нельзя, чтобы помолвку не сорвать, – придется поддержать миф о собственной успешности.

– Разумеется, моя дорогая, – выдавил Люцин кривую улыбку.

– Ну… в таком случае, чтобы не затягивать надолго, предлагаю завтра же и заключить сделку, – добила я свою жертву и, подняв бокал, произнесла: – А теперь предлагаю выпить за наше плодотворное сотрудничество.

Глава 10

В следующие два дня события понеслись галопом. Днем, как полагается, зашел барон. Следом за ним двое здоровенных парней с трудом внесли деревянный сундук с золотом и драгоценными камнями. Я немного там порылась, на глаз прикинула объем, вес и стоимость и решила, что если даже барон и смухлевал, то незначительно. Затем пришел нотариус, в присутствии которого мы подписали договор. Я последний раз подошла к своему ящику, бросила туда изящную золотую брошь и через минуту предложила Люцину убедиться, что их стало две.

– Вы меня простите, но один раз я сегодня сундуком уже воспользовалась. Поэтому если захотите его снова «поизучать», – бросила я кокетливый взгляд из-под ресниц, – то придется подождать до завтра.

После этого мы с бароном взаимно раскланялись.

А со следующего дня на его милость посыпались крупные неприятности. Для начала он обнаружил, что сундук не работает. Спустя десять минут – именно столько ему понадобилось, чтобы добраться до отеля, – мужчина колотил в дверь номера. А потом сильно огорчился, узнав, что девушка, жившая там, уже покинула отель. Кроме того, спросив о Сиране Берлет, барон с удивлением узнал, что та давно переехала в другой номер, куда Люцин тот час же наведался. И обнаружил там… настоящую дочь банкира… Последняя впустила гостя, вежливо поговорила с ним пять минут, сообщив, что ни о какой «второй» Сиране знать не знает, что факт поселения в одну и ту же комнату – исключительно работа неизвестных ей мошенников. Зато сама девушка успела убедиться в плачевном состоянии дел провинции, и, следовательно, ни о какой свадьбе не может быть и речи, после чего попросила его милость покинуть помещение. Потрясенный барон отправился восвояси.

А дома его ждали гости – те самые, которым он задолжал денег. До них, видите ли, слух дошел (не без моей помощи), что Люцин сорит деньгами в особо крупных размерах, а раз так, то неплохо бы и долг отдать. Ребята дали Люцину два дня на погашение долга, пару раз двинули в челюсть и удалились.

И наконец, когда барон Алеарский решил, что хуже быть уже не может, в доме появился еще один человек. Его светлость герцог Сорби собственной персоной оказал честь барону, решив отдохнуть в этом прелестном городке и на время отпуска поселиться в скромном доме его милости, а заодно сообщивший, что по отбытии собирается забрать королевские налоги.

Целую ночь Люцин провел наедине со своими мыслями, топя проблемы в алкоголе. А утром, по официальной версии, произошел несчастный случай. Его милость чистил любимый пистолет, подарок какого-то аданийского друга, но был недостаточно аккуратен, в результате чего оружие выстрелило, и барон скончался на месте. В Алеаре вывесили траурные флаги и на три дня отменили все увеселительные мероприятия. Люди со скорбными минами ходили по улицам, соблюдая приличия, и от души надирались по кабакам, празднуя избавление от Люцина.

У нас же осталось только одно неоконченное дельце. Спустя два дня доктор разрешил разбудить Летту. Предварительно они с Сорби провели достаточно много времени рядом с ней, корректируя девушке память. Многое из произошедшего она вообще не вспомнит, а к остальному станет относиться не слишком уж эмоционально.

Мы составили брачный контракт, Летта его подписала. Я тщательно скопировала подпись барона с договора купли-продажи сундука, а Сорби заверил бумагу. Ребенок после рождения станет новым бароном, а Винс до совершеннолетия будет его опекуном и управляющим провинцией. И, чувствую, первым делом он снимет обвинения со своих родителей и вернет свое имущество.

В мой последний вечер в Алеаре мы вчетвером собрались отметить удачное завершение дела. Я вдруг вспомнила, что Винса с самого начала интересовала только месть, а про деньги мы с ним ни разу и не говорили. Поэтому сделала благородный жест и презентовала ему пятьсот тысяч с напутствием вложить их в восстановление провинции.

