Текст книги "Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс"

Глава 34

Зима 197… года заканчивалась; а с приходом весны капитан 1-го ранга Иван Михайлович Румянцов должен был отправиться в экспедицию.

В преддверие этого события каперанг обращался к самым закрытым источникам информации о походах дизельных и атомных подводных лодок; изучил закрытые боевые походы советских ПЛ. Все походы с легкой руки кого-то из командиров АПЛ получили гриф «ВОКША», что означало веселое: «вокруг шарика». Сотрудники спецслужб приняли шутливое предложение офицера как серьезное кодированное название.

Изучив материалы, Румянцов спланировал поход группы АПЛ в количестве трех боевых единиц, не без основания полагая, что его босс выберет наиболее приемлемый вариант корабля и его маршрут. Капитан 1-го ранга также подготовил и утвердил у босса список всех трех экипажей подводных лодок. Он лично посетил секретный объект «Хибины», чтобы подобрать центурионов, настроенных на беспрекословное выполнение его личных приказов.

Румянцов знал, что все три командира экипажа впервые направляются к Антарктиде. Это был первый в их истории трансокеанский поход, и, конечно же, они понимали, что у советских ВМФ имеется в этом горький опыт. В начале 60-х годов АПЛ под командованием капитана 2-го ранга Алексея Токарева во время боевого похода в районе экватора столкнулась с непредвиденными обстоятельствами. Произошел сбой автоматики в реакторном отсеке, возникла угроза облучения экипажа, потребовавшая немедленно направить к ним быстроходный корабль со вторым экипажем для замены на ней личного состава в случае их переоблучения. Но, к счастью, все закончилось благополучно, и экипаж АПЛ самостоятельно возвратился в базу. Тогда было принято решение обеспечивать дальние походы АПЛ первого поколения надводным кораблем или судном, находящимся на определенном расстоянии от подлодки со вторым экипажем, готовым в случае серьезной аварии перейти на эту лодку и оказать помощь.

Такой вариант при рассмотрении его у Архимандритова был отброшен сразу, но командиры кораблей не были уведомлены об этом.

Было также принято решение, что в плавании будут участвовать только первые экипажи АПЛ. Вторым, дублирующим, экипажам давался отбой и о выполнении задания, поставленного перед их коллегами, они ничего не знали.

Буквально в последние дни Арсений Алексеевич Архимандритов вызвал к себе ведущего референта и посоветовал навестить участника давних исторических событий, «прелюбопытную личность», бывшего некогда бесценным помощником товарища Сталина, его лучшего аса – Александра Евгеньевича Салованова.

На следующее утро Иван приехал на загородную подмосковную виллу; поставив свою «Волгу» сразу за воротами, он решил пройти к дому пешком, а заодно и прогуляться по территории. Воздух уже приобрел особый свеже-пьянящий аромат весны, предчувствия скорых перемен; на ближайшей ветке громко чирикал воробей, наслаждаясь таянием сосулек в теплых солнечных лучах. Огромная вилла была практически пуста, члены семьи находились в отлучке по делам; это Румянцов понял, как только поднялся на веранду, а затем прошел в комнаты. В просторном зале в ожидании гостя в удобном кресле за круглым столом восседал поседевший красавец-богатырь; он кивком головы поприветствовал каперанга, который четко доложил о своем присутствии.

Им удалось найти доверительный общий язык; и за эту, и последующие встречи с Саловановым Румянцов всегда был благодарен боссу, давшему ему познать и смертельный риск, и непререкаемые свидетельства, и бесценные знания, и уникальные знакомства.

Конечно, из полученных секретных документов Иван Михайлович уже знал, что в начале 1942 года ТБ-7 (он же Пе-8) – тяжелый четырехмоторный с пятым двигателем, находящимся в фюзеляже без лопастей, советский бомбардировщик, пилотируемый Саловановым и членами его экипажа, взял курс на юг планеты, стартовав от аэродрома вблизи Хабаровска. Он сделал одну из промежуточных посадок на острове, словно замыкающем Юго-Восточную Азию; далее курс самолета пролегал в оазис в Антарктиде, коих тут было несколько.

