Текст книги "Стиратель"

Глава 9

Матвей подождал реакции Фотины, но она молчала. Видно, обдумывала, что было бы, если бы она и вправду отхлестала демоницу кухонным полотенцем. Про себя он решил, что она не стала бы на деле нападать на незнакомку, но строгая и скромная Фотина постоянно подкидывала сюрпризы, и ручаться за это он бы не рискнул.

Он вытащил из кармана смартфон.

– Давай позвоним Джуду.

– Вот уж ни за какие коврижки.

– Слушай, они ведь его ищут…

– Вот пусть ищут, чего я ему звонить буду?

Матвей незаметно вздохнул.

– Ну… предупредить, что они его ищут?

– Зачем еще?

– Фотина, – проникновенно сказал Матвей. – А тебе не кажется, что Джуд так поспешно ушел именно потому, что знал: они примутся его искать? Что он пытался отвести удар от тебя? Он понял, что станет теперь мишенью демонов, после того как угрохал парочку… или он их не убил, а только выгнал? Вообще не представляю. В любом случае он нарушил их планы и пообещал, что с этими людьми все будет хорошо, значит…

– Да, – ответила задумчиво Фотина, поднимаясь на ноги. – Надо же сходить их проверить.

– Ты вообще меня слышала?

– Слышала. Ты его защищаешь. Ничего нового, ты его все время защищаешь. Мужская солидарность, что ли.

Она направилась на кухню и раздраженно зазвенела посудой. Но Матвей не отстал. Он тоже был упрямым, он видел, что время истекает. Рок привел его к этим влюбленным, и Ассо верит в то, что он как Ключ в состоянии помочь им найти дорогу друг к другу. Скоро судьба выдаст очередной кульбит, и он выпадет из жизни Джуда и Фотины так же неожиданно, как вляпался в нее.

Если бы он еще знал, как им помочь…

Матвей последовал за Фотиной на кухню и вновь сел за стол. Взял в руки яблоко и стал катать его по столу от одной ладони к другой.

– Ты хорошо говоришь по-русски, безупречно. Однако, может быть, не знаешь, что была такая песня на стихи Роберта Рождественского: «Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу». Вот стопроцентно про тебя. Но оно же так не работает. Если любишь. Или ты принимаешь его…

– Мама дорогая, – не отрываясь от посуды, сказала Фотина. – Я начинаю думать, что Джуд всю эту историю затеял ради того, чтобы подослать тебя сюда. С твоими нотациями.

Матвей засмеялся.

– Да, Джуд мощный, конечно, но чтоб такой размах… Ладно. Ладно. – Он умолк. – Слушай, иди проверь соседку, давай я посуду домою.

Закончив работу на кухне, Матвей со вздохом пообещал себе не заикаться больше о Джуде: очевидно, его неуклюжие попытки как-то примирить с ним Фотину приводят только к противоположному эффекту. Тут в дверь постучали. Хозяйка квартиры отправилась проведать соседок, и первым импульсом Матвея было затаиться и сделать вид, что дома никого нет: кто он такой, чтобы впускать гостей?

Вторая мысль была более пугающей. А вдруг это новый визит демонов? Защитить Фотину он сейчас не сумеет. Но если он отопрет дверь, Фотина по крайней мере успеет увидеть, что у них грозные визитеры, и, может, переждет пока в безопасном месте.

Он подошел к двери и не задумываясь спросил по-русски:

– Кто там?

– Пиццу заказывали? – ответил мужской голос, тоже по-русски, но с легким акцентом.

– Нет, – растерялся Матвей.

Он не сразу понял, как воспользоваться глазком: это была не привычная дырочка в двери, а видеосистема. Наконец сообразил, нажал на кнопку на небольшом черном приборе справа от двери, и экранчик засветился. На площадке стояли двое молодых статных мужчин в традиционных для Греции светлых рубашках и брюках. Один и в самом деле держал в руках большую квадратную коробку с пиццей. И оба были очень, очень похожи на Джуда. Его младшие братья-близнецы!