«Могла бы и все вернуть, – с укоризной заметил Сорби, – деньги ему сейчас понадобятся немалые».

Надо же, какой альтруист нашелся. Нетушки – сама заработала, чем теперь и горжусь.

«Добренький какой – что-то я не помню, чтобы ты со мной выручкой делился, когда мы с тобой амулет воровали. Ой, прости, оговорилась – не с тобой, а с Джокером», – едко заметила я.

«Это другое».

«Ага, конечно, – снова съязвила я, – но раз уж тебя так сильно беспокоит финансовое состояние Алеары…»

– А еще… – торжественно произнесла я, снова поднимая бокал, – его светлость обещал замолвить словечко, чтобы вам не пришлось платить налоги хотя бы в ближайшем сезоне!

Винс с Сираной радостно зааплодировали. Столли принялся благодарить Сорби. А сам Джек метнул в меня яростный взгляд.

«Невозможная женщина! Ты меня разоришь!»

Я кокетливо пожала плечиком.

«Прошу заметить, я ничего не пообещала. Ты всегда можешь сказать, что пытался, но ничего не получилось».

Джек только вздохнул, видимо смирившись с потерей части налогов.

Ближе к вечеру мы разбились на пары – мужчины отошли обсудить какие-то государственные дела, а мы с Сираной разместились на диване и принялись сплетничать.

– Как думаешь, – открыто спросила я, – согласится твой отец на Винса вместо барона?

– Должен, – хмыкнула девушка, – род древний, достаточно богат, при власти. А главное – мне нравится! – Сирана счастливо улыбнулась, бросив украдкой взгляд в сторону своего мужчины. – Я бы прямо сейчас замуж вышла, да он такой принципиальный – сначала верну свое добро, потом свататься буду. Кроме того, еще и траур переждать придется. Хоть мы и не скорбим, но в глазах общественности… умер муж сестры.

– Ох уж мне эти правила, – засмеялась я.

На ночь мы с Джеком, довольные и слегка пьяные, перебрались наверх. Я попросила не зажигать свет. Легла на спину прямо посреди огромной комнаты, зарывшись в пушистый ковер, и принялась наблюдать за звездами. Через минуту рядом лег Джек. Повозился немного, махнул рукой, и ворсинки ковра вдруг подросли и зазеленели.

«Ух ты, травка», – умилилась я. Мысленные разговоры мне давались уже гораздо легче. Затем перекатилась на бок, опершись на локоть, и посмотрела на расположившегося рядом мужчину.

– Джек… – тихо начала я.

– Мм? – сонно, не открывая глаз, отозвался любимый.

Стараясь не шевелиться, я наслаждалась спокойными минутами, полными блаженной расслабленности. Рядом размеренно дышал мой мужчина. Я довольно скосила глаза, любуясь в неярком свете луны его сонным лицом. Какой же он красивый. Сердце переполнилось нежностью. Не удержавшись, потянулась к нему губами и легко коснулась щеки. Джек в мгновение перевернулся, подмял меня под себя и оказался сверху, глядя с лукавой улыбкой.

– Хорошая реакция, – похвалила я, не отрывая глаз от его губ. Как же я жила без него раньше?.. – Джек, а как же мы дальше будем? В Академии… ты профессор, а я просто студентка…

Мужские губы чуть изогнулись, а я, не вытерпев, поцеловала их уголок.

– Как сама захочешь, – вполголоса ответил Джек, наклоняясь. – Если сочтешь более удобным, чтобы никто ни о чем не знал, – так и сделаем, я об этом позабочусь. А захочешь – можешь в открытую приходить ко мне. И кстати, – выдохнул мужчина мне в ухо, слегка прикусывая мочку, – если тебя посетит нездоровая идея вроде «дорогой, мне и раньше было неплохо, давай все так и оставим», то в таком случае я сам приду к тебе ночевать. С подругой потом сама объясняться будешь.

Джек весело посмотрел на меня, а я, рассмеявшись, легонько щелкнула его по носу.

Часть четвертая
И жили они…

Глава 1

– У меня новости. И, боюсь, не самые приятные, – сообщил Сорби, появившись в моей гостиной спустя всего пять минут после того, как сам же меня сюда доставил прямиком из Алеары. – Два часа назад умерла Оливия Славская, герцогиня Кастер.