Все, что было дальше, ему довелось услышать от самого участника тех давних событий…

Самолет благополучно совершил посадку в Антарктиде на тщательно оборудованном аэродроме; въехал на бетонированную площадку, остановился, замедляя поочередно ход, замерли лопасти моторов, и огромная плита, на которой полностью вмещался огромный бомбардировщик, стала медленно опускаться.

Через несколько мгновений самолет вместе с плитой через образовавшийся проем ушел на глубину, а из подо льда вышли двухстворчатые плиты, и когда они сомкнулись, их внешняя сторона образовала рельеф местности шестого материка.

Экипаж и пассажиры, оставив боевую машину, спустились на лифтах, которых в те годы практически не существовало в высотных зданиях Нью-Йорка, Парижа и Москвы. Лифты представляли собой великолепно оборудованные салоны, где помимо уютных сидений были ниши, за которые, как гласила табличка на русском и немецком языках, заходить не рекомендовалось.

Как признал Салованов, вместе с ним тогда в Арктику прилетел и Арсений Алексеевич Архимандритов. Выйдя из лифта, они направились по аллее с экзотической растительностью в сторону вытянувшегося вдоль горного хребта озера с фиолетовой водой. И в тот, и в иные свои прилеты, бывая здесь, оба спутника с удивлением воспринимали неземную гамму освещения, словно бы выходившую из-за несуществующего горизонта, – как выходит утреннее ярило, освещая землю. Иногда слышались звуки, которые нельзя сравнить с теми, что слышимы на земле; но сами звуки не раздражали, а скорее, располагали к умиротворению и покою. Аллея, по которой они двигались всего несколько минут, воспринималась на уровне подсознания, как и открываемые им виды; нельзя сказать, было ли, существовало ли то на самом деле. Но звуки успокаивали и будто предлагали принять все таковым, каковым им видится, представляется и воспринимается сознанием.

Аллея оборвалась внезапно, спутники увидели огромное плато, напоминающее эстакаду, на которой то появлялись, то исчезали какие-то дивные квадратные сооружения. И когда эти сооружения проявлялись, то создавалось впечатление, будто во внутрь них влетает нечто подобное смерчу, но смерч был каждый раз совершенно не похожий на предыдущие. Странное и непонятное явление; но понимания не требовалось; человеческий мозг не пытался анализировать происходящее. В момент, когда в странное сооружение влетал смерч, в том месте эстакада вдруг расширялась до неимоверных размеров, а на месте сооружения появлялась огромная, светящаяся фиолетовым цветом окружность. Превращавшаяся в огромное круглое и конусообразное сооружение. А смерч или его подобие также проходил метаморфозы: он превращался в невидимую, но отчетливо ощутимую, огромного диаметра шахту-трубу; и все вместе: и сооружение, и все образовавшееся над ним, в нем и за ним – словно исчезало, сжимаясь в точку, превращаясь в невидимку.

В тот миг Салованов, словно забыв, кто он и откуда, повернувшись лицом к Арсению Алексеевичу, вымолвил:

– Да что такое наш лучший бомбардировщик по сравнению с этим? Так, дребезжащая каракатица.

Они отчего-то оказались отрезанными от остальной группы, и вдвоем вошли в огромный циклопический цилиндр, светящийся снаружи неведомыми им расцветками внеземной радужной палитры; кто-то передал в их мозг информацию, что ни один художник в мире не сможет человеческим сознанием воспринять количество оттенков, излучаемых тут.

Эти два человека, попавших в неведомый мир, обладали по своему чрезвычайно уникальным мозгом, но мощи их мозга хватало только на то, чтобы не поддаться соблазну показаться себе сумасшедшими, либо выказывать неразумное восхищение и щенячий восторг от видений.

Они расположились на практически невидимых, но все же удобных и уютных креслах; и какую бы позу они ни приняли, оба ощущали, как кресло синхронно меняется, подстраиваясь под сидящего. И Архимандритов, и Салованов пытались резко наклоняться, перегибаться, переваливаться за пределы непонятного предмета, но кресло всякий раз изменяя форму, умудрялось проводить сеанс приятной релаксации в сочетании с массажом.