Матвей отпер дверь.

– Здравствуйте, Матвей, – сказали они и вручили ему пиццу.

– Э… Фотина сейчас подойдет. Вас прислал Джуд?

– Да, – ответил первый, а второй развалился на диване. – Конечно. Джуд щелкает пальцами, и ему все равно, какие планы у тебя были на вечер воскресенья. Никаких планов быть не может, кроме планов великого Джуда.

Матвей перевел взгляд на коробку в руках.

– Оторвал вас от дел, чтобы вы что, привезли нам пиццу?

– Ну, конечно, не только для этого, хотя про еду он никогда не забывает, если вы заметили. Обожает всех кормить.

Матвей отнес коробку на кухонный стол и вернулся.

– Спасибо. А еще зачем?

Близнецы переглянулись.

– Это же очевидно, нет? Присмотреть за вами с Фотиной. В смысле… Мало ли кто к вам полезет, – с улыбкой разъяснил второй.

– А вы обладаете боевыми талантами?

– Нет. Все таланты у большого брата. Мы так, по мелочи. Но ему хочется, чтобы все было под контролем, – развел руками первый. – Так что вам придется потерпеть нас по крайней мере до полудня. Мы все вынуждены подчиняться воле большого брата, и выбора нет, ни у нас, ни у вас.

Матвей стиснул зубы.

– Такие многообещающие планы были, а? – не сдержался он. – Ну ничего, если человек твой, она тебя дождется. У нас тут просто мир немного съехал с катушек и надо всего лишь несколько часов перетерпеть. Справимся, наверное. Как меня зовут, вы уже знаете, теперь представьтесь вы.

– Гелиан, – сказал первый, более раздраженный.

– Лин, – помахал рукой второй, более язвительный.

На самом деле они оказались не такие уж одинаковые. Если смотреть обоим в глаза, различия были очевидны. Со спины же все братья, наверное, могли сойти и за тройняшек. От всех веяло сдержанной огненной силой, но если в Джуде сразу чувствовался профессионал, то младшенькие представлялись более расслабленными, расхлябанными и беззаботными.

– Творческие натуры, – предположил Матвей. – Музыканты.

Отвернувшийся было Гелиан крутанулся на пятке.

– Да. Джуд рассказывал?

– Я догадался. Надеюсь, не с концерта вас сорвал?

Лин засмеялся.

– Нет. Не волнуйтесь.

– На чем играем?

– На всем… Но вообще я по духовым, Гелиан по струнным.

– Простите, мы не захватили инструментов, – встрял злой Гелиан. – Их величество не предупредил, что высоких гостей потребуется ублажать нашей недостойной музыкой. Приказал только явиться и сидеть тут без особого смысла…

Матвей почесал подбородок. Естественно, мальчишки зависели от Джуда, но для протестов переходного возраста уже было поздновато. Сколько им? Явно больше двадцати.

– Работаете в оркестре где-нибудь?

– Еще учимся, – все с той же любезной улыбкой информировал Лин. – Подрабатываем.

– И ваши остаточные дары связаны с музыкой?

– А вам никто не говорил, что такие вопросы задавать неприлично?

– Сложности межкультурной коммуникации, – объяснился Матвей, не извиняясь.