Мужчина умолк, давая мне осмыслить сказанное и одновременно наблюдая за моей реакцией. Оливия Славская?..

Боги, какая же я дура! Тетя Ливи… она и есть Оливия Славская!

– Тетя Ливи… – прошептала я в такт своим мыслям. – Славская… дочка Берты? Умерла? Как?

– Она долго болела…

Очень хотелось сказать какую-нибудь банальность, вроде «Не может быть!», но Джек никогда не стал бы шутить подобным образом. И все-таки мозг по-прежнему отказывался принимать эту информацию. Как она могла умереть? А я даже не заметила, что тетя Ливи болеет… Попыталась вспомнить, когда видела ее последний раз. Выходило давно – почти полгода назад. Вот так, с головой окунулась в свою студенческую жизнь, а старых друзей позабыла. На душе стало горько и гадко. На ум пришло старое детское воспоминание, где мы вдвоем сидим на старом потертом ковре в моей детской комнате и складываем слова из цветных карточек с буквами. На глаза навернулись слезы.

– Иди к Берте, – голос Джека выдернул меня из воспоминаний, – ей сейчас хуже. Я открою портал.

Я машинально кивнула и через секунду шагнула в светящийся проем.

Берта сидела на своем любимом балконе и бездумно смотрела на море. Лицо застыло, покрасневшие глаза говорили, что женщина недавно плакала.

Что можно сказать человеку в подобной ситуации? Обычное безликое «сочувствую»? Или «мне очень жаль»? Я не знала. Поэтому просто села рядом и обняла свою приемную мать. Та молча уткнулась мне в плечо. А через минуту тонкая ткань рубашки промокла от теплой соленой влаги. Услышав короткий всхлип, я сильнее прижала к себе Берту, свободной рукой погладила по голове.

А затем мы долго-долго сидели в тишине, крепко обнявшись.

– Простые люди считают долгую жизнь благом, – наконец прервала молчание приемная мать, – завидуют аристократии и одаренным. А на самом деле… Знаешь, что самое страшное в долгой жизни? – Женщина отодвинулась, и на меня в упор уставились пронзительные зеленые глаза. – Самое страшное – пережить своих детей. Нет, даже не так. Самое страшное, если ты с самого рождения ребенка знаешь, что твой малыш, твоя кровиночка умрет раньше тебя. Просто потому, что ребенок оказался не столь «талантлив», как его более везучая мама! – Голос Берты сорвался на тонкий крик. Она схватила меня за плечи, с силой сжала пальцы, чуть встряхнула, а затем крепко прижала к себе. – У меня только ты осталась, – прошептала женщина, не ослабляя объятий. – Корни, не смей умирать раньше меня. Слышишь? Не смей умирать раньше!

Спустя несколько минут Берта меня так же внезапно отпустила. Изящно смахнула пальцами слезы и гордо выпрямила спину.

– А теперь иди. У тебя ведь гости.

– Думаю, Джек подождет…

– Иди-иди, – легко махнула рукой хозяйка гнезда в сторону выхода. – И еще… – Берта снова подняла взгляд, с нежностью рассматривая мое лицо. – Прости меня. Так было нужно. И ее прости. Оливия всегда была слабой женщиной…

– За что?

– Иди же, – последний раз ответила приемная мать и снова развернулась к морю, показывая, что разговор окончен.

Я еще несколько секунд неловко потопталась на месте, а затем отправилась домой.

На выходе из портала меня встретила Лина, доложившая, что в кабинете ждет молодой человек, не оставивший карточку. Я слабо кивнула – мол, знаю… Однако, к моему удивлению, вместо Джека обнаружила сидящего в кресле Кира. Гость неспешно разливал вино по стоящим на низеньком столике бокалам.

Молча отсалютовал мне и кивнул на кресло напротив. Я, также не говоря ни слова, приветственно махнула рукой, села и взяла протянутое вино.

– Ну… за Оливию, – произнес принц, и у меня закралось подозрение, что эта бутылка уже не первая сегодня. Не знала, что они были так хорошо знакомы.