Прошло еще несколько мгновений, и вдруг словно проявившись или образовавшись из газообразного состояния, вокруг появилось сразу множество людей, будто разделенных на две группы. Рабочим языком этих больших групп людей, состоящих из немцев и русских, был не звуковой язык, произносимый голосовыми связками, а язык снятия информации с одного мозга и передаваемого на второй. Но так этот процесс выглядел бы в замедленном темпе. На самом деле, объем обмена информацией производился огромными массивами между сотнями, а то и тысячами людей двух национальностей одновременно.

Люди, присутствующие в огромном пространстве светящегося сооружения, в том числе Архимандритов и Салованов, стали участниками некоего внепланетного, или внеземного совещания. Мозг вновь прибывших функционировал точно также, как и всех остальных, то есть, на пределе предела, на 100 % мощности. И пока шел одновременный обмен информацией, сооружение заполнялось то ярко-белым свечением, то становилось фиолетовым.

В конгломерате запредельно-высшего мышления за короткое время заседания, в доли секунды формировалось единственно мудрое и верное решение. Оно аккумулировалось в миг, когда мозг сотен людей – нейроны мозга всех и каждого – с космической скоростью в 300 тысяч километров в секунду пронзала неведомая энергия мысли. И это было столь увлекательно, – познавать огромные массивы информации за считанные секунды. Тогда как, по словам Александра Евгеньевича Салованова, на земле эти процессы познания потребовали бы нескольких лет обычной жизни.

В этом мире все шло по иным измерениям.

Потому что это был иной, параллельный и сверхскоростной мир, в который попали эти два человека: два гениальных представителя советской системы. Но здесь даже не посещало их привычное состояние избранности и величия, присущее там, на Земле. Здесь не нужны и не важны были статус и положение в обществе, заслуги перед Родиной и другие земные ценности. Здесь никому и никогда не могла придти в голову мысль, что на прародительнице-матери-Земле существуют какие-то режимы: сталинской диктатуры и диктатуры Гитлера.

Здесь абсолютно отсутствовал страх, в том числе и страх смерти. При том скоростном режиме мышления мозга смерть не была смертью, а была переходом в иное состояние, когда плазма, из которой сформирован физический остов человека, хомо сапиенса, расщеплялся на те частицы, которые на земле принято называть духом, душой, геномами, молекулами и т. д.

Люди, функционировавшие в параллельном мире, тоже созидали и любили, но почти невозможно было представить, что кто-то из них додумается до мысли вернуться в тот мир, где есть у них близкие, родные, могилы предков… Непознанный мир вытеснил их прошлое существование. Их мозг получил способность заглядывать не только в далекое прошлое, но и в ближайшее будущее, и даже еще дальше, – на десятки, сотни и тысячи лет. Подобное дается только Высшим Вселенским Разумом. И тысячи немцев и русских, оставшихся в параллельном мире, не желали знать ни о каких политических фетишах, навязываемым им маломыслящими, примитивными человеками на земле…

После этого заседания Архимандритов и Салованов встретились там с многими из тех, кто был известен в СССР и в гитлеровском рейхе. Но известны как обычные люди: служащие, политики, ученые, военные, – тогда как здесь они приобрели новые качества, описать которые практически невозможно земным языком. Среди тех, с кем разговаривали прибывшие, был «исчезнувший» в ноябре 1941 года немец Рейнхардт Раунштедт, один из самых талантливых землян, который в условиях параллельного мира познавал особенности взлетающих и возвращающихся сооружений, напоминающих человеку огромные кольцеобразные и конусообразные летательные аппараты. Он словно учился их моделировать, производить их, и управлять ими…

Этот новый мир, присутствие в котором было дозволено Высшим Вселенским Разумом, многим здесь представлялся фазой личного познания мира, будто со временем они смогут приложить энергию своего мозга и свой исключительно высочайший интеллект на пользу всего многомиллиардного населения планеты Земля, выводя землян на новую ступень совершенствования. А пока, общаясь с прибывающими, – с избранными, которым также было позволено заглянуть в святая святых, – они передавали полученные знания, умение и чертежи.

Многие из находящихся там не однажды, а множество раз, выражаясь земным языком, преодолевали огромные расстояния, исчисляемые световыми годами, и возвращались обратно… путешествую во Времени и Пространстве…

Александр Евгеньевич, помолчав и отпив несколько глотков уже давно остывшего чая, с какой-то неподдельной грустью сказал:

– Мне кажется то, о чем я тебе рассказываю, и то, что ты знаешь, ты когда-нибудь выплеснешь, словно вулкан, и погребешь этим свою личную Помпею. Но истина озвучивается словами, и сказанное тобой оставит свой след.