Дети саламандры и музыка. Неожиданно. Джуд упоминал, что и русалки любят петь, хотя под водой это вряд ли получается… И в фольклоре все они поют – русалки, сирены… А эти, значит, играют. Легко представить себе, как слаженно они играют и на нервах у старшего брата. Матвей впервые задумался, а хочет ли Джуд заниматься тем, чем занимается сейчас. По нраву ли ему быть нейтралом или в душе он тоже музыкант, творец, певец? Художник? В ушах звучали слова Джуда: «Ты и есть твой дар». Но с каждым часом Матвею было все очевиднее, что к «стирателю» тот никак не сводится. Что он делает в свободное время? Есть ли у него вообще это свободное время? Фотина говорила, что нейтралы подхватили его еще в детстве, заметив редкий и ценный для них талант, и в каком-то смысле заменили ему семью. В любви этот дар стал барьером, проклятием. А ведь Джуд постоянно практикуется на самом себе, отсекая все «лишнее» – «лишнюю» боль, «лишнюю», невостребованную нежность, заботливость, щедрость. Матвей ни разу не видел Джуда с братьями, но вполне представлял себе, как они общаются. Старший оплачивает их счета, делает строгое лицо, не выказывает ни малейшей слабости. Близнецы бесятся и пытаются спровоцировать его, но не могут, разумеется, пробить броню, не могут отказаться от денег и от выбранных ролей, которые они сейчас продемонстрировали и Матвею.

Это интересно.

– Почему дверь открыта? – сказала Фотина. – Ой. Мальчики. Вас Джуд прислал?

Лин лениво поднялся с дивана.

– Здравствуй, Фотина.

– Конечно, нам приказал Джуд Великолепный, – насмешливо ответил Гелиан.

– Можете передать ему, что это лишнее, – процедила Фотина.

– Не можем. Приказы не обсуждаются.

Матвей грохнул стулом и прикусил язык. Нет, он не будет читать очередную проповедь. В конце-то концов, Джуд сам последовательно, год за годом, сплетал для себя кольчугу – выстраивал стену, – чтобы защитить себя и никого не подпускать. Эти трое только обрушивают на нее удар за ударом. Кто бы ни победил… Матвей боялся, что проиграют все.

Джуд. Маленький мальчик, который потерял маму и ни с кем не мог оплакать утрату: братья были слишком малы, отец ушел в свое горе. Мальчик, который взвалил на себя ответственность за алкоголика-отца и, разумеется, не справился. Мальчик, которого разлучили со всеми родными. Он вырос и только и делает, что запрещает себе проявлять чувства – и, по возможности, чувствовать тоже. Абсолютный север.

Матвей, хотя сам не пережил ничего подобного, прекрасно понимал Джуда.

– Ребята принесли огромную пиццу, – сказал он Фотине, – так что с ужином можно не заморачиваться. Надеюсь, все скоро закончится. – Он взглянул на часы. – Как соседка и ее малышка?

– Все хорошо. Она проснулась. Ничего не помнит, как и обещал Джуд. Стала кормить. С молоком тоже все в порядке.

Фотина неопределенно махнула рукой.

– Jude’s in his heaven; all’s right with the world[13]13
  Из стихов Роберта Браунинга, в переводе Н. Гумилева строчка звучит так: «Бог в своих небесах – И в порядке мир!»; Лин иронически заменяет слово «Бог» именем старшего брата.


[Закрыть], – процитировал улыбчивый Лин.

Глава 10

Джуд не забыл попросить близнецов захватить для Матвея набор командировочного: бритву, новое белье, зубную щетку. Матвей воспользовался душем и наконец привел себя в порядок. Музыканты сели играть в карты. Фотина играть отказалась, устроилась у окна, подпирая щеку кулаком. Матвей тоже задумался.

Договориться с демонами невозможно, их много, и они разнообразные. От разумных и похожих на людей до каких-то бактерий. Зачем русалкам понадобилось бы чем-то жертвовать, чтобы уберечь людей от демонов? И чем можно было пожертвовать – что, со своей стороны, могли бы получить демоны, чтобы согласиться отступить аж на сто лет? Какая польза демонам от волшебного сна маленького принца? Значит, никакого уговора, скорее всего, и не было. Это не более чем отголосок чего-то, чего пытались достичь русалки примерно сто лет назад. В авантюре, вероятно, участвовал морской король. Он хотел… чего-то, и он этого, наверное, добился, но по ходу возникли целых два побочных эффекта: захлопнулась некая дверь, откуда в мир людей лезли демоны, и эта дверь, если так можно выразиться, прищемила принца. Сейчас его маленькая Ассо в одиночку ворочает и приподнимает эту магическую глыбу – и пропускает в том числе и демонов. Поэтому в первый момент кажется, что их стало больше, но дальше все выровняется, потому что щель была закрыта только здесь, а по миру они размазываются в любом случае, «однородным слоем». То есть никакой глобальной революции не произойдет, маленький катаклизм – и новое равновесие, которому должен служить Джуд. Еще более равновесное равновесие, раз ничьи права не ущемляются. Мир разнообразен.