Я кивнула, ответным жестом чуть приподняла бокал и залпом выпила. Минуту помолчали. Я вспомнила, как когда-то Кир проговорился, что в юности был сильно влюблен в замужнюю женщину старше себя. И как готов был жениться вопреки воле родных, но… у аристократов не принято расторгать браки. А затем она его бросила…

– Кир… – неуверенно начала я, глядя на мрачное небритое лицо собеседника, – тетя Ливи… она… и была той женщиной?

Вместо ответа принц лишь грустно посмотрел куда-то мимо меня. Я пересела поближе, положила руку ему на плечо и ободряюще слегка сжала пальцы. Кир благодарно накрыл их своей ладонью.

– Но я не за этим пришел… Помнишь, о чем просила меня? – Кир отодвинул бутылку, откинулся в кресле и серьезно посмотрел на меня.

Еще бы я не помнила! Не так давно, во время зимних каникул, я помогала Киру в расследовании нападений на девушек, участниц конкурса невест. И возможно, даже спасла жизнь Тали, его нынешней невесте. Тогда принц предложил исполнить любое мое желание. А я попросила найти моих родителей…

От неожиданности я чуть не поперхнулась. Отставила подальше бокал и выжидающе уставилась на мужчину. Неужели?..

– Для начала хочу сказать одну вещь. Корни, я бы никогда не оставил своего ребенка, если бы знал о нем…

– При чем здесь ты? – нетерпеливо перебила я гостя. – У тебя все равно не может быть внебрачных детей. Ты зна…

– Как оказалось, может, – в свою очередь перебил меня Кир и, глядя на мое потрясенное лицо, добавил: – Я тоже был в шоке от собственной догадки…

– Но… – Я с недоумением рассматривала сидящего рядом мужчину, словно первый раз его видела, – Как?.. Как такое может быть? Ты же сам говорил…

– Все просто. Как гласит старинное правило, у лиц королевской крови не могут рождаться бастарды, чтобы не допустить борьбы за власть. Но у правила есть исключение – оно относится только к мальчишкам и не касается дочерей.

– Почему же тогда до сих пор об этом не было известно?

– Хороший вопрос. – Кир слегка расслабился, зато я чувствовала себя все более неловко. – Ты помнишь, как часто появляются дети в королевских семьях? Особенно девочки?

Я кивнула. В среднем один ребенок раз в сто лет, причем в лучшем случае на десяток мальчиков приходилась одна девочка – кровь разбавляли извне.

– Вот и ответ, – вполголоса пробормотал Кир, – девочки и без того довольно редки. Да и принцы чаще грешат с придворными фрейлинами, нередко замужними, чем с уличными проститутками. А если у тех и появится девочка с Даром Королевской Спутницы, то легче заподозрить в отцовстве собственного мужа.

– Я считала, что мне повезло родиться с Даром Королевской Спутницы, как это порой случается с детьми аристократов. А выходит, дело не в везении – Дар я получила по праву рождения. Ведь ты думаешь… что ты мой отец?.. – прямо озвучила я интересующий меня вопрос.

– Не думаю, а уверен. А Оливия Славская – твоя мать… Быть дочерью герцога Кастера ты никак не можешь. Муж Оливии оказался бесплодным. – Принц секунду помолчал и продолжил: – Впрочем, если бы она родила открыто, уверен, герцог признал бы тебя своей и даже простил жене ее грех. Все-таки Дар Спутницы – это возможность породниться с королевской семьей, а учитывая положение в стране, то, возможно, и с самим королем. А я… даже не знал, что Оливия беременна, – Берта отлично замела следы.

Вот как. Новости меня, признаться, огорошили. Несколько минут я неподвижно сидела, пытаясь уложить информацию в голове. Кир вежливо молчал, давая мне время прийти в себя.

А сама Берта, получалось, моя бабушка. Вот за что она просила прощения. Я со злостью ударила кулаком по подлокотнику. Потом схватила свой бокал и резко вылила в себя его содержимое. Разве это справедливо? Ну почему я узнала, кто моя настоящая мать, уже тогда, когда она умерла? Я задумалась. Тетя Ливи с самого моего детства была рядом – играла со мной, приносила подарки, радовалась успехам… Наверное, она и правда была слабой – Берта просто подавила ее.