Глава 35

Общее руководство плаванием к Южному материку должен был осуществлять заместитель начальника Центрального штаба по морской части вице-адмирал Александр Кириллович Белых. Но в день отхода кораблей Архимандритов уведомил Румянцова, что этот поход возглавит он, капитан 1-го ранга. Благополучное выполнение задания сулило повышение не только в должности, но и в воинском звании. Но до этого, как говорят, нужно было еще дожить…

Координирование «Снежного юга» Архимандритов поручил своему заместителю генералу армии Исаю Львовичу Гейер-Генерозову; который до последнего времени считал, что и эту экспедицию, и всю операцию будет осуществлять его сын. Но босс переиграл такой вариант, наделив полномочиями своего доверенного референта. Ну что ж, Исай Львович спрашивать не посмел, хорошо зная, что бывает в их ведомстве с излишне любопытствующими; ну а в подвал старый генерал вовсе не спешил.

Вначале Арсений Алексеевич Архимандритов считал, что на той подлодке, где будет находиться капитан 1-го ранга Румянцов, не должны знать, что с ними следуют еще две лодки. Но в день отхода кораблей от пирса Румянцов также лично получил от босса сообщение, что все три АПЛ будут следовать разработанными им маршрутами.

В начале марта 197… года три АПЛ погрузились у пирса военно-морской базы для атомных и дизельных подводных лодок на Северном флоте. В прежние времена ведомством Арсения Алексеевича Архимандритова в здешних местах был выбран фьорд, где и построили секретную ВМБ «Касатка».

Началась операция «Снежный юг».

И вскоре три подлодки пересекли границу территориальных вод СССР.

Через какое-то время в заданной точке, – как и планировалось, – состоялась встреча трех атомных подводных лодок. Всплыв, капитан 1-го ранга Румянцов уточнил по УКВ-связи с борта «своей» АПЛ организацию совместного плавания, взаимное обеспечение навигационными данными и поступающей в их адрес информации, после чего лодки вновь погрузились и продолжили долгое плавание.

Они двигались день за днем, на исходе уже был второй месяц плавания, так что у каперанга Румянцова доставало времени на то, чтобы переосмысливать и сопоставлять полученную в Москве из секретных архивов информацию.

В его голове не раз проносились мысли: что же из того, что происходило с другими, может произойти с ним самим?!

* * *

В 1938 году командующий подводным флотом Третьего рейха адмирал Карл Дениц сказал: «Мои подводники обнаружили в Антарктиде настоящий рай!»

С 1938 и в последующие годы между Германией и Антарктидой начались регулярные рейсы судна «Швабия», с началом Второй мировой замененного на дивизион подводных лодок из 35 субмарин, получивших название «Конвой фюрера». Но и «Швабия», и «Конвой фюрера» были отвлекающими операциями, чтобы скрыть истинные работы, проводимые в Антарктиде.

В 1943 году командующий кригсмарине Третьего рейха гросс-адмирал Карл Дениц произнес: «Германский подводный флот несказанно гордится тем, что на другом конце света он создал для фюрера неприступную крепость – настоящую Шангри-Лу наших дней!»

Когда в 1944 году немецкие субмарины вывезли Гитлера и Еву в Антарктиду, где они прожили некоторое время на таинственной базе, которую немцы называли «Новой Швабией», «Базой-211», «Оазисом», а еще – Шангри-Лу, у американцев проснулся неподдельный, прямо-таки магнетический интерес к этой ледовой территории.

В феврале 1947 года американское руководство отрядило на поиски базы и ее «постояльцев» целый флот во главе с адмиралом Ричардом Э. Бэрдом. О ее целях и задачах было известно лишь ВМС США.

Полярный исследователь Р. Бэрд в 1926 и 1929 годах достиг по воздуху Северного и Южного полюса соответственно. Еще до Второй мировой он совершил три экспедиции к шестому континенту. В 1947 году Бэрд отправился совершать «High Jump», – «Высокий прыжок», символизирующий завершение существования фашистской цивилизации вкупе с таинственными базами, летающими тарелками, сверхзвуковыми дисколетами, плавающими сигарами, огромными подводными светящимися кругами и черт знает чем еще.