Демоны вряд ли виноваты в том, что спился папа Джуда, что из семьи ушла мама-кромешница: кромешники и кромешницы рано или поздно уходят. Интересно, что мама все же сбежала не сразу, родив «обязательного», «откупного» первенца, появление которого позволило ей задержаться в мире людей. Фотина упоминала, что разница между старшим и младшими примерно четыре года, значит, саламандра прожила с мужем лет шесть как минимум. В этой семье была любовь. Да, была и прошла. Возможно, тому виной алкоголизм отца семейства, тяжелая болезнь, которую не смогла излечить даже волшебница. А может быть, он стал пить от горя, потеряв любимую.

Интересно, а Ассо знает, как вышло, что сын морского короля попал под такое тяжелое заклятие? Ей-то хоть объяснили? Или просто использовали как домкрат?

После ужина, перед сном, Фотина еще раз заглянула к многострадальным соседям и убедилась, что у них все в порядке. На ночь она удалилась в спальню, а мужчины остались в гостиной. Близнецы разложили диван и устроились валетом, а Матвею выпало кресло-кровать.

Ракушка начала нагреваться и остывать на груди, когда Матвей еще не успел уснуть. А вот парни, кажется, уже спали. Порадовавшись, что звонок не может их разбудить, он тихо встал и вышел на балкон. Туман висел кругом, как грязная вата. Матвей растянул ракушку до стандартных размеров мобильного телефона.

– Ассо?

– Муж, – выдохнула она ему в ухо. – Я так соскучилась.

От ее голоса по коже побежали мурашки, как будто она была рядом, а не за тридевять земель.

– Я тоже. Как ты себя чувствуешь, любимая?

– Ты знаешь, не так и плохо. Терпимо. Не волнуйся. Проблема не в этом.

– А в чем же?

– Как хорошо, что ты раздобыл ракушку и я могу тебя заранее предупредить. – Ассо закашлялась. – Смотри, я выйду отсюда завтра в полдень.

– Да.

– И я совсем не там, где я заходила в воду, как ты понимаешь.

Ему это совершенно не приходило в голову.

– А где же?

– Я точно не знаю.

– То есть ты, условно говоря, можешь подняться и обнаружить, что ты где-то посреди бескрайнего океана и тебе трое суток надо еще плыть, так, что ли?

Его опять охватил бессильный гнев.

– Да, но нет, – сказала Ассо. – Помнишь, когда твой брат… – Новый приступ кашля. – Извини.

– «Извини!» Ассо…

– Ничего. Слушай лучше. Ты помнишь, ты был там, как тогда говорили, «на магическом плане»?

– Помню. Мне что, до полудня понадобится откопать откуда-то…

– Нет. Не перебивай сейчас, времени немного. Я все узнала. Там неподалеку от вас есть заброшенный маяк. Он и есть такая зона. Ты приедешь туда и его запалишь, а я на его свет выйду. Это не слишком трудно должно быть. Он на мысе. Рядом, не очень далеко от гостиницы, где мы с тобой остановились. Местные наверняка знают. То есть те, кто на суше.

– Э… хорошо. Я это сделаю. А что же твои сородичи? Не хотят тебя как-то проводить, поблагодарить? Выкинут в неизвестность?

– Матвей. Им не до того.

– Не до того им?

– Матвей. Ты не понимаешь. Это была такая миссия. Условно говоря, они не здесь, не со мной.

– На другом плане.

– Ну да. Как-то так.

– А вдруг мы допустим ошибку? Вдруг тут не один маяк на ближайшем мысе? Как он называется, этот мыс?