Мы с Киром на мгновение переглянулись и дружно отвели глаза. Повисла неловкая пауза. Я всегда видела в принце друга и теперь не представляла, как себя с ним вести. Кажется, Кира беспокоило то же самое. Заговорил он первым.

– Корни, я все не могу привыкнуть к мысли, что у меня есть дочь, причем взрослая, – произнес он, глядя поверх бокала. – И не знаю, что мне с тобой делать. Воспитывать, наверное, уже поздно. Внуков нянчить еще рано… – Принц неожиданно улыбнулся. – И как тебя ласково называть? Корнюша? Или Корнюшечка?

Я не выдержала и засмеялась. Шутка разрядила обстановку.

– Сам ты Кирюшка!

Мы дружно вздохнули с облегчением и обнялись.

– Знаешь, я рада, что именно ты мой папа, – сказала я, неожиданно до слез растрогавшись.

– Я тоже очень рад, – шепнул мужчина. – Пожалуй, не стану тебя Корнюшкой называть.

– И что теперь?

– А что? Ты полноправная аданийская принцесса. Отец и семья о тебе уже знают. Осталось только обнародовать этот факт.

Я отвернулась к окну и несколько минут смотрела сквозь стекло в никуда, погруженная в свои мысли.

– Что-то мне не хочется становиться принцессой. Мне моя жизнь нравится.

Кир хмыкнул:

– Я и не прошу от нее отказываться. Тебе в качестве примера Сорби привести? Мы оба прекрасно знаем, что ты без труда подберешь образ, в котором новоявленную лик-принцессу никто не узнает. Станешь появляться раз в месяц на балах. Кроме того… – Кир запнулся и сразу же с улыбочкой продолжил: – Мы сделаем Джеку одолжение. Ему не придется думать, как объяснять твое происхождение.

Да уж… а если представить, что он не герцог, а принц, так и вовсе весомый аргумент.

– Кир, помнишь, мы с тобой говорили о Джеке и о том, что у него третий уровень Дара? – осторожно начала я, пытаясь понять, в курсе ли мой новообретенный родитель о реальном положении дел.

– Если ты пытаешься намекнуть на то, что Сорби – это его высочество Эрик Арадер, то да, я уже знаю. В последний месяц мы с ним и с Бертой многое успели выяснить… – Принц нахмурил брови, видимо вспомнив что-то из того времени, когда они дружно где-то пропадали.

– Кир… – постаралась сделать лицо как можно трогательнее, – где вы были? Джек не говорит, Берта тоже. А ведь я от незнания могу что угодно навыдумывать. Кир? – Снова заглянула в глаза другу. – Вы ездили в Отан? Да? Зачем?

В ответ я получила грустный вздох.

– Да, в Отан. Искали доказательства того, что отанское правительство стоит за всеми покушениями на вашу правящую династию. – На мгновение мужчина встретил мой ждущий взгляд, резким движением пожал плечом. – И мы их нашли.

– И что теперь?

– Это решать не мне. Не исключено, что будет война. Но, думаю, до этого не дойдет – Сорби и сам справится.

– Как это сам?! А если с ним что-то случится? Надо ему помочь! Я тоже была в Отане!

– Да уж, наслышан, – криво усмехнулся собеседник. – Вот поэтому Джек и не хотел тебе ничего говорить. Чтобы не волновать любимую женщину – это раз, и не подвергать тебя опасности и не волноваться самому – это два. Все, данная тема закрыта.

Принц опять потянулся к вину, но остановился, передумав. Я позвонила в колокольчик, чтобы нам принесли какой-нибудь еды посущественнее.

С Киром мы просидели до позднего вечера. Большей частью молчали, тихо попивая чай, иногда говорили о прошлом, о тете Ливи – почему-то я по-прежнему не могла назвать ее мамой даже в мыслях, о том, какими они были двадцать с лишним лет назад. Потом к нам присоединилась Берта, и воспоминания переключились на мое детство. Рассказывали Киру о моих проделках. Так и проболтали до самого утра. Я простила приемную мать за недомолвки. В конце концов, она хотела сберечь меня. И ей это удалось. А утром… не обращая внимания на мои жалобы, Кир с Бертой влили в меня несколько чашек крепкого кофе и отправили на учебу. Выходные закончились.