К началу похода американский адмирал имел максимум информации от экипажей захваченных немецких подводных лодок U-977 и U-530.

В составе эскадры было 4700 человек и 13 боевых кораблей, в числе которых находились тяжелый авианосец противолодочной обороны (ПЛО) СVS47 «Филиппин Си» (тип «Эссекс»); подводная лодка SS408 «Сеннет» (тип «Балао») и ледокол WAGB282 «Нортуинд» (тип «Уинд»). Адмирал Ричард Э. Бэрд держал свой флаг на флагманском штабном корабле десантных сил AGCB8 «Маунт Олимпус».

Все корабли эскадры были вооружены 127-мм универсальными орудиями, имели на борту вертолеты и самолеты, в том числе 15 большегрузных самолетов, самолеты-разведчики дальнего действия и так называемые летающие лодки.

Прежде чем обнаружить Базу-211, адмирал Бэрд направил свои корабли к острову Скотта, но пройти туда не удалось. Корабли начинали терять ход, стрелки компасов выходили из строя. Позже, по прибытии домой, адмирал Бэрд в своих донесениях укажет, что уже при подходе к шестому материку он видел зловещие светящиеся огромные круги в океане. При этом обнаружилось, что замедляется ход кораблей, а часть членов экспедиции – офицеров и моряков просто беспричинно занедужили.

Тогда поступил приказ о направлении эскадры и авианосцев на старую зимнюю базу – «Малую Америку». В течение двух недель самолеты совершили 29 вылетов, в том числе 15 февраля в район Южного полюса.

В глубине материка в районе Принцессы Астрид между берегом Нокса и Землей Королевы Мэри экспедиция обнаружила оазис площадью около 1000 квадратных километров, где была выявлена линия пород полезных ископаемых, а также несколько крупных незамерзающих пресноводных и мелких озер.

В то время, когда корабли адмирала Бэрда бросили якоря в море Уэдделла у берегов Земли Королевы Мод, там уже находилась советская эскадра под командованием контр-адмирала Потанина из 5-го Антарктического флота ВМС СССР, которым командовал адмирал Герасим Николаевич Васнецов.

Американская экспедиция, рассчитанная почти на годичное пребывание в суровых условиях низких широт, вдруг… спешно ретировалась. На заседании срочно утвержденной Президентской комиссии адмирал Ричард Бэрд пояснил, что «прекращение экспедиции было вызвано действиями вражеской авиации», причем неведомыми силами были «летающие тарелки, которые выныривали из-под воды, и, двигаясь с огромной скоростью, нанесли экспедиции значительный урон».

– США необходимо как можно быстрее принять защитные акции против истребителей противника, совершающих вылеты из полярных районов. В случае новой войны Америка может подвергнуться атаке врага, обладающего способностью летать с одного полюса на другой с невероятной скоростью! – во всеуслышание, но только для избранных из президентской комиссии, признался прославленный американский адмирал.

Работу экспедиции сразу же закрыли такой завесой секретности, какой до этого не была окружена ни одна научная экспедиция.

Но журналисты выяснили, что эскадра Р. Бэрда вернулась не в полном составе. Был утерян один корабль, сбито 13 самолетов, а потери личного состава составили более 40 человек.

В апреле 1947 года саваннская газета «Эдвенчур» опубликовала скандальный материал «Война с русскими в Антарктиде», где автор сообщал, что русские напали на «нашу мирную научную полярную экспедицию в Антарктиде и разгромили ее». Также было сообщено, что адмирал Бэрд, который командовал экспедицией, побывал в плену у русских, но чудом спасся. Автор провел параллели и припомнил недавние времена, когда вся американская общественность – от широких народных масс до правительственных кругов – жила с началом в 1939 году Второй мировой в неподдельном паническом страхе, что им придется воевать с Германией и их крепким союзником и единомышленником Советским Союзом. Тогда, в конце 30–начале 40-х весь мир и представить не мог, что союзники столкнутся лбами.