– Не может быть ошибки. Такой маяк один. И ты почувствуешь.

Матвей вцепился в ограждение балкона. Хотел бы он сам верить в себя так, как верит в него жена.

– А что если… не получится?

– Должно получиться. Не торчать же мне тут сто лет.

– Что?

– Ничего.

– Ассо!

– Все будет хорошо. Я так хочу, чтобы ты меня обнял. У тебя такие теплые и сильные руки. Я всегда чувствую, что ты защищаешь меня, оберегаешь. Баюкаешь. Греешь.

– Ассо. Я тоже скучаю, как будто без тебя у меня в сердце дырка. Ответь мне прямо, есть опасность?

Она вздохнула.

– Опасность есть. Я думаю, что она невелика. Если бы я все знала с самого начала, я бы ничего не стала менять. Если бы меня спросили заранее, я бы не отказалась. Я думаю, ничего страшного не будет. Я же русалка. Я выплыву в любом случае.

– Это какой-то нескончаемый кошмар. Я еще не договаривался с местными пресноводными русалками, кстати. Нам тут немножко некогда было, и я…

– Ну и хорошо. Главное – нам с тобой встретиться. Ты меня обнимешь. Ты мне сейчас нужнее, чем пресная вода. Она подождет. Я ничего так не хочу, как быть с тобой.

– Я люблю тебя, – сказал Матвей беспомощно.

– Это самая лучшая музыка в мире. Целую. Я тебя тоже люблю.

Ассо отключилась. Матвей закрыл глаза и постоял так, пытаясь справиться со страхом. Потом сжал ракушку и повернулся.

В комнате горел свет. В двух шагах от двери на балкон стоял один из близнецов, кажется, Лин, и наблюдал за ним. Им хватило деликатности не подслушивать разговор, видно, Джуд не давал таких инструкций, а вот не спускать глаз с Матвея наверняка велел. Вот и хорошо.

Матвей шагнул в комнату.

– Мыс неподалеку, – сказал он хрипло. – Там заброшенный маяк. Знаете такое место?

Лин повернулся к Гелиану. Тот кивнул.

– Есть такой.

– Завтра в полдень мне надо быть там. Раньше, конечно. Намного раньше. Мне надо запустить маяк. Как-то.

– Круть, – скептически заметил Лин.

– Зачем? – поинтересовался Гелиан.

– Завтра возвращается моя жена. Мне надо указать ей путь. Таким вот образом.

– Это русалка, которая…

– Это русалка. Комментировать не надо. Я могу сорваться и врезать.

– А что я такого сказал? – оскорбился Лин.

– Пока ничего. Вот и предупреждаю. Это далеко?

Гелиан дотянулся до своего мобильного, раскрыл программу с навигатором и прикинул расстояние.

– Пешком далековато. На машине, наверное, около часа.

– Вы на машине?

Они переглянулись. Матвей раздраженно выдохнул.

– Ладно, давайте сначала. Какие именно инструкции относительно меня оставил вам Джуд? Если, скажем, только следить за мной, то вам не кажется, что удобнее ехать в одной машине, чем преследовать друг друга? А может быть, даже помогать мне, ведь он-то сам мне помогал? Возможно – даже вероятно, он просил защищать только Фотину, тогда я немедленно…

– Помогать, помогать, – успокаивающим тоном проговорил Лин. – Поедем завтра и все сделаем. Сейчас же рано еще выезжать? Давайте спать.

– Хорошо бы еще, конечно, что-то понимать в маяках. Тем более старых и заброшенных. Как он может работать? Как его можно запустить? Что взять – бензин, керосин? Ветки, ветошь, дрова? Спички, зажигалки?

– Все возьмем. Гелиан, с утра все раздобудешь.

– И прожектор. Какой-нибудь с переносным генератором. Я не знаю. Как это работает-то? Если у нас не получится запустить, чтобы можно было немного посветить.

Гелиан надул губы.

– Я чувствую, спать нам сегодня не придется.

– Все нормально. Спи давай. Встанем на рассвете и все успеем. И вы спите, Матвей.

Часть 4

Глава 1

Как и сказал Лин, Гелиан умчался на рассвете – собирать все, что горит и светится. Фотина заявила, что поедет вместе со всеми, все равно у нее выходной. Матвей про себя вздохнул с облегчением: хотя Фотина и полукровка, а Ассо кромешница, он уверовал в таланты целительницы и надеялся, что та при необходимости сможет помочь и русалке.

Слоняясь из угла в угол, Матвей думал только о том, что скоро сможет обнять жену. Наконец снизу просигналила машина: подъехал Гелиан. Они дружно спустились.

– Портативный электрогенератор, пара прожекторов, но они слабые для маяка-то, – отчитался Гелиан. – Ну и всякое для костров. Посмотрим…

– Покажи, – попросил Матвей.

– Не доверяете?

– Покажи ему, – вступилась Фотина. – Человеку жену спасать надо. Нужно же убедиться, что все готово.

Гелиан раскрыл багажник. Они проверили и прожекторы, и генератор, осмотрели мешок с углем, канистру с керосином и кучу разнообразных горючих предметов.

– Зажигалка есть? – спросил Матвей, хлопая себя по карманам: вроде брал с кухни спички.

Близнецы кивнули.

– Слабых прожекторов нам, наверное, тоже хватит, – неуверенно добавил он. – Нам не кораблю давать сигнал, а так… символически.

Решили ехать на двух автомобилях, ведь возвращаться, если все получится, придется уже впятером. Гелиан сел к Фотине, его машину повел Лин, Матвей занял место рядом с ним и глянул на часы: девять. Туман, казалось, сгустился еще сильнее.

– Ты знаешь, куда ехать?

– Гелиан выставил маршрут в навигаторе. – Лин показал работающую программу. – Вы нам совсем не доверяете?

Матвей слабо улыбнулся. Обоим близнецам он предпочел бы одного Джуда, спокойного и надежного, но вслух он, разумеется, этого говорить не стал.

– Я просто волнуюсь.

– Я понимаю вас. – Лин помолчал. – Послушайте, вчера вечером я не хотел сказать ничего обидного о вашей жене.

– Я знаю. Извини меня. Я испугался за Ассо, а тревога… да и любое другое чувство часто выплескивается гневом.

Лин на мгновение бросил взгляд на пассажира и снова обратил все внимание на дорогу.

– Но я нехорошо сказал о вас раньше. Когда разговаривал с Джудом. Исходя из того, что я думал о вас по вашей фейринет-славе. Так что вы неправильно извинились сейчас передо мной.

Матвей опустил веки.

– Зачем ты мне об этом говоришь? Я бы об этом не узнал.

– Вы извинились. Вы неправильно извинились.

– Давай я заберу свои извинения обратно. Или извинишься ты.

– Да. Я прошу у вас прощения.

– Хорошо.

Лин сделал паузу.

– Дело в том, что… Джуд вчера мне ответил. Он сказал такое, чего я никогда от него не слышал и никогда в жизни не думал, что услышу, что он такое в принципе способен… Он не устроил мне выволочку, не приказал заткнуться, не припечатал, как он умеет – а он умеет, поверьте. Он мне сказал… – Лин вдохнул. – Что такую любовь, как у вас с вашей женой, надо защищать.

– И это было неожиданно? – не понял Матвей.

– Это очень странная мысль. Она как будто из сентиментального сериала.

– На самом деле нет.

– На самом деле нет, – согласился Лин. – Но чтобы такие слова всерьез сказал Джуд… чтобы он сказал это мне… Я не знаю, как вам объяснить. Что вы с ним сделали?

Матвей усмехнулся.

– Может быть, я всего один день из его жизни принимал и видел его таким, какой он есть?

– А какой он, по-вашему?

– А давай я не буду говорить. Вам давно пора познакомиться.