Сразу по выходу газеты и ее попадания в киоски, она была изъята правительственными агентами. Которые прошлись по всем квартирам близстоящих от киосков зданий, жители которых теоретически могли в это раннее утро успеть купить свежий экземпляр газеты.

Изъят был и чикагский журнал «Форвард», в одном из номеров которого за тот же 1947 год появилась статья о катастрофе экспедиции адмирала Ричарда Бэрда, основанная на удивительном рассказе одного из моряков с приложением нескольких фотографий. Интервьюируемый повествовал о потоплении летающими тарелками американского эсминца «Мэрдок»; с кораблем тогда погибли его капитан Сайрус Лофарг и около 40 человек личного состава. Он признавался, что видел, как неведомые объекты вылетали из воды, проскакивая с невероятной скоростью между корабельных мачт, пронзая все неведомыми лучами, выпускаемыми ими из носовых частей. Тогда же для боя с противником с палубы находившегося неподалеку авианосца «Касабланка» поднялись в воздух два истребителя F-4U «Корсар», но тут же упали в воду возле корабля, сбитые пронзающими лучами. Знаменитые «корсары» на фоне военных аппаратов неизвестного противника выглядели заводными детскими игрушками. И хотя в авиагруппе авианосца «Касабланка» насчитывалось 6 геликопретов S-46 и 25 самолетов, среди которых – 5 истребителей F-4U «Корсар», 5 штурмовиков A-21 «Вампир», 9 бомбардировщиков «Хэллдайвер», 5 уникальных, новейших на то время XF-5U «Скиммер» и еще командирский «Тайгеркэт», – сражаться с фантастическими объектами у них не было никакой возможности. К тому же часть самолетов была незадолго перед этим перебазирована на береговой аэродром.

Очевидцам 15-минутного боя летающие объекты показались черными ласточками с красными клювами, плевавшими лазерным огнем; описать их привычными терминами человеческого языка не представлялось возможным. Однако, закончив расправу с эсминцем (таким вот образом предупредив американцев?!), летающие тарелки стремительно исчезли в пучине вод, не обстреляв спешащие в район боя спасательные катера и шлюпки, а также другие корабли и летящие сюда же самолеты, в том числе прозванные «блинчиками» новейшие XF-5U «Скиммер».

Разве мог подобный материал не взорвать общественное мнение? И разве не дало бы это повода поразмыслить над тем, чем занимались русские и немцы в Антарктиде задолго до начала 40-х годов?!

Понятное дело, весь тираж журнала самым таинственным образом исчез, не успев дойти до подписчиков; хотя имелись свидетельства тех, кто все же успел купить его в киоске. Но, как и в случае с предыдущим изданием, злополучный номер был в спешном порядке заменен на другой.

На следующий день после боя адмирал Ричард Бэрд на своем «Тайгеркэте» отправился в ледовую разведку; но пропал вместе с пилотом и штурманом. Самолет, на котором летел адмирал, вынудили приземлиться летающие тарелки. И когда адмирал Бэрд выбрался из машины, к нему подошел генерал-полковник люфтваффе Удет и, произнося с легким акцентом английские слова, приказал опешившему адмиралу передать сообщение американскому правительству. Немецкий генерал потребовал от Америки «…прекратить атомные испытания и попытки проникновения в Антарктиду. В противном случае мы атакуем атомными бомбами территорию США и уничтожим их!»

После чего пригласил Бэрда в тайную арктическую колонию; но увидел ли он то, о чем рассказывал Румянцову Александр Евгеньевич Салованов, – каперанг не знал, он думал, что так оно и было, и что американец почувствовал внеземное проникновение в его разум, и ощутил работу своего мозга на все невероятные, запредельные 100 %.

Сразу после того как заместитель командующего экспедицией Ричарда Бэрда адмирал Старк передал в Вашингтон сообщение об исчезновении адмирала Бэрда, ему поступил приказ немедленно свернуть экспедицию и, соблюдая полное радиомолчание, следовать обратно в США. Но похитители вернули американца его «великой стране».

И адмирал Бэрд, представший перед Президентской комиссией, и ряд сопровождавших его в экспедиции экспертов и ученых, продолжали утверждать, что неизвестные летательные аппараты были произведены на глубоко замаскированных под толщей антарктического льда, в земле, авиастроительных и ракетных заводах, конструкторы которых овладели внеземной энергией, применявшейся в двигателях аппаратов. Подземные заводы в Арктике напоминали заводы по производству ракет ФАУ-2 в Пенемюнде.

После той встречи адмирала Бэрда с генерал-полковником люфтваффе Удетом между сотрудниками немецкой Базы-211 и американским правительством было подписано соглашение об обмене немецких технологий на американское сырье, в котором колония землян в Антарктиде не нуждалась, но у которых была потребность распространять уникальные знания на пользу человечества.

Люди знающие не посчитали адмирала Бэрда и его коллег сумасшедшими (Бэрд попал на короткое время в психушку, но был выпущен и восстановлен в звании и должности); потому что эти люди знающие по окончании Второй мировой, ворвавшись в Германию, оказались, как они сами говорили, перед пещерой Аладдина, где таились несметные технологические сокровища. Пришедшие, словно варвары, разграбили сокровищницу, чтобы впоследствии сделать свой прорыв в науке и технике, основанный на чужих достижениях.

США, напуганные присутствием в Антарктиде не так немцев (чья нация потерпела сокрушительный удар в земных реалиях), как русских (советских), в спешном порядке начали неофициальные переговоры с правительствами Аргентины, Чили, Австралии, Новой Зеландии, затем Великобритании, Франции и Норвегии.

Одновременно в США началась сначала осторожная, а затем настойчивая кампания в прессе против СССР. В журнале «Форин афферс» бывший советник-посланник США в СССР Джордж Кеннан после экстренных консультаций с правительством опубликовал статью, в которой прямо высказал идею о «необходимости скорейшей организации отпора непомерно выросшим амбициям Советов, которые после успешного окончания войны с Германией и Японией торопятся воспользоваться своими военными и политическими победами для насаждения опасных идей коммунизма не только в Восточной Европе и Китае, но и в… далекой Антарктиде».

В ответ на это заявление глава Советского государства товарищ Сталин обнародовал свой Меморандум о политическом режиме Антарктиды, в резкой форме отозвавшись о намерениях правящей верхушки Америки «…лишить Союз Советских Социалистических Республик своего законного права, основанного на открытиях в этой части света русскими мореплавателями, сделанных еще в начале XIX века…»

Сразу после публикации этого Меморандума американцы пошли на попятную: государственный секретарь Госдепа США Дж. Бьернс неожиданно для всех был отправлен президентом Труманом в отставку.

После отставки госсекретаря скандал с Антарктидой почти мгновенно затих; да и позицию Советского Союза официально поддержали Аргентина и Франция.

Президенту США оставалось выразить согласие на участие представителей советской стороны в международной конференции по Антарктиде, которую намечалось провести в Вашингтоне. Заранее было оговорено, что стороны подпишут договор, где будет пункт о демилитаризации Антарктиды, о запрещении на ее территории любой военной деятельности, – от разработки сырья, необходимого для создания каких-нибудь вооружений вплоть до хранения на подземных базах всех видов оружия, в том числе и атомного.

В архивных сведениях, скрытых в недрах аппарата секретаря ЦК Арсения Алексеевича Архимандритова отыскались и документы, проливающие свет на некоторые моменты советских антарктических экспедиций послевоенного периода. Из которых капитану 1-го ранга Румянцову стало известно, что в 1947 году адмирала Бэрда ждали в Антарктиде агрессивно настроенные советские полярники, среди которых был и контр-адмирал Дмитрий Иванович Потанин. А между тем, прославленного американского адмирала Ричарда Э. Бэрда его соотечественники нередко называли «американским Потаниным».

В начале 1951 года Потанин и его коллеги возвратились в столицу и закрытым указом были награждены орденами Ленина и другими правительственными наградами. А Дмитрий Иванович был назначен руководителем отдела Морских научно-исследовательских работ Академии наук. Что означало для немногих сведущих, что занимаемая им до 1946 года должность начальника морских путей Севера – цветочки, тогда как отныне профессор Потанин возглавил морскую разведку страны. И в его лице морская разведка получила колоссальный опыт в освоении неведомых доселе технологий и методов разведывательной работы. И морская разведка каких самых сильных держав мира могла бы похвалиться такими активами